Текст книги "Поиск любви"

– Вы уверены? Но сходство несомненно.

Элис не хотелось разочаровывать эту женщину, однако сколько можно лгать? Айрин собиралась что-то сказать, но Элис опередила ее:

– Мы с Фрэнком никогда не были близки.

– Ни разу? Вы ни разу не увлеклись друг другом настолько, чтобы зайти чуть дальше, чем намеревались? – Айрин внимательно наблюдала, как с каждым ее словом лицо собеседницы пунцовело. – Конечно же, это было! Я так рада! Так что, возможно, крохотный элемент сомнения все же присутствует…

Прежде чем Элис успела возразить, из прихожей раздался знакомый голос:

– Крохотный элемент сомнения насчет чего, мама?

6

– Мне действительно очень жаль, – пискнула Элис, трусливо выглянув из-за большого, роскошно оформленного меню.

– Я уже слышал. – Тон Фрэнка, казалось, еще больше подчеркивает его недоверие.

– Нет, в самом деле, я приношу искренние извинения. Я и понятия не имела, что эта женщина – твоя мать. – В голосе Элис снова проскользнули легкие нотки удивления, от которого она до сих пор не оправилась.

– Неужели? За кого же, позволь поинтересоваться, ты ее приняла, выйдя из моей спальни в полупрозрачной ночной рубашке, да к тому же еще с плодом нашей воображаемой любви на руках?

– Во-первых, я была не в ночной рубашке, а в платье, а во-вторых, я никогда не говорила, что Ник твой сын, – с жаром возразила Элис. – Миссис Бартон сама сделала ложный вывод. Я несколько раз порывалась объяснить, в чем дело, но она не слушала меня и все время перебивала.

Он поднял глаза, не скрывая раздражения.

– Кажется, ты все же не оспариваешь тот факт, что на тебе была эта полупрозрачная вещица?!

Она вспомнила, каким взглядом Фрэнк окинул ее хлопковое платьице, действительно мало что скрывающее, но зато комфортное в жару.

– Скажи спасибо, что под этим платьем вообще было что-то надето. Когда появилась миссис Бартон, я решила… – Элис заколебалась. – Понимаешь, она очень молодо выглядит, красивая и не похожа на тебя. Начать хотя бы с того, что она – блондинка. – Девушка почувствовала, что запуталась.

Фрэнк неторопливо отложил меню в сторону. В его темных глазах появилось что-то незнакомое.

– Мама красит волосы, сколько я ее помню. Сейчас она предпочитает быть блондинкой. Согласен, моя мать действительно весьма привлекательная женщина. – Он не отрывал глаз от смущенного лица Элис. – Ты приняла ее за мою любовницу? – с кривой усмешкой поинтересовался он.

Предательская краска залила лицо девушки.

– Я же сказала, что не знала, кто она.

– Но решила в любом случае доставить мне неприятности, – скривился Фрэнк. Элис упрямо вскинула голову. – Я только сказала ей, что тебя нет дома.

– Продемонстрировала осведомленность?! Неудивительно, что мать поспешила с выводами. Моя неординарная мамуля всегда предпочитала роль активного участника спектакля, а не пассивного наблюдателя.

– Это я уже поняла, – со вздохом призналась Элис. – Я честно пыталась все объяснить Айрин, когда поняла, что она твоя мать, но мне и слова не дали сказать.

– У нее много талантов, и наше присутствие здесь – еще одно доказательство этого. – Фрэнк обвел глазами небольшой, но весьма элегантный ресторанчик, расположенный на берегу океана и славящийся своими десертными блюдами.

Словно по мановению волшебной палочки, перед столиком бесшумно появился официант и принял заказ. Элис едва дождалась, когда он наконец стонет.

– Между прочим, тебя никто не заставлял идти сюда, – резко заметила она.

– Тебя тоже, – лениво огрызнулся Фрэнк. – Мы можем вернуться и продолжить беседу с мамой.

Элис даже поежилась от подобной перспективы, и Фрэнк слегка улыбнулся, заметив это. Он понимал, что девушке не терпится выпутаться из неловкой ситуации. Когда Айрин с энтузиазмом предложила свои услуги в качестве няньки, Элис обрадовалась возможности оказаться наедине с Фрэнком и все ему объяснить. После короткой вспышки гнева из-за того, что мать застала у него дома женщину, да еще с ребенком, Фрэнк явно наслаждался неловкостью Элис и забавлялся ее безуспешными попытками разубедить Айрин в ошибочности сделанных ею выводов.

