Электронная библиотека » Виктория Рыдлевская » » онлайн чтение - страница 7


  • Текст добавлен: 21 октября 2023, 04:53


Автор книги: Виктория Рыдлевская


Жанр: Поэзия, Поэзия и Драматургия


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Солнце клонится в сон. Мы идём и молчим

 
Солнце клонится в сон. Мы идём и молчим,
Нам не нужно с тобой говорить без причин,
Потому что я чувствую сердце твоё,
А ты слышишь: моё бесконечно поёт.
 
 
Мы с тобой говорим, знаешь, очень давно
Про машины, кастрюли, картины, кино,
Про улыбки прохожих и Бога, и дым,
И про дядю, что стал так внезапно седым.
 
 
Ты хороший. Ты добрый. Ты мой лучший друг,
Я люблю взмах ресниц твоих, чёлки и рук.
Ты мне нужен, мне важен, мне так хорошо,
Когда сердце болтает с знакомой душой.
 
 
Ничего не хочу. Мне теперь всё равно:
Про машины, кастрюли, картины, кино,
Про охоту, рыбалку, полёт на Луну —
Начинай, ну, а я, милый друг, подтяну.
 
 
Впрочем, это неважно. Давай помолчим
О друзьях наших, прошлом, о толпах мужчин,
Женщин, улиц, знакомых, прогулках в лесу,
Про девицы весёлой большую косу.
 
 
Лучше нет ничего, чем с друзьями молчать —
Это знак, это Бога святая печать.
 

Я хотел бы сказать пару слов о любви

 
Я хотел бы сказать пару слов о любви,
Но надменно молчу, замедляя шаги,
Потому что теперь есть молитва и храм,
Где небесный Отец улыбается нам,
 
 
Потому что теперь жизнь – тюрьма на года,
Как преступников нас направляют сюда.
Каждый мучает срок, выход лёгкий ища,
Пока где-то на сердце мышата пищат.
 

На улице холод собачий, и лужи

 
На улице холод собачий, и лужи
Черпают моё отражение ковшом.
Но кто-то придёт и всё это разрушит,
Быть может, малыш, что бежит голышом,
 
 
Быть может, студентка иль парень в ветровке,
Что в тридцать впервые узнал тхэквондо1111
  Корейское боевое искусство


[Закрыть]
.
Его ждут сестра и шарлотка в духовке,
Уют и собака, но это не то.
 
 
Настанет момент, ключевой в своём роде,
Когда и к нему постучится она —
Особа, одетая не по погоде,
Что мяса не ест и не любит вина.
 
 
Она заскользит в декабре по дорожке,
Что помнила образ колючий его.
И след чуть заметный оставят сапожки
В снегу под окном во дворе, но кого?
 
 
Какого-то деда, что выйдет, хромая,
На улицу с тростью, авоськой, в пальто.
И след тот засыплет, и сядет, зевая,
На лавочку, скажет: «Теперь всё не то!».
И после него на скамеечке серой
Останется след от согбенной спины.
И мальчик проскачет, что станет примером
Потом для кого-то – как все пацаны.
 
 
И это закончится, время промчится,
Меня уж не будет – не будет и тех.
И всё-таки чудо ещё приключится,
И где-то раздастся безудержный смех.
 

И когда на наш дом опускается ночь

 
И когда на наш дом опускается ночь,
Я сажусь у окна, напевая «Катюшу».
Я гоню мысли грустные с яростью прочь,
Потому что от них в вермишели все уши.
 
 
Они льются безудержно как из ведра,
Словно ливень иль град, или то и другое,
Словно летом на нересте рыбья икра,
Так же мечутся и не дают мне покоя.
 
 
Небо, полное звёзд, замолчит и всплакнёт.
Я мельком погляжу на луну сквозь ресницы
И представлю, как там голубой вертолёт
Под надзором волшебника к девочке мчится.
 
 
И представлю, как множество радужных звёзд
Для неё загорится и снова померкнет;
И хрустальный, в узорах, космический мост
Вдруг протянется к ней от далёкой планеты.
 
