Текст книги "Дорога на райский остров"

А потом из-за того, что я была выбита из колеи, и чувствовала, что хочу заставить его понять, я обнаружила, что выкладываю ему все: начиная с нашего приезда в тот дом, о миссис Мейкен, этих ужасных ночах, которые пришлось пережить Фелисити в той комнате с балконом, об участии в них экономки, о вечном смирении Фелисити, о ее затаенных чувствах по поводу вещей, о которых говорить она не могла даже со мной.

– Репутация у него была скверная. Выпивка и женщины. Однако мы не всегда обращаем внимание на скандалы и сплетни.

– В этом случае любые сплетни не могли быть хуже действительности.

И я рассказала о пистолетах и о том, как однажды ночью Грэнвилл явился ко мне в комнату, а я пригрозила пристрелить его.

– Боже правый! – вырвалось у Милтона.

– Я бы так и сделала, – заверила я. – Никогда не думала, что смогу кого-то убить, но его, по-моему, я бы убила. Я сказала, что прострелю ему ноги… искалечу его… и это его испугало. Он знал, что я говорила серьезно и что я была неплохим стрелком.

– Если бы я только знал…

– И что бы вы могли сделать?

– Я бы ни за что не позволил вам ехать к нему.

– Как я могла бросить Фелисити? Она такая хрупкая и нежная. Она не могла сама о себе позаботиться, и все же…

Милтон произнес:

– В ту ночь… на балконе…

– Говорили, он собирался прицелиться в кого-то – как он думал, в бандитов.

– А никаких бандитов не было?

– Не знаю. Мне кажется, у Фелисити лопнуло терпение. Была борьба, пистолет выстрелил, и он упал.

– Неудивительно, что она в таком состоянии. Я рад, что вы привезли ее сюда. Мы вместе позаботимся о ней. Губы у меня слегка задрожали. Я сказала:

– Я рада, что мы здесь… с вами. Как мне благодарить вас?

– Вы это уже сделали, – отозвался Милтон. – Причем таким способом, который значит для меня гораздо больше, чем все остальное.

Несколько минут мы сидели в молчании, глядя на гавань. Я ее почти не видела. Я снова была в том доме, переживая все заново. Я никогда этого не забуду. А насколько больше все это подействовало на Фелисити!

Прибыл ассистент доктора с пилюлями. Я отнесла их в свою комнату и спрятала в глубине одного из ящиков рядом с картой.

Затем я ушла к Фелисити. Немного посидела рядом. Фелисити мирно спала. Я снова спустилась к Милтону.

– Она спит, – сообщила я. Он кивнул.

– Это то, что ей нужно. Мы вместе позавтракаем, а потом я отошлю вас отдыхать. После полудня слишком жарко, чтобы еще чем-то заниматься, разве что спать. С двух до четырех здесь царит полная тишина. А вечером я загляну посмотреть, как вы тут.

– Спасибо – еще раз спасибо, – откликнулась я.

Я смогла съесть лишь немного фруктов. Состояние Фелисити меня совершенно потрясло. Больше всего меня беспокоил этот ее пустой взгляд.

Милтон, казалось, понимал мое настроение. Он пытался отвлечь мое внимание, рассказывая мне об острове, плантации, обычаях и нравах людей. Иногда я даже слабо улыбалась, и все это время меня переполняло чувство благодарности к нему.

Я все время спрашивала себя, что бы я делала, если бы не он.

После ухода Милтона я вернулась в свою комнату, предварительно заглянув к Фелисити. Та лежала на спине с закрытыми глазами, и в ее лице был покой.

Заснуть я не смогла. Перебирала в мозгу сотни возможностей. Что если Фелисити действительно заболела? Что если потеряла рассудок? Что мне тогда делать? Я была ответственна за нее. Меня утешила лишь мысль: «Он здесь. Он поможет».

Думая о нем, я, наконец, задремала.

Фелисити проспала весь день. На закате я зашла к ней и села у постели. Она открыла глаза и улыбнулась мне.

– Я чувствую себя усталой… такой усталой, – сказала она.

– Тебе нужен отдых, – ответила я. – Спи сколько сможешь.

Фелисити улыбнулась и закрыла глаза.

Я спустилась вниз. Там ждал Милтон. Он осведомился насчет Фелисити, и я сообщила, что она все время спит.

