Текст книги "Смысловые установки и роль государства в эпоху многополярного мира"

Властвующая «Верхушка» западной цивилизации

Наряду с духовно-идеологической трансформацией, в европейском цивилизационном перевороте важнейшую роль сыграл быстрый рост числа и размеров экономических организаций. В Европе уровень экономико-технологического развития был достаточно высок. Государств было много, и они конкурировали друг с другом, так что властные возможности каждого из них в отдельности были довольно слабы. В этих условиях стали активно развиваться самостоятельные экономические организации (в первую очередь, торговые и финансовые), специально создаваемые для получения прибыли за счет экономической деятельности.

Крупные фирмы и корпорации по многим причинам оказываются в более благоприятных условиях, чем мелкие – и в результате поддержки государства, и в отношении возможностей получения и использования инноваций, плодов научно-технологического развития (см. раздел 3.3). В наибольшей мере это относится к ТНК (транснациональным корпорациям), которые могут «выбирать» для создания своих предприятий те государства, юрисдикция и социальная система которых (в частности, налоговая система) оказываются для них более выгодными. Эти факторы подробно рассматривает Дж. Стиглиц [26]. В результате «государства соревнуются за первенство по наименьшему регулированию финансовой системы», чтобы остаться привлекательными для крупных компаний.

Крупнейшие корпорации, наряду с большими государствами, стали основными субъектами исторического процесса. Сейчас численность занятых в крупных компаниях составляет сотни тысяч и даже по несколько миллионов сотрудников. Годовой доход каждой из 20 крупнейших мировых корпораций превышает ВВП более чем 160 стран. Быстрый рост крупнейших компаний служит главным локомотивом экономико-технологического развития человечества. Однако он имеет и негативные последствия. Это, прежде всего, рост неравенства населения по богатству и доходам (см. раздел 4.1). Как уже отмечалось во Введении, важнейшим фактором и проблемой современного мира стал гигантский отрыв по богатству и властным возможностям узкого социального слоя, состоящего из собственников и руководящего ядра крупнейших экономико-технологических организаций и связанных с ними деятелей в политико-идеологической сфере (Верхушки) – от остального человечества. Интересы этого властвующего слоя во многом резко отличаются от интересов большинства.

Благодаря длительному развитию идеологий и борьбе за идеалы демократии, сейчас в большинстве стран общество имеет плохо ли, хорошо ли работающие механизмы (прежде всего, избирательные) контроля за деятельностью государственной организации и воздействия на нее. Такого контроля общества за деятельностью финансово-промышленных компаний нет. Системы власти в России и Китае можно определить как государственно-частное партнерство при руководящей роли государства. В странах Запада в таком партнерстве государство занимает починенное положение. Это создает угрозы и опасности не только для стран – противников глобализации, но и для всего человечества.

Самый надежный (а может быть, единственный по настоящему эффективный) путь борьбы с этими угрозами и предотвращения опасностей, связанных со стремительным технологическим развитием, – это повышение общего уровня нравственности. Технологии развиваются гораздо быстрее, чем повышается уровень этики в человеческих сообществах. Хотя эти вопросы интенсивно изучаются, человечество знает очень мало средств, инструментов, чтобы сократить это отставание.

В работе А. Е. Варшавского [149], посвященной проблемам этики, описана последовательность обсуждений этих проблем на международных совещаниях, конференциях, форумах, рассмотрение их международными организациями при Организации Объединенных Наций, создание специальных комитетов, провозглашение Деклараций. Наверно, многие, читая этот список, подумают: «Это все слова, слова, слова…». И будут не правы. Потому, что это одна из тех областей жизни человека, где слова – это тоже дела. Важны, конечно, и сопутствующие дела. Но в целом все же можно сказать, что большое количество правильных слов обычно повышает вероятность общего развития этических систем сообществ и всего человечества.