 
Ей откроется новый, неведомый край —
Край, который искали другие ребята.
Но нашли только флешки, экраны, wi-fi
И забыли, о чём так мечтали когда-то.
 

От вечных ожиданий остаётся

 
От вечных ожиданий остаётся
Порой лишь тень на каменном полу,
Порой лишь дождь, что безутешно бьётся,
Царапая когтями по стеклу.
 
 
От вечных ожиданий остаётся
Не то чтоб память – только часть её,
Как будто книжный, всем знакомый боцман
Стирает важно грязное бельё.
 
 
Былое тает, не играя роли
И не имея веса в цикле дел,
И вот сегодня я могу позволить
Любить меня, и это не предел.
 
 
Сгорели ночи в веренице мыслей,
Потух последний огонёк, и вот,
Минуя ловко мои девять жизней,
Случается нежданный поворот,
 
 
Теперь другие времена (как мило),
Вам ждать меня не день, не год, а жизнь.
Там, где когда-то было место силы,
Остались только юные пажи.
 

Ты, девочка, глупая. И многое, девочка

 
Ты, девочка, глупая. И многое, девочка,
Понять ты не можешь в запале своём.
Ты думаешь просто: вот кошечка, веточка,
Вот суп ароматный, вот в ванной бельё.
 
 
А то, что предметы, явления, действия
Имеют вторую неявную грань,
Тебе не понять в силу возраста, деточка,
Как то, для чего в несусветную рань
 
 
Встают старики, не имея шаблонности:
Работа, газеты, автобус, ларёк.
Нет списков привычных и нету условностей,
Сиди на диване, пей сладкий чаёк.
 
 
Но я объясню, если хочешь, на пальчиках,
Как, в общем, устроена жизни игра:
Когда в голове не журнальчики, мальчики,
Не платья, то легче вставать по утрам.
 
 
Зачем? Для чего? Погоди, объясняется.
Допустим, рассвет или, скажем, закат.
Когда видишь Бога черты, проясняется
Весь мир, что становится лучше стократ.
 
 
У каждого слова, у мысли, фантазии
Есть смысл неведомый, тайный, второй.
Ты мне не поверишь, но дело в оказии,
Что давеча сделала глупой, смешной
 
 
Тебя иль другую, другого. Не шуточки.
Мы носим в душе своей боли кольцо,
А чтобы скрыть скорбь, говорим прибауточкой,
Стараясь держать равнодушным лицо.
 

Она держит письмо, она пишет стихи

 
Она держит письмо, она пишет стихи,
Даже знает как жить, вслед струне напевая.
Она любит не столько под брендом духи,
Сколько жизнь в простоте, будто бы биеннале
 
 
Сам Бернштам в том заветном, счастливом году,
Когда признанным стал и любимым случайно.
Он, влекомый не славой своей изначально,
Вдаль шагает, как будто олени по льду.
 
 
И подобно ему, через пару веков
Она тоже идёт, гордо голову вскинув.
Ей достаточно пары глубоких глотков
И удара любимых в согбенную спину.
 
 
Только жизнь разлюбить иль продать поутру
В день базарный никак не поднимется палец.
Если даже свой труд обожает каюр,
То не нам свою жизнь, получается, хаять,
 
 
То не нам строить планы захвата планет
И не нам рисовать звёзды дальних галактик.
Она так же, как я, не знаток буриме,
Она жизни знаток, а в стихах просто практик.
 

Моя милая девочка, счастье моё

 
Моя милая девочка, счастье моё,
Как я дико и жутко скучаю.
Меня будто хоронят, хоронят живьём.
Жаль, мне нужно зачем-то молчать, и
 
 
Мне не справиться с этим в кругу бытия:
Всё не так, как мне хочется. Грустно.
Ты не то чтобы, знаешь, подруга моя,
А моё очень светлое чувство.
 
 
Я тебя обнимаю, и сердце стучит,
И слеза тихо падает на пол.
Приходи в воскресенье, прошу, не молчи
Вопреки наговорам проклятым.
 