– Это то, что ей необходимо.

Мы вместе пообедали в отеле. Я почти все время молчала, но Милтон оживленно говорил, и мне удалось каким-то образом пережить этот вечер. Прощаясь, Милтон взял мои руки в свои и ласково поцеловал в щеку.

– Не забудьте, если испугаетесь, вам достаточно лишь послать за мной.

Я поднялась к себе и с балкона проводила его взглядом. Милтон обернулся, помахал мне рукой, а потом послал воздушный поцелуй.

Я улыбнулась и помахала в ответ. Потом он уехал.

Я отправилась в комнату Фелисити.

– Уже ночь? – спросила она.

– Да.

– Я боюсь ночи.

– Бояться нечего, ты на Карибе.

– Мне снятся кошмары.

– Помни, что я за стенкой. А стены тонкие. Если проснешься, просто постучи, и я сразу приду.

– О да… постучу. Ты так добра ко мне, Эннэлис.

– Вздор. Я забочусь о тебе, и, мне кажется, у меня неплохо получается.

Я устроила Фелисити поудобнее и поправила сетку над кроватью.

– У меня такое чувство, словно я заперта, – сказала она. – Прямо как…

– Тебя от этого дома отделяют много миль. Это все позади. Все уже по-другому, и помни, что я за стенкой.

Я поцеловала подругу, посидела рядом, пока, она не уснула, затем ушла к себе. Я и впрямь очень устала.

Было, наверное, два часа ночи, когда меня разбудил стук в стену. Я поспешно встала и, накинув халат, пошла к Фелисити.

Та сидела в кровати и дико озиралась вокруг.

– Нет, нет, – стонала она.

– Все хорошо, – воскликнула я. – Я услышала стук. Я здесь. Опять сон?

– Он вошел, – запинаясь, пробормотала Фелисити. – Виски… я слышала запах. Ненавижу виски, потому что… потому что…

– Послушай меня, – сказала я. – Все прошло. Ты должна забыть. Ты поправишься. Здесь так много можно сделать. И все так интересно. Милтон готов помочь нам. Все, что тебе надо, – это поправиться. Я дам тебе пилюлю. Доктор сказал, ты можешь пить по одной – только по одной – каждый вечер. Возможно, мне следовало дать тебе лекарство перед тем, как я легла, но ты так мирно спала. А теперь я дам тебе пилюлю. Ты заснешь и будешь видеть хорошие сны.

Я отправилась в свою комнату и принесла Фелисити пилюли. Она послушно выпила.

– Я здесь, на Карибе… да? Ты со мной, а он умер… умер. Он лежал, а вокруг было столько крови…

– Он умер, – подтвердила я, – и его похоронили. С ним покончено. Он никогда больше не будет тебя мучить. Он мертв, а мы здесь, вот это важно.

– Да.

– А теперь лежи тихо и закрой глаза. Я побуду с тобой, пока ты заснешь.

– Обещаешь?

– Обещаю, и если тебе приснится дурной сон, скажи себе: «Это сон». А если я тебе понадоблюсь, постучи в стенку.

– Да… да… так и надо. Все хорошо, правда? Ведь все хорошо?

– Все хорошо, – повторила я. Фелисити лежала, бормоча:

– Все хорошо…

Пилюля быстро подействовала, и скоро дыхание девушки стало ровным. Она засыпала.

А потом я услышала, как она прошептала:

– Реймонд… почему… если бы только… О, Реймонд…

Я смотрела на нее и думала: «Если бы я не поехала на ту конференцию… если бы я никогда не встретила Реймонда… ничего бы этого не было».

Фелисити крепко спала, я встала и направилась к себе.

Заснуть я не могла. Все думала, в какой же запутанной ситуации мы оказались. Фелисити любит Реймонда. И ей сейчас больше всего нужно, чтобы Реймонд приехал и сказал, что любит ее.

Я искренне хотела, чтобы он так и сделал, ибо мне становилось все яснее, что если я уеду с Карибы – а, стало быть, и от Милтона Хемминга, – я уже никогда не буду совершенно счастлива.

На следующее утро, едва встав с постели, я отправилась взглянуть на Фелисити. Она была бледной, но, по крайней мере, сохраняла душевное равновесие.