1.3. «Материальность» идей и смысловых установок и исторический материализм

Сейчас очевидна необходимость признания эволюции духовно-идеологической сферы как важнейшего сектора развития человечества, достаточно самостоятельного и независимого от других секторов, таких как развитие науки и технологий, экономических и политических институтов и т. д. Отказ от такого признания аналогичен отрицанию номиналистами (в средневековой схоластике) реального существования объектов, обозначаемых общими понятиями (универсалиями), считая эти последние – лишь условными словесными обозначениями для множества реальных единичных вещей.

Идеология строится на основе знаний об устройстве мира и общества. Современные идеологии обычно претендуют на научные основы своего содержания. Но идеология отличается от научной теории или суммы знаний тем, что она должна содержать определенную ценностную, смысловую установку, то есть определять нравственные нормы, желательные принципы устройства общества, в лучшем случае содержать образ будущего общества. В настоящее время в западной социологии достигнуты большие успехи в конструировании искусственных идеологий, которыми могут быть «заряжены» определенные слои общества, готовые к повседневному поведению или к общественным акциям, которые диктует предлагаемая идеология. На базе таких идеологий разрабатываются технологии «цветных революций», которые во многих случаях приводят к результатам близким к ожиданиям их разработчиков. Наверно поэтому авторы книги [99] определяют идеологию как «прикладное социальное знание» [99, раздел IV.1.1]. Такие знания (технологии) могут иметь краткосрочное значение. Они не претендуют на открытие вечных закономерностей или экспериментов, результаты которых повторяются из раза в раз в течение долгого времени.

Однако для общественных, как и для любых других, наук необходима и фундаментальная часть, которая занимается, если не вечными закономерностями, то хотя бы длительными по историческим меркам факторами. Она должна изучать высшие уровни духовно-смысловых пирамид (религии, идеологии, философско-этические учения, национальные культуры, научные теории), которые служат необходимыми скрепами, обеспечивающими долгосрочное единство человеческих сообществ, их взаимодействие друг с другом и воздействие на исторические процессы. Для их общего наименования в ряде эзотерических, масонских текстов, в учении Нью-Эйдж используется термин эгрегор. Его определение не установилось четко и часто трактуется не однозначно. Являются ли эти сущности, эгрегоры (подобно универсалиям или концептам у номиналистов) мыслительными образованиями, существующими только в умах людей, или это некая субстанция, неизвестная физикам, остается неизвестным. (Есть специалисты, которые уверяют, что душа человека, которая покидает тело после смерти, – это вещественный объект, и даже удалось измерить его вес – 21 г). В библейских текстах (книга пророка Даниила, апокрифическая книга Еноха) эгрегоры упоминаются как ангелоподобные духи (перевод – «бодрствующие»). В любом случае, все общественные науки фактически исходят из предположения о существовании иерархии устойчивых сообществ, организаций, институтов, в основе которых лежат такие реальные духовно-идеологические сущности.

По моему мнению, в структуре общественных наук (в системе науки и образования) необходимо выделить самостоятельную специальность под названием «Эволюция духовно-идеологической сферы» [5]5
  У Льва Тихомирова есть фундаментальный труд «Религиозно-философские основы истории» [28]. Это по существу история религиозных учений с описанием их роли в исторических процессах, написанная просвещенным мыслителем-христианином в начале XX столетия. Я уверен, что в обозримом будущем появятся книги, подобные книге Л. Тихомирова, но охватывающие не только религии, но и светские идеологические учения. Только что вышедшая книга Александра Дугина «Politica Aeterna. Политический платонизм и «Черное Просвещение». – (М.: Академический проект, 2020) содержит изложение и авторскую интерпретацию духовно-идеологических и философско-этических теорий и учений от античных времен до последних десятилетий современности.


[Закрыть]. Поскольку сейчас именно в этом пространстве будет происходить главный выбор будущего пути человечества.

