Текст книги "Виктор Цой. Последний герой современного мифа"

В августе 1987 года приехавшему на каникулы в родную Алма-Ату Рашиду Нугманову (автору короткометражки «Йя-Хха!») руководство студии «Казахфильм» предложило заменить отстраненного от работы режиссера картины «Игла» и срочно приступить к съемкам. Нугманов связался с Виктором, и тот дал согласие на участие в картине. Съемки фильма проходили в Казахстане до начала 1988 года.

Цой прилетает в Алма-Ату сначала в августе, на пробы актрис, а затем, в сентябре, уже на съемки, и в конце месяца съемочная группа уезжает на Аральское море, где производство занимает не более двух недель вместо ранее запланированных сорока дней. В октябре съемки оперативно продолжатся в Алма-Ате, чтобы успеть захватить последние солнечные дни.

Из Алма-Аты Цой вернулся в конце октября. 1 ноября 1987 года «КИНО» совместно с группой «Игры» и «Аукционом» отыграло концерт в ДК имени 1 мая, торжественно посвятив его столь долгожданному приезду Джоанны Стингрей на свадьбу с гитаристом «КИНО» Юрием Каспаряном.

2 ноября 1987 года в Ленинграде состоялась свадьба Юрия Каспаряна и Джоанны Стингрей, свидетелем на которой был Виктор Цой. Как рассказывал Дмитрий Левковский, «свадьба Каспаряна и Стингрей явилась как бы апофеозом светских событий. И Цой был в тот день очень рад счастью друга и выглядел не как всегда озабоченным, а буквально светящимся».

Марьяна Цой:

«Это было очень развесистое мероприятие с фейерверком, черными ”Чайками“, пеной и брызгами шампанского».

Дмитрий Левковский:

«Отец у Джоанны был не хер с горы, а мультимиллионер и типа мэра в Беверли-Хиллз или где-то там… На свадьбе все было так чинно, что мы с Гришей Сологубом даже задергались вначале, потому что один ”сушняк“ был сперва. Побежали в магазин, там толпа алкашей, очередь, и вдруг менты разглядели наши бэйджи и громко объявляют толпе, что мы со свадьбы, требуется нас пропустить вперед. Мы взяли пару банок водки, приходим к гостям – а там уже море крепкого алкоголя и уже половина гостей в мясо…».

После короткой отлучки на свадьбу Каспаряна и Стингрей Цой возвращается в Алма-Ату.

В ноябре – декабре 1987 года, на Аральском море, Виктор продолжает сниматься в фильме «Игла». В перерывах между съемками он дает несколько концертов, в частности концерт в Политехническом институте, о котором я расскажу чуть ниже.

Новый, 1988 год Виктор будет встречать там же, в Алма-Ате, и, как вспоминал позже Рашид Нугманов, на домашней новогодней вечеринке исполнит написанную специально для фильма песню «Звезда по имени Солнце». Кстати, на той же вечеринке Цой впервые споет только что сочиненные «Белые дни» («Место для шага вперед»).

 
У меня есть дом, только нет ключей,
У меня есть солнце, но оно среди туч,
Есть голова, только нет плечей,
Но я вижу, как тучи режет солнечный луч.
У меня есть слово, но в нем нет букв,
У меня есть лес, но нет топоров,
У меня есть время, но нет сил ждать,
И есть еще ночь, но в ней нет снов.
 
 
И есть еще белые, белые дни,
Белые горы и белый лед.
Но все, что мне нужно, —
Это несколько слов
И место для шага вперед.
 

Помимо песен, к этой вечеринке Цой рисует на большом картоне желтого дракона, символизирующего наступающий год Дракона. Этот рисунок на картоне до сих пор хранится у Мурата Нугманова в Алма-Ате…

Аудиозапись сольного концерта Цоя в Алма-Ате сделал главный организатор этого концерта, ныне преподаватель Казахского политехнического института, доцент КазНТУ Урал Сарсенович Аманжолов. Вот что он рассказал о том, как организовывался этот концерт:

«К русскому року меня приобщил журналист и музыковед Евгений Бычков. Слушая песни полузапрещенных тогда рок-групп, я чувствовал – вот то, что мы хотим сказать вслух, но не можем. Однажды вечером в ноябре 1987 года мне позвонил Евгений и сказал, что в Алма-Ату на съемки фильма ”Игла“ приезжает Виктор Цой, лидер ленинградской группы ”КИНО“. Бычков поинтересовался, как мне идея организовать сольный концерт Виктора в ”Политехе“. Я тогда был проректором Университета культуры при Политехническом институте, поэтому такая возможность у меня была. Мы решили провести концерт Цоя в главном актовом зале КазПТИ. Кроме технических проблем с аппаратурой и залом, неясно было, разрешат или нет проводить концерт. Кто-то боялся, осторожничал. Кто-то говорил, что все будет нормально. Тогда Виктор Цой еще не был кумиром всей советской и тем более алма-атинской молодежи. За час до объявленного концерта пришли в основном студенты двух факультетов – АиСУ и ЭВТ. И хотя в зале было не больше 200 человек, возбужденная публика нервно шумела, не веря, что концерт состоится. Немного задержавшись, приехал Виктор вместе с кинорежиссером Рашидом Нугмановым и Евгением Бычковым. Я сильно переживал, как пройдет концерт, как будет реагировать аудитория, разрешит ли Виктор делать запись концерта. Виктор принес с собой акустическую гитару, сел на стул, посмотрел на наш кассетный магнитофон, но ничего не сказал и стал петь.

Удивительно: какую бы песню ни запел Виктор, все они были знакомы студентам, которые даже подпевали. Общение было очень живое. До сих пор помню, как весь зал пел ”Я сажаю алюминиевые огурцы на брезентовом поле“… Это был первый концерт известного рок-музыканта из России в Алма-Ате. Затем мы с Евгением Бычковым пригласили группу ”Нате!”. Но выговор я все же получил. И за ”Нате!”, и за Цоя. Кто-то сигнализировал о концертах. Меня вызывали в партком, отчитывали».

Вот что рассказывает о концерте Виктора Цоя в Политехническом институте один из его зрителей, в то время пятикурсник факультета АиСУ, а ныне руководитель крупного предприятия и актер театра Barracuda Jam Игорь Лелюх:

«В тот день мы пришли на концерт немного раньше, чтобы ничего не пропустить. Прошло полчаса с момента объявленного начала, а концерт все не начинался. Тогда мы с друзьями решили выйти покурить. Когда мы спускались по лестнице, навстречу нам прошла группа людей, среди которых был и Цой, но мы его не узнали, потому что тогда даже не знали, как он выглядит. Когда с улицы мы услышали аккорды ”Алюминиевых огурцов“, то бросили сигареты и бегом помчались в зал. Я не верил своим глазам – на сцене весь в черном стоял Цой и исполнял песни под гитару. Он пел без остановки часа полтора, без всяких комментариев между песнями. Пел то, что считал нужным. Ни у кого в зале даже не возникало желания прервать его. На нас всех действовала энергетика Цоя. Мы были в некотором оцепенении. Так продолжалось до тех пор, пока он сам не заговорил с залом и не попросил нас быть более активными. Посыпались записки, вопросы. На наш вопрос: ”Какая у вас группа крови?” – Виктор ответил: ”А что, в зале есть вампиры?”

С тех пор мне приходилось бывать на многих выступлениях, но этот концерт остается самым лучшим из тех, что я видел (и, наверное, увижу). Своего сына я назвал Виктором. Он родился накануне этого концерта. Сейчас он оканчивает школу, играет на гитаре и поет песни Виктора Цоя. Песни, которые, в отличие от нас, не стареют».

 
Белый снег, серый лед
На растрескавшейся земле.
Одеялом лоскутным на ней —
Город в дорожной петле.
А над городом плывут облака,
Закрывая небесный свет.
А над городом – желтый дым,
Городу две тысячи лет,
Прожитых под светом звезды
По имени Солнце…
 

Вот как прокомментировал вышеприведенный рассказ Рашид Нугманов:

«Ну нет, не все песни были знакомы слушателям. На этом концерте Виктор впервые исполнил на публике ”Звезду по имени Солнце“, которую до этого пел нам только в нашей алма-атинской квартире. Публика действительно очень бурно реагировала, встречая аплодисментами и свистом каждую знакомую песню. Тут же зал притих, внимательно слушая. Вначале кто-то стал было прихлопывать, но и тот быстро замолк. А когда песня кончилась, зал разразился овацией.

”Следи за собой“, которую Виктор представил как ”Новогоднее предупреждение“, также была не знакома публике, и ее также начали слушать очень тихо и внимательно, пока со второго куплета не начали смеяться, а в конце также разразились аплодисментами и одобрительным свистом. Стоит заметить, однако, что Виктор на этом концерте ”Группу крови“ не исполнял, так что вопрос по поводу ”группы крови“ не касался песни».

Во время съемок «Иглы» в Алма-Ате с Цоем произошла еще одна история. Рассказывает Архимед Искаков, сыгравший в фильме «Игла» персонажа по имени Архимед:

«Я тогда был классным руководителем 9 класса в 56-й школе, там же математику вел. Наши дети сразу узнали, что я снимаюсь в фильме с Виктором Цоем, и первый же вопрос был: ”Архимед Мынбаевич, можете его сюда привести, чтобы мы с ним поговорили?” Я ничего не обещал, но спросил у Виктора. Единственная загвоздка была в том, что мы поздно освобождаемся. Я позвонил ребятам, сказал, что мы можем приехать только после 9 вечера и в гриме со съемок. Их это устроило. Мы заехали ко мне домой, взяли гитару и поехали в 56 школу, на 4 этаже в 48 кабинете собрался весь мой класс. Мои дети, увидев Цоя, не смогли даже поздороваться. До часу ночи он сидел с ними, пытался разговаривать, сам задавал им вопросы, хотя Виктор не очень разговорчивый сам был. Пел им песни новые и старые, в том числе и ”Звезда по имени Солнце“, которую здесь же в Алма-Ате и сочинил. Ребята буквально не произнесли ни одного слова. На следующее утро я пришел в школу, дети говорят: ”Архимед Мынбаевич, мы не знаем, что с нами произошло. Можно он еще раз придет?” Я к нему обратился: ”Виктор, ребята говорят, что они остолбенели. Не поверили, что такое возможно, и просят еще одну встречу”. В начале 10 часа мы приехали в школу, в моем классе сидели все мои ученики, половина из параллельных классов, их друзья и половина родителей. В этот несчастный кабинет набились около 150 человек. И Виктор до часу ночи отвечал на все вопросы, а их на этот раз было очень много. Ребят будто бы прорвало…

Несколько лет назад на 4-м этаже 56-й школы на улице Фурманова – Джамбула, на двери 48-го кабинета, была прибита памятная табличка, что в 1988 году в этом классе Виктор Цой давал два концерта…».

Во время пребывания Цоя на съемках «Иглы» в Алма-Ате оставшиеся в Питере музыканты группы участвовали в проекте «Старт». Это был студийный проект двух питерских групп: электронного дуэта «Новые композиторы» – Валерия Алахова и Игоря Веричева – и музыкантов группы «КИНО» – Юрия Каспаряна, Георгия Гурьянова и Игоря Тихомирова.

Валерий Алахов, музыкант проекта «Новые композиторы»:

«Проект ”Старт“ не записывался у Вишни целиком, что-то мы пытались записать, может, что-то лишь сводили у Вишни? С Густавом у нас были общие взгляды на стиль в музыке и тому подобное – вот и получился ”Старт“! С Георгием всегда было хорошо, но больше с ним общался Веричев – они жили поближе, я жил на Комендантском, Игорь на Московском… Я к ним ездил – Пионерская – Купчино. Сейчас общение не то что раньше – по сравнению с восьмидесятыми годами (84–87)… Тогда это были каждодневные встречи с Гурьяновым – чаще у него дома… С Георгием теперь не общаемся, как и со многими другими общими знакомыми – нам было хорошо в СВОЕ ВРЕМЯ!!! Теперь другое время, время Интернета… Сейчас я предпочитаю природу, живу в лесу…».

Изначально планируемая запись полноценного альбома не состоялась, было записано несколько треков и благополучно положено на полку студии «Яншива»…

«Группа крови» – пятый по счету (если не считать полноценным альбомом запись, известную под названием «46», которая фактически является демозаписью) альбом «КИНО». Эту запись можно назвать переломным моментом в развитии группы. После выхода «Группы крови» о «КИНО» узнала вся страна, и многие считают, что это лучшая работа коллектива и даже лучшее, что есть в советском роке. Во всяком случае, заглавная песня альбома заняла первое место в рейтинге «100 лучших русских песен» на «Нашем Радио».

Появлению же альбома «Группа крови» предшествовал очередной период затяжных поисков нового стиля. Две предыдущие работы – «Это не любовь» и «Ночь», – записанные в студиях у Вишни и Тропилло, в итоге «не выстрелили».

Первые попытки записи

Однако не сразу музыканты добились тех результатов, которых хотели. Весь имеющийся материал разделился на два альбома – это две программы «КИНО»:

1. Песни 1986 года, программа четвертого рок-фестиваля 1986 года с так называемыми «остросоциальными песнями»: «Попробуй спеть вместе со мной», «Дальше действовать будем мы», «Перемен!», «Спокойная ночь», «Закрой за мной дверь». Часть номеров из старой программы, в частности хит «Мы ждем перемен», в альбом не вошли по той причине, что Цой обещал режиссеру «Ассы» Сергею Соловьеву придержать эту песню до выхода фильма.

2. Песни программы пятого фестиваля рок-клуба 1987 года: «Группа крови», «Война», «Легенда», «Мама, мы все сошли с ума», «В наших глазах», «Бошетунмай».

Юрий Каспарян:

«Сначала Виктор нам пел новые песни, потом он стал записывать их на ”мыльницу“ и давал нам послушать песню под гитару на магнитофончике. Ну а потом мы думали, что там делать. Некоторые песни были практически готовыми, как ”Группа крови“ например. Там и вступление и соло уже Виктор принес».

Георгий Гурьянов:

«”Группу крови” я впервые услышал у себя дома. Я обомлел. Тогда меня назначили первым заместителем памятника Маяковскому на площади Маяковского. Был какой-то ”Клуб друзей Маяковского“ по образцу ”Клуба любителей итальянской оперы“, очень мафиозный, организованный Тимуром Новиковым. Мы там встретились, поехали домой репетировать ко мне. И вот тогда я и услышал песню ”Группа крови“. Сам альбом был записан до выхода фильма ”Асса“. Потом мы занимались аранжировками и украшательствами долго-долго… Все эти истории… напоить Курёхина, усыпить, отнять ”Prophet – 2000“, сделать аранжировки»…

Была еще неудачная попытка записи песен, относящихся к первой категории, у Алексея Вишни. Это был еще один альбом «КИНО», готовившийся в течение 86-го года дома. Запись была прервана, когда оставалось прописать только один голос.

 
Постой, не уходи!
Мы ждали лета – пришла зима.
Мы заходили в дома,
Но в домах шел снег.
Мы ждали завтрашний день,
Каждый день ждали завтрашний день.
Мы прячем глаза за шторами век.
 
 
В наших глазах крики «Вперед!»
В наших глазах окрики «Стой!»
В наших глазах рождение дня
И смерть огня.
В наших глазах звездная ночь,
В наших глазах потерянный рай,
В наших глазах закрытая дверь.
Что тебе нужно? Выбирай!
 

Алексей Вишня:

«Мы тщетно пытались записать альбом – ничего не получалось. Нам нравилось, как записалась ”Братская любовь“, но тяжелые песни звучали убого. Вторую ”Это не любовь“ Витя уже не хотел: зрело настроение ”Группы крови“, а достигнутый предел в качестве звучания был непреодолим, тянул назад. Времени на запись было очень мало. Начинали мы в десять, а к половине второго мне же нужно было выезжать на работу. Я стал пользоваться такси, чтобы улучить еще хотя бы сорок минут. Эти песни мы писали для дипломной работы киевского режиссера Сергея Лысенко ”Конец каникул“. Альбома так и не получалось. На какое-то время мы взяли паузу в работе, и я переключил свое внимание на Кинчева и ”Алису”».

Георгий Гурьянов:

«В то время мы уже писали альбом на студии у Алексея Вишни, но так и не записали его – ну никак не получалось. Из группы тогда ушел Титов, только появился Тихомиров. Там и машинка была дурацкая, и звук никак не получался. Потом мы записали эти песни уже дома, на порто-студии Yamaha. Какие-то вещи вошли в альбом ”Группа крови“, а какие-то так и остались брошенными. Но позже их опубликовали в том виде, в каком они были брошены».

В итоге записи этих песен вошли в фильм Сергея Лысенко «Конец каникул», а также были изданы в сборнике «Неизвестные песни».

Георгий Гурьянов:

«Были так называемые неизданные песни. ”Ты стоишь…”, “Нет”, ”Я стою в темном углу“, ”И букет в моих руках давно завял, давно зачах“. Это было до ”Группы крови“. Мы начали записывать их, а потом Витя почесал голову и… Вишня не справился, этот альбом был задвинут. Закрыт. А вот эти треки, с которыми он не справился, они у Лысенко в фильме звучат. И звучат неплохо. ”Попробуй спеть вместе со мной…” Это все было записано в виде болванок, совершенно без украшательств».

Юрий Каспарян:

«Но Вишня, на самом деле, я бы не сказал, что он не справился, просто… была довольно сложная задача, потому что хотелось побольше сыграть, чтобы побольше всего прозвучало, а у Вишни не было такой возможности. Да, он не справился с технической частью…».

Алексей Вишня:

«У Каспаряна была белая Yamaha начиная с 1986 года. Деньги на нее он начал собирать аж в 1984 году. На записи альбома ”46“ Юрий Каспарян приходил, позвякивая бутылками, собранными по дороге. Гитару привез ему из Японии друг – моряк дальнего плавания, за нее Юрик выложил 2000 рублей. Приведена в действие она была на записи песен, которые были сначала забракованы, а потом, после смерти Виктора, изданы, супротив всякого желания Виктора, самими же музыкантами группы. Я бы ни за что на свете не отдал бы им мастер-оригинал, но ребята заверили меня, что Витенька пожелал бы его уничтожить. Через две недели эти записи были скомпилированы в пластинку ”Неизвестные песни Виктора Цоя“ и изданы фирмой ”Мелодия“. Деньги получила Марьяна Цой. Непонятно, зачем Тихомиров и Каспарян так рьяно отбирали у меня эту пленку. Наверное, чтобы продать пиратам».

Юрий Каспарян:

«Там еще были песни ”Весна“ и ”Последний герой“, записанные Цоем и Рыбой в МДТ. А что касается других песен, то готовился отдельный альбом, как раз Игорь Тихомиров пришел в группу, там были такие замечательные песни, как ”Ты мог быть героем, но не было повода быть“ и другие… Мне Вишня рассказывал про это все, но, к сожалению, я этого не помню просто… Это лучше у Игоря Тихомирова спросить. Если что-то такое было, то именно Игорь был инициатором».

Георгий Гурьянов:

«”Неизвестные песни“… “И букет в моих руках давно завял, давно зачах“… Вишня издал их потом в таком виде непотребном… То, что ”КИНО“ у него забрало после смерти все болванки, он, конечно, врет. Кто забрал-то? Нет-нет. Каспарян ничего не помнит, я тоже не помню… Игорь Тихомиров, конечно, вменяемый, я в нем уверен, и у меня нет никакого беспокойства по этому поводу…».

Алексей Вишня:

«Все просто там. Тихомиров потерял пленку, она оказалась в руках рок-клуба, нашла пленку Слободская и передала Марьяне. А ей запреты нипочем были…».

Запись

В течение 1987 года группа практически не выступала, занимаясь в основном записью альбома. После извечных цейтнотов и авралов в тропилловской студии подобная система работы казалась настоящим раем. «Благодаря усилиям Джоанны Стингрей „КИНО“ к 1987 году была одной из самых укомплектованных фирменными инструментами групп рок-клуба». В 1987 году Джоанна Стингрей привезла группе домашнюю четырехканальную кассетную порто-студию Yamaha МТ 44, драм-машину Yamaha RX-11, которая позволяла редактировать не только ритмический рисунок, но также тембры и громкость. У Юрия Каспаряна вдобавок к его знаменитой белой гитаре Yamaha появились новые гитарные примочки. И рок-клубу Джоанна подарила хороший аппарат.

Алексей Вишня:

«Для всего нашего бытия Red Wave стала ключевым событием, резко повысив уровень качества звукозаписи и концертов. ”Новые композиторы“ специально приезжали ко мне лишь для того, чтобы обогатить звучанием свои сэмплы, пропустив их через Джоаннин ревербератор»…

Итак, порто-студия была установлена в Купчино, большом спальном районе на юге Ленинграда, в квартире барабанщика «КИНО» Георгия Гурьянова, в которой и проходила основная часть работы над альбомом «Группа крови» в 1987 году. Поскольку Гурьянов и Каспарян жили практически рядом, Цой в это время постоянно жил то у одного, то у другого, в основном у Гурьянова. Музыканты вместе отдыхали, тусовались, рисовали картины и параллельно аранжировали и записывали песни.

Юрий Каспарян:

«Трехкомнатная квартира в девятиэтажном блочном доме… Родители на лето уезжали на дачу. И мы были предоставлены сами себе. Ну, даже когда они приезжали, то всегда очень благосклонно относились к нашим занятиям музыкой и времяпрепровождению. Было замечательно… У матушки Георгия был знакомый начальник местного отделения милиции, поэтому соседи нас особенно не беспокоили».

Как видим, по словам Юрия, группу «КИНО», по сути, никто и ничто не беспокоило извне и не мешало спокойно репетировать. Однако же иногда делу мешали преданные поклонники.

Александр Сенин:

«Группа ”Кофе“ успешно развалилась после получения ее участниками дипломов о высшем образовании, и моя околомузыкальная деятельность на некоторое время практически остановилась. До момента создания тремя экс-кофейниками (Сенин, Копылов, Нестеренко) гитарной ”Петли Нестерова“. А ”КИНО“ тем временем стремительно набирало популярность и стало в результате культом. Что такое киномания и как с ней приходилось жить нашим приятелям, я приблизительно представляю. Как-то днем весенним, зайдя в гости к Георгию Гурьянову, я обнаружил у выхода на крышу (его этаж был последним) кучку пэтэушных (от слова ПТУ) девиц. Выяснилось, что они провожали своих кумиров после концерта до густавского дома и теперь дежурят в надежде подкараулить Цоя. А тому удалось ночью сбежать. Понятное дело, Густав был с ними строг, но настоящим специалистом по выведению на воздух малолеток тогда выступил другой Юрик – Каспарян. Так что девицы переместились в результате на скамейки во дворе».

Георгий Гурьянов:

«В результате первый вариант альбома был записан у меня дома, на домашней студии, в комфортных условиях. Мы его сделали, а потом еще год дорабатывали».

Аранжировки, в том числе и клавишные, придумывались в основном Каспаряном и Гурьяновым под общим наблюдением автора песен – Цоя. Звукорежиссуру осуществляли все вместе. Так что можно сказать, что продюсером альбома выступила вся группа «КИНО». Предварительный вариант записи был готов весной 1987 года.

Игорь Тихомиров:

«Мы довольно долго ”вываривали“ каждую из песен. Репетировали всю зиму, придумывая аранжировки и добиваясь необходимого звука в каждом конкретном случае. Все проверялось и перепроверялось по несколько раз. Если общее звучание композиции не нравилось, она переписывалась заново».

Юрий Каспарян:

«Я очень хорошо помню, было четыре табуретки, на четырех табуретках лежала чертежная доска, на чертежной доске стояла барабанная установочка самодельная. Был хай-хэт такой… Вот такое некое подобие малого барабана, и в принципе все, потому что… Да, и педалька, которая бьет там… по картонной коробке…».

Программированием барабанных партий занималась вся группа. Уже на предварительном этапе в этой работе был заложен важный визуальный момент: ритмический рисунок планировался таким образом, чтобы все партии на концертах могли быть сыграны Гурьяновым стоя – в традициях новой волны.

Теперь ритм-секция «КИНО» звучала лаконично и рационально. Игорю Тихомирову, выступавшему до этого в джаз-роковых «Джунглях» и привыкшему к большей импровизации, временами приходилось наступать на горло собственной песне.

Аранжировочные задачи, стоявшие перед музыкантами «КИНО», заключались в том, чтобы композиции, записанные Цоем под гитару, приобретали форму законченного рок– или поп-произведения.

«Иногда Виктор приносил уже готовую рок-песню, например ”Группу крови“, – вспоминал Каспарян в одном из интервью. – Там почти нет нашего участия, им придуманы партии баса и гитары. Изображал он все это голосом, но поскольку народ язвительный, придирчивый, Витя стал записывать себя на пленку и для нас просто включал запись. Это же тонкий момент, когда свое произведение представляешь очень близким людям».

Из интервью Виктора Цоя:

«– Немного такой частный вопрос. Почему в ”Группе крови“ Гурьянов играет не на акустике, а использует компьютер?

– Потому что мы записывали ее дома.

– То есть это была чисто ”домашняя“ работа?

– Да.

– И все остальные, наверное?

– Да, конечно. Это раз. Во-вторых, понимаете, иногда лучше использовать компьютер в условиях наших студий. Потому что он, во всяком случае, как-то отстроен. А живые барабаны могут быть… Надо иметь такую материальную базу, чтобы это имело хоть какой-то вид…».

Алексей Вишня:

«Огромную работу музыканты провели у Гурьянова. Они записывали на одну дорожку драм-машину, на вторую – бас, на третью – электрогитару. Сводили результат на четвертую дорожку. Затем Цой пел голос два раза, на две дорожки; дабл-трек сводили на третью. Потом Каспарян затирал одиночные голоса двумя гитарами. Суммарно ребята проработали над записью ”Группы крови“ больше часов, чем над любым другим из своих альбомов. Потому что впервые в их жизни студия, пусть даже и совсем портативная, надолго оказалась в их собственных руках».

Юрий Каспарян:

«Ну, мы, естественно, играли, что-то делали. Все это происходило у Гурьянова – там стояла наша маленькая порто-студия. Мы что-то пробовали. Бывало, по очереди: один что-нибудь попробует, другой. ”А может, ты так сыграешь?“, – ну, что-то типа такого. Ну, как обычно. Я думаю, у всех так происходит».

Как уже говорилось выше, группе «КИНО» в смысле оснащенности аппаратурой мог позавидовать весь музыкальный Питер. Не было у музыкантов только клавишей – раньше обходились без них, но в «Группу крови» решили добавить новых звуков. Каспарян, который не только придумывал партии гитары (затем их корректировал Цой) и – в отдельных местах – баса, стал одним из инициаторов активного использования в «Группе крови» клавишных инструментов.

«Впервые мы услышали, как звучит сэмплер, выступая в составе ”Поп-Механики“, – вспоминает Тихомиров. – И многие из сэмплерных звуков – звучание дудок, сверхмощные и сверхглубокие тембры – нам захотелось воспроизвести на альбоме».

Юрий Каспарян:

«Это был наш первый профессиональный альбом, на котором мы работали с порто-студией и сэмплерами. Мы хотели внести в звучание новые краски, и нам был необходим клавишник, который мог профессионально сыграть предложенные ему партии. Записывавшийся на ”Начальнике Камчатки“ Курёхин для этой цели явно не подходил, поскольку был ярко выраженным индивидуалистом. Курёхин играл в свои игры, а мы – в свои».

Однако у Курёхина был подходящий «киношникам» инструмент – роскошный сэмплер Prophet-2000, на то время самый мощный в мире, с флоппи-дисками, внутрианалоговой обработкой и массой технических достоинств. До 87-го года в СССР инструменты такого калибра были, пожалуй, лишь в арсенале пионера отечественной электронной музыки Эдуарда Артемьева. Но Курёхин категорически отказывался отдавать инструмент в чужие руки. Он мог предоставить его только при условии, что сам же на нем и сыграет. Но «киношники» не хотели давать Курёхину волю в аранжировках.

Георгий Гурьянов:

«Там задействован ”Prophet-2000“, который удалось поиметь на одну ночь. Курёхин его бы никогда не дал, только вместе с собой. Но в ту ночь он напился пьяный и спал, а мы с Каспаряном до утра, пока он не проснулся, украшали аранжировки. Именно в эту ночь была записана партия клавиш для песни ”Попробуй спеть вместе со мной“. Там был всего один свободный канал, поэтому в этой песне так все и налеплено».

 
На улице снег утратил свою белизну,
В стеклянности талой воды мы видим луну.
Мы идем, мы сильны и бодры…
Замерзшие пальцы ломают спички,
От которых зажгутся костры.
 
 
Попробуй спеть вместе со мной,
Вставай рядом со мной…
Попробуй спеть вместе со мной,
Вставай рядом со мной…
 

Также в нескольких местах Цой использовал шумовой материал «Новых композиторов», являвшихся пионерами советского техно– и эйсид-стиля. В частности, коллекция их странных звуков слышна в финале «Прохожего», где в течение целой минуты фрагменты различных мелодий и шумов кочуют из канала в канал.

Сведение

В начале 1987 года Алексей Вишня услышал черновое сведение альбома «Группа крови» и понял, что материал нового альбома великолепен. «Вишня, всегда тонко чувствующий хиты, несмотря на некоторую напряженность в отношениях с Цоем из-за предыдущей неоконченной записи и некоторых разногласий, долго уговаривал музыкантов ”КИНО“, чтобы они ”довели до ума“ альбом именно у него».

Алексей Вишня:

«Как-то Курёхин позвонил и попросил записать Джоанне новую песню. Он сочинил Feelings и собрал целую толпу народа. Вызвал Сологуба, Каспаряна, Цоя, зачем-то Африку, Гурьянова, устроил бедлам. Именно тогда мы страшно размолвились с Витенькой. Нервы мои были на пределе. Во-первых, Джоанна не видела меня в упор. Просто не замечала. А я же весь из себя такой, меня это огорчало, конечно. Ленка видела мои нервяки и понимала их, но поддерживала мысль, что, типа, а что ты хотел? Песни строчишь сам по себе, пишешься сам, тебе никто не нужен. А когда тебе не нужен никто, то и ты автоматически становишься никому не нужным. Лена была тысячу раз права. Один в поле не воин, даже если он очень талантливый воин. Взять Кинчева, например. Убери из его жизни тех, кто сделал ему звук, так и звука ведь не было бы никакого! Был бы Кинчев и, может, даже лучше был, чем сейчас, но не ”Алиса“, это был бы другой Кинчев. А Цой без Каспаряна и Густава – сплошные ”Сорок пять“! А у меня никогда никого не было, кто мог бы считать мой материал своим. Группы не было – значит, и меня не было тоже. По крайней мере, то, что я пытался делать, Джоанна не воспринимала никак. Я нервничал. Из западных проспектов мне стало известно, что существует волшебный прибор, который позволяет не только синхронизировать MIDI с CV, а еще и ноты извлекать из CV, пользуясь миди-управлением. Это позволило бы задействовать в работе кучу старого барахла, которое пылилось, не будучи управляемым снаружи. Я взмолился Джоанне, дескать, привези примочку, делов-то, потом сочтемся.

– Я спрашиваль уже, знаещ, Вишна, эта стоет сто писят долларз, но ти можещ дат рублами, если хочищ.

Сказать, что я обиделся, – ничего не сказать. Просто тупо промолчать, и все. Но тут Африка с Густавом на кухне что-то перевернули, пролили воду на пол, везде жир от попкорна, а в воздухе удушливый запах жженых тряпок, что я вообще не переваривал на дух. Лицо побагровело от злости, душа почернела, и пасть открылась:

– Б…дь, что вы тут устроили? Прокурили наркотиками весь дом, идите на улицу курить, марш! Я не стану этого терпеть, уезжайте отсюда на х…

Виктор напрягся, конечно. Подобное со мной происходило и раньше, но чтобы так… Потом мы спокойно записали болванку, голоса Курёхина и Каспаряна. Когда немного отлегло, я стал продолжать свою борьбу за синхронизатор.

– Вить, ну скажи ей – она ох…ла, ну откуда у меня сто пятьдесят долларов может быть, ты сам прикинь?! Штука же необходимая, головняка много снимет, оживит старые ресурсы. Очень нужна!

Виктор сделал вид, что не услышал, и нервно пожал плечами. Впрягаться за меня перед Джоанной он не стал. Когда пришло время записывать голос, я наорал и на него, и он ушел, даже не попрощавшись. Я был зол на весь белый свет… Потом пришел ко мне однажды Сергей Фирсов и дал послушать первоначальный вариант, очень плохо сведенный и с не расставленными по местам песнями ”Группы крови“. Я послушал и ох…л. И я понял, что я могу это доделать и довести до состояния более-менее профессиональной записи. ”КИНО“ никогда не считало меня членом команды… Тем не менее Цой всегда был одной из центральных фигур в моем мозгу, и я пытался максимально пропустить сквозь себя его творчество. Я очень боялся, что Цой будет доделывать ”Группу крови“ у кого-то другого, и бегал за ”КИНО“ около полугода, чтобы альбом был сведен у меня. В конце концов я добил их».