Электронная библиотека » Виктор Точинов » » онлайн чтение - страница 8


  • Текст добавлен: 4 декабря 2018, 11:20


Автор книги: Виктор Точинов


Жанр: Ужасы и Мистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Глава 13
Выходила на берег Катюша…

– Точно мертва, ты уверен?

– Стою рядом с ее трупом. Могу, как Фома неверующий, вложить персты в пасть… Если хочешь, скину фотку усопшей.

– Фотку скидывай, а персты – не надо, – строго сказал я. – Ты никогда не слышал о посмертном сокращении мышц? А мышцы там о-го-го, живо без руки останешься.

Такой вот замечательный разговор происходил у меня с Соколовым… Мне все больше и больше нравилось, как работает этот парень. Стрелка часов едва подползла к одиннадцати, а он уже вышел на связь из океанариума. Причем именно с теми результатами, какие я ожидал после своих приключений в «Уткиной Заводи», – с отрицательными.

Как выяснил Соколов, в океанариум везли для развлечения публики двух голубых акул из Средиземного моря, всего лишь трехметровых. Одну не довезли, скончалась от… (Ротмистр зачитал по бумажке многосложное название недуга, но я его тут же позабыл).

– Скажи им, чтобы не вздумали что-то делать с дохлой акулой, Институт ее заберет, – распорядился я. – К обеду получат официальную бумагу.

– Они будут только рады ее сплавить… Лежит в холодильной камере, занимает место, мешает складывать корм для их питомцев. Я возвращаюсь?

– Возвращаешься. Но не в Институт… Ты на колесах?

– Завязал еще в прошлом году, с инъекциями тоже.

– Отставить шутки юмора! На машине?

– Да.

– Возвращайся в Русановку. Надо отыскать одну машинку, красный «Матиз»…

Я продиктовал номер, затем сообщил информацию, которую сам успел раздобыть о машине, укатившей от парковки «Уткиной Заводи».

– Она зарегистрирована на некоего Паруцкого Е. В., адрес и данные его скину эсэмэской. Но ездит не он, женщина, называющая себя Катей Заречной. В миру, подозреваю, она носит другую фамилию. Шатенка с короткой стрижкой, спортивная, среднего роста, широкоплечая, лет двадцать пять – тридцать. Возможно, живет где-то в тех краях. И женщину, и машину надо найти.

– «Матиз»… – задумчиво повторил Ротмистр. – Вчера ханыги видели – на берегу Утки, рано утром – маленькую красную машину, типа «Оки», как парни выразились… Не тот ли это был «Матиз»?

– Бинго!

– Найду – и что с ними делать?

– Ничего. Наблюдать. Ее потянет к воде, я уверен. Сейчас она борется со своим желанием, после вчерашних художеств, но скоро бороться не сможет… Как только двинется к берегу, я должен об этом узнать.

– Принято… Найду и возьму под наблюдение.

– До связи.

– До связи.

Отправляя ему СМС, я подумал, что поздновато узнал о маленькой красной машине, типа «Оки», засветившейся на Утке… Возможно, эта информация помогла бы убедить босса… Хотя без гарантии.

* * *

Разговор с ЛБ, случившийся в самом начале рабочего дня, не задался… Выслушать он меня выслушал, но прокомментировал так:

– То есть ты встретил в кабаке певичку, находившуюся под веществами, поболтал с ней, решил, что она акула-оборотень, – и предлагаешь на этом основании свернуть операцию и начать готовить другую? Без каких-либо реальных доказательств, просто на основании твоего ощущения? Тебе не кажется, что два кархародона-оборотня в Петербурге – явный перебор?

Спорить с ним было трудно. На моей стороне был смутный, с трудом описываемый словами «акулий зов». За спиной ЛБ стояли неопровержимые постулаты статистики и теории вероятностей. Обе эти дисциплины сводили вероятность появления акулы-оборотня к величине ничтожной, а уж вероятность встречи двух таких существ – вовсе к нулевой.

Запись с найденной экшен-камеры? Которая два дня находилась в чужих руках? Там, чтоб я знал, можно было бы обнаружить что угодно. Он, ЛБ, не удивился бы даже кадрам секса г-жи Лернейской с электрическим скатом… Надо еще разобраться с этим загадочным появлением камеры, не специально ли нам ее подсунули.