Я спустилась вниз и позавтракала во дворике позади отеля. Завтрак состоял из мяса со свежим хлебом и кокосового молока. Пока я ела, подошла квартеронка и осведомилась о здоровье Фелисити.

Я сообщила, что врач придет позднее и что Фелисити, кажется, немного лучше, но она по-прежнему очень усталая.

– Если вам что-нибудь понадобится, спросите меня, – предложила девушка. – Мое имя – Роза. Я знаю тут всех.

– Да.

– Бедная миссис Грэнвилл. У нее такой больной вид.

– Мы надеемся, ей скоро станет лучше.

– Мистер Хемминг по-настоящему заботится о ней… и о вас.

– Он очень добр и во многом помог нам.

– Он очень важный человек. Весь остров от него зависит. Мы этого не забываем… и он тоже.

Прозвучала ли в ее словах легкая укоризна ? В ответ я просто кивнула.

– Плантация – это хорошо для острова. Все это процветание… – И Роза повела рукой.

– Да, наверное.

– Так много людей хотят сахар… так много. Наша плантация больше, чем у миссис Мануэль на втором острове.

– Это ближайший отсюда остров, да? Второй по размеру в архипелаге?

Роза кивнула.

– Мистер Мануэль – он недавно умер. Мистер Хемминг был тогда в Англии. Миссис Магда теперь управляет островом. Очень умная леди.

– Как интересно. Мне бы хотелось посмотреть другие острова, пока я здесь.

– Может, мистер Хемминг отвезет вас на второй остров, да? А может, нет.

Похоже, что-то в этой ситуации забавляло девушку. Но она вдруг объявила:

– Извините меня. Мне надо работать.

Я размышляла о другом острове, о том что такого особенного было в Магде Мануэль, что так забавляло Розу.

Я покончила с завтраком и поднялась еще рад взглянуть на Фелисити. Когда я вошла, Фелисити открыла глаза, и я спросила, не хочет ли она немного поесть. К моей радости, Фелисити согласилась, и я отправилась вниз и попросила принести молока, фруктов и хлеба.

Я сидела рядом с Фелисити, пока она ела. Вид у нее был гораздо лучше, она ничего не сказала о том, что произошло ночью, и, похоже, забыла об этом. Фелисити очень устала, наверное, из-за лекарства, и ей, очевидно, надо поспать, Я сидела рядом, пока Фелисити не заснула, а потом спустилась вниз, вышла из двери отеля и на минутку остановилась, глядя на гавань. Перед отелем на террасе сидели на стульях несколько человек. Над их столиками были установлены навесы, и само местечко поэтому напоминало «Континентальное кафе». Люди потягивали из стаканов, как я предположила, местный прохладительный напиток или, возможно, в отеле предлагались и другие вина. Однако казалось странным пить вино так рано утром. Другие земли, другие обычаи, подумалось мне.

Я уселась на один из стульев, подошел официант и поинтересовался, не желаю ли я чего-нибудь. Я отказалась.

– Какое чудесное утро. Как увидишь туман над островом, так сразу знаешь, что тебя ждет.

Официант, как и большинство островитян, с готовностью откликался на приветливое обращение. Казалось, здесь все с удовольствием смеялись и болтали.

Я спросила, как его зовут, и он ответил:

– Обадия.

– Хорошее библейское имя, – заметила я.

– О, мы христиане, хозяйка. Мы ходили в миссионерскую школу.

– На этом острове?

– Да, да. Здесь есть для маленьких. Они ходят в миссионерскую школу. Учат там про Бога и как считать. Они образованные.

– А вы давно на острове, Обадия? Он расхохотался, словно услышал какую-то очень веселую шутку.

– Ой, мисси леди, да вы шутите. Я тут родился. Люди не приезжают на Карибу… разве что леди вроде вас или по делу, да на отдых… А такие, как я, мы тут родились.

– И вы, насколько я понимаю, давно работаете в этом отеле.

– Господь благословит вас, мисси леди. Да я тут служу вот с таких лет. – И он показал рост мальчугана примерно лет десяти. – Раньше вот двери открывал, да-да, весь разодетый в пух и прах. Был горд и счастлив. Хозяин так сказал: «Работай хорошо, Обадия, и кто знает, может, высоко взлетишь». Только не нынешний хозяин. Другой.

– О… другой?

