Текст книги "Его единственная"

«Уехать? – думала Юлька, расположившись с книгой в кресле. Погладила легкий флис пледа, снова пытаясь понять, как поступить. – Может быть, и следовало бы принять дурацкое предложение Блинникова. Выйти за него замуж. Продать коттедж в Праге и купить похожий где-нибудь в Барвихе. Все так же дружить с Санечкой Кирсановой и точно знать, что никакая сволочь к тебе на хромой козе не подъедет. Затащить Крепса в постель и использовать по ночам на полную катушку». – Но, честно говоря, Юльку тошнило от этой идеи. Да и гражданскую жену Крепса становилось жаль.

«Вот так живет баба, – мысленно протянула Юля. – Выхаживает больного, влюбляется по уши, а он потом цинично рассуждает, что женится на другой».

Она вздрогнула, понимая всю мерзость ситуации.

– Нельзя, – пробормотала чуть слышно. – Никогда не соглашусь на такие условия.

– Что ты там бормочешь? – поинтересовался Димулька, вбегая в комнату. А за ним вразвалочку зашел и Крепс.

– Загадки учу, – рассмеялась Юля, обнимая сына и прижимая его к себе. Чмокнула в щеку от избытка чувств и тут же ощутила, как маленькая ладошка отодвигает ее. – Ты что, Димулька? – растерянно улыбнулась она. – Не хочешь, чтобы тебя целовали?

– Дима сказал, что я уже взрослый, – объявил торжественно ребенок.

– Да ну? – вскинулась Юлька, пристально глядя на новоявленного папашу. – А что еще сказал Дима? – пробурчала сердито.

– Мы можем жить вместе с ним, – радостно сдал все явки и пароли Димулька.

– Вот прям все-все? – улыбнулась Юля, силясь не заорать во всю глотку. – Мы с тобой, бабушка Люся, Ляля, Мартын и Филя?

– Ну да! – весело воскликнул Димулька. – Зато мы с Димой будем вместе играть в футбол и собирать Лего, а когда ты приедешь из офиса, пойдем плавать в бассейн.

– Дима тоже работает, – попыталась унять ребенка Юлька. – Он уезжает надолго из дома. Вот как сейчас, – усмехнулась она победоносно. – У него есть жена…

– Ну, пусть и она с нами живет, мамочка, – промямлил Димулька. – В нашей квартире. А Саша куда-нибудь съедет…

«Прекрасный план!» – мысленно расхохоталась Юля и, серьезно глянув на сына, заявила:

– Мы все не поместимся, сыночек. Пойди, спроси у Таисии Викторовны, нужна ли ей помощь с обедом.

– Я картошку начистил с утра, – пробурчал Крепс, наблюдая, как его сын торпедой несется из комнаты. Бежит по коридору и что – то кричит хозяйке дома.

– Зачем ты манипулируешь ребенком? – прошипела Юлька и внимательно уставилась на Блинникова. – Если думаешь, что это тебе поможет…

– На войне все средства хороши, – хрипло бросил он, не двигаясь с места.

– А у нас конфронтация? – слабо усмехнулась она и добавила грустно. – Не дай мне пожалеть, Дима, что я помогла спасти тебя.

– Не ты, так кто-нибудь другой, – скривился Блинников. – Батя все равно денег бы насобирал, и если мне кого благодарить, то его и Александру Андреевну.

– Всесильный Кирсанов, – воздела руки к потолку Юлька. – А знаешь, – прошептала она, – когда я выбивала деньги для твоего лечения, то меньше всего думала о благодарности. Я сделала это по велению сердца. Чтобы отец моего ребенка не стал инвалидом…

– Выходит, ты знала…

– Конечно, – кивнула Юлька, – я пыталась поговорить с тобой, но ты от меня сбегал при каждом удобном случае. Красивое поведение кадрового военного.

– Ты могла бы немного погодя повторить попытку, – криво усмехнулся он. – Добиться встречи…

– А зачем? Если ты сам и твои друзья гнали меня как собаку, – гневно бросила она и, поднявшись из кресла, подошла к окну. Глянула на видневшиеся вдалеке камыши и полоску реки и задумалась. – Нам с Димулькой придется уехать в Прагу. Тут оставаться нельзя. Опасно.

– А как же твоя работа? – обалдело уточнил он.

– Никак. Брошу все. Начну снова писать статьи, вести блог. А ты сможешь приезжать к нам… Наврешь жене, что по секретному заданию, и отчалишь на недельку. Поиграешь с ребенком, и назад под теплый бок…

– Мне не нравится твой вариант, – не сдержался Крепс.

– А чем он плох? – удивилась Юлька. – Живи с любимой женщиной. Встречайся с сыном. Зачем загонять нас с тобой в клетку унылого брака? Против вашего общения с Димулькой я не возражаю. Деньги мне твои не нужны, своих навалом…

– Тогда почему ты обратилась за помощью ко мне, а не наняла охрану? – поддел он, неосознанно желая причинить ей боль.

– Я понадеялась, что смогу проскочить незаметно. Думала, Сашка не хватится, – прошептала она запальчиво. – А с тобой мы встретились случайно. Я уж точно не ожидала тебя увидеть.

– Юль, – Крепс шагнул к ней. Одним рывком притянул к себе. – Я вот вспоминаю. Нам вроде хорошо вместе было. И я, конечно, не ходок. Все мои любови можно по пальцам одной руки пересчитать. У меня хоть опыта по женской части маловато, но мне кажется, я тебе не противен. Давай попробуем сначала, а?

– Алене ты что скажешь? Как ей в глаза посмотришь? Она любит тебя, и женщина вроде хорошая.

– Да, – кивнул Крепс. – Хорошая. – И тут же воззрился удивленно. – А ты откуда знаешь? Где ее видела?

– Так вы к Кирсановым приезжали в Никифоровку на Новый год. Я в окно видела. Ты вроде не страдал от ее присутствия рядом.

– Ты должна была выйти и мне все рассказать, – прищурился Крепс.

– Ага, – усмехнулась Юля, высвобождаясь из его рук. – На коленях приползти и ноги поцеловать. – Прости меня, батюшка! – протянула она с надрывом и, глядя в его обалделое лицо, отрезала. – Живи своей жизнью, Дима. А в мою не лезь.

– Даже не надейся, – прорычал он, схватив ее за плечи. – Привыкай, девочка. Я надолго вошел в твою жизнь и никуда не собираюсь уходить…

– Пусти, придурок, – прошипела она, пытаясь его оттолкнуть.

– Стерва, – усмехнулся Крепс, накрывая ее губы ненасытным поцелуем.

Глава 7

Крепс злился. На всех. На мать – за ее хождения по гадалкам, на Кирсанова, норовящего сунуть нос, куда только дотянется, на самого себя – из-за бессилия. А больше всех на Юльку.

«Уедет она, как же», – сжав кулаки, подумал он. Пройдя к себе, он обвел взглядом простую и скромную комнату для гостей. Его теперешнее место обитания больше напоминало дорогой отель, чем нормальный обжитой дом. Но и судить только по одному этажу не приходилось. Лестница на второй и третий этажи оказалась заперта.

– Что там? – на следующий день по приезду спросил он у охранника Жоры, высокого чуть сутулого парня.

– Хозяйские спальни. У шефа четверо детей. Все девчонки. Плюс родственники. У каждого своя комната. Тут не протолкнешься, – хмыкнул он весело. – Таисия Викторовна специально все закрывает. Ей и одного этажа хватает.

«Приютили, и ладно», – пробурчал про себя Блинников и снова вернулся к невеселым думкам. У него уже не осталось сомнений, что встречу в поезде подстроил хитроумный Бек.

– Билет он мне купит. Ага! – взъелся на шефа и самого себя Крепс. – Пакет выдал. Попросил срочно передать. А Пашка за ним до сих пор так и не явился. И позвонить нельзя.

Засунув руки в карманы, Блинников шагнул на террасу и сумрачно вгляделся во двор, потемневший в сумерках. Именно в этой комнате телефон брал плохо. И чтобы хоть мало-мальски поговорить, приходилось выходить в столовую или во двор. Зато вай-фай работал отлично. По рабочим моментам он частенько переписывался с шефом, а вот Алене не смог написать даже коротенькое сообщение. Врать не хотелось, а от внезапно свалившихся на голову новостей самого мутило.

