Текст книги "Любви негромкие слова"

Ни любви, ни тоски, ни печали

 
Ни любви, ни тоски, ни печали,
Что-то тихо клокочет в груди.
Не тебя, но себя я встречаю
На изведанном мною пути.
 
 
Не тебя, но себя я жалею,
И одной я себе говорю,
Что проходят дожди и метели
И спешит урожай к сентябрю.
 
 
Ко всем нам подбирается опыт,
Отбирая наивность и свет.
Вдаль уходят гулянки и топот.
Да и ты разве есть? Больше нет.
 

Как нелепо сложилась жизнь

 
Как нелепо сложилась жизнь:
Ни тузов в рукаве, ни слов.
Где-то в сказочках и пажи
Вызволяются из оков.
 
 
Где-то в сказках и страшный зверь
Не имеет подобных мук.
Я закрыла на ключик дверь,
Ожидая, что отопрут
 
 
Мне снаружи её друзья
Или кто-нибудь посложней.
Но ключ держит рука моя,
И от этого мне больней.
 
 
И от этого я реву
И подушкой себя душу.
Как мне жаль, что ещё живу,
Разве много я прошу?
 
 
Только вижу его во сне,
И тогда лишь в душе покой.
Как же, Боже, поладить мне
Наконец-то с самой собой?
 

Билет в руке, и налегке

 
Билет в руке, и налегке
Я еду летом. В рюкзаке
Тетрадь, кроссворд и пара книг,
Помятый, в клеточку дневник.
 
 
Я в нём пишу вновь пару строк
О том, что было, чем жила,
Про продолжительный урок,
Про то, к чему в конце пришла:
 
 
Не зря любила и жила,
Не зря творила при Луне,
Не зря у краешка стола
Вязала свитер в тишине.
 
 
Я не курю, не пью, мужчин
Менять не вижу смысла. Мне
На то не надобно причин.
Давно нет истины в вине.
 
 
Давно не верю никому,
На чувства в голос хохочу.
И удивляться мне чему?
Я удивляться не хочу.
 
 
Мне никого не надо. Тишь
Охватит сердце, поразит.
Спасибо, сердце. Ты молчишь.
Нет ни волнений, ни обид.
 
 
Есть только холод. Хорошо!
Из стали я. Мне это в кайф.
И на груди огромный шов
Как памятка, что боль и life
 
 
Имеют разные пути,
Имеют разные дома.
Знай, если хочешь вверх идти,
То будь же холоден весьма,
 
 
И будь жесток, и будь готов
В отместку злобой отплатить.
Возьми дерьмовое пальто
И адресанту вороти.
 

Ты можешь плакать и можешь злиться

 
Ты можешь плакать и можешь злиться,
Ты можешь яростно бить по стенам.
Но только вспомни тот край, что снится,
Тот край, что мчится зимой по венам.
 
 
Но только вспомни тот край, что машет
Тебе рукою, ругая мили,
Как будто в этом прощанье даже
Есть миг особенный – тот, что важен;
И в этом миге часы застыли.
 
 
Край этот тихий, далёкий, думный
Сплошной дорогой летит по встречной,
Как мальчик юный, смешной, безумный,
Который бредит, что он-то вечен.
 
 
Колёса, ели, на трассе знаки,
Ладонью крупной хватает руку:
«Ты не останешься – это враки —
Вернёшься, прочим оставив скуку.
 
 
Я не отдам. Отпускать не буду,
Ты там не выживешь. Ты другая.
Пусть ты не веришь, как прежде, в чудо,
Ты чудо искренне созидаешь.
 
 
Домой. Пора. Дом заждался. Ну же!
Я в твоих лёгких, крови, мозолях,
В твоём желании мчать по лужам
И непростой твоей женской доле.
 

Ты знаешь, в комнате темно

 
Ты знаешь, в комнате темно,
И сыро, может, и прохладно.
И только хлопья за окном
Ночь делают чуть-чуть приятной.
 
 
В квартире дым, на кухне газ:
Там брат, наверно, жарит гренки
И съест один, как в прошлый раз,
А ты, мол, ешь на переменке.
 
