Текст книги "Беру свои слова обратно"

Глава 5
Еще раз о глупом Сталине

Как патриот, как аналитик, могу прямо сказать: таких людей воспитала советская идеология, идеи социализма.

Генерал армии В. Лобов, бывший начальник Генерального штаба ВС РФ. Красная звезда. 16 ноября 2002 г.

1

Для того чтобы вести за собой народы, коммунистам требуется знамя. Им нужен идеал. Но любой конкретный коммунист был глуп, как Андропов[9]9
  Это утверждение требует пояснения. Сегодня Андропова пытаются представить нам мудрым и просвещенным правителем, что не соответствует действительности. Возглавляя КГБ в течение пятнадцати лет, Андропов ничего не сделал с чудовищной коррупцией в Узбекистане и других советских республиках (сегодня это объясняют «недостаточностью полномочий»), а экономические проблемы страны пытался решать исключительно полицейскими мерами. Так, в период нахождения Андропова на посту Генерального секретаря ЦК КПСС производительность труда населения хотели повысить путем «укрепления трудовой дисциплины» административными методами, для чего в крупных городах Советского Союза в рабочее время проводились массовые облавы в общественных местах – в кинотеатрах, в магазинах и даже в банях – с целью выявления лиц, прогуливающих работу или учебу (включая школьников). Только глупый человек мог надеяться, что таким способом удастся заставить других людей работать. – Прим. автора.


[Закрыть], или залит по уши кровью, как Дзержинский. Первое не исключает второго; глупость Андропова не исключает кровавых преступлений. Он тоже залит кровью по самую макушку – вспомним хотя бы Венгрию 1956 года.

Потому идеалом для коммунистов может быть либо тот, кто воплотить свои людоедские идеи на практике не сумел, вроде того же Маркса, либо – некое безликое образование.

Так и повелось: Партия всегда права! Партией стройки в небо взмечем! Партия – наш рулевой! Или более конкретно: Центральный Комитет Коммунистической партии – руководящая и направляющая сила советского общества и всего прогрессивного человечества!

Возникновение культа Центрального Комитета было неизбежно и неотвратимо. Ибо никто конкретно в качестве идеала и образца не подходил.

Заказ Жукову был четкий и ясный: пой славу Центральному Комитету. Жуков задачу понял. Жуков старался.

За что же, не боясь греха, стратег расхваливал ЦК?

За то, что тот хвалил стратега.

Но возникла проблема. Заключалась она в том, что, воспевая роль ЦК на войне, надо было одновременно втаптывать в грязь Сталина. С одной стороны, надо было доказать, что мозгом армии является не Генеральный штаб, а Центральный Комитет Коммунистической партии. С другой стороны – что во главе этого самого Центрального Комитета, то есть «мозга армии», стоял Сталин, который ни черта в вопросах войны не разумел, за армию думать не мог по причине непонимания характера современной войны, невежества в вопросах стратегии и скверного характера.

С этой, казалось бы, неразрешимой задачей Жуков и его многочисленные соавторы справились.

2

На несколько минут предположим, что неисчислимые варианты книги «Воспоминания и размышления» являются продуктом труда самого Жукова. Оценим взгляды великого полководца. Оказывается, он «тогда считал» (то есть до войны) и «сейчас считает» (то есть в тот момент, когда писал книгу), что Генеральный штаб с момента создания Красной Армии «мозгом» не является. Чем же он, простите, в таком случае является? И если Генеральный штаб – не мозг армии, то кому он вообще нужен?

В январе 1941 года Жуков принял пост начальника Генерального штаба Красной Армии. Вопрос: зачем? Если функции Генерального штаба не определены и его назначение непонятно, почему Жуков шел в эту контору, которая серьезными делами не занимается? Если Жуков знал, что во все времена существования Красной Армии ее «мозгом» был Центральный Комитет, то надо было сказать Сталину: или оставь меня в войсках, или забери в ЦК, назначай хоть писарем, но туда, где действительно решаются важные вопросы, а в Генеральный штаб не пойду, он вообще неизвестно для чего существует.