Гипостазирование (наделение самостоятельным бытием) религий, идеологий, социально-психологических установок есть объективный процесс их зарождения, выявления, усиления их воздействия на другие исторические процессы. Мы привыкли к материалистической интерпретации истории, к представлению, что ее основным двигателем (базисом) является развитие производительных сил и производственных отношений. А процессы в духовно-идеологической сфере – производные от движения базиса, это «надстройка». Несмотря на гигантские успехи наук, опирающихся на материалистическую основу, вопрос о соотношении влияния базиса (экономики) и надстройки (духовно-идеологических и политических факторов) нельзя считать решенным. О сопоставимости той и другой группы факторов свидетельствует и хорошо известная роль самой марксистской идеологии.

Наверно некоторые марксисты назовут предлагаемое гипостазирование духовно-смысловых объектов объективным идеализмом, как называют философию Гегеля. Я не берусь дискутировать по этому вопросу («Мы все учились понемногу…»). Но я уверен, что духовно-смысловые факторы и процессы истории в той же мере «материальны», что и такие факторы, и процессы, как технологический прогресс или классовая борьба. Их можно и нужно исследовать научными методами.

В признании вторичного, производного характера духовно-идеологических комплексов и установок марксистская философия, как ни странно, сходится с либерализмом. Согласно либеральным теориям, надличностные смысловые комплексы имеют условный характер. Они – результаты общественного договора. Зато абсолютной, несомненной реальностью признаются все элементы и процессы сознания и психики индивида – его желания, предпочтения, верования и процессы чисто биологического характера. Чтобы признать абсолютный (а не условный, договорный) характер некоторых духовно-идеологических процессов, надо установить их основу в сфере восприятий, ощущений, желаний его участников. А общепринятое признание материальных процессов («данных нам в ощущении») основой научного подхода на деле опирается на всеобщее согласие с этим, т. е. на договоренность (по умолчанию).

В естественных науках существует такая всеобщая договоренность о признании несомненной реальности материальных объектов и процессов, данных нам в ощущении. Здесь существует Истина, независимая от исследователя и наблюдателя. В науках об обществе, в исторической науке ситуация принципиально иная. Они строятся на фактах истории и общественной жизни, каждый из которых получает различную трактовку и интерпретацию от разных сообществ и разных исследователей. Поэтому от духовности и идеологии часто некорректно требовать качеств научной истины. От идеологий, также как и от многих выводов общественных наук, можно и нужно требовать не истинности, а Правды, то есть соответствия не только фактам, но и духовно-смысловым установкам тех, кому эта идеология и эти выводы предназначены.

Эти соображения приводят к заключению, что философской основой общественных наук может быть не только материализм, но вполне возможно, и объективный идеализм Гегеля.

Сопоставление русской культуры и ее цивилизационных основ с культурой и ментальностью западного человека свидетельствует, что для русского человека надличностные смыслы и духовно-идеологические установки играют гораздо большую роль, чем для западного. Видимо, русское мировосприятие ближе к объективному идеализму Гегеля. А западная либеральная философия ближе к философии материализма (может быть, вульгарного материализма), чем к «русскому объективному идеализму».

Одним из важных для современности вкладов Гегеля в идейное развитие человечества, получивших критику Маркса, является трактовка Гегелем идеи государства (Гегель использует понятия цель, интересы, предназначение государства). И отстаивание ее как самостоятельной, не определяемой целями и интересами его членов. Это важнейший пункт политической философии Гегеля. В своей книге «Философия права» противопоставляет идею государства либеральной концепции гражданского общества и народа как источника верховной власти (которую развивает И. Кант). Согласно его политической концепции, именно единое государство, не ослабленное разделением властей, объединяющее общество, необходимо Германии. Гегель использует духовно-смысловую сущность объекта «государство» как орудие для решения важной для его политической концепции цели – объединения Германии.

Чтобы проиллюстрировать, что гегелевское наследие не потеряло свою значимость, хочу привести еще описание роли гегелевской философии, взятое из книги [97, часть 3, глава 7]. «Гегель создал философию великого германского государства до того, как появилась Германия, Он сформулировал свое учение в германском мире, состоящем из Пруссии, Австрии Габсбургов и разрозненных княжеств, которые были чем угодно, но не мощным и сильным государством. Гегель собрал Германию в своем сознании, наделил ее интеллектуальной миссией, создал идеалистическую концепцию германской государственности… Немецкое государство должно было стать пиком и концом истории». Думаю, нет необходимости описывать положительные и трагические результаты объединения Германии, их значение в XX столетии и в настоящее время. Они хорошо известны.

