Текст книги "Terra Nova. Строго на юг"

Судя по лицу Глеба, он тоже в математику не въехал.

– Игорь, я что-то не понял. Почем кубометр выходит?!

Наш «географ» досадливо цокнул языком:

– Да не кубометр, а стоимость установки, в зависимости от мощности. На десять кубов перерабатываемой нефти в сутки будет стоить двадцатку экю, а на сто кубов – уже двести штук. Ну примерно.

Ага, понятно. Хотя…

– А выход какой с них? И затраты?

Игорь задумчиво наморщил загорелую лысину.

– Я видел, как работает шестидесятикубовая установка. Она в сутки сжигает где-то тонну-полторы соляры. Но она же эту соляру сама и вырабатывает, так что не страшно, нам же за сырье не платить. Плюс обслуживание, зарплата и так далее. А насчет выхода так не скажешь, это же от сырья зависит. Может и одна десятая быть, и три четверти. Пока не попробуем – не узнаем.

– Ну нам много-то пока и не надо…

Глеб меня тут же перебил:

– Надо заранее на перспективу закладываться. Неизвестно, когда удастся обновиться, если что. Особенно с учетом того, кто их производит. Узнают, что для нас – вполне могут отказать. А за ленточкой покупать – золотой станет. Да и тоже не факт, что волокитить не будут…

– Ну, у демидовских можно и втемную купить.

– Там тоже не идиоты сидят. У них работяги всяких «особо бдительных» знаешь, сколько кормят?

Да уж догадываюсь, хе-хе. Даже знаю нескольких таких.

– А ты чего сам-то не узнал? – это Глеб интересуется. Типа замечание мне сделал, что ли, что я неподготовленный пришел? Ну-ну.

– Ты головой-то думай. Нефть – дело такое: начну интересоваться – слухи тут же пойдут. Тебе оно надо?

Здоровяк пару секунд подумал, после чего нехотя кивнул:

– Ну да, правильно. Ладно, у меня знакомый есть в Нью-Галвестоне, через него можно заказать. Там привозную нефть перерабатывают, никто не удивится. Сколько демидовские заказ будут выполнять? Я не думаю, что у них готовые мини-заводы на складах лежат, не до такой степени там социализм пока.

Все присутствующие, включая меня, иронично хмыкнули. Игорь развел руками:

– Понятия не имею, надо узнавать. Может, месяц, а может, и больше.

Глеб в очередной раз пробарабанил по столу пальцами. Видимо, еще один характерный для него жест, вроде поглаживания бороды. Ну, у всех такое есть. Я вот, когда надо много и быстро думать, пальцем по переносице провожу.

– Тогда надо шевелиться, а то опоздаем. Игорь, по объему эта установка какая?

– Шестидесятикубовая, уложенная для перевозки, – где-то два двадцатифутовых контейнера. Собранная – побольше, конечно.

– Установка… плюс два грузовика, плюс трубы, плюс оборудование для лагеря, плюс листы для сварки резервуаров, плюс команда рабочих… джип еще понадобится, хотя бы один…

Глеб на несколько минут ушел в транс, что-то шепча себе под нос и загибая пальцы. Мы с Игорем уважительно примолкли. Наконец, наш будущий фюрер закончил подсчеты:

– По грубой прикидке, на предприятие нужно двести пятьдесят тысяч, без учета перевозки. Это с тем расчетом, что мы берем установку на шестьдесят кубов, и первый год работаем без прибыли. Так оно и будет реально, проект долгосрочный, пока что задача – застолбить место, не дать появиться конкурентам. Мое предложение – создаем предприятие на троих, с равными долями. Поскольку информацию нашел ты, за перевозку оборудования заплатим мы. Это где-то тысяч сорок еще выйдет, вместе с доставкой установки из Демидовска. Ты как, Игорь?

Лысый покряхтел, борясь с амфибиотропной асфиксией, но кивнул. Интересно все-таки, откуда это у геолога такие капиталы?

– …расходы увеличатся – докапитализируем также в равных долях. Согласен?

Хм… не совсем то, на что я рассчитывал. С другой стороны, я же прекрасно понимаю, что просто приплыть и сказать: «Это моя корова, и я ее дою», – не получится. И даже не в том дело, что кто-то там меня пристрелит (хотя и эту возможность исключать нельзя). Я просто не потяну, ни финансово, ни, что еще важнее, организационно.

