Текст книги "Виктор Цой. Последний герой современного мифа"

Потом мы немного прогулялись по Невскому, и Цой неожиданно предложил зайти к своему другу, художнику Тимуру Новикову, который жил неподалеку… Деталей этого визита, увы, моя память не сохранила. Помню только самого Новикова – очень внутренне собранного и в то же время веселого, помню его приятеля, художника по имени Кирилл, который, по его словам, занимался панк-живописью в городских туалетах (я был настолько поражен, что не стал узнавать подробности). Помню, что из магнитофона доносился голос Джоанны Стингрэй, исполнявшей песню ”Аквариума“ ”Мне снится пепел“ на английском языке. В общем, все это было сплошным культурным шоком. За какую-то пару часов я познакомился с тремя столпами питерского андеграунда. К сожалению, никого из них уже нет в живых…

Любопытно, что с остальными участниками ”КИНО“ в первый свой приезд я так и не познакомился – уж не помню почему. Но покидал я Ленинград успокоенным – главным было то, что я встретился с Цоем, ему понравился сценарий и он дал принципиальное согласие на участие в съемках.

В следующий раз я приехал в Питер уже зимой – то ли в конце 85-го, то ли в начале 86-го года. На этот раз я взял с собой оператора Олега Смирнова – мне хотелось, чтобы он слегка окунулся в ленинградскую жизнь наших героев. Вот тогда-то Цой и познакомил нас с Георгием Гурьяновым и Юрием Каспаряном. (С Тихомировым я встретился уже в Киеве, когда группа прилетела на съемки.) Главным впечатлением было, что это – коллектив, спаянный и сплоченный. И очень гармоничный – все как бы дополняли друг друга, как ни банально это звучит. Позитивный, слегка брутальный Юра Каспарян, чувствительный, немного капризный Густав, мудрый Цой, сдержанный Игорь Тихомиров. Это был свой круг, своя тусовка, куда посторонним путь был заказан. Мой друг Сергей ”Першинг“ Першко, работавший со мной на съемках в качестве администратора (и очень много сделавший для фильма – так же, как и Рома Альтер), признавался, что воспринимает ”КИНО“ как монолит, в котором нет ни малейшей трещинки. Конечно же, лидером был Цой, но остальные отнюдь не были фоном для главного героя. Виктор, скорее, выступал как ”первый среди равных“. Мне он, кстати, говорил, что очень хочет, чтобы ребята тоже сочиняли песни. Но, насколько мне известно, Цой так и остался единственным автором всего репертуара ”КИНО”.

Фильм ”Конец каникул“ небольшой, из трех частей. Снимали недели две. ”Киношники“ прилетели в Киев в начале лета, это был 1986 год. У нас тогда еще был глухой ”совок“ – Советский Союз. Поздним вечером, часов в 11–12, я поехал встречать ребят в ”Борисполе“. Когда они спустились по трапу все в черном, в темных очках, у меня было ощущение (до сих пор его помню), что я выпустил джинна из бутылки… Витя был довольно замкнутым. Под конец, когда мы больше узнали друг друга, общаться стало легче. Несколько вечеров провели, просто разговаривая. Цой производил впечатление очень разумного человека. Как раз на время съемок пришелся Витин день рождения – 21 июня. Я подарил ему пластинку группы Duran Duran – он их тогда очень любил. Поскольку это было ”чернобыльское“ лето, парни немного боялись ехать в Киев, туда, где поблизости взорвалась атомная электростанция. Но все же приехали. Как известно, лучшее средство для выведения радионуклидов из организма – красное вино. Во время застолий именно его и пили. Цой достаточно спокойно относился к выпивке, как и к любого рода стимуляторам, несмотря на распространенное мнение, что рок-музыканты – это наркотики, сплошные дебоши, разбитая мебель в гостиницах. Жили ребята в гостинице ”Славутич“, что на левом берегу Днепра. Эксцессов не было. Правда, один раз, помню, Цой пришел на съемки с разбитой губой. Сказал, что поскользнулся и упал, мы дружно не поверили, но расспрашивать не стали…

Где-то неделю мы снимали Цоя вместе с группой, потом ребята уехали, и еще неделю мы снимали Виктора одного. Кстати, ”КИНО“ было очень монолитной группой. Несмотря на то что могло сложиться впечатление, что все вертится вокруг Виктора, на самом деле, когда ты видел их вместе, то понимал, что все они абсолютно равнозначны. И вот, когда мы снимали их вместе – по двенадцать часов в день, – музыкантов вполне удовлетворяла компания друг друга. Ну а потом, когда Цой остался в Киеве один, мы как-то старались скрашивать его одиночество – сидели ”на хатах“, как тогда говорили.