– Папаша нынешнего. Большой красивый мужчина, как хозяин. Папаша его был. А нынче хозяину пора женой обзавестись да парой ребят, чтоб было кому дальше вести плантацию.

– Понимаю. Хозяин – это мистер Хемминг.

– Да-да, он и есть хозяин. Почитай, все здесь его. Большой человек. Хозяин. Мы все хотим, чтоб у него жена была да детишки.

– Стало быть, он пока не женат.

– Нет, мисси леди, нет у него жены. Мы-то думали, как он вернется, привезет с собой жену. Здесь любят возить жен из-за моря. А из здешних никто хозяину не годится, то есть, в жены-то. Хотя вон есть миссис Мануэль. Только вот, понимаете, когда он уехал, она замужняя была. Теперь-то другое дело.

Снова эта миссис Мануэль! Как я поняла, она была хорошим другом Милтона Хемминга. Я ощутила легкий укол. Что это было? Ревность? Тревога? Я слишком позволила себе увлечься этим человеком.

– А как теперь насчет миссис Мануэль?

– Сейчас-то… ну, поглядим. Это хорошо. То есть что хозяин приехал домой без жены… наверное.

– Вы хотите сказать, что миссис Мануэль теперь свободна и может стать женой хозяина?

– Хозяин не любит, когда о нем судачат.

– А кто же это любит?

Обадия приложил палец к носу, что должно было означать – он понял, что оказался слишком болтливым и предпочел бы, чтобы я не распространялась о том, что он мне только что рассказал.

Я кивнула в ответ и изменила тему.

– Обадия, вы помните, что здесь происходило раньше – года два назад?

– Два года. Ну, а что?

– Вы должны помнить людей, останавливавшихся здесь, верно? Людей из-за моря?

Обадия постучал по голове и ухмыльнулся:

– У меня все тут, – сказал он. – Я помню, что было много-много лет назад.

– А вы не помните джентльмена, ненадолго останавливавшегося здесь? Некоего мистера Филипа Мэллори?

– Мистер Филип Мэллори… Ну-у… вроде что-то припоминаю.

Этот молодой человек останавливался в отеле примерно два года назад.

Обадия закатил глаза:

– Точно. Помню его. Очень приятный джентльмен.

– Это был мой брат.

– Ваш брат, мисси леди, что вы говорите!

– Вы, наверное, часто его видели?

– Да, да. Видал.

– И что с ним случилось?

– Ну, он был здесь… а потом его не стало.

– Куда он отправился? Вам хоть что-нибудь известно?

Обадия задумчиво почесал в голове.

– Он ведь был из тех, что карты делают?

– Совершенно верно, – подтвердила я.

– Ну, так он, верно, карты отправился делать.

– А как он уехал? И-куда?

– Просто уехал, и все тут.

– А с ним кто-нибудь был?

– Ох, чего не знаю, того не знаю.

– Постарайтесь вспомнить. Долго он здесь пробыл?

Обадия покачал головой:

– С неделю, наверное, или две… а, может, и три или четыре…

– Но вы ведь сказали – он уехал. И сказал, куда. Не мог же он просто так взять и исчезнуть. Он, наверное, заплатил по счету.

– Ох, вот об этом-то я ничегошеньки не знаю. Счета – не дело старого Обадии.

Я поняла, что больше мне не удастся от него ничего добиться. Однако старик знал Филипа. Это было уже кое-что. Возможно, в отеле есть и другие служащие, кто может что-то помнить о моем брате.

В то утро я переговорила с несколькими служащими. Большинство из них помнили Филипа, но, похоже, ничего таинственного в его отъезде не было. Он просто приехал и уехал, как прочие посетители отеля.

Я отправилась на берег. Однако я не могла расспрашивать всех подряд, не помнят ли они Филипа. Я была разочарована. Все мои надежды были на Карибу, и вот, оказавшись здесь, я зашла в тупик. И кроме того, у меня на руках оказалась Фелисити.

Расстроенная, я пошла назад в отель. Поднимаясь по ступенькам, я встретила Милтона Хемминга.

– Я привел вам лошадь, – сообщил он мне. – И договорился, что ее будут держать в конюшне отеля. Идемте посмотрим на нее. Как Фелисити?

– Кажется, немного лучше. Большей частью она спит, но, похоже, рассудок ее успокоился.