– Согласен.

Скрепляем договор рукопожатием.

– Ты пай когда внести сможешь?

– Да хоть сегодня, пока банк открыт.

Глеб энергично кивает:

– Отлично. Сейчас Алине скажу, она документы подготовит на включение тебя в состав пайщиков. По предприятию завтра уже тогда.

Игорь, нетерпеливо поерзав пятой точкой по дивану, не выдерживает:

– Где озера-то эти?!

Наткнувшись на мой ироничный взгляд, уже тише добавляет:

– Ну примерно хоть скажи. Мы же тут не просто так сидим, чаи гоняем. У меня от этого планирования уже ум за разум заходит. А тут столько переделывать всего придется.

Хм… логично. Да и они оба понимают, думаю, что кидать меня тут не стоит.

– Говорю все что знаю. Озера находятся недалеко от устья…

«Географ» огорченно выдохнул. Ну а что он думал? Что они прямо у будущей столицы окажутся? Увы. Кстати, надо спросить, где в итоге селиться-то решили.

– Там есть «вечные огни» от выходов газа. Вахтенные экспедиции заметили ночью отблески на холмах, уже на обратном пути.

– Возле устья… – пробормотал Глеб. – Придется кое-что переделать в планах.

– Жаль, что не севернее, – посетовал на судьбу Игорь. Больших небрежно отмахнулся:

– Ничего страшного, главное – река рядом, логистика нормальная. Может, оно и к лучшему, что не севернее. Теперь точно придется поселение в устье основывать, а мы уж было отказались. На перспективу это важно. А то мы бы сейчас на север все поднялись, но Орден-то про нефть знает… Слили бы кому-то инфу, и быстренько бы там образовался другой анклав, перекрывающий нам выход в океан. Как раз в их духе подлянка.

Игорь вздохнул еще раз:

– Охренеешь там, в устье, жить. Холодно, и ветры такие, что пипец просто.

Тут уже я вмешиваюсь:

– Да ладно, не преувеличивай. Это же Южная Патагония примерно выходит. Сколько там за ленточкой народу живет в таких условиях? Тысяч триста, если не больше? И ничего, нормально.

Глеб решительно встал с дивана:

– Ладно, я сейчас Алинке задачу поставлю, и будем думать дальше. Хорошо бы отметить, конечно, но не до того пока. На выходных надо будет собраться, заодно и с остальными пайщиками познакомишься. Только про наше предприятие пока говорить не надо. Информация утечет, и нам могут начать палки в колеса вставлять. Осторожно надо действовать. Понятно, что все равно до отплытия известно станет, но чем позже – тем лучше. Согласен?

Киваю. Согласен, конечно. Мне вот только интересно, что уважаемый Марат Феликсович на все это скажет, когда узнает. И его коллега, с лицом водителя газенвагена.

5

Свободная территория Невада и Аризона, Нью-Рино, Фримонт, Аракчеев-стрит

Блин, вот точно же что-то хорошее и приятное снилось! Но стоит открыть глаза – и всё; как отрезало, ничего не помню. Только смутное приятное воспоминание. Э-хе-хех… Да слышу я, слышу. Какой урод звонит в такую рань?

На экране телефона светится надпись «Itxaso». Надо же, нарисовалась. Больше недели ни слуху ни духу. Ладно, пообщаемся…

– Алло-у-у? – не могу удержаться от зевка.

– Привет! Ты что там, спишь еще, что ли?

Голос бодрый, даже несколько чересчур, я бы сказал. Не в том плане, что закинулась чем-нибудь этаким, а скорее натужно-бодрый. Опасается, что я еще злюсь за тот вечер, что ли? Ну, возможно…

– Ага-а-у-у-у! Рано же еще. А тебе чего не спится?

– Так всю жизнь проспишь!

– Уже не просплю – ты же разбудила.

– Планы на сегодня есть какие-то?

Ну вообще-то была мысль кое-что присмотреть, что может пригодиться на юге, но это не к спеху. В офисе у Глеба я сегодня появляться не планировал, так что…

– Да нет, никаких пока. Есть предложения?

– Да я подумала, можно вместе позавтракать где-нибудь, потом на стрельбище съездить. А дальше видно будет…

– Конечно! Где встречаемся?