– Дорогой, ты никогда не рассказывал мне о малыше, – укоризненно заметила Айрин, когда Фрэнк появился в комнате с довольно грозным видом. Элис почувствовала непреодолимое желание забраться под стол и переждать там грозу.

– Так о каких сомнениях шла речь? – повторил он, целуя мать.

– Я как раз объясняла миссис Бартон, что у нас с тобой несколько иные отношения, чем она представляет, – поспешно вставила Элис.

– О каких отношениях вы говорите? – поинтересовался Фрэнк, заметив вспыхнувшее от волнения лицо соседки и ангельски довольное – матери.

– Ты и сам прекрасно знаешь, – уклончиво пролепетала Элис, не испытывая особого желание уточнять, что имеется в виду.

– Что знаю? – Фрэнк озадаченно нахмурился.

– Между прочим, я обнаружила необычайное сходство между тобой и этим милым крохотным существом, – щебетала Айрин, ничего не замечая.

– А я сказала, что это сходство случайное и другим быть не может, – добавила Элис.

– Вряд ли случайное, – неожиданно заявил Фрэнк.

– Извини, но я уже сказала миссис Бартон, что мы с тобой едва знакомы, – вытаращила таза девушка.

– Элис, вероятно, опасается шокировать меня тем, что в один прекрасный день вы оба отдались во власть чувств и не смогли совладать с собой, – попыталась смягчить ситуацию Айрин. – Фрэнк, тебе пора бы понять, что твоя мать – не мегера. Я всегда восхищаюсь людьми, которые не хотят быть рабами условностей.

– Это ты сказала маме, что мы потеряли голову и проявили легкомыслие? – резко спросил Фрэнк.

– Нет, сын мой. – Айрин снова пришла девушке на помощь. – Просто Элис так смущалась и краснела, что я сама обо всем догадалась.

– Ах, краснела? А я-то думал, что ты и краснеть-то не умеешь, – зло заметил Фрэнк, сверля Элис взглядом.

Айрин весело расхохоталась, и Ник мгновенно поддержал ее, продемонстрировав все свои немногочисленные зубки.

– Знаете, мне бы очень хотелось когда-нибудь записать портрет этого молодого человека. И ваш тоже, Элис. Хочу, знаете ли, попытаться создать портрет этакой современной Мадонны с младенцем на руках. В общем, символ материнства.

Фрэнк не преминул нанести Элис очередной удар.

– Надеюсь, твой символ будет обнаженным, мама? В таком случае твой выбор весьма удачен. Перед тобой современная женщина без комплексов, и у нее красивое тело.

Бартоны принялись откровенно рассматривать Элис, и ей захотелось отплатить им той же монетой.

– А вы когда-нибудь писали обнаженным сына, миссис Бартон? Для мужчины его возраста у него прекрасное тело.

В глазах Айрин заплясали озорные огоньки.

– У меня есть только наброски, да и то я сделала их, когда Фрэнк был младенцем. При случае я непременно покажу их вам, чтобы вы могли сравнить с оригиналом. Сама я не видела сына обнаженным с тех пор, как ему исполнилось тринадцать, ведь так, дорогой? Именно тогда он почувствовал юношескую стеснительность, от которой, по всей видимости, так и не избавился. Но хочется надеяться, что теперь Фрэнк не столь застенчив. Судя по тому, что вы имели возможность восхищаться его телом, рискну сделать вывод, что он стал более раскованным.

– Мама!..

– Я сдалась в отношении Джейн… Она была чересчур серьезна и слишком погружена в духовные проблемы, чтобы вникать в жизнь моего сына. По-моему, людям, лишенным чувства юмора, нельзя вступать в брак. Немного легкомыслия полезно, иначе можно засохнуть. У Фрэнка, например, чрезмерно развито чувство долга.

– Мама, ты приехала, чтобы анализировать мой характер и мою жизнь, или есть какая-то другая причина твоего столь внезапного появления?