– Хорошо. Это нам и нужно.

Я последовала за Милтоном в конюшню, и он показал мне симпатичную гнедую кобылку.

– Ее зовут Эксельсиор. Как вам кажется, она симпатичная?

– Очень.

– Не выводите ее после полудня. В это время слишком жарко и для нее, и для вас. У нее хороший ход, и она знает окрестности. К тому же тихого нрава и дружелюбная.

– Иными словами, у нее превосходный характер. Не знаю, как благодарить вас.

Милтон пристально на меня посмотрел:

– Вы еще найдете способ выразить свою благодарность.

Я промолчала, и он продолжал:

– На самом деле это я должен благодарить вас. Я очень счастлив, что вы здесь. Надеюсь, вы останетесь здесь надолго.

– Но я ведь здесь совсем недолго. Кто знает, если я загощусь, вам, может быть, захочется от меня избавиться.

– Никогда. Я хочу жениться на вас, а это означает, что вы останетесь со мной на всю жизнь.

– Жениться на мне!

– Вас это не должно удивлять. Вам ведь известны мои намерения.

– Кое-что мне действительно было известно, но я не была уверена, что вы имеете в виду женитьбу.

– Вы что, наслушались сплетен обо мне?

– А они есть?

– Никто не застрахован от скандала.

– Особенно такой влиятельный человек, как вы. Сегодня утром я слышала о вашей власти.

– Ах, вот как?

– От человека по имени Обадия. Похоже, он испытывает перед вами благоговейный страх.

– Здесь не место обсуждать серьезные вещи. – И он повел меня в холл.

Роза подняла голову от конторки и улыбнулась нам.

– Мы идем в кабинет, – объявил Милтон.

– Там никого нет, мистер Хемминг, – отозвалась Роза.

– Нам надо поговорить наедине. Позаботьтесь, чтобы никто не входил.

– Хорошо, мистер Хемминг.

Роза улыбалась своей таинственной улыбкой, явно строя предположения.

Милтон открыл дверь небольшой комнаты, выходившей на гавань. Здесь был балкон со стульями. Милтон закрыл дверь, и мы вышли на балкон.

– Здесь нас никто не побеспокоит, – сказал он.

– Похоже, вам здесь все беспрекословно подчиняются.

– Конечно.

– Ваше естественное наследство, как я полагаю.

– А теперь давайте поговорим серьезно. Я хочу, чтобы вы были здесь, со мной… всегда. Хочу, чтобы вы вышли за меня замуж.

– Вы ездили в Англию на поиски жены?

– Полагаю, любой мужчина подсознательно ищет себе жену, как только начинает понимать, что к чему в этой жизни.

– Стало быть, ваши поиски оказались напрасными?

– Напротив. Я нашел себе жену на корабле, идущем из Англии, так что миссия – если она вообще была – оказалась в высшей степени успешной.

– Нет, пока ваша избранница не согласна.

Милтон подошел ко мне ближе и положил мне руки на плечи.

– Я никогда не смиряюсь с поражением.

– Это смелое заявление. Однако даже самым решительным людям приходится иной раз разочаровываться в своих надеждах.

– Я знаю вас, моя дорогая Эннэлис. На самом деле я вам нужен, но вы не хотите этому верить. Опыт, приобретенный вами в Австралии, подействовал не только на Фелисити. Однако жизнь совсем другая. То был не настоящий брак.

– Естественно, я не считаю, что все браки похожи на этот, иначе весь наш мир был бы миром маньяков.

– Выслушайте меня, – сказал Милтон. – На какое-то время острова покажутся вам интересными. Я же планирую продать плантацию и вернуться в Англию. Нам придется позаботиться об образовании наших детей, а для этого нам будет необходим дом. Мы ведь не захотим, чтобы они покинули нас и уехали в школу на другой конец света.

– Должна вам сообщить, что я помолвлена… в определенном смысле… с другим человеком.

– С человеком, отпустившим вас так далеко!

– На это была причина.

– Какая?

– Это касается только меня и моего жениха.

– Вот я бы ни за что вас не отпустил.

– Знаете ли, я сама за себя решаю.

– И вы решили покинуть его. Он, должно быть, что называется, медлителен в любви. Вы узнаете – я совсем другой.