 
Мне так хочется стать и стеной, и зонтом,
Чтоб укрыть твои спину и руки.
И стараюсь я, знаешь, не думать о том,
Как мне тяжко с тобою в разлуке.
 

Сны о доме, сны о поле

 
Сны о доме, сны о поле,
Сны о самом дорогом.
Я рождаюсь снова, что ли,
Раз мечтаю о таком?
 
 
Вылезают тихо ноне
Сёла, лес, лохматый пёс.
Снится, как в забытом доме
Ставит кто-то вазу роз.
 
 
Снится, как холодный ветер
Бьётся лапами в стекло.
А ещё: тот самый вечер,
Где с тобою нам тепло.
 
 
Снится мир, где всё иначе,
Где парит твоя душа.
Эй, родная, что ж ты плачешь?
В путь сбирайся не спеша.
 

Сижу устало, пью чай, стихами

 
Сижу устало, пью чай, стихами
Лечу всё то, что кровит слегка.
Держу не сердцем, держу руками,
Хотя пора говорить: «Пока».
 
 
Прощаться с прошлым всегда так тяжко,
Всегда так страшно, как ни крути.
Остыли чувства, как эта чашка,
Как эти стены – ты погляди.
 
 
Я не ребёнок. Совсем большая,
Во мне премудрости на века.
Не оттого ли я обветшала,
Не оттого ли дрожит рука?
 
 
Жизнь не года, не часы/минуты,
Жизнь – это опыт, его ростки.
Теперь мне чудится, будто утром
Я поднимаюся на мостки.
 
 
Мне говорят: «Это ценный опыт.
Гордись, мол, этим, что ты не тень».
И очень важен мне этот кто-то,
Что учит жить меня каждый день.
 

Это глубже, чем мысль – и чувство, и боль

 
Это глубже, чем мысль – и чувство, и боль.
Это нечто, что чуждо душе на просторе.
Выбор худшей из всех уготованных доль,
Это счастье в несчастье и воля в неволе.
 
 
Это то, что нещадно зудит под ребром,
Это то, что по пьяни мешает окрепнуть,
Это то, что внушает: «Потом да потом» —
Чтобы к счастью случайно бы не прибегнуть.
 
 
Это то, что живёт, не стесняясь, в груди
И ломает тот свет, что ты строишь годами.
Это тьма, твоя тьма, что идёт впереди,
Но ты любишь её, если так, между нами,
 
 
Потому что она это крепкий забор,
И сторожка, и ров величайших масштабов,
Что, конечно, печальней, чем домик и бор,
Но зато меньше здесь и ошибок, и ляпов.
 
 
Мы решаем, что нам ни к чему этот свет.
Кто придумал, что счастье сияет годами?
Ты не любишь хороший и вкусный обед
И жалеешь себя… Если так… Между нами.
 
 
Ты не любишь цветы, ты не любишь авто,
Ты не любишь хорошее – пакости мало.
Ты не любишь, но, в сущности, для того,
Чтоб всего и всегда на тебя не хватало:
 
 
Ни цветов, ни машин, ни котлет, ни любви,
Ни улыбок, ни фраз, ни животных, ни смеха.
Ты не любишь затем, чтобы в дерби твои
Ненароком хороший герой не заехал.
 
 
Ты не любишь затем, чтоб подушка всегда
Была мокрой от слёз, а вокруг все – злодеи.
И ты хочешь, чтоб болью красивой года
Покрывались, как снегом высокие ели.
 
 
И ты злишься, когда всё выходит не так,
Когда любят тебя, когда ждут и желают.
И ты пьёшь горький кофе с утра натощак,
А минуты нирваны моментом сгорают.
 
 
Нет теперь виноватых, и вражий редут
Не стоит у ворот, наставляя винтовки.
Это значит, что твой героизм там и тут
Только план Барбаросса, обманки, уловки.
 
 
Это значит, что нет благородства в тебе —
Ты скрываешь скелетов и скалишься смело.
Это значит, что в глупой, жестокой борьбе
Не бывает безумству конца и предела.
 