Где же хваленая жуковская принципиальность? Если Жуков понимал, что Генеральный штаб – пятое в телеге колесо, второстепенная, ненужная лавочка, то почему он не сказал об этом Сталину? Почему не настоял на том, чтобы разогнать за ненадобностью Генеральный штаб, это ненужное образование, этот нарост на теле армии?

Непонятно и другое: если Генеральный штаб – не мозг армии, то чем же в этом самом Генеральном штабе занимался сам Г. К. Жуков с января по июль 1941 года? Пьянствовал и гулял? Или бумажки, которые приходили из ЦК, переписывал на бланки Генерального штаба?

3

Интересно проследить, как руководство Генерального штаба Вооруженных Сил СССР в 1975 году, в момент появления второго издания «Воспоминаний и размышлений», реагировало на столь своеобразную оценку возглавляемой ими структуры. В тот момент начальником Генерального штаба был генерал армии В. Г. Куликов. Его реакция: гений, гений! При получении звания Маршала Советского Союза Куликов попросил не заказывать новую бриллиантовую Маршальскую Звезду, а выдать ему ту, которую раньше носил Жуков.

Виктор Георгиевич Куликов, если вы считаете Жукова гением и согласны с его оценкой роли и места Генерального штаба, тогда как оценивать вашу кипучую деятельность? Не хочу вас обзывать плохими словами, вы их сами придумайте. Итак, как назвать начальника огромной организации, который не способен думать? Как назвать начальника организации, который ничего физически не делает, но и умом своим не работает? За которого думают другие?

С сентября 1971 года по январь 1977 года Куликов возглавлял Генеральный штаб Вооруженных Сил СССР, который является безмозглым по мнению любимого и защищаемого им Жукова. Жуков Генеральный штаб ни во что не ставил, и Куликов с ним согласен.

Вопрос: зачем же вы без толка в этом никчемном Генеральном штабе столько лет сидели? Если шесть лет вы ни о чем не думали, если за вас думал Центральный Комитет, то чем же вы занимались? Да и возможно ли хоть чем-то заниматься, не думая?

После Куликова Генеральный штаб возглавлял еще один «стратег» – Маршал Советского Союза Огарков Николай Васильевич. Тот тоже Жукова гением считал, его писаний не оспаривал. Тем самым маршал Огарков сам себя признал никчемным, ненужным.

Получается, что генералы и маршалы согласны с Жуковым в том, что у армии нет собственного мозга, что он ей и не нужен, что за армию должны думать другие. Это фашизм чистой воды – в гитлеровской армии насаждался тот же дух, те же идеи. У Высоцкого есть песня «Солдаты группы «Центр» – она именно об этом: не надо думать! с нами тот, кто все за нас решит!

Эта песня о гитлеровской армии. Но разве в «несокрушимой и легендарной» иначе устроено? А разве в ней думать предписано?

И вот прошли годы. Наступили совсем веселые времена. Сгнил и сгинул Центральный Комитет. Нет его. Но армия осталась та же самая, только изрядно отощавшая. Остался тот же самый Генеральный штаб. И публикуются все новые издания и тиражи «Воспоминаний и размышлений» с откровениями о том, что мозгом армии является Центральный Комитет.

Начальники Генерального штаба меняются время от времени, но все они поют все ту же ритуальную песню о гениальности Жукова, о его святости, и к юбилеям подписывают хвалебные статьи о том, что мудрость Жукова не стареет. И все бывшие руководители Генерального штаба им подпевают.

4

ЦК – это люди. Не самые хорошие. Народ знал: нет повести печальнее на свете, чем повесть о Центральном Комитете. Кого из членов ЦК конкретно Жуков считал мозгом армии? Товарищ Мехлис – мозг армии? Или товарищ Шкирятов? Может быть, «чахоточный Вельзевул» Ежов Николай Иванович? В его личном деле, в графе «образование», вписана убийственная строка: «неоконченное низшее». Так это он – мозг армии? Может быть, это фельдшер Склянский? Может быть, Крупская Надежда Константиновна за армию думала? Или Карл Радек? Срамная девка Александра Коллонтай? В официальных справочниках значится, что и она, и супруг ейный, член ЦК Дыбенко, «были известны крайней половой распущенностью». (К. А. Залесский. Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь. М.: Вече, 2000. С. 227). А об их способности думать за армию ничего не сообщается. Так кто же – мозг?