И здесь крыть было нечем.

Короче, босс директивно выдал задание: сидеть в отделе в полной боевой готовности, акулу ищут и скоро найдут, и тогда осводовская пятерка немедленно вступит в игру в полном составе.

Вернувшись в ОСВОД и поразмыслив, я решил, что все не так уж плохо. На охоту за бычьей акулой нас не сдернут – она фантом, никогда не существовавший. А если повесить на хвост Кате нашего чудо-сыщика, кое-какую фору мы получим.

Потом, конечно, придется отважиться на самоуправство и прямое нарушение приказа. Но победителей не судят. А побежденный… или побежденная… отправится на дно, истекая кровью из ран, нанесенных чудовищными клыками.

В одном ЛБ стопроцентно прав: два кархародона-оборотня в Петербурге – перебор. Должен остаться один.

* * *

С утра в ОСВОД заявилась депутация в лице двух братьев Мишкунцов (одноухого директора столовой среди них не было).

Внутрь я их не пустил, сам вышел в коридор – ни к чему подчиненным наблюдать за малоэстетичным скандалом, вполне вероятным.

Удивительно, но Мишкунцы казались настроенными мирно и держали в железной узде склонность к знаменитому семейному хамству.

Похожие как две капли воды, в одинаковых отглаженных костюмах, они различались только бейджами на груди. Я на их фоне выглядел отпетым гопником – на скуле красуется здоровенный фингал, разбитые костяшки пальцев густо запятнаны зеленкой.

– Сергей Владимирович, мы потревожили вас по поводу имевшего место инцидента, – произнес Ставр Гирудович Мишкунец, подвизавшийся в административно-хозяйственной части Института.

– Вчерашнего инцидента в столовой, – уточнил Мавр Гирудович, крутивший мутные схемы в институтской бухгалтерии.

Мишкунцы обращаются ко мне на «вы» и по имени-отчеству… Солнце завтра взойдет на западе.

Ответить им вежливостью на вежливость стало бы серьезнейшей ошибкой. Почувствуют слабину, начнут давить…

– Ну и че? – спросил я, набычившись и словно бы прикидывая, кому из братьев первому задвинуть в репу.

– Результатом рекомого инцидента… хм-м-м… стала утеря… хм-м-м… или утрата… – Ставр мялся и мычал, не зная, как сформулировать простой факт: его брат распался на кучу мелких мерзких тварей, и три из них попали ко мне в плен.

– Стала утрата нашим братом Лавром одной жизненно важной детали организма, – пришел на помощь Мавр. – И мы пришли обсудить условия ее возвращения.

– О чем тут базарить? – удивился я. – Будем бухать вечером, схарчим деталь на закусь. Гуляйте, бакланы, не отсвечивайте.

– Сергей Владимирович, так нельзя! – загорячился Ставр. – Лавр Гирудович человек женатый, и его супруге никак не понравится отсутствие… хм-м-м… в общем, рекомой детали.

Тут я несколько выпал из роли. Расхохотался, сообразив, что за триединая деталь извивается в нашем аквариуме. Отсмеявшись, сурово заявил:

– Уболтали. Такое правильным пацанам в рот западло брать… Так че там за условия? Помнится, весь хипеж замутился из-за бутербродов с икрой…

– О них речь не идет. Из меню столовой они будут исключены на все времена, немедленно и безусловно, – пообещал Мавр.

– Уже исключены, – дополнил Ставр.

Переговоры продолжились в том же ключе и завершились вот каким соглашением: ОСВОД получает каждое утро горячие завтраки в отдел (бесплатно, все будет проведено по линии матпомощи, за которую отвечает еще один Мишкунец, Гавр Гирудович); беременные сотрудницы ОСВОДа, как нынешние, так и вновь поступившие на службу, будут обслуживаться вне очереди и по специальному, заранее утверждаемому диетическому меню. Ну а начальник ОСВОДа получит сегодня же презент, изготовленный французскими виноделами немало лет назад. Презент, собственно, уже здесь, вот он, – Ставр слегка встряхнул пакет, внутри что-то заманчиво булькнуло.

