Текст книги "День святого сельдерея"

Виктория Самира и Stemtor O’Hobb
День святого сельдерея

© Виктория Самира, Stentor O'Hobb, текст, 2020

© Де'Либри, издание, оформление, 2021

* * *

Виктория Самира и Stentor O’Hobb

Напарники (или даже сообщники), создатели бизнес-альянса Meerix. По совместительству – основатели интернет-проекта Nativa Life о целостном и ответственном отношении к самочувствию.

В 2020 году присоединились к движению информированных пациентов Cura te ipsum («Исцели себя сам»), подхватив эстафету у флагмана темы – кето-блогера Галины Лебедевой.

Виктория – контент-редактор, маркетолог. Получила дополнительное образование в сфере здравоохранения, чтобы лучше понимать принципы взаимодействия медицины и пациентов.

Стэн – верховный админ альянса. Всегда готов поддержать морально и технически любую феерическую идею.

Введение

Где раздают премии Гиннесса, можно мне без очереди? За самый долгий путь к размеру S и весу в заветные 49 кг (Только не стоит пугаться этих цифр, я ростом полтора метра в бреющем прыжке с табуретки.)

Двадцать шесть лет. Бесконечной войны с собой, где жертвами падали то гантели на ноги, то я смертью от обжорства при очередной поездке в Грузию. Благо, реанимбригадой выступал опытный армянский сомелье Артур. А он знал, что делать с непьющими астениками, которые дорвались до хачапури по-аджарски после двухмесячного марафона по борьбе с излишествами.

Каждый раз живописный армяно-грузинский нос нырял в область моего пышного декольте и выныривал оттуда, довольный увиденным. А сам господин винолог голосом знатока сообщал, что надо беречь исчезающие виды красоты. И даже не обижался, когда я отказывалась выпить с ним на брудершафт по-грузински. (Видимо, это когда носами целуются.)

Каждый раз после поездки в Грузию у меня случался тот самый понедельник. Который начинался с решительного «строгача» – огурчики, кефирчик, нервные конвульсии при виде пачки недоеденного печенья…

Максимум в пятницу (но обычно уже во вторник вечером) в мою карму врывались торт по причине дня рождения бухгалтера, свидание в ресторане, голодный полуобморок или еще какая напасть.

Если меня разбудить ночью, я безошибочно сообщу, сколько калорий в маракуйе и каков питательный состав страусиных яиц, вплоть до микрограмма каждого микроэлемента.

Мой внутренний маркетолог жаждет предложить фитнес-клубам вариант карт с пожизненным членством – для вот таких, вечно худеющих.

Кому приходится мучительными усилиями зашивать себе рот суровыми нитками и устраивать спринтерские забеги мимо кондитерской. А потом…

Окончание каждой такой «сессии» предельно предсказуемо. Потерянные деньги, нервы, торжественная раздача половины гардероба подругам, плюс еще один размер к тому, от которого я в очередной раз пыталась уехать на велотренажере…

К сорока годам, отчаявшись найти «грамотного тренера» и столь же грамотного диетолога, я не придумала ничего лучше, чем освоить эту самую грамоту самостоятельно. Пошла получать фундаментальное образование в сфере физкультуры, спорта и медицины.

Потом, благодаря характеру «норной собаки» – читать и сопоставлять сотни исследований, чтобы таки докопаться, почему я все знаю, соблюдаю, а вес и ныне там?

И по итогам этой эпопеи пришла к простому, но ошеломительному выводу: большинство моих «коллег» повторяют информацию, не имеющую отношения к реальности.

Их так учили – и меня тоже. Калории, белки-жиры и углеводы. Приседания-плие и планка 60 секунд.

Благо я училась не для того, чтобы работать в сетевом клубе и повторять, как Отче наш, «клиент всегда прав». Поэтому мне было глубоко наплевать, какому протоколу, политике клуба или клиентским ожиданиям не соответствуют мои представления о реальности.

У меня была масса вопросов к одной только теории. Она при ближайшем рассмотрении сыпалась, как карточный домик. А стоило хоть раз ковырнуть любопытным пальчиком, и вовсе распадалась на атомы.

Например, почему в Африке дети голодают, а их мамы – обычно достаточно пышные женщины? Они что, поголовно объедают собственное потомство? Ну если допустить, что лишний вес – это всегда априори «кто-то слишком много ест», то получается, что мама, вместо того чтобы покормить детеныша, сама наяривает в три горла?

Почему теория калорийности базируется на умозрительном выводе любителя жареных хомячков? А в спортивных программах до сих пор есть упражнения для уменьшения жировой прослойки в локальных зонах (да-да, такое есть, и вы еще удивляетесь, что образованные люди говорят и советуют какую-то ересь).

И самое потрясающее открытие я сделала, когда задала вопрос эндокринологу: как можно вычислить инсулиновый индекс продуктов, а в ответ получила разинутый от удивления рот и гробовое молчание. «Опытный доктор» понятия не имел, о чем я вообще спрашиваю.

Однако здравствуйте, с приплыздом.

Вот так до меня, наконец, дошло, что это не у меня «опять ничего не получается». И это не я тряпка-ветошь, пол помыть и вытереть о меня ноги.

Это мир сговорился, чтобы люди худели годами. А лучше – с пожизненной гарантией. Продолжая покупать таблетки, фитнес-карты, консультации диетологов и марафоны «Растряси все, что трясется».

Обретение стройности превратили в недостижимую нирвану, к которой можно стремиться бесконечно, вывешивая по красным углам иконы с образами фитоняшек, создавая на кухне алтарь правильной посуды и устраивая по воскресеньям священный читмил.

Кто-то очень умный (или, наоборот, абсолютно безумный) создал новую религию орторексии – маниакального стремления к правильному питанию. Подсчету калорий и нутриентов. И потом я поняла, кто и зачем.

Кто-то очень хотел, чтобы дамы не смели даже стянуть с себя бронеплатье, пока тело не будет выглядеть «достаточно идеально». Кажется, что это полный бред? Ну-ну, примерно к середине этой книги вас ждет удивительное открытие.

Я очень хотела понять, по каким причинам люди годами худеют, но почему-то продолжают носить совсем не тот размер, в который пытаются втиснуться, а главное – с какой целью вся эта индустрия обмана продолжает втирать очки мировой общественности.

Видимо, где-то в ноосфере мое желание услышал особенно чуткий демиург. Потому что на меня обрушился ковидный локдаун, и несколько месяцев я провела в тотальной изоляции от внешнего мира – а точнее, в Ленинградской области, где только до ближайшего сельпо – пять километров бодрым маршем.

Зато у меня было достаточно времени, чтобы получить дистанционное образование в сфере здравоохранения (давно мечтала). И очень много читать – за неимением возможности гулять, ходить в фитнес-клуб, шопиться по торговым центрам и пить капучино в модной кофейне.

А еще – свободные уши Стэна, моего давнего друга и напарника по работе. Он вообще чувак занятный, смотрит на меня голубыми глазами через розовые очки – и ему все фиолетово. Зато собеседник прекрасный. В нужных местах вдумчиво кивает. Раз в пять минут даже удивленно вскидывается: что, правда? Не знал, не знал. Продолжайте, коллега. Я очень внимательно слушаю!

Насчет внимательности у меня, конечно, большие сомнения, зато он никогда не перебивает, не спорит и не лезет оппонировать. Не человек, а прямо золото. Хоть и с небольшими примесями: сталь в голосе, седина в бороде и железные нервы.

Особенно ценно, когда я делаю очередное невероятное открытие, обнаруживаю подложные факты в научно-медицинской среде, рассуждаю на тему алогичности рекомендаций – и мне срочно надо об кого-то поговорить!

Собственно, вот так и появилась эта книга – результат полугода изоляции. Где были ежедневные застольно-рабочие диалоги на кухне, чтение всего, до чего можно было дотянуться в интернете, сопоставление данных, размышления и выводы.

Предупреждение, оно же дисклеймер: я не гуру диетологии, не пропагандист какой-либо пищевой концепции, не инста-няша и еще сорок восемь разных «не».

Я самая обычная тетка сорока лет. Ну такая же, как миллионы других. Работаю на работе, воспитываю киндера, отношу себя к хорошим людям, но они вечно приносят меня обратно…

Ни к чему не призываю, ничего не навязываю и не считаю исключительно правильным. Паче чаяния, не предлагаю бросаться повторять наши со Стэном эксперименты. Особенно тот, который со сковородкой. Даже я сама не рискну еще раз такое сделать. Предпочитаю опоздать на свои преждевременные похороны.

Март 2020. Санкт-Петербург

14 февраля в моем боевом опыте нарисовалась звездочка за победу над бывшим мужем. Еще пахла свежей кровью и железом порванных в клочья оков Гименея. Детеныш после всего пережитого отправился с дедушкой на юга – акклиматизироваться и восстанавливать здоровье. А я – в Питер, работать. И у меня, конечно, была вот такая корзинка планов на тему «как я проведу эту весну, а уж что будет летом – лучше и вовсе вслух не произносить, потому что будет сплошная нецензурщина, запрещенная до совершеннолетия».

Угу. Давно в небесной канцелярии клоуны не гастролировали. Мое триумфальное прибытие, как говорится, осталось незамеченным. Коронованный эпидемон разбушевался так, что все жители города и окрестностей попрятались по домам. В принудительном порядке.

Прям обидненько стало – едва приехать и оказаться в тотальной изоляции.

Когда неделя внезапных бизнес-каникул превратилась в «неопределенный срок», на меня подло напала хандра. Обрушилась даже тучной массой.

Потому что все мои клиенты последних пяти лет – малый бизнес. Небольшие фитнес-студии, частные врачебные кабинеты, детские мастер-классы. И все одновременно закрылись.

Коллапсом и медным тазом нахлобучило все мои заказы на тексты для социальных сетей, рекламных страниц, сайтов. В голове хаотично роилась идея сдаться и быстренько помереть.

В таком состоянии меня и застал дома Стэн: я мрачно жевала «леченьку Юбилейную» – в смысле, печеньку с антидепрессантным эффектом. Один хрен, ни работы, ни личной жизни, из всех доступных удовольствий – только гастрономические.

– Неспокойно в мире, давит груз проблем. Я сижу в квартире и все время ем. – Стэн захлопнул крышку моего даже не включенного ноутбука. – Собирайся. Поедем ко мне. Работать.

– Ты издеваешься? С кем? У меня половина клиентских проектов на лопату закрыта. Другая половина – в глухом анабиозе.

– Новых найдешь, – невозмутимо парировал коллега.

– Где? Все окопались как партизаны, и хрен знает, когда это теперь закончится. Пипец, называется. Пять лет карабкалась по ступенькам карьерной эволюции и в итоге оказалась в пролете. Оставь меня, старушка, я в печали.

В отличие от демиургов ноосферы, Стэн оказался не таким исполнительным по части желаний. Поэтому вместо того, чтобы послушно выполнить команду «изыди», погрузил ноут в рюкзак, закинул его на правое плечо, мою унылую тушку – на левое и принудительно переместил в более рабочую атмосферу.

Благо квадратура метров в его частном доме позволяла разместиться, сохраняя должную социальную дистанцию даже на кухне. Которую мы за неимением других возможностей превратили в домашний офис.

С кетчупом можно съесть даже крысу

Стэн внимательно разглядывал очередной клиентский сайт, который требовал решительной доработки напильником. Как и было предсказано, мы буквально за пару дней вышли из сумрака и вернулись в работу. Правда, я никогда не думала, что моим заказчиком станет производитель космических спутников или компания по сборке яхт «лухари-стайл». Или на что я рассчитывала, если процессом поиска этих самых клиентов озадачился верховный админ с техническим образованием и специфическим кругом знакомых.

В перерывах я показывала, с какой клиентурой работала до пандемии. Не терять же надежду, что когда-нибудь это кончится. Стэн скептически фыркнул:

– Петр Первый тоже, когда город на Неве решил построить, так и сказал. Тут все прекрасно, а дождь – не может же он длиться вечно?

– Обнадежил, спасибо. Вот этих посмотри, свадебный салон мы делали. Это для примера, как выставлять сложные фильтры в интернет-магазине.

Стэн с любопытством заглянул в проект. Пользуясь возможностью, постигал новые для себя пространства интернет-маркетинга.

– Прикрепи к любому слову эпитет «свадебный» или «детский», и цену можно повышать втрое. – Судя по активному шевелению бровей, верховный админ был ранен в самую душу ценовым беспределом.

– Ты еще слово «диетический не добавлял», – заметила я со знанием дела. – Тогда можно десятикратно загнуть и вообще втюхать любой колхозный навоз. Главное – вовремя сообщить, что это суперфуд.

– Даже миллион мух не убедят меня, что дерьмо – это вкусно. – Стэн процитировал мне один из комментариев в Фейсбуке.

– Это смотря как убеждать будут…

– Ну давай, детка, убеди меня!

– Что, давно не был на мастер-классе «Как продать недоваренный топор с выгодой в 146 %»? Реинкарнолога дежурного лучше заранее вызови, а то потом поздно будет. Бестелесной формой кнопочки на телефоне нажимать неудобно.

– Проверяла?

– Не далее, чем в прошлой жизни. Готовься, бро, аргументы у меня, как всегда, смертоубийственные.

Как продать пирожок с полки и канистру амброзии

Не так давно, помнится, была повальная мода на зеленый кофе. Со вкусом сырого гороха и расходов на ремонт домашней кофемолки. Не обжаренные зерна выводили из строя даже бронебойную технику – с гарантией от рецидива функциональности.

Я бы поставила памятник на всю светлую голову тому, кто это придумал: продавать фактически сырье по цене, в три раза превышающей стоимость грамотного подготовленного продукта.

Нет, ну а зачем вот это все? Бороться за идеальный купаж, познавать искусство ароматических композиций, устраивать алхимическую лабораторию по обжарке… если можно вообще ничего не делать? Просто объявить сырой кофе полезным, модным, а главное – диетическим и помогающим похудеть!

Еще дальше шагнули только производители чая матча. Во все времена считалось, что чем крупнее и отборнее чайные листы, тем дороже и круче тот самый чай. А всякие мелкие отбросы ссыпали в бумажные пакетики, щедро поливали химическими удобрениями со вкусом клубники или черной смородины – и тащили на полки массмаркета. В общем, кнут со вкусом имбирного пряника.

Собственно, матча – это, на мой взгляд, квинтэссенция продажи пищевого мусора. Чайная пыль, в которую пожадничали даже химии налить и в пакетик насыпать.

Просто заявляем, что порошковый чай – это модно, круто и помогает похудеть, зовем пару блогеров и выдаем в руки стаканчик посимпатичнее. А чтобы эту бурду вообще можно было хоть как-то пить, не взблевнув от изумления, добавим молоко!

И как говорил ныне покойный сэр Терри Пратчетт, с кетчупом можно съесть даже крысу. А с молоком выпить чайные отбросы. Проданные за стоимость выше, чем у отборного листа.

Что, сейчас чьи-то модные убеждения зашатались, как обреченный зуб? Ой, простите. Совершаю возвратно-отступательные движения в ближайшие кусты и прикрываюсь фиговым листом от смертельных проклятий в свой домашний адрес. Кажется, я только что убила чью-то веру в маркетинг Извините, я вообще-то няша и нечаянно, поэтому Уголовный кодекс на меня не распространяется.

К слову, как-то с одной такой же, как я худеющей, приятельницей мы совершали марш-бросок до ближайшего гипермаркета. Цель была самая посконная, прикупить «что-нибудь к чаю». Как дамы порядочные, мы первым делом заглянули на полки с надписью «здоровое питание». Кто же в здравом уме и твердой памяти ломится как сбрендивший «орангутанк» инспектировать витрину «сладости», кто у нас тут такой борзый и бессмертный?

Нет, сначала надо выпасть в нерастворимый осадок от конских ценников на этикетках с почетной громкой надписью «без сахара!». А потом уже аккуратненько, стратегическими зигзагами – к печенькам и пряникам. Главное потом – не на кассу, а в зону самообслуживания. Чтобы не прятать виновато глаза под товарную ленту (а потом еще от пыли их отряхивать), ибо в корзине у тебя – два набора «растижопка», пакет сдобных рогаликов, и раз уже произнесено волшебное заклинание «сгорел сарай, гори и хата!», то на сдачу будет шоколадка «Риттер спорт».

Впрочем, пока мы антидиетическими закляшками друг в друга не кидались. Поэтому еще стоим возле полки, и я внимательно изучаю сортамент.

Первым мне попался на глаза диетический сахар. Мощно было заявлено, что в нем в три раза меньше калорий, чем в обычном сахаре, и при этом он в три раза слаще.

Ну что я могу сделать с шаловливыми лапками, которые тянутся в сторону описания состава?

И там написано, что в 100 граммах продукта содержится 99 граммов сахара и 1 грамм стевии.

То есть что, простите? На 99 % сахара добавили 1 % недорогого сахарозаменителя, и на этом сомнительном основании ценник задрали примерно пятикратно?

Интересно, а если я дома проделаю все то же самое, смешаю две чайные ложки сахара с одной таблеткой стевии…

Увы, на карте легких путей возник непредвиденный овраг Точнее, моя приятельница, которая тыкала мне в нос красиво упакованные яркие конфеты. Написано, что живые. Главное, чтобы потом по дому не расползались и в желудке джигу не танцевали.

На них тоже было обозначено, что они без сахара. Привычным жестом я перевернула этот набор юного натурала к лесу передом, к себе задом, чуточку наклонила – ну, чтобы получше видно было состав – и с победным выкриком: «А вот и он, больной зуб!» – продемонстрировала искомые буквы.

Да, сахара в составе не было. Зато была патока. И фруктоза. Привет, ожирение печени, если кто не знал. Но сахара-то нет? Туше!

Приятельница звонко затребовала себе столыпинский галстук, потому что проще удавиться, чем ходить со мной по магазинам, и предъявила в качестве последнего аргумента загадочные печенюшки с надписями на немецком через всю коробейку.

И там в составе обнаружился мальтит. Сиречь производное из крахмала и мальтозы. Если мне память не изменяет с лекциями по биохимии, то эти полтаблицы Менделеева жутко взвинчивают инсулин в организме и фактически прямым путем направляют всю съеденную энергию в жировые склады.

В общем, подать мне уже оттопыриватель пальцев!

Когда моя приятельница уже начала жалобно скулить на коробку грильяжа и посматривать в сторону выхода, я окончательно сдалась, и поход по магазину мы завершили покупкой сушек с конопляным протеином – должна же быть в жизни хоть какая-то радость?

Есть ли жизнь до Марса?

Стэн покосился в сторону выхода, мечтая сбежать уже куда-нибудь от моей доказательной базы данных.

– Вик, я не понимаю, почему все так гоняются за этими…

– Суперфудами. Чтобы продолжать есть что-нибудь вкусное, при этом худеть. Ну слушай, это в тебе полцентнера веса и природный талант ничего не жрать целый день. Даже без вреда для психики окружающих. А статистическое большинство женщин пытается похудеть.

– Зачем? – Выражение лица у моего коллеги было настолько недоумевающим, что сомнений в искренности вопроса не осталось. – Ты удивишься, но я не знаю, какой размер одежды у моей жены. И если попросишь описать ее фигуру, я ничего внятного не скажу. Когда мужик психически здоров, он на тему этих ваших плюс-минус триста грамм на жопе не загоняется. Если загоняется, это к психологу. А лучше сразу за виагрой. С потенцией что-то не то.

– Мой отец заявлял маме, что она «распустилась после родов», плюс двадцать пять килограммов при росте полтора метра.

– Если мужчина говорит женщине, что она толстая, он это всегда делает злонамеренно. Именно с целью обидеть. По-моему, на тему веса реально загоняются только женщины и ради других женщин.

– А мужчины друг друга не шеймят? – спросила я.

– Нормальные – нет. Ты меня пару лет назад помнишь?

– А такое разве забудешь?

Со Стэном мы познакомились в Египте шесть лет назад. Я тогда работала экскурсоводом, а он со свежеобретенной женой приехал в отпуск. И как-то мы быстро подружились на почве общих компьютерных тем и любви к рискованным проектам.

Запомнился он мне достаточно субтильным типом, для которых специально придумана поговорка про коня и зря потраченный высокооктановый корм.

Тем удивительней для меня была наша встреча в Питере через пару лет. Если бы не редкая золотисто-рыжая масть, я бы своего друга даже не узнала. Представший передо мной мужчина мог смело называться «комком нервов, сконцентрированным на пузе».

Впрочем, если этот самый мужчина счастливо женился и продвинулся по карьерной лестнице до начальственного статуса, то чему я тут удивляться надумала? Дело вполне житейское.

В кухню, громко зевая, протопал Марс – собака-маламут. Произвел высадку блошиного десанта на папины штаны и отчетливо произнес:

– Во-во-во!

Стэн, соорудив на лице маску вселенского страдания, извлек организм из кресла и пошел к холодильнику.

– Молоко он хочет, – пояснили мне развернувшуюся сцену. – Марс искренне считает себя человеком. И даже разговаривать по-человечески пытается. Ну я его и не разубеждаю.

Пару минут пришлось взять на осмысление происходящего. И только после вернуться к интересовавшей меня теме.

– Слушай, ну ведь есть разница между весом в шестьдесят пять килограммов и восемьдесят пять! Тебе вообще никто не говорил, что ты… ну… – Я попыталась максимально деликатно подбирать слова.

– Неа. Один раз какой-то друган в инсте спросил про трудовую мозоль. Когда я фотку выложил с голым пузом. И все, собственно. Мужчины на такие вещи много внимания не обращают.

– То есть подумаешь, плюс двадцать кг – ерунда какая? – У меня полученная информация никак не хотела укладываться по церебральным полочкам. Потому что когда мой собственный вес самостоятельно и бесконтрольно менялся в худшую сторону, мне от обиды и паники хотелось головой обо что-нибудь побиться. Лет через двадцать только сдалась и забила, по причине хронической неизбежности.

– А ты думаешь, я каждый день начинаю с того, что на весы встаю? Я сам разницу обнаружил, только когда шорты в следующем отпуске надеть попытался, а они оказались малы.

– И…

– Поехал купил новые.

– А до этого ты, когда одежду покупал, тоже не замечал, что твой размер уже не подходит?

– Думаешь, я в курсе, какой у меня размер? Пришел, спросил продавца, что есть на меня, померил, купил, ушел.

– Но ты же потом обратно похудел до костей.

– Так я же не специально.