Она живет в Спрингфилде, это не так уж далеко от Фримонта. Можно где-нибудь в центре пересе…

– А давай я за тобой заеду. Все равно с утра по центру мотаюсь. Полчаса тебе умыться хватит?

– Хватит. Хорошо, жду тогда.

– Вот и жди! Можешь даже скучать по мне и вздыхать печально.

– Слезу пускать?

– Нет, это уже перебор. Скоро буду. Побриться не забудь!

Хм… любопытно. Нет, это я не о «побриться» – Ичасо мне сразу сказала, что щетина ее бесит. Сам факт звонка любопытен. Как-то не производит она впечатление девушки, которая станет первой звонить после ссоры. Хотелось бы, конечно, верить, что я на нее произвел столь неизгладимое впечатление, аж прям… Но верить я в это не собираюсь, потому как реалист. Ладно, будем посмотреть.

Выбираюсь из постели и шлепаю в ванную. Блин, ковер купить, что ли? Ну или хоть половик какой, они недорогие. Не очень я люблю вот так, босыми ногами по плитке, даже в жару.

Успеваю не только побриться, но и в темпе принять душ. Кто знает, как оно повернется, хе-хе. Пока вытираюсь, телефон звонит вновь. Чего, мол, копаешься, когда сеньорита уже тут. А не фиг приезжать раньше. Что? Нет, разумеется, я так не ответил. Но подумал. Быстро одеваюсь, беру чехол с винтовкой и спускаюсь вниз. Ичасо сидит в машине, нетерпеливо барабаня пальцами по рулю. Сегодня она, вопреки обыкновению, в блузке и юбке.

– Привет!

– Привет!

Тянется ко мне для поцелуя. Отвечаю с удивившей меня самого страстью, девушка на секунду замирает, но тут же подключается. Внезапно нахлынувшее возбуждение вытесняет все планы, мысли и подозрения.

– Хочу тебя!

Рыжая амазонка хихикает:

– Прямо в машине, что ли? Потом соседи коситься будут!

– Да и черт с ними.

Все равно я тут не планирую задерживаться дольше чем до конца сухого сезона.

– Ну уж нет! Сеньорита не может позволить себе скомпрометировать кабалье…

Закрываю ей рот поцелуем, залезаю рукой под блузку и провожу ладонью по плоскому животу сверху вниз. Еще ниже…

– Хочу тебя!

Довольно улыбается:

– Я тоже соскучилась! Ладно, пойдем наверх. Потом позавтракаем.

Поднимаемся ко мне, смеясь и целуясь прямо на лестнице, я почти минуту не могу открыть замок (а вы попробуйте, когда вас так отвлекают!), наконец оказываемся в квартире, подхватываю ее на руки и несу к постели. Надо же, как меня торкнуло. Влюбился, что ли?

Свободная территория Невада и Аризона, Нью-Рино, Фримонт, бульвар Александра Второго, кафе-пекарня «Ле буфет»

Ум!.. Вкусно! Растерзав теплый, нежный круассан, тянусь за следующим.

– Я же говорил, хорошо тут!

Ичасо кивает, согласно угукнув с набитым ртом. У нее тоже после секса аппетит бьет рекорды.

Вообще, интересно мозг работает. Пока к нему приливают гормоны (а кровь – к другим местам), вместе с ними лезут и всякие романтические мысли, и кажется, что прямо жить без кого-то не можешь. Но вот стоит это напряжение сбросить (чем мы целый час и занимались), как мысли переходят на другую колею. Что-то вроде: «Да ну их на фиг, все эти лишние хлопоты: и так нормально». Интересно, это только у мужиков так, или у женщин тоже? Спросить, что ли, у Ичасо, хе-хе…

– Что делал эти дни?

Блин, ну вот. Боюсь, фразы: «Дорогая, ты мне очень нравишься, но я скоро уезжаю», – избежать не удастся. Нет, можно, конечно, некоторое время подержать ее в неведении, но смысл?

– Да дела всякие решал в основном. Я решил пайщиком стать в той конторе, что колонию на Дальнем Юге основывает. Ну, помнишь, где Марка увидел.

По лицу Ичасо пробежала непонятная гримаска. Процесс поглощения завтрака, впрочем, продолжился в прежнем темпе.

– Понятно… Не боишься, что это мошенничество?