– Я уже видела вас здесь, на корабле и в Сиднее, – отозвалась я. – Здесь вы что-то вроде местного божка. Люди испытывают перед вами благоговейный страх, склоняются, почти обожествляют… и все же в некоторых случаях вы ведете себя, как юнец.

– Вы хотите сказать, в любви?

– Да. Думаете, стоит только заговорить со мной о женитьбе, и я тут же все брошу и скажу: «Спасибо большое».

– Такова любовь, – ответил Милтон. – Не надо держать меня в неведении. Зачем вы приехали сюда? И почему жених отпустил вас?

– Он даже помог мне поехать.

– Зачем ему понадобилось расставаться с вами на многие месяцы?

– Он помог мне приехать сюда, потому что знал, насколько это для меня важно. Сейчас объясню.

И я рассказала Милтону о том, как обнаружила карту и об одержимости Филипа найти остров.

– Он приехал сюда и исчез. Я хочу выяснить, почему и жив ли он вообще. Филип – мой брат, и мы были ближе друг другу, чем обычно бывают братья и сестры. Я не успокоюсь, пока не узнаю, что с ним случилось.

– Он писал вам?

– Последнее письмо было из Австралии. Он упоминал, что едет на какой-то остров, и теперь я знаю, что он приехал сюда, на Карибу. Мне необходимо выяснить, куда он отправился потом и что с ним сталось.

– Вы говорите, у вас есть карта?

– Да, копия той, которую нашли в доме. Я сама ее сделала. Копия точная. Я кое-что понимаю в этих вещах.

– Карта у вас с собой?

– Да. Принести ее?

Милтон кивнул.

Я сходила в свою комнату, нашла карту и принесла ему.

– Райский остров, – пробормотал он. – Эта карта не правильная. Такого острова нет.

– Но на карте он есть.

– Кто делал оригинал?

Туг я рассказала о замурованной комнате и о том, как, открыв ее, мы обнаружили карту и дневник.

– Вас зачаровало, – заметил Милтон, – что у той девушки было почти такое же имя, как у вас. Дорогая Эннэлис, в конце концов, вы всего лишь романтик. Я так рад обнаружить в вас это. Было время, когда вы были воплощением сурового здравого смысла.

– А вас бы не заинтриговало такое открытие?

– Конечно, заинтриговало бы. Стало быть, ваш брат приехал сюда и загадочно исчез. Он провел короткое время здесь… по-видимому, зарегистрировался, как все прочие приезжие. Куда же он отправился отсюда? Вот это будет трудно выяснить. Но этот остров – если он существует – найти будет нетрудно. У вас есть карта. Посмотрите на нее. Мы находимся здесь. – Он указал пальцем. – Вот Кариба и другие острова. Вот тот, что находится в стороне от нас, а потом… как далеко, вы говорите, этот Райский остров? Судя по карте, в тридцати милях. Я плавал по этим морям часто. И могу сказать, что земли там нет – ни к северу, ни к югу, ни к западу, ни к востоку – по крайней мере, на сто миль.

– И что это означает?

– Что тот, кто составил эту карту, поместил на ней несуществующий остров.

– Я верю, что где-то он все же есть. Может быть, ошибочно указано его местоположение. Понимаете, карта была составлена по памяти. Давным-давно человек, составивший оригинал этой карты, побывал на острове после кораблекрушения. А потом по памяти составил карту.

– И будучи членом семьи картографов, вы должны знать, стоит ли доверять памяти при составлении карт.

– Знаю, знаю. Но за этим должно что-то крыться.

– Если только вашему герою этот остров не привиделся.

– Он потерпел кораблекрушение, и после поездки на остров его нашли в совершенно изможденном состоянии.

– Может быть, сны. Галлюцинации.

– Я уже думала об этом. Однако где же Филип?

– С ним могло произойти несколько вещей. Он мог потерпеть крушение в море. Вы же побывали в глубинке. И видите, что жизнь там ценится дешево. Он мог попасть к бандитам.

– Что же делать?

– Прибегнуть к помощи, – ответил Милтон.

– Чьей?

– Моей.

– Вы предлагаете свои услуги?

– Вы разве не знаете, что можете полностью располагать мною?

Я была так счастлива, что не смогла скрыть этого. Я благодарно посмотрела на Милтона и чуть не расплакалась.

