Текст книги "Трилогия. Минзаг Марти, Коммунистическая республика Камчатка, Новороссия Новосветская"

Следующим приплыл портовый чиновник Дейли Вермеер. Огласил портовые сборы: четверть талера в день за стоянку на внешнем рейде, пол талера – за стоянку на внутреннем рейде и от двух до пяти талеров – за места у причалов. Его разочаровали, оплатив за две недели вперед стоянку на внешнем рейде. Зато, Козьма Минин обрадовал Вермеера, сообщив, что собирается арендовать места в портовых складах под весь закупленный товар. А товаров закупать будем много.

– А что именно будете покупать? – Поинтересовался чиновник.

– Да много всего! Посуду стеклянную, стекло оконное, зеркала, часы, ювелирные изделия, ткани, аркебузы и прочее. И все большими партиями. Может, порекомендуете нам купцов с хорошим товаром? – с этими словами Прутков – Ягудин вложил в руку чиновнику пухлый кошель.

– Отчего же не порекомендовать? – обрадовался чиновник. Если предполагаете закупать товар крупными партиями, обращайтесь сразу к главам соответствующих купеческих гильдий и ремесленных цехов! А список глав гильдий и цехов с адресами я для вас сделаю. Зайдите за ним завтра утром ко мне в контору.

– Весьма Вам благодарен, господин Вермеер, – расшаркался Ягудин, – обязательно завтра зайду.

Полностью удовлетворенный чиновник отбыл восвояси.

– Ну вот, а некоторые опасались! Недаром еще древние говорили: «Осел, груженый золотом, отворяет ворота любой крепости.» – Резюмировал визиты голландских служащих дон Планель.

– Не подмажешь, не поедешь, – согласился с ним Коновалов, – и распорядился поставить сорокапятки и нижние колена дымовых труб и вентиляторов на место. Трехметровые обрезки труб не слишком бросались в глаза, в то же время, позволяли кораблям при необходимости дать ход в две трети полного.

Следующим утром шлюпки с обоих кораблей отвезли в порт Коновалова, обоих «купцов» и четырех бойцов охраны. Купцы наняли трех извозчиков. Первым делом поехали на городской рынок и затарились свежим продовольствием, затем отправили его шлюпками на корабли. За месяц плавания тушенка и солонина изрядно надоели экипажам. Сами, вместе с охраной, заехали в портовую управу, получили у знакомого чиновника списки глав гильдий, и двинулись в лучшую гостиницу города, рекомендованную Вермеером – отель «Империал».

Отель оказался двух этажным каменным зданием. Сняли пять рядом расположенных комнат, три для Коновалова и купцов, две для бойцов охраны. Опробовали местную кухню. Оказалось просто, но сытно. Тушеное мясо с капустой, пироги с грибами и неплохое пиво. Столы и посуда в трактире, вопреки опасениям, оказались чистыми. Насмотревшись на засыпанные конским навозом улицы и нанюхавшись в городе ароматов выгребных ям, гости опасались худшего. Устроившись в гостинице, наняли извозчиков, и поехали знакомиться с городом. Первым делом заехали к портному и скорняку, заказать себе приличную теплую одежду местного образца. Заплатили за срочность заказа.

Впечатление от города оказалось противоречивым. Он примыкал к заливу и реке Амстел. Навскидку, в нем было тысяч тридцать жителей. К реке и заливу выходили два кольцевых искусственных канала. По внутренним берегам обоих стояли каменные стены высотой 5 – 7 метров с башнями. Мосты через каналы были подъемными, поднимаясь на цепях, они перекрывали въездные ворота в башнях. На башнях виднелись многочисленные пушки. Со стороны реки и залива стены были поплоше, но пушек на башнях было еще больше. Город был солидно укреплен и готов к обороне. В воротах бдила охрана.

