Текст книги "В Ночь Седьмой Луны"

– Думаю, что это было бы ошибкой, – поспешно ответила я.

– Да? Почему же?

– Клоксбург всегда был их домом, и слуги привыкли к ним.

– Они могут посещать Клоксбург в любое время, и я думаю, что причина в их привычках к слугам.

– Им очень хорошо под опекой фрау Грабен.

– Не сомневаюсь. – Ворчливость послышалась в его голосе. – Но я хочу вырастить из мальчишек мужчин, а не цыплят, прячущихся под крылом курицы. Кроме того, мне будет приятно чаще видеть вас, мисс Трант. Вы очень интересная женщина.

– Благодарю вас.

– Благодарите не меня, а те всевышние силы, сделавшие вас такой.

Я встала.

– Думаю, мне пора идти.

– Вы говорите словно... герцогиня. Бог мой, откуда у вас такие манеры? Вы приобрели их уже здесь. Конечно, вы всегда были готовы высказать свое неодобрение. Помните нашу первую встречу? Но вы изменились с тех пор. С момента возвращения моего кузена.

Я направилась к двери, но он схватил меня за руку.

– Будьте добры, уберите вашу руку.

– Ну, ну, мисс Трант, вас касаются не впервые.

– Вы говорите мне дерзости.

– Простите меня... герцогиня. – Он приблизил свое лицо ко мне. – Как видите, я знаю о вас немало. – Он не выпускал мою руку, и я с презрением ощутила грубую мужскую силу, исходящую от него. Я с благодарностью подумала о фрау Грабен.

– Если вы немедленно не отпустите меня...

– То что вы сделаете?

– Постараюсь, чтобы герцог...

– Мой благородный кузен далеко отсюда. Когда он вернется, вы доложите ему, что я посмел положить руки на его вещь. Не так ли? – Его злобное лицо было рядом.

– Я много знаю о вас, дорогая фальшивая герцогиня. Вы познакомились с нашим Максимилианом много лет назад. Да или нет? И вернулись сюда, чтобы разыскать его. Вам захотелось возобновить эту интересную связь, возникшую так давно. Для вас это было непривычно, а для нас – обычное дело. Я сам разыграл подобную штуку. Берется простая деревенская служанка, не знающая жизни. Она хранит свою честь как святыню, и для этого делают фальшивую свадьбу.

– Вы ошибаетесь. – Его язвительные слова заставили меня прервать молчание. – Наш брак не был фальшивым.

– Все еще тешите себя иллюзиями, мисс Трант.

– Откуда вы знаете это?

– Милая мисс Трант! У меня есть способы узнавать, что мне необходимо. У меня свои шпионы, и они хорошо служат мне. Вы наверняка не верите, что мой кузен действительно женился на вас. – Не дождавшись ответа, он продолжал. – Ах, я вижу, вы убеждены в обратном. Неужели вы думаете, что даже он мог пойти на такой дурацкий поступок? Ведь это так просто, вы не поверите, как это просто. Простая церемония, друг любезно соглашается сыграть роль священника. Дорогая мисс Трант, это проделывалось тысячи раз в прошлом и, без сомнения, будет повторяться и дальше.

– Я не могу обсуждать эту тему.

– Чтобы сделать вам приятное, готов обсуждать только приятные для вас темы.

– Вы пригласили меня сюда, чтобы рассказать мне об этом?

– Да нет, это вышло между прочим. Я пригласил вас сюда, чтобы сказать, что дети поселятся здесь, и вы, их преподаватель английского, естественно, переедете вместе с ними. Обещаю вам, вы будете устроены не хуже, чем в Клоксбурге. Что вы на это скажете?

– Мне нечего сказать.

– Это означает, что вы будете готовы немедленно покинуть Клоксбург.

– Я не уеду из Клоксбурга.

– Если я вас правильно понял, вы оставляете свою должность?

– Мне придется так поступить, если вы будете настаивать на переезде детей.

– А как же Фриц, ваш протеже?

Я содрогнулась и не смогла скрыть это. Я представила, с каким садизмом он будет преследовать этого мальчика. Мысли о Максимилиане несколько отвлекли меня от Фрица.