«На задании я», – усмехнулся кисло Блинников и внезапно почувствовал, как от сырости и холода потянула старая рана.

«Фантомные боли, твою мать, – тяжело вздохнул он. – Все уже зажило давным-давно, а тело помнит ту адскую муку, когда в ляжку одна за другой ударились пули со смещенным центром тяжести. Разворотило, конечно, знатно».

Крепс потер больную ногу и, нащупав сквозь штанину выпуклый безобразный шрам, в который раз поблагодарил всех святых за то, что на пути простого пацана Димы Блинникова оказался Сергей Юрьевич Кирсанов. Батя. Бек. Старый сводник.

«Ну, и что мне теперь делать? Ты подумал?» – сжав зубы, обратился он к командиру. И зная, как поступил Бек в аналогичной ситуации, Блинников поморщился.

«Что мне сказать Алене? – раздраженно подумал он. – Прости, милая, меня как сумасшедшего тянет к матери моего сына? Или что я увидел ребенка – мою плоть и кровь – и пропал. Даже сам не понял, как душа раскрылась и сердце растаяло. И как объяснить? Какие слова подобрать? Жениться на Алене, а украдкой встречаться с Юлькой и сыном? Или рассказать, что есть ребенок и я хочу жить с ним? Воспитывать его не по воскресеньям, а ежедневно. Обнимать, приходя с работы. Дурачиться и смеяться. Вот только Алене при таком раскладе нет места. Хорошая она баба. Со мной в Германию полетела. Но мы тогда уже первый раз у нее в кабинете закрылись», – усмехнулся Крепс и, глянув на чернеющее небо, быстро зашел в комнату. Порылся в портфеле в поисках таблеток и ничего не нашел. Последние закончились еще вчера, а в город сегодня никто не ездил. Жорик с Таисьей ездили по делам, а двое других обязательно должны находиться на объекте.

«Придется терпеть, – самому себе велел он, потирая больное место. – Может, душ принять? И в теплой воде помассировать? – подумал Крепс, вспоминая, что так обычно советовала Алена. – Вот кого благодарить нужно! И уж точно, не Юлю! Деньги она выбила! Спасибо, конечно, – скривился он. – Но их бы и так нашли. Батя бы меня на больничной койке не оставил. А если у Яныча-старшего денег было как у дурня фантиков, и он постоянно жертвовал на благотворительность, то и уговорить его наверняка труда не составило. Спасибо, конечно, Юленьке, – дернулся Крепс. – Но многие люди меня с того света выцарапали и выходили, и никто ни разу не заикнулся о благодарности. А эта фифа с порога, – вздохнул он, усаживаясь на кровать и снова растирая ногу, – будь благодарен, Крепс! Да и какой я ей Крепс? – разозлился он. – Это мой позывной, а не погоняло какое-то!»

Он попробовал вытянуть ногу, но мышцы, с таким трудом собранные и сшитые профессором Иванниковым, стремились скрутиться в жгут. А боль застилала глаза. Сжав пальцы в кулак, Дима принялся растирать кожу вокруг шрама и неожиданно понял, почему так сильно рассердился на Юльку.

«Пренебрегла красавица бравым полковником, – заметил внутренний голос с интонацией Кирсанова. – Сначала она за тобой бегала, во всех подворотнях караулила, а скоро ты начнешь!»

«Если так разобраться, – вздохнул Крепс, – сначала она гонялась за генералом. Все пыталась выведать какую-нибудь сенсацию. Зато теперь мы богатые и знаменитые, – пробурчал недовольно Блинников и сморщил гадкую гримасу. – Хватит ныть. Эта женщина не от сквозняка забеременела. И ребенок твой. Если не нравилась тебе, зачем в койку тянул? В любом случае, Дима, – опять заговорила совесть с по-Кирсановски, – исправлять ситуацию тебе. Вот, только, что сказать Алене?» – потер башку Блинников.

От сумбурных мыслей его отвлек шум. В ванной полилась вода. Юлькин строгий голос позвал сына.

– Димулька! Быстро купаться и спать!

– Мама, – заныл малыш. – А где Дима? Я только на минуточку к нему загляну. Пожелаю спокойной ночи и приду, – затараторил он.

– Он, наверное, спать лег, – нерешительно заметила Юля. – Не стоит беспокоить человека.

– Ну, мама! – засопел маленький привереда и толкнул дверь. – Дима-а, ты спишь?

– Нет, малыш, – превозмогая боль, улыбнулся Крепс. – Просто нога болит.

– Сильно? – сочувствующе поинтересовался сын.

– Нет, – успокаивающе ответил Блинников, не желая пугать ребенка.

– Сильно, – знающе покачал головой Димон. – Дедушка Валера так же морщился перед тем, как его положили в деревянный ящик и закрыли крышкой. А бабушка Люся…

– Дима, – раздался сзади негодующий голос матери. – А ну, сейчас же иди сюда.

– Мама, я разговариваю с дядей тезкой, – невинно заметил сынок. – У него сильно болит нога…

– Что с тобой? – ради приличия осведомилась Юлька, входя в комнату. Равнодушно глянула на поморщившегося от боли Крепса.

– Да фантомные боли, – отмахнулся он. – У тебя есть что-нибудь из анальгетиков?

– Нет, – покачала головой Юля. – Мы очень быстро собирались, и я обычно не беру лекарства с собой.

– Почему? – удивился он, вспомнив, как Алена вечно тянет с собой на отдых полную косметичку таблеток.

– Если понадобится, можно купить. Аптеки везде есть, даже в Африке, – усмехнулась она. – Ну, и важно ощущение, что все будет здорово.

– А теперь у тебя какой настрой? – поинтересовался он. И Юлька, всмотревшись в зеленые глаза бывшего любовника, почувствовала в его словах подвох и двойной смысл.

– Сейчас я немножко паникую, Дима, но это пройдет. Я как между двух огней. С одной стороны, за мной гонится Яныч. Как с цепи сорвался, честное слово. Даже Санечке звонил, идиот, – печально вздохнула она. – А с другого бока ты давишь. И я, конечно, тебе благодарна. Сама бы я ни за что не удрала от Коли Будкина и его людей, но сейчас мне нужно подумать. Потерпи немножко.

– И сколько ждать? – отрывисто бросил он.

– Не знаю, – вздохнула Юлька. – Кроме нас троих есть еще Алена. И нужно принять такое решение, чтобы никто не пострадал, – тихо заметила она, обнимая подбежавшего сына.

– Я сам разберусь, – рыкнул Блинников, потирая ногу. – Твое дело – понять, что я предлагаю самое лучшее для тебя условие. Ты всегда будешь под защитой.

– Пойдем, Димулька, к Таисии Викторовне, – ушла от разговора Юля. – Может быть, у нее найдется лекарство для Димы?

«Чертова кукла! – мысленно взвыл Крепс, как только Юлька ушла и увела сына. – Ну, вот как с ней по-хорошему договариваться? Может, украсть ее? Увезти к матери в деревню? Заделать еще одну ляльку и поволочь в ЗАГС за шкирку?»

– Дима, – тихо позвал его предмет размышлений. – Ты спишь?

– Нет, Юль, – еле сдерживаясь, пробурчал Крепс.

– У Таисии есть какое-то сильное обезболивающее. Она даст ампулу. И если ты не боишься уколов, мы можем тебя уколоть.

– Кто это мы? – опешил он и даже на локте приподнялся.

– Я умею ставить уколы, а Таисия Викторовна всю жизнь проработала хирургической медсестрой. Так что выбирай, кому задницу покажешь. Я пока ребенка искупаю, а ты определись, – усмехнулась она, выходя в коридор и аккуратно закрывая дверь.

– Димулька! – снова раздался ее громкий голос.

«Заноза в заднице, – мысленно ругнулся Крепс, – почему, как только ты появляешься в моей жизни, все идет наперекосяк?»

Он прислушался к голосам, доносившимся из ванной и, кряхтя поднявшись, отправился к сыну и его матери.

Димон прыгал в воде, а Юлька, любуясь сыном, что-то радостно напевала, но осеклась на полуслове, заметив Блинникова. Он перевел взгляд на мокрую майку, облепившую ее тело и не оставившую никаких загадок. Как хищник, замер лишь на секунду перед прыжком, скосил глаза на высокие аппетитные холмы и тут же столкнулся с негодующим взглядом темных глаз. Услышал тихое «Придурок» и поспешил к сыну.

Димка плескался в воде, играл с какими-то пластмассовыми водоплавающими, и Блинников вдруг вспомнил, как лет пять назад со старшим сыном Кирсанова Лешиком вот так же гонял по акватории ванны маленькие пластмассовые катера.

– Давай в морской бой поиграем, – предложил он сыну.

– Поздно уже, – оборвала его Юля. – Пора спать…

– Тогда завтра, – печально заметил малыш и с серьезным видом обратился к матери. – Почему ты всегда мешаешь, мама?

– Здрасьте, приехали, – горестно вздохнула она и, одарив Крепса испепеляющим взглядом, потянулась за махровым полотенцем.

– Давай я, – предложил он тихо, и как только закутанный с головой ребенок оказался у него на руках, прижал к себе, как драгоценную ношу. В чуть запотевшем зеркале Блинников умудрился разглядеть встревоженные глаза и губы, сжатые в суровую складку.

– Эй, малыш, – позвал он сына, – завтра поиграем. Уточка против крокодильчика. Хорошо?

– Да, – печально кивнул Димка и, положив голову на плечо Крепсу, тяжело вздохнул.

– Хочешь, сказку почитаю, – предложил было Блинников, наблюдая, как Юлька надевает на сына пижамку. Но услышав досадливый женский вздох, понял, что ляпнул что-то не то.

– Почитайте, – деланно делано равнодушно кивнула Юлия, укладывая сына на постель. – А я пока к Таисии Викторовне схожу. Она придет тебя уколоть…

– Юль, – глухо позвал Дима, – подожди. Не нужно беспокоить хозяйку. Мы сами справимся. Димон, – обратился он к сыну. – Закрывай глаза, и спать.

– Не уходи, Дим, – вздохнул ребенок. – Все нас бросают, – пожаловался он грустно. – Сначала дедушка Валера, потом мама поругала мою няню, и вместо нее пришла Ляля, потом удрала Клякса, старая бабушкина кошка. И вот теперь мы сами убежали от Саши. Поэтому ты нас не бросай, Дима, – предупредил Димон и потянулся к матери. – Мамочка-а, я тебя так люблю…

– Я тебя тоже, солнышко, – поцеловала ребенка Юлька и весело предложила. – Давайте завтра пойдем, погуляем по поселку. Курочек и гусей посмотрим.

– А медведь? – снова всполошился Димулька. – Когда мы с ним встретимся?

– Да не дай бог, Димон, – вздохнул Блинников. – Медведь – самый страшный зверь. От него даже на дереве не спрячешься. Залезет…

– А ты можешь лазать по деревьям, Дим? – сонно поинтересовался Димулька и потер глаза.

– Могу, – во все тридцать два зуба улыбнулся Крепс. – Но не так, как медведь.

Малыш захихикал и, прикрыв глаза, попросил:

– Только не уходи, мама-а…

– Сейчас я Диме ножку полечу и приду, – ласково заверила сына Юлька и, подхватив с комода шприц и ампулу, кивнула на дверь.

Блинников попятился к выходу, на ходу соображая, что делать. Проще всего, конечно, было взять у Юльки лекарство и шприц и самому всадить себе в ягодицу обезболивающее. Но почему-то в груди нарастало желание. И Блинникову уже мерещилась Юлька без майки, томная и разгоряченная, лежащая на нем сверху.

«Ради такого дела можно и в доктора поиграть. Лишь бы потом абсцесс не развился. На что только не пойдешь, чтобы уложить в постель вредную девицу, – мысленно вздохнул Крепс, заранее соглашаясь на экзекуцию. – Потом в госпитале вскроют», – хмыкнул он про себя. А через минуту-другую понял свою ошибку. Пока он вздыхал и раздумывал, Юлька мастерски всадила иглу ему в ягодицу и очень медленно и аккуратно ввела лекарство.

– Отдыхайте, больной, – фыркнула весело и уже собралась уходить.

– Подожди, – попросил он. – Давай поговорим. Мы же толком ничего не знаем друг о друге.

– Хорошо, – кивнула Юлия и, усевшись на небольшое кресличко, привычно скрестила ноги в щиколотках, а руки сложила на коленях. – Я – Юля, – улыбнулась она.

– А я – Дима, – подыграл ей Крепс, садясь на кровати напротив нее.

– После школы переехала в Москву и поступила на журфак. Люблю готовить, увлекаюсь вышиванием. У меня даже дома станок имеется.

– Никогда не поверю, – изумился Крепс. – Даже представить не могу тебя с пяльцами.

– Станок, Дим, – улыбнулась Юля. – Вышивка меня успокаивает. Мне нравится подбирать цвета, класть стежки один к одному.

– Подожди, – встрепенулся он, поперхнувшись от внезапной догадки. – Это твоя картина у шефа на даче висит.

– Где охотники и собаки? – уточнила она и, не дожидаясь ответа, добавила гордо. – Моя.

– Красивая, – кивнул Крепс, оглаживая ногу, и внезапно смутился, вспомнив, как Алена просила у Александры Андреевны номерок мастерицы.

«Зашибись, – криво усмехнулся он. – Кто бы знал!»

– А руколы делать где научилась? – осведомился он, желая узнать о ней все.

– Когда на журфаке училась, любила в походы ходить. Могу ориентироваться на местности по солнцу или луне. Развести огонь с помощью марганцовки и сахара. Ну, и уколы ставить тогда же научилась.

«Чудо-девушка», – пронеслось в голове у Крепса.

– А я, – заметил он, улыбаясь и жадно оглядывая ее, – учился в Суворовском, потом в военном училище. А дальше ты знаешь. С Кирсановым службу несу. Куда меня только судьба не забрасывала, – хмыкнул он и снова потер больное бедро.

– Болит? – участливо спросила Юлька. – Таисия сказала, что лекарство очень сильное.

– Прошло, – смущенно пробормотал Блинников. – Это твои руки золотые помогли. Еще бы массаж, Юль.

– Обойдешься, – отмахнулась она, вставая. – Вызови эскортницу-массажистку.

– Я недавно вспоминал, как нам хорошо было вместе, – пробурчал он, поднимаясь следом. Чуть прихрамывая догнал у самой двери и, обхватив за плечи, развернул к себе. – Юль, – хрипло проскрежетал Крепс. – Ну, дай нам шанс.

– У нас вряд ли что получится, – спокойно сказала она и даже руки опустила, давая понять, что ни вырываться, ни мириться не намерена. – Ты гнал меня, как собаку. А Кирсанов и твой товарищ даже визитку взять отказались. Санечка еле-еле уговорила. Мне все равно, что ты себе сейчас надумал, когда узнал о Димульке. Но я предлагаю не фантазировать, а отнестись к проблеме серьезно. У нас с тобой получился хороший мальчик. И это все, Дим, – попыталась Юлька убедить его. – Ни любви, не совместного прошлого. Какой у нас с тобой багаж?

– Ты хочешь багаж и совместные воспоминания? – буркнул он, не ослабив захвата. – Хорошо, милая, – жарко прошептал прямо в ухо и, подняв на руки, понес на кровать.

– Я закричу, – предупредила она, пытаясь вырваться. – Прекрати немедленно! Я не хочу против воли! Отпусти меня! – вскрикнула испуганно.

– Ты что так всполошилась? – обалдело переспросил он. – Я тебя не обижу, дурочка! Полежим, поболтаем. Если уж почувствуешь непреодолимое отвращение, уйдешь.

– Хорошо, – прошептала она, устраиваясь на его кровати. Свернулась в клубок. Положила руку под голову. Глянула печально и пробормотала чуть слышно. – Ничего у нас не выйдет, Дим.

– У тебя кто-то есть? – рыкнул он, ложась рядом и обнимая ее. – Ну, любовник или друг. Я так понял, что с мужем ты в контрах.

– Нет, – мотнула она головой. – Никого у меня нет. Я замужем за корпорацией. Поэтому на обычных мужиков даже не гляжу.