Милтон увидел это и сказал:

– Как я люблю вас. Люблю во всяком настроении. Решительной и сильной, порою – немного язвительной. А теперь – трепетной и нежной и, давайте признаем это, весьма беспомощной.

Он обнял меня и прижал к себе.

– Признайтесь в этом тоже, – попросил он. – Вам бы доставило удовольствие, если бы я принял участие в ваших планах.

– Просто мне что-то подсказывает, что вы добиваетесь всего, за что беретесь.

– Хорошо бы вы это запомнили.

– Я была бы рада принять вашу помощь.

– Что ж, – сказал Милтон. – Первое, что нам надо сделать, – это выяснить, сможем ли мы отыскать остров. Нам потребуется довольно большая лодка… не такая, как тот корабль, на котором вы прибыли из Сиднея, но и не просто маленькая лодочка на веслах. Возьмем с собой карту и отправимся на поиски. Необходимо, чтобы вы убедились, что острова не существует, по крайней мере, в том месте, где он указан на карте.

– Благодарю вас. О, благодарю вас!

– Надо учитывать еще одно, – продолжал Милтон. – Раскрыв эту тайну, вы вернетесь в Англию?

– Так я планировала.

– И выйдете замуж за человека, который по сути, помог устроить это?

– Он очень хорошо все понимает. И знает, что я никогда не успокоюсь, не узнав, что случилось с Филипом.

– И он позволил вам уехать…

– Он все понял… прекрасно.

– Я бы ни за что не позволил вам уехать одной. Я бы поехал с вами.

– А когда мы отправимся в наше путешествие?

– Все будет зависеть от погоды. Предоставьте это мне. А пока я постараюсь узнать все, что смогу, о пребывании вашего брата на острове. И я хочу вам кое-что на этом острове показать. Заеду за вами сегодня в пять часов. Тогда будет прохладнее. Я хочу показать вам плантацию, и вы со мной пообедаете. Советую вам оставаться в комнате, пока стоит жара.

Милтон поднялся. Я тоже. Он взял мои руки в свои.

– Если есть возможность отыскать вашего брата, мы это сделаем, – сказал он. – Идемте со мной.

Мы отправились к конторке, за которой сидела Роза. Милтон сказал, что хочет поговорить с мистером Селинкуром, и Роза тут же пошла искать этого джентльмена. Затем нас пригласили в комнату, где Милтона приветствовал низенький человек с кожей кофейного цвета, оказавшийся мистером Селинкуром, управляющим отелем.

Милтон попросил показать ему записи регистрации за последние три года, и я смогла примерно представить, когда Филип приехал сюда. В книге было его имя. Он прожил в отеле три недели.

Мистер Селинкур помнил Филипа. Тот был очень приятным гостем. Да, он оплатил свой счет; нет, никакого таинственного исчезновения не было. Он оплатил счет, как и другие гости, и уехал.

– Он отбыл на корабле в Сидней? – спросила, я.

Мистер Селинкур сказал, что скорее всего, да. Однако, судя по дате его отъезда, Филип уехал не в тот день, когда заходил корабль. Он уехал в субботу. Это было странно.

Нет, мистер Селинкур не видел, как Филип уезжал. Он наведет справки у персонала, не помнит ли кто-нибудь из них.

Дело неплохо продвинулось – и все благодаря Милтону.

Несмотря на тревогу о Фелисити, я ощущала некоторый подъем.

В течение последующих дней надежда не покидала меня, хотя наведение мистером Селинкуром справок ничего не дало. Никто не видел, как Филип уезжал. Но поскольку уехал он в субботу, то никак не мог отплыть на сиднейском корабле.

Это обескураживало, однако Милтон был уверен, что мы найдем какие-нибудь ниточки, которые рано или поздно приведут нас к раскрытию истины. И, по крайней мере, я хоть что-то предпринимала, чтобы разыскать Филипа.

Я уже не так сильно волновалась из-за Фелисити. Она была очень спокойной и отстраненной, но явно чувствовала себя лучше. Фелисити предпочитала находиться в своей комнате, жуткие кошмары у нее прекратились.

Врач, правда, предупредил, что кошмары могут в любой момент вернуться, и так оно, наверное, и случится, так что я должна быть готова к этому. Фелисити нуждалась в постоянном утешении и ободрении.

Она много спала, ей это было необходимо, чтобы поправиться.