Виктор уже в то время, в 1986 году, понимал, что он ”выстрелит“ – станет звездой. А что касается работы, то у меня к нему не было никаких претензий. Цой в то время уже был очень заинтересован таким явлением, как видеоклипы, и было видно, что вот этот киевский эксперимент был для него очень важен. Капризничал только барабанщик Густав Гурьянов – по поводу одежды, в которой он снимался. Я его просил что-то переодеть, а он долго со мной спорил. Ну а Цой к тому времени уже очень хорошо разбирался в клипах – видео Duran Duran на песню Wild Boys было для него эталоном. Он мне много и очень эмоционально рассказывал об этом навороченном клипе, но я только вздыхал в ответ, потому что понимал, что с нашей техникой снять такое невозможно.

Кстати, в описании концерта в Доме ученых, которое привел Евтушенко, много неточностей. Я присутствовал на концерте и могу с уверенностью сказать, что никаких молодых ученых, размахивающих пиджаками, там и близко не было. И вообще сам концерт проходил не в зале Дома ученых, а в фойе…».

 
Раньше в твоих глазах отражались костры,
Теперь лишь настольная лампа – рассеянный свет.
Что-то проходит мимо – тебе становится не по себе.
Это был новый день – в нем тебя нет.
 
 
Раньше в твоих глазах отражалась ночь.
Теперь, когда за окнами ночь, – твои глаза спят.
И вот на рассвете ты не заметил, как начался новый день.
Ты до сих пор в старом – там нет никаких преград.
 

Людмила Нагорная, знакомая Виктора Цоя:

Виктор приехал в Киев по приглашению режиссера Сергея Лысенко. Он хотел снять группу ”КИНО“ в своей дипломной работе ”Конец каникул“. Так получилось, что съемка совпала с днем рождения Цоя, но он не подвел съемочную группу и прибыл к нам. Это был не первый его приезд сюда. Ранее он давал квартирник вместе с Майком Науменко. К сожалению, его выступление прервала милиция, Витя и Майк оказались в участке. После этого инцидента он рассказывал, что Киев – полицейский город. Так вот, в перерывах между съемками для киевской тусовки был организован концерт группы ”КИНО“. Место концерта оказалось странным – Дом ученых, рядом с которым тогда находился КГБ. Все выступление мы сидели и ждали прихода кагэбэшников. Но никто тогда не пришел, и концерт прошел ошеломляюще. Нас было человек шестьдесят, и организаторы выступления Роман Альтер и Александр Евтушенко с посетителей собрали чисто символическую плату. Ночью мы с компанией решили погулять по городу, и Витя упал в яму, немного разбив лицо. Потом переживал, что из-за этого будут проблемы со съемками фильма.

После часового концерта компания в пятнадцать человек с Витей и участниками группы ”КИНО“ отправилась на Михайловскую улицу – у кого-то там пустовала квартира, и все решили, что стоит устроить имениннику настоящий праздник. Мы подарили Вите букет роз и несколько ящиков вина. Он восхищался нашим городом. Когда мы рассказывали о своих планах на лето, о поездке в Крым, то Витя удивился: ”У вас же не город, а курорт! Зачем ехать еще куда-то?“ И киевлянки ему очень понравились. После ночи гуляний в одной из центральных кофеен он подарил розу официантке.

В Киеве на ребят из группы «КИНО» постоянно все засматривались. Они были похожими на инопланетян: одеты во все черное, а на голове – вечная взъерошенность. Странно, что сейчас бытует мнение, будто Цой был интровертом – закрытым и неразговорчивым. На самом деле он один из самых добродушных людей, которых я знала. Мир потерял потрясающего человека».

По воспоминаниям Алексея Ковжуна, музыканта, снимавшегося в «Конце каникул» вместе с Цоем, когда группа уже уехала, Цой остался – нужно было еще кое-что доснять для фильма. Тусовка после съемки продолжала выпивать, закусывать в одной из квартир. Около двух часов ночи у компании закончились сигареты и все пошли на улицу стрелять их. А поскольку людей было много, все разделились на группы и устроили соревнование: кто больше добудет. Выиграл Цой – настрелявший больше всех сигарет с фильтром. Сам же Цой этим достижением страшно гордился и счастливо улыбался.

Юрий Каспарян:

«Я недавно первый раз посмотрел фильм, в котором мы снимались в Киеве, – ”Конец каникул“. Очень все понравилось. Тогда все его ругали, и мы в первую очередь, а сейчас я понял, что это замечательный исторический документ. Это первый фильм с группой ”КИНО“, и нас там достаточно много, что редкость. У нас ведь нет практически никаких съемок, кроме нескольких концертов и Джоанниных клипов. А тут целый фильм – четыре песни. Хороший фильм. Мы снимались в нем в июне 1986-го. Жили в Киеве, в гостинице ”Славутич“. Я недавно в ней снова останавливался – она совсем не изменилась… Веселое время было. Все молодые, солнышко светит, вино надо пить, чтобы радиацию выводить. Мы старались делать это как можно чаще. Может быть, поэтому сам процесс съемок совсем не запомнился».

Георгий Гурьянов, которому в 1986 году совершенно не понравился этот фильм, пересмотрев его вновь в 2012 году, сказал:

«Как раз нужно было ехать сниматься – и грохнул Чернобыль. Не знаю, видел ли фильм Цой, но я его посмотрел гораздо позже, в конце 90-х годов. Конечно, наша поездка в Киев на съемки фильма… это было довольно драматично, и надо было найти какой-то консенсус. В результате мы поехали вчетвером и славно провели там время. Фильм получился очень актуальным, коротким, ясным и крутым. Хотя он очень наивный и у него ноль бюджета, но тем не менее это один из лучших фильмов с участием группы ”КИНО“… Сюжет мне очень нравится, с этим хирургическим вмешательством и высвобождением главного героя из оков обывательской реальности… Это чистейшая, яркая мысль, и мне очень нравится».

Как явствует из рассказа Георгия Гурьянова, фильм отражал именно то, к чему все тогда стремились. А хотели все тогда известно чего – свободы.

Конечно, фильм «Конец каникул» не имел значительного резонанса. Вообще это был даже не фильм, а четыре смонтированных клипа. Говорят, что под конец Виктор поссорился с режиссером и заявил, что «сделает все, чтобы фильм не увидели».

Снятый же Рашидом Нугмановым фильм «Йя-Хха!» немедленно стал хитом в кругу поклонников рока: в те времена нечасто можно было увидеть на экране сразу стольких героев рок-н-ролла, включая Кинчева, Гребенщикова и Цоя.

Самому Цою свои первые работы в кино не особо понравились, позднее он говорил, что «…заниматься этим профессионально, изображать кого-то, перевоплощаться в других людей мне как-то не в кайф… Я бы с удовольствием снимался в кино, если бы мне предоставили право там вообще не актерствовать, а выражать себя».

Артем Троицкий, музыкальный критик:

«Цой не актер – с даром перевоплощения дела у него обстоят неважно. В компании Лебедева, Смоктуновского и Калягина ему делать нечего. Он ”зацепил“ публику чем-то другим. Может, именно тем, что в нем нет ни капли суеты или наигрыша, а есть надежность, спокойствие и честность. Неудивительно, что в наши склонные к истерике времена многие видят в нем если не спасителя, то во всяком случае настоящего героя».

Рашид Нугманов:

«Если говорить о Викторе, то я вполне понял, почему он был недоволен ”Концом каникул“ и не хотел, чтобы картина увидела свет. Это то самое, о чем не раз говорилось, – его опасение лицедейства. К сожалению, в ”Конце каникул“ оно самое и есть: в постановочных сценах Виктор натужно играет кого-то, но не себя. Двое актеров-мажоров только усугубляют ситуацию. Материал ценен клипами ”КИНО“. Едко в адрес фильма высказывалась Марианна, Виктор же всегда уклонялся от обсуждения, а я никогда не настаивал на этом, не посмотрев его. Он ведь и сам этого фильма не видел в окончательном виде. Судя по его скупым фразам, он не придавал ему большого значения, относился больше как к кинопробам. Он вообще осторожно относился к миру кино – с большим интересом, но и с не меньшей опаской. Больше всего его напрягали необходимость лицедейства для посторонних людей перед камерой и истекающая отсюда угроза манипуляции его имиджем. Он ведь крайне требовательно, избирательно относился ко всему, что его окружало, и ”посторонние элементы” отбрасывались без сожаления».

Немного отступив от повествования, можно сказать о том, что летом 2014 года режиссер Сергей Лысенко задумал написать книгу о съемках «Конца каникул», которую назвал «Атомное лето».

Сергей Лысенко:

«Я сейчас тоже пишу книгу. Ни на что глобальное я не замахиваюсь, просто пишу о том, что видел своими глазами и в чем принимал активное участие. В центре моей документальной повести – съемки фильма ”Конец каникул“ летом 1986 года в Киеве. Но, кроме этого, в ней я пытаюсь рассказать о такой интересной эпохе, как восьмидесятые, – конечно, в своем субъективном восприятии. А самым ярким воплощением этого времени был Цой. Есть своя печальная символика в том, что он он погиб в 90-м году, как бы завершив десятилетие…».

8 июня 1986 года в ДК МИИТ состоялся Фестиваль московской рок-лаборатории «Движение в сторону Весны». Группа «КИНО» играла вместе с группами «Аквариум», «Алиса», «Звуки Му», «Николай Коперник».

Нина Барановская:

«Помню, когда московская рок-лаборатория впервые устроила нечто вроде фестиваля, в качестве гостей пригласили и питерские команды, в том числе ”КИНО“ и ”Алису“. После мрачноватых изысков москвичей выступление ”КИНО“ было как порыв свежего ветра. В антракте я подошла к Цою и сказала ему об этом. И он, несомненно радуясь отличному своему выступлению, с азартом произнес:

– Э, подождите, вот сейчас еще Костя выступит! Он им покажет!.. Куда Москве до нас!..».

Юрий Гаранин:

«Вообще, я никогда не был поклонником группы ”КИНО“. И если бы не прямая связь творчества Цоя и БГ – вряд ли он бы попал в поле моего внимания. Но тем не менее много раз с Михаилом Науменко мы порывались ехать к Цою в котельную ”Камчатка“. Но в самый последний момент падали без сил. Я, конечно, был с ним знаком. Но не накоротке. Короче, не выпивал. Однако горжусь своим фото, сделанным на фестивале ”Движение в сторону весны“ в 1986 году в ДК МИИТ».

27 июня 1986 года в Америке благодаря стараниям Джоанны Стингрей на американской фирме «Биг Таймз Рекордз» тиражом в 10 000 экземпляров был выпущен двойной альбом Red Wave («Красная волна»), где целая сторона одного из дисков была отдана песням «КИНО» (так же, по стороне, было предоставлено «Аквариуму», «Алисе» и «Странным играм»).

Два года подряд Джоанна частями вывозила в Штаты образцы музыки советского рока. Вывозила с риском, ибо недремлющая служба государственной советской безопасности всячески препятствовала распространению вредной крамолы.

Джоанна Стингрей:

«Мы взяли двухдорожечные ленты записанной музыки к Red Wave. Некоторые из них мы попытались спрятать в чемоданы или в карманы, а какие-то были спрятаны с задней стороны куртки и в других тайных местах. Это было страшно – идти через таможню с лентами и другими вещами, но мы (я и моя сестра) были увлечены тем, что делали».

Наталья Веселова, куратор ленинградского рок-клуба:

«Внезапно мы узнали, что Джоанна вывезла записи нелегально и выпустила альбом, двойной, за рубежом. Совет рок-клуба был уже в курсе, и музыканты всех поставили в известность. Мы стали думать, что делать, чтобы как-то смягчить этот удар. Ждали самого плохого – мы боялись, что могут закрыть рок-клуб. И вот, несколько раз обсуждая все это на каких-то своих встречах, мы решили, что музыканты должны сделать вид, будто они были не в курсе того, что Джоанна вывезла с такими целями вот эти вот записи. Наша позиция была ясна, а линия защиты выстроена…

Нас собрали в кабинете у Анны Александровны Ивановой, то есть нашей непосредственной начальницы, пришли кураторы из КГБ, и нужно было им отвечать. Они задавали вопросы – как, почему, как так получилось… Все музыканты придерживались оговоренной точки зрения. И когда им начали задавать вопросы – мол, вы действительно ничего не знали? – все как бы так пожали плечами, типа, мы не знали. А Цой сказал: я знал. И что? И почему я не должен был этого делать? Это был, конечно, шок, потому что, в принципе, мы договорились… Но Цой выпятил подбородок и сказал, что он знал. И, собственно говоря, ничего с ним сделать было нельзя…

Досталось больше всего директору Дома самодеятельности, Анне Александровне Ивановой. Нас с ней прогнали по всем инстанциям. Мы были в обкоме профсоюзов, в главном управлении культуры, нас ругали. Начальник отдела просто кричала на нас, показывая руками на титульную сторону вышедшего альбома, что дали бы ей автомат – она бы всех их расстреляла. Я была в шоке, честно говоря, так как впервые столкнулась с такой реакцией. В тот момент я была сильно обижена на нарушение Цоем договорённостей, но теперь, по прошествии времени, все стало на свои места. Цой поступил так, как считал нужным, и, в общем-то, он был прав…».

У Джоанны была и вторая цель – собрать картины «новых художников» для выставки «Красная волна (Red Wave)» в Лос-Анджелесе. Необходимо отметить, что в выставочном комитете «Красной волны» были музыкант и актер Дэвид Боуи и художник Кит Харинг, ставшие к тому времени в СССР культурными героями.

Вернувшись в Америку, Стингрей показала картины «новых художников» Энди Уорхолу, с которым она познакомилась на съемках клипа «Отродье Беверли Хиллз» (Beverly Hills Brat), вручив ему коллаж Олега Котельникова «Е-Е» и коллаж Тимура Новикова «Город». Благодарный Уорхол обещал Джоанне отблагодарить советских художников и музыкантов по-своему. Джоанна сообщила об этом в Ленинград, и сообщество «новых художников» стало с интересом ждать посылки из Америки…

Что же касается вышедшего диска, то в его подзаголовке было указано: «Четыре подпольные группы из СССР». По одному экземпляру альбома Стингрей отправила руководителям стран: президенту США Рональду Рейгану и генсеку КПСС Михаилу Горбачеву, сопроводив это заявлением: «Что не могут достичь политики на дипломатическом уровне, с успехом получается у рок-музыкантов обеих стран». В результате такого «американского привета» случилось небывалое: Горбачев спросил у своих советников: «Какой такой ”Аквариум“? Почему у них нет пластинки?» И Министерство культуры дало директиву фирме «Мелодия» в срочном порядке выпустить пластинки групп, указанных в альбоме, дабы создать иллюзию того, что пластинки этих групп давно выпущены и продаются.

Подсуетившаяся под это дело «Мелодия», как фирма-монополист, к концу 80-х сообразившая, что на записях звезд андеграунда можно хорошо заработать, в 1988 году выпустила грампластинку с альбомом «Ночь», даже не удосужившись согласовать издание с автором песен (и не заплатив ему ни копейки). Как я уже упоминал выше – Цоя обидело даже не это, а то, что «Мелодия» проигнорировала его оформление конверта: обычно все обложки Цой оформлял сам.

3 августа 1986 года Цой выступает в Москве, в районе Ленино-Дачное (ныне Царицыно), в квартире Вадима Суровцева-Бутова, известного московского устроителя квартирных концертов. Именно там, в квартире Суровцева, а также у метро «Кантемировская», прошла последующая знаменитая фотосъемка Цоя работы Игоря Мухина.

Вадим Суровцев-Бутов, устроитель квартирных концертов:

«В 1986 году у меня дома в Москве, в районе станции метро ”Кантемировская“, проходили квартирные концерты Майка, БГ, Кинчева, Градского, Башлачева, Мамонова, Цоя, других исполнителей. Почти все писалось на двухкассетник Sharp с бытового микрофона. Концерт Виктора Цоя состоялся у меня 3 августа 1986 года. Что касается Мухина, то я высоко ценю его творчество фотографа-документалиста еще со времен публикации о квартирниках в ”Студенческом Меридиане“. Недавно друзья прислали мне ряд интересных ссылок на его работы. Особенно тронула меня серия фотографий в автобусе. Мы там едем с Цоем. Я как бы окунулся волшебным образом в беззаботную атмосферу Москвы середины 80-х годов! К тому же в автобусе этого маршрута (217) я езжу почти 40 лет! А с девушкой спереди от Цоя я в те времена очень крепко дружил…».

В сентябре – октябре «КИНО» дает концерты в Риге и Таллине. 6 сентября 1986 года, согласно отчету Рижского рок-клуба, в Риге, в зале Латгипрогорстроя, состоялся концерт группы «КИНО».

Андрей Яхимович:

«В то время мы вытаскивали из Питера в Ригу всех, кого могли… И вот решили вытащить Цоя. По-моему, у него тогда как раз вышел новый альбом. У нас же все только ”Начальника Камчатки” слушали.

Честно говоря, в Риге они не произвели впечатления, потому что их все больше знали по акустике, еще когда Цой играл с ”Рыбой“… И так немножко странно восприняли то, что ребята были одеты как Depeche Mode, а пели про какие-то там перемены.

В зале кто-то сказал даже – а что это за Мао Цзэдун приехал? Реакция была именно такая… Но они нормально выступили, такие все в черном… Там с ними уже тогда играл Тихомиров из группы ”Джунгли“, которую мы все как-то больше любили, потому что там профессиональнее все было. Кстати, это все как-то через Тихомирова все прошло, то есть через ”Джунгли”… К сожалению, материалов с концерта и не сохранилось у меня, разве что несколько фотографий с концерта. Цой там такой накрашенный, цветная картинка…

Зал Латгипрогорстроя, где выступали ”КИНО“, был такой приличный, мест на 400–500, что называется, институтский конференц-зал. Такие площадки были при всевозможных ДК, только без аппаратуры. Мы выставляли аппаратуру свою, а площадки были очень хорошо оборудованы под акустику и, в принципе, носили характер клуба. Это мероприятие не было, в общем-то, подпольным, наоборот, все было довольно серьезно, да и заведение было весьма серьезное – это был научно-исследовательский институт, практически в центре города.

Конечно, каких-то особенно ярких воспоминаний о том концерте у меня нет. Просто позвонили, договорились о приезде. Тогда же все было так – по телефонным звонкам… Договорились, мол, давайте вы приедете в Ригу. Перед этим ”Джунгли“ приезжали – видимо, сказали там, в Питере, что все нормально, и ребята приехали…

До выхода ”Ассы“ в Риге не было такой дикой популярности ”КИНО“ и Цоя. В Риге вообще тогда было сложно всем выступать, потому что мы всегда были как-то так оторваны от России в целом…

Жили ”киношники“ в тот приезд по домам у местных в Болдерае, и я помню, что жаловались потом, естественно, на барабанщика ”КИНО“. Что-то он там тогда вытворил, как всегда… (смеется). Он же все время что-то вытворял – например мог опоздать на самолет или выкинуть какую-нибудь штуку интересную… Его тогда ”Густав“ все звали, прозвище такое было…

Наши ребята с ними сдружились там потом, попили с ними там… Я как-то меньше, потому что, честно говоря, я немножко не понимал этого всего, да и постарше был как-то… Поэтому рок такой я не воспринимал как-то так всерьез. Да и играли они плохо тогда. Хотя тогда все играли плохо, по большому счету. А многие совсем плохо…

Хотя я вот помню, ”Звуки Му“ приехали, они очень так… рассмешили… И ”Аквариум“ очень хорошо прошел. Там челюсть отвисла. Потому что у нас тут немножко другие традиции были, у нас тут как-то больше такое рок-н-ролльное, припанкованное, с ориентиром не на тексты, а на музыку больше… И поэтому Цой был так немножко… Как раньше говорили: ”Хэви давай…“. А здесь что? Вышел такой парень в черном, в браслетах, и вдруг как запел какими-то лозунгами… Перемен!!! И вот эта фраза всем очень запомнилась. А что это Цой стал как Мао Цзэдун? Но, а вообще все нормально было… Вход на концерт тогда стоил два рубля. Но билеты нам было запрещено продавать – эти концерты считались творческим обменом молодежи. Поэтому мы собирали деньги в форме членского взноса Рижского рок-клуба. Комсомольских деятелей на концерте было много. Они внешне мало отличались от простых членов рок-клуба, но я их сразу вычислял по качественной финской обуви или кроссовкам, которые были доступны не всем. Вели себя прилично. Через год Цой снялся в ”АССЕ“ и сразу стал героем всего советского пространства, нетитулованным народным артистом, чьи песни, нравятся ли они кому-то или нет, стали народными. Конечно, по линии Рижского рок-клуба его уже было не достать».

Из воспоминаний Николая Краснопевцева, в прошлом поклонника «КИНО»:

Мне было 17 лет, ездил я в Таллинн, на концерт ”КИНО“, «писчал» и «вересчал» на этом концерте, фотоаппаратом ”Зенит“ размахивал, за кулисы ходил и т. д. Я сейчас совсем не фанат ”КИНО“, но вспомнить-то об этом мне очень приятно… Но, надо сказать, что лично с Виктором я знаком не был, мелкий тогда еще был, только фотографировал немного, на концертах был на нескольких… А потом в Риге, на концерте ”Поп-Механики“, где ”КИНО“ в полном составе аккомпанировали Курёхину, пробирался в закулисье, чтобы автограф взять. Я вот сканером нормальным для негативов обзаведусь – столько всякого смогу выложить про историю рок-клуба в Риге. Главное, чтобы только на ностальгию не пробило.

Георгий Гурьянов:

Я не помню само выступление, сам концерт, но помню, как мы проводили там время, гуляли по Таллину. Я помню все, кроме момента выступления… Мне везде нравилось с ребятами. Даже в Киеве после Чернобыля. Как бы я там ни противился, но я получил большое удовольствие.

28–29 сентября 1986 года в Ленинграде Виктор Цой с Юрием Каспаряном сыграли небольшой квартирный концерт для немецких студентов, на улице Подводника Кузьмина. Сохранилось несколько не очень отчетливых фотографий, сделанных Виктором Морозовым, и небольшое воспоминание очевидца.

Николай Алексеев, устроитель квартирных концертов:

«Концерт проходил у меня на квартире в Ленинграде, на улице Подводника Кузьмина, дом ½, осенью 1986 года, за день или за два до концерта в ”Красном Октябре“. Играли Цой и Юра Каспарян, еще была Марина Смирнова, которая потом снималась в ”Игле“, были какие-то немцы. Играли полтора часа, потом пили. Вход был 1 рубль и бутылка – кто что принесет. Фотограф на квартирнике был Виктор Морозов (он умер). После концерта, когда расходились, Цой продал несколько контрамарок на концерт по 50 копеек, у Юры было две, и он так отдал…».

19 октября 1986 года прошел концерт во Дворце молодежи, когда впервые на сцене с группой «КИНО» появилась Джоанна Стингрей. Цой пел с ней песню «Двигайся, двигайся, танцуй со мной».

Марьяна Цой:

«Я совершенно от него этого не ожидала, стояла за кулисами (я обычно стою за кулисами, очень редко смотрю из зала, потому что у меня всегда ощущение, что что-то случится, а в зале столько народу, мне будет не выбраться. И с ”Объектом“ всегда за кулисами торчу – это не так бесполезно, как кажется). Джоанна попросила ее как-то представить. Цой взял микрофон – ну, думаю, сейчас скажет: ”А вот Джоанна Стингрей“. А он вдруг взял и выдал, что, несмотря на недостижение соглашения между нашими странами в Рейкьявике (не знаю, как он это выговорил), мы хотим доказать, что мы хотим мира. Это была целая фраза, и это было невероятно! Все просто замерли…».

Джоанна Стингрей:

«Я была очень взволнована тем, что буду играть с ”КИНО“. Первоначально я должна была присоединиться к Борису и ”Аквариуму“ на сцене рок-клуба, на концерте, но прямо перед концертом Коля Михайлов (директор рок-клуба) сказал Борису: “КГБ узнало, что Джоанна собирается петь, и лучше не делать этого”. Я не выходила на сцену, но подошел Цой и сказал: ”Эй, Джо, мы даем концерт во Дворце молодежи, и я хочу, чтобы ты вышла и спела вместе с нами. Что они могут нам сделать? Мы покажем, как русские и американцы ладят, так что давайте просто сделаем это“.

Когда он вывел меня на сцену, я была так удивлена толпе зрителей, которые буквально сходили с ума… Это был один из самых захватывающих периодов в моей жизни».

Необходимо отметить, что на концерте 19 октября в ЛДМ в составе «КИНО» появился второй бас-гитарист, Андрей Крисанов, талантливый художник, сотрудничавший помимо «КИНО» с Сергеем Курёхиным. Крисанов проиграл с «киношниками» почти год и стал автором обложки альбома «Группа крови».

Чуть позже, 25 октября, «КИНО» выступило в Кирове, в рамках открытия местного рок-клуба и первого рок-фестиваля. Организатором этого концерта стал Сергей «Джеки» Перминов из группы «ЧП». Первый вятский рок-фестиваль состоялся в ДК Металлургов, где на тот момент работал Перминов, иногда замещая директора Людмилу Пикову. Изначально планировалось, что фестиваль посетит группа «Странные игры», но те приехать не смогли, и Виктор Сологуб предложил группу «КИНО», и даже поехал вместе с ними. Вятские любители рок-н-ролла, ждавшие «Странные игры», большой компанией приехали в аэропорт встречать ленинградских рокеров, и когда показались «киношники», многие из встречающих откровенно «скисли». «А-а-а-а… ”КИНО“… здрасьте…».

Валерий Девяткин:

«Я знать не знал, что устраивается какой-то фестиваль, не видел никаких афиш, и уж тем более не имел представления ни о каком Цое и «КИНО»… И когда я зашел в зальчик, где все это должно было происходить, – там уже выступало несколько команд. Играл ”Шанс“ из ДК Шинников, ”Аттракцион“ из ДК Строителей… Потом на сцену вышли ”ЧП“ – Перминов, Федяков, Пух, Быков и Кремлёв. Это было потрясно – их музыка отличалась от официального рока тем, что имела большую энергию протеста, пусть даже не совсем оформленного и не совсем осознанного. Вся молодежь ринулась к сцене, все засвистели, замахали руками…

Тем временем ”ЧП“ отыграли, и ведущий объявил, что вместо группы ”Странные игры“ выступит Виктор Цой и ”КИНО“ – встречайте!

А я еще в антракте бродил по коридорам ДК, заглядывал во все щели. Открываю одну из дверей и вижу: сидят незнакомые тогда музыканты ”ЧП“ и ”КИНО“. <…> Потом в дверях гримерной я не раз сталкивался с Цоем, но внимания на это практически не обращал: Цой был простым парнем, но чувствовалось, что он знает себе цену. Время это подтвердило.

Когда ”КИНО“ заиграло – я поначалу подумал, что ”ЧП“ получше будет, но смотрю – публика кричит, машет руками пуще прежнего… Все ”киношники“ были в черных робах, и на спинах у них было написано ”КИНО“. Музыканты совершенно не двигались по сцене, только Цой тихонько пританцовывал. Исполняли, помнится, ”Тем, кто ложится спать, спокойного сна”…

На следующий день все было то же самое. Вот только в ”КИНО“ я воткнулся гораздо серьезнее. И тексты и музыка у Цоя были гораздо круче, чем у ”ЧП”…».

Сохранилось несколько ужасного качества фотографий – группа «КИНО» в окружении Сергея Перминова, Виктора Сологуба и вятских любителей рока.