 
Нужен враг, даже список с пометкой «Черно»,
Чтобы выжить и в дождь, и в грозу, и в цунами.
Но один есть нюанс: тёмной ночью окно
Отражает врага… Это так… Между нами.
 

На кладбище тихо, спокойно, тепло

 
На кладбище тихо, спокойно, тепло,
И небо свисает свинцовым шатром.
В начале зимы снега так намело,
Чтоб вьюге не мучиться этим потом,
 
 
Чтоб вьюге не париться этим совсем,
Ведь зимы у нас – тьфу-тьфу-тьфу – не в чести.
Без этого много различных проблем,
Без этого в сложностях наши пути.
 
 
Я встану, и слёзы текут по щекам,
Мне хочется столько тебе рассказать.
Я весь этот миг никому не отдам,
Как в прошлом хотелось тебя не отдать,
 
 
Как в прошлом мечталось с тобою вдвоём
Читать, песни петь, говорить о былом,
Как ясен был двор и как светел был дом,
Но, впрочем, не будем, мой милый, о том.
 
 
Я знаю, ты плачешь на том берегу,
Но можно ли плакать на небе, скажи?
Я словно сквозь вёрсты любовью бегу,
Минуя преграды и все рубежи,
 
 
Минуя и бесов, и прочую хмарь,
И зла, что ломается жалко о дух.
Есть Бог. Он есть всё, и он в мире главарь,
А все остальные лишь с тополя пух.
 
 
И это прекрасно. Я так быть хочу
Всего лишь пушинкой, а не королём.
Я просто парю, развлекаюсь, лечу —
При этом я с Богом! Мы с Богом вдвоём.
 
 
Я знаю, тебе он покой обещал,
Ты этот покой, милый мой, заслужил.
Оставь, мой прекрасный, хандру и печаль,
Попробуй вне жизни спокойно пожить.
 
 
Тебя мне обнять и утешить, мой друг,
Велит моё сердце, надежды ища.
Оно видит жизни размеренный круг,
Глядит, продолжая тоскливо стучать.
 

Рассвет. Туман. С балкона тянет

 
Рассвет. Туман. С балкона тянет.
Запели в роще соловьи.
Кто это прошлое помянет,
Тот, верно, знает о любви,
 
 
Тот, верно, ведает и плачет
С рассветом, прошлое щадя.
И он любуется, как скачет
По веткам белочка, любя
 
 
Весь мир огромный и бескрайний
С его снегами и дождём.
Так любят юг, и север крайний,
И всё, чем мы с тобой живём.
 
 
И всё прекрасно. Всё чудесно.
Всё это стоит года, дня.
Пока звучит с рассветом песня,
Мир этот не убил меня,
 
 
Пока горит звезда на небе,
Пока звучит любовь в струне,
Есть радость в щах, сметане, хлебе,
А также в сене и луне.
 
 
Есть радость в памяти и фото,
Есть радость в миге бытия,
А значит, большее есть что-то,
Крупнее и важней меня.
 

Здравствуй, край мой. Родной. Желанный

 
Здравствуй, край мой. Родной. Желанный.
Здравствуй, милый. Бежишь в крови.
Память лучше небесной манны,
Лучше этой, в понтах, любви.
 
 
Память лучше, чем мат и похоть,
Лучше лжи и сетей в Сетях,
Где внушает нам кто-то что-то
По-немножечку, второпях.
 
 
Мне снегов твоих, сосен, елей
Не хватает, мой добрый друг,
А ещё: по весне капели
И березки нежнейших рук.
 
 
Мне твоих не хватает песен,
Хлеба тёплого из печи.
Человек твой и добр, и весел
Без весомых на то причин.
 
 
Ты ещё сохраняешь, милый,
Теплоту и добро души,
Что есть силы, могучей силы,
Не продав себя за гроши.
 

И заплачет душа, заискрится

 
И заплачет душа, заискрится,
Засмеётся, росою звеня,
И захочет без замков и принцев
Провести одну пятую дня,
 
 
Жизни, месяца, вечности. Впрочем,
Да и целого можно глоток.
Дни и ночи, холодные ночи
Как спирали хороший виток.
 