Ага, наконец-то, все никак не мог вспомнить: «fraude» – это на испанском будет. Почти как на английском в общем-то.

– Думаю, что нет.

Басконка пожимает плечами:

– Ну, смотри сам… Когда уплываете?

Слез и истерик не планируется, видимо, как и просьб остаться. Ну как-то не особо на них и рассчитывал в общем-то.

– Через два месяца, перед началом сезона дождей.

– Что делать там будешь?

Хороший вопрос. Нет, общее направление бизнеса-то понятно, но вот именно что делать – вопрос. Впрочем, ни к чему ее в эти тонкости посвящать.

– Да по нескольким направлениям сразу хочу двигаться. И скот разводить, и виноградник разбить, и заведение какое-нибудь можно будет открыть, типа казино…

Ичасо насмешливо фыркнула:

– Казино? На три сотни человек, или сколько вас там поедет? И кому ты мясо и вино собрался там продавать?

А откуда она знает, сколько у нас пока что колонистов набирается? Хотя мы ж особо-то не секретничаем, Глеб вон вообще каждую неделю в газете публикует, сколько у нас оплачено паев и сколько людей изъявили желание переселиться. Пайщиков, кстати, уже одиннадцать, включая меня. Но, по крайней мере, это означает, что она за процессом следит.

– Уже пятьсот почти набирается.

Опять насмешливое фырканье.

– Но это первопроходцы. Думаю, в следующем году уже несколько тысяч переселится, если у нас удачно все пройдет.

– Ты уверен?

Да нет, конечно. Надеюсь.

– Уверен. Иначе бы деньги не вкладывал.

– Ясно. Ну… удачи тогда.

– Спасибо.

Нахохлилась, замолчала. Хм… а может…

Неожиданно для самого себя выпаливаю:

– Поехали со мной!

Удивил, это заметно. Зеленые глаза слегка растерянно моргнули пару раз.

– Спасибо, конечно, за предложение… но что я там буду делать?

– Найдешь что. Здесь уже все освоено, скучно, а там новый мир.

Ичасо машинально накрутила рыжий локон на палец, задумчиво глядя куда-то сквозь стол.

– У вас же там русская колония будет, а я русского не знаю.

Блин, я в общем-то скорее в качестве обязательного для кабальеро «широкого романтического жеста» пригласил. Неужели она всерьез раздумывает? Нет, я «за», не ожидал просто.

– Английский все знают. А там и русский выучишь. Он к испанскому ближе, чем тот же английский.

Ну мне так кажется, по крайней мере. Не знаю уж, как там с точки зрения лингвистов дело обстоит.

Девушка подумала еще с полминуты, после чего решительно помотала головой:

– Нет. Прости, Витали, и спасибо за предложение, мне очень приятно, правда, но я не могу. По крайней мере, сейчас. Может, через пару лет и приеду посмотреть, как вы там обустроились.

Печально (и почти не наигранно) вздыхаю:

– Понятно…

Ичасо приподнимается со стула, нагибается над столом и крепко целует меня теплыми, сладкими от круассанов губами.

– Спасибо. Мне правда очень, очень приятно.

Высокий худощавый официант подходит к нашему столику:

– Еще кофе? Или круассанов?

Блин, вот как-то не очень вовремя. У нас тут романтическая сцена вообще-то. Эх, ладно, что уж теперь. Киваю:

– Да, мне еще латте, пожалуйста. И еще фисташковое пирожное, маленькое такое, круглое.

Официант понимающе кивнул и перевел взгляд на Ичасо, допивающую первую порцию кофе.

– А мне двойной эспрессо и еще один круас…

Далекий звук, будто какой-то гигант разорвал сразу множество слоев грубой ткани, заставил всех сидящих за столиками на тротуаре повернуть головы на юг. Звук точно донесся со стороны центра, и это очень похоже на…

Опять!

Ичасо со стуком поставила чашку на стол:

– Это крупнокалиберный пулемет!

Киваю:

– Похоже на то.

За соседними столиками начался гомон, а я повернулся к официанту:

– У вас радио есть в кафе?

Молодой черноволосый парень с достоинством кивнул:

– Разумеется. Сейчас принесу. Двойной эспрессо и круассан; что-нибудь еще?

– Нет, это все, спасибо. – В зеленых глазах девушки заплясали смешинки.

Официант еще раз кивнул и как ни в чем не бывало прошел внутрь кафе.

– Молодец, держит марку.

– Ага. Под английского дворецкого косит.

Работы пулемета больше не слышно, зато донеслось несколько автоматных очередей. Блин, какого хрена происходит? Разборки между Семьями? Задаю вопрос вслух. Ичасо с сомнением мотает головой:

– В центре города, с пулеметами? Не думаю. Такого здесь не бывало уже лет… э-э… даже и не скажу сколько. Больше похоже на…

Из дверей кафе показался упитанный лысый мужик в белых нарукавниках (ну не только в них, конечно, но остальная его одежда ничем не примечательна). В одной руке несет высокий деревянный барный табурет без спинки, в другой – радиоприемник с длинной антенной. Громкость убрана, слышно какое-то бухтение, но о чем говорят – непонятно. Мужик откашлялся, привлекая внимание окружающих, и начал вещать мягким, успокаивающим тоном:

– Господа! По радио передают, что в центре идет операция Национальной гвардии Территории по принуждению Семьи Луккезе к выполнению решения Верховного суда о выдаче преступника! Анклав Луккезе и прилегающие улицы перекрыты, как и Стрип. Пальба, которую вы слышали, была в воздух, никто не пострадал! Не волнуйтесь, в нашем кафе вы в полной безопасности! С вашего позволения, я оставлю здесь включенное радио, чтобы вы могли следить за развитием событий, не отвлекаясь от нашей чудесной выпечки! Спасибо за внимание!

С этими словами он поставил табурет на свободное место у стены, водрузил на него радио и добавил громкость. После чего неторопливо вернулся обратно в кафе, но за этим уже никто не следил – всеобщее внимание обратилось на черный прямоугольник с антенной.

«…не совсем понятно, что именно собираются предпринимать нацгвардейцы, если Луккезе начнут стрелять уже не в воздух. Не менее важный вопрос – позиция остальных Семей. Напоминаю, уважаемые радиослушатели, что подобные ситуации возникали неоднократно, и до сегодняшнего дня правительству Территории ни разу не удалось заставить одну из Шести Семей выдать высокопоставленного ее члена, находящегося в розыске. Семьи всегда выступали сплоченным фронтом против того, что они полагали угрозой своему исключительному статусу…»

Часть посетителей кафе встали из-за своих столиков и подошли поближе к радио. Непонятно для чего – шайтан-коробка орет так, что и на другой стороне бульвара прекрасно слышно, мне кажется. С полдюжины прохожих остановились возле кафе, прислушиваясь к голосу находящегося в центре событий корреспондента:

«…пожелавших остаться неизвестными, Семьи Драгонс, Рашенз и Шемрок отказались осудить решение Сената о привлечении Национальной гвардии. Пока что неизвестна реакция Семьи Витали, но, учитывая их традиционно напряженные отношения с Луккезе, можно предположить…»

Интересно, интересно. Процесс перерождения разбойников в бизнесменов выходит на финишную прямую? Или тут борьба за власть между Семьями и не входящими в них элитами местных анклавов?

Официант, все с той же невозмутимостью, принес нашу добавку.

«…бронетехника Национальной гвардии блокировала анклав Лопес после заявления Рикардо Ари́аса, пресс-секретаря Семьи Лопес, о недопустимости нарушения принципа экстерриториальности анклавов. Вместе с тем на настоящий момент неясно, предпримет ли Национальная гвардия какие-либо действия против Лопесов, с учетом их длительного союза с Луккезе, или ограничится блокированием их анклава на время операции против Луккезе. По словам пресс-секретаря Национальной гвардии, Джоанны Вонг, к операции также привлечены силы ополчения из нескольких таунов и каунти. Госпожа Вонг отказалась уточнить…»

Поворачиваюсь к Ичасо:

– В курсе, что там творится?

Девушка задумчиво поджимает губы:

– Частично. Вообще все началось из-за того, что два придурка из Сиракьюса задолжали денег Джорджу Велоцци из Семьи Луккезе. Тот, будучи еще бо́льшим придурком, решил, что круче него только яйца, и пристрелил их прямо на Стрипе. Причем даже не из машины и не в маске, как тут принято, а поставил на колени и застрелил в затылок прямо посреди бульвара. Территориалы взбесились и через Верховный суд потребовали у Луккезе его выдачи. Те отказали, потому что Велоцци – муж младшей дочери Витторио Гальяно, второго человека в Луккезе. Но такое не в первый раз случается, обычно человека просто тихо вывозят из города с новыми документами, и…

Со стороны центра вновь донесся раскатистый звук пулеметной очереди. Головы всех присутствующих (моя – не исключение) синхронно повернулись сначала на юг, к месту событий, а затем к радиоприемнику. Голос корреспондента дрожит от возбуждения:

«…накал событий! Только что на крыше казино «Сахара» появились три человека с гранатометами, но бронетранспортеры Национальной гвардии мгновенно открыли огонь! Трудно сказать, уцелел ли кто-то из гранатометчиков, но крыша сильно пострадала, неоновая надпись практически уничтожена. Неизвестно, есть ли внутри заведения посетители! Со своего места я слышу, как представители Национальной гвардии через громкоговорители призывают членов Семьи Луккезе прекратить противоправные действия и немедленно…»

– …что-то пошло не так, – закончила Ичасо прерванную мысль. Да уж, классическая фраза. «Но что-то пошло не так»…

– Чего улыбаешься?

– Да так… вспомнил кое-что. Заленточное еще. А ты много о местных раскладах знаешь, я смотрю… недавно же вроде тут?

Революционерка хмыкнула:

– Кабальеро в чем-то подозревает сеньориту?

– Да нет, удивился просто.

– Я здесь не раз бывала и даже жила почти год, еще до Порто-Франко.

– Ясно…

Это, между прочим, делает несколько более вероятным то, что за наездом на меня Клима и его шайки стоишь ты, красавица моя рыжеволосо-зеленоглазая.

Ичасо тем временем энергично расправилась с последним круассаном, вытерла салфеткой губы и нетерпеливо уставилась на меня:

– Ну что, пойдем?

– Э-э… куда?

– Кабальеро тупеет после еды? Надо будет его поменьше кормить. Мы же на стрельбище собирались.

Собираться-то собирались, но тут же интересные вещи творятся как-никак…

– А ты послушать не хочешь, что в центре происходит?

Басконка пренебрежительно отмахнулась:

– В машине послушаем. Да и вообще, нам-то что с этих разборок? Если так уж интересуешься, я тебе прямо сейчас могу сказать, чем все закончится.

Ишь, самоуверенная какая. Ну-ну.

– Давай расскажи.

– По дороге расскажу. Давай пойдем.

Вот что ты с ней будешь делать… ладно, пойдем. Оставляю деньги на столе и спешу вслед за рыжей сеньоритой.

– Ну так чем все закончится? – интересуюсь, когда мы уже в дороге.

– Закончится тем, что территориалы арестуют Велоцци и еще десяток-другой ребят Луккезе, которые у них больше всего в печенках сидят. Луккезе ослабеют, и часть их бизнеса отожмут другие Семьи. Но не весь, и даже не бо́льшую часть, потому что война никому не нужна. А вот Сенат и вообще территориалы усилятся, и теперь члены Семей будут иногда думать перед тем, как что-то сделать. Ну и кроме этого, раз уж прецедент нарушения экстерриториальности анклава создан, теперь сдвинется целая лавина дел, которые из-за этой самой экстерриториальности не шли.

Мимо промелькнула очередная полицейская машина. Вообще, движение сейчас пожиже, чем обычно: видимо, многие решили, от греха подальше, остаться дома. Но вот ментов – много.

– Например?

– Ой, да полно́. От запрета принудительной проституции до возможности обжалования решений «семейных» судов в Верховном суде. Ты же в курсе, что у них там в каждом анклаве свой суд есть? С формальной точки зрения – ничем не отличается от любого другого.

– Ага, слышал. Дела должников рассматривают, например.

И «полиция» есть, тоже вполне официальная. И тюрьмы. Для тех же должников. И все по закону получается. Молодцы, че: красиво устроились.

– Ну вот. В общем, много чего теперь поменяется, я думаю. Не сразу, конечно, постепенно, но поменяется. Семьи и территориалы давно уже силами меряются. Территориалы все последние годы усиливались, уже вон анклавы Семей перетряхивают.

Хм… вообще, странно, конечно.

– А как же Семьи такое допустили? У них же и деньги, и боевики… да и вообще они этот город основали, как я понимаю?

Ичасо покачала головой:

– Не совсем так, город реднеки основали. Бандиты уже потом набежали. Ну да это не важно. Понимаешь, Семьи занимались своими делами, деньги зарабатывали. А люди в город все прибывали и прибывали; кому-то же надо было хозяйством заниматься и вообще организацией. Семьям это все было не нужно – деньги на подрядах они делали, конечно, и бизнес крышевали, но не более того. Так что люди самоорганизовывались постепенно, сначала тауны и каунти появились, потом Сенат. А люди-то здесь не как в старом мире, их так просто в стойло не поставишь. Ну и вот…

Она кивнула на радио и подкрутила громкость.

«…неподтвержденной информации, Семья Луккезе готова выдать Джорджа Велоцци, отказ в выдаче которого и послужил…»

– Я же говорила. Раньше Семьи могли бы просто разогнать всех территориалов, но уже поздно. У каждой Семьи – несколько сотен боевиков… ну у Лопесов, может, под тысячу. Да, у них есть деньги, они могут нанять людей, но на стороне Сената – не только Нацгвардия, но и муниципальные ополчения, а это тысяч тридцать человек. Семьи не рискнут в открытую идти против всех. Но подкупать чиновников и устранять неугодных примутся с удвоенной энергией, конечно.

Логично. Понятно, что власть Семей никуда не денется, потому как основана на больших деньгах и давних связях. Просто на улицах их члены станут вести себя поприличнее, перестанут раздражать народ, вот и все.

– Ты с теми русскими мобстерами нормально разошелся? Неприятностей не было?

– А? Что?

Как-то я немного растерялся от столь резкой смены темы.

– Ты не только тупеешь после еды, но и глохнешь? Ты в «Мулен Руж» напился и полез в драку с русскими мобстерами, забыл уже?

Ну, вообще-то не совсем так все было, ну да не будем спорить о мелких подробностях.

– Нет, помню. Потом с ними разговор был, но вроде как порешали все. А что?

Ичасо хмыкнула с явным сомнением:

– «Порешали»?.. Денег им заплатил, что ли? Если уж они тебя стали разыскивать, по-другому бы точно не отстали.

Блин, ну вот ей-то что за дело, как и что я там порешал? Чувствуя себя униженным этим признанием, неохотно киваю:

– Да, заплатил. К чему этот разговор вообще?

– К тому, что за нами еще от твоего дома следят двое на «Гранд Чероки». Не вертись! И по виду на русских мобстеров похожи, и на такой машине тут кроме них мало кто ездит. Почему, кстати, они этот джип так любят?

– Э-э… традиция типа. Ты уверена, что они за нами следят?

Басконка молча кивает. Блин, кто бы это мог быть? Люди Клима? Недовольны тем, как дело решилось, хотят… чего, кстати? Взять с меня больше денег, или грохнуть? А может, это коллеги Булатова и Паши под блатных маскируются? Или это вообще какая-то хитрая игра самой Ичасо?

– В бардачок загляни.

Ага. «Мини-Узи»[22]22
  IMI Mini Uzi – компактная модификация израильского пистолета-пулемета Uzi, обычно под патрон 9×19 мм.


[Закрыть] в явно специально для него сделанном креплении. О, и даже с глушителем. Интересно, кого это моя рыжая так опасается…

– Умеешь обращаться?

Да ну, откуда… мы люди простые, такое только в фильмах видели.

– Не пробовал, но разберусь.

Ичасо скептически морщится:

– Нет уж, не надо. Давай сюда. Осторожнее, кстати, там патрон дослан.

Блин, ну что ж я, совсем обезьяна, что ли? Раздражает меня такое отношение, честно говоря, ну да не время сейчас это обсуждать. Молча передаю девушке оружие, та принимает его левой рукой и размещает в кармане своей двери. Ага, правильно, она же левша.

– Что делать собралась?

Блин, как-то глупо все это. Мужик-то – я, ситуация опасна и связана со мной же, но рулит всем девушка. Нехорошо, м-дя. А что делать?

– Пугну их немножко. Не люблю, когда за мной следят.

– Давай я с винтовкой назад перелезу, у тебя же стекло там убирается…

– Не надо.

Хм… ладно. Но как она их «пугнуть» собирается?

– Они кто такие? Рашенз, или сами по себе?

Да вот хрен их знает. Я вообще до сих пор не уверен, что у них в служебных сейфах в Демидовске ордена и погоны не хранятся.

– Нет, отдельно. Они Рашенз что-то платят, и те им дают резвиться.

– Хорошо, – удовлетворенный кивок.

Блин, хорошо-то хорошо, но что она делать собралась? Мы уже почти выехали за город, осталось складскую зону на окраине Чайнатауна миновать, и выскочим на Льюис-энд-Кларк-роад – а там уже сплошные открытые поля вокруг.

Впрочем, в поля мы не выскочили. Вместо этого Ичасо вдруг свернула направо, в какой-то зажатый между двух высоких бетонных заборов пыльный проезд, но не ускорилась в попытке оторваться, как я того ожидал, а наоборот – виртуозно развернулась на пятачке и остановила машину.

– Че делаешь?

– Пугну их, сказала же.

Эх, не к добру это все… достаю из кобуры свой кольт, кладу руку с ним на окно. Мы, правда, стоим под углом к дороге, так что с места, если надо будет, стрелять не получится – придется высовываться. А вот Ичасо, наоборот, очень удобно – она уже разложила приклад, уперла его в плечо высунула «Узи» в окно. Какого хрена делать собирается? Колеса, что ли, прострелит?

Темно-синий «джип широкий», сбросивший скорость и поворачивающий в проезд, показался из-за угла забора, я еще успел узнать сидящего на месте пассажира Бурята, удивленно уставившегося на нас сквозь опущенное окно, и тут…

Так!-так!-так!-так!-так!

…Ичасо начала стрелять. Первая очередь пришлась по водителю, лобовое стекло напротив него мгновенно побелело и покрылось пулевыми отверстиями, а басконка уже перенесла огонь на пассажира. На побелевшее стекло брызнуло изнутри красным, и «Чероки», неуверенно вильнув, ткнулся в забор в пяти метрах от нас. В такой позиции Ичасо со своего места стрелять уже не может, стойка и лобовое мешают, а вот у меня, наоборот, цель как на ладони. Оба наших преследователя бессильно поникли головами вперед – один на руль, второй, комплекцией посолиднее, уперся в растрескавшееся лобовое. Надо бы их «проконтролировать», по-хорошему… если к этой ситуации вообще применимо слово «хорошо», что не очевидно.

Поднимаю было пистолет, но Ичасо меня останавливает:

– Не надо, нашумишь. Из моего давай, – и передает мне «Узи».

Как он… ага. Упираю приклад в плечо, примериваюсь…

Так!-так!-так!

Голова Бурята вздрогнула и брызнула какими-то красно-розовыми ошметками. Блин, водителя он частично закрывает. Целюсь…

Так!-так!-так!

Готово.

Ичасо на рискованной (на мой взгляд) скорости сдает назад.

– Погоди, гильзы же собрать надо!

– Не надо, я в перчатках снаряжала.

Ловко разворачивает машину в узком пространстве, мы проезжаем до конца забора, пару минут петляем среди каких-то складов и промзон, после чего выскакиваем-таки на ту самую Льюис-энд-Кларк-роад, к которой и ехали изначально. Е-мое, она что, не настрелялась еще?

– Ты какого хрена это сделала?!

– Что?

Ага, и брови так невинно подняла. Типа не понимает, чего это я злюсь.

– Завалила их, вот что!!! Какого хрена?! Ты же сказала, что пугнешь просто!

Ичасо чуть издевательским тоном уточнила:

– А ты думаешь, они не успели испугаться?

Не выдержав, взрываюсь:

– Ты что, больная на всю голову, что ли?! С башкой вообще не дружишь?! Как мы теперь это разруливать будем?! Ты вообще понимаешь, идиотка, что ты наделала?!

Улыбка на лице «революционерки» из невинной как-то мгновенно превратилась в презрительную и даже немного брезгливую:

– Подбери свои сопли и прекрати истерику. Или я тебя сейчас высажу, и пойдешь домой пешком. Понятно?

Уфф!.. Пару раз глубоко вдыхаю, дабы успокоиться.

– Ты можешь объяснить, зачем ты это сделала?

– Я тебе уже объяснила – не люблю, когда всякая уголовная мразь за мной следит. Еще вопросы?

Точно больная. «Не любит» она. И что теперь, всех валить, кто нам не нравится?!