Кровавый садист Бухарин или Всеволод Балицкий, который «широко применял бессудные аресты, расстрелы, казни заложников»? Лаврентий Палыч Берия – мозг армии? Щербаков? Уркаган Рашидов, который имел гаремы, личные тюрьмы и пыточные камеры? Вышинский или Фриновский? Гулящая девка Катя Фурцева? Хрущёв, который порезал на металлолом новейшие самолеты, пушки, танки и крейсера? Яков Свердлов, который набивал сейфы золотыми царскими червонцами и фальшивыми паспортами на случай, если придется мотать удочки с родины мирового пролетариата? Генрих Ягода, который имел самую большую в стране коллекцию порнухи? Товарищ Алиев, который в 1941 году уклонился от призыва?

Член ЦК товарищ Мир Джафар-оглы Багиров был большим шутником. «Путь на нефтяные промыслы проходил по серпантину, и он со своими присными в подпитии залегал у дороги, стрелял и наслаждался тем, как машины летят в пропасть» (Литературная газета. 2003. № 33). Вот этот стрелок Багиров и был мозгом армии? Или им был Четырежды Герой Советского Союза, Герой Социалистического Труда великий стратег Брежнев Леонид Ильич? Урка Щелоков или урка Медунов? Или все же мозгом армии был долгожитель Центрального Комитета Михаил Андреевич Суслов, который не позволял Жукову донести до широких народных масс святую правду о героической роли ЦК?

Итак, кто же конкретно в Центральном Комитете был тем самым мозгом, который думал вместо генералов и маршалов?

Хочешь не хочешь, но надо вспомнить и товарища Сталина. На момент смерти Жукова Коммунистическая партия находилась у власти 56 лет, и 30 из них во главе Центрального Комитета Коммунистической партии стоял Сталин, при этом он был во главе ЦК во все годы подготовки к войне и во все годы войны.

Центральный Комитет куда-то спрятался после германского вторжения, но Сталин оставался на боевом посту. И если ЦК – мозг армии, то Генеральный секретарь ЦК – центральная и самая главная область этого мозга. Это следует из мемуаров Жукова. В годы войны, когда Центральный Комитет растворился в сиреневом тумане, Сталин заменял собой ЦК.

5

Давайте вернемся к словам Жукова, приведенным в начале предыдущей главы и в главке 3 главы 3:

К сожалению, приходится отметить, что И. В. Сталин накануне и в начале войны недооценивал роль и значение Генштаба. Между тем Генеральный штаб, по образному выражению Б. М. Шапошникова, – это мозг армии. Ни один орган в стране не является более компетентным в вопросах готовности вооруженных сил к войне, чем Генеральный штаб. С кем же, как не с ним, должен был систематически советоваться будущий Верховный главнокомандующий? Однако И. В. Сталин очень мало интересовался деятельностью Генштаба. Ни мои предшественники, ни я не имели случая…

Дело прошлое, но тогда, как и сейчас, считаю, что название книги «Мозг армии» применительно к Красной Армии неверно. «Мозгом» Красной Армии с первых дней ее существования является ЦК ВКП(б).

Итак, из мемуаров Жукова мы узнаем, что:

а) мудрый маршал Шапошников очень правильно считал Генеральный штаб мозгом армии;

б) глупый маршал Шапошников очень неправильно считал Генеральный штаб мозгом армии.

Жуков страстно поддерживает мудрого Шапошникова, когда его слова можно развернуть против Сталина, и тот же Жуков презрительно пинает Шапошникова за те же самые слова, если этим можно продемонстрировать свою любовь к Центральному Комитету.

Из великой книги Жукова мы узнаем, что Центральный Комитет был мозгом армии. Из этого следует единственно возможный вывод, что Сталин, если он готовил страну к войне, все свое время должен был проводить в недрах ЦК.

Из той же великой книги мы узнаем, что Сталин не должен был терять времени в Центральном Комитете, а должен был идти в Генеральный штаб за советом к Жукову. Ибо не Центральный Комитет, а Генеральный штаб является мозгом армии.