От центральной площади, именуемой Дам, отходили две главных улицы: Дамрак и Рокэн, мощеные булыжником и застроенные двухэтажными кирпичными домами с красными черепичными крышами. Видимо, в них и обитали именитые горожане. В списке, полученном у Вермеера, в качестве адресов указывались в основном именно улицы Дамрак и Рокэн. Палисадники перед домами окружались декоративными заборчиками, что свидетельствовало о низком уровне преступности. За заборчиками имелись газоны с зеленой травой и голыми по зимнему времени кустиками. Зима здесь была хоть и нечета российской, но все же имела место. На задворках домов располагались туалеты типа сортир, конюшни и хозпостройки. Каждый дом имел собственный колодец.

На самой площади размещались магистрат, ратуша и два больших католических костела. Как объяснили извозчики, костелы именовались просто: Старая церковь и Новая церковь, хотя выглядели они примерно одинаково.

Движение на улицах было довольно интенсивным. Телеги и открытые экипажи следовали один за другим в обе стороны. Изредка встречались и кареты, запряженные парами и четверками. Прилично одетые пешеходы и одиночные всадники двигались потоком в обе стороны. Гужевой транспорт обильно засевал булыжные мостовые конскими яблоками, но, сплошного покрова они не образовывали, что свидетельствовало о более – менее регулярной уборке улиц. По обочинам вдоль палисадников, тянулись выложенные кирпичом сточные канавы, в которые горожане щедро сливали помои. Гнусного вида и запаха жидкость стекала под уклон по канавам к реке и заливу. Выгребные ямы сортиров, помойные канавы и навоз на мостовых с непривычки крепко шибали путешественникам в нос.

На других улицах ближе к внутренней стене дома были одноэтажными, но все же каменными. Между внешней и внутренней стенами стояли в основном приличные деревянные дома, похожие на русские избы – пятистенки. Палисадников перед ними не было. Зато были крепкие деревянные заборы. Видимо, с преступностью здесь было похуже. Улицы покрывала жидкая после дождей грязь, густо замешанная на конском навозе. По канавам вдоль улиц текли ручьи помоев. В нос здесь шибало еще крепче.

На месте некоторых домов остались пепелища. Извозчик пояснил, что четыре года назад в произошло восстание еретиков – анабаптистов, подавленное войсками императора. Еретики сопротивлялись до последнего, их истребляли целыми семьями. Некоторые дома при штурме сгорели вместе с обитателями. Поскольку наследников не осталось, дома так и не восстановили.

За внешней стеной города дорога стала просто раскисшей от дождей грунтовкой. Вдоль нее ютились сущие лачуги из прутьев, обмазанных глиной под соломенной крышей, топившиеся «по черному». Судя по запаху, здесь на улицу выливали и содержимое ночных горшков. Многие обходились и без них. Прямо на улицах попадались справлявшие большую и малую мужики и бабы.

Еще дальше от городской стены народ обитал в землянках. Сточных канав здесь уже не было. Нечистоты стояли в ямах прямо между хижинами. Детвора, не обращая внимания на холод, в рваных рубищах и босиком жизнерадостно возилась между землянками и помойными ямами.

– Вот оно, звериное лицо феодализма! – поглядев на все это, сказал Коновалов ехавшему с ним в одном экипаже Ягудину.

– Да, буржуазия в центре города живет не в пример лучше, – согласился торгпред. – Воочию видишь мудрость основоположников коммунизма.

– Ничего, вот обустроим Вест-Индию, и сюда доберемся. Будет им мировая революция! Покажем кузькину мать всем буржуям и феодалам! – Обнадежил Коновалов.

– Интересно бы еще посмотреть, как здесь феодалы живут.

– И посмотрим! Задача закупить крестьянских девушек перед нами стоит. Для этого, вероятно, придется к местному феодалу обращаться. – Начальник экспедиции, как и полагается, прежде всего думал о деле.

К вечеру вернулись в гостиницу. Зимний день короток. Поужинали в трактире и разместились на ночлег по комнатам. В каждой имелись: широкая кровать с матрасом, набитым шерстью, шкаф, стол с двумя стульями, комод, умывальник с рукомойником. Под накрытой балдахином кроватью обнаружились ночные горшки. Ножки кроватей стояли в мисках с водой. Как разъяснил хозяин гостиницы, балдахин и миски – для защиты от клопов.