У Маркса – другая цель. Идея исторического материализма нужна ему для создания концепции истории как научной дисциплины, в которой движущей силой служат производительные силы и производственные отношения, а субъектами – классы. Ему важно было отделить эти факторы от «ненаучных» духовных категорий и снизить роль последних в концепции. Исторический материализм Маркса – отражение исторической эпохи «развитого капитализма», когда эволюция политико-идеологической сферы действительно представлялась только некой «надстройкой», производной от базисного экономического развития истории. Похоже, что, отделение исторического материализма Маркса от объективного идеализма Гегеля в основном утратило свою значимость. Основное значение марксизма для современного исторического этапа – не материалистическая теория исторического процесса, а разработка смысловой, духовной, ценностной установки – идеологии коммунизма и социализма как цели человечества и возможного оптимистического будущего. В то же время роль идей философов-государственников, таких как Н. Макиавелли, Т. Гоббс, Г. В. Ф. Гегель, несомненно, будет повышаться.

1.4. Смысловые установки капитализма и социализма

В XVII–XIX столетиях в качестве духовно-идеологических двигателей истории, потеснив мировые религии и национализмы, на первый план вышли идеологии капитализма (либерализма) и затем социализма. Каждая из них создавала свою институциональную систему.

Официальные идеологии в реальной жизни часто не соответствуют тем целям и декларациям, ради которых они создаются. Поэтому при определении социально-экономического статуса конкретных стран, в отнесении их к тем целям и идеологиям, которые заявляются при создании государства, часто нет единодушия у специалистов. Относить ли Китай к странам социализма или капитализма? Более устойчивыми и различимыми часто остаются только сущностные образы, символы, социально-психологические установки («экстракты» из многоаспектно разрастающихся идеологий), которые реально определяют систему социально-экономических и идеологических отношений, сложившуюся в данном сообществе в данный период. В настоящем разделе я рассматриваю такие реальные смысловые установки, как я их понимаю.

Доминирующую духовно-идеологическую (и социально-психологическую) установку капитализма можно определить как стремление индивида, группы, сообщества к обогащению и накоплению богатства [6]6
  Один из наиболее известных современных социологов И. Валлерстайн определяет главную характеристическую черту капиталистической системы как «стремление к бесконечному накоплению капитала» [22, с. 25].


[Закрыть]. Это стремление стало признанной обществом доминирующей установкой, была создана институциональная система, обеспечивающая надежность прав собственности и денежного измерения богатства, т. е. рынка. Для высших слоев общества, представителям которых высокий уровень материального благополучия достается по наследству, обогащение не является самоцелью. Оно служит главным условием сохранения и расширения власти, контроля и влияния в обществе. Для элиты основная установка может быть обозначена как обогащение ради власти.

Эта институциональная система породила еще один важнейший социально-психологический двигатель экономического прогресса. Она принуждала экономических субъектов к участию в конкуренции, в постоянной соревновательной гонке. В либеральной идеологии стало общепринятым утверждение, что главным фактором, подавляющим экономическую активность, служат институты, препятствующие свободной конкуренции. Капитализм – это сочетание общепринятой установки на обогащение с институциональной системой, принуждающей к рыночной конкуренции. Оно оказалось мощным двигателем истории, породившим небывалый рывок технологического, экономического, социального прогресса человечества.

Большинство современных экономистов и политиков занимаются вопросами совершенствования институциональных механизмов, позволяющих обеспечить максимизацию производства материальных благ или ускорение его роста. Т. е. основная ценностная установка и институты капиталистического устройства общества и экономики открыто или по умолчанию признаются, если не наилучшими из имеющихся в теоретическом арсенале, то неизбежными в современных условиях. Надо признать, что человечество обязано капитализму и, в частности, социально-психологической установке на обогащение и конкуренции, радикальной активизацией и ускорением прогресса в науке, технологиях, производстве, культуре, повышением уровня и качества жизни.

