Текст книги "Россия на Дунае. Империя, элиты и политика реформ в Молдавии и Валахии, 1812—1834"

Российские дипломаты и вопросы внутреннего управления молдавии и валахии

Трения внутри молдавских и валашских элит составляли другую проблему восточной политики России после 1815 года. Изданный под нажимом Петербурга хатт-и шериф 1802 года хорошо иллюстрирует неоднозначную роль России в борьбе «автохтонного» и «греческого» элементов среди боярства княжеств. Хатт-и шериф предписывал господарям «предоставить местным уроженцам государственные должности», однако в то же время позволял им назначать на государственные должности «честных греков, образованных и достойных этих постов»[304]304
  См. текст хатт-и шерифа 1802 г. в: Recueil / Ed. G. Noradoughian. Т. 2. С. 65.


[Закрыть]. В своем отчете Александру I российский посланник в Константинополе В. С. Томара, способствовавший принятию хатт-и шерифа, признавал, что в плане отстранения греков от государственных должностей в княжествах, чего требовали природные молдавские и валашские бояре, «можно было сделать более, но не должно терять из виду службы здешних греков полезных министрам вашего в-ва»[305]305
  Томара – Александру I. 16 сентября 1802 г. // ВПР. M.: Политиздат, 1960. Сер. 1. Т. 1. С. 302.


[Закрыть].

После 1812 года имевшие место ранее трения между господарями-фанариотами и их греческими клиентами, с одной стороны, и природным боярством, с другой, возобновились с новой силой. Сразу же после вступления на валашский трон Иоан Караджа сослал лидеров автохтонных бояр Григоре Гику, Константина Бэлэчяну и Константина Филипеску. В 1817 году после неудачного заговора против господаря Филипеску был выслан из страны и вскоре умер при загадочных обстоятельствах[306]306
  Международные отношения на Балканах, 1815–1830 / Ред. В. Н. Виноградов. M.: Наука, 1983. С. 84.


[Закрыть]. Сходные трения существовали и в Молдавии, где видные природные бояре, отстраненные от государственных постов господарем Каллимахи, составили партию, которая начала активно доносить российским властям о господарских злоупотреблениях. Эти донесения заключали в себе различные предложения реформ, которые вскоре составили повестку дня российских дипломатов.

В декабре 1816 года молдавские ворники Константин Гика и Лупул Бальш пожаловались на злоупотребления Каллимахи бывшему молдовлахийскому экзарху Гавриилу, ставшему тем временем митрополитом Кишиневским и Хотинским[307]307
  Гика и Бальш – Гавриилу. 15 декабря 1816 г. // Сборник исторических материалов, извлеченных из архива Собственной Е. И. В. канцелярии. Т. 7. С. 348.


[Закрыть]. Бояре указали на то, что господарь проигнорировал двухлетнее освобождение от дани, предписанное Бухарестским миром, что лишило княжество столь необходимого ему отдыха после пяти с половиной лет войны и оккупации. Согласно Гике и Бальшу, «князь со своими греками» взимали с населения в десятикратном размере продовольствие и строительный материал для дунайских крепостей и Константинополя и обогащались от продажи избытка[308]308
  Записка приложенная к письму митрополиту Гавриилу. 15 декабря 1816 г. // Сборник исторических материалов, извлеченных из архива Собственной Е. И. В. канцелярии. Т. 7. С. 350.


[Закрыть]. Господарь также монополизировал экспорт кукурузы и скота в Венгрию, что разоряло молдавских купцов и грозило голодом жителям.

Для пущего увеличения своих доходов Каллимахи прибег к продаже боярских титулов не только боярским слугам (чокоям), писцам и волостным старостам (околашам), но и «лавочникам, пирожникам, мясникам и дубильщикам кож», что унижало достоинство истинных бояр[309]309
  Там же. С. 351.


[Закрыть]. По утверждению Гики и Бальша, злоупотребления господаря в судебной сфере позволили ему нажить миллион пиастров и вызвали разорение целых семей. Каллимахи не чурался вымогать деньги даже у захваченных им бандитов, отпуская их затем на волю для продолжения разбоя[310]310
  Там же. С. 352.