За себя я не боялась. Максимилиан защитит меня от этого человека, но даже теперь, когда отпала необходимость держать в тайне наш брак с Максимилианом, Фриц оставался во власти графа.

Я слишком связала себя с судьбой этого мальчика. Он нуждался во мне, и я знала, что многое сделала для него.

Граф с лукавой усмешкой наблюдал за мной, читая мои мысли. Он наклонился ко мне.

– Вам очень симпатичен этот мой сын, мисс Трант. Мне это нравится. Это свидетельствует о доброте вашего женского сердца, что еще больше возвышает вас в моих глазах. Вы переедете сюда, чтобы ухаживать за Фрицем. Не вижу причин, почему нам не стать хорошими друзьями. Вы сможете оспаривать мои действия, если сочтете, что я слишком резок с мальчиком. Вы сможете проявить ваши материнские инстинкты, не правда ли? Мисс Трант, вы – удивительная женщина. Говорю вам откровенно – я восхищаюсь вами.

– Мне хотелось бы уйти теперь.

– И вы обдумаете мое предложение. Забудьте думать о том случае в прошлом, прошу вас. Макс и я так походим друг на друга. И всегда походили. Совместное воспитание развило в нас сходные вкусы. Эта чертовка Грабен подтвердит вам мои слова. Что касается случая в охотничьем домике, проявите благоразумие. Не следует придавать ему излишнее значение. Это случалось так часто в прошлом и достаточно часто в наши дни. И давайте предположим, что бракосочетание не было фальшивым. Что ждет нас в этом случае? Скажу вам. Неприятности! Большие неприятности! А Кларенбок? Неужели вы думаете, население этой страны останется в стороне и спокойно воспримет унижение своей принцессы? И даже если кларенбокцы стерпят отставку своей принцессы, как отнесутся к такому известию жители Рохенштейна? Они никогда не примут вас, иностранку, без роду, без племени, несмотря на всю вашу привлекательность. Вы понимаете, к чему это приведет? К концу Максимилиана. В лучшем случае его низложат. Вы же не желаете такой несчастной участи Максимилиану, всей нашей маленькой стране. Но благодаря Богу, ваш брак не был настоящим. Та церемония бракосочетания в охотничьем домике ничем не отличалась от многих подобных. Они никогда не посягали на основы государства, почему вы считаете ваш брак иным?

Наша тайна перестала быть тайной. Она раскрылась и, стала известна человеку, который был, в этом нет сомнений, самым опасным нашим врагом.

Мне следует все обдумать.

До меня донеслись его слова: «В назначенный срок за, вами и детьми придет карета. Буду ждать вас с нетерпением в моем замке. Тогда мы сможем продолжить нашу интересную дружбу в более удобных условиях. Что доставит мне наивысшее удовольствие».

Я рассказала фрау Грабен о нашем разговоре с графом на обратном пути в Клоксбург.

– Забрать детей! По его словам, он это сделает. И знает о той церемонии в охотничьем домике! Он сказал, что наш брак был фальшивым.

– Он говорит неправду! Макси никогда не был лжецом. А Фреди ничего не стоило соврать, чтобы выйти сухим из воды. Уж я-то его знаю.

– Он был очень агрессивен по отношению ко мне, и я опасаюсь за Фрица.

– Он хочет вас, потому что вас любит Макси. Он всегда был таким. Он должен иметь то, что у Макси. Он одержим этим желанием. Но вы же не поедете в этот его замок?

– Нет, не поеду, – согласилась я. – Но что будет с Фрицем?

Фрау Грабен задумалась.

– Он не возьмет детей туда. Графиня не разрешит. Это единственный человек, которого он побаивается. Она никогда не допустит незаконнорожденных детей своего мужа в ее замок. В этом я уверена. Он такой обманщик, наш Фреди.

– Он знает о бракосочетании. Откуда он знает?

– Шпионы... повсюду. Он так же любит мутить воду, как и его отец. У нас еще будут неприятности с ним. Я его мало наказывала в детской.

– Он питает к вам определенное уважение, чего не скажешь о его отношении к другим людям.

Она с улыбкой согласилась.

– И он говорит, что, если станет известно, что я жена Максимилиана, народ взбунтуется. Они не смирятся с этим и низложат Максимилиана.

– Да ну! И молодой господин Фреди займет его место на престоле.

– Он не зашел так далеко.

– Да, но это у него на уме и всегда было, как незаживающая рана. Он стремится к престолу и не остановится ни перед чем, чтобы стать герцогом. Ему нужны вы и герцогство. Все, чем владеет Макси, должно принадлежать ему. Мне говорили, что ему уже надоела Дочка хозяина гостиницы, хотя эта интрижка была одной из самых продолжительных. Ее отец никогда не одобрял их связь, бедняга. Он души в ней не чает, это его единственный ребенок. Но появляется Фреди и добивается своего. Бедняжка. Ох, мы должны не спускать глаз с Фреди.

– Я не дождусь возвращения Максимилиана. – Ну что же, – она улыбнулась своей лукавой улыбкой, – в этом нет ничего необычного, ведь он ваш законный муж. Нам остается лишь ждать. Скоро что-то должно случиться. Чувствую это нутром. И произойдет что-то грандиозное.

Я редко видела ее в таком возбуждении. Я очень боялась, что дети узнают о решении графа перевезти их из Клоксбурга в его замок. Чем больше я думала об этом, тем больше я склонялась к мысли, что фрау Грабен была права. Его супруга, графиня, – я видела ее лишь мельком – производила впечатление весьма решительной женщины, и думаю, фрау Грабен была недалека от истины, утверждая, что графиня не допустит незаконнорожденных отпрысков мужа в замок, где воспитывается ее сын. Да, граф блефовал. Но, вне сомнения, он узнал, что какой-то обряд бракосочетания состоялся между мной и Максимилианом много лет назад. Мальчики настойчиво требовали отправиться на Могильный остров посмотреть могилу герцога, и на следующий день после поездки в замок графа мы отправились туда. Лизель не было с нами, она осталась с фрау Грабен. У берега стояла лодка, и мальчики заявили, что хотят грести сами, не дожидаясь старика Харона для переправы на остров. Разгорелся спор, кому садиться за весла.

Я предложила кинуть монетку и решить, кому грести первому. Предложение было принято, и жребий грести на остров достался Дагоберту. Он сел за весла, а Фриц ревниво следил за его работой.

Поднявшись на берег, мы увидели Харона, вышедшего из своего домика поприветствовать нас. Он стоял перед нами, всматриваясь в наши лица щелками глаз, скрытых в глубоких морщинах.

Он протянул мне руку, такую же сухую и холодную, как и в прошлый раз. Она была все такой же.

– А теперь вы пришли взглянуть на могилу герцога. – Я вспомнила глухое звучание его голоса. – У нас недавно были гости. Все одни и те же, когда один из семьи отправляется к последнему месту упокоения.

Теперь и я была из этой семьи, и, быть может, когда-нибудь мои останки будут лежать на этом острове.

– Пойдемте со мной, – сказал Харон. – Пойдемте, молодые господа. Я покажу вам место, где лежит старый герцог. Пусть Бог упокоит его душу.

Я шла рядом с ним, мальчики следовали за нами, необычно серьезные. Несомненно, они чувствовали то же, что и я, – присутствие смерти.

– Нашли вы кого-нибудь для обучения вашему делу, Франц? – спросил Дагоберт.

– Я совсем одинок на этом острове, как и был эти долгие годы, – ответил старше.

– Интересно все же, кто будет присматривать за всеми этими мертвецами, когда вы тоже умрете?

– Придумают что-нибудь, – сказал Харон.

– Все эти мертвые люди, – размышлял Дагоберт. – За ними за всеми кто-то должен ухаживать. Мне кажется, все побоятся жить на этом острове, кроме тебя, Франц. А ты не боишься?

– Мертвые столько лет были моими спутниками, и мне нечего их бояться, молодой господин.

– Тебе бы хотелось, Фриц, остаться одному на острове, когда стемнеет? – спросил Дагоберт. Фриц заколебался и Дагоберт добил его. – Ты ведь знаешь, что не захочешь. Ты так испугаешься, а какой крик поднимешь, когда все эти призраки выйдут из могил...

– Ты же сам не захочешь остаться здесь один, когда стемнеет, Дагоберт, – сказала я, – и так как никто из нас не собирается здесь оставаться, к чему весь этот разговор?