Однако обратная сторона этого движения, фундаментальный порок (и проблема) капитализма, порождающий огромное число противников такого устройства общества, который приводит к войнам и революциям, проблема, с которой он не способен справиться, – это углубление экономического и связанного с ним политического неравенства, раскол, разрыв общества на узкий слой обладающих богатством и властью и остальную часть его членов (см. разд. 4.1). Теперь капиталистическая установка приносит больше вреда, чем пользы. В последние десятилетия показатели неравенства по владению имуществом и получаемым доходам быстро растут не только в развивающихся странах, но и в странах «золотого миллиарда». Капиталистическая установка действует «на разрыв» человечества. Она вступает в противоречие с требованиями безопасности и устойчивости, гарантированности условий жизни и, прежде всего, стабильности правил деятельности.

Любая смысловая установка порождает энергию деятельности для реализации целей и сохранения ценностей, связанных с ней. В определенных пределах капиталистическая установка действует на пользу общества, порождаемый ею рост неравенства является положительным фактором, формирующим стимулы полезной деятельности. Но если неравенство переходит некоторые пределы, оно может стать причиной антиобщественной деятельности и длительного раскола общества, выделения господствующего привилегированного слоя, чья социальная энергия консервирует тяжелые болезни общества и препятствует его развитию.

Главным назначением государства является формирование общества как целого, как единого субъекта истории. Чрезмерное расширение его власти, ограждение его от всякой критики также может порождать запредельное неравенство – неравенство не экономическое, а неравенство административных и властных возможностей, отрыв высших уровней государственных структур по этим возможностям от большинства членов общества. Надо сказать, что многие современные либеральные политики достаточно хорошо понимают необходимость разделять ситуации допустимого и запредельного экономического неравенства, а также ограничивать свободу, если экономическое неравенства порождает неравенство социальное и политическое. Однако достичь допустимой нормы в капиталистическом обществе обычно не удается.

Запредельное доминирование определенной установки может стать основой религиозной веры, стимулирующей и оправдывающей любые действия, диктуемые этой установкой. Установка на обогащение не раз в истории становилась основой религиозных представлений. В работах В. Катасонова [37] и [67] подробно описаны исторические процессы, связанные с «религией денег». Недавно вышла в свет книга «Мир капитализма. Разоблачение. Они отважились сказать правду». Издание представляет собой сборник бесед журналиста-международника Халида Аль-Рошида с Джоном Перкинсом (агентом ЦРУ, автором книги «Экономические убийцы»), Сьюзен Линдауэр (также агентом ЦРУ, разоблачившей уничтожение небоскребов Всемирного Торгового Центра 11.09.2001 года) и Валентином Катасоновым (доктором экономических наук, Россия). Общий вывод книги следующий. «Хозяева денег» подчиняют себе не только экономики, но также и жизнь большинства стран, и видят себя завтра абсолютными хозяевами мира. Это религиозные фанатики, которые хотят стать человекоподобными богами. На самом деле это человекоподобные бесы, рассматривающие ложь и убийства обычными инструментами своей власти и экспансии» (из послесловия В. Катасонова к этой книге).

С конца XVIII века, особенно после Великой Французской революции, в духовно-идеологическом пространстве Европы доминирует просвещенческо-либеральная установка на равенство прав и свобод. В этих условиях рост реального капиталистического неравенства приводит уже с начала XIX века к быстрому развитию альтернативы капитализму – социалистического движения и идеологии коммунизма. Само представление о социально-экономическом равенстве является проблемой: люди слишком разнообразны, резко различаются их потребности, их заслуги и ценность их деятельности для других людей. Чтобы борьба за равенство не привела к «войне всех против всех», надо встать на позицию интересов и целей общества как целого. Получим другое традиционное определение социализма (которое, конечно, тоже вовсе не беспроблемно). Основную установку социализма можно определить как признание высшей ценностью – интересов и целей социума как целого, с системой внутренних социальных отношений, отвечающей принципам справедливости. Для идеологии капитализма главной целью и ценностью является финансово-экономическое развитие – и в первую очередь создание наилучших условий для того меньшинства, для тех, кто способен осуществлять это развитие. Для идеологии социализма главная цель и ценность – создание условий, благоприятных для жизни и развития всего человечества, всех групп и слоев общества.

Главной ценностно-целевой установкой современного глобализма (современной фазы капитализма) является стремительное (и ускоряющееся) развитие технологий, увеличивающее власть человека над миром и в первую очередь – власть того меньшинства, которое оказывается носителем этого безудержного технологического развития, над остальным человечеством. Крушение СССР и социалистической системы привело к ослаблению духовно-идеологической роли социализма в мире, к ослаблению всей линии объединяющих идеологий (в одном ряду с мировыми религиями, см. [65, разд. 1.5], [84, разд. 2.4]). Уход идеологии социализма с тех доминирующих позиций, которые в XX веке она разделяла с идеологией капитализма, стал причиной духовного кризиса конца XX – начала XXI веков. Духовное богатство социалистической идеологии не может быть потеряно для человечества (возрождение неизбежно, может быть, в ином облике?). Но даже ее временный уход на второстепенные роли оказывается великой утратой ориентиров, утратой образа Будущего.

Многие черты общественного устройства любой страны (особенно экономической системы) определяются существующим на современном этапе уровнем технологий и образцами социально-политических систем успешных стран. Уже в середине прошлого века были отмечены тенденции к взаимопроникновению и взаимному обогащению идеологий и институциональных устройств социализма и капитализма (см. также раздел 5.6). Это конвергенция, о неизбежности которой писал и Дж. Гэлбрейт (см. также [89], [84, разд. 1.4]). И в то же время сейчас различные страны демонстрируют большое разнообразие практически во всех областях жизни и деятельности.

Питирим Сорокин для характеристики «Кризиса нашего века» описывает историю как последовательную смену периодов, в каждом из которых доминирует один из трех видов культур. Один он обозначил термином idealization (идеализирующий?). Это период, когда доминируют духовные, идеальные установки (пример – Средние века). Второй – термином sensate (чувствовать, ощущать) можно назвать такие периоды эпохами материализма, или прагматизма. Пример – период индустриального общества («развитого капитализма»). Третий – переходный между первым и вторым, когда в разных частях общества целями и смыслами становятся учения и идеалы, формирующиеся из характеристик первого и второго типа культур (по-современному период конвергенции). П. Сорокин называет его idealistic, поскольку предполагает, что такой период наступит после индустриального общества и будет характеризоваться положительными чертами индустриального и идеализирующего периодов. Соответствующее ему устройство общества и экономики он называет интегральным.

В настоящее время ситуация сильно отличается от ситуации двухполярного мира XX столетия. Когда каждый принцип в той или иной стране реализовывался в одной из двух крайних разновидностей. Теперь, кроме крайних, как правило, имеются страны с разными промежуточными вариантами. В экономической части: есть страны с почти полностью частной собственностью на средства производства, а есть с максимальным огосударствлением (пример, КНДР). Между ними целый спектр промежуточных вариантов. В разных пропорциях сочетаются механизмы рынка и государственного планирования. В политической части: доминирование демократии и самоорганизации в разной степени сочетается с централизацией и государственной «вертикалью власти». Резко различаются системы контроля государства за соблюдением законов и ответственности за их нарушения.

Идеология социализма, как правило, достигает успехов в тех странах и цивилизационных центрах, где появляется ее синтез с культурными и национальными традициями. Этот фактор стал одной из главных причин победы Сталина в борьбе с троцкизмом и «красным глобализмом». В эпоху многополярного мира на каждом континенте и в каждой стране возникают социалистические течения со своими особенностями и глубокими отличиями. В эпоху многополярного мира социализм (как и капитализм) перестает быть однозначно определенным набором, или системой принципов, а становится множеством (многообразием) таких систем, различающихся цивилизационными особенностями [84, разд. 1.3]. Социализм многополярного мира – это многообразие социалистических концепций и форм их реализации. Элите большинства стран Периферии, вставших на путь самостоятельного развития и стремящихся освободиться от зависимости от капиталистического Центра, волей-неволей приходится решать двуединую задачу укрепления единства с большинством своего народа и обеспечения экономико-технологического развития страны, а следовательно, не разрушать экономических отношений с капиталистическим Центром. Главным инструментом и оружием для решения этих задач является государство.

Богатый опыт реализации идей социализма в XX веке показал, что социализм может стать эффективной альтернативой капитализму и решить ряд задач, которые не способен решить капитализм. При этом стало очевидным, что этого социализм достиг только в форме государственного социализма. Попытки реализации социалистических идей без сильного государства, руководящего этим процессом, приводят к утрате (или по крайней мере к угрозе утраты) самих достижений социализма. Об этом свидетельствует и попытка югославских коммунистов в послевоенные десятилетия поставить на первое место в иерархии идеологических ценностей принцип самоуправления, и переоценка принципов рынка и роли предпринимателей в Китае – в период после ухода Ден Сяопина и до прихода к руководству Си Цзиньпина в 2012 г.

О невозможности преодолеть капиталистическую систему без участия сильного централизованного государства свидетельствует также трагический опыт Испанской Республики, где в период Гражданской войны 1936–1939 гг. главной политической силой, наряду с коммунистами, были анархо-синдикалистские организации – Национальная конфедерация труда (НКТ) и Федерация анархистов Иберии (ФАИ) (Подробно об этом смотри в статье А. В. Шубина «Анархо-синдикализм в Испанской гражданской войне 1936–1939 годов» и в книге [81]). Даже в период войны с франкистскими мятежниками анархо-синдикалисты выступали за самоуправление в армии и сопротивлялись всякой централизации. Каждая партия и профсоюз имели свои вооруженные формирования.

В период Гражданской войны анархо-синдикалисты НКТ, как только вошли в состав правительство, приступили к реформе, в результате которой на всех предприятиях с числом работающих больше 100 избирался рабочий совет. Этот совет должен будет управлять работой данного предприятия и совместно с другими советами постепенно создавать общую систему регулирования промышленности. Наибольшие успехи реформы были достигнуты в Каталонии, где доминировала НКТ. За несколько месяцев рабочие советы были созданы на всех предприятиях. Была сведена к минимуму безработица. При снижении спроса на продукцию рабочие не увольнялись, а принимали решение о сокращении рабочего дня. Фактически в Испании возник новый экономический сектор, отличный и от капитализма, и от государственного социализма, подобного экономике СССР. Это был шаг к системе производственной демократии (хотя анархисты были против любой государственной власти, в том числе и демократии). К 1938 г. численность НКТ увеличилась до 2,5 млн членов.

Рабочие в большинстве поддерживали политику синдикалистов. Андре Марти (член Президиума Коминтерна, руководитель Интернациональных бригад) настаивал на уступках синдикалистам по части социально-экономической реформы: «Надо втянуть их в реальную работу государственного аппарата».

В первый период Гражданской войны на большей части территории страны удалось разгромить франкистских мятежников. По словам полковника Х. де ла Бераса: «С военной точки зрения, это был хаос, но хаос, который работает». Однако анархисты и анархо-синдикалисты опирались не на достигнутые соглашения с коммунистами и мадридским Правительством. Они очень неохотно подчинялись решениям Правительства. Анархо-синдикалисты каждую партию подозревали в стремлении к диктатуре. Отказ анархистов от принципов централизованного управления армией, их столкновения по этому и другим вопросам с коммунистами привело к ослаблению сил Республики. При помощи со стороны Германии и Италии (стран «Оси») Франко удалось победить республиканцев.