Я видела Милтона Хемминга каждый день. Он приезжал узнать о здоровье Фелисити и куда-нибудь вывести меня. На своей кобылке я объехала с ним весь остров и наслаждалась своим времяпрепровождением.

Милтон провез меня по плантации. Я не имела ни малейшего представления о том, как производят сахар, а в устах Милтона рассказ об этом звучал необыкновенно интересно благодаря энтузиазму, который он вносил в каждое дело.

Мы гуляли пешком по небольшим тропинкам среди тростника – некоторые стебли достигали двенадцати футов в высоту и полутора дюймов в толщину, по сравнению с ними мы казались карликами. Милтон объяснил, что климат здесь был для выращивания сахарного тростника – жарким, влажным, с морским ветром. Я заглянула на мельницу, и в котельную. Люди – в основном, туземцы с острова – улыбались мне. Один из них показал мне мангуста, которого держали здесь, чтобы отгонять крыс, и белых муравьев – настоящую чуму для плантации.

Я заметила:

– Вам же будет невыносимо это бросить. Это ведь ваша жизнь.

– Нет, нет, – отозвался Милтон. – Это как раз способ все закончить. Плантацию создал мой отец. И преуспел. Это он сделал остров таким, какой он теперь. Я продолжил его дело. Однако отец собирался вернуться домой, как только наступит подходящий момент. Для него этот момент так и не настал, но для меня настанет.

– Все эти люди зависят от вас.

– Я не уеду, не найдя подходящего человека, который займет мое место.

– А потом уедете.

– Знаете, есть ведь еще одна вещь – даже более важная – на которую я решительно настроен.

– Какая?

– Вы.

– Это не так-то просто.

– Да. Но не невозможно.

– Я знаю, вы верите в то, что никогда не потерпите неудачу.

– Это способ существования.

– Расскажите мне еще о плантации.

И Милтон жизнерадостно продолжил свой рассказ о методе вываривания сахара.

После экскурсии по плантации мы вместе обедали. Милтон предложил:

– Когда вам надоест отель, вы всегда можете стать моими гостьями – и вы, и Фелисити.

– В отеле очень удобно, – отозвалась я. – Там хорошо заботятся о Фелисити и, похоже, по-настоящему беспокоятся о ней. Стоит ей позвонить, и тут же кто-нибудь является. И вид на гавань необыкновенный. Он постоянно меняется.

Настал день, когда мы совершили морскую прогулку. Я могла спокойно оставить Фелисити на попечение служащих отеля, так что я отправилась в это путешествие, не волнуясь о ней.

Судно было не очень большим, однако для его управления требовались три человека. Карту я взяла с собой. Мы шли мимо островов, и я впервые могла рассмотреть остров, стоявший особняком.

– Это Львиный остров, – объяснил Милтон. – Еще минута – и вы поймете, почему его так называют. Там есть небольшая бухта, а над ней вздымается утес. Со стороны он кажется похожим на развалившегося льва.

– Там какая-то лодка. А это дом?

– Да. Остров принадлежит богатой шахтерской семье из Австралии. Это что-то вроде виллы для отдыха. Насколько я могу судить, они нечасто здесь бывают. И держатся сами по себе. Вот! Теперь виден развалившийся лев.

Мы посмотрели развалившегося льва издалека, но к острову приближаться не стали.

Скоро мы оставили весь архипелаг позади.

– Чтобы выходить так далеко в море, необходима крепкая лодка, – заметил Милтон. – В любой момент может налететь шквал. Легкое суденышко может тут же перевернуться. Возможно, это и произошло с вашим братом.

Я молчала. Сейчас трудно было в это поверить. Море было таким спокойным – почти никакого движения. Я видела летучих рыб и играющих дельфинов. Это была прекрасная мирная сцена.

Милтон держал в руках карту.

– По моим подсчетам, вот где должен находиться остров. Здесь хорошо видно на много миль. И никаких признаков земли.

– Никаких, – согласилась я. – Ничего, кроме глубокого синего моря.

– Мы сделаем еще небольшой круг, если хотите… но здесь ничего нет – совсем ничего. По-видимому, в карте ошибка.

Я покачала головой.

– Наверное, мне придется поверить, что острова не существует. Но я не могу этого понять. Это точная копия карты, которую мы обнаружили.