– Я не побоюсь, – хвастался Дагоберт. – Я сяду на могильные камни и скажу: «Выходите посмотреть на меня. Не боюсь я вас».

– Ты так же будешь бояться, как и мы все, – обратилась я к Дагоберту.

– Возможно, они тоже боятся, – сказал Фриц. – Мне не хотелось бы лежать в земле, заваленным землей.

– Хватит об этом, – оборвала их я. – Эти цвету удивительно красивы.

– Посажены через несколько часов после похорон его светлости, – ответил Франц.

Мы подошли к большой аллее, на которой находилась свежая могила, покрытая цветами. На ней еще не было скульптур и статуй.

Мальчики молча смотрели на могилу.

– А когда-нибудь захоранивают живых людей? – спросил Дагоберт.

– Что за вопрос! Кто же захоронит еще не умерших людей? – спросила я с укором.

– Такие случаи бывали. В монастырях ослушников помещали в стены – и замуровывали камнями.

– Ну, теперь вы видели могилу герцога. Не хотите навестить могилы своих мам?

Они, конечно, захотели, и мы покинули главную аллею. Харон сопровождал нас: в черном одеянии, болтавшемся на его теле, с седыми локонами, выбившимися из-под шапочки, он действительно напоминал лодочника на реке Стикс, посланника смерти.

– Будьте осторожны – здесь новая могила, – предупредил он.

– Новая могила! – Глаза Дагоберта засверкали. – Чья могила?

– Я вырыл ее сегодня утром, – сказал Харон.

– Можно на нее взглянуть? – спросил Фриц.

– Она здесь рядом. На ней деревянные дощечки.

– Мне хочется посмотреть вниз, – попросил Фриц.

– Молодые господа, осторожней. Не упадите. Сломаете ногу.

Они хотели увидеть могилу. Я пошла за ними к могиле, Харон поднял дощечки, и мы заглянули в глубокую черную яму.

Я почувствовала, как мурашки побежали по коже. Наверно, от мысли, что скоро в эту могилу опустят гроб и закончится еще одно земное существование. Я чувствовала, как у нас говорят на родине, кто-то ходит по моей могиле.

– Для кого вырыта эта могила?

– Для молодой женщины, – ответил Харон, покачивая головой. – Слишком молодой, чтобы умереть. Для дочери хозяина гостиницы в городе.

Я знала, о ком он говорит, – еще одной из несчастных женщин. Граф сделал ее своей любовницей на время и потом бросил ее. Мне говорили, что она покончила жизнь самоубийством, и благосклонность к графу привела ее, как и других ее предшественниц, на Могильный остров.

Я почувствовала огромное желание бежать из этого места.

Весь следующий день напряжение, казалось, возрастало. Я была в ожидании чего-то неизвестного, и уверена лишь в том, что подобное состояние дел не могло долго продолжаться. Я прислушивалась к звукам лошадиных копыт на дороге и надеялась на приезд Максимилиана. Как я тосковала по нему, и не только из-за той радости, которую его присутствие всегда приносило мне, мне отчаянно хотелось рассказать о моих растущих опасениях. И если вдруг приедет карета с категорическим требованием графа доставить меня с детьми в его замок, что мне тогда делать? Не поехать! И разрешить Фрицу отправиться к графу без меня? В моей голове рождались планы спасения Фрица. Может быть, представить его больным. Нет, эта уловка второй раз не сработает. Но я должна найти выход.

– Боже мой, – заметила фрау Грабен, – вы вся на нервах.

– Я думаю, граф заберет детей.

– Говорю вам, он не посмеет. Графиня не позволит ему это сделать, в особенности сейчас, когда скандал еще не улегся. Та девушка, дочка хозяина гостиницы, была беременна от него и покончила жизнь самоубийством.

– Я видела свежевырытую могилу.

– Бедняжка. Какой конец, какая смерть. Она выбросилась с верхнего этажа гостиницы во двор отца, говорят, он нашел ее там мертвой и теперь близок к помешательству. Она была его единственным ребенком.

– Какая ужасная трагедия!

– Она поступила глупо. Граф позаботился бы о ней ее ребенке, даже если она ему надоела. Еще один малыш появился бы у нас в замке. Их так жаль, этих бедняжек. Все так романтично сначала, а потом наступает час расплаты.

– Но не для него, – в гневе бросила я.

– Фреди считает подобные проделки своим правом. И она знала об этом с самого начала. Ведь такое случалось не в первый раз. Бедное, бедное дитя. Это должно было случиться. Фреди недолго хранит верность. Теперь все позади – еще один урок молоденьким девушкам. А ну, глядите веселей! Говорю вам, он не возьмет детей. Да, не посмеет. Графиня не потерпит их под одной крышей с будущим графом. Нет, они останутся здесь. Увидите. И все, что нам остается теперь, сидеть и ждать возвращения Макси.

Ох, как я ждала этого дня!

Должно быть, это случилось сразу же после полуночи. Я легла спать, как обычно, и крепко спала, когда Фрида разбудила меня. Она стояла у моего изголовья с горящей свечой.

– Мисс Трант, – кричала она. – Проснитесь. Фрица нет в его спальне.

Вскочив с постели, я поспешно накинула на себя халат и сунула ноги в шлепанцы.

– Должно быть, он снова ходит во сне, мисс Трант. Я вошла к нему, потому что мне послышался шум, а его в постели не оказалось.

Фрида так дрожала от волнения, что коробок со спичками, лежавший на круглом основании подсвечника, упал на мою кровать. Она взяла его трясущимися руками.

– Давай лучше поищем его.

– Да, мисс.

Я выбежала из комнаты, Фрида следовала за мной, высоко поднимая подсвечник.

Мы вошли в комнату Фрица, кровать его была пуста.

– Он не мог уйти далеко.

– Мисс, – сказала Фрида, – на лестнице в башню сильный сквозняк. Не могу понять...

– Сквозняк! Значит, где-то открыто окно.

Я бросилась к лестнице на башню. Я сразу же поняла, что это могло означать. При закрытой двери сквозняка не должно быть. Значит – окно открыто.

Меня охватил страх. Фриц встает с постели, идет в башенную комнату, к окну – к тому окну, из которого давным-давно выбросилась бедная Гирда. История с Гирдой захватила воображение Фрица. Я надеялась, что переборола нездоровый страх детей перед призраками, но могла ли я знать, что происходит в их подсознании и, если Фриц ходит во сне...

Я взбежала по лестнице, дверь была открыта. Сомнений не было, сквозняк шел через открытое окно в башне.

Фрида шла за мной по пятам со свечой. В воздухе стоял легкий туман. При свете свечи я увидела комнату с раскрытым окном, окном, из которого выбросилась Гирда.

Подбежав к окну, я высунулась наружу. Я могла лишь различить неясные контуры гористого склона. Вдруг я почувствовала чье-то присутствие за моей спиной, чье-то теплое дыхание, коснувшееся моей шеи. И в ту же минуту в голову пришла мысль – кто-то хочет выбросить меня из окна.

Неожиданно раздался крик, и отблеск пламени осветил комнату. Я увидела Фриду, съежившуюся от страха у стены. В ее руке не было больше свечи, и она с ужасом смотрела на огонь, охвативший бархатную скатерть на столе. Забыв о только что пережитых минутах страха, я схватила коврик и стала сбивать им языки пламени.

Появилась со свечой фрау Грабен, под ночным колпаком на ее голове торчали железные бигуди.

– Майн готт! – вскричала она. – Что случилось?

Я продолжала бить ковриком по тлеющим остаткам скатерти. Горло перехватило, и минуту я была не состоянии разговаривать. Придя в себя, я объяснила.

– Фрида уронила свечу... и мне показалось, что комнате кто-то был. Ты не заметила никого, Фрида?

Она покачала головой.

– Я уронила свечу... Пламя охватило спички... загорелся целый коробок...

– Откуда вы шли, фрау Грабен? Вам встретился кто-нибудь? Вам должен был кто-то попасться.

– На лестнице никого не было.

– Должно быть, это привидение, – закричала Фрида.

– Вы дрожите как лист, – сказала мне фрау Грабен. Но как вы попали сюда?

– Фриц! – вспомнила я. – Я забыла о Фрице. Я искала его. Он снова ходит во сне.

– Но его здесь нет.

Я с ужасом посмотрела на окно.

– Мы должны все обыскать, все-все, – закричала я в панике.

– Пойдемте, – сказала фрау Грабен. – Фрида, затуши как следует эту ткань. И убедись, что она потухла.

Мы спустились по лестнице в комнату Фрица. Дверь ее была открыта, и, к моей великой радости, он был постели.

– Фриц, – закричала я, наклонившись над ребенком. У тебя все в порядке?

– Здравствуйте, мисс Трант, – отозвался он сонным голосом.

Я поцеловала его, и он счастливо улыбнулся. Я потрогала его руку – она была теплой. Я помнила, какими ледяным были его руки и ноги в ту, другую ночь, когда я нашла его в той же ситуации.

– Я ходил взглянуть на лошадь, – пробормотал он. Она вся сверкала и на ней сидел человек с золотой короной на голове.

– Тебе это приснилось, Фриц.

– Да, – пробормотал он, закрывая глаза.

– Нам, пожалуй, тоже лучше пойти поспать, – сказала фрау Грабен.

Она проводила меня в мою спальню.

– Вы пережили прескверное потрясение, мисс, – сказала фрау Грабен. – Мне не хотелось говорить об этом в присутствии Фриды. Она была близка к истерике. Вы говорите, кто-то стоял сзади вас?

– Да.

– А Фрида никого не видела?

– Не могу понять. Но все случилось мгновенно. Она уронила свечу, и спички загорелись. Я думаю, это спасло меня.

– Люди скажут, это было привидение, и поэтому мы держали эту комнату запертой. Люди говорили, бывало, что, если войти туда и высунуться из окна, пути назад нет – разобьешься.

– Какая чепуха. Там был кто-то, сзади меня.

– Вы уверены? Ведь Фрида никого не видела.

– Так вы считаете, я все выдумала?

– Не знаю, что сказать, но считаю, вам надо забыть об этом. Я принесу капельку ликера, он поможет, вам уснуть. Запритесь в комнате для безопасности. А утром, хорошенько выспавшись, поразмыслите, что произошло на самом деле.

Она вышла из комнаты и вскоре вернулась с горячим ликером. Потом фрау Грабен удалилась. Я закрыла дверь на засов и, к своему изумлению, моментально уснула. Видимо, ликер фрау Грабен действительно оказался весьма крепким напитком.

Я проснулась утром с тяжелой головой. Умывшись и торопливо одевшись, я задумалась над страшным событием прошлой ночи. В свете дня он более не представлялся фантастичным.

Я переживала трудное время и могла легко вообразить, Что кто-то стоял за моей спиной и выбросил бы меня из окна, не урони Фрида свечу. Такое предположение представлялось мне наиболее логичным. В моей памяти было свежо воспоминание о смерти дочери хозяина гостиницы, несчастной девушки, выбросившейся из окна и разбившейся насмерть. Неужели я становлюсь такой впечатлительной? Это совсем не похоже на меня, это так, но вполне возможно.

Я сказала себе, что следует успокоиться и вести себя как ни в чем не бывало. В таком настроении я вошла в классную комнату и застала там только Фрица и Лизель. По их словам, Дагоберт еще не вставал.

– Он лентяй, – сказал Фриц.

– Нет, он не лентяй, – заспорила Лизель, как всегда принимая сторону Дагоберта. – Он просто заспался сегодня.

Я решила пойти и разбудить его.

– Мы завтракали, – съябедничала Лизель, – и Фриц вел себя плохо.

– Неправда, – не согласился Фриц.

– Да, правда, он оставил половину молока.

– Я всегда выпиваю половину стакана. Ты же знаешь, Дагоберт пьет его.

– Он допивает за тебя.

– Нет, он просто любит молоко.

Они продолжали спорить, а я пошла к Дагоберту. Он лежал, вытянувшись во весь рост на спине. Я нагнулась над ним и ужаснулась.

– Дагоберт, проснись! Проснись, Дагоберт!

Он не открывал глаз. Наклонившись над ним, я тщательно осмотрела его. Это был не обычный сон.

Сломя голову я помчалась к фрау Грабен.

Она ела кусок ржаного хлеба, посыпанного тмином, который она очень любила, и ничто на свете не могло повлиять на ее аппетит.

– Фрау Грабен, я беспокоюсь за Дагоберта. Пойдемте, взглянем на него.

– Разве он не встал?

– Нет, он спит, и очень странно. Оставив хлеб, она пошла со мной.

Взглянув разок на мальчика, она пощупала ему пульс.

– Майн готт! – закричала она. – Что же здесь происходит! Его усыпили!

Она мрачно покачала головой.

– Происходит что-то странное, и мне это не нравится. Хотела бы знать, кто все это делает.

– Что же нам делать?

– Пусть он выспится. Скажем детям, что Дагоберту нездоровится, и он проведет это утро в постели, и попросим их не трогать его.

– Интересно, не связано ли это с событиями прошлой ночи?

– Каким образом? Вы что-то знаете, мисс Трант?

– Ни малейшего представления. Я убеждена лишь в одном: прошлой ночью кто-то ждал меня в башенной комнате, чтобы убить.

– У вас есть подозрения?

– Нет! Но это связано как-то с Максимилианом и мною.

– Ах, – сказала фрау Грабен, – но пока мы не убедимся в этом, выбросим эти мысли и фантазии.

– Мне не по себе!

– Вот это правильно. Вы будете вести себя осторожно.

– Происходят очень странные вещи. Фриц ходит во сне...

– С ним это было и раньше...

– А случай с Дагобертом?

– Эта маленькая обезьянка стянула чью-то настойку опия и выпила глоток, другой. Неудивительно. Мы же знаем Дагоберта. Он во все дыры лезет.

– Уж слишком простое объяснение.

– Пусть он выспится. Он придет в себя до вечера. Мы вернулись в классную комнату.

Фриц рассказывал Лизель:

– И мне приснилось, что кто-то вошел ко мне и взял меня на руки; потом куда-то понесли, понесли... и я очутился в незнакомой стране, там была лошадь, с всадником, и на его голове была корона, такая вся блестящая.

Днем, когда я сидела в своей комнате, раздался стук в дверь. Я откликнулась, и в комнату вошел Принцштейн.

– Вас ждет карета внизу, мисс Трант. Герцогиня прислала записку с поручением отвезти вас в Земельный дом. Сегодня она собирает там всех, кто будет помогать ей в госпитале.

– Я ничего не получала.

– Записку прислали раньше, и я попросил Фриду сказать вам. Думаю, фрау Грабен куда-то ее услала, и она, должно быть, забыла вам сказать. Надеюсь, вы не рассердитесь на нее. Она очень нервная, и пожар в башенной комнате на нее очень подействовал. Она ходит сама не своя.

– Я понимаю, конечно, но я не готова.

– Возможно, вы соберетесь как можно быстрее, мие Трант. Не хотелось бы заставлять ждать ее светлость.

Предстоящая встреча с этой женщиной насторожила меня. Но на этот раз там будет много людей – ее помощники. Я знала, война может разразиться с минуты на минуту. Теперь она казалась неотвратимой, и Вильгельмине, естественно, хотелось как можно скорее приготовить госпиталь к приему раненых.

Я сменила платье и причесалась. Мне хотелось выглядеть как можно привлекательнее, это придало бы мне больше смелости в присутствии женщины, считавшей себя женой Максимилиана.

Через четверть часа после того, как Принцштейн постучался в мою дверь, мы ехали к Земельному замку. Проехав город, мы пересекли долину и оказались на той стороне горного склона. Здесь стоял золотистого цвет замок, уступавший по размерам Клоксбургу, но уютно расположившийся на склоне горы в сосновой роще, проехали через ворота во двор замка.

Проходя мимо Рыцарского зала, я увидела, что он уже переоборудован в госпитальную палату.

Принцштейн ввел меня в небольшое помещение, центре которого стоял стол, окруженный стульями, столе стояли бутылка вина, несколько стаканов и тарелка с пирожными.

– Кажется, я совсем не опоздала.

– Ее светлость и другие дамы еще не прибыли. Или, возможно, они осматривают другие помещения замка. Оборудование привозят ежедневно. Ее светлость поручили мне предложить вам прохладительные напитки.

– Благодарю вас, мне хотелось бы дождаться других приглашенных.

– Ее светлость приказала угостить вас немедленно по прибытии. Ей не понравится ваш отказ. Это вино из погребов Кларенбока. Она высоко ценит его, и предупреждаю вас, ей нравится, когда это вино хвалят. Уверен, она – спросит ваше мнение о нем. По ее мнению, оно лучше французских вин или из долины Мозеля.

– Я все-таки подожду. Принцштейн наполнил стакан.

– Только попробуйте, – сказал он, – и, увидев герцогиню, похвалите его аромат.

Я сделала маленький глоток и не нашла ничего особенного. Он предложил мне пирожные. Они ничем не отличались от пирожных, которые фрау Грабен поглощала в огромном количестве, и я снова отказалась.

Принцштейн завел разговор о скором начале войны, о том, что его призовут в солдаты, наступят новые времена, и об ужасах войн вообще.

Он оставил меня допивать вино и удалился, сказав, что пойдет взглянуть, приехали ли остальные. Через несколько минут Принцштейн объявил, что ее светлость только что прибыли, и отправились прямо в комнаты в верхней части замка, предназначаемые для легкораненых, и она желает, чтобы я присоединилась к ней и ко всем остальным.

Принцштейн шел впереди. Мы поднялись по широкой лестнице на площадку и продолжили путь по – винтовой лестнице. Все это очень напоминало Клоксбург, и комната, куда я вошла, напоминала комнату в башне Клоксбурга.

Вильгельмина была там, к моему удивлению, в одиночестве. В ее облике что-то изменилось. Она была все, также холодна, как и в прошлый раз, но в ней чувствовалось какое-то возбуждение, которое она старалась подавить.

– А, мисс Трант! Очень любезно с вашей стороны приехать так быстро.

– Я боялась заставить вас ждать. Насколько мне известно, вы собираете здесь людей для помощи в госпитале.

– Кое-кто уже здесь и сейчас подойдет. Возможно, пока вы ждете, стоит полюбоваться пейзажем из этого окна. Вот эта дверь ведет в маленькую башню. Ее называют Кошачьей. Думаю, вы уже видели такие башни. Из них на нападавших сбрасывали кипящее масло и снаряды, звуки от их падения напоминали вопли кошек. Я уверена, мисс Трант, вы это представляете.

– Да, конечно.

– Вид отсюда изумительный, не правда ли? Прямо: вниз по склону горы в долину. Вам не приходило в голову, каково выпасть отсюда прямо вниз... навстречу смерти?

– Нет, никогда не думала об этом.

– Неужели? Это путь к смерти. Вы знаете, конечной легенду о Клоксбурге. Много лет назад девушка выбросилась из окна замка. Эту комнату считают населенной привидениями.

– Да, я знаю эту легенду.

– Да, вы хорошо знаете Клоксбург и лишены предрассудков. Вы практичны, и такой тип людей мне, потребуется в госпитале, я уверена. Та девушка убила себя, узнав, что ее обманули – фальшивый брак с одним из герцогов. Ее можно понять в какой-то степени. А вы могли бы ее понять, мисс Трант?

Она стояла очень близко, устремив на меня проницательный взгляд холодных глаз, и во второй раз у меня возникло тревожное чувство опасности, грозящей мне. Я ухватилась за каменный парапет. Она перевела взгляд на мои крепко сжатые пальцы.

– Сегодня необычный день, – сказала она. – Не чувствуете? Очень влажно. Вас не клонит ко сну?

Я ответила, что, напротив, сна ни в одном глазу.

– Давайте присядем. Мне надо кое-что вам сказать.

Я с облегчением отошла от парапета. Вильгельмина села за стол и жестом пригласила меня садиться.

– Вы в курсе, мисс Трант, что мне известно о вас многое.

– Не имею ни малейшего представления об этом.

– О вас и моем муже. Я знаю о той церемонии бракосочетания в охотничьем домике. Вы действительно верите в то, что это было настоящее бракосочетание?

Я знала, что молчать бесполезно.

– Это был подлинный брачный обряд. Я его жена.

– В таком случае, кто я?

– Вы – не его жена.

– Для принцессы Кларенбока такая ситуация, которую вы мне предлагаете, исключается.

– Совсем нет. Более того, она существует.

Она нахмурила брови.

– Я хочу сказать, подобное пятно на репутации нашего герцогского дома недопустимо. Вы понимаете опасность, которая вам грозит?

Я встала.

– Думаю, нам следует обсудить этот вопрос с Максимилианом.