– Завтра я вылетаю в Лос-Анджелес, чтобы проследить за подготовкой к открытию моей выставки. Вот и решила, что могу переночевать у тебя, на твоем роскошном диване. Ты ведь знаешь, как я ненавижу отели, а перед поездкой мне необходимо как следует выспаться. – Она перевела взгляд на Элис. – Кстати, позвольте все же один маленький вопрос: кто отец Ника?

– Мы с Фрэнком встретились впервые несколько недель назад. Так что, как вы сами понимаете, ваш сын никак не может быть отцом ребенка, – как можно спокойнее сказала Элис.

– Вы считаете, что это невозможно в принципе? – Айрин нежно поглаживала темные шелковистые кудряшки ребенка. – Ну что ж, может быть, в следующий раз у вас все же что-нибудь получится.

– Мамуля, откуда такая готовность сделать меня отцом? Ты всегда говорила, что тебе вполне достаточно одного ребенка.

– Мне – да, у меня есть мое искусство. А ты по складу характера не можешь жить один. Фрэнк, ты должен быть окружен людьми, и тогда твои книги будут пользоваться еще большей популярностью. И ты обладаешь завидным качеством – полностью концентрироваться на чем-то одном. Мне кажется, тебе необходима женщина, которая сводила бы тебя с ума, а также побольше ребятишек. Из тебя вышел бы прекрасный отец. Вы согласны со мной, дорогая?

– Хм… – пробормотала девушка, боясь, что данная тема может оказаться миной замедленного действия.

– Пожалуй, ты права, мама, мне давно следовало стать отцом, и в следующий раз, когда ты приедешь, Элис уже будет ждать ребенка от меня.

В комнате повисла зловещая тишина. Айрин попыталась разрядить обстановку.

– Послушайте, мне кажется, Ник хочет спать. Почему бы вам не отправиться куда-нибудь, а мы с малышом уляжемся пораньше. Хороший ужин несколько умиротворит вас. Мне рекомендовали один чудесный ресторанчик, где подают только десерт. Говорят, шоколад успокаивает. Отправляйтесь-ка туда, за мой счет, конечно. А к тому времени, когда вы вернетесь, мы с Никем уже будем видеть десятый сон, так что уединение вам гарантировано. В противном случае… я предлагаю провести вечер вместе, поболтать по-семейному. Элис, дорогая, вы расскажете мне о себе, о своей семье и, конечно, о сыне?

Поболтать по-семейному, рассказать о себе… Этого Элис не могла допустить, поэтому она чуть ли не бегом бросилась в свою квартиру, чтобы натянуть черное платье, не раз выручавшее ее во всех случаях жизни, собрать волосы в пучок и привезти коляску, чтобы Айрин могла уложить мальчика спать. Если бы ребенок уже умел говорить, она бы никогда не рискнула оставить его с женщиной, которая мгновенно выпытала бы у Ника всю правду. Возможно, Айрин, с ее презрением к условностям, и нашла бы услышанную историю весьма забавной, но вот ее сын… При одной только мысли о возможной реакции Фрэнка сердце Элис бешено забилось. Она одернула красный жакет, придававший особую элегантность простому черному платью с глубоким декольте. И действительно, в ресторане Элис не выглядела среди других дам бедной родственницей.

– С тобой все в порядке? – От неожиданности она вздрогнула.

– Что? Извини.

– Тебе плохо? Или наступает время кормления? – Она хмыкнула.

– Да нет, Ник поел перед сном.

– Не сомневаюсь, я и сам припал бы к женской груди, – выпалил Фрэнк, бесстыдно уставившись в вырез платья.

– Ты явно напрашиваешься на пощечину, – резко сказала Элис, чувствуя, что краснеет.

– Если ты и впредь собираешься носить платья с таким декольте, то должна быть готова к любым неожиданностям…

– Не преувеличивай, это платье у меня уже сто лет и ни разу не было поводом для каких-либо неожиданностей.

– Возможно, но тогда ты еще не была кормящей матерью. А сейчас твой бюст в любой момент может вывалиться из декольте.

– Такого еще не случалось. – Вероятно, переехав в город, я прибавила несколько лишних фунтов, с досадой отметила Элис, но на обновление гардероба денег нет.

– Все когда-то случается впервые. Вот и сейчас вдруг бросилась в глаза твоя кожа. Для сельской девушки она слишком бледная. Мне всегда казалось, что на фермах все женщины загорелые.

– Разве ты никогда не слышал об озоновых дырах и солнечной активности? Теперь все женщины, работающие на ферме, стараются защититься от ультрафиолета, чтобы не заболеть раком. Кроме того, большую часть времени я провожу в помещении.

– Да-да, конечно, я и забыл, что ты трудишься над романом.

Ну и зловредный же тип!

– Думаю, именно по этой причине ты тоже бледен как сметана, – огрызнулась Элис. – Работа над леденящими кровь триллерами, по всей видимости, поглощает все твое свободное время.

Появился официант и начал расставлять на столике заказ: для дамы – шоколад разных сортов, а для ее спутника – свежие фрукты, слегка политые все тем же шоколадом. Фрэнк подождал, пока Элис примется за еду, и тоже взял в руки вилку и нож.

– Это что, профессиональная ревность? Обычно начинающие авторы буквально забрасывают меня вопросами.

– Должно быть, подобная назойливость весьма утомительна. Теперь понятно, почему ты так рассердился, когда я сдержала свой порыв припасть к ногам такой знаменитости.

– Сомневаюсь, что ты способна припасть к чьим-либо ногам, не говоря уже о твоей пресловутой сдержанности. Когда же ты догадалась, что Фрэнк Бартон это я и есть?

– Я никогда не читала произведений Фрэнка Бартона, поэтому мне не о чем было догадываться.

– Придется одолжить тебе пару книг, – спокойно заметил он. – Так как же ты все-таки узнала, что я пишу?

– Я поинтересовалась книгами в твоем книжном шкафу, а затем увидела рукопись на письменном столе.

– Оказывается, ты не только без спроса вломилась в мою квартиру, но еще и рылась в моих вещах?

– Я не вломилась, а просто воспользовалась ключом. Мне показалось, что ты дома, но не хочешь открывать дверь. Дело в том, что я слышала, как ты печатаешь на машинке.

– Удивительно, как это ты смогла услышать мою машинку, когда твоя собственная стучала так громко, что можно было оглохнуть? Именно поэтому я и потел прогуляться. Просто был не в состоянии сосредоточиться. Порыв твоего творческого вдохновения выгнал меня на улицу. Так вот где он был!

– Старые машинки действительно очень громко стучат, – согласилась Элис. – В любом случае, я сомневалась, стоит ли дожидаться твоего возвращения.

– Тем более в моей спальне, ведь мама именно там застала тебя.

– Просто я искала тебя по всей квартире.

– Польщен твоим вниманием. И вообще, должен признать, что ты самая непостижимая женщина, которую мне когда-либо довелось встречать. Ты не перестаешь удивлять меня своей непредсказуемостью.

– Ну и отлично, – заметила Элис полушутя-полусерьезно. – Если бы я действительно хотела совратить тебя, то не пришла бы с грудным ребенком на руках.

– Почему бы и нет? Многие мужчины находят материнство возлюбленных весьма эротичным.

– И ты в том числе? – не удержалась она.

– Если рассуждать абстрактно, думаю, это чисто инстинктивная реакция мужчины на то, что мы называем женской зрелостью.

Но Элис не позволила ему ускользнуть от ответа.

– Мы говорили не об абстрактном случае.

– Разве? – Фрэнк принялся сосредоточенно рассматривать наколотую на вилку дольку киви, облитую шоколадом.

– По-моему, мы говорили конкретно обо мне.

Шоколад капнул ему на ладонь, и Фрэнк машинально слизнул его, подняв глаза как раз вовремя, чтобы заметить, как Элис даже вздрогнула от этого исполненного эротики жеста.

– Прекрасно, давай поговорим о тебе, – вкрадчиво согласился он. – Чего ты вообще от меня хочешь? Почему ты сегодня пришла?

– Мне хотелось кое-что объяснить тебе… – Элис почувствовала, как Фрэнк словно отгородился от нее невидимой завесой.

– И ты думаешь, меня это «кое-что» интересует?

– Да, в какой-то степени. – Элис с готовностью ухватилась за возможность начать разговор.

– Очевидно, это тоже своего рода жизненный опыт, который тебе необходим как писательнице, – холодно заметил он.

– Вовсе нет. Все дело в том, что мне нужны деньги, чтобы закончить университет.

– И ты готова заниматься проституцией ради образования. Ах, извините, кажется, теперь это называется служением любви.

– О чем ты? – От изумления она открыла рот.

– Разумеется, о тебе и твоих Джонах Доу. Или ты называешь их всех Алексами?

– Я с ними не сексом занимаюсь, а делаю им массаж!

Сидящий за соседним столиком мужчина средних лет с интересом взглянул в их сторону, явно прислушиваясь. Элис продолжила уже тише:

– Физиотерапевт в больнице, где маме делали операцию, научил меня массажу. Алекс и все остальные – спортсмены, которым я помогаю обрести форму после травмы, а вовсе не любовники! Если ты посмеешь еще хоть раз назвать меня проституткой, то, клянусь, я надену тебе на голову эту шоколадницу!

– А что, по-твоему, я должен был подумать? – Фрэнк обиженно пожал плечами.

– Вообще-то каждый все понимает в меру своей испорченности.

– Как и ты, кстати. Заподозрила меня в связи с женщиной, оказавшейся моей матерью!

– Ну, это совсем другое дело! – вспыхнула Элис.

– Пожалуй, да. Ведь ты не видела у моих дверей ни одной женщины, а вот около твоей вечно толпятся молодые тренированные парни. Впрочем, один, пожалуй, составляет исключение. Кто тот толстяк, который ломился к тебе в понедельник вечером? Только не говори, что он тоже спортсмен.

– Это приятель моего брата. Джон просил своих оклендских знакомых изредка навещать меня. Извини, если он побеспокоил тебя.

– Если честно, то они все беспокоили меня. Музыка у тебя играла недостаточно громко, чтобы заглушить периодические стоны. Можно было подумать, что твои посетители бьются в экстазе.

Элис рассмеялась, довольная тем, что все происходящее в ее квартире не оставляет Фрэнка равнодушным.

– Да они не выносят ни малейшей боли. Просто поразительно, какие нытики все эти здоровые с виду парни. Но если мы ив самом деле слишком шумели, почему ты не вмешался? Помнится, в нашу первую встречу, ты сделал это без малейших колебаний.

– Мне не хотелось прерывать вас, – смущенно ответил Фрэнк.

– Но почему? Ты подслушивал?

Его лицо стало пунцовым. К своему немалому удовлетворению, Элис поняла, что даже солидный человек может вести себя, словно снедаемый любопытством подросток.

– Должно быть, ты недоумевал, почему я не подавала голос? – продолжала она безжалостно издеваться. – Поэтому и не мог удержаться, чтобы не подслушивать? Тебя, наверное, интересовало, не привязывают ли меня к постели и не суют ли мне в рот кляп?

– Заказать что-нибудь еще? – раздраженно поинтересовался Фрэнк, видимо стараясь увести разговор в сторону.

– Я уже наелась. – Элис отложила в сторону ложечку, накрыла ладонью руку Фрэнка и принялась неторопливо ласкать ее. – Тебе не хочется поделиться со мной своими самыми сокровенными фантазиями? Кто знает, может, они у нас совпадают.

Элис радовалась, что ей все-таки удалось вывести Фрэнка из равновесия, и поэтому страшно растерялась, когда вдруг сильные мужские пальцы с чувством сжали ее руку.

– Прекрасная идея, почему бы нам и в самом деле не поделиться друг с другом фантазиями? В конце концов, мамуля дала нам карт-бланш на целую ночь. Мы можем совершить захватывающее путешествие в страну взаимных откровений.

7

Элис пригубила кофе с ликером и надкусила облитую шоколадом вафлю. Они продолжали болтать о разных пустяках, между тем как глаза Фрэнка откровенно скользили по ее груди, заставляя трепетать каждую клеточку тела. Неужели он просто пошутил, предлагая путешествие в страну откровений?

– Твоя мать часто приезжает к тебе? – поинтересовалась Элис.

– Достаточно часто. Чтобы нарушить, как она выражается, покой холостяка, – рассмеялся Фрэнк, помешивая кофе. – Мама много путешествует. У нее куча друзей по всей стране, а также в Австралии и в Штатах, и, отправляясь навестить их, она всегда заезжает ко мне.

– Завидую тем, кто имеет возможность колесить по миру. Я поэтому и изучаю языки, хочу знать их в совершенстве. Когда получу степень, обращусь в министерство иностранных дел, и, возможно, мне предложат место переводчицы.

– А я думал, что ты хочешь стать писательницей. Это замечание не застигло Элис врасплох.

– Писать можно где угодно, было бы о чем, нашлась она.

– Ты говоришь, как моя мать. Я уже уловил определенное сходство между вами.

– Мы ничуть не похожи.

– Разумеется. Но я имею в виду не внешнее сходство. В вас обеих сидит какой-то телячий оптимизм.

– Между прочим, это не так уж и плохо. Я на собственном опыте убедилась, что если человек не верит в лучшее, то ему нет смысла жить, – с чувством сказала Элис, вспомнив состояние своей матери в первые после несчастья месяцы, когда та поверила приговору медиков, что больше не сможет ходить. – Ты тоже оптимист, хотя и не хочешь признаваться в этом. В противном случае ты бы не писал книги с хорошим концом, а сочинял мрачные опусы, герои которых рассуждают о неизбежности смерти и ничтожности человеческих страданий по сравнению с вечностью.

– Ладно-ладно. – Фрэнк рассмеялся, перехватив руку Элис, которой она возмущенно размахивала. – Я вовсе не собирался критиковать тебя. Забудь об этом.

– Но ведь ты никогда ничего не говоришь просто так, – ответила она, стараясь не замечать, как нежно он играет ее пальцами. – Как у профессионального писателя, в каждой твоей фразе кроется подтекст.

– Что особенного в том, что я назвал тебя оптимисткой? – Фрэнк сжал ее пальцы. – Конечно, ничего, важно, как ты это сказал. – Он слегка ослабил хватку. Это был подходящий момент, чтобы окончательно высвободиться.

– А ведь ты, наверное, и представить себе не можешь, что я завидую твоей жизнерадостности и уверенности в том, что судьба поступит с тобой по-справедливому.

Элис удивленно взглянула на собеседника из-под опущенных ресниц. Он ей завидует… Это не совсем то, чего она ожидала.

– Я только сейчас начинаю понимать тебя, но, возможно, через пару часов пойму еще лучше, – с хитроватой усмешкой заметил Фрэнк.

Элис растерянно заморгала. Ей явно не хватало искушенности в общении с мужчинами, чтобы понять, что он имел в виду. Просто насмехается над ней?

– Опять ищешь подтекст в моих словах? Возможно, страстью к полунамекам я воспылал благодаря тому, что несколько лет проработал в аппаратах наших военных атташе в странах Европы.

– Так ты служил в армии? – удивленно воскликнула Элис.

Вот, оказывается, откуда прекрасная физическая форма и жесткость характера, а также вызывающая раздражение привычка считать, что другие должны безоговорочно выполнять его приказания!

– Я окончил университет благодаря денежной помощи дяди-адмирала, – пояснил Фрэнк. – Моя семья жила довольно скромно, пока не раскрылось дарование мамы. Когда она добилась успеха и признания, то хотела возместить дяде убытки, но тот отказался. Поэтому я счел себя просто обязанным посвятить армии как минимум пять лет. К тому же я достаточно хорошо владел иностранным языком, чтобы работать за рубежом.

Элис тут же осенило.

– Позволь мне угадать где. Это… Париж!

Фрэнк кивнул, заметив искорки зависти в ее глазах.

– Да, я защищался по внешней политике Франции.

– Так, значит, ты не только читаешь, но и говоришь по-французски? Все эти книги в книжном шкафу… Ты знал, что я учу французский, и даже словом не обмолвился, что владеешь им!

– Я не даю частных уроков, – пожал плечами Фрэнк. – Никому. У меня и так забот полон рот. Но ты можешь брать любые книги, которые тебе нужны.

Элис не обиделась. Она слитком часто думала о Фрэнке, а что было бы, если бы он стал заниматься с ней французским? Одно его присутствие уже повергало ее в трепет.

– И долго ты пробыл во Франции? – Элис замерла в ожидании ответа. – Ты был в Лувре, на Монмартре, гулял по Елисейским полям?

– О, не раз. Рассказать?

– Ну конечно…

К тому времени, когда после недвусмысленных намеков официантов они вынуждены, были, наконец, покинуть ресторан, глаза Элис блестели от возбуждения. Она не сомневалась, что в один прекрасный день непременно увидит страну, которую ей только что так живо описали. Неудивительно, что Фрэнк состоялся как писатель. Он, несомненно, обладает широким кругозором и умеет увлекательно рассказывать об увиденном.

Они уже подходили к дому, когда Элис вдруг ощутила какую-то перемену в погоде.

– Зря мы не поехали в ресторан на машине, – заметила она, прервав напряженную паузу.

– Ты боишься?

Она вовремя сообразила, что ее спутник имел в виду безлюдные улицы ночного города.

– Нет, просто по всем приметам скоро пойдет дождь.

– Надеешься, разговор о погоде поможет избежать интимных тем?

Не успел он договорить, как первые капли дождя упали им на плечи. Фрэнк рассмеялся и увлек спутницу в длинную аллею деревьев со светлыми стволами и густыми кронами, ведущую к университету.

– Это что, колдовство? Или ты, ко всему прочему, изучаешь еще и метеорологию? – поинтересовался он, замедляя шаг. Его рука легла на плечо девушки.

– Какой ответ ты бы предпочел?

– Думаю, меня бы больше устроило чисто научное объяснение, но подозреваю, что ты все окрасишь в романтические тона. – Чем плох романтизм?

– Ничем, если его не идеализируют до такой степени, что потом горько сожалеют. – Элис старалась идти в ногу с Фрэнком. – Тем самым ты предупреждаешь, чтобы я не питала иллюзий в отношении тебя?

– А в этом есть необходимость? – Элис тряхнула головой, отчего заколка, державшая волосы в пучке, упала, и уже намокшие пряди рассыпались по плечам.

Фрэнк несильно толкнул девушку к ближайшему раскидистому дереву. – Так да или нет?

– А что бы ты хотел услышать? – снова ответила она вопросом на вопрос.

Фрэнк схватил Элис за плечи и слегка встряхнул.

– Отвечай же, черт побери. Почему ты все время уходить от ответа?

Она вдруг разозлилась на Фрэнка за нетерпеливые попытки заставить ее раскрыть свои чувства и уже не могла сдержаться.

– Потому что мне не хочется признаваться в том, что я влюбилась в тебя по уши, – приторно-сладко улыбнулась она. Фрэнк растерянно хмыкнул.

– Тебе и впрямь нравится играть с огнем.

– Конечно, ведь моя репутация уже достаточно подмочена. – Элис неожиданно для себя развязала его галстук и, прежде чем Фрэнк успел остановить ее, расстегнула ворот рубашки и нежно провела пальцами по шее. Сердце ее бешено колотилось, ноги подкашивались. Она не была уверена, что сможет долго солировать в этой любовной сцене без какой-либо поддержки.

Фрэнк мгновенно перехватил ее руку и притянул девушку к себе с такой силой, что их тела буквально столкнулись. Она инстинктивно отпрянула назад, упершись спиной в дерево, и почувствовала, что плотно зажата между стволом и нависшим над ней, словно скала, мужчиной.

Несмотря на внутреннее ликование, что ей все же удалось вызвать ответную реакцию, Элис не покидала мысль: а не слишком ли далеко я зашла?

– Вот ты какая… – Он больше не проронил ни слова.

Неловкое молчание затянулось, отчего нервы девушки, казалось, натянулись как струны. Аллея в этот поздний час была пустынна, лишь изредка мимо проезжали случайные машины. Даже шум дождя не заглушал неровное дыхание Фрэнка. Он взял ее за плечи.

– Не забывай, мы все же в общественном месте.

Элис лишь улыбнулась в ответ и в этот момент каблуком задела выступающий корень дерева. Чтобы не упасть, она вцепилась в Фрэнка и снова оказалась в его крепких объятиях. Он наклонился и слегка коснулся губами ее рта.

– Что ты хочешь? Я все для тебя сделаю. – Черт побери, она не позволит ему представить все так, словно она разжигает в нем страсть, а не наоборот.

– По-моему, я не говорила, что мечтаю подчиняться какому бы то ни было мужчине.

– Разве? А я, между прочим, тоже не привык подчиняться женщинам. Но ты фактически заставила меня уступить. Так что не притворяйся скромницей: ты хочешь меня не меньше, чем я тебя,

Ну вот, признался, наконец! Элис искоса взглянула на Фрэнка. Неожиданно ветви над их головой колыхнулись под порывом ветра, и уличный фонарь высветил горящие желанием глаза мужчины.

– Хочешь, чтобы я принялся умолять тебя подарить мне любовь? Именно это подстегнет твою страсть?

Элис открыла было рот, чтобы возмутиться, но Фрэнк мгновенно припал к ее губам и, навалившись всем телом, еще плотнее прижал к дереву, нетерпеливо раздвигая коленкой ее бедра. Девушка чувствовала, как жакет цепляется за кору ствола, но какое это имело сейчас значение? Страстное желание все сильнее овладевало ею. Дрожь прошла по телу Фрэнка и передалась Элис. Она безропотно подчинилась его воле. Фрэнк по-прежнему прижимал ее к дереву, словно боялся, что она вот-вот ускользнет. Но Элис вовсе не собиралась никуда бежать, да и не хотела…

Губы Фрэнка коснулись ее шеи и начали медленно продвигаться к мягким холмикам груди, выступающим над вырезом платья, а руки жадно задвигались вдоль тела и остановились на ягодицах. Элис инстинктивно подняла ногу, и соскочившая со ступни туфля шлепнулась где-то рядом. Она еще плотнее обвила бедро Фрэнка, как наездник, старающийся угадать следующее движение сильного скакуна.

Фрэнк, издав хриплый стон, мгновенно поднял ее, обхватив за талию. Элис почувствовала, что еще немного – и она взлетит высоко-высоко от переполнявшего ее желания.

Мимо проехала машина, на мгновение, осветив их фарами, и, хотя дерево достаточно надежно скрывало парочку, девушка почувствовала себя так, словно выставлена напоказ в витрине магазина.

– Фрэнк, пожалуйста… – прошептала она.

– Пожалуйста – что? По-моему, ты, как и я, сгораешь от нетерпения, – глухо пробормотал он.

– Но мы на улице!

– Ты права. Я никогда не занимался любовью на улице, да еще стоя, – признался он.

– В самом деле? – с замиранием сердца спросила Элис, понимая, что не такой должна быть реакция опытной женщины. Впрочем, возможно, Фрэнк скоро узнает правду. – В жизни все когда-нибудь случается впервые, – прошептала она. – Обещаю, что со мной у тебя многое будет впервые.

– Я с нетерпением жду этого. – Фрэнк нашел губами бьющуюся у нее на шее жилку. – Я всегда был довольно консервативен в вопросах секса… но ты чертовски возбуждаешь меня. Уверен, ты прекрасно знаешь свою способность доводить мужчин до крайности, ведь я не первый в твоей жизни.

– Конечно, я только этим и занимаюсь, – севшим от волнения голосом пробормотала она и в этот момент заметила белую машину, вырвавшуюся из туманной завесы дождя. Фары высветили сиротливо валявшуюся на стриженом газоне туфлю, и машина резко затормозила. – Фрэнк! – Она попыталась освободиться.

– Ммм?

– Бога ради, Фрэнк, отпусти меня, это полиция.

Элис едва не упала, когда он рывком выпрямился и опустил ее на землю, и тут же лихорадочно начала одергивать платье и приглаживать растрепавшиеся волосы. Между тем из машины вышел полицейский, второй остался за рулем.

– С вами все в порядке, мисс? – спросил блюститель порядка.

– Да, все замечательно, – бодро ответила Элис, отходя от дерева.

– Это ваше? – Полицейский нагнулся, поднял туфлю и протянул Элис. Та быстро надела ее.

– Спасибо, потеряла в темноте, когда мы… то есть… – Она ткнула локтем застывшего истуканом Фрэнка, давая понять, что пора и ему открыть рот.

– Мы немного увлеклись, – широко улыбнулся он.

Полицейский окинул обоих понимающим взглядом и немного смягчился.