[Закрыть]. С помощью нескольких епископов и митрополита господарь жестоко подавлял все проявления сопротивления. Один из представителей боярской оппозиции, попытавшийся донести Порте о злоупотреблениях, был схвачен в Константинополе по приказу Каллимахи и исчез. Отчаявшиеся бояре просили Гавриила привлечь внимание бессарабского наместника Бахметьева и самого Александра I к своим страданиям. Они признавали благие намерения, стоявшие за решением императора увеличить срок правления господарей до семи лет, однако настаивали на том, что это решение «было и есть для нас причиной совершенной нашей погибели, ибо ненасытное сребролюбие князя с года на год возрастает»[311]311
  Там же. С. 353–354.


[Закрыть].

К концу 1810‐х годов предводителем «коренных» молдавских бояр стал Иордаке Росетти-Розновану, сам происходивший из греко-фанариотской семьи, давно осевшей в княжествах и успевшей ассимилироваться. Розновану был великим казначеем (вистиерником) Молдавии в период российской оккупации 1806–1812 годов, однако утратил эту позицию после назначения Скарлата Каллимахи молдавским господарем[312]312
  О Иордаке Росетти-Розновану см.: Costache S. At the End of Empire: Imperial Governance, Inter-Imperial Rivalry and «Autonomy» in Moldavia and Wallachia (1780s–1850s). Doctoral Thesis, University of Illinois, 2013. P. 30–41.


[Закрыть]. В результате Розновану превратился в главного критика политики фанариотов и защитника исторических привилегий княжества в соответствии с древними османскими капитуляциями. В 1817 году Розновану сообщил Каподистрии и Строганову об османских поборах и вымогательствах Каллимахи и посоветовал новоназначенному российскому консулу в Молдавии А. Н. Пизани занять жесткую позицию по поводу взимания господарем чрезвычайного налога в размере миллиона пиастров[313]313
  Rosetti-Roznovanu I. Exposé des tributs de toute nature et des pertes supportées par la Moldavie. После мая 1817 г. // Mémoires et projets de réformes / Ed. Georgescu. P. 47–69.


[Закрыть]. Во время посещения Александром I Бессарабии в апреле 1818 года эмиссары Розновану прибыли в Кишинев для того, чтобы заручиться российской поддержкой против Каллимахи[314]314
  См. доклад Каподистрии о его беседе с секретарями Караджи и Каллимахи от 28 апреля 1818 г.: Documente privitoare la istoria românilor / Ed. N. Hodoș. Vol. 18. P. 389–390. Агент молдавского господаря жаловался Каподистрии на интриги Розновану и Пизани.


[Закрыть].

В этот момент Розновану адресовал Строганову несколько записок относительно реформы налоговой системы и более широкого политического преобразования княжества[315]315
  Rosetti-Roznovanu I. Mémoire sur la Moldavie fait en 1818 // Mémoires et projets de réformes / Ed. Georgescu. P. 71–80.


[Закрыть]. Он обращал внимание посланника на то, что практика назначения господарями-фанариотами исправников-греков в уезды сильно ограничивает способность великих казначеев контролировать сбор налогов и является главным источником злоупотреблений. Для их устранения необходимо отстранить греков от всех административных постов и оставить им лишь те должности, которые обслуживают непосредственно господаря. Розновану также указывал на необходимость ограничения османской торговой монополии. Поставки скота и строевого леса в Константинополь и османские крепости на Дунае должны оплачиваться Портой по рыночным ценам, существовавшим в Молдавии. В то же время Розновану настаивал на исторически сложившейся свободе экспорта скота в Германию, составлявшего единственный источник валютных поступлений княжества[316]316
  Rosetti-Roznovanu I. În scurt luare aminte pentru oareșcări îndreptări care o milostivire ar pute face în administrația fiscală a Moldovei. До 16 ноября 1818 г. // Documente privind istoria Romîniei. Răscoala din 1821 / Ed. A. Oțetea. București: Editura Academiei Republicii Populare Romîne, 1959. Vol. 1. P. 121–124.


[Закрыть].

Предводитель молдавских бояр не ограничивался вопросами налогообложения и торговли и предложил Строганову свои соображения относительно реформы судов, которые также страдали от произвола господарей. По формуле Розновану, господари должны были выносить окончательные судебные решения совместно с боярским собранием «с объединением голосов самых достойных» и на основании «законов земли» (pravilele pămîntului)[317]317
  Ibid. P. 123.