Следующий день начали с визита в магистрат. Записались у секретаря на прием к бургомистру. Затем поехали к главе цеха стеклоделов. Наем мастера стекловара и мастера стеклодува стоял в списке приоритетов экспедиции под номером один. Глава принял их после недолгого ожидания. Познакомились. Питер Бейк оказался приятным господином средней упитанности, одетым просто, но со вкусом. Бархатный камзол украшала висящая на массивной серебряной цепи увесистая серебряная эмблема с разноцветными стеклянными вставками – знак главы цеха, как пояснил сам хозяин.

После церемонного представления хозяин выразил удивление приездом московитских купцов, заявив, что даже не слышал о таких визитах. Ганзейский союз, как известно, полностью монополизировал всю торговлю на Балтике. Московитским купцам мешали грабительские пошлины в балтийских портах, контролируемых шведами, и практически запретительные пошлины в датских проливах, диктуемые Ганзой.

Услышав о появлении порта в Белом море в устье Северной Двины, страшно удивился. Московское княжество, как поняли «купцы» считалось в Европе темным дремучим захолустьем. Про Новгород, впрочем, Бейк слышал. Ганза вовсю торговала с Новгородом. Купцы проинформировали главу об удачной торговле мехами в Испании, и выразили желание закупить крупную партию стеклянной посуды, а также листовое стекло.

Бейк предложил закупить посуду у него самого, тут же продемонстрировав выставленные в шкафах образцы, заявив, что его посуда по качеству почти не уступает венецианской. Посмотрев образцы, купцы дружно выразили восхищение качеством работы, но огорчили хозяина, заявив, что их интересует большая партия простой стеклянной посуды, которую новгородский наместник хочет закупить для своей дружины.

Бейк расстроился, но не подал вида, гордо заявив, что простой посудой его мастерская не занимается. Его утешили, пообещав, что после покупки всей необходимой партии, закупят у него несколько столовых сервизов в подарок новгородскому и ленинградскому наместникам и московскому князю, а также и себе для перепродажи.

Обрадованный Бейк по поводу закупки простой посуды направил купцов к мастеру Вилему Хоофту, который как раз и занимается простым стеклом, зато делает его большими партиями. Засим хозяин угостил уважаемых гостей чаем с яблочными пирогами, и проводил их до дверей дома.

Двинулись к Хоофту по адресу, любезно сообщенному Бейком. Дом стеклодува располагался между внутренней и внешней стенами, что сразу указывало на статус хозяина. Хоофт вышел к гостям запросто, в брезентовом переднике, видимо, его оторвали от работы. Показал образцы посуды и листового стекла. Покупателей качество удовлетворило, хотя они и раскритиковали его с целью сбития цены. Когда мастеру озвучили предполагаемый размер партии, он настолько обрадовался, что даже не смог этого скрыть. Глаза его загорелись, он встал из-за стола и заходил по комнате. Пожарский-Потькалов задал ему вопрос о ценах. Хоофт сразу потух. Запинаясь, разъяснил, что взял кредит у купца Киллиена Хинлобена, но не смог расплатиться по графику погашения, поэтому поставляет всю продукцию купцу по фиксированным ценам в счет оплаты долга. Далее купец назначает цену сам. Судя по расстроенному виду мастера, фиксированные цены были минимальными.

Купцы выразили сочувствие и расспросили мастера о причинах такой беды. Оказалось, что стеклодув Хоофт пять лет назад кредит, чтобы развернуть у себя еще и стекловарное производство, надеясь на расширение сбыта. Стекловарню построил и запустил. Наладил поставки сырья. Однако, четыре года назад в городе вспыхнуло восстание еретиков – анабаптистов. Город был взят штурмом войсками императора. Значительную часть горожан, поддержавших мятежников, каратели вырезали. Город и окрестности были разорены. Затем последовали два подряд неурожайных года. Голод, разруха и холерное моровое поветрие подорвали спрос на стекло. Да и сейчас ведущий войну с анабаптистами в провинции Гент император Карл V разоряет страну непомерными налогами, что никак не способствует сбыту. Так он и попал в долговую кабалу к Хинлобену. И расплачиваться ему придется еще долгие годы. Пока что, долг только растет за счет процентов.

Потькалов незаметно толкнул под столом Ягудина ботинком. Именно такой вариант они с Зильберманом и рассматривали как наиболее перспективный. Ягудин, как старший по званию, взял инициативу на себя.

– А велик ли Ваш долг? Если конечно это не секрет, господин Хоофт? – с безразличным видом поинтересовался купец Минин.

– Да какой там секрет! Брал около полутысячи талеров, а теперь должен почти тысячу.

– А что же Вам цех не поможет? – участливо осведомился купец Пожарский.

– В другие времена помогли бы, но сейчас дела у всех плохи. Свободных денег ни у кого нет. Все едва концы с концами сводят. Только у главы Бейка дела получше, он в основном на аристократов работает. Так он жмот. У него зимой льда не выпросишь. Да и у него таких свободных денег нет. А если бы и были, так мне пришлось бы на него работать, а не на Хинлобена. И какая разница?

– А скажите, по какой цене возьмет у Вас Хинлобен всю партию которую мы закупаем? – снова вступил в разговор Минин.

– Одну минуту! – Хоофт что-то почувствовал, оживился, взял счеты, бумагу со списком товара, которую ему вручили купцы, гусиное перо и углубился в расчеты.

– 478 талеров, – озвучил он наконец результат.

– Сумма, соизмеримая с размером вашего долга, не так ли, господин Хоофт? – вбил первый гвоздь Минин.

– Это так, но мне и это не поможет. Половина долга останется, и проценты по ней будут расти.

– А как вы посмотрите на такой вариант: мы Вам дадим беспроцентную ссуду в полторы тысячи талеров, что превышает величину вашего долга, – вбил второй гвоздь купец. – И купим всю партию по этой же фиксированной цене.

– И что я за это Вам буду должен? – настороженно осведомился мастер.

– Видите ли, господин Хоофт. Мы имеем поручение от Великого Московского князя нанять мастеров и перевезти их в наш город. Со всеми чадами и домочадцами. Заключим с Вами договор. По договору вы должны будете отработать на Московского князя пять лет, поставляя изделия по фиксированным ценам, утвержденным в договоре. Все инструменты и оборудование вы возьмете с собой. Жилье и рабочие помещения Вам будут предоставлены бесплатно. Доставка Вас и всего Вашего груза в наш город и через пять лет обратно тоже будет произведена бесплатно, – третий гвоздь укрепил два первых.

– А как же я буду работать без подмастерьев и обученных рабочих? – Мастер оживился. Глаза его заблестели. Он начал лихорадочно потирать руки.

– Всех подмастерьев и квалифицированных рабочих вы можете взять с собой. Вместе с семьями. Но, только квалифицированных рабочих. Остальных наймете на месте. Более того, на всех, кто согласится ехать, будут выданы подъемные в размере 10 талеров на каждого подмастерье и по 2 талера на рабочего. Каждой семье будет бесплатно выделено жилье, – купец Минин вбил последний гвоздь. Даже не гвоздь, а целый железнодорожный костыль.

Мастер вскочил и нервно забегал по комнате.

– Вы не спешите, господин Хоофт, мы Вас не торопим. Не спеша подумайте, посоветуйтесь с близкими. Только с Хинлобеном не советуйтесь. Чтобы он не увильнул, когда Вы принесете ему всю сумму долга сразу. Мы еще будем в Амстердаме не меньше месяца. На днях мы Вам завезем договор для изучения. А наш заказ вы уже можете выполнять. Выкуп товара мы гарантируем.

Хозяин так разволновался, что даже забыл предложить гостям угощение, зато сам проводил до калитки, и остался стоять, смотря вслед отъезжающей бричке.

До вечера они успели посетить всех оружейников в городе и провели предварительные переговоры о закупке аркебуз и пистолей. Посмотрели образцы продукции. Закупать их и не предполагалось, только если для затравки знакомства. В основном переговоры вели, чтобы оценить качество оружия и квалификацию мастеров.

На следующий день посетили единственного в городе часовщика и всех трех архитекторов. Провели предварительные переговоры с целью прощупать почву. Список специальностей требуемых мастеров был еще длинным: в первую очередь – алхимик, кораблестроитель, рудознатец, архитектор – строитель, горный мастер, ювелир, врач, аптекарь, во вторую – столяр, кожевник, шорник, сапожник, ткач, портной.

Через шесть дней обошли всех мастеров по списку первой очереди. Переговоры продвигались успешно. Стеклодув уже подписал договор. Другие мастера первоочередных специальностей склонялись к подписанию. Всем мастерам на переговорах особо намекали, что во владениях Московского князя никаких гонений на веру не практикуется. Спокойно живут и магометане и католики. Мартийцы резонно подозревали, что войска императора вырезали отнюдь не всех анабаптистов и прочих потестантов, и среди ремесленников вполне могли остаться скрытые еретики. Непрерывная война местных церковных и светских властей с крамолой делала их существование весьма зыбким.

Естественно, вербовали только по одному ремесленнику каждой специальности. Правда, часовщик наотрез отказался, заявив, что ему и здесь хорошо, и посему никуда он не поедет. Алхимиков, рудознатцев и горных мастеров, к сожалению, в городе вообще не оказалось. Те, что были, оказались еретиками, а новых не появилось.

Несмотря на то, что всех приглашенных просили соблюдать молчание, слухи в город уже просочились. Вероятно, через жен. Со своими половинами мастера наверняка советовались. Город гудел. В трактирах и у домашних каминах обсуждалась сногсшибательная новость: московитские купцы вербуют мастеров на службу Московскому князю, причем условия обещают просто сказочные.

В Империал прибежал посыльный из магистрата. Бургомистр требовал купцов к себе. «Купцы» сделали однозначный вывод – слухи дошли и до бургомистра. Оделись поприличней, обвешались трофейными драгоценностями и двинулись в магистрат в сопровождении двух бойцов. Продержав с полчаса в приемной, бургомистр, наконец, допустил их пред свои грозные очи.

Низенький, пузатый и бородатый коротышка в бархатном камзоле с массивным золотым медальоном, висящим на золотой цепи на пузе, даже не встал из-за стола и угрожающе уставился на вошедших. Те подошли к столу и представились.

Бургомистр сразу же наехал на московитов:

– На каком основании, не испросив на то разрешения магистрата, вы сманиваете мастеров из города?

Вариант наезда был просчитан заранее. Ягудин – Минин прикинулся чайником:

– Но ведь, господин бургомистр, всем известно, что Амстердам – вольный город, и все его граждане – свободные люди. Каждый волен сам решать свою судьбу. У Вас здесь не как в Московии, где без разрешения князя или наместника даже чихнуть нельзя, – тонко польстил бургомистру купец.

– Верно, каждый гражданин волен делать что хочет, не нарушая при этом законов!

– А разве мы чего-то нарушили? Если так, то готовы принести извинения!

– Законов вы не нарушили, к счастью, для вас. Иначе бы уже сидели в городской тюрьме! Но, городская власть обязана заботиться о благополучии города и горожан! А что будет, если вы сманите единственного в городе часовщика? Или других видных мастеров? Кто будет налоги платить? А ведь наш сюзерен, граф Флорис VII Голландский налоги с города снижать не будет. Город может и захиреть! –Продолжал давить бургомистр.

– Но, ведь мы записались к Вам на прием, господин бургомистр! Как раз и хотели получить у Вас разрешение. Но вы нас слишком долго не принимали. Поэтому, что бы, не терять время, мы и начали выполнять поручение Московского князя. А потери городской казны мы готовы компенсировать, согласно воле Великого Московского князя, – Минин сделал знак Пожарскому. Тот поставил на стол принесенный с собой саквояж, достал из него большую шкатулку и поставил ее перед бургомистром. Тот не удержался от соблазна и открыл крышку. В шкатулке во всю ее длину и ширину четырьмя длинными колбасками лежали серебряные песо.

– Тут всего 412 песо или примерно 370 талеров по весу серебра, – пояснил Минин. – И все это наш подарок городу, господин бургомистр. Причем, на официальной регистрации дара мы совершенно не настаиваем. Более того, в случае успешного завершения нашей миссии, мы перед отплытием подарим городу в Вашем лице еще такую же шкатулку.

Глазки бургомистра замаслились, а пальцы нежно коснулись плотных колбасок. Он некоторое время помолчал, а затем совсем другим голосом произнес:

– Ну что же, господа! Это меняет дело. Будем считать, что потери города вы компенсируете. Но, все же, часовщика вы не трогайте! И вообще, если какой мастер в городе имеется в единственном числе, вы его тоже не трогайте. Тогда мы с вами договоримся.

– Мы согласны, господин бургомистр. Конечно, лишать город единственного мастера мы не будем.

– Вот и прекрасно! – Бургомистр встал из-за стола, обошел вокруг него, и протянул гостям руку. – Будем знакомы – Якоб Грефф, божьей милостью бургомистр города Амстердам.

Договаривающиеся стороны обменялись рукопожатиями.

– Присаживайтесь, господа. Чем я могу помочь в вашей миссии? – бургомистр стал сама любезность.

– К нашему сожалению, в городе мы не нашли ни одного горного мастера, ни одного рудознатца и ни одного алхимика, а их мы тоже должны завербовать, – пожаловался Минин.

– Увы, у нас действительно таких мастеров нет. Они есть у Его светлости графа Флориса. К сожалению, добиться у него аудиенции вам будет сложно. Да и не отпустит граф своих мастеров. Сложно иметь дело с высокородным аристократом. Лучше попробуйте съездить в Антверпен. Этот город раза в три больше нашего. Думаю, там все эти мастера в наличии.

Стороны расстались, вполне довольные друг другом.

Вечером, за ужином к их столу подошел представительный, богато одетый господин и на ломаном русском языке поздоровался:

– Желаю вам доброго здоровья, господа! Я есть рад слышать русский речь! – Господина пригласили за стол. Он представился купцом первой гильдии Корнелисом Якобзоном.

– Я по торговым делам много раз бывать в Новгород Великий, и знать много русский купец.

Минин и Пожарский сразу насторожились. Совершенно очевидно, это была проверка «на вшивость» учиненная бургомистром или кем то еще. Гостю предложили перейти на немецкий, на что тот с радостью согласился. Было видно, что русский ему давался с трудом.

Купцы пояснили, что живут постоянно в Москве, а торгуют преимущественно с Казанью, Астраханью и Крымом. В Новгороде были только проездом и с тамошними купцами познакомиться толком не успели.

Якобзон выразил удивление, почему Московский князь не послал новгородских купцов, торгующих с Ганзой и знакомых с местными реалиями. Ягудин пояснил, что послал их не сам князь, которому всего десять лет отроду, а один из регентов, князь Иван Шуйский. А новгородским купцам московская власть не доверяет, как и вообще новгородцам.

– Откуда же вы так хорошо знаете немецкий, если дел с немцами не имели? – с подковыркой осведомился Якобзон.

– Ну почему же не имели? – Удивились московиты. – И в Москве есть немецкие купцы. Например, наш добрый друг Эрнст Тельман из Берлина. У него подворье в Китай-городе. Собственно, у него мы и научились немецкому. По причине знания языка, князь Шуйский нас и отправил открывать новую торговую линию из Ленинграда на Белом море в Европу. Получилось удачно.

– Тельман, Тельман, – задумался Якобзон. – Нет, никогда не слышал. Впрочем, в Берлине бывать мне и не приходилось. А что за город такой – Ленинград? – Удивился голландец.

– Пока еще не город, а только острог и порт. Он только что построен в устье Северной Двины. По приказу Московского князя. Специально для торговли московского княжества с Европой, – ответил Ягудин.

– О! Это великое дело! У Московского князя умные регенты. Вы обходите сразу две таможни: в балтийских портах и в датских проливах. А мне можно снарядить туда корабль?

– Почему же нет? Конечно, можно. Но не раньше апреля. До конца мая лед в Белом море не растает. Мы вам даже нарисуем карту.

– Буду крайне признателен.

– Но, за небольшую услугу.

– Конечно, ваша карта Белого моря и реки того стоит.

– Не могли бы вы дать нам рекомендательные письма в Антверпен к вашим знакомым купцам и мастерам? Мы туда собираемся.

– Напишу. У меня Антверпене знакомых много. А с какой целью вы туда едете?

– Две цели: первое – завербовать мастеров для Московского князя. И Второе – закупить некоторые редкие товары.

– Это интересно. И какие же товары вас интересуют?

– Второй регент, князь Василий Шуйский завел себе алхимика. Тот ему обещает философский камень сделать. Чепуха, понятное дело. Но, князь ему верит. Заказал купить для него всякие алхимические вещества: ртуть, азотную кислоту, серную кислоту и прочие. И все в больших количествах. Одной ртути целый пуд. Здесь мы смогли купить только осьмушку пуда.

– А если я закуплю для вас эти товары, вы их у меня приобретете?

– Без сомнения. Практически в любых количествах. Две десятых наценки к вашим затратам на покупку товаров Вас устроит?

– За наценку в четверть цены я вам эти товары найду.

– По рукам! Завтра с утра заходите к нам в отель. Мы Вам передадим список необходимых закупок и составим договор.

– А каким временем я располагаю?

– В Амстердаме мы простоим еще полтора – два месяца. У нас еще много дел. Потом планируем зайти в Лондон.

На этом плодотворная беседа закончилась. Стороны расстались в предвкушении будущих доходов и профитов. Проверку «на вшивость» Минин и Пожарский прошли. Хотя, на новгородских купцах могли и проколоться. Но, теперь Якобзон был на крючке и дальше копать не будет.

Вечером на совещании под председательством начальника экспедиции Коновалова решили разделиться. Потькалову продолжить дела в Амстердаме, а Ягудину двинуться в Антверпен, где нанять недостающих мастеров и закупить недостающие материалы.

23. Дорога на Антверпен.

Подготовка к выходу заняла полных три дня. Выяснилось, что местные в зимнее время в дальние края, а Антверпен, по местным меркам, был уже именно дальним краем, предпочитают без крайней необходимости по суше не ездить. Виной тому дороги, представлявшие собой обычные грунтовки, раскисшие от зимних дождей, периодически схватываемые ледком от ночных заморозков. К тому, же короткое светлое время не всегда позволяет добраться засветло по раскисшим дорогам от одного постоялого двора до другого. А ночевать в поле во-первых не комфортно, а во вторых – небезопасно. Расплодившиеся из-за войн с анабаптистами и неурожаев разбойнички караулили в лесах припозднившихся путников.

Да и мелкие феодалы были не прочь пограбить купцов, свалив дело на тех же разбойничков. Именно феодалы, и представляли, по словам местных купцов, наибольшую опасность. Поскольку от разбойничков – обычно плохо вооруженных местных крестьян, наемная охрана караванов успешно отбивалась. А вот дружины феодалов были серьезной опасностью.

Попадались и хорошо вооруженные банды из бывших наемников. Но тех феодалы обычно быстро истребляли. Что бы, не перехватывали бизнес.

Некоторые мелкие феодалы днем собирали с купцов таможенные пошлины за провоз товаров через их владения, а ночью пытались отобрать все сразу. Свидетелей они не оставляли, поскольку их светлости граф Флорис Голландский и герцог Филип Брабантский такое поведение своих дворян не одобряли и вполне могли виновных укоротить на голову, и их феоды взять себе в собственность. Поэтому местные купцы зимой ходят по суше только большими караванами с солидной охраной. При острой необходимости предпочитают морской путь. И быстрее и безопаснее. Но, перед экспедицией, стояла еще и задача разведки экономической и политической ситуации в Европе, в частности в Нидерландах. Сидя в городе, много информации не соберешь. Поэтому, решили идти сухим, если можно так выразиться в условиях промозглой европейской зимы, путем.

По совету Хоофта и по рекомедации Якобзона, наняли дюжину охранников: четверку конных, четверку аркебузиров, четверку пехотинцев. Все из бывших солдат. Их командир Якоб Ластман ходил по этому маршруту много раз. Главной силой, однако, стали четверо конвойников с автоматическими винтовками. Для них закупили хороших верховых лошадей. Прихватили и три десятка наступательных гранат. Сам Ягудин вооружился пистолетом ТТ и обрезом. Холодное оружие и доспехи имели все. В общем то, местных бойцов взяли для массовки, чтобы местные же бандюки с опаской отнеслись к численности конвоя. Огневую мощь местные увеличили не сильно, хотя залп картечью из четырех аркебуз калибром побольше дюйма тоже стоило принимать во внимание. Жаль только, что в случае реального боя этот залп будет единственным. Потом аркебузиры будут орудовать шпагами. Задачей наемников было задержать нападающих ровно на минуту. За это время конвойники в четыре автоматических ствола расстреляют любое реальное количество местных. Да и гранаты ленинградского производства уже хорошо себя зарекомендовали.

Наняли два крытых фургона: один большой запряженный парой, один малый и легкую карету для самого купца. Соответственно – троих возчиков, также хорошо знавших дорогу. Провизии набрали на три дня пути. На всякий случай. Предполагалось обычно столоваться на постоялых дворах.

Шесть тысяч эскудо перевели в именные векселя банка Зоммерфельда, имевшего головную контору как раз в Антверпене, пятьсот эскудо обменяли на четыреста шестьдесят талеров наличными. «Золотой запас» вез в карете сам купец.

По прямой до Антверпена было 160 километров. С учетом извилистости местных дорог – все двести. Планируемое время в пути – семь дней. На выполнение всех задач в Антверпене положили три недели и неделю на обратный путь.

Выступили 11-го декабря рано утром, как только открылись городские ворота.

Назначенный командиром конвоя сержант Загоскин установил порядок движения: передовой дозор – двое конных наемников, головной дозор из двух пеших наемников, малый фургон с двумя конвойниками, карета, большой фургон с четверкой аркебузиров, арьергард из двух пехотинцев и двух кавалеристов. Сам Ластман ехал в передовом дозоре. Двое конных конвойников охраняли караван с флангов. Аркебузиры передвигались только в фургоне, чтобы не отсырел порох на запальных полках фитильных аркебуз. В карете, кроме купца, размещался фельдшер главстаршина Пантюхин с медицинской сумкой, двумя обрезами и гранатами, в качестве медика отряда и личного телохранителя купца. Колонну сопровождали двое похожих на волков крупных стороженных пса, принадлежащих Ластману. Их по договору тоже поставили на жалованье и довольствие. За восемь часов светлого времени предполагалось пройти тридцать километров с часовой остановкой на обед.

***

Киллиен Хинлобен затаил злобу. Слух о том, что мастер Хоофт собирается в Московию, дошел и до него. С закабаленного Хоофта Хинлобен имел весьма неплохой профит. То, что Хоофт начал выполнять большой заказ московитов, не поставив об этом в известность своего кредитора, только подтверждал истинность слуха. Услышав о том, что московиты собираются в Антверпен, он вызвал командира отряда наемников Юргена де Врея, обычно сопровождавшего его караваны.