 
О, мольба! Не устань, не запрячься,
Не пусти же былого завал.
Не нужна эта прошлого кляча,
На которой ты жизнь прозевал.
 

И правду писал Ломоносов в стихах

 
И правду писал Ломоносов в стихах:
Нам нужно о звёздах радеть в своих строках,
О том, что сильнее, чем похоть и страх,
О том, что невинно лобзает нам щёку,
 
 
Что ценно и прячется где-то в груди,
Что шире всего человечьего в мире.
Науки, кометы, дороги, пути
Нуждаются больше в возвышенной лире.
 
 
О чём здесь писать? Всё давно решено.
Свои слёзы каждый несёт гневно миру.
И каждая строчка про секс, про вино —
Униженный требует пиру и лиру.
 
 
Пиши про открытий существенный ход,
Пиши про победу над грешностью улиц.
Пускай будет завтра туда поворот,
Где сможешь ты жить, от вины не сутулясь.
 

А жизнь, оказалось, значительно проще

 
А жизнь, оказалось, значительно проще
И проще, выходит, любовный вираж.
Запомни не почерк, а главный мой прочерк,
Запомни обрубленный мной антураж.
 
 
Запомни меня как сюжет, как страницу,
Как лист Белой Книги, как метку, как сталь.
Пускай профиль мой, моя тень не приснится,
А просто исчезнет в туманную даль.
 
 
Другие услышат цепочку ответов,
Которым я, знаешь, дала жизни ход.
Кому-то нужны лодки, страны, галеты,
А мне нужен к жизни другой поворот.
 
 
Я знаю чуть больше, чем семь миллиардов,
Я слышу чуть больше, чем ухо толпы.
Кому-то жизнь дарит коллекцию «Артов»,
А мне – пару метров желанной тропы.
 
 
Кто ты? – голос молвит, – кто ты и какая?
Как смеешь ты этой дорогой идти?
Тебе с таким прошлым не выйти до рая,
Иди по иному, зараза, пути.
 
 
Но я умудряюсь встать, снова вздыхаю
О прошлом. Ломаться теперь не с руки:
«А я не стремлюсь с этим опытом к раю,
Я им защищаю невинных других».
 

Писать о Родине с любовью

 
Писать о Родине с любовью —
Мой долг, мой принцип, мой конёк,
Как будто ночью к изголовью
Летит влюблённый мотылёк,
 
 
Как будто ночью кто-то шепчет
О большем: крыльях за окном,
Что станут в будущем предтечей
Или связующим звеном
 
 
Меж нами – Богом – нами – Богом,
Меж миром сердца и ума.
Любить тепло, по мне, убого,
Другое дело – снег и тьма,
 
 
Другое дело: вьюги танец,
Январской ночи хоровод.
Кому-то нужен блеск и глянец,
Другим – машины паровой
 
 
Шум бесконечный и красивый,
Поющий шум! Свистящий шум,
Что манит, тянет белой гривой,
Всю уничтожив суету.
 

Сигарету в зубы, каблуки повыше

 
Сигарету в зубы, каблуки повыше,
Крашеная чёлка и стакан в руке.
Девочка, родная, почему ты дышишь
С тяжестью такою? Что так на щеке,
 
 
На твоей красивой, зазияла рана?
Отчего твой голос мутен, тих и глух?
Девочка, родная, выйди из тумана,
Поменяй друзей, распусти подруг.
 
 
За любой гордыней прячется усталость,
За любою «тусой» затаилась боль.
Девочка, родная, как тебе досталось,
Прилетело ссадин поперек и вдоль.
 
 
Я годов не прячу, прошлое не скрою,
Да и как мне с прошлым этим совладать?
Девочка, родная, кто же так с тобою,
Человек один лишь, двое или рать?
 
 
Я вздыхаю тяжко. Я ломаю пальцы,
Чтоб от боли дикой не рыдать, не выть.
Этим юным леди вместо б пива ранцы,
Только жаль, но этому никогда не быть.
 