Со своей стороны я пообещал немедленно вернуть «деталь» и держать язык за зубами, касательно особенностей трансформации, присущих братьям.

Сделка казалась выгодной, но безоговорочно доверять этой публике нельзя. И я уточнил: в каком кабинете трудится Ставр Мишкунец на благо Института? В триста девятнадцатом, кажется? И пообещал, что если что-то пойдет не так, нанесу визит. Не один, в компании разделочного ножика.

На том и распрощались. Мишкунцы унесли банку из-под каперсов с «деталью», я стал владельцем честно заработанного презента…

* * *

День близился к концу. Я не находил себе места. «Акулий зов», будь он неладен…

Ротмистр не выходил на связь, а «акулий зов» тут как тут, подстегивает, зовет сорваться и помчаться…

«По коням! Все, и Хуммеля с собой!» – хотел скомандовать я. Наш Шерлок Соколов человек, и, значит, способен ошибаться. Мог упустить Катю, купиться на ее какую-то инстинктивную хитрость… А зов штука природная. Его не обманешь.

Открыл рот, чтобы отдать приказ, – и в этот момент прорезался Ротмистр.

– Выехала, едет к Утке. В новое место, ближе к верховьям. Не одна, с каким-то мужиком.

Мужик… Что за мужик? Плевать, не важно…

– Следи, не упускай, но держись в отдалении. Мы стартуем. До связи.

И я громко выпалил давно заготовленную фразу:

– По коням! Все, и Хуммеля с собой!

– Будить его? – тут же спросила Ихти.

– Не надо, разбудим перед погружением. Злата Васильевна, остаетесь на хозяйстве, все как всегда.

– Вы там берегите себя, – ритуально напутствовала Злата Васильевна. – Особенно ты, Сережа.

* * *

Всю дорогу Властимир мрачно молчал. Убедить его в совершенной ошибке мне так и не удалось, – он не привык, он не умеет ошибаться, а признавать ошибки и подавно. Даже проигранная партия в шахматы для Властимира трагедия… Но сейчас мне было не до его душевных терзаний.

Едва вылетели на Обуховский мост, динамик громкой связи взорвался воплем ЛБ:

– Дарк!!! Какого на…

Он редко матерится. Сегодня – третий или четвертый случай за все время нашего знакомства. Зато уж как загнет, так загнет.

– Акула в Утке, – проронил я негромко и холодно. – Едем брать.

– С чего ты взял??!!

– Агентурные данные.

– Какая агентура? Почему я не знаю?!

– Моя личная. Агента должен знать его куратор и никто больше. А сейчас извините, мы подъезжаем, пора работать. – И я отключил рацию.

На самом деле не совсем подъезжали, но на связь вновь вышел Ротмистр. Не хотелось, чтобы босс услышал его доклад и сообразил: я тороплю события и выдаю желаемое за действительное.

– Они оставили машину, прошли к воде вдвоем, – доложил Соколов. – Из-за кустов не вижу, что там делают… Подойти поближе?

– Не надо… Не спугни, самое главное, не спугни… Она нужна мне в обличье акулы, иначе все будет зря.

Именно так… Только располосованный моими клыками труп второго кархародона отмажет меня перед начальством. Извини, Катя. Судьба. Она, а не мои челюсти, прикончит тебя сегодня.

Ну, или твои Челюсти Судьбы поставят точку в биографии капитан-лейтенанта Дарка и кархародона Сергея Чернецова. Тогда не извини…

* * *

Хуммеля я разбудил сам. Дело несложное, но без сноровки лучше им не заниматься, ментальный откат может вывести из строя разбудившего на несколько часов.

– Это мне сюда нырять? – возмутился Хуммель при виде узкой, мутноватой и чем-то попахивающей речки Утки.

– Мы все уже ныряли, не смертельно, – успокоил я.

Властимир не стал меня поправлять и говорить, что он еще не причастился, – по-прежнему мрачно молчал, переживая свою ошибку.