 
Мурлычет кошка, и паук
Ползёт тихонечко по полу.
И девочка подскочит вдруг:
Там тень спешит по коридору.
 
 
Но тень лишь тень, повсюду тишь,
Лишь лампа на столе застыла.
Эй, детка, ты чего грустишь?
Что было, то давно уж было.
 
 
Проходит год, другой, и вот
Сидишь в кружке и мерно дышишь.
Такой нежданный поворот —
Быть здесь. Ты слышишь? Это слышишь?
 
 
Здесь нет врагов и нет угрозы,
Ты здесь по-своему права,
Когда, присев в смешную позу,
Вдруг произносишь: «ВДА».
 

Ну, за что ты меня полюбил, расскажи

 
Ну, за что ты меня полюбил, расскажи,
И зачем говоришь так доверчиво, нежно?
Если люди всего лишь в домах этажи,
То любовь из-за стен не бывает безбрежной,
 
 
То любовь – это только работа и труд;
Это цель – впустить Бога, молиться, сдаваться.
Если строчки о важном по сердцу бегут,
То под ними гордыня должна обломаться.
 
 
И выходит, любовь – это боль и глуши
Неподкупная даль, да и холод собачий.
Только голос Божественный: «Сядь да пиши,
Но пиши честно, искренне, с полной отдачей».
 
 
Взгляды, фразы, улыбки, пустые слова
Лишь приманка, обманка, ошибка в неволе.
Это всё, словно штрафы в придачу к правам
Иль продажа в квартире какой-нибудь доли.
 
 
Что-то следом идёт. И плывет. И скользит.
И от этого спрятаться, знаешь, нельзя вот.
Эта боль так жестоко, надменно разит
Со всей силы тебя, потому что раззява.
 
 
В этом, в общем, ответ: нет в любви красоты,
Есть тревога и опыт, служения краски.
Есть в ней личность с дефектами – истинный ты —
Что срывает с лица карнавальные маски.
 
 
Всё обман, ложь, притворство, дела не дела,
Нам бы только в «кайфушках» жить жизнь, в самом деле.
Получается, я бы весь мир отдала,
Чтобы вштыриться, может, на этой неделе,
 
 
Чтобы торкнуло сердце от яркой любви,
Мысль мелькнула: «Для этого я и рождалась» —
Чтоб гормоны нещадно плясали в крови,
Забирая в оплату лишь самую малость.
 
 
Где ответ и как правильно жить, не щадя
Всех иллюзий своих, их ошибок, помарок?
Как вдаль мчаться, легонько коньками скользя,
Не спасая любви догоревшей огарок?
 
 
Как не ждать окончания вспышки и как
Не пытаться ловить наслаждение взгляда?
Я, выходит, тот самый безмозглый чудак,
Что мнит раем дорожку, ведущую к аду.
 

Я хотела бы быть без ума от тебя

 
Я хотела бы быть без ума от тебя,
Опуститься по лоб в безрассудство.
Но Бог учит смотреть и щадя, и любя,
А всё прочее – гадость и свинство88
  Авторск. пунктуация


[Закрыть].
 
 
Я хотела бы жить как Каренина и,
Может, жизнь так же смело оставить.
Но теперь не могу. Дан обет, извини.
И уже ничего не исправить.
 
 
Этот взгляд, полный страсти и полный огня,
Этот вздох, непонятный, туманный.
Может, он окончательно сгубит меня,
Но о том говорить слишком рано.
 
 
Ты, наверное, тоже из тех, для кого
Предначертан маршрут, мне далёкий.
Я смиряюсь, но плачу опять, оттого
Что лишаюсь безумства полёта.
 
 
Бесконечная даль. Несравненная боль.
Не смотри. Я устала. Потери.
Словно кто-то посыплет на сердце мне соль,
Когда в лучшее хочется верить.
 
 
Новых встреч я хочу избежать и любви
Я хочу избежать, знаешь, тоже,
Чтобы не было этого взрыва в крови
И всего, что на приступ похоже.
 

Мы однажды друг друга забудем

 
Мы однажды друг друга забудем,
Впрочем, это настало уже.
Вот опять незнакомые люди,
Как и многим сейчас Фаберже.
 
 
Ты другой, я другая, всего лишь
Пара лет поменяла уклад.
Я рисую, ты что-то там строишь,
Не желая за это наград.
 
 
Я счастливая тем, что сумела
Пересилить судьбы колесо.
Ты становишься явным примером,
Как уходит сквозь пальцы песок.
 
 
Я гляжу, улыбаюсь, вздыхаю,
Ведь я так, как ты, жить не хочу.
Дайте, мама, в дорогу мне чаю
И лаваш. Я в Сибирь укачу.
 

Я ошиблась однажды, и эта ошибка

 
Я ошиблась однажды, и эта ошибка
Мне с лихвой обошлась-ка в десяточку лет.
Кто-то книгу писал, и уныло так скрипка
Мне играла из дальней Сибири «Привет!».
 
 
У кого-то рассветы, туманы, багульник,
У меня только тяжесть прожитых обид.
Из меня мог бы выйти вполне богохульник —
Я остра на язык и смиренна на вид.
 
 
Только Бог стал той силой, что тихо врачует
Раны, шрамы на теле и дерзкой душе,
А душа та в ответ неизменно психует,
Чтобы следовать чётко пространным клише.
 
 
И в груди всколыхнётся, и память отыщет
На задворках её и кутью, и кутух.
Это лучше во всяком, чем биться за «тыщи»
Неизвестно чего – мне поведал петух.
 
 
Я скучаю по небу, бегониям, звёздам —
Здесь мне звёзд уж который годок не сыскать.
Город вверх вырастает так резко и грозно
На руинах каменьев, окурков, песка.
 

В те годы далекие ты был мне дорог

 
В те годы далекие ты был мне дорог,
А нынче лишь тень на промокшем песке.
Как пела красавица-умница Дора,
Совсем не любовь носим мы в рюкзаке.
 
 
Когда целовала я в поле берёзы,
Когда с восхищеньем встречала восход,
Мне чудилось, будто то чувство серьёзно,
А нынче считаю я наоборот.
 
 
Когда улыбалась в саду жёлтым сливам
И нюхала яблонь святые цветы,
Я верила искренне чувствам красивым
И думала, будто б мой лучший друг ты.
 
 
Но вот ты стоишь: бесконечный, далёкий,
Пустой, словно баночка в летнем шкафу.
От этой картины рифмуются строки,
Да только не двигают жизнь ни на фут.
 
 
Выходит, неважно! Ни взоры, ни руки
Любви не прибавят – лишь только сопрут.
Теперь я хочу этой сладкой разлуки,
Как нежный и вкусный на полке грейпфрут.
 
 
Когда между нами и трассы, и горы,
И пенится дико в ущелье вода,
Я буду знать точно, без боли и споров,
Одна в твоём сердце я буду всегда.
 

Мои глаза, чернее смога

 
Мои глаза, чернее смога,
Ты будешь помнить и любить.
Мои глаза как в мир дорога,
Как тоненькая к раю нить.
 
 
Я буду лучшей, самой светлой,
Красивой, как морской песок,
Любовью нежной, беззаветной,
Деталью: пальчик, завиток,
 
 
Походка, родинка на щёчке,
Улыбка ангела и стан.
Пообещай на этой строчке
Не браться больше за стакан.
 
 
Пообещай найти в заветной,
Счастливой жизни новый миг.
Запомни правило, примету:
Минута – ты уже старик.
 

Из всех твоих женщин я вышла победой

 
Из всех твоих женщин я вышла победой,
Поскольку победой всегда я была.
И впредь буду я неизменно приметой,
Примером исчадия ада и зла
 
 
Для прочих, кто будет влюблён бесконечно
В тебя, твои руки, улыбки, глаза.
Они проклянут мою лёгкость, беспечность
За то, что ты будешь глядеть всё назад
 
 
На мой образ милый, на алые губы,
На щёки, которые так любят все.
И мысленно скажешь мне что-нибудь грубо,
Когда вдруг решишь ты под вечер присесть
 
 
На кресло, диван или стул, в самом деле,
Когда выпьешь кофе иль чай с коньяком.
Но будут лететь неизменно недели,
И ты попривыкнешь к разлуке потом.
 
 
Ты вспомнишь походку и как я смущалась,
Боялась взглянуть тебе прямо в лицо
И вымолвишь тихо: «Эх, Вика, осталась
Ты дурой навеки, в конце-то концов».
 

Я клялась Вам любить до гроба

 
Я клялась Вам любить до гроба
И хранить теплоту очей,
Чтобы мы в перспективе оба
Зазвенели бы как ручей,
 
 
Чтобы мы, как Адам и Ева,
Знали радость бы бытия.
Я клялась, как святая дева,
Оперевшися на баян.
 
 
Но и я оказалась лгуньей,
Но и вы лишь пустой сосуд.
Я никак не дождусь июня
И прекрасных сибирских руд.
 
 
Я теперь вижу: вы пустое.
Нет, не вас так любила я.
Я играла в игру с собою —
В том таится беда моя.
 
 
Я считала, что вы великий:
И духовны вы, и горды.
А выходит, всё только блики
На полотнах немой воды.
 

Восходит солнце. И ты всплываешь

 
Восходит солнце. И ты всплываешь
Среди туманов, и грёз, и смут.
Ах, ненаглядный, ведь ты бываешь
Ну, настоящий, ей-Богу, плут99
  Авторск. пунктуация


[Закрыть]!
 
 
Румянец, скулы и ровный профиль,
Глаза чернее, чем ночи мрак.
И эта память, ей-Богу, крохи,
Из сундука золотой пятак.
 
 
Ты, как и прежде, стоишь с улыбкой,
А ночь глядит прямо нам в глаза.
Какой ты, милый, ей-Богу, прыткий,
Пошёл наивно вот так – с туза.
 
 
Сегодня ближе тебя не будет
И завтра, может, ещё ни-ни.
Не знают вечно, ей-Богу, люди,
Кого полюбят потом они.
 

О тебе я одном так хочу говорить

 
О тебе я одном так хочу говорить,
Чтобы сердце взмывало и билось,
Чтоб не рвалась крепчайшая тонкая нить,
А душа голосила: «Влюбилась»,
 
 
Чтобы это тепло между мной и тобой
Никогда не растаяло в быте,
Чтобы мысли и чувства весёлой гурьбой
Стали частью редчайших открытий.
 
 
Я хочу видеть свитер и рож канитель,
Мы кривляемся, шутим и пляшем.
Между нами пока не поднялась метель,
Значит, время пока ещё наше,
 
 
То есть, значит, на нашей пока стороне,
Одаряя букетом мечтаний.
Я так счастлива, знаешь, вдвойне и втройне,
Потому что живу без взысканий,
 
 
Потому что я знаю: любовь упустить
Очень просто. Хватает минуты.
А потом мы должны року дань заплатить,
Чтобы душу другому кому-то
 
 
Можно было бы так, от себя, подарить,
Словно клад, непослушный и нежный.
И сегодня я знаю, что в силах любить
Так же сильно, как прежде – безбрежно.
 

Не говори мне о том, забудем

 
Не говори мне о том, забудем.
Я так устала, хочу тепла.
Бывает, Богом даются люди,
Чтоб ты сгорел целиком, дотла.
 
 
Проходит время, и пепел ветер
Разносит весело по полям.
Как хорошо, знаешь, жить на свете,
Когда сгорает любовь твоя.
 
 
О, это чувство восторга, света,
Покоя, нежности и весны,
Когда в душе наступает лето,
Цветные снятся, в узорах, сны.
 
 
Проснёшься утром, и солнце светит,
Как в те далёкие времена,
Когда играли у школы дети,
Не зная похоти и вина,
 
 
Обмана, желчи, больных историй,
Романов гаденьких и пустых.
Ведь счастье в том, чтоб любое горе
Подстричь садовником как кусты.
 
 
Выходит шарик, красивый, ровный,
И ты увидишь в нём вдруг бриллиант.
Любая боль, милый друг, условна,
Условен даже, выходит, яд.
 
 
Когда по углям горящим робко
Шагаешь, мир матеря и свет,
Тебе мерещится вдруг коробка,
А в ней записка: «Надежды нет».
 
 
Но ты спускаешься. Мир прекрасен,
По небу тучи плывут ручьём.
И день субботний игрив и ясен,
И мы с тобой о любви поём!
 
 
Любовь, как Феникс, родится снова,
Любовь пройдёт через боль и стыд.
Она, как Дева, на всё готова,
Не веря горечи злых обид.
 

Здравствуй, милый. Восторга море

 
Здравствуй, милый. Восторга море —
Он стекает как летний джем.
Ум и сердце теперь не спорят.
Хочу верить, что насовсем.
 
 
Ум и сердце теперь кайфуют,
Песни сладостные поют.
Я живу каждый день, ликуя,
Как кузнец, каждый день кую.
 
 
Руки нежные гладишь, смотришь
Мне в глаза – какой долгий взгляд.
Ты как будто часы торопишь,
Выставляя их в общий ряд.
 
 
Солнце светит! Ах, как люблю я
Бег лучей в волосах твоих.
Я с любовью тебя целую
И пишу каждодневный стих.
 
 
Будь же счастлив, смотри, как раньше,
Мне в глаза. Я прошу: смотри.
Это время пока что наше,
Мы считаем: один, два, три.
 

Когда его ты совсем забудешь

 
Когда его ты совсем забудешь,
Остынут чувства, растает дым,
К тебе вернутся родные люди,
Кем был ты искренне так любим;
 
 
К тебе вернётся большое счастье:
Дома и бани, поля и лес —
На сердце, порванное на части,
Опустится благость святых небес;
 
 
Вернутся песни, вернутся танцы,
Вернутся школа и интернат.
Но не вернётся твой прежний панцирь,
Скажи мне честно, ты рад, ты рад?
 
 
Спина прижмётся к стене родимой,
И близкий друг поцелует в лоб.
Как же легко быть счастливой мнимо,
Попробуй лучше наоборот.
 
 
Твой дом – он любит, он ждёт, ты нужен,
Не плачь, свернувшись клубком в углу.
Смотри с восторгом, как блики в луже
Вдруг затевают свою игру.
 

Мой милый дом, мой любимый дом

 
Мой милый дом, мой любимый дом,
Я так устала, я так скучаю,
Когда безудержно за окном
Играет солнце с тобой лучами,
 
 
Когда охватит души пожар,
Поскольку вспомнишь деревни святость.
Я помню, как-то писал Бежар:
«Живи, ища в каждом миге радость».
 
 
И я ищу, я живу. Вдали
Мелькают стекла домов зажатых.
Не в деньгах счастье. Я на мели,
Когда нет рядом голубоватых
 
 
Отсветов гор, и лесов, и вьюг,
И этой свежести на пригорке.
И мысль скользит между хрупких рук:
«Как хорошо было жить в Орловке,
 
 
Как же хорош мой родной район,
Как он любим мной – до дрожи в теле».
Я не хочу здесь искать свой трон,
Он не поможет на самом деле.
 
 
Мне нужен дом, мой заветный сон,
Сижу с сестрой, в голове – Асадов.
Какой прекрасный и чистый он,
Как свет январского снегопада.
 

Прошу, не оставляй меня

 
Прошу, не оставляй меня,
Не покидай меня во мраке.
Ты голос, что летит звеня,
Что лает звонко, как собаки,
 
 
Что на восходе запоёт
О чём-то сладком и желанном.
Не покидай, пока живёт
Душа спокойно и туманно.
 

Зашумит вдруг гудок паровозный

 
Зашумит вдруг гудок паровозный,
И покатится вяло слеза.
Этой фразой докучливо-поздней
Что хотел ты мне, милый, сказать?
 
 
Что упущено время и, может,
Нам любви не вернуть наперёд?
Ветер зимний любовь подытожит.
Слышишь? Вторит ему хрупкий лёд.
 
 
Заискрятся снежинки шальные,
Станцевав незабвенный балет.
И слова твои горько-хмельные
Холодны, как бубновый Валет.
 
 
Ты не любишь меня – ну, пускай же.
Это больше меня не разит.
Я ведь тоже. Ты был прежде важен,
А теперь ни щемит, ни болит.
 
 
И февральская вьюга условна,
Скоро март и его чудеса.
Расстаёмся с тобой полюбовно,
Стерев в памяти все адреса.
 

Со мною вот что происходит

 
Со мною вот что происходит,
За дверью пёс дворовый бродит,
Из-за окна глядит луна,
По небу плыть она вольна.
 
 
Сижу на кресле, чай в стакане,
Шопен, что прямо в сердце ранит,
Стравинский с музыкой балета —
Мне всё не безразлично это.
 

Девчонкам пятнадцать. Они защищают

 
Девчонкам пятнадцать. Они защищают
В глазах своих предков мальчишек любя.
Они так наивны, надежды питают
И ими младенчески тешат себя.
 
 
А я восхищаюсь! Я знаю, так будет,
Как хочется девочкам в юности дни.
От них не убавит Господь, не убудет,
И станут счастливыми точно они.
 
 
Вот кто-то сомнением чувства разрушит,
Вот кто-то отбросит надежды вуаль,
Тем самым любовь в зарождении задушит
И даже не всхлипнет, не дрогнет – а жаль1010
  Авторск. пунктуация


[Закрыть].
 
 
Запомните, люди! Печально и веско
Вы рушите счастье, вы рушите жизнь.
Пускай же любовь с ослепительным блеском
Летит, призывая всем сердцем дружить.
 
 
Мальчишка в пятнадцать не рыцарь в доспехах,
Не принц на коне белогривом, с мечом.
И даже пока он не блещет успехом,
Но всё-таки жизнь для него ни по чём.
Он может в морозы, и холод, и вьюгу
Идти, расстегнув от души пуховик,
Качаться, кататься, чем точно подругу
Свою удивит, и та ночью в дневник
 
 
Запишет, какой он красивый, и гордый,
И добрый, и нежный, и ласковый с ней.
Она фыркнет громко на фразу: «Уж морда,
Могла бы найти и кого пострашней!».
 
 
А он для неё будет самый красивый,
Поскольку в глазах заплясали огни.
Когда любишь сильно, то видишь – не диво —
Что добрые очень бывают они.
 
 
Не рушьте надежды скучнейшим занудством,
Кругом говоря: не подходит. Дурак.
Пусть девочки любят с восторгом и чувством
За то, что те есть. От души. Просто так.
 
 
И мальчики после, когда станут старше,
Изменят подход, наберутся ума.
Поймите же, взрослые, самое важное,
Что верит в него всей душою она.
 

Милый мальчик, я так скучаю

 
Милый мальчик, я так скучаю
По небесным глазам твоим.
Я хотела б сказать: «Сначала
Это чудо мы повторим?».
 
 
Твои волосы, взгляды, звонкий
Смех, безудержный, как ручей.
Я устала ходить в потёмках,
Милый мальчик, ты нынче чей?
 
 
Кто твои гладит руки, плечи,
Кто тебе говорит любя
Прям из сердца живые речи
Тихо, шёпотом, не трубя?
 
 
Я устала от этих тысяч
Километров прожжённых вен.
Это равно, что плетью высечь
И отправить на вечность в плен.
 
 
Мне хватало порою взгляда
Этих добрых и чистых глаз.
И сегодня мне это надо,
Только раз, я прошу, лишь раз.
 
 
Мне обнять тебя очень важно
И уткнуться щекою в грудь.
Этот мир без тебя – бумажный —
Станет лучше когда-нибудь?
 
 
Милый мой, обними, послушай,
Я скучала, я так реву.
Ты попал прямо в сердце, в душу,
И вот с этим я век живу.
 
 
Я нутром ощущаю жажду
Просто быть с тобой рядом миг.
Мне теперь стало всё неважно,
Как ВКонтакте нелепый ник.
 

И крик раздирает мне глотку с размаху

 
И крик раздирает мне глотку с размаху:
«Тебя я не видела тысячу лет!» —
И руки срывают в зацепках рубаху,
Как будто просвета не будет и нет.
 
 
Ах, Господи правый, лишь только увидеть,
Лишь только услышать позволь мне, позволь.
Я мир перестану тогда ненавидеть,
Я миру отдам эту дикую боль.
 
 
Отдайте мне руку, что я так любила,
Отдайте мне губы, что я берегла.
И если любовь – всемогущая Сила,
Зачем моё счастье судьба отняла?
 
 
Там где-то мой мальчик, далёкий и близкий,
Такой же желанный, как семь лет назад.
Пусть кто-то мечтает про Кипр и виски,
А мне лишь отдайте родные глаза.
 
 
Увидеть. Услышать. Обнять. Прикоснуться.
Сказать, что я больше не в силах скрывать.
В руках его нежных в покой окунуться
И всё целовать, целовать, целовать.
 

Сибирь. Тепло. Весна иль осень

 
Сибирь. Тепло. Весна иль осень,
Но это помнить ни к чему.
На небе вижу вроде просинь,
И в этом небе я тону.
 
 
Оно большое, и всплывают
Глаза твои. Твои глаза!
И снова в небе грустно тают,
Скатилась горькая слеза.
 
 
Я помню всё, вдыхаю сладость
Твоих шагов, улыбки, слов.
Мне всё не страшно, если радость
Высвобождает из оков.
 

Я сяду на пол, готовясь плакать

 
Я сяду на пол, готовясь плакать,
Я снова роюсь в себе с трудом.
Всё это будто бы с тенью драка,
Кто победит – поглядим потом.
 
 
Я так мечтала, что с ним до гроба
Дойду, за руку держа мой свет,
Что будем в счастье купаться оба,
А нынче вижу: его-то нет.
 
 
Я всё сама сотворила с нашей
Любовью светлой. Его виню.
И как жить дальше не знаю даже,
Быть может, после я позвоню.
 
 
Но страшно очень. Язык прилипнет,
И слово с хрипом умчится внутрь.
Как грустно, Господи, как обидно,
Что я о чувствах сказать ему
 
 
Теперь не в силах. А он один же
Мне был защитой, прощал, любил.
И сердце билось всё тише, тише.
Спасибо, милый, что просто был.
 
 
За эти годы вдали от дома,
Вдали от нашей большой любви
Мне счастьем стали бутылка рома
И люди странные визави.
 
 
Я помню крышу: как я хотела
Разбиться вдребезги от тоски,
Чтоб было в городе этом тело,
Что после дало бы в мир ростки.
 
 
Но я надеялась, что увижу
Его опять много лет спустя.
Ему мои раз за разом вирши,
Как телеграммы, в Сибирь летят.
 

Писать о плохом не хочу, не желаю

 
Писать о плохом не хочу, не желаю,
А требую сердцем писать о любви,
Когда я опять всей душой расцветаю,
Когда я прошу: «Ты меня не зови».
 
 
Я счастлива! Радость ласкает мне ноги,
Ласкает мне плечи, и руки, и грудь.
Как здорово знать, что бывают дороги,
Что нам помогают свободно вздохнуть.
 

Закат. Темно, и лёгкий ветер

 
Закат. Темно, и лёгкий ветер
Шуршит под окнами. Луна
Не то чтоб очень ярко светит,
Но, в общем, круглая она,
 
 
Как блин, котлетка, мячик детский,
Как твой зрачок при свете дня.
Мне, знаешь, очень интересно,
Зачем она так на меня
 
 
Глядит, вдоль окон бродит-бродит,
Ни слова мне, сидим в тиши.
Она следит за мной, выходит —
Я так, представь себе, решил.
 
 
Но что Луна! Ей много чести,
А ты, желанная моя,
В каком ты нынче новом месте
Копаешь тайны бытия?
 
 
Я пью какао. Сыр на блюде
Оттенков разных и цветов.
Тебя твоя собака будит,
А я сижу промеж котов.
 
 
Моя рука – тебе в ладони.
Твоим губам – мои. Мои!
Я знаю, что душа утонет
В потоках преданной любви.