Сообразительному читателю оставалось делать только один вывод: войной не мог руководить ни Сталин, ни Шапошников, это было под силу только величайшему полководцу всех времен и народов Георгию Константиновичу Жукову. Только он все правильно понимал, причем каждый раз наоборот. То так понимает, а то совсем не так. Но каждый раз правильно! У Жукова по любому вопросу – разные мнения. Всегда полярные, но единственно верные.

Каждый для себя может выбрать у Жукова то, что нравится. Надо доказать, что ЦК – мозг армии, а безмозглый Генеральный штаб ни черта не стоит, – ссылаемся на Жукова. А надо доказать, что глупый Сталин должен был не в дурацком ЦК без толку заседать, а бежать за советом к Жукову в Генеральный штаб, – опять на Жукова ссылаемся.

Доказывая взаимоисключающие вещи, можно ссылаться на того же Жукова, на ту же книгу, того же издания. Только странички разные. Впрочем, часто даже и страницы листать не надо. Мнения у Жукова разные, а страничка – одна.

Эта черта – доказывать одновременно две взаимно исключающие точки зрения – свойственна не только многочисленным авторам мемуаров Жукова, но и ему самому. Есть достаточно свидетельств (например, Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского), когда Жуков говорил одно, а через минуту, опровергая сам себя, орал нечто совершенно противоположное.

И хорошо, если только орал. А каково, когда он расстреливал за выполнение своих же приказов, которые тут же менял на противоположные?

* * *

Воинствующий защитник Жукова полковник А. Кочуков бахвалится: «В моей домашней библиотеке хранятся все 12 изданий «Воспоминаний и размышлений» Маршала Советского Союза Г. К. Жукова» (Красная звезда. 16 апреля 1999 г.).

Уверен, что в настоящее время к этим изданиям прибавилось еще и тринадцатое. Из сказанного следует, казалось бы, неопровержимый вывод: полковник Кочуков Жукова не читал. Если бы читал, то нечем было бы ему гордиться.

Но будем осторожны. Этот вывод скоропалительный и не единственно возможный. Не исключено, что полковник Кочуков все тома всех изданий прочитал, но просто не задумывался над прочитанным. Привык, что за него Центральный Комитет думает, никак отвыкнуть не может. А вы, товарищ полковник, попробуйте эти тома полистать, попробуйте обдумать прочитанное. Уверяю, будете от хохота по полу кататься.

О чудовищных противоречиях и нестыковках в мемуарах Жукова мы поговорим в следующих главах.

Глава 6
Так о войне не писал никто!

Надо специально доказывать, что Жуков был выдающимся стратегом. Но этого никто никогда не обосновывал, поэтому мы можем принять пока за факт, что в этой области «маршал Победы» разбирался постольку-поскольку (да и сам безумно скучный стиль его «Воспоминаний и размышлений» говорит кое-что).

Арсений Тонов. Независимая газета. 5 марта 1994 г.

1

Накануне войны советская военная стратегическая разведка, которая в тот момент именовалась РУ ГШ, сумела добыть сведения величайшей важности. Военные разведчики совершили подвиг – они достали германский план вторжения и установили ориентировочную, а затем и точную дату нападения Германии на Советский Союз. Мало того, в докладах советских военных разведчиков германский план нападения был изложен в развитии: это первый вариант, это – второй, а это – третий, окончательный. Однако из точной и правильной информации были сделаны неправильные выводы.

Помимо военной стратегической разведки, которая является составной частью Генерального штаба, предельно активно и результативно работала военная оперативная разведка, – разведывательные органы штабов военных округов, флотов, армий и флотилий:

В мае 1941 года удалось узнать не только количество стянутых к нашим границам дивизий, но и места их дислокации – вплоть до расположения батальонов, штабов частей. Уточнялись даже огневые позиции отдельных артиллерийских и зенитных батарей (Красная звезда. 16 июня 2001 г.).

Главное в том, что сведения из разных источников стыковались. Агентура военной стратегической разведки в Берлине добывает, например, сведения о переброске к советско-германской границе еще одной пехотной дивизии, и тут же агентура военной оперативной разведки из района, допустим, Кракова, подтверждает прибытие этой дивизии, сообщает номера частей, фамилии командиров, места расположения боевых частей, штабов, узлов связи, тылов. Информация из разных, независимых друг от друга источников капельками, струйками и ручейками стекалась в Генеральный штаб.

Написаны десятки книг о том, что советская военная разведка предупреждала о неминуемом вторжении, но Сталин на предупреждения не реагировал. Вывод: глупый трусливый Сталин боялся смотреть правде в глаза.

Обвинения в глупости и трусости пали и на сталинское окружение. Народного комиссара обороны СССР Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко и начальника Разведывательного управления Генерального штаба генерал-лейтенанта Ф. И. Голикова нам рисуют кретинами и лизоблюдами: в руках держали информацию потрясающей важности, но, стремясь угодить Сталину, докладывали только то, что было угодно вождю. В результате Советский Союз и его вооруженные силы попали под сокрушительный внезапный удар. Гитлер нанес Советскому Союзу смертельную рану, от которой страна так никогда и не смогла оправиться.

Свое поражение во Второй мировой войне коммунисты объявили чуть ли не победой. Однако таких позорных «побед» в мировой истории просто не было. В результате «великой Победы» страна превратилась в вонючий труп, хотя и с ядерной дубиной в гниющей руке. В результате «великой Победы» Советский Союз скатился на уровень самых отсталых стран мира и в конечном итоге – рухнул и рассыпался. Но и на этом процесс распада не завершился.

Процесс пошел.

Конца не видно.

2

Но вот что интересно: начальника Разведывательного управления Генерального штаба генерал-лейтенанта Ф. И. Голикова упрекают в ротозействе, глупости и преступной халатности, считают виновником величайшей ошибки, которая в конечном итоге привела к поражению Советского Союза во Второй мировой войне[10]10
  О том, почему Вторая мировая война закончилась для СССР поражением, читайте в книге Виктора Суворова «Последняя республика». – Прим. ред.


[Закрыть]. Виновником этой же ошибки считают народного комиссара обороны Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко. В числе виновников – Лаврентий Берия, народный комиссар внутренних дел, и Всеволод Меркулов, народный комиссар государственной безопасности. Понятное дело, Сталин – главный виновник.

А вот начальник Генерального штаба Красной Армии генерал армии Жуков в числе виновников почему-то не значится. Жуков из цепочки виновников выпал.

Сам Жуков своей вины не признал, себя к числу преступников и ротозеев не причислил. Мало того, из обвиняемого он сам себя перевел в обвинители. Жуков негодует:

Сталин доверился ложным сведениям, которые поступали из соответствующих органов (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: АПН, 1975. Т. 1. С. 259).

В последующих изданиях жуковский гнев усилен:

И. В. Сталин допустил непоправимую ошибку, доверившись ложным сведениям, которые поступали из соответствующих органов (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: ОЛМА-Пресс, 2003. Т. 1. С. 257).

Прочитав это, мы переполняемся священным трепетом: вот как беспощадно великий Жуков обличает глупенького и доверчивого Сталина. Вождю суют ложную информацию, а он верит. Нашел кому верить!

Однако и к обвинителю Жукову есть претензии.

Информацию о том, будет война или ее не будет, а если будет, то когда и какая, глава правительства должен получать не от каких-то там «соответствующих органов», а из Генерального штаба. Ибо в вопросах войны «ни один орган в стране не является более компетентным». Это слова самого Жукова.

У «соответствующих органов» – другие задачи. И люди там не военные, в военных вопросах несведущие, хотя иногда и ходят в военной форме. У них другая подготовка, другой взгляд на мир, и Жуков, как начальник Генерального штаба, должен был принимать во внимание выводы военной разведки, а выводы разведки политической – игнорировать, принимая во внимание лишь добытые ею голые факты и цифры[11]11
  Вследствие того, что политической и военной разведке ставились совершенно разные задачи, эти службы давали совершенно разные оценки одним и тем же фактам и событиям, иногда делая из них прямо противоположные выводы и заключения. Ярким примером могут служить отчеты КГБ и ГРУ, направленные руководству страны в связи с избранием Джимми Картера президентом США. В КГБ оценивали Картера отрицательно: придерживаясь либерально-демократических взглядов, он последовательно выступал в защиту прав человека и поддерживал советских диссидентов и правозащитников. Действительно, в период правления Картера советско-американские отношения резко ухудшились: Картер принял в Белом доме советского диссидента Владимира Буковского вскоре после высылки последнего из СССР, в 1980 году США бойкотировали летние Олимпийские игры в Москве. С точки зрения ГРУ, приход Картера в Белый дом был, несомненно, положительным фактом: Картер проводил сокращение военных расходов и стремился к продолжению переговоров с СССР об ограничении стратегических вооружений (в итоге в 1979 году Картер подписал с Брежневым договор ОСВ-2). Интересно, что отчет КГБ был направлен для изучения в ГРУ, а отчет ГРУ – в КГБ. – Прим. автора.


[Закрыть].

На «соответствующих органах» миллионы преступлений, им своих грехов не искупить никогда, но валить на них вину за то, что проглядели подготовку врага к войне, – все равно что в число виновников записать начальника Военторга Западного фронта.

И уж если «соответствующие органы» представили главе правительства ложную информацию, то руководимый Жуковым Генеральный штаб должен был выложить на сталинский стол свои данные: точные, правдивые, исчерпывающие, своевременные, с правильными выводами и неоспоримыми доказательствами.

Представил ли начальник Генерального штаба генерал армии Жуков главе правительства Сталину неоспоримые доказательства намерений Гитлера совершить нападение на Советский Союз? Или он таких доказательств не представил? Вот в чем вопрос.

3

Было бы лучше, если бы гениальный стратег не на кого-то вину валил, а рассказал бы о том, что он лично докладывал Сталину.

Вот что на этот счет сказано в мемуарах Жукова:

20 марта 1941 года начальник Разведывательного управления генерал Ф. И. Голиков представил руководству доклад, содержавший сведения исключительной важности. В этом документе излагались варианты возможных направлений ударов немецко-фашистских войск при нападении на Советский Союз. Как потом выяснилось, они последовательно отражали разработку гитлеровским командованием плана «Барбаросса», а в одном из вариантов, по существу, отражена была суть этого плана (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: АПН, 1969. С. 239).

Тут же Жуков излагает суть германского плана так, как он был отражен в докладе Голикова, так, как германские генералы его написали:

Для наступления на СССР создаются три армейские группы: 1-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Бока наносит удар в направлении Петрограда; 2-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Рундштедта – в направлении Москвы и 3-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Лееба – в направлении Киева. Начало наступления на СССР – ориентировочно 20 мая (там же. С. 240).

В своих мемуарах Жуков подробно перечисляет то, что сообщали разведчики руководству:

По данным Разведывательного управления нашего Генштаба, возглавлявшегося генералом Ф. И. Голиковым, дополнительные переброски немецких войск в Восточную Пруссию, Польшу и Румынию начались в конце января 1941 года. Разведка считала, что за февраль и март группировка войск противника увеличилась на девять дивизий… На 4 апреля 1941 года общее увеличение немецких войск от Балтийского моря до Словакии, по данным генерала Голикова, составило 5 пехотных дивизий и 6 танковых дивизий… На 5 мая 1941 года, по докладу генерала Ф. И. Голикова, количество немецких войск против СССР достигло 103–107 дивизий… На 1 июня 1941 года, по данным Разведывательного управления, против СССР находилось 120 немецких дивизий… (там же. С. 226).

Жуков приводит сообщение военного атташе в Берлине от 14 марта 1941 года, в котором указывался срок германского нападения: между 15 мая и 15 июня.

Жуков негодует: начальник Разведывательного управления генерал-лейтенант Голиков имел такие сведения, но не сумел их оценить по достоинству, из правильной информации Голиков делал совершенно необоснованные выводы!

4

Следующая жертва Жукова – народный комиссар Военно-Морского Флота адмирал Н. Г. Кузнецов, который тоже имел сведения исключительной важности, но тоже не сумел вникнуть в их суть. 6 мая 1941 года Кузнецов направил И. В. Сталину записку, в которой помимо прочего говорилось о сообщении военно-морского атташе в Берлине капитана 1-го ранга Воронцова, докладывавшего, что немцы готовят вторжение к 14 мая 1941 года:

Данные, изложенные в этом документе, тоже имели исключительную ценность. Однако выводы, предлагавшиеся руководству адмиралом Н. Г. Кузнецовым, не соответствовали приводимым им же фактам (там же. С. 240).

Во всех последующих изданиях обвинения против генерала Голикова и адмирала Кузнецова повторены и усилены. Начиная со второго издания «Воспоминаний и размышлений» в числе обвиняемых оказался еще и посол СССР в Германии Деканозов, от которого якобы тоже поступала «такого же характера информация». Деканозов, по словам Жукова, своими успокаивающими сообщениями дезинформировал Сталина.

Выходит, что и Голиков, и Кузнецов, и Деканозов имели в руках бесценные сведения, но правильных выводов сделать не смогли.

Давайте же вместе с Жуковым посмеемся над, мягко говоря, не очень умными Голиковым, Кузнецовым, Деканозовым, а потом подумаем вот над чем: Голиков сделал неправильные выводы, и Кузнецов дров наломал, другие товарищи дали маху, но ведь это не так страшно!

Тогда, весной 1941 года, ошибки Голикова, Кузнецова и других можно было легко исправить. Ведь не Голиков, не Кузнецов и даже не Деканозов определяли политику страны и стратегию ее армии, и не для себя они писали доклады и записки, а для вышестоящего руководства.

Вот они-то, вышестоящие, и должны были оценить изложенные в докладах факты, сделать собственные выводы, наложить обоснованные резолюции, принять правильные решения. Если Голиков ошибся, задача вышестоящих руководителей – поправить его: в этом суть и смысл их работы. За это им деньги платят. Именно для этого их посадили в высокие кабинеты.

Если глупый Голиков сделал необоснованные выводы, то гениальный Жуков из той же информации должен был делать правильные выводы. Сделал ли он их?

Представьте себя начальником любого ранга. Подчиненный высыпает на вашу бедную голову груду весьма неприятных фактов, а заключает доклад ничем не обоснованными оптимистическими выводами: все хорошо, прекрасная маркиза! Что надо делать в такой ситуации? Выбор не богат: одно из двух.

Первое: думать своей головой и делать из неприятных фактов столь же неприятные выводы.

Второе: своей головой не думать, а соглашаться с необоснованным оптимизмом докладчика, делать из пренеприятнейших фактов весьма приятные заключения.

Никто не спорит: начальник Разведывательного управления Генерального штаба генерал-лейтенант Голиков в своих выводах жестоко ошибся. Теперь ответим на вопрос: а разве Жуков оказался умнее? Разве, имея те же данные в руках, Жуков пришел к другим заключениям?

Жуков возмущен: выводы адмирала Кузнецова не соответствовали фактам, которые он сам же приводил. Правильно. Есть чем возмущаться. Только не после войны следовало всему миру об этом рассказывать. Жуков об этом должен был заявить Сталину и Кузнецову еще тогда, 6 мая 1941 года. Тогда, весной 1941 года, надо было возмущаться: товарищ Сталин, давайте на факты внимание обратим! Давайте сами их оценим! А Кузнецову и Голикову верить нельзя, их выводы не стыкуются с фактами, которые они сами же докладывают!

Жуков – мудрейший стратег. Но в его мудрости – малый изъян: величайшие озарения приходили в его светлую голову с некоторым опозданием, – через 25 лет после позорного разгрома.

5

А как прикажете понимать загадочную фразу в мемуарах Жукова: «Ф. И. Голиков представил руководству доклад»? Кому конкретно? Руководство – понятие эластичное. Вопрос принципиальный: себя Жуков относит к руководству или нет?

Доклад Голикова от 20 марта 1941 года назывался «Варианты боевых действий германской армии против СССР». По рассказу Жукова выходит, что Голиков представил этот доклад какому-то абстрактному руководству, с которым у нашего гениального стратега не было ничего общего.

Если Жуков себя к руководству относит, то надо прямо и честно сказать: я, гениальный Жуков, оказался ничуть не умнее придурковатого Голикова, я держал ту же информацию в руках и сделал из нее те же дурацкие выводы. Если же Жуков себя в понятие «руководство» не включает, то об этом тоже надо было внятно заявить.

Нам рисуют Жукова эдаким борцом: он-де в своих мемуарах хотел правду о войне рассказать. Вот и рассказал бы! Вопрос исключительной важности: в чьи руки попал доклад Разведывательного управления Генерального штаба от 20 марта 1941 года? Кто его читал? Кто на нем писал резолюции?

Над Голиковым мы уже посмеялись, но кто согласился с дурацкими выводами Голикова? Над кем еще надо смеяться? Кого еще записать в разряд идиотов? А ведь тех, кто этот доклад читал, не могло быть больше, чем пальцев на одной руке! Вот их бы и назвать по именам! Отчего же Жуков говорит о каком-то таинственном руководстве, не называя никого конкретно?

Оттого, что пришлось бы и себя любимого назвать в числе тех, кто не оценил по достоинству великий подвиг разведчиков, кто согласился с выводами Голикова и тем самым поставил страну и ее армию под сокрушительный удар.

6

Но, может быть, Жуков этот документ и не читал? Может быть, Жуков под ним не расписывался? Эти вопросы давно интересовали историков, и вот через много лет после войны полковник Анфилов предъявил Жукову докладную записку начальника Разведывательного управления Генерального штаба генерал-лейтенанта Ф. И. Голикова от 20 марта 1941 года и задал вопрос: как вы оценили этот документ? Далее последовало вот что:

– Я впервые вижу ее, – возмущенно сказал маршал, прочитав документ.

– Разве Голиков вам не докладывал?

– Он не подчинялся мне, а потому и не делал этого (Красная звезда. 26 марта 1996 г.).

Правда, интересно: в своих мемуарах Жуков пространно описал доклад начальника Разведывательного управления от 20 марта 1941 года и высмеял Голикова за неправильные выводы, потом через газету «Красная звезда» на весь мир объявил, что впервые видит этот документ.

Что из этой нестыковки следует? А все то же: руководство Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза к написанию мемуаров Жукова отнеслось крайне халатно. Надо было ознакомить Жукова с содержанием его мемуаров. Надо было определить, вникает ли он в суть своих мемуаров, понимает ли смысл. Это не было сделано, и получилось нехорошо. Люди, которые писали мемуары Жукова, с докладом разведки от 20 марта 1941 года были знакомы и весьма пространно от имени Жукова его описали, а сам Жуков кипит возмущением: впервые эту бумагу вижу!

7

Второе издание мемуаров Жукова было более «полным» и более «правдивым», то есть более противоречивым и путанным. Вначале, как и в первом издании, Жуков перечисляет множество сообщений советской разведки о подготовке германского вторжения. Жуков снова пинает адмирала Кузнецова за неправильные выводы. Жуков снова обличает Голикова, который своими дурацкими выводами испортил правильный доклад от 20 марта 1941 года. Жуков снова описывает германский план в том виде, в котором советская разведка его представила руководству Советского Союза: удар наносят три группы армий; Бок – на Ленинград, Рундштедт – на Москву, Лееб – на Киев. Жуков снова рассказывает о том, что разведка предсказала дату вторжения: вначале с точностью до месяца, затем – до недели, и наконец была названа точная дата.

Сообщив все это, Жуков вдруг начинает сам себя опровергать:

С первых послевоенных лет и по настоящее время кое-где в печати бытует версия о том, что накануне войны нам якобы был известен план «Барбаросса», направление главных ударов, ширина фронта развертывания немецких войск, их количество и оснащенность. При этом ссылаются на известных советских разведчиков – Рихарда Зорге, а также многих других лиц из Швейцарии, Англии и ряда других стран, которые якобы заранее сообщили эти сведения. Однако будто бы наше политическое и военное руководство не только не вникло в суть этих сообщений, но и отвергло их. Позволю со всей ответственностью заявить, что это чистый вымысел. Никакими подобными данными, насколько мне известно, ни Советское правительство, ни нарком обороны, ни Генеральный штаб не располагали (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: АПН, 1975. Т. 1. С. 259).

Здрасьте пожалуйста! На странице 257 второго издания «Воспоминаний и размышлений» Жуков сообщает: