Текст книги "Виктор Цой. Последний герой современного мифа"

Но драм-машина на этом альбоме не доминирует и нет лязгающей гитары. Правда, меня раздражает попискивание игрушечного Casio. И хотя группа еще не обрела тогда своего звука, все-таки общая картина здесь лучше, и альбом вполне приемлемый. Но, пожалуй, полноценно звучит только песня ”Троллейбус“, где на барабанах играет Петя Трощенков. А больше всего я люблю те записи ”КИНО“, которые были сделаны у Вишни»…

Алексей Вишня:

«На ”Начальнике Камчатки“ запись у Тропилло получилась несколько глуховатой: сказывалась изношенность старых магнитофонов ”Тембр“, принадлежавших Дому юного техника еще с незапамятных времен».

Андрей Тропилло:

«Борис постоянно советовал Вите в студии, что да как делать, музыканты ”Аквариума“ участвовали в записи альбомов ”КИНО“. БГ даже выступил саунд-продюссером ”Начальника Камчатки“. Мы вложили в Витю много сил и энергии, но все равно нашей любви и заботы для счастья Цою явно не хватало. Он мечтал об огромной аудитории, о стадионах, чтобы его обожали миллионы…».

«Начальник Камчатки» стал первым электрическим альбомом группы «КИНО». Мнения насчет него разделились. Подпольная рок-пресса посчитала его «несколько занудным», но в то же время констатировала наличие в альбоме пяти несомненных хитов.

По мнению самого Цоя, «он (альбом) не получился таким, каким бы мы его хотели видеть по звуку и стилевой направленности, но с точки зрения эксперимента это выглядело интересно».

Юрий Каспарян:

«”Начальник“ – эксперимент… Я бы не сказал, что это вне поп-музыки, но ориентировка была на западные вещи. С ориентацией на мировой культурный процесс, скажем так».

По мнению же Вишни:

«Если бы не записали у меня альбом ”46“, Тропилло бы не услышал убогость материала заранее и не нагнал бы на перепись этих песен (в ”Начальник Камчатки“) Бутмана, Губермана, Курёхина и еще черта в ступе. Он вообще не стал бы его записывать, ибо не нравился он особо Тропилло. Когда я сказал Андрею, что в восторге от ”КИНО“, он посмеялся надо мной: ”Ну и нормально – ты же любишь ABBA – будешь писать ’КИНО’“».

Алексей Рыбин:

«После наивных ”Сорока шести“ с нестроящими гитарами и отсутствием дублей при записи, вследствие чего слышны к концу альбома усталость в голосе певца и полнейший нестроевич, на ”Начальнике“ все выверено, даже бэк-вокал Каспаряна звучит правильным аккордом. Сохранилась еще Витькина бесшабашность в совокупности с внутренним ощущением звездности своей и всех окружающих его музыкантов – БГ, Курёхин, Бутман, Гаккель, Трощенков, Тит. Кто же еще, если не они, – тот самый ”первый эшелон“, попасть в который Витька всегда стремился. И эта бесшабашность и звездность, помноженная на большой уже концертный опыт и личный опыт сотрудничающих с ним музыкантов, дали отличный результат».

Юрий Каспарян:

«В ”Начальнике Камчатки“ много приглашенных музыкантов было: Трощенков, Гребенщиков и Фанштейн, Бутман, Курёхин, Губерман руку приложил. Это даже не было чистым экспериментом. Просто было студийное время, надо было его как-то использовать, ну и материал был. Тогда еще не было Георгия, Титов с нами сотрудничал…»

Несомненно, записью альбома «Начальник Камчатки» группа «КИНО» сделала очень важный шаг в сторону будущей популярности.

В № 10 самиздатовского рок-журнала «Рокси» за 1985 год Виктор Цой скажет:

«Одно время мне ”Начальник“ очень не нравился. Очень вялый по звучанию альбом. Но любопытно, что сейчас, по прошествии более года, я замечаю, что такой звук – атмосфера занудства – входит в моду».

Почти то же Цой повторит в 1989 году в одном из своих интервью:

«”Начальник Камчатки“ был электрическим и несколько экспериментальным в области звука и формы. Не могу сказать, что он получился таким, каким мы его хотели видеть по звуку, стилевой направленности, но с точки зрения эксперимента это интересно».

Борис Гребенщиков:

«В таком же смешанном составе, как и на ”45“, записали ”Начальника Камчатки”, причем я продюсировал не больше половины альбома, так как меня в это время стало вести в совершенно другую сторону. Я очень хотел его сделать, но закончили альбом без меня. Там и Сережка Курёхин каким-то образом принял участие, и ударники разные были, даже Петька Трощенков приложил руку к барабану. Густав появился в самом конце, как раз на этом самом ”Новом романтике“. Витькина натура требовала, чтобы дальше все это развивалось в сторону уже большого рок-н-ролла, а мне хотелось это видеть в таком безупречном, точеном, полуакустическом виде. Но тут уже хотелось не хотелось, а права голоса я, по счастью, не имел. Я сам себе в нем отказал, потому что навязывать людям то, что не в их природе, наверное, не надо. Я, по-моему, старался не навязывать».

Как уже было отмечено выше, в ходе записи альбома «Начальник Камчатки» у группы «КИНО» действительно появился штатный барабанщик – Георгий Гурьянов.

Георгий Гурьянов:

«Я тогда играл в группе ”АУ“, в которой Витя тоже когда-то играл. Я был одержим идеей создания группы, рок, поп, арт и так далее…

А Цоя я впервые услышал летом 1982 года. Дома, на бобине. Это был только что вышедший альбом ”Сорок пять“. Меня очень раздражал звук, ПТУ все это… Но вот строчки песен были далеко не однозначны. Тексты захватили меня, и захотелось познакомиться с автором поближе. Заочно мы уже были знакомы, среда-то общая.

Вообще странно, что мы раньше с ним не пересеклись. Ведь мы учились в одном художественном заведении, и я много о нем слышал. Короче, в какой-то момент я для себя решил, что должен непременно познакомиться с этим парнем.

Так и получилось. У меня был друг, Осел, который не то чтобы играл в ”АУ“, но был просто лучшим другом Свиньи. Роскошный такой панк… И мы с ним были неразлучниками. И вот однажды в метро, на станции ”Василеостровская“, уже не помню, что мы там делали, встретили Виктора. Так мы и познакомились. А вот вместе работать, играть мы стали позже, года примерно через два. До того просто пересекались время от времени в каких-то общих компаниях, присматривались друг к другу. Ездили в Москву не раз вместе… Хотя подружились мы с Цоем не сразу. Сначала он меня абсолютно очаровал песней ”Транквилизатор“ – впечатлениями от дурдома, где Цой успешно косил от армии. Сама идея молодого человека, который готов пойти в дурдом ради того, чтобы не попасть в армию, уже мне кажется выражением крайнего романтизма…

Я уже рассказывал, наверное, как я перебежал из группы ”АУ“ в группу ”КИНО“. Когда мы поехали с группой ”АУ“ на гастроли к Артемию Троицкому в Москву, все нажрались и начался ужас какой-то… Поэтому когда я встретил Витю на станции метро ”Купчино“, то набрался смелости, подошел к нему и сделал предложение. Конкретное предложение. Он меня выслушал молча, а потом позвонил через несколько дней. Так мы стали работать вместе. Я познакомился с Каспаряном, которого нашел Цой. Он великолепный музыкант: замечательно играет на гитаре, на пианино может сыграть, компьютер запрограммировать. Все что угодно может. У нас не было только бас-гитариста, и мы пользовались аквариумским. Но когда группа ”КИНО“ стала конкурировать с ”Аквариумом“, Гребенщиков забрал своего басиста обратно».

Антон Галин:

«Тогда вся основная возня была возле Свиньи, был такой персонаж, я с ним больше всего времени проводил. Цой там периодически появлялся, конечно, они там все в Купчине жили, а я приезжал к ним в гости, там тусовался. С Цоем я Гурьянова и познакомил. Он почему-то всегда об этом помнил и говорил всегда, что это именно я. Наверное, я. Честно говоря, не помню момента. Возможно… То ли мы вместе к Цою пришли, то ли я Цоя к нему привел… Совершенно вот не помню…».

Как вспоминала впоследствии Марьяна Цой, Георгий уже тогда был знаком с Цоем, пересекался с ним на тусовках, бывал на концертах (например, на концертах в рок-клубе в 1982–1983 годах, на концерте в 30-й московской спецшколе в 1984 году) и даже ездил вместе с Виктором и Марьяной в Москву, но просто так получалось, что они ни разу не работали вместе. И вот наконец Георгий оказался на пустующем месте барабанщика «КИНО», которое и занимал до 1990 года. Некоторое время Георгий, уже будучи в составе «КИНО», помогал Федору «Бегемоту» Лаврову и группе «Народное ополчение», но долго это не продлилось, Георгий просто не мог позволить себе играть в нескольких коллективах сразу. Он всецело посвятил себя одному проекту – «КИНО», хоть и помогал периодически некоторым коллективам, например «Играм».

Вот что вспоминал Федор Лавров, в группе которого Георгий Гурьянов играл после того, как ушел из «АУ»:

«Густав пришел записывать ”Новогодие“ в 1985-м, в ночь с 1984 на 1985-й мы еще записывались без него, на бариках играла Активная, я, Волосатого (Бучина) не было. Это была первая запись с Мотей. А потом Алекс привел Густава. И мы записали почти весь альбом с ним. Он точно пришел от ”АУ“. Его оттуда Алекс и узнал. А про ”КИНО“ не знаю. Он поиграл с нами, ему типа все в кайф было. Но потом он стал решать с Цоем. А Волосатый все просился и обижался, в общем, мы с ним уже дописали альбом и издали только к весне или даже к лету. И тогда же мне Густав сказал, что у него с ”КИНО“ все серьезно, и он не может играть в множестве проектов. ”КИНО“, конечно, играли не панк, не рок даже поначалу. Но текст про алюминиевые огурцы был смешной. Мы ржали и перепевали его. Вначале странно выглядел Леша Рыбин, когда он вылезал из холодильника на сцене и кидал в зал красный платок. Когда же Густав пришел в ”КИНО“, они стали играть эту угрюмую музыку с баритональным голосом а-ля готик рок. И Кинчев был такой же. В общем, это не та музыка, от которой я когда-либо фанател…».

Из интервью Георгия Гурьянова:

– А почему альбом так странно называется? С «Камчаткой» – ясно. А при чем здесь «начальник»?

– Мы думали, как назвать альбом. Ну «КИНО»… Какое кино? Наш гений метафор Олег Котельников сразу придумал десяток названий, у него как-то сразу все это складывается. Ну вот он и выдал: «Начальник Камчатки». «Начальник Чукотки» – был такой советский фильм про молодого человека, которого послали на Чукотку бороться против капиталистов. Но при чем здесь Чукотка? Песня ведь «Камчатка». Просто возникла ассоциация с этим фильмом. И получилось, по-моему, здорово.

В конце мая 1984 года в Ленинграде был запланирован 2-й фестиваль ленинградского рок-клуба.

И вот – «КИНО» уже в полном составе, который, как вспоминала Марьяна, «два года Вите снился», рванули на предфестивальное прослушивание. Группу вставили в график и, явившись в назначенный день в рок-клуб, они отыграли перед отборочным жюри короткую программу.

Из-за хронической нехватки времени и слабой подготовки группа почти не удостоилась внимания отборочной комиссии, и в выступлении «КИНО» было отказано.

По словам Марьяны Цой, Виктор, и так молчаливый, на два дня вообще потерял дар речи. Удалось поднять все возможные связи, и благодаря усилиям некоторых подвижников, которые, кстати, не входили в отборочное жюри, но оказались дальновиднее, – ценой участия Гребенщикова и звонка Троицкого из Москвы – «КИНО» на фестиваль все-таки прорвалось.

Александр Титов:

«Помню, мы с только что взятым в группу Густавом (Георгием Гурьяновым) репетировали сет для участия в фестивале рок-клуба, который должен был состояться по весне. Было это все, кажется, зимой 84-го. Нам тогда казалось, что звучали мы в целом очень вдохновляюще. Это был тот момент, когда группа в первый раз зазвучала так, как она будет уже звучать до конца… Мы летали от счастья. И вот мы сходили в рок-клуб и подали заявку на участие в фестивале. Нам не поверили, что мы готовы выступать на таком важном мероприятии, и назначили прослушивание. В определенный день худсовет рок-клуба приехал к нам на точку, и мы сыграли им наш сет, после чего они нам формально отказали в участии в фестивале рок-клуба! Мол, недостаточно сильный исполнительский уровень… Спасибо Борьке (Гребенщикову), который вступился за нас, пошел в рок-клуб и устроил там скандал. После долгих переговоров нам все-таки разрешили выступить в виде эксперимента и под личную ответственность Наташи Веселовой…».

Сергей Фирсов:

«Что-то ходили долго, все думали… Я, помню, поймал в рок-клубе БГ, говорю ему – вы что, с ума, мол, сошли ”КИНО“ не брать… А он: ”Да я не знаю… Я – за, а вот остальные что-то не хотят“. И так я со многими разговаривал. Потом ”КИНО“, конечно, взяли на фестиваль».

Но, как оказалось, – пробиться на мероприятие было мало. Фестиваль имел некий патриотический девиз, связанный с борьбой за мир, поэтому всем группам было предложено спеть по одной песне, написанной кем-нибудь из советских композиторов и связанной с этим девизом. Цой решительно отказался петь песни «совковых сочинителей» и специально для выступления написал «Безъядерную зону». Здесь имел место прямой расчет: кто мог сказать, что Виктор Цой – не советский композитор? Выступление группы «КИНО», поразившее жюри, поставили последним на фестивале, и именно этой песней 18 мая 1984 года Цой открыл 2-й фестиваль Ленинградского рок-клуба. Сам фестиваль длился три дня. Разумеется, за три дня зрители устали, и было довольно сложно заставить их встряхнуться. К тому же «КИНО» больше года совершенно не выходили на сцену полным составом. Цой играл акустику несколько раз на квартирах или в малюсеньких залах, сидя на стуле. И все же он заставил себя слушать! Песня «Безъядерная зона» была признана лучшей антивоенной песней фестиваля. Питерская рок-публика была потрясена. С этого фестиваля и начался звездный путь Цоя.

 
В этом мотиве есть какая-то фальшь,
Но где найти тех, что услышит ее?
Подросший ребенок, воспитанный жизнью за шкафом,
Теперь ты видишь солнце, возьми – это твое!
Я объявляю свой дом
Безъядерной зоной!
Я объявляю свой двор
Безъядерной зоной!
Я объявляю свой город
Безъядерной зоной!
Я объявляю свой…
 

Журнал «Рокси» в то время писал: «Уместно будет к открытиям фестиваля отнести и ”КИНО“. Их теперешний триумф подготовлен долгой работой, ходящими по рукам студийными записями и фактом существования Цоя, от которого нельзя было рано или поздно не ожидать чего-нибудь в этом роде… Прически коллег Цоя, песня ”Прогулка романтика“ и многое другое позволяют уловить несомненную близость ”КИНО“ к новейшим школам».

Александр Титов:

«Мы сознавали, что нас может спасти только чудо, которое надо было сотворить. И нам это удалось, потому что концерт был очень мощный, кайфный. Я помню лица людей. Звук был полное г…но, как всегда. Я помню, что я был просто в истерике позитивной, потому что вдруг в какой-то момент почувствовал, насколько это важно и мощно. И необычно. На черно-белых фотографиях с того концерта видно, какие у нас у всех квадратные глаза, как нам это все круто было. Это был фурор. Концерт этот был взрывом! Мы были отмечены как главное открытие 1984 года. И далее понятно…».

Алексей Рыбин:

«”Начальник“ – мой любимый альбом ”КИНО“, единственный, наверно, слушая который я жалею, что не играл тогда уже вместе с Витькой. Это такой чистый, крутой и смелый эксперимент, равного которому в так называемом русском роке тогда не было. Может быть, и сейчас нет. Один из немногих альбомов, в котором можно не делать скидку на русскую нищету: мол, вот если бы здесь другую гитару, да другие обработки, да хорошие барабаны, вот тогда бы… Ничего подобного здесь нет. ”Начальник“ – отчаянно смелая запись. Тропилло здесь, конечно, тоже проявил себя. А один набор музыкантов чего стоит – Бутман, Курёхин, Титов и другие…”

 
Гроза за окном, гроза с той стороны окна,
Горят фонари и причудливы тени,
Я смотрю в ночь, я вижу, что ночь темна,
Но это не станет помехой прогулке романтика.
 
 
Подворотни страшны, я слышу, как хлопают двери.
Черные кошки перебегают дорогу.
Пусть бегут, я в эти сказки не верю.
И это не станет помехой прогулке романтика…
 

Нина Барановская, администратор рок-клуба:

«Всерьез я к Цою стала относиться только после ”Начальника Камчатки“. Меня очень удивил этот альбом, особенно то, что его сделал очень молодой человек. Я до сих пор считаю, что это самый петербургский альбом в истории нашей отечественной рок-музыки. И никто, наверное, меня в этом никогда не разубедит».

Всеволод Гаккель:

«Мне очень нравилось, как играл Рыба, но только с приходом Юрия Каспаряна и Густава, когда группа отказалась от помощи старших товарищей, появилась законченность… Вот как, например, звучание группы Pink Floyd, как мы ее знаем после Dark Side of the Moon, окончательно сформировала гитара Дэвида Гилмора. И, только среагировав на это звучание, мы обратили внимание на первые альбомы с Сидом Барреттом».

Павел Кондратенко, музыкант группы «Алиса»:

«Это было до Кости. Был отборочный тур в рок-клубе, потому что команд было много, а места – мало. Три дня всего фестиваль шел и, естественно, брали только лучших. Были монстры: ”Аквариум“, ”Россияне“, ”Мифы“ и так далее, а молодняк каждый год, надо отдать должное, отбирали из команд перспективных. Мы не знали вообще, хоть и жили в одном городе (Славка знал, он везде тусил, а мы не знали), что есть такая группа ”КИНО“. У нас была точка, мы ее так нормально отделали, и у нас был аппарат более-менее не плохой на тот момент. Мы на нем репетировали. Это 1984 год. На нашей точке решили сделать отборочный тур. Команды, которые должны выйти в финал, заранее уже были известны. Приехал президент рок-клуба Коля Михайлов, говорит: ”Попадете вы, и еще одна группа приедет – ‘КИНО’“. Что за ”КИНО“? Смотрю такой, бежит ошалевший Шатл, кричит: ”К нам какие-то люди пришли, модные такие, в длинных пальто. И во главе пришел Кола Бельды“. <…> Пальто длинные такие, модные, пошитые в каком-то ателье, как на мафиози, очень похожие. У нас места нет, мы им говорим: «Повесьте пальто на кресла, на подлокотники». Они сыграли ”Троллейбус“, нам они понравились.

Мы последние должны играть. А мы-то должны удивить, у нас не музыка самое главное, а танец. У нас девиз был: ”Главное – не музыка. Главное – танец“. И мы думаем, а как? Во-первых, экстравагантная одежда. Лично у меня (я ногу сломал) одна нога была в гипсе, из которого выходили штаны клетчатые. Типа английского флага. Шотландка. Был фрак. А сверху почему-то вместо бейсболки была консервная банка ”Кильки балтийские“ и проволока. Боря-художник пел, у него такие уши были, колыхались. А у Шатла был такой нос, в противогазе, еще какая-то носопыра приделана из-под противогаза, и у него была то ли бурятская, то ли турецкая мандула: палка, палка, два струна. Он ее полоскал. То на гитаре сыграет, то на этой. В общем, та еще команда по одеянию была. И объявляют: ”А сейчас группа ’Алиса‘ выйдет!“ Все сидят, а мы по спинкам кресел сзади подбежали. По ходу попались пальто группы ”КИНО“, пробежались по пальто. Мы выскакиваем: уши шевелятся, килька бьётся, носы сверкают. Все нормально. Такие пижоны. Встают демонстративно 4 человека и 25 минут чистят пальто. Свои пальто чистят. Это группа ”КИНО“ чистила пальто на выступлении группы ”Алиса“. Ну, закончили. Все нормально. Объявляют: ”На фестиваль вышли ’КИНО‘ и ’Алиса‘, все остальные – домой“. Все проиграли, две команды выиграли. Мы такие: ”Ну, чего, надо отметить?“ Они: ”Мы вообще не пьем, но сегодня можно 100 грамм“… – ”Вы извините, что мы вам пальто…“ Они: ”Не важно. Нормально. Вы же делали шоу. Это наши пальто попались вам во время вашего шоу. Мы неправильно их повесили“. Познакомились так».

Дмитрий Левковский:

«Вот как раз тогда Цой поставил простую и ясную цель перед коллективом – стать самой модной группой СССР. Именно модной, эта тема тогда постоянно муссировалась. ”КИНО“ стало тогда группой модников-авангардистов благодаря Густаву».

Александр Сенин, музыкант группы «Кофе»:

«Я думаю, что Гурьянов был именно тем, кто идеологически сделал группу ”КИНО“. Ну и заслуги Марьяны Цой здесь бесспорны…».

26 мая 1984 года состоялся совместный концерт групп «КИНО» и «Аквариум» в ДК профсоюза работников пищевой промышленности (ДК Пищевиков).

Юрий Каспарян:

«Концерт в ДК Пищевиков… Концерты бывали и часто отменялись: там комсомольцы рулили делом. А на территории ДК стоял такой большой памятник Ленину. Такой… несколько шире, чем обычно. И Витя, помню, всегда шутил: «Крепкий такой… пищевичок…»

Помню, как-то, кажется, в 1984 году, на мой день рождения мы выпили и пошли гулять, хотели куда-то на вечеринку попасть. И вот, значит, мы выходим за дом, идем, а там футбольное поле. Георгий, поскольку у него дома всегда были гантели, турники и прочие спортивные снаряды, решает показать нам с Цоем класс. Подходит к стоящим на поле футбольным воротам и, подпрыгнув, повисает на них. С усилиями подтягивается несколько раз, делает подъем-переворот, и тут ворота предательски начинают крениться. Георгий не успевает отпустить руки и со всего маху падает лицом в землю. Он был сильно травмирован, и когда мы с Виктором вели его домой, нас даже забрали в милицию, подумав, что мы его избили…».

Вспоминает Александр Бойко, фотограф, художник:

«Однажды, весной 1984 года, Тимур Новиков предложил мне пофоткать музыкантов ”КИНО”… Мы встретились в доме народного творчества на Рубинштейна, но там поснимать нам не разрешили, и пришлось остановиться у Инженерного замка. Тимур тут же за кадром был. Это была чуть ли не первая фотосессия ”КИНО“, мы сделали тогда много фотографий. Правда, там нет еще отработанных поз… Давно это было. Они не знали еще, как позировать, я не знал еще, как фотографировать. Первая съемка, знакомство…».

Фотопленки с кадрами фотосессии, о которой вспоминает Александр, впоследствии были утеряны в рок-клубе, куда Александр передал их по просьбе кого-то из руководства. Но недавно выяснилось, что небольшая часть негативов была совершенно случайно найдена Светланой Лосевой и сохранена. Вторая часть фотоархива Александра была незаконно изъята сотрудниками КГБ при обыске в его квартире и после нанесения на фото первичной оперативной информации впоследствии использовалась ими как компромат на музыкантов рок-клуба.

Совсем недавно бывшие сотрудники 5-й Службы УКГБ по Ленинграду и Ленинградской области, на плечах которых некогда лежал тяжкий груз ответственности за «контрразведывательную работу по борьбе с идеологическими диверсиями», любезно передали журналистам «Фонтанки» свой немаленький служебный рок-н-ролльный фотоархив – вторую часть бывшего фотоархива Александра Бойко, действуя по принципу: «Тогда это было нужно кому-то одному – теперь, видимо, нужно всем»…

Александр Бойко:

«Бесценный дар порвавших с прошлым… Хотел бы я посмотреть этим тварям в глаза. Они забрали 99 % моих фоток. Весь мой архив негативов и фотографий гэбэшники прихватили, а меня упекли по 224-й… С тех пор никаких следов, дело подсудное, украли все негативы, менты нагло использовали мои фото, делая на них пометки. А теперь, за ненадобностью, благородно слили».

Пару кадров из тех фотосессий вы, дорогие читатели, можете увидеть на страницах этой книги…

После 2-го фестиваля Ленинградского рок-клуба Цой, ободренный успехом, увольняется с работы и, без сожаления расставшись с детской деревянной скульптурой, отправляется с Марьяной и друзьями на мини-фестиваль к Липницкому в подмосковный поселок Николина Гора.

Это был дачный кооператив, где жили известные ученые, музыканты, артисты, кинорежиссеры. Там же, на Москва-реке, был и небольшой дипломатический пляж, а рядом дача Александра Липницкого, на веранде которой он время от времени, к ужасу и неудовольствию некоторых именитых соседей, устраивал концерты «КИНО», «Аквариума», «Центра» и других ленинградских и московских групп. На втором этаже дачи была расположена домашняя студия, в оборудовании которой Липницкому помогала Стингрей.

Павел Пивоваров, тусовщик:

«Моя лучшая встреча с Цоем была такая… Фестиваль ”Молодежи и студентов“ в 1985 году был в Москве, значит, это было в 1984. В фестивальное лето нам бы на траве спать не дали, и мы, скорее всего, не пиво бы ночью пили, а джинсы меняли на матрешек. Так что в 1984-м, точно.

В начале 80-х на площади Ногина в Москве тусовались скейтеры, ”утюги“, хиппи, просто молодежь модная. И тусовались практически круглосуточно: там до 2 ночи работала пельменная для таксистов. Мы с моим приятелем тусовались всю ночь: лето, тепло! И прибились к стайке хиппи. А мы были тогда известные центровые ”утюги“, мажоры по-питерски. И к нам на огонек пришел Виктор, с гитарой! Он приезжал на квартирник, на улице Чернышевского (Маросейка), квартирник обломался. Билет у него был на утро – и вот мы всю ночь сидели на лавочках, он спел ”Восьмиклассницу“. Мы так запали на эту песню, что он ее на бис раз пять исполнил! Мы накупили пива, у нас Marlboro еще американские были, все угощались. Чудная ночь была. Хотели Витю до вокзала проводить, но сморились и прямо на Ногина, на газоне, спать завалились…

Я знал Айзеншписа неплохо, Наташу Медведовскую, Стаса Шиканова, Олега Соколова. Они все работали потом с ”КИНО“. Я был на многих Витиных концертах. Премьера ”Ассы“ в ДК МЭЛЗ, ”Крылья Советов“, ”Лужники“. В МЭЛЗе даже подпевал ”уууу, транквилизатор“ в микрофон…

А потом, в 1991 году, я уже жил в Нью-Йорке. И все как-то не очень складывалось. Друзья московские домой звали. Известный фотограф и художник Игорь ”Глюк“ Вишняков в гости позвал и поставил ”Черный Альбом“: ”И я вернусь домой… / Со щитом или на щите…/ Но как можно скорей“. Я прям расплакался тогда!!! И недели через две вернулся в Москву. А через пару месяцев Союз развалился…».

По возвращении из Москвы Цой с Марьяной отправились в Крым «зайцами» с помощью знакомого, Сергея Фирсова, работавшего тогда проводником вагона Ленинград – Феодосия.

Сергей Фирсов:

«Я ездил тогда на поезде Ленинград – Адлер, через Крым. Было две прицепки, из которых одна оставалась в Керчи, а вторая в Феодосии. Никто не хотел ездить на прицепках, потому что там денег не было. Ты стоишь и ничего не зарабатываешь… Так ты едешь – чаем поишь и так далее, а я зато сутки просто лежал на пляже во время работы. Пока поезд ехал туда и обратно – я садился на первый попавшийся катер и ехал в Коктебель, все там знал. Поэтому, собственно, и возил туда Цоя и Марьяну…

Гурьянов тоже с ними ездил. Он был классный парень… Сначала он загорел, потом подстригся наголо и стал похож на уголовника – красная морда и абсолютно белая лысина. Он ходил в кепках всевозможных, и его менты винтили на каждом шагу… А мы с Цоем тефтели в столовых крали, да…».

Поскольку денег катастрофически не хватало, поездка в Крым, по словам Марьяны Цой, была по своему безрассудству особенно выдающейся. Приходилось убегать от хозяев, требующих плату за проживание, собирать бутылки на пляже, питаться мидиями, красть тефтели в столовой и многое другое. Обо всех этих приключениях можно узнать из воспоминаний участников той поездки.

Георгий Гурьянов:

«Я прекрасно помню эту поездку. Витя и Марьяна поехали в Коктебель, а я отдыхал в Гурзуфе и потом поехал к ним. Там было ужасно. Ну, Коктебель – вообще чудовищное место, какое-то комариное гнездо. Я уговорил их перебраться в Гурзуф. Марьяна все время бухтела, что тут неудобно, дорого, все не то и все не так. С ними еще был саксофонист, друг Курёхина, Владимир Болучевский, так вот они на Чеховском пляже ныряли и собирали бутылки со дна моря, причем в таких количествах, что можно было покупать вино и развлекаться. А тефтели в столовых крали, да… Конечно, Советский Союз в полной красе… Мне нравилось очень в Гурзуфе. Я там не был очень давно…».

Владимир Болучевский, музыкант, знакомый Виктора Цоя:

«Утром мы с Цоем вставали пораньше, ходили по аллее вдоль набережной и собирали бутылки. На вырученные деньги мы покупали хлеб, молоко, банку консервов и шли кормить наших девчонок. А еще ныряли на Чеховском пляже, наполняли кошелку мидиями, потом жарили их и ели…».

Валерий Алахов сохранил фотографию, которую можно увидеть в этой книге, – веселая компания: Игорь Веричев, Валерий Алахов, Диана Сюч (Фирсова), Виктор и Марьяна Цой, Игорь Бушланов, Ника Богданова и Владимир Арбузов стоят на набережной, а за их спинами отчетливо видны Аю-Даг и Адалары…

Валерий Алахов, музыкант группы «Новые композиторы»:

«Я тогда работал все лето в санатории в Гурзуфе… Летом приезжали друзья отдохнуть, собирались в компании по интересам… И с Виктором и Марьяной мы тоже познакомились в Гурзуфе, с подачи Густава. Но мы не общались толком ни с Цоем, ни с Марьяной: только здоровались и приветствовали друг друга… А фото сделал мой друг Лева (фамилию не помню) – фотограф ”Артека“. Лео был наш друг, помню, что он тоже переехал тогда жить из Москвы в Крым и работал тогда в Артеке с 70-х… Он был профи. У меня есть его съемки – пленки-слайды 60 × 60 мм с нашими походами по Крыму. К сожалению, не везде Цой в кадре, но другие участники группы ”КИНО“ и ”НК“ есть…».

По возвращении из Крыма отдохнувший Цой стал подыскивать новую работу, в идеале мечтая устроиться кочегаром в котельную.

Еще в марте 1984 года в Ленинград приехала американка Джоанна Стингрей – молодая певица, которая впоследствии сыграла огромную роль в деле популяризации русского рока на Западе. Поскольку Джоанну интересовало абсолютно все, что касалось русского рока, она через Бориса Гребенщикова и Сергея Бугаева познакомилась и с группой «КИНО». Джоанна активно помогала многим рок-музыкантам. Благодаря и ее усилиям группа «КИНО» вскоре становится самой модной группой Ленинграда.

Джоанна Стингрей, певица:

«Впервые я приехала в Советский Союз в марте 1984 года, на одну неделю, но встретилась с Виктором и ”КИНО“ только во время второй поездки, тоже в 1984 году. Борис Гребенщиков пригласил меня на фестиваль в рок-клуб. Он сказал мне не говорить по-английски, и тогда он покажет мне своих друзей. Я помню ”КИНО“, вышедшее на сцену: четверо высоких, стильных ребят просто приковали мое внимание. Мне нравилось то, как группа выглядела, очень понравилась подача, Виктор двигался во время исполнения песен, и хотя я не понимала многие из слов, я подпевала. Песни и слова были очень запоминающиеся. Виктор был невероятно динамичный исполнитель. Трудно было не смотреть на него, его движения казались естественными: он был сильный и сексуальный одновременно. После концерта и после того, как я была допрошена в КГБ, в конце концов я пришла на вечеринку, чтобы встретиться с Борисом, и когда я попала на это пати, Борис познакомил меня с другими гостями.

Следующее, что я помню: я была прямо перед Виктором и Юрием. Я сказала им, что мне понравилось то, как они играют, и они сказали ”спасибо“. Некоторое время мы разговаривали (Юрий толком не говорил, поскольку не понимал английского языка), поэтому в основном разговор был между Виктором и мной, и Виктор переводил его смысл для Юрия. Мне показалось очень интересным то, что при первом разговоре этот парень, которого я только что видела на сцене, и характер которого казался, может быть, даже агрессивным, был не Виктор. При общении он был милый, забавный и даже немного застенчивый. Я сразу же нашла с ним контакт. Он казался очень реальным, не пытался вести себя так, как rock n’ roller, или как-то прохладно. С ним было здорово, и излишне говорить, что с самой первой встречи мы стали очень близкими друзьями».