 
Девочка оскалится, зубы, когти, взгляды,
Злые, словно кобра защищает дом.
Им бы, знаешь, надо, чтоб остался рядом
Кто-нибудь с любовью, но потом, потом.
 
 
Будет время после, и у Бога в планах
Станет подарить ей мужа, быт, детей.
Девочка, родная, опускаться рано,
Ты, я знаю, сможешь выйти из сетей
 
 
В этом мире горьком, где в мужчинах зло лишь
Ты смогла увидеть. Больше ничего!
Но однажды утром ты тот свет увидишь,
Что полоской доброй ляжет на чело,
 
 
Потому что Бог наш прорезает раны,
Выпускает нежно гной людского зла.
Девочка, родная, он уносит травмы.
Перед ним любая отступает мгла.
 

Это чудо, увы, безымянно

 
Это чудо, увы, безымянно,
Нету имени чуду сему.
И возвратно ль оно, невозвратно,
Я теперь для себя не пойму.
 
 
Я любовью его называла,
Но оно не имеет границ,
Потому и «любовь» слишком мало,
Сколько б мы ни писали страниц.
 
 
Это что-то великое, знаешь,
И пусть имени нет у него,
От него ты, как снег летом, таешь
И не должен в ответ ничего.
 
 
Это больше, чем вечность и космос,
Это шире, чем брак и семья,
Это то, что так свято и просто
И что любит с восторгом меня.
 
 
Не имеет названий, гипотез,
Не имеет размеров и форм.
Закон Божий практичней, чем кодекс,
Он как девочка с белым бантом.
 
 
Такой светлый, и чистый, и ясный,
Такой нежный, как взгляды щенка.
Это что-то живёт не напрасно,
И его ощущает рука!
 
 
Всё нутро ощущает награду
За мой долгий, извилистый путь.
Это сотни не видели взглядов,
Потому могут ночью уснуть,
 
 
И не трогали тысячи пальцев,
Потому могут Shorts (ы) смотреть.
Но его так приятно касаться
И о нём неизведанном петь!
 
 
Мы его называем любовно,
Имя разное чуду даём.
Только имя любое условно,
Да и мы вот условно живём.
 

Без любви сердце, знаешь, прожить не умеет

 
Без любви сердце, знаешь, прожить не умеет,
Посему и влюбляется глупо опять.
Это лучше, чем плакать за стенкой, жалея
Своих чувств безвозвратно ушедшую рать.
 
 
То, что было, неважно. Пусть другие уходят,
И на смену другим Бог приводит тебя.
Пусть по памяти старой кто-то около бродит,
Унижая тем самым её и себя.
 
 
Мы с тобою забудем о том, что уплыло,
Погорело, устало, в могилу слегло,
Если чувство внезапно и резко остыло,
Значит, что-то конкретно его допекло.
 
 
Так не будем о грустном, у каждого в прошлом
Есть ошибка, которой он искренне жил.
Каждый счастлив по жизни хотя бы немножко —
В общем, сколько делами успел заслужить.
 

Неважно то, что тебя не любят

 
Неважно то, что тебя не любят,
И то, что любят, вполне пустяк.
В лесу деревья колун зарубит,
А вот тебя зарубить – никак.
 
 
Всё потому что деревья – сила,
Могучая, светлая, Боже мой.
А ты вот маленький, и могила
Тебя порою зовёт домой.
 
 
Но ты, детёныш, не вешай носик,
Не хлюпай. Слёзы бессильны тут.
И не проси, когда жизнь заносит,
Попросишь – значит, уже «капут».
 
 
Неважно то, что тебя не греют,
Неважен скрежет чужих зубов.
Куда важнее балет метели
Иллюзий дьявольских, их рабов,
 
 
Куда важнее полёт синицы,
В мешочке тёплые сухари
И мир блаженный, что ночью снится,
Когда включаются фонари.
 
 
Весь мир в тебе, целый акт Вселенной
С тебя начнется, в тебе пройдёт,
И ты почувствуешь непременно,
Что Бог в тебе каждый день живёт.
 