[Закрыть]. В отдельной записке Розновану также предложил реформу дивана, чтобы сделать его более независимым от господаря. В соответствии с принципом разделения властей боярин предложил разделить диван на судебную и административную палаты и указывал на важность сбора статистических данных о численности населения, состоянии сельского хозяйства и торговли. Наконец, Розновану отмечал необходимость строгого контроля над пожалованием скутельников и надзора за деятельностью исправников, общественных касс (фондов) и благотворительных заведений[318]318
  Rosetti-Roznovanu I. Mémoire adressé à Stroganoff au sujet de la réorganisation administrative et judiciaire de la Moldavie // Mémoires et projets de réformes / Ed. Georgescu. P. 80–83.


[Закрыть].

Розновану также наставал на полном самоуправлении Молдавии на основании собственных законов и полагал, что отношения княжества с Османской империей должны сводиться к уплате небольшой дани, оговоренной в первой османской капитуляции 1512 года[319]319
  Согласно Розновану, юрисдикция господарей распространялась на всех иностранных подданных, проживавших в княжестве и ныне пользовавшихся статусом экстерриториальности «ввиду того, что Молдавия якобы составляет часть Турции». См.: Rosetti-Roznovanu I. État de la Moldavie // Ibid. P. 69.


[Закрыть]. Чтобы добиться невмешательства Порты во внутренние дела княжества, боярин предлагал восстановить правление природных молдавских господарей и предоставить России право выбирать их. Хотя избрание господаря Собранием страны было частью изначальной автономии княжества в системе османских владений, Розновану находил, что возвращение к такой практике после столетий «порочного правления» могло только породить беспорядки. По той же причине российское правительство, а не Собрание страны должно было определять цивильный лист господаря, утверждать налоги, которые господарь предлагал совместно с собранием первейших бояр, а также санкционировать все прочие законы. Можно заметить, что в своем желании минимизировать зависимость Молдавии от Османской империи бывший великий казначей был готов поставить княжество под фактический контроль России[320]320
  Ibid. P. 70–71.


[Закрыть].

В то же время не только представители автохтонного боярства использовали риторику реформ для продвижения своих интересов. Чтобы консолидировать свою власть, и Караджа, и Каллимахи ввели новые кодексы законов, продолжавшие законотворчество господарей-фанариотов XVIII столетия, которое сочетало византийскую правовую традицию и влияния современной европейской правовой мысли[321]321
  См.: Georgescu Val. Trăsăturile generale ale izvoarelor codului Callimachi. Contribuțiile lui Vasilie Conta la studiul izvoarelor acestui cod // Studii. Revista de istorie. 1960. Vol. 13. No. 1. P. 74–106.


[Закрыть]. Несмотря на трения с российской миссией, возникшие вокруг вопросов налогообложения, оба господаря стремились заручиться поддержкой Александра I и Каподистрии. Как и оппозиционные им бояре, господари воспользовались проездом императора через Бессарабию в апреле 1818 года для того, чтобы расположить его к себе. Во время встреч с Каподистрией дипломатические секретари (postelnici) Караджи и Каллимахи прозондировали отношение российского правительства к возможности продления их правления по истечении семилетнего срока, оговоренного хатт-и шерифом 1802 года.

Способы, с помощью которых господари стремились достичь своей цели, свидетельствуют о странной смеси интриги и наивности, характеризовавшей фанариотов. Чтобы оправдать свой замысел перед российскими властями, агенты Караджи и Каллимахи указали на многочисленные вымогательства и злоупотребления, которыми обычно сопровождалось назначение новых господарей. Они не ожидали от России, что ее представители напрямую потребуют от Порты продлить сроки их правления. Вместо этого агенты господарей предложили Каподистрии потребовать прекращения фанариотского правления в княжествах и восстановления древних прав молдавских и валашских бояр, которые включали и избрание господарей из числа уроженцев княжеств. Расчет Караджи и Каллимахи строился на том, что столь провокационное предложение со стороны России заставит Порту действовать прямо противоположным образом из желания навредить России и либо приведет к утверждению Караджи и Каллимахи на господарских престолах пожизненно, либо вызовет бесконечные переговоры, во время которых господари продолжат свое правление. Агенты господарей признались Каподистрии, что эта идея была им предложена австрийскими и британскими дипломатами, которые стремились таким образом саботировать российско-османские приговоры и ограничить российское влияние в Османской империи[322]322
  См. резюме беседы Каподистрии с секретарями Караджи и Каллимахи от 28 и 29 апреля 1818 г.: Documente privitoare la istoria românilor / Ed. N. Hodoș. Vol. 18. P. 388–393.


[Закрыть].

Помимо этого гротескного предложения, которое Каподистрия, разумеется, отверг, секретарь Караджи передал ему более серьезный проект российско-османской конвенции и особого регламента для Валахии и Молдавии, который должен был дополнить хатт-и шериф 1802 года. Проект конвенции подтверждал протекторат России над княжествами и предусматривал создание совместной российско-османской комиссии по расследованию злоупотреблений и незаконных поборов, имевших место с момента заключения Бухарестского мира[323]323
  Отрывок проекта конвенции опубликован: Ibid. P. 383.


[Закрыть]. Проект регламента подтверждал исторические привилегии княжеств и предусматривал возвращение земель, ранее превращенных в райи вдоль Дуная, их законным владельцам, а также определение цены провианта и строительного материала, поставляемых княжествами османским властям, специальными боярскими комиссиями под председательством российского консула. Проект регламента также предусматривал фиксацию размера подушной подати и налогов натурой, сбор этих налогов только чиновниками казначейства (запчиями), отмену послушников, ограничение числа скутельников, новую разбивку людоров, концентрацию всех налоговых функций в руках казначеев и комиссии из пяти местных бояр (чтобы сделать казначейство более независимым от господаря). Наконец, проект регламента предполагал фиксацию цивильных листов господарей и ограничивал их правление семилетним сроком[324]324
  Проект опубликован: Там же. С. 383–385.


[Закрыть].

Проект валашского господаря содержал многие идеи, высказывавшиеся Розновану в Молдавии. Самим фактом своего существования он, как кажется на первый взгляд, ставил под сомнение неоднократно выше упоминавшееся жесткое противопоставление фанариотских господарей местному боярству княжеств. Как будет показано в следующей главе, граница между фанариотскими элементами и местным боярством в действительности была несколько размыта. В то же время данный проект надо рассматривать скорее как отражение специфической ситуации, в которой оказался Караджа, нежели как политическую программу фанариотов в целом. Враждебность со стороны могущественного фаворита Махмуда II Халет Эффенди заставила Караджу опасаться за свою жизнь и готовить пути к бегству за границу. Чтобы получить российский паспорт, как только он окажется в Трансильвании, Караджа предложил свои услуги российскому Министерству иностранных дел. В частности, господарь раскрыл Каподистрии содержание своей переписки с секретарем Меттерниха Фридрихом Генцем, благодаря чему российские дипломаты узнали о попытках Австрии и Великобритании саботировать российско-османские переговоры[325]325
  См. резюме письма Караджи Каподистрии от 17 июня 1817 г.: ВПР. Сер. 2. Т. 2. С. 751–752, примеч. 48.


[Закрыть].

В своих комментариях на полях проекта Караджи Строганов отмечал, что ограничение поставок продовольствия и строительного материала из княжеств, реформа казначейства и упорядочивание назначений на государственные должности, сколь бы полезными они ни были, вряд ли получат согласие Порты, поскольку на то не было оснований в предыдущих российско-османских соглашениях. Вместо этого посланник предлагал сконцентрироваться на возвращении земель, отчужденных в райи, ограничении числа скутельников и фиксации цивильного листа господарей, а также подтверждении семилетнего срока их правления[326]326
  См. комментарии на проект конвенции, май 1818 г.: Documente privitoare la istoria românilor / Ed. N. Hodoș. Vol. 18. P. 386–387.


[Закрыть]. В целом Строганов не мог не найти проект Караджи во многом совпадающим со своими собственными представлениями хотя бы потому, что этот проект включал ряд мер, принятия которых российский посланник уже пытался добиться от Порты. Речь идет прежде всего об идее назначения только коренных молдаван и валахов на государственные должности. Уже в мае 1817 года Строганов велел генеральному консулу Пини настоятельно советовать господарям назначать местных уроженцев на наиболее важные судебные и административные посты, как то предполагалось хатт-и шерифом 1802 года[327]327
  Строганов – Пини. 1 мая 1817 г. // ВПР. Сер. 2. Т. 1. С. 531–532.


[Закрыть]. Однако, как известно, тот же хатт-и шериф позволял господарям назначать наиболее достойных греков на те же должности. Пини предложил преодолеть это противоречие посредством ограничения доступа греков только к тем должностям, которые обсуживали непосредственно господаря, и эта формула была воспроизведена спустя несколько месяцев в проекте Караджи[328]328
  Пини – Строганову. 25 декабря 1817 г. // Там же. Сер. 2. Т. 2. С. 132–133.


[Закрыть].

Как и ранее, российская миссия маневрировала между фанариотами и представителями автохтонного боярства. Однако ее усилия по преодолению трений между греческими и местными элементами в элитах двух княжеств не могли не выглядеть двусмысленными хотя бы потому, что сам российский генеральный консул был константинопольским греком. Неудивительно, что местное боярство смотрело на Пини скорее как на врага, чем как на защитника. В уже цитировавшемся выше письме митрополиту Гавриилу Константин Гика и Лупул Бальш отмечали, что генеральный консул стал кумом господаря Каллимахи и его фактическим шпионом. По свидетельству этих бояр, Пини сообщал господарю об их жалобах и обращениях к российским властям, а агент Пини, также грек, ходил по боярским домам и докладывал Каллимахи об услышанных там разговорах. Гика и Бальш утверждали, что Пини помогал Каллимахи грабить страну. Утратив надежду достучаться до российской миссии через официальные каналы, бояре были вынуждены обратиться к бывшему молдовлахийскому экзарху[329]329
  Записка приложенная к письму митрополиту Гавриилу. 15 декабря 1816 г. // Сборник исторических материалов, извлеченных из архива Собственной Е. И. В. канцелярии. Т. 7. С. 349. Трудно сказать, были ли обоснованы эти обвинения или же они являлись продуктом местных интриг, однако в любом случае они свидетельствуют о существенных трениях, которые не учитывались ни Греческим проектом Каподистрии, ни политикой Священного союза, проводимой Александром I.


[Закрыть].

Связи Пини и Каллимахи, возможно, стояли за решением российского Министерства иностранных дел перевести генерального консула из Ясс в Бухарест. Новый российский консул в Молдавии А. Н. Пизани (также уроженец Константинополя, однако итальянского происхождения) вскоре столкнулся с господарем по поводу чрезвычайного налога в размере миллиона пиастров[330]330
  О Пизани см.: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. 1898. Т. 23а. С. 578–579.


[Закрыть]. Тем не менее и после 1817 года восточная политика России предполагала сохранение правления фанариотов в Молдавии и Валахии, что не могло радовать местное боярство. Характерной в этом смысле была реакция российского Министерства иностранных дел на решение Порты в 1819 году ограничить число претендентов на молдавский и валашский престолы представителями четырех фанариотских семей (Каллимахи, Суцу, Ханжерли и Морузи). Российский МИД предпочел промолчать по этому поводу и инструктировал Строганова, чтобы тот уверил Скарлата Каллимахи (ставшего Великим драгоманом Порты после завершения своего семилетнего правления в Молдавии в 1819 году), что Россия исключает возможность войны с Османской империей и не стремится к каким-либо территориальным приобретениям, которые положили бы конец правлению фанариотов в княжествах[331]331
  См. отрывок министерской записки, адресованной Строганову 17 марта 1820 г.: Documente privitoare la istoria românilor / Ed. N. Hodoș. Vol. 18. P. 427. Вероятный автор записки Каподистрия отмечал, что боязнь фанариотов потерять престолы Молдавии и Валахии была основной причиной упорного отказа Порты уступить княжества России в 1810 и 1811 гг.


[Закрыть]. Эти заверения должны были поощрить фанариотов к разрешению спорных вопросов в российско-османских отношениях, накопившихся с 1812 года.

Вовлеченность российских дипломатов в вопросы налоговой политики в княжествах также свидетельствовала об их маневрировании между фанариотами и местным боярством. Как было показано выше, Строганов поначалу противостоял попыткам Караджи и Каллимахи увеличить косвенные налоги в нарушение хатт-и шерифа 1802 года и финансовых положений Константина Ипсиланти и Александра Морузи, изданных в 1804 году на его основе. Энергичные протесты российского посланника вынудили Порту отменить чрезвычайный налог Каллимахи в размере миллиона пиастров. Строганов также воспользовался потребностью Караджи в российской поддержке накануне планируемого им бегства для того, чтобы заставить господаря издать фискальный статут, который возвращал налогообложение к уровню 1804 года. Однако стремление Александра I продемонстрировать миролюбивый настрой и попытка Каподистрии заручиться поддержкой фанариотов для достижения прогресса в переговорах с Портой заставили Строганова сменить подход. Уже в июне 1818 года российский посланник написал Каллимахи о возможности увеличения его цивильного листа, что позволило господарю извлечь из княжества дополнительные 800 тысяч пиастров в последний год его правления[332]332
  Строганов – Каллимахи. 1 июня 1818 г. // ВПР. Сер. 2. Т. 2. С. 395.


[Закрыть]. Та же политика уступок по вопросам налогообложения продолжилась и в отношении преемников Караджи и Каллимахи Александру и Михая Суцу. Оба господаря утверждали, что инфляция, имевшая место с 1804 года, делала необходимым увеличение налогов в денежном эквиваленте[333]333
  См.: Михай Суцу – Строганову. После июня 1819 г. Mémoire sur l’ état actuel des finances de la Principauté de Moldavie // Mémoires et projets de réformes / Ed. Georgescu. P. 83–90. Суцу, в частности, предложил увеличить налог на иностранных подданных и на соль, а также повысить ввозные пошлины.


[Закрыть]. Каподистрия нашел этот аргумент достойным внимания и предложил Александру I прозондировать мнение бояр по этому поводу неформальным образом через российских консулов[334]334
  См. его отчет Александру I от 15 июня 1820 г.: Documente privitoare la istoria românilor / Ed. N. Hodoș. Vol. 18. P. 430–433.


[Закрыть]. В результате Александр I дал свое согласие на увеличение Александру Суцу косвенных налогов (русуматов) в Валахии в три раза[335]335
  Нессельроде – Строганову. 24 октября 1820 г. // Там же. С. 448.


[Закрыть].

Политика ублажения фанариотов в конце концов достигла своей цели в 1820 году, когда Порта согласилась возобновить переговоры по поводу нарушений условий Бухарестского мира. В ходе нескольких нелегких конференций с реисом-эфенди Строганов представил османскому правительству список незаконных поборов в княжествах, имевших место с 1812 года, а также перечень других нарушений хатт-и шерифа 1802 года[336]336
  См. резюме этих пунктов и протокол конференции Строганова с османскими представителями от 29 ноября 1820 г., на которой они были обсуждены: Там же. С. 459–460, 449–459 соответственно.


[Закрыть]. Помимо получения удовлетворения по частым вопросам, таким как возвращение земель, отчужденных в райи, их законным владельцам, Строганов стремился консолидировать правовую основу российского протектората. Для этого российский посланник пытался добиться от Порты признания за Россией права вето на новые налоги в княжествах и занесения этого признания в протоколы конференции. Переговоры тем самым способствовали превращению общего права России делать «представления» Порте по поводу Молдавии и Валахии в ее непосредственный контроль над определенными аспектами внутреннего управления княжеств. Конечной целью российского посланника было заключение пояснительной конвенции к Бухарестскому миру, подобной той, что была заключена в Айналы-Каваке в 1779 году вслед за Кючук-Кайнарджийским миром[337]337
  Строганов – Нессельроде. 14 декабря 1820 г. // Там же. С. 462–464.


[Закрыть].

Практическим результатом первых трех конференций Строганова с османским реис-эфенди было соглашение о необходимости новых финансовых регламентов для княжеств, которые были бы разработаны господарями совместно с диванами и утверждены Портой и Россией как державой-покровительницей[338]338
  Строганов – Нессельроде. 19 февраля 1821 г. // Там же. С. 481–485. См. также протоколы конференции от 23 декабря и 24 января 1820 г.: Там же. С. 464–481.


[Закрыть]. На четвертой конференции в марте 1821 года Порта согласилась зафиксировать правовым образом цивильные листы господарей, признала противозаконность поборов, которым подверглись Молдавия и Валахия в первые годы после заключения Бухарестского мира, и выразила готовность выплатить компенсацию княжествам посредством освобождения их от дани на три года. Османское правительство также согласилось на ограничение своей торговой монополии в Молдавии и Валахии посредством предоставления российским консулам права контролировать закупочные цены на продовольствие и строительные материалы, поставлявшиеся княжествами в Константинополь и османские крепости на Дунае. Наконец, османский представитель согласился на создание дунайского карантина (предлагавшегося, как было указано выше, еще митрополитом Игнатием в его записке 1814 года)[339]339
  См. протокол конференции Строганова с османскими представителями от 22 марта 1821 г.: Строганов – Нессельроде. 19 февраля 1821 г. С. 485–493.


[Закрыть].

Как отмечал сам Строганов, легкость, с которой Порта приняла все эти российские требования после нескольких лет отказа даже обсуждать их, отражала не внезапную смену убеждений османскими чиновниками, а резко изменившиеся обстоятельства[340]340
  Строганов – Нессельроде. 22 марта 1821 // Там же. С. 493–494.


[Закрыть]. 22 февраля 1821 года отряд из 500 членов тайной греческой организации «Филики этерия» перешел границу на Пруте между российской Бессарабией и Молдавским княжеством и занял Яссы. Предводителем этого отряда был Александр Ипсиланти, сын пророссийского господаря Валахии Константина Ипсиланти и бывший адъютант Александра I[341]341
  Об отношениях Александра Ипсиланти с российскими властями см.: Арш Г. Л. Россия и Борьба Греции за освобождение. С. 131–160.


[Закрыть]. В молдавской столице Александр Ипсиланти издал несколько революционных прокламаций, призывавших османских греков подняться против султана, обращавшихся к местным жителям с просьбой о помощи в этой борьбе, а также намекавших на скорую поддержку России[342]342
  См.: Proclamation aux Grecs des Principautés, Proclamation aux Grecs. 24 февраля 1821 г. // Botzaris. Visions balkaniques. P. 226–228.


[Закрыть]. В своем письме к Александру I, отправленном в тот же день, Ипсиланти утверждал, что греки восстали по воле Божией и что Провидение избрало царя помочь этому предприятию[343]343
  Формулировка Ипсиланти свидетельствовала о его желании затронуть мистические настроения Александра I: Ibid. P. 228–230.


[Закрыть]. Тем временем последователи Ипсиланти начали свою борьбу с османским владычеством с истребления османских купцов и их охраны (бешлиев) в Яссах и Галаце, что запустило цепную реакцию этнического насилия в Европейской Турции на последующее десятилетие.

Хотя Александр I и Каподистрия поспешили осудить восстание, Порта, очевидно, опасалась, что дальнейшее упорствование в переговорах может заставить царя изменить свое решение. В результате османское правительство быстро согласилось на все требования, принятия которых Строганов безуспешно добивался на протяжении предыдущих пяти лет. Однако временная дипломатическая капитуляция Порты не имела практических последствий для положения Молдавии и Валахии в краткосрочной перспективе. Российско-османские отношения стремительно портились, несмотря на уступки Порты, в результате ее репрессивных мер в отношении греков и вызванных ими протестов Строганова. Последствия восстания «Этерии» и последовавшего за ним разрыва в российско-османских отношениях будут рассмотрены в следующей главе, в которой также будет показано значение переговоров Строганова для формирования российской повестки реформ в Молдавии и Валахии. Здесь необходимо лишь объяснить скорое и недвусмысленное осуждение Александром I восстания, начатого от его имени и под знамением православия и столь часто ассоциируемого с восточной политикой России. Для этого необходимо еще раз взглянуть на общую стратегию, избранную российским императором и его министром иностранных дел в отношениях с региональными элитами в революционную эпоху.