Текст книги "Искусство цвета. Цветоведение: теория цветового пространства"

Кроме этого непосредственного применения, шкалу серых цветов можно использовать как фотометр. Изготовляемые в наше время фотометры основываются на производимых и с помощью особого приспособления измеряемых изменениях света, нужных для того, чтобы в поле зрения наступило оптическое равенство. Если мы приготовим ряд точно измеренных ступеней серого цвета, то можно будет обойтись без специального приспособления для изменения силы света. Мы можем это приспособление заменить рядом серых ступеней, благодаря чему прибор значительно упрощается. Эта идея уже нашла довольно разнообразное практическое применение, но ее можно развить и еще шире.

Самое ценное для нас применение такою серого ряда – это измерение количества белого и черного цветов, содержащихся в хроматических цветах. В дальнейшем мы к этому вернемся.

Глава V
Круг цветовых тонов

Хроматическое (цветное) и ахроматическое (бесцветное). Наряду с ахроматическими, вторую, большую часть мира цветов составляют цвета хроматические. Здесь мы впервые будем говорить о присущем этим цветам свойстве, так называемом цветовом тоне. В то время, как ахроматические цвета мы можем получить из смеси белого и черного, в состав хроматических цветов входит еще третий элемент, называемый хроматическим, насыщенным, чистым и т. п. цветом. Так как новая наука о цветах вкладывает в это понятие совершенно иное содержание, чем старое учение о цветах, то необходимо дать ему и новое название. Мы называем тот тон цвета полноцветным (Vollfarbe), у которого цветовой тон выражен в полной мере так, что он не содержит примесей других цветов, т. е. ни белого, ни черного. В данном случае слово «примесь» надо понимать не в физическом, а в психологическом смысле, именно в смысле отсутствия ощутимой примеси. Полноцветные цвета, как и абсолютно белый и абсолютно черный, суть идеальные цвета. Реальные цвета содержат все три элемента, а именно: долю полного цвета, белый и черный.

Все цвета, содержащие ощутимые количества полных цветов, мы называем хроматическими, в отличие от ахроматических, которые содержат только черный и белый цвета. Слово хроматический (bunt), как и большинство слов, имеющих отношение к цвету, имеет неопределенное и переменное значение. С одной стороны, говорят о пестром (хроматическом) платье, в противоположность к черному траурному платью и подразумевают под этим также и однородные цвета, как синий, красный и т. д. С другой стороны, цветущий луг также называют пестрым (bunt), чтобы выразить то, что там видны различнейшие цвета рядом друг с другом. Прогресс же науки требует более точной и однозначащей зависимости между понятием и словом. Таким образом, мы откинем одно из двух обозначений данного слова и ограничим данное слово только одним понятием. Выбор падает на первое. Хроматическими мы назовем все то, что имеет цветовой тон (желтый, красный, зеленый и т. д.). Противоположность этому – ахроматическое – уже нам знакомо.

Круг цветовых тонов

Теперь мы обратимся к различным закономерностям цветовых тонов. Со времен Ньютона нам известно, что все цветовые тона можно расположить непрерывно в виде круга (или другой замкнутой линии), – так называемого круга цветовых тонов.

Группа цветовых тонов, следовательно, так же одномерна, как и группа ахроматических цветов. Но в то время, как ахроматические цвета имеют вполне определенные конечные точки, таковые отсутствуют в группе цветовых тонов. Эта группа вообще не имеет конечных точек, а замыкается в себе самой. Наипростейшим ее изображением будет, следовательно, обыкновенная окружность.

Это размещение обусловливает собой некоторые существенные отличия от ахроматического ряда. В то время как у серого ряда конечные точки – белый и черный цвета – более различимы между собой, чем какая бы то ни была другая пара цветов, у цветовых тонов наблюдается как раз обратное. Если разделим круг в каком бы то ни было месте, то получившиеся при этом два конца так похожи друг на друга, что их легко можно смешать один с другим. Это есть следствие непрерывности ряда цветовых тонов.

Если мы исходим из какой-нибудь точки ряда и удаляемся в любом направлении, то цвета становятся все менее похожими на исходный цвет. В ряде серых цветов мы в конце концов достигаем одной из тех точек, где разница достигает своей наибольшей степени. В круге цветовых тонов цвета в начале мало разнятся от первоначального цвета. Эта разница при известном удалении также достигает своей высшей точки. В дальнейшем же однако, тона цветов начинают приближаться к исходному пункту и в конце концов совпадают с ним. Можно поэтому расположить цветовые тона таким образом, чтобы цвета, наименее сходные между собой, разместились в круге противоположно друг другу. Как этого достигнуть, будет изложено ниже.

Непрерывный ряд цветовых тонов совпадает с спектральным рядом, где цвета расположены согласно возрастающему числу колебаний обусловливающих их световых лучей. Это совпадение необходимо, так как оба ряда плавны и всякое другое расположение сделало бы один из них не непрерывным. Крут цветовых тонов мог бы быть открытым и раньше спектра. То, что этого не случилось, доказывает, как трудно расположить в первый раз даже простую группу. Но как только это удалось кому-нибудь, то такое расположение уже кажется «само собой понятным».

Приготовление круга цветовых тонов

С помощью красителей: хинолиновой желтой, эозина, бенгальской розы, синей (Wollblau) для шерсти и Нептуновой синей (Neptunblau), взятых в растворах от 3 до 5 %, можно получить круг цветовых тонов такой чистоты, какая только достижима при современном состоянии техники. Этими растворами пропитывают белую пропускную бумагу. При этом необходимо смешивать попарно лишь соседние краски, как, например, хинолиновую желтую с эозином, эозин с бенгальской розой и т. д.; наконец, Нептунову синюю (Neptunblau) с хинолиновой желтой. Сперва красят чистыми растворами, затем смешивают два раствора пополам. Потом включают промежуточные ступени, т. е. каждый из этих десяти растворов (пять чистых красок и пять смесей) смешивают пополам с соседним раствором. Так продолжают до тех пор, пока доходят до границы, за пределами которой уже нельзя различить две соседние краски. Это наступает в одних случаях раньше, в других позднее. В тех и других случаях продолжают смешивание до тех пор, пока доходят до порога.

Таким образом можно получить сотни красок, которые дают возможность составить непрерывный и плавный круг цветовых тонов. В последовательности расположения цветов не может быть никакого сомнения благодаря непрерывности ряда. О расстояниях же между отдельными цветами пока не установлено ничего определенного. Если бы удалось всюду одинаковым образом дойти до порога, то в полученном круге должны были бы находиться друг против друга: желтый и ультрамариновый синий, оранжевый и ледяной синий, красный и морской зеленый, фиолетовый и лиственный зеленый, причем каждому цветовому тону соответствовала бы одна и та же угловая величина. Эти определения очень проблематичны, и тона цветов относятся между собой, как жемчужины, нанизанные на очень длинную скрепленную нитку: расположение последовательности вполне точное, расстояния же ступеней одной от другой еще произвольны.

При рассматривании круга цветов без всяких предпосылок можно легко и уверенно различить восемь главных цветов, которые выше были указаны. Наиболее трудно вначале различение ледяного синего от морского зеленого. Эти цвета беспрерывно переходят один в другой, и очень трудно установить их границы; легче всего это удается у желтого цвета, который не должен быть ни зеленоватым, ни красноватым. Он немного больше впадает в зеленый цвет, чем хинолиновая желтая. Пикриновая кислота (еще лучше нейтральный пикрат) дает этот желтый цвет точно.

Принцип внутренней симметрии

При поисках основного правила, по которому можно было бы составить окончательное и вполне обоснованное расположение цветовых тонов в цветовом круге, задача сводится к задаче подразделения круга. Последнее производят таким образом: берут определенное расстояние между обеими ножками циркуля и откладывают его в виде хорд, по всей окружности. Исходя из того предположения, что при таком построении хорд расстояние между ножками циркуля остается неизменным, мы можем утверждать, что полученные вписанные углы равны между собой. Каким образом разделить окружность так, чтобы эти углы были выражены целыми делениями, есть чисто технический вопрос, который нас в данном случае не интересует.

Для нас все дело сводится к тому, чтобы найти способ для определения и установления равных расстояний в круге цветовых тонов. Такой метод вытекает из понятия о смешении цветов.

Выше мы показали, что при помощи смешения цветов можно получить все цветовые тона, которые находятся между цветовыми тонами смешиваемых исходных цветов. Мы указали также, что цвет новой смеси зависит от соотношения количества входящих в нее цветов и что простейшее расположение получается тогда, когда расстояния между цветовым тоном смеси и цветовыми тонами составляющих ее компонентов берутся обратно пропорциональными количествам этих последних. Поэтому, когда смешиваем два цвета в одинаковых количествах, то получаемый в результате смешения цвет находится как раз посредине.

Таким образом, мы нашли тот масштаб, которым можно измерять окружность. Мы выбираем произвольно два любых цвета а и b, достаточно близко отстоящие друг от друга, и ставим себе задачей найти все другие цвета, которые были бы удалены друг от друга на расстояние а – b. При этом получаются равные вписанные углы.

На практике это достигается тем, что мы находим третий цвет с, который в смеси с равным количеством а дает как раз цвет b. Тогда b находится в середине между а и с, т. е. расстояние а – b=b – с. Теперь ищем четвертую краску d, которая в смеси с таким же количеством b дает цвет с. Тогда b – с=с – d, откуда а – b=с – d. Таким образом, мы отложили уже три одинаковых расстояния. Пятый цвет е, который в смеси с равным количеством с дает d, находится также на одинаковом расстоянии от d. Так можно продолжать дальше, пока не будет разделена вся окружность. И здесь нахождение отрезка, который уложился бы в окружности целое число раз, есть уже задача второстепенная и для ее разрешения существует много путей.

Мы называем основное правило, которому подчиняется вся эта операция принципом внутренней симметрии. Он дает возможность рационального и однозначного деления цветового круга. Конечно, здесь мы допустили одну предпосылку, которая сейчас должна быть высказана, чтобы облегчить осуществление нашей идеи. Для того чтобы найти середину, мы должны были смешивать равные количества цветов. Каким же образом можно найти такие равные количества?

Очевидно, что здесь не может быть речи о равных весовых количествах различных красителей, так как их влиятельность, как известно, может быть очень различной. Скорее всего равенство должно быть оптическим или психологическим. Если вспомним, что каждый реальный цвет состоит из доли полного цвета (Vollfarbe), белого и черного, то наше требование сведется к тому, чтобы смешивать или чистые полные цвета, или такие, которые содержат одинаковые количества чистых цветов, или, наконец, мы должны брать количества обратно-пропорциональные содержанию в них полного цвета. Только тогда можно будет достичь в смеси правильной середины.

Выполнимость деления по принципу внутренней симметрии зависит от того, можно ли измерить долю полного цвета, содержащуюся в данном цвете (как, напр., цвете упоминавшихся выше окрашенных бумажек).

Чистыми полными цветами, которые сделали бы излишними такого рода измерения, мы, к сожалению, не обладаем.

В дальнейшем будет указан путь, по которому можно дойти до таких измерений. Пока же мы примем на веру, что эти измерения проделаны и круг цветовых тонов, благодаря этому, окончательно построен.

Дополнительные цвета

Правильность деления круга была бы доказана, если бы каждые две точки, находящиеся на окружности и расположенные друг против друга, обозначали бы дополнительные цвета. Приведенное нами деление цветового круга выдержало эту проверку полностью.

Определение дополнительного цвета уже изложено выше. Дополнительный цвет – это есть такой цвет, который в оптической смеси с данным дает нейтральный серый цвет. Такие пары цветов определены только в отношении цветового тона, но не в отношении содержания в них белого и черного. Ибо, каковы бы ни были количества этих ахроматических цветов, которые могут иметься налицо или отсутствовать, они не могут превратить нейтральную серую смесь в хроматический цвет.

В общем, два хроматических цвета при смешении дают третий, – промежуточный между ними цвет, с некоторой примесью серого. Количество серого тем больше, чем дальше два данные цвета отстоят друг от друга по цветовому кругу. В том же случае, когда они диаметрально противоположны, смесь их дает только серый цвет, если цвета взяты в одинаковых количествах. При неравных же количествах получается некоторая смесь серого с превалирующим хроматическим цветом. Если мы примешиваем, например, к ультрамариновой синей все увеличивающиеся количества желтого цвета, то ультрамариновая синяя становится вначале более серой или мутной, не изменяя своего цветового тона, а затем переходит в чисто серую. При дальнейшем же прибавлении желтого цвета она становится серо-желтой и в конце концов, при нулевом количестве ультрамариновой синей, переходит в чисто желтый цвет.

То же самое верно и относительно всякой другой пары дополнительных цветов.

Весь круг цветовых тонов построен таким образом, что какой бы диаметр мы ни взяли, два конца его всегда будут лежать на цветах дополнительных.

При проверке ни один из прежде существовавших цветовых кругов не удовлетворяет этому условию, хотя бы это им и приписывали. Желтый в смеси с фиолетовым дает красный, хроматический дают и оранжевый с синим. Красный и лиственная зелень дают желто-коричневый. Все это заставляет критически относиться к научному мышлению сторонников подобных цветовых кругов, в течение целого столетия придерживающихся взглядов, которые можно самым простейшим способом опровергнуть экспериментально. Ведь еще Шопенгауэр доказал на основании наблюдения над последовательными образами, что дополнительным цветом для цвета лиственной зелени, является не красный цвет, а пурпурный.

Нормирование круга цветовых тонов

Аналогично тому, что имело место и в непрерывном ахроматическом ряде, здесь неопределенность числа тонов представляет безусловное затруднение для рационального овладения цветовым кругом. Мы должны здесь, как и там, установить небольшое количество равноотстоящих друг от друга пунктов. Эти пункты могут и должны служить такими же нормами, как нормы а с е g i l n р… ахроматического ряда.

И здесь нам следует придерживаться десятичной системы. Так как десять норм цветовых тонов было бы для этого слишком малым числом, то мы берем сто норм. Это – вполне достаточное количество, так как оно близко уже подходит к величине порога, позволяющей нам различать не больше чем, приблизительно, 400 различных цветовых тонов. Поэтому мы и разбиваем цветовой круг на сто делений.

На вопрос о том, должны ли мы эти точки расположить согласно закону Фехнера, следует ответить отрицательно. Мы не можем применить в данном случае закон Фехнера, так как здесь нам не даны отношения между различными ступенями одного и того же раздражения и ощущением, но мы имеем здесь дело с качественно различными раздражениями, которые располагаются в непрерывный ряд, а не однородными раздражениями, которые только количественно разнятся друг от друга. Психофизическая сторона явления уже нашла свое выражение в процессе смешения, дающем нам возможность представить в виде равных отрезков равноощутимые различия. Найденное нами деление мы можем считать вполне законченным, следовательно, еще и потому, что оно не должно сообразоваться с законом Фехнера, как это имело место в сером ряде.

Существует количественное доказательство правильности найденного деления круга, основанного на принципе внутренней симметрии. Оно заключается в том, что расстояния между найденными ста цветовыми тонами все одинаково удалены от порога чувствительности, как то и было упомянуто нами выше. Числовые значения порога различения цветовых тонов уже давно измерены в спектре Кенигом и Дитеричи, которые нашли для величины порога различения цветовых тонов очень неожиданный ход кривой с максимумами и минимумами. Если мы передвинем в спектре длины волн таким образом, чтобы всюду получалось ощущение одинаковой разницы, то величины соответствующих отрезков и совпадут вполне с условиями нашего рационально построенного круга цветовых тонов. Конечно, это относится лишь к той части цветового круга, которая у него совпадает с спектральным кругом. В области пурпура Кёниг и Дитеричи не могли ведь, производить своих измерений.

Таким образом, и был изготовлен из наиболее чистых красок применяемый мною сточленный круг. Для установления цифровых величин я начал с указанного раньше желтого, который является средним между зеленоватым и красноватым, и может быть принят за чисто-желтый цвет. Твердые краски: желтая Сириуса (Siriusgelb) и хромовостронциевая (Strontiumchromat) соль вполне определяют эту точку. Эта точка принимается за нулевую и имеет обозначение 00. Отсюда цифровое обозначение идет дальше, через оранжевый, красный и фиолетовый к ультрамариновому синему, который диаметрально противоположен исходному желтому и потому обозначается числом 50. Ультрамарин приближается к этому цвету; киновари соответствует номер 25. Всю вторую половину круга цветовых тонов наполняют синие и зеленые цвета, а именно: ультрамариновый синий, ледяной синий, морской зеленый, лиственный зеленый. Последний оттенок лиственной зелени, с обозначением 99, примыкает к первому – желтому, обозначенному 00.

Более старые конструкции цветового круга

Если мы сравним этот рационально разделенный круг цветов с кругами бывшими до сих пор и построенными просто на глаз, то заметим большую разницу между ними в том смысле, что в прежних кругах синий, ледяной синий и зеленый расположены слишком близко друг к другу, а цвета желтый, оранжевый, красный и фиолетовый занимают гораздо большее пространство. Причина несовершенной уясненности области синих и зеленых цветов коренится в старом ложном представлении о трех первичных цветах (желтом, красном и синем), которые «само собой разумеется» должны были быть расположены по кругу, на одинаковом друг от друга расстоянии в 120°. В правильном круге цветов желтый и ультрамариновый синий диаметрально противоположны друг другу, и вся вторая половина круга предоставлена поэтому синему и зеленым цветам. Такой круг, конечно, сперва удивляет тех, кто привык лишь к старому кругу цветов.

Но и помимо этого исторического влияния широкое развитие областей синего и зеленого является неожиданностью. На одной большой ковровой фабрике я видел лоскут, в котором красильным мастером были включены все чистые тона цветового круга. Ледяной синий и морской зеленый были, однако, совершенно сжаты и не развиты. То же самое можно сказать и по поводу широко распространенного круга цветов, выполненного на шелке и выпущенного одной из больших фабрик анилиновых красок. Подобные факты показывают, что эта область цвета до сих пор действительно мало изучена и не пользовалась достаточным вниманием. Объяснение можно найти в том, что ледяной синий и морской зеленый очень редко встречаются в природе. Ледяной синий цвет можно наблюдать в трещинах глетчера. Но много ли найдется людей, которые видели трещины глетчера? Синевато-зеленый (я называю его морским зеленым) можно видеть в озерах, дно которых состоит из известняка; все остальные моря и озера имеют коричневатую воду. А много ли на земле озер о известковым дном? Среди цветов растений мы не встречаем этих оттенков, так как тона их окраски начинаются с 00 и идут до 58, – последний ультрамариновый синий. Зеленый же цвет листвы начинается только у 88. Вся средняя область, а именно – ледяной синий и морской зеленый – нам обычно в обиходе не даются. Бабочки и птицы, которых мы можем наблюдать, очень редко имеют в своей окраске эти цвета. Они свойственны, положим, зимородку. Но всякому ли случалось видеть зимородка?

Здесь же можно отметить то удивительное обстоятельство, что и в бесконечном количестве искусственных красок эта область (между 58 и 88) очень слабо представлена. Чисто-ледяной синий цвет мы встречаем почти исключительно среди красящих веществ класса патентованной синей (Patentblau). В то время как в области «теплых» цветов мы имеем богатый выбор чистых и прочных к свету красителей, область сине-зеленых цветов представляет в этом отношении много пробелов.

Даже сама мода, которая имеет обыкновение поднимать на ноги все, что только возможно, долгое время не заглядывала в этот уголок цветов. Это тем более удивительно, что цвета от 67 до 71 являются дополнительными к тонам кожи и волос, и с помощью их можно было бы получить особенно явно выраженные гармонии цветов. Только в последнее время, как-то внезапно, появились эти краски. Надеюсь никто не возбранит мне видеть в этом один из первых практических результатов нарождающейся науки о цветах, которая обратила внимание на пробелы именно в этой области цветов.

Цвета и длины волн

Практическое осуществление деления цветового круга по тому способу, основания которого выше были изложены, есть очень трудная и кропотливая работа, благодаря обилию необходимых измерений прежде всего, чистоты тона, затем цветов-смесей и т. д. Имело бы поэтому большой смысл приготовить окончательный цветовой круг в такой форме, которая его увековечила бы. Изготовление цветных образцов или установление рецептуры для их накрашивания не дало бы желательных результатов. Сами образцы меняют свой цвет с течением времени. Покупные же красители, которые указываются в рецептуре, есть уже сами по себе в большинстве случаев смеси, которые индивидуально могут быть и не совсем одинаковыми. Наилучшим исходом было бы связать круг цветовых тонов с цветами спектра. Если бы к каждому цвету спектра, который определяется числом колебаний или длиною световых волн, мы приписали бы соответствующее ему в цветовом круге (разделенном на 100) число, то для закрепления наших делений цветового круга навсегда, не было бы нужды в сохранении образцов. Правда, установленная Гельмгольцем зависимость цветового тона от силы света, проявляющаяся особенно сильно в концах спектра, будет нам здесь мешать, равно как будет мешать и имеющееся отсутствие в спектре пурпурных цветов. Однако можно, по необходимости, заполнить этот пробел цветами дополнительными к имеющимся в спектре.

Ниже нами будет изложен и другой путь установления связи между нашим цветовым кругом и спектром, путь, свободный от имеющихся здесь недостатков (см. учение о цветовом полукруге).

Результаты этих измерений, над которыми, вместе со мной работали и другие исследователи, наглядным образом представлены на рис. 6. Внутренний круг разбит на сто равных делений рационально составленного цветового круга. На наружном нанесены длины волн в миллионных долях миллиметра, сответствующие обозначенным внутри круга цветовым тонам.

Рис. 6

Если начнем с 1-го желтого, с обозначением 00, то соответствующая ему длина волны будет 572. До начала оранжевого у 13 длина волн очень; удалена друг от друга. Другими словами: в узкую область между 572 и 592 втиснуты 13 цветовых тонов, начиная с самого светлого серно-желтого и кончая оранжевым. В действительности, с помощью спектроскопа, мы можем видеть, что желтые цвета занимают в спектре особенно узкое пространство. Наоборот, оранжевым цветам (до киновари 25) соответствует большая область разной длины волн, а именно – от 592 до 670, – конца видимого спектра. Соответственно этому мы и видим в спектре широкую полосу желто-красного и красного.

Дальше следуют цвета пурпурные, которые в спектре отсутствуют. У 45, синевато-фиолетового, начинаются цвета спектра с самыми короткими волнами, которые проявляют опять большую густоту различных длин волн на протяжении узкого участка между крайним фиолетовым и первым ультрамариново-синим, сообразно большому протяжению фиолетового и ультрамаринового цветов в спектре. На долю ледяного синего и морского зеленого приходится всего лишь немного различных длин волн (от 475 до 500), поэтому в спектре эти цвета занимают лишь узкую полосу. Зато лиственному зеленому и части морского зеленого соответствует опять большое количество волн различной длины. Пределы их – от 500 до 572, где последняя, уже достаточно желтая часть, непосредственно переходит в начало желтого цвета.

Все эти многообразия цветов более ярко выступают в диффракционном спектре, чем в сжатом с красного конца призматическом спектре. Если диффракционный спектр не очень растянут, то в нем видны бывают только три области: глубоко-красная, средне-зеленая и ультрамариново-синяя. Промежуточные же области – желтая и ледяной синий цвет – почти невидимы.

О простой зависимости между длиной волны (или числом колебаний) и цветом не может, следовательно, быть и речи. Безусловно, здесь есть какая-то закономерная зависимость, но настолько сложная, что всякая попытка обосновать, например, гармонию цветов на числе колебаний должна быть заранее обречена на неудачу.

Эти соотношения отчасти были отмечены уже раньше. Так, еще Гельмгольц указывал на особую растянутость в спектре областей красного и ультрамариново-синего цветов. Так как до сих пор отсутствует точное, рациональное и психологически обоснованное расположение цветов в цветовом круге, то эти соотношения еще не нашли себе определенного выражения. Хотя у Геринга расположение основных точек согласно его теории четырех цветов в общем и целом правильное, но он не обладал методами для точного дальнейшего подразделения цветового круга, и потому не сумел связать его с соответствующими длинами волн.

Подтверждение

Здесь будет уместно вернуться к работе Кёнига и Дитеричи, о которой было упомянуто выше. Если психологический круг цветовых тонов и круг, изображающий длины волн, располагаются таким причудливым образом, то и разностный порог различия цветовых тонов бывает то больше, то меньше. Разностная чувствительность должна быть больше там, где небольшое число различных длин дает большое число цветовых тонов, и меньше там, где тон цвета очень мало меняется с изменением длины волн. Величины порога чувствительности расположены, конечно, в обратном порядке. К таким выводам пришли названные исследователи. На рис. 7 кривые I и II доказывают изменение величины порога чувствительности (вероятная ошибка установки, выраженная в длинах волн) в зависимости от длины волны: разные кривые принадлежат различным исследователям и относятся к разным силам света. Кривая III изображает содержание рис. 6 или расположение длины волн в рациональном круге цветовых тонов. Ординатами здесь служат различия в длине волн двух соседних ступеней сточленного круга. Эти кривые передают реальные отношения и показывают нам, что ординаты растут и падают в зависимости от изменения величины порога чувствительности. Сходство кривых бросается в глаза и между кривыми III, с одной стороны и I, оно даже больше, чем между I и II.

Рис. 7

Отношение вышеизложенного к учению о трех цветах

Здесь необходимо указать, что вышеописанные факты говорят о своей близкой связи с учением о трех цветах. Они показывают, что в силу каких-то особенностей в строении нашего глаза гораздо большая область длин волн может вызывать ощущения желтовато-красного, среднего зеленого и ультрамаринового синего, чем ощущения желтого, ледяного-синего и морского зеленого. Это соответствует предположению Гельмгольца о тройственной реакции нашего органа зрения на длины волн вышеназванных цветов, при чем наш глаз возбуждается также (в меньшей мере) и соседними длинами волн.

В то время как это обстоятельство говорит в пользу учения Гельмгольца, диаметрально-противоположное расположение дополнительных цветов в рациональном цветовом круге, желтого-ультрамариново-синего и красного-морского зеленого может говорить в пользу взглядов Геринга. Учение о цветах в настоящее время меньше всего зависит как от выбора той или другой теории, так и объединения обеих теорий в одну. Современная наука доказывает, что изучение явлений, могущих быть установленными независимо от этих вопросов, гораздо более плодотворно, чем продолжение теоретических споров. Углубленное исследование соотношений, оставшихся в тени – из-за часто бесплодных, теоретических дискуссий по другим вопросам – приводит часто к разрешению и самых этих теоретических проблем. В любой отрасли знания случается, что благодаря появлению той или иной гипотезы, которую в настоящий момент нельзя ни опровергнуть, ни подтвердить, данная наука не прогрессирует, а, наоборот, задерживается в своем развитии, хотя единственное назначение всякой гипотезы – облегчить и сделать плодотворным научное исследование.

Нормы цветовых тонов

Уже несколько раз было указано, что при рассмотрении непрерывного (или сточленного) круга цветовых тонов непосредственно бросаются в глаза четыре первичных цвета: желтый, красный, ультрамариновый синий и морской зеленый, и восемь главных цветов: желтый, оранжевый, красный, фиолетовый, ультрамариновый синий, ледяной синий, морской синий и лиственный зеленый. Других цветов с первого взгляда мы не замечаем, кроме, пожалуй, пурпурного, который можно было бы поместить между красным и фиолетовым; главные цвета расположены по кругу на одинаковом расстоянии друг от друга.

Это явление стоит в некотором противоречии с делением круга на сто частей, которые мы вынуждены были принять благодаря десятичной системе. Здесь опять выступает тот неприятный факт, что благодаря числу наших десяти пальцев именно десять было избрано в качестве групповой единицы для всех чисел, вместо гораздо более удобного – двенадцати. В то время как число десять имеет делителями (множителями) только числа 2 и 5, число двенадцать кратно 2, 3, 4 и 6. Мы горячо надеемся, что в отдаленном будущем, когда человечество будет более организованно и рационально, эта поправка будет сделана, пока же нам приходится обходиться по возможности хорошо тем, что есть.

Подходя ближе к вопросу о нормировании цветовых тонов, мы прежде всего видим, что никоим образом нельзя оставить без внимания естественное деление последних на восемь главных цветов. Всякая дальнейшая работа в этом направлении должна исходить из этого.