Дай мне руку. Любовь в тумане

 
Дай мне руку. Любовь в тумане —
То, что выдержать человек
Должен прежде, чем сильно ранит
И другого убьёт навек
 
 
Словом, делом, улыбкой, взглядом
Иль ударами по плечу.
Дай мне руку, не то чтоб надо —
Просто этого я хочу.
 
 
Каждый в юности очень нежен,
Вместе с тем и дерзит, и мат
Рвётся с губок таких прилежных,
Рвётся гаденько, невпопад.
 
 
Мы уже и усилий делать
Не хотим над собой. Зачем?
Посему кто-то хрупкий мелом
Ограждается от проблем.
 
 
Может быть, повредился клапан,
Может, мы не туда пошли?
Чьи-то слёзы стремятся капать
На его же души угли.
 
 
И они через год потушат
То, что было живого здесь.
Слушай, мир! Непременно, слушай:
Это пена у рта и спесь,
 
 
Это злоба, что закипает
На страницах Facebook1212
  Организация, запрещенная в РФ


[Закрыть]
/VK.
Мы свидетели: кто-то тает,
Ну а нам наплевать пока.
 
 
Где-то в Африке, я слыхала,
Племя есть, что своих ребят
Обнимает, и тем спасает
Даже больше, когда чудят.
 
 
Вспоминают ведь не плохое,
Мол, помог, накормил, согрел,
Человеческой, мол, рукою
Поддержать, подбодрить сумел.
 
 
И отпустит, и, может, слёзы
Потекут по щекам, блестя.
У любви запах белой розы,
А не плясочки на костях.
 
 
Кто прощает – имеет крылья,
Кто запомнит – навек клеймо.
Мы родились из звёздной пыли,
И стать ею нам суждено,
 
 
Так что лица, прошу, попроще,
И корона здесь ни к чему.
Если ставить на чём-то точку,
То чтоб после всё по уму
Сделать/выдумать/подытожить
И ошибки свои найти,
Если, правда, ты честно сможешь
По дороге одной идти
С Богом честным, смиренным, чистым,
Не марая Его одежд.
Честность1313
  Цитата: Честность – умение быть снаружи таким же, какой ты внутри.


[Закрыть]
 – в сердце холодный выстрел,
Путь далёкий на Эверест.
 
 
Приукрасили здесь, малюя
То корону, то дом, то быт.
Мы рисуем себя, рискуя
Потерять клад, что подзарыт
 
 
У дороги лесной, безлюдной
В глубине наших душ людских.
И себя мы сгнобим попутно,
Целясь с яростию в виски.
 
 
Дай мне руку. Сегодня холод,
Потому что ты зол и глух.
Утоляет вселенский голод
Не в жирке по весне петух,
 
 
Не нуга, не омлет, не суши,
Не бифштексы да все в жиру.
Утоляют лишь только души,
Души, души, живые души,
Что заполнят с тобой дыру.
 

Не помни о прошлом, не думай о будущем

 
Не помни о прошлом, не думай о будущем,
Не лей понапрасну слезы на заре.
Когда ты захочешь взаправду стать любящим,
Взгляни на осину в лесу в сентябре.
 
 
Листы сосчитай и с любовью и ласкою
Ты каждому листику тихо скажи:
«Ты можешь не быть вечно с этой маскою,
С тобой я и так буду нежно дружить!
 
 
Тебя я и так полюблю! Право, Господи,
Ты можешь, даруй мне надёжность в любви,
Чтоб были бы мягкими свежие простыни
И сердце, что чаще бывает в крови
 
 
От горьких обид, от упреков, иронии —
Былого, что вышло иной стороной.
Спаси меня, Боже, от этой агонии,
В которой горит беспробудный больной».
 
 
И Бог в этот миг в сердце, полное тяжести,
Положит любовь, что растит как цветок,
Пускай это с миром в процентах не вяжется,
Не вяжется с фразами «Нормуль» да «Ок»,
 
 
Но там, в этом сердце, которое трогает
Великая, добрая Бога рука,
Проскачет Любовь между злыми порогами
И станет вязать для людей облака.
 

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации