Текст книги "Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу"

Колонна Траяна

Зато колонна Траяна хорошо сохранилась и стала одной из главных достопримечательностей Рима. Она представляет собой гигантский двухчастный комикс, посвященный завоеванию Дакии – причерноморской области в нижнем течении Дуная, что примерно соответствует нынешней Румынии. Две части – это из-за того, что с даками пришлось сражаться в два приема; между половинами этого мраморного повествования скульпторы поместили изображение богини Победы. Обе кампании описываются подробно: от первых стычек, тыловой подготовки, погрузки провианта – до наведения мостов через Дунай, рукопашных боев и триумфального возвращения. Сам император Траян, изображенный как человек, а не сверхчеловек, появляется среди своих солдат 59 раз. Всего же на фризе колонны высечено около двух с половиной тысяч человеческих фигур – это не считая лошадей, мулов, овец, кораблей, зданий, деревьев, осадных машин… Повествование идет по непрерывной спирали снизу вверх; всего фриз оборачивается вокруг колонны 23 раза. Если его развернуть в одну линию, она протянется почти на двести метров.

Вид на колонну Траяна и церкви Санта-Мария-ди-Лорето и Сантиссимо-Номе-ди-Мария. Рисунок xix века.

Колонна Траяна – очень странное сооружение. Странность в том, что ее монументальное повествование невозможно прочитать от начала до конца. Это вполне очевидно и сегодня: обойдя колонну вокруг, вы можете довольно подробно рассмотреть несколько нижних ее ярусов (если они не закрыты реставрационными лесами), но чем ближе к вершине – тем хуже видны рельефы. У императора Констанция II (вы еще не забыли, что он сопровождает нас в этой прогулке?) была, вероятно, возможность подняться на крышу базилики или одной из соседних библиотек – но ни одно из этих зданий не достигало высоты колонны, и верхние ее фрагменты так и оставались недоступными.

Видимо, в этом парадоксальном скульптурно-архитектурном решении проявилось то непереводимое римское качество, которое сами римляне называли pietas. Оно включало почтение к богам, старшим родственникам, государству и смыкалось с чувством долга. Возведение колонны было актом благочестия (скажем для простоты так), а не создания туристической инфраструктуры. Совсем не так давно схожую мотивацию высказал великий каталонский архитектор Антонио Гауди. На критику в адрес неразличимых с земли деталей барселонского собора Саграда Фамилия он ответил: «Их будут рассматривать ангелы».

Весь архитектурный комплекс Траянова Форума был посвящен дакийским победам и оплачен из военной добычи. Спроектировал все это великолепие – включая, вероятно, и монументальную скульптурную ленту на колонне – архитектор Аполлодор из Дамаска, один из немногих античных зодчих, кого мы знаем по имени. Аполлодор был не только гениальным градостроителем, но и военным инженером. Это он навел для войск Траяна гигантский мост (длиной больше километра) через Дунай возле теснины Железные Ворота, там, где река образует сербско-румынскую границу. Выводя гарнизоны из Дакии, император Аврелиан разрушил мост, но его крайние пилоны видны до сих пор, а еще двенадцать лежат под дунайскими волнами.

Несмотря на некоторую непрактичность, колонна Траяна – уникальный памятник. Конструктивно она составлена из двадцати гигантских цилиндрических блоков каррарского мрамора, каждый весом около сорока тонн. Судя по всему, колонну сначала собрали и только потом стали вырезать на ней скульптурный фриз, причем изрядно импровизируя. Скульпторы не знали, сколько места им отведено, и работали без ювелирной точности. Края ленты делают иногда резкие зигзаги, ее ширина меняется произвольно (сначала сужается от нижних спиралей к верхним, что, с точки зрения зрителя, стоящего внизу, не очень разумно, потом, на последних двух спиралях, расширяется, как будто стало понятно, что места все-таки хватит). Сочетание цилиндрических блоков со спиралью повествования тоже кое-где вызывало проблемы. Между собой блоки были скреплены тяжелыми металлическими скобами – которые, конечно, вытащили в средние века.

Но колонна Траяна – памятник не только художественный, но некоторым образом и литературный (ведь серьезный комикс – то, что сейчас неточно называют «графической новеллой» – это тоже литература). Она служит незаменимым и уникальным источником информации о быте, составе и образе действий римской армии II века нашей эры. Конечно, относиться к торжественно-пропагандистской колонне как к источнику информации следует с осторожностью, как не стоит изучать историю гражданской войны исключительно по фильму «Чапаев». С другой стороны, английская пословица гласит, что «картинка стоит тысячи слов». В данном случае, когда и слов-то до нас никаких не дошло, картинки особенно ценны.

Покорив Дакию, Римская империя получила доступ к тамошним золотым копям, так что финансовый результат был налицо. Геополитический оказался не слишком прочен: всего лишь сто лет спустя римляне были вынуждены оставить провинцию. Самым прочным результатом войн с даками стало изменение лингвистической карты Европы: благодаря завоеваниям Траяна жители нынешней Румынии и Молдавии говорят на романском (от слова romanus, «римский») языке. Траян – по сей день популярное имя в тех краях. После распада Римской империи ее официальный язык – латинский – продолжал существовать. Письменная латынь оставалась живым языком науки и богослужения до xviii – xix веков. А устная форма стала меняться, приспосабливаясь к особенностям произношения, к влияниям других языков… Спустя несколько столетий житель Италии и житель Португалии, каждый из которых говорил на языке, эволюционировавшем из латинского, уже не могли понять друг друга. Сегодня в мире насчитывается два с половиной десятка романских (т. е. произошедших от латыни) языков – в том числе итальянский, французский, испанский, португальский, каталонский, румынский.

Колонна интересна не только снаружи. Внутри ее – еще одно инженерное чудо, мраморная винтовая лестница, ведущая до самого верха. Редкие окошки вдоль спирали спроектированы так, что в них видно только небо. Мы-то живем в мире небоскребов, прозрачных лифтов и Эйфелевых башен – а представьте себе, как закружилась голова у Констанция II, когда он преодолел 185 ступеней, вышел на смотровую площадку и увидел город Рим так, как его не увидишь ни с какой другой точки! На вершине колонны в те времена стояла, конечно, позолоченная статуя Траяна. Она пропала тогда же, когда и металлические скрепы, – в средневековье; в конце xvi века папа Сикст V установил там бронзовую фигуру святого Петра, которая стоит на колонне и сейчас. Жалко только, что без императора нас наверх, скорее всего, не пустят.

Спустившись обратно, посмотрим на пьедестал колонны. Когда-то в нем были замурованы золотые урны с прахом Траяна и его жены Плотины; стоит ли уточнять, что их давно там нет? Латинская надпись на пьедестале призвана напомнить о размахе и сложности работ, которые сопровождали строительство колонны и форума: «дабы объявить, какой высоты холм и место так [ими работ] ами были удалены». Долгое время считалось, что Траян полностью снес «седло» между холмами Капитолием и Квириналом, высотой как раз с колонну – около 30 метров. Но под постаментом были обнаружены остатки более древних домов и улиц, а значит, холма на этом месте не было. Поэтому сейчас ученые считают, что надпись (особенно слово mons – «гора», «холм») следует понимать как-то иначе – например, что Траян срыл восточный склон Квиринала (если стоять между базиликой и колонной, то это место окажется у вас за спиной справа).

Шрифт «Траян».

Если вы все-таки хотите рассмотреть внимательно все рельефы колонны – а они того стоят – то такая возможность у вас есть. Полные слепки с них хранятся как минимум в трех музеях мира – во временно закрытом Музее римской цивилизации в римском районе ЭУР (об этом районе мы подробнее расскажем в последней главе), в Музее Виктории и Альберта в Лондоне и в Национальном музее румынской истории в Бухаресте. Подробной прорисовке и объяснению изображений на колонне посвящено также несколько веб-сайтов; к сожалению, по-русски такого ресурса нет.

В 1989 году шрифтовой дизайнер Кэрол Туомбли взяла шрифт этой надписи за основу гарнитуры Trajan, которую она разработала для компании Adobe. Поищите в интернете американские рекламные киноплакаты последних двадцати лет – на большинстве из них названия фильмов набраны именно этим шрифтом. Загадочное засилье древнеримского шрифта в киноиндустрии давно стало предметом шуток и пародий.

Какой же туризм без шопинга – особенно в Риме? Спустившись с колонны и переведя дух, Констанций мог направиться на так называемый Траянов рынок (Mercatus Traiani). Торговые точки на римских форумах существовали испокон веков, но Аполлодор, кажется, впервые построил в Риме настоящий торговый центр – многоярусный, из декоративного кирпича с травертином. В средние века этот комплекс был достроен – в частности, там появилась высокая квадратная башня, Торре деи Милицие. Если пройти между колонной Траяна и церковью Святейшего Имени Марии, вы увидите идущую вверх, по склону Квиринала, лестницу. Это улица Магнанаполи. Поднимаясь по ней, вы пройдете улицу под названием Виа Бибератика – видимо, от глагола bibere, «пить». Это одно из немногих мест в мире, где сохранились многоэтажные античные постройки.

Прощаясь с Римом, Констанций II наверняка думал о том, как быстротечна мирская слава: еще двести с небольшим лет назад, во времена Траяна, казалось, что могущество Вечного города продлится вечно. При Траяне Римская империя достигла максимального территориального охвата. Правда, это положение дел оказалось не очень прочным: Армению и Месопотамию пришлось отдать очень скоро, а через сто лет после войн в Дакии император Аврелиан отозвал римские гарнизоны и оттуда. Но память о благословенном времени Траяна сохранилась надолго. По мнению английского историка xviii века Эдварда Гиббона, именно при нем (и других «добрых императорах» ii века н. э.) «человечество существовало в самых счастливых и благоприятных условиях». А череда муссолиниевских карт, изображающих территориальный рост Римской империи (они висят на стене базилики Максенция со стороны Виа деи Фори Империали) и сейчас заканчивается царствованием Траяна. Дальше висела еще карта «Новой Итальянской империи» самого Муссолини, но после Второй мировой войны ее, конечно, сняли.

Глава пятая
Капитолий, или Храмы и лестницы

Храм трех богов. – Конец монархии и начало республики. – Несколько жизней храма Юпитера Капитолийского. – Другие Юпитеры. – Бог с козой. – Как гуси спасли Рим. – Казнь спасителя отечества. – Смеющиеся гадатели. – Легенда о первом христианском алтаре. – Многоэтажный дом. – Камера смертников. – Святой Петр в тюрьме. – Зловещая лестница. – Гигантский ордер Микеланджело. – Всадник без стремян.

Что такое Капитолий сегодня? Это просторная площадь в центре Рима, на которой стоят три великолепных дворца. Центральный из них, Палаццо Сенаторио – это здание мэрии города Рима (говорят, из кабинета мэра открывается самый лучший вид на Форум). По бокам, друг напротив друга, стоят еще два дворца – Палаццо деи Консерватори и Палаццо Нуово (как обычно, то, что называется «новым» в старинных городах, на самом деле довольно старое – вот и этому дворцу уже больше четырехсот лет). Любитель древностей непременно должен осмотреть бесценные коллекции Капитолийских музеев. В общем, Капитолий сегодня представляет собой некоторым образом светский центр города (не в том значении слова, которое используется в словосочетании «светская жизнь», а в том, в котором оно противопоставлено «религиозному»). В самом деле, есть ли на свете что-нибудь более светское, нежели горсовет и музей? И в этом – удивительная, возможная только в Риме ирония судьбы. Ведь в древности Капитолий был символическим сердцем города, его главной святыней, и в первую очередь – жилищем богов.

Самый главный храм

Вспомним, какой метафорой Гораций выражал понятие «вечно»:

 
До тех пор, пока жрец с девой безмолвною
Всходит по ступеням в храм Капитолия.[26]26
  Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского.


[Закрыть]
 

Храм, о котором речь (в оригинале слова «храм» нет, но читатель времен Горация отлично знал, куда именно верховный понтифик поднимался каждый год со старшей весталкой), – это святилище Юпитера Всеблагого Величайшего (Iuppiter Optimus Maximus). В античных городах не было кафедральных соборов, но это здание по значимости для государства и нации не имело себе равных.

Храм был очень старинный. По легенде, обет построить его дал римский царь Тарквиний Древний, воюя с сабинянами. Тарквиний обещал построить храм трех богов: Юпитера, Юноны и Минервы. Это хорошо согласуется с этрусскими корнями царя, потому что тройственность высших богов пришла к римлянам непосредственно от этрусков (у которых эти божества назывались соответственно Тиния, Уни и Менрва). Без посвященного «капитолийской триаде» религиозно-государственного центра на господствующей высоте не обходился ни один этрусский город.

При строительстве храма решено было сначала расчистить площадку от святилищ других богов, чтобы холм безраздельно принадлежал Юпитеру. Птицегадатели дали разрешение на снос всех храмов, кроме того, что был посвящен богу Термину, охранителю границ и рубежей. В результате храм Термина был просто встроен в новое здание в знак того, что молодое государство будет незыблемым и прочным. Кроме того, при закладке фундамента землекопы нашли человеческую голову с невредимым лицом. Это тоже было истолковано как пророчество о том, что Рим станет главою мира.

Римская легенда о строительстве и освящении храма с подозрительным удобством относит практически все работы к царской эпохе, но само посвящение датирует первыми годами республики. Тарквиний Гордый, последний римский царь, даже заказал в родной Этрурии, в городе Вейях, терракотовую колесницу, запряженную четырьмя конями, чтобы водрузить ее на фронтоне храма, но был изгнан римлянами, не успев получить заказанное. Плутарх рассказывает, что при обжиге скульптура чудесным образом выросла в размерах настолько, что пришлось разбирать и печь, и саму мастерскую. После этого хитрые этруски решили не отдавать столь дивное произведение искусства римлянам: мол, у нас контракт был лично с Тарквинием, а не с изгнавшим его городом. Храм так бы и остался без квадриги, но тут во время конных состязаний в Вейях победившая колесница вопреки воле возницы умчалась с ипподрома и не останавливалась, пока не доскакала до Рима и не встала возле Капитолия. С божественными знамениями этруски не спорили: терракотовую колесницу отдали римлянам.

Посвящение храма в самый первый год существования республики (509 до н. э.) было делом исключительной важности. Оба консула – Попликола и Гораций – стремились к такой чести, но Попликола был вынужден отправиться в военный поход. Когда Гораций проводил обряд, брат Попликолы сказал ему: «Консул, твой сын в лагере заболел и умер». Это была ложь, рассчитанная на то, что чиновник от горя не сможет продолжать, но Гораций только сказал: «Бросьте его тело куда хотите, печали нет доступа ко мне», – и церемония была успешно завершена.

Вейи – этрусский город в 15 километрах к северо-западу от Рима, возле нынешней деревни Изола Фарнезе. Вейи на протяжении раннего периода римской истории были главным соперником Рима и вели с ним войны, пока наконец не покорились. В xix веке на том месте, где когда-то находился вейянский некрополь, археологи нашли самые древние из сохранившихся этрусских фресок.

Этрусская фреска из грота Кампана в Вейях.

Храм простоял около четырехсот лет и сгорел во время гражданских войн i века до н. э. Тогда-то и сгорели гадательные Сивиллины книги, к которым римляне обращались в пору национальных кризисов и которые потом пришлось восстанавливать по обрывкам и копиям. Консул Лутаций Катул отреставрировал здание в более современном и богатом стиле – в частности, позолотил черепицу крыши. К этому шагу консервативная публика отнеслась настороженно. Философ Сенека, никогда не упускавший случая побрюзжать, писал: «Мы стали вести гражданские войны только после того, как храм Юпитера был позолочен» (это неправда, но такие мелочи не беспокоят моралистов ни в какую эпоху). Второй храм продержался недолго – до 69 года н. э., грозного «года четырех императоров», когда несколько претендентов на престол вели бои за возможность вступить в город и борьба эта сопровождалась разрушениями и пожарами. Третья версия, восстановленная, как водится, на том же месте в еще более богатом убранстве, была обязана своим появлением династии Флавиев: Веспасиану и его сыновьям.

В жизнеописании Попликолы Плутарх, рассказывая о седой древности, описывал при этом современную ему третью инкарнацию храма и сетовал, что колонны, импортированные из Афин, в самих Афинах были чудо как хороши, а в Риме их отполировали до чрезмерной тонкости. Третий храм, как и первый, продержался долго. В раннем средневековье его активно грабили (сначала стащили все золото, потом черепицу из позолоченной бронзы, потом статуи), но еще в xii веке в одном из папских документов он упоминается как «большой храм, который обращен в сторону Элефанта» (возле овощного рынка на берегу Тибра стояла статуя, называемая «травяной слон», Elephas herbarius).

На Пьяцца Колонна с западной стороны (напротив улицы Корсо) находится Палаццо Ведекинд, в котором размещается редакция газеты «Темпо». Его колоннада состоит из колонн, некогда вывезенных из Вей, об этом даже написано на фасаде. Правда, они не этрусские, а римских времен, из богатой загородной виллы.

Палаццо Ведекинд. Фото 1930-х гг.

Храм Юпитера Капитолийского. Реконструкция.

Храм Юпитера на протяжении многих веков оставался одним из главных центров церемониальной жизни Города. Здесь консулы при вступлении в должность приносили жертвы богам; здесь хранились важнейшие международные договоры; здесь собирался на торжественные заседания Сенат. Наконец, именно к этому храму устремлялись триумфальные процессии.

К настоящему времени от храма остались только фрагменты фундамента. Один из них, массивный подиум из туфа внутри Палаццо деи Консерватори, дает некоторое представление о том, где именно храм стоял и как был сориентирован по сторонам света. Еще один кусок виден в канаве, которая идет вдоль Виа дель Темпио ди Джове (улица храма Юпитера). Ну и как заведено в Риме, осколки былого величия расползлись по другим закоулкам Вечного города. Например, неподалеку от Пьяцца Навона есть прелестная барочная церковь – Санта-Мария-делла-Паче, с двориком работы Браманте. Говорят, что ее вторая капелла облицована пентелийским мрамором, снятым с храма Юпитера Капитолийского.

Пентелийский мрамор – благородный греческий минерал, белый, с легким оттенком желтизны. Добывался на горе Пентеликон (ныне Пентели) неподалеку от Афин. Этот же камень использовался для строительства афинского акрополя.

Другие храмы

Храм Юпитера Всеблагого и Величайшего не был единственным храмом на Капитолии – он даже не был там единственным храмом Юпитера! Храмов Юпитера на Капитолии было целых три. Право старшинства принадлежало святилищу Юпитера Феретрийского – по легенде, старейшему не только на Капитолии, но и вообще в Риме. Основал его сам Ромул, когда во время битвы с племенем ценинцев победил их вождя Акрона и снял с него доспехи. Это, собственно, и была главная функция небольшого храма – хранить так называемые тучные доспехи (spolia opima). «Тучными» считались только те доспехи, которые римский полководец в бою лично снял с вражеского полководца. За всю римскую историю после Ромула такое происходило лишь дважды: в 437 г. до н. э. Корнелий Косс добыл броню этрусского вождя Толумния, родом из уже знакомого нам города Вейи, а в 222 году до н. э. Марк Клавдий Марцелл победил в единоборстве галльского полководца Бритомарта. В храме, судя по всему, не было даже статуи бога – только доспехи, скипетр и священное огниво. Монета времен Юлия Цезаря изображает Марцелла с добытыми доспехами возле храма, вероятно, именно этого. Но где именно на Капитолийском холме он стоял – сказать невозможно.

Доспехи. Рисунок xix века.

На заре императорской эры, если верить беглому замечанию греческого историка Диона Кассия, императору Августу было даровано право «назначать» доспехи тучными и самолично вносить их в храм Юпитера Феретрийского. Между тем для Августа самым важным храмом Юпитера на Капитолии был храм Юпитера Громовержца. Дело в том, что Август очень боялся грозы, а во время испанской кампании едва не погиб: молния ударила в его носилки и убила раба-факелоносца. В честь чудесного спасения Август посвятил Юпитеру Громовержцу храм со стенами из больших мраморных блоков и роскошными статуями внутри и снаружи. Это не спасло императора от бронтофобии (так по-научному называется страх грозы): стоило небу нахмуриться, он тут же напяливал на себя тюленью шкуру, которая якобы защищала от удара молнии.

Историк Светоний рассказывает, что однажды Августу явился во сне Юпитер и посетовал на то, что роскошный новый храм отнимает славу у главного капитолийского святилища. Август, не просыпаясь, ответил, что Громовержец – всего лишь привратник Юпитера Капитолийского, а наяву тут же приказал украсить крышу нового храма колокольчиками, какие обычно вешают у дверей. Бетонное основание, вероятно относящееся к этому зданию, было найдено возле Виа ди Монте Тарпео.

В 1939 году, при строительстве галереи между корпусами Капитолийских музеев, был обнаружен еще один удивительный храм, который сохранился благодаря наслоениям скрывших его поздних зданий. Нашли даже культовую статую бога – с козой и со стрелами в руке. По статуе и по расположению развалин ученые установили, что это храм Вейовиса, бога неясного происхождения, функций и этимологии, о котором даже античные книжники не могли сказать ничего определенного. Он представлял собой то ли один из ликов Аполлона, то ли молодого Юпитера, то ли анти-Юпитера; во всяком случае, комментаторы сходились на том, что бог этот был скорее злой, чем добрый. Его чтили, ему приносили жертвы не для того, чтобы он пекся о благополучии народа, а чтобы не творил зла. Жутковатую, хотя не вполне понятную деталь сообщает книжник Авл Геллий: в жертву Вейовису приносили козу «по человеческому обряду» (ritu humano).

То, что осталось от храма Вейовиса, можно увидеть в подземелье Палаццо Сенаторио. Удивительная особенность храма – его целла (внутренний зал), ширина которой почти вдвое превышает длину. Вероятно, архитектор был вынужден пойти на это нетрадиционное решение из-за пространственных ограничений.

Древние авторы указывали, что храм Вейовиса стоит «между двух рощ», inter duos lucos. Дело в том, что на каждой из двух вершин Капитолийского холма находилась священная роща. Южная вершина называлась собственно Капитолийской; северная называлась Arx, «крепость».