Текст книги "Подкидыш"

Глава XII
Джамилех

Цирк передвигался медленно, две разбитые клячи с трудом тащили повозки. Каждый вечер делали остановку у въезда в город или в деревню. Пока Рокамур отправлялся в мэрию, чтобы подписать многочисленные бумаги и добиться разрешения на представление, пока Джулия ходила за провизией, а Паоло охранял цирковое имущество, Стишель, Сюип и оба ребенка занимались собиранием сухого хвороста для костра, на котором синьора Бернардини готовила ужин.

Тогда, вдоволь набегавшись, Жильбер и Джамилех усаживались рядом на своих связках хвороста и вели спокойный разговор, с удовольствием уничтожая попутно собранные спелые дикие ягоды.

Очень скоро Жильбер с удивлением обнаружил, что девочка совсем не расположена отвечать на его вопросы. Он даже подумал, что она не решается говорить из боязни быть наказанной Рокамуром, который, вероятно, приказал ей никому не говорить о том, как она попала в цирк.

Тем не менее однажды утром, во время их обычного отдыха, Жильбер близко придвинулся к Джамилех и, склонившись к ее уху, тихо сказал:

– Знаешь, ты можешь довериться мне… Если тебе очень плохо с нами, то я отведу тебя к твоей матери…

– Что ты сказал? – спросила Джамилех.

От удивления она выронила из рук букет полевых цветов, который набрала на холме.

Внимательно слушая Жильбера, маленькая наездница, казалось, страшно напрягала память, силясь что-то вспомнить.

– Объясни мне… я ничего не понимаю… – добавила она, смотря на Жильбера.

– Ты не понимаешь меня? Я хотел поговорить с тобой о твоей матери…

Джамилех отрицательно покачала головой…

– Послушай, – продолжал Жильбер, – хотя Рокамур и называет себя твоим крестным отцом, но я уверен, что это неправда… До того, как ты попала в цирк, у тебя был другой дом, а не балаган… и тебя звали не Джамилех… да?

Внимательно слушая Жильбера, маленькая наездница, казалось, страшно напрягала память, силясь что-то вспомнить.

– Отвечай же! – настаивал Жильбер.

– Не знаю… не помню!.. – жалобно ответила девочка.

– Как?! – изумлению Жильбера не было предела. – Значит, ты не за этим так умоляюще смотрела на меня в тот день, когда мы впервые увидели друг друга? Разве ты не хотела, чтобы я пришел тебе на помощь?

– О, нет! У тебя был такой добрый и смелый вид, что я сразу полюбила тебя!.. Я подумала, что если ты сделаешься моим другом, то я буду менее несчастна и меня не будут так часто бить!.. И я была права!.. С тех пор, как ты у нас, ты взял на себя почти всю мою работу, да еще тайком помогаешь мне в том, что остается на мою долю! Поэтому меня и оставляют в покое!.. Я люблю тебя и надеюсь, что ты никогда меня не покинешь!..

Это откровенное признание взволновало Жильбера.

– Пожалуйста, сделай для меня одну вещь, – заговорил он ласковым тоном, – постарайся вспомнить!.. Я уверен, что ты не имеешь ничего общего с Рокамуром. Ну, поройся в самых ранних своих воспоминаниях… не вспоминаешь ли ты какой-нибудь женщины, которая целовала бы тебя, качала на коленях и нежным голосом рассказывала тебе чудесные сказки… Припомни… эта женщина не называла тебя таким именем… Она не звала тебя Джамилех!..

Не спуская глаз со своего товарища, девочка как будто что-то вспоминала…

– Да… да… – наконец медленно произнесла она. – Я вижу, как в тумане, женщину, о которой ты мне говоришь… Она сидит в саду… а рядом с ней на траве играет ребенок…

– Очевидно, этот ребенок – ты, – тихо подсказал Жильбер. – Наверное… Эта женщина называла тебя своей маленькой… маленькой…

Водя ручкой по своему лбу, Джамилех в гневе и нетерпении нервно топнула ножкой:

– О, если я вспомню это имя, то мне, может быть, удастся вспомнить и все остальное!..

– Давай вместе, – предложил Жильбер, – будем вместе вспоминать имена… Когда я произнесу твое имя, ты, вероятно, вспомнишь его… Итак, я начинаю: Бланш, Клэр, Жоржетта, Мадлена, Люсьена, Огюстина…

– Нет, нет!

– Генриетта, Луиза, Сесиль, Габриель, Лора, Марта, Жанна…

– Жанна? – перебила Джамилех. – Нет, не Жанна. Но, кажется, очень похоже…

– Марианна?

– Нет!

– Сюзанна?

Джамилех захлопала в ладоши:

– Сюзанна!.. Да, Сюзанна!

В эту минуту вблизи послышался резкий голос синьоры Бернардини:

– Жильбер! Джамилех! Идите сюда!..

Дети поспешно схватили свои вязанки и побежали к месту стоянки, куда уже давно вернулись Стишель и Сюип.

С этого дня девочка силилась восстановить в памяти дни своего забытого детства. Жильбер жаждал продолжить расспросы, но в течение двух дней он не мог ни на минуту остаться наедине с девочкой.

Наконец, цирк приехал в Орлеан, где в это время была большая ярмарка. Со всех сторон обширной площади возводились постройки, и у маленьких артистов было много работы. Они должны были помогать Сюипу и Стишелю, строившим балаган, а также Станиславу, подновлявшему красками голубой костюм балерины, нарисованной на холсте. Клоун охотно принял помощь Жильбера, сразу поняв, что тот кое-что понимает в живописи.

Наконец, когда все было готово, мальчик смог возобновить разговор со своей подругой… Фрагмент за фрагментом, без всякого порядка, в голове малышки все яснее вырисовывались воспоминания. Вскоре Жильбер смог хотя бы примерно восстановить всю печальную историю девочки.

Кто были ее родители? Она совсем не знала. Во всяком случае, это были богатые люди, об этом Жильбер догадался по некоторым припоминаемым девочкой подробностям. Она помнила, как мама, в шикарном платье, с драгоценными камнями на шее, приходила целовать ее по вечерам.

Джамилех, или, скорее, Сюзанна, в конце концов вспомнила и своего папу, который был очень добр и ласков. Как весело все они проводили время, папа, мама и Сюзанна! В их доме часто бывали гости, приносившие ребенку конфеты и игрушки. Среди них она ясно припоминала только одного – брата мамы, который баловал ее больше всех…

– Как его звали? – спросил Жильбер.

– Подожди… Имя очень короткое… Да!.. Макс… Мой дядя Макс…

– А как ты потеряла папу и маму? Постарайся вспомнить… Это очень важно…

– Попробую… но это так трудно…

– Все-таки постарайся… У тебя была бонна?

– Да… Я называла ее Нуну…

– Ты гуляла с ней?

– Да, когда была хорошая погода…

– Это было в Париже?

– Кажется, да.

– Вероятно, ты ходила гулять на Елисейские поля, в Тюильри!..

– Тюильри? Подожди… Тюильри? Прекрасный сад!.. Мы гуляли в нем с Нуну… Было много народа… Вдруг… Нуну исчезла!.. А когда я закричала: «Нуну!.. Нуну!..» – какая-то дама взяла меня за руку и сказала: «Я знаю, где твоя Нуну… Я провожу тебя… Иди со мной!..»

– Эта дама была синьора Бернардини?

– Да… Она!..

Остальное Сюзанне незачем было рассказывать!.. Жильбер дополнил ее рассказ сам. Джулия, искавшая ученицу для цирка Рокамура, привела ребенка к хозяину. Ее приласкали, задобрили конфетками и обещали на другой день отвести к маме, но вместо этого труппа быстро покинула Париж.

Тогда началась жалкая трудовая жизнь, ломание гибких членов, опасные упражнения на трапеции, сопровождаемые руганью и побоями. От постоянной усталости и физической боли память девочки постоянно притуплялась, и малышка, может быть, вскоре навсегда бы позабыла о прошлой жизни, если бы не вопросы Жильбера. Сколько времени прошло с тех пор, как синьора Бернардини привела ее в цирк? Девочка сказать точно не могла.

– Теперь есть еще одна вещь, которую я вспомнила… – сказала она своему другу. – В первый раз, когда мы говорили с тобой, ты сказал мне, что если я захочу, ты отведешь меня к маме… Я хочу к ней… сейчас же… если это возможно!..

Жильбер думал об этом каждый день… Во что бы то ни стало Сюзанну надо было выкрасть и отыскать ее родителей. Но этот прекрасный проект нельзя было привести в исполнение сразу.

– Пойми меня, милая Сюзанна, – кротко объяснял он ей, – если бы надо было только бежать из цирка, то это было бы совсем нетрудно… Но что будет с нами на большой дороге, в этих лохмотьях и без гроша в кармане? Первый же деревенский сторож арестует нас, как бродяг… И мы попадем в тюрьму…

– Тогда, – произнесла пораженная Сюзанна, – как же мы найдем папу и маму?

– Надо подождать весны, когда хозяин снова поедет в Париж.

– А когда придет весна?

– Еще только через шесть месяцев!..

– Так долго?!

– Да… Но до тех пор я буду думать только о нашем деле… Прежде всего, я начну копить деньги… До сих пор Рокамур ничего не заплатил мне… Если он отдаст мне хоть часть моего жалованья, мы вполне можем спастись… Обещаю тебе, что мы найдем твоих родителей!

– О, милый Жильбер, как ты добр, и как я люблю тебя!..

И с радостной улыбкой, исполненная надежд, забыв все прошлые невзгоды, девочка бросилась на шею своему другу.

Глава XIII
Вилла Шампиньи

Наконец наступила весна. Под лучами яркого солнышка на берегах Марны тысячами распускались цветы. Стояло ясное майское утро.

Два ребенка, взявшись за руки, бежали по траве, легкие, веселые, опьяненные душистым воздухом. Это были мальчик и девочка, – по виду один десяти-двенадцати лет, а другая семи-восьми. Жильбер и Сюзанна.

Если воспитанника знаменитого Рокамура узнать было легко, то цирковая наездница в измятом парике не имела ничего общего с этой маленькой белокурой девочкой с заплетенными волосами, глаза которой сверкали из-под широких полей соломенной шляпы, стоившей, по крайней мере, тринадцать су.

Исполняя обещание, данное своей подруге, Жильбер бежал вместе с нею из цирка, едва только труппа вернулась в Париж. Накануне, во время представления, когда супруги Бернардини исполняли свой номер, мальчик решил, что час освобождения наступил. Балаган был полон, и Рокамур не решился бы прервать представление, чтобы отправиться в погоню за беглецами.

Словом, у детей было достаточно времени, чтобы добежать до темной аллеи какого-то старого дома. Здесь Жильбер вытащил из узелка, бывшего при нем, ботинки, шляпу и платье для Сюзанны, а также башмаки, панталоны, блузу и шляпу для себя. Все эти покупки он успел сделать днем и сумел скрыть их от проницательных глаз синьоры Джулии.

Сюзанна и Жильбер быстро переоделись. В куртке гимнаста и в короткой юбке наездницы бежать было нельзя. Теперь никто бы не обратил на них внимания, и даже сам Рокамур, пройдя мимо, едва ли признал бы их.

Не слишком торопясь, чтобы не возбуждать подозрений, но и не мешкая, дети взялись за руки и смешались с толпой. Сюзанна прижалась к своему избавителю. Жильбер шел твердым шагом, хотя сердце у него едва не выскакивало из груди.

Они ушли недалеко, когда по дороге им попался дом, в котором никто не жил. Жильбер придирчиво осмотрел строение и решил заночевать в нем, чтобы избежать ненужных расспросов и неприятных встреч. Вместе с Сюзанной они устроились в уголке и скоро уснули рядом, как брат и сестра.

На рассвете дети покинули свое убежище и спустились к Сене. Подкрепившись прекрасным горячим супом, они весело вскочили в лодку, направлявшуюся к Шарантону. Здесь их вряд ли стал бы искать Рокамур. В лодке они плыли до тех пор, пока, наконец, не очутились в цветущем и пустынном уголке.

– Я хочу есть, – сказала девочка, – а ты?

– Я тоже. Давай перекусим вон под теми деревьями!

Они направились к чудесным деревьям с густой листвой, но вскоре уперлись в каменную стену, которую поначалу не заметили.

– Как жаль! – вздохнула Сюзанна. – Деревья, оказывается, растут за стеной!

Перед ними возвышалась старая, заросшая плющом, полуразрушенная стена, сквозь щели которой, проделанные временем и непогодой, они увидели обширный сад, носивший следы прежнего старательного ухода, но теперь вернувшийся в прежнее дикое состояние.

– Пойдем туда! – решительно сказал Жильбер. – Вероятно, там никого нет!..

Дети отыскали пролом в стене и через него вошли в сад.

Здесь и в самом деле было прекрасно. Могучие фруктовые деревья разрослись во все стороны. Неподстриженные кустарники и высокая некошеная трава придавали саду еще более запущенный вид.

Детям удалось отыскать несколько яблок.

– Это будет нам десертом, – обрадовалась Сюзанна.

Они уселись на развалинах деревенской скамьи и принялись за скромный завтрак.

– Нам хватит этого на два раза, – заявила экономная девочка, указывая на узелок с провизией.

Увы, она не приняла во внимание утренней беготни, значительно усилившей аппетит, так что скоро от пиршества остались одни крошки, которые дети великодушно бросили птицам.

– Теперь, – сказал Жильбер, – поговорим серьезно… Я тебя еще не посвятил в свои планы. Сейчас ты их узнаешь!..

– Ну, рассказывай, – ответила Сюзанна, приготовившись слушать.

И мальчик принялся излагать свои мысли. По его мнению, они хоть завтра могут вернуться в Париж, Рокамур вряд ли найдет их. Несмотря на частые просьбы, Жильберу не удалось получить от хозяина больше тридцати франков из тех денег, что тот был должен мальчику в качестве жалованья. К тому же, имевшаяся в распоряжении детей сумма уже успела уменьшиться почти на три четверти, благодаря покупке костюмов и съестных припасов. И очень скоро от денег ничего не останется. Жильбер нисколько не боялся за себя; что же касается Сюзанны, то, дойдя до Парижа, мальчик приведет ее в первое же полицейское управление, которое попадется по дороге. А там она расскажет о своем похищении.

Жильбер не сомневался, что в скором времени родители девочки будут найдены. А тогда уж он решит, какое занятие выбрать для себя. Ремесло акробата теперь уже не будет для него таким привлекательным, если с ним не будет его маленькой подруги.

Этот план очень понравился Сюзанне, она внесла в него лишь одно изменение: она попросит своих родителей не оставить ее друга Жильбера.

– Ты говоришь глупости, – сказал тот, смеясь. – Светская дама… то есть светская девочка не может дружить с подкидышем вроде меня.

– Это правда, – серьезно ответила Сюзанна.

– Но пока не будем думать об этом!.. Лучше погуляем и повеселимся как следует, а потом купим чего-нибудь на ужин.

– Идет! – обрадованно согласилась Сюзанна.

Пока они разговаривали, на безоблачном небе появились черные тучи и скрыли солнце. С земли поднимался тяжелый, удушливый жар. Вскоре разразилась буря, и дети очутились под проливным дождем.

– Встанем под дерево! – крикнул Жильбер. – Густая листва защитит нас!

Но гроза была так сильна, что лиственный свод был не в силах укрыть их.

– Добежим до дома, – сказал Жильбер, – под аркой сухо!

В два прыжка они были около ворот.

Струи дождя хлестали их по лицам и полуослепляли. Несмотря на показную храбрость, Сюзанна дрожала всем телом. Молнии беспрерывно бороздили небо; страшные раскаты грома доносились издали. Каждую минуту можно было ожидать, что молния ударит около них.

После одного, наиболее сильного раската грома Сюзанна в испуге вскрикнула и сильнее прижалась к Жильберу. От толчка дверь позади них распахнулась настежь, словно приглашая в темную прихожую.

Когда прошел первый испуг, дети рассмеялись.

– Как в сказке из тысяча и одной ночи, – заметил Жильбер и, сняв свою шляпу, вежливо раскланялся: – Если есть здесь кто-нибудь, я прошу у него прощения за то, что мы так бесцеремонно ворвались к нему.

Никто не ответил. Дом был пуст, ставни затворены. Но когда через открытую дверь проник свет, неожиданные посетители увидели очень хорошую обстановку, которая показалась им просто роскошной.

– Переждем грозу здесь, – предложил Жильбер.

Когда небо снова прояснилось, дети вышли из дома, затворили за собой дверь и пролезли через брешь в стене.

– Сегодня вечером мы вернемся сюда и переночуем здесь, – решил Жильбер, – в доме все равно никто не живет.

Весь день они провели в лесу, пообедали на берегу Марны и с наступлением вечера вернулись в «свою виллу», чтобы провести в ней ночь.

Но едва дети проникли в сад, как были схвачены полицейскими. Жандармы, чьи треуголки были хорошо заметны в сумерках, удовлетворенно рассматривали свою добычу.

– Вы оба, ты и твоя подруга, принадлежите к шайке грабителей вилл, которую мы выслеживали целый месяц.

– Вы видите, бригадир, – сказал один из жандармов, – я был прав, когда говорил вам, что у нас в руках не вся шайка!..

– Шайка? – в негодовании воскликнул Жильбер. – За кого же вы нас принимаете?!

– Не притворяйся невинной овечкой, это тебе не поможет. Будто я не знаю, что делаю!.. Вы оба, ты и твоя подруга, принадлежите к шайке грабителей вилл, которую мы выслеживали целый месяц и которую, наконец, захватили.

– Мы воры?!

– Довольно разговаривать! – перебил бригадир. – Несомненно вы были разведчиками в этой банде!..

– Клянусь вам, господин бригадир!..

– Объясняться будете в участке. А сейчас пошли, и без разговоров!..

Глава XIV
Товарищ прокурора

В темной камере, где он находился вот уже два дня, Жильбер от ярости сжимал кулаки. В тюрьме, как вор, обвиняемый в сообщничестве с мелкими грабителями! Какой позор!.. Несмотря на это, мальчик надеялся доказать свою невиновность и спокойно перенес бы несчастное приключение, если бы не мысли о Сюзанне, которые угнетали его еще более.

Сюзанна!.. Что сделалось с малышкой? Несомненно, ее также заперли в какую-нибудь клетку и она теперь напрасно зовет своего друга…

Изнуренный двумя днями тоски, Жильбер заснул так крепко, что даже не слышал, как загремел ключ в большом замке его камеры. Чтобы разбудить мальчика, сторожу пришлось сильно потрясти его за плечо:

– Ну, поднимайся!.. Тебя ждет следователь.

– Опять!.. – воскликнул Жильбер, вскакивая с узкой койки. – Ведь он уже допрашивал меня.

Вчера на допросе он чистосердечно рассказал следователю свою историю и историю Сюзанны; он старался показать, как всегда желал быть честным, как тяжелым трудом зарабатывал деньги на скудное пропитание, как отказывался от занятий более легких, которые находил нехорошими.

Торопливый бессвязный рассказ мальчика был проникнут такой искренностью, а глаза горели такой энергией, что следователь, кажется, поверил ему. И вот теперь он снова вызывает Жильбера. Вероятно, для того, чтобы объявить, что он и Сюзанна свободны.

Жильбер вошел в кабинет следователя, и эта надежда исчезла: его опять привели для допроса.

– Друг мой, – начал следователь, – потрудитесь точно отвечать на все вопросы, которые буду задавать вам я и господин товарищ прокурора.

Говоря это, он повернулся к сидевшему около камина мужчине, которого Жильбер сначала даже не заметил. На вид ему было лет тридцать пять, в чертах сурового лица сочетались светское изящество и служебная серьезность.

Почти сейчас же он вежливо, но с некоторым недоверием начал расспрашивать Жильбера. Проницательный взгляд, казалось, проникал в самую душу ребенка.

Но последний нисколько этого не боялся. Напротив, Жильберу даже было приятно, что ему открыто смотрят в лицо. По мере рассказа глаза мальчика несколько раз заволакивались слезами, когда он вспоминал о своих злоключениях.

На этом допросе следователь и товарищ прокурора больше всего интересовались Сюзанной. Честный мальчик с удовольствием припоминал все подробности, относившиеся к его маленькой подруге, коснулся своей инстинктивной надежды помочь ей, для чего ему пришлось поступить к Рокамуру, и закончил тем, как ему удалось добиться доверия девочки и восстановить в ее памяти прошлое.

И по мере того, как он рассказывал, мальчик видел, как постепенно взгляды следователя и товарища прокурора становятся более благосклонными. Поэтому, завершив свое повествование, он осмелился сам попросить, ободренный переменой в обращении:

– Так как вы, сударь, интересуетесь моей подругой, то, прошу вас, прикажите, чтобы о ней хорошенько заботились. А если это возможно, разрешите мне повидать ее хоть на минутку. Это доставит мне такое удовольствие!.. И ей тоже, я уверен!..

– Хорошо… Ты увидишь ее, – сказал товарищ прокурора, – и сейчас же!

Следователь тотчас отдал приказ, и через несколько минут в комнату для допросов вошел городовой, ведя за руку девочку.

– Сюзанна!..

– Жильбер!..

Дети бросились в объятия друг другу. Целуя белокурые волосы девочки, мальчик залился слезами. Товарищ прокурора вмешался:

– Ну, не плачь!.. А то и твоя подруга заплачет.

Жильбер немедленно вытер глаза и улыбнулся, чтобы вызвать улыбку и на губах Сюзанны. Он принялся быстро расспрашивать ее, но она поспешила успокоить мальчика. Ее поместили в какую-то больницу, о ней хорошо заботились. Одно только сильно огорчало девочку – разлука с Жильбером.

Не прерывая разговор детей, товарищ прокурора внимательно к нему прислушивался. Казалось, он наблюдал за девочкой, изучал каждую ее черту, и возраставшее волнение все более изменяло выражение его лица.

Наконец, обращаясь к Сюзанне, он заговорил:

– Дитя мое, можете вы теперь подойти ко мне? Я не злой и хочу показать вам интересные картинки. Вот, посмотрите!.. Скажите, не знаете ли некоторых из этих людей?

Вынув из портфеля пачку фотографий, товарищ прокурора начал показывать их девочке одну за другой. Фотографии изображали мужчин и женщин в различных позах и костюмах.

Пока девочка рассматривала портреты, он не спускал с нее глаз. Сюзанна довольно равнодушно просматривала снимки, пока ей не бросился в глаза портрет молодой дамы в бальном платье.

Бледная, как в тот день, когда Жильбер заставил ее вспомнить свое имя, девочка с нервной дрожью вырвала из рук мужчины этот портрет:

– Мама! Мама!..

– Посмотрите еще, – и товарищ прокурора показал ей другую фотографию, которая изображала мужчину с добродушным лицом.

– Папа! Это папа!.. – воскликнула малышка и прижала оба портрета к губам.

– А меня, Сюзанна, ты не поцелуешь?

Девочка внимательно посмотрела на товарища прокурора и вдруг протянула к нему руки:

– Дядя Макс!..

Она залилась слезами и бросилась в его объятия.

Тогда товарищ прокурора привлек к себе Жильбера, по лицу которого струились слезы, и поцеловал его в лоб:

– Ты честный мальчик, и я благодарю тебя за все, что ты сделал для моей Сюзанны!..

На следующий день, одетый в изящный костюм, в синей курточке с матросским воротничком, с красиво подстриженными черными волосами, Жильбер с удовольствием смотрелся в высокое зеркало в раме красного дерева. Какая перемена за такое короткое время!.. Из участка в карете товарища прокурора он вместе с Сюзанной прибыл в этот роскошный отель на улице Вано, где их переодели с ног до головы.

Но, увы, для Сюзанны только это было радостным сюрпризом. Бедняжка вернулась слишком поздно: ее родители умерли. Первой сошла в могилу мать от тоски по утерянному ребенку, а через три месяца скончался и отец, не будучи в силах перенести гибели двух существ, которых обожал.

Сюзанна залилась слезами и бросилась в его объятия.

Оставаясь наедине с собой, Жильбер думал о своей матери, которую он раньше, полный отчаяния, так часто винил… Может быть, и он должен также оплакивать ее, как Сюзанна оплакивала свою?

В эту минуту в зеркале он увидел фигуру Макса Водремона, который только что вошел. Молодой товарищ прокурора весело смотрел на Жильбера:

– Дитя мое, я пригласил тебя в этот кабинет, пока Сюзанна еще спит, чтобы серьезно поговорить с тобой.

По знаку Водремона Жильбер сел против него, и тот продолжал:

– Я нашел Сюзанну только благодаря твоей преданности. Поэтому мой долг позаботиться о тебе и, насколько возможно, обеспечить твое будущее.

И товарищ прокурора сообщил мальчику о своих намерениях.

Он сначала думал поместить Жильбера в какой-нибудь коллеж, но скоро был вынужден отказаться от этой идеи по многим причинам. Он боялся, как бы необычное прошлое бывшего воспитанника цирка Рокамура не повредило мальчику, если его товарищи узнают о его похождениях. Поэтому Водремон остановился на практическом обучении, чтобы дать Жильберу возможность овладеть каким-либо хорошим ремеслом.

– Сюзанна уже мне сообщила, что ты тяготеешь к изящным искусствам… Хорошо! – заявил он. – Я выбрал для тебя занятие, вполне соответствующее твоим стремлениям. Если у тебя действительно есть способности к живописи, то оно только разовьет их. Я буду наблюдать за твоими успехами и первым призна́ю наличие таланта. Если же, напротив, окажется, что способностей к рисованию у тебя нет, то ты не напрасно потеряешь время, и твое ремесло останется при тебе и пригодится впоследствии. Тогда вместо широкого признания художника у тебя будет спокойная обеспеченность хорошего ремесленника.

Жильбер благодарил от чистого сердца.

– Завтра, – продолжал Водремон, – ты отправишься к Жаке́, граверу по дереву. Мы сейчас пойдем к нему сказать, что дело решено. Теперь Сюзанна, должно быть, готова. Отыщи ее, так как сегодня вечером вам с ней придется проститься.

– Проститься!.. – печально воскликнул Жильбер.

Потом, после некоторого молчания, он спросил:

– Вы позволите мне иногда навещать ее?

– Конечно, каждое воскресенье, – улыбнулся товарищ прокурора.

Это обещание несколько сгладило грусть Жильбера, и он примирился с мыслью о разлуке со своей маленькой подругой Джамилех, превратившейся, благодаря ему, в Сюзанну Водремон.