– Знали б вы, какое я море сейчас снил… – сокрушался Хуммель, пробираясь сквозь кусты к береговой линии. – Розовое, как… не знаю, как что… жемчужины с орех вместо гальки на берегу… а закаты там, это видеть надо… ноги…

– Какие еще… – начал я и не договорил, сам увидел, какие ноги: мужские, волосатые, торчащие из воды реки Утки. – Ну что застыли?! Вытаскивайте!

…Он лежал на берегу – лицо искажено, мокрый ежик волос слипся и потемнел. Но шрам на щеке не позволял усомниться: Евгений-не-помню-отчества Паруцкий, сценический псевдоним Михаил Рваный. Никаких повреждений на теле, облаченном лишь в плавки, я не увидел.

– Бесполезняк… – Ротмистр прекратил попытки реанимации, разогнулся и сплюнул. – Полные легкие воды… На каких-то пять минут не успели…

Не хотелось ломать сейчас голову, убийство здесь произошло, самоубийство или несчастный случай. Потом разберемся.

– Тихо! – поднял я руку, хотя услышал все, конечно же, не ушами. – Она трансформировалась. Только что… Начинаем!

Зов, если пользоваться звуковыми аналогиями, звучал до сих пор как гудение комара. А теперь взревел, как двигатель самолета на форсаже. Разрывал мне мозг и гнал под воду.

Девчонки скользнули в речку изящно, без всплеска, Властимир же плюхнулся тяжело и неуклюже. Он, даже трансформировавшись, от неуклюжести не избавляется… Его тотем – зеленая морская черепаха, существо, в воде далекое от эталона скорости и изящества. Но главные его достоинства не в этом, он мозговой центр наших подводных операций…

Я подождал, пока он трансформируется, пока Хуммель, уже обернувшийся полуметровой реморой, в просторечии рыбой-прилипалой, прицепится снизу к его панцирю. Оставлять кархородона без ментальной поддержки даже на несколько мгновений опасно… И я трансформируюсь всегда последним.

– Мне-то что делать? – спросил Соколов.

– Сторожи наши шмотки! – пошутил я.

На самом деле сторожить ничего не надо, тандем Хуммеля и Властимира дело знает – берег на достаточном протяжении останется безлюдным, у всех, кто сюда направится, возникнет безотчетное желание изменить курс…

Ротмистр глядел с обидой, и я спросил уже всерьез:

– Пистолет с тобой?

– Конечно.

– Держи наготове… Если увидишь акулу, не имеющую пятна примерно вот здесь… – Я показал на поврежденную скулу, – расстреляй по ней все патроны.

Нырнул, наполнил легкие водой… Ох и мерзкая же…

* * *

Когда ОСВОД работает в полном составе, я не становлюсь тем бездумным существом, что рассекало воды райской лагуны босса: Властимир, при активной помощи Хуммеля, прилагает все силы, чтобы Сергей Чернецов не позабыл себя, не растворился полностью и без остатка в инстинктах кархародона. Успех здесь возможен лишь относительный: примитивный мозг белой акулы не способен нести сложное человеческое эго.

Но кто он и что должен сделать под водой, кархародон все же до конца не забывает.

Не позабыл и сейчас…

* * *

Она где-то рядом. Я чувствую. Не вижу глазами и не ощущаю боковой линией… Просто знаю: она здесь. Не уплыла в Неву. Тоже ищет встречи со мной. Тоже понимает: должен остаться один. Или одна.

Вперед!

Хвост пенит воду. Мчусь вниз по реке. Видимость паршивая. Пусть, я уже чувствую боковой линией ее движение.

Не убегает. Не прячется, плывет навстречу, ускоряясь.

Ну привет… Не помню, как тебя зовут… Я твоя смерть. Большая белая смерть.

Удар! Ее башка бьет мне в брюхо. Вскользь, переживу. Пируэт, поворот. Удар хвостом – моим. Зацепил, но тоже вскользь. Речка бурлит и заливает берега. Здесь тесно для нашей схватки.

Новая стычка. На миг взмываю над поверхностью. Вижу берега, кусты над водой. На берегу человек. Выставил в нашу сторону какую-то железку. Зачем?

Она хорошо бьется… Слишком хорошо для новичка. Но я сильнее и крупнее.

Изворачиваюсь, ухожу от ее пасти. Тесновато… Берег помешал. Еще раз, тот же прием, в другой плоскости.

Есть!

Плоть на клыках. На моих. Кровь красит воду. Ее кровь.

Добить!

Кусаю снова… За хвост, за основания плавников… Но…

Почему укусы такие слабые?! Челюсти будто не мои…

Она переворачивается в воде кверху брюхом.

Я словно ударяюсь мордой в камень. В несокрушимую скалу.

Поза подчинения – подсказывает инстинкт большой белой акулы. Кархародон-самец может убить и сожрать кого угодно. Или попытаться убить и сожрать. Но только не самку в позе подчинения.

Раньше не знал…

* * *

Берег. Обнаженная женщина. Раны на ее груди, на животе, на ногах. Кровь. Но я знаю: будет жить. Раны неглубокие. Это хорошо, что она будет жить. И мне хорошо. Словно заново родился.

Люди вокруг. Я их знаю, но не помню, как их зовут. Один едва вылез из воды, но уже наладился спать, у него какое-то смешное имя… Нет, не вспомнить. Кто-то накинул на меня теплый плед. Другой знакомый незнакомец протягивает пакет с бутербродами.

– Как зовут? – бурчу сквозь набитый рот.

– Ты назвал Ротмистром…

– Как зовут?! – злюсь я на его тупость.

– Алексей…

– Потом еще раз скажи… Забуду.

Женщина открывает глаза, стонет. Вспомнил: ее зовут Катя. Отлично, память начала возвращаться…

– Привет, Катюша! – говорю я. – Займемся сексом?

– Дарк, я не хотел говорить… – Тихий шепот Алексея щекочет ухо. – Но ты все равно забудешь… Знаешь, я не очень представляю, как это бывает у акул… но, по-моему, вы уже позанимались…

– Чем? Еще еда есть?

– Ладно, проехали… А еда есть, полно еды в багажнике. Сейчас принесу.

Глава 14
Вечер, ночь, утро

По Неве носились полицейские катера. Над Невой кружили полицейские вертолеты.

Рыболовецкие сейнеры, собранные со всего Финского залива, выметывали в воду свои снасти, слишком громоздкие для реки. Сейнеры мешали катерам, а катера – им. Уже случилась пара столкновений.

Толпы народа на всех набережных глазели на Неву, снимали происходившую там кутерьму. Охота на акулу-призрака длилась двое суток и близилась к апогею. Пора было прекращать безобразие.

Ролик о нападении на туристов вбросили в Сеть в среду вечером – когда реальная операция по ловле уже завершилась без шума и лишней рекламы. И вот тогда-то информационное море заволновалось всерьез. Взбурлило и вскипело. Волны дохлестнули высоко, до властных высот, недоступных заурядным штормам… Сам генерал-губернатор поутру выступил с успокаивающим заявлением: не допустим, примем все меры, спите спокойно, дорогие сограждане, но в воду все же не суйтесь…

Пару часов спустя выступил обер-полицмейстер, уже с конкретным и развернутым планом действий. План немедленно начали воплощать, не подозревая, что направлен он против бесплотного фантома…

Охота результата не давала, и не могла дать. Оппозиционеры всех мастей вцепились в этот факт, как фокстерьеры в лисицу: власть полностью деградировала – беспомощна и ни к чему не способна, так дайте же порулить новым людям!

То, что акулу никто не видел уже несколько дней, никого не заботило: не сообщают, скрывают… У информационной реальности свои законы. В ней существует лишь то, что выложено в Сеть, на что можно дать ссылку… Остального нет и никогда не было. Появление акулы видели все. Поимку – никто. Значит, акула не поймана.

…Институтский катер мирно тарахтел по Неве, по фарватеру. На самой границе города, у Вантового моста, вдали от суеты и бедлама, захлестнувших в основном центр.

Смеркалось, но я выжидал, когда стемнеет еще сильнее. Чтобы никто не разглядел ни с берегов, ни с моста, чем мы тут займемся.

Ну вот, пора, пожалуй…

Я отдал команду. Грузовая стрела извлекла из трюма длинный сверток. Его распаковали, и вскоре голубая средиземноморская акула – мертвая акула – отправилась в последний путь. Не довелось ей радовать детишек в океанариуме, пусть порадует взрослых, с ног сбивающихся на дурацкой охоте.

Плотность ее тела примерно равна плотности воды, так что не всплывет и не заляжет на дно, и угодит в одну из сетей, ниже по течению все ими опутано… Экипажу какого-то из сейнеров повезет, получат генерал-губернаторскую премию за поимку. А могут и не получить, если сглупят и разболтают, что выловили уже дохлую рыбину. Но это не мои проблемы, я свое дело сделал…

* * *

Ночной Институт был тих и пустынен… Однако из-за двери ОСВОДа доносились звуки, изрядно меня удивившие. Что за…

Я-то ладно, мне все равно сегодня не ложиться. Когда наш катер высадил меня на Смольнинской набережной, на телефон поступил сигнал. И на рацию. И на электронную почту пришло дублирующее сообщение.

Сигнал, который я ждал с ноября… Сигнал, который я жду каждый год.

Так что мне все равно в эту ночь не уснуть, нечего и пытаться, проверено. Но что за полуночники колобродят в отделе?

Полуночников оказалось двое. Устроились в креслах и наблюдали за прямой трансляцией чемпионата мира по хоккею. Шел полуфинал, кажется…

– Присаживайся, Дарк! – Хуммель взглянул на меня искоса, не отрываясь от экрана. – Пива хочешь? Наши горят в одну шайбу, самая заруба в третьем периоде будет.

Проснувшийся Хуммель… Самостоятельно проснувшийся. Чисто выбритый. Чудеса… Такого не бывает.

Но второй болельщик удивил меня не меньше. На кресло взгромоздился императорский пингвин Крейзи и внимательно наблюдал за матчем.

На гадательном столике перед ними (видела бы Злата Васильевна!) стояли пивные банки, пустые и непочатые. Лежали упаковки чипсов и креветок. А еще – лоток с размороженной рыбой, с сардинами, кажется. От сардин ощутимо пованивало.

От вопросов Хуммель отмахивался – наши получили численное преимущество, но никак не могли реализовать. Крейзи тоже не отвлекался от просмотра, после каждого промаха возмущенно хлопая обрубками крыльев.

Ладно, потом разберусь с этой парочкой. Не буду портить знаменательную ночь.

Прошел в свой кабинет, начал собираться. Достал сумку с аккуратно сложенным длинным плащом, взял из сейфа пропуск на въезд в парк. Там же, в сейфе, стоял презент Мишкунцов, появившийся на свет в провинции Коньяк десять лет назад. После короткого колебания забрал и его – напиваться нельзя категорически, но два-три глотка во время предрассветной холодрыги не повредят.

Лишь собравшись, заметил: на моем столе лежала записка.

Сережа, она очень хотела с тобой встретиться, просила, чтобы ты зашел в медизолятор, в палату четыре.

ЗВ.

Злата Васильевна могла бы и не подписываться, даже инициалами, – лишь у нее во всем ОСВОДе, а может, и во всем Институте, такой почерк: каллиграфический, с завитушками.

Да, я обязательно встречусь с ней… С Катей, лежащей в четвертой палате медизолятора (вообще-то она носит другое имя, но я привык к этому). Раз уж не поубивали друг друга, надо как-то определить принципы взаимного существования. «Акулий зов» смолк, я не ощущал его ни в каком виде. Но ведь придет срок, и все повторится.

Встречусь. Но не сейчас. Пусть спит, отдыхает, поправляется, а у меня особая ночь…

Очевидно, в хоккейном матче наступил перерыв, потому что в дверь без стука протиснулся Хуммель. И тут же угодил под залп начальственной критики.

– Ты кого к нам притащил? По какому праву? Недоспал или с башкой раздружился?

– А ты видел цифры на его бейдже? Он имеет допуск в ОСВОД. Он, по-моему, вообще всюду допущен… Я такой код первый раз вижу, сам в шоке.

Код я видел, но цифры расшифровывать в тот раз поленился… Зря, наверное.

– Ладно, забыли… Что не спится-то?

– Я выполнил твою просьбу насчет Древних. Хотел рассказать, что нашел…

А-а-а… Совсем из головы вылетело. Была такая линия в расследовании, исключительно для галочки в отчете. Но Хуммелю надо кое-что объяснить, его представление о дисциплине и субординации слабеет за время долгих снов.

– Видишь ли, Хуммель, – произнес я проникновенно, – просьбы, озвученные непосредственным начальством, именуются чуть иначе: приказами. И о результатах их выполнения не рассказывают, а докладывают. Суть та же, но лучше придерживаться уставной терминологии. Но мне докладывать не надо… Сообщишь Злате Васильевне, как, где и что искал, – а уж она распишет бесплодные поиски так, что начальство только похвалит.

– Почему бесплодные? – удивился Хуммель. – Все нашел, и все оказалось именно таким, как ты предполагал…

Я тяжело опустился в кресло. Ничего я не предполагал… НИ-ЧЕ-ГО. И совсем не хотел слушать, какую дичь умудрился подстрелить, пальнув в небо с завязанными глазами.

Однако Хуммель уже рассказывал:

– Нашел систему переходов между Мирами, хитрую, замаскированную, с парочкой ложных петель… Сработала она неделю назад, сейчас неактивна. Исходный пункт… знаешь, очень неприятное место… Мир, населенный такими зверюшками, что даже я, ко многому привычный… Мерзкое место. А конечный пункт… у тебя есть лазерная указка?.. а, уже нашел… смотри.

Фиолетовое пятнышко проползло по карте и остановилось на акватории Финского залива. За пределами Кольца. Но место для появления мерзких тварей не самое удачное – рядом курортное побережье Карельского перешейка.

– Кто прошел этой дорогой? И кто ее сотворил?

– Визитных карточек никто там не оставил… Но в исходном Мире накануне побывал… знаешь, мне бы хотелось обойтись без имен… в общем, там побывал рыбохвостый господин с хамскими манерами и ростом с водонапорную башню.

– М-да… А пассажир? Им могла быть акула? – спросил я по инерции, на всякий случай: еще одна акула в эту историю уже никак не вписывалась.

– Акул в том мире нет. Они бы там не выжили. Их бы очень быстро сожрали.

Неделю назад… Сроки и даты подозрительно совпадали. Сегодня пятница, причем вот-вот она закончится, и как раз неделю назад, в субботу, в Неве появилась акула и началась наша суета с ее поимкой, поставившая на уши весь Институт и заставившая забросить все прочие дела… Спонтанная инициация? Ха-ха. «Господину с хамскими манерами» инициировать акулу-оборотня – как пальцами щелкнуть. Его стихия, он там царь, бог и воинский начальник… Царь и воинский начальник в данном случае метафоры, бог – нет.

– Какие будут приказы?

– Я подумаю об этом завтра… И начальству доложу завтра. И громадную кучу дерьма, которая, чую, уже на подходе, мы всем отделом будем разгребать завтра. А сейчас я отправляюсь встречать жену.

– Но…

– Не говори ничего. Даже если ты скажешь, что нашему Миру осталось существовать двадцать минут и надо его спасать, – я отправлюсь встречать жену.

– Двадцать минут! – хлопнул себя по лбу Хуммель. – Третий период! Ладно, я побежал, ты прав: спасем Мир завтра.

* * *

Первый луч солнца коснулся вершины дерева на Острове Любви.

Ну наконец-то… Ночь показалась мне полярной – такой же бесконечной и такой же холодной, – но все же завершилась.

Нейя появилась ожидаемо и неожиданно – в какой-то миг мой взгляд, тревожно шарящий по всей поверхности пруда, остановился на ней… Она стояла у берега, по щиколотку в воде, – юная, заново родившаяся единственная моя любовь…

При виде меня она не произнесла ни слова, лишь улыбнулась – и я опять и снова утонул в ее улыбке и ее синих глазах…

Улыбнулся ответно, протянул руку. Она доверчиво взялась за мою ладонь, шагнула на берег.

Я накинул на нее плащ и повел к машине.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации