Текст книги "Куда идет смертная казнь"

Через несколько лет исследователи, выводы которых об эффекте расовой дискриминации разбирались в этом уголовном деле, а также другие сторонники этой концепции опубликовали новые работы, в которых убедительно доказывалось, что дискриминация, основанная на расовой принадлежности жертвы, в наибольшей степени проявляется при рассмотрении дел об убийствах с небольшим числом отягчающих обстоятельств. Если же речь идет об убийстве со многими отягчающими обстоятельствами, вероятность принятия такого рода дискриминационного решения заметно снижается[189]189
  См.: Keil J., Vito G. Race and Death Penalty in Kentucky Murder Trials: 1971–1991 // The Advokate. 1995; Baldus D. C, Woodworth G. Race Discrimination and the Death Penalty: An Empirical and Legal Overview // America's Experiment with Capital Punishment. Durham, 1998.


[Закрыть]. Эти исследования были также использованы в уже упомянутом отчете Главной счетной палаты и вместе с ним были представлены в Конгресс США. На этой основе были разработаны два законопроекта – Акт о расовой справедливости (Racial Justice Act) и Акт о справедливом вынесении смертного приговора (Fairness in Death Sentencing Act).

Оба документа были направлены на восстановление права защиты использовать данные статистики для доказательства фактов расовой дискриминации в делах, связанных с вынесением смертного приговора, однако они встретили мощное сопротивление генеральных прокуроров многих, особенно южных, штатов. И хотя второй из названных законопроектов получил одобрение в Палате представителей, все же оба документа дважды, в 1990 и 1994 годах, были отклонены Сенатом и с тех пор уже не выносились на рассмотрение. В итоге решение Верховного Суда США по делу Макклески и сегодня сохраняет свою силу.

Наконец, следует хотя бы кратко остановиться на особенностях субъективного восприятия расового неравенства представителями расовых и национальных меньшинств, приглашенных в состав присяжных.

Во-первых, многие из них, получив такое приглашение, всячески уклоняются от участия в работе жюри, что, несомненно, влечет негативные последствия для легитимности системы суда присяжных и отправления правосудия в целом. Во-вторых, представители меньшинств, которые все же согласились выступать в качестве присяжных, зачастую имеют настолько сильное предубеждение против всей системы уголовного судопроизводства и ее объективности, что психологически не могут верить аргументам прокурора и свидетельским показаниям полицейских. И даже тогда, когда такие присяжные, вроде бы, верят аргументации прокурора, они, вопреки ожиданиям, могут вынести оправдательный вердикт «в порядке нуллификации», т. е. независимо от имеющихся доказательств, в качестве политического противовеса слишком суровым наказаниям и суровым законам.

Негативные реакции присяжных – представителей меньшинств – во многом стимулирует тот факт, что во всех штатах, применяющих смертную казнь, 98 % окружных прокуроров – белые и только 1,0 % – чернокожие. В Калифорнии, например, к концу 90-х годов среди всех окружных прокуроров штата 55 – белые, 3 – латиноамериканцы и ни одного чернокожего[190]190
  См.: This Life We Take. Sacramento: FCL Education Fund, 2000. P. 13.


[Закрыть].

За последние 25 лет в США, на самом деле, сделано немало для преодоления расового неравенства и дискриминации во всех сферах общественной жизни, однако и тема, и термин «расовое профилирование» все еще в ходу. На пороге XXI века в выводах доклада, подготовленного к Конференции лидеров движения за гражданские права, сказано: «Смертная казнь в том виде, как она применяется сейчас, представляет собой проявление расизма. Решение о том, кому жить, а кому умереть, зависит в значительной степени от расовой принадлежности обвиняемого и жертвы. Причина кроется как в несовершенстве процедуры, например в назначении малоимущим обвиняемым некомпетентных адвокатов, так и в расистских установках и стереотипах, преодолеть которые нелегко»[191]191
  Welch R., Angulo C. Justice on Trial: Racial Disparities in the American Criminal Justice System. LCCR & LCEF, 2000. P. 29.


[Закрыть].

Таким образом, расовая принадлежность обвиняемых и жертв преступлений до сих пор еще остается значимым фактором, хотя его влияние уже не так ощутимо, как в годы, предшествующие принятию решения по делу Фурмэна. Точнее будет сказать, что значимость расовой принадлежности сегодня все более сложно выделить из общей массы факторов, влияющих на вынесение смертного приговора.

Социальное неравенство

Значимость расового фактора в практике отправления правосудия в США, несомненно, следует рассматривать в общем контексте социального неравенства и резкого имущественного расслоения в обществе. Отсюда возникает проблема обеспечения равенства защиты обвиняемых при рассмотрении уголовных дел о преступлениях, наказуемых смертной казнью. Не случайно одним из аргументов против применения смертной казни служит крайне низкий уровень обеспечения защиты, когда речь идет о назначении судом адвоката на общественных началах или помощника адвоката, часто оказывающегося неопытным, не имеющим возможности разбираться в столь сложных делах и ограниченным в средствах. Часто это юристы, выбранные судом из резерва частных адвокатов, согласившиеся работать за минимальную оплату из бюджета штата. Во многих случаях обвиняемых в суде представляют перегруженные работой малоопытные или же просто некомпетентные адвокаты, не знакомые с уникальными особенностями судебного процесса по делам о преступлениях, наказуемым смертной казнью. Понятно, что речь идет о защите обвиняемых из наиболее бедных слоев населения.

Так, даже в Калифорнии, где стандарты общественной защиты по сравнению с другими штатами всегда были значительно выше, количество общественных защитников и качество их деятельности признаны явно неудовлетворительными. Такого рода общественная защита не может быть предоставлена всем обвиняемым, которым грозит наказание в виде смертной казни. Материально незаинтересованные в исходе дела адвокаты соглашаются на участие в таких судебных процессах весьма неохотно, ссылаясь на крайнюю занятость. К началу 2000 года число таких адвокатов в штате составляло лишь 2 % от общего персонала уголовной юстиции, тогда как представительство обвинения – 8,6 %. Показательно, что к концу 90-х годов персонал обвинения в штате за предыдущие пять лет вырос на 53,8 %, а персонал защиты – лишь на 11,6 %. Отсюда во многом и крайне низкий уровень общественной защиты, и, как результат, наиболее высокий процент смертных приговоров, назначенных осужденным из наиболее бедных слоев населения.

Принадлежность к тому или иному социальному классу определяет качество юридического представительства, что, как показывает практика всех штатов, особенно остро сказывается на результатах апелляционных процедур. Если подсудимый был осужден, то в соответствии с законом он автоматически получает право на подачу апелляции. При этом штат обязан предоставить осужденному юриста, который бы содействовал прохождению апелляции. Если апелляция, поданная малоимущим осужденным, направляется в федеральные судебные органы, к делу подключаются юристы-волонтеры, принимающие участие в судьбе осужденного по зову совести или в качестве общественной нагрузки. Такие апелляции отнимают значительное время и могут оказаться процедурой весьма дорогостоящей.

В южных штатах, где такая служба особенно востребована, она зачастую не получает должной общественной поддержки, в том числе и со стороны коллег по адвокатскому корпусу. Между тем в большинстве штатов не предусмотрены фонды для обеспечения юридического представительства после утверждения приговора при прямой апелляции в Верховный суд штата. Поэтому обвиняемые, чтобы составить еще одну апелляцию по конституционным мотивам, вынуждены полагаться на работающих без вознаграждения добровольных адвокатов. Однако из-за нехватки таких адвокатов, особенно в южных штатах, некоторые обвиняемые не могут быть должным образом представлены на этой важной стадии судопроизводства. С конца 90-х годов процесс подачи апелляций в федеральные судебные органы еще более усложнился, так как в ряде штатов сроки подачи таких апелляций были заметно ограничены.

Таким образом, низкий экономический статус обвиняемого, так или иначе, увеличивает вероятность вынесения смертного приговора. Другими словами, социальная принадлежность обвиняемого – еще один источник дискриминации.

Непостоянство и произвол

Сто лет назад Энрико Ферри писал: «Под грудой массы формальностей, иногда существенных, иногда излишних, часто бессмысленных, несмотря на все благие намерения того или другого представителя юстиции, уголовное правосудие, начиная с розыска судебной полиции вплоть до приведения приговора в исполнение… всегда произвольно»[192]192
  Ферри Э. Уголовная социология. М., 2005. С. 524.


[Закрыть]. На наш взгляд, это замечание во многом справедливо и сегодня. Оно, похоже, не имеет ни пространственных, ни временных границ. Актуально оно и для любой категории уголовных дел.

Еще в решении по делу Фурмэна Верховный Суд США, как уже отмечалось, обратил внимание на то, что смертная казнь в те годы, помимо нарушения VIII и XIV поправок к Конституции, применялась непостоянно и произвольно. Непостоянство, в частности, выражалось в наличии весьма ограниченного числа признаков, которые позволяли бы разграничивать обязательность применения смертной казни и возможность применения вместо нее другой меры наказания. Это приводило к тому, что возможность вынесения решения о применении смертной казни на практике, как отмечали сами судьи, «уподоблялась лотерее»[193]193
  Bowers W., Pierce G. Arbitrariness and Discrimination under Post-Furman Capital Statutes // Crime and Delinquency. 1980. Vol. 26. P. 563–635; Bowers W. Legal Homicide: Death as Punishment in America, 1864–1982. Boston, 1984.


[Закрыть]. Кроме того, в перечне признаков личности преступников, в отношении которых могли выноситься смертные приговоры, нередко встречались такие признаки, как, например, раса, что означало прямое нарушение закона, т. е. произвол, и, согласно Конституции, такого рода признаки не должны были влиять на вынесение смертного приговора.

Перечень отягчающих убийство обстоятельств, при наличии которых законодательство разных штатов предусматривало назначение смертной казни, хотя и варьируется, но чаще всего предоставляет значительную свободу обвинению требовать вынесения именно смертного приговора. В одних штатах такую возможность предоставляют весьма неопределенные формулировки закона, когда речь идет, например, об ответственности за совершение «необычайно жестоких и отвратительных» убийств; в других штатах закон устанавливает более широкий круг отягчающих обстоятельств. Понятно, что чем шире этот перечень отягчающих обстоятельств, тем более непостоянными и произвольными, в силу свободы маневра, будут решения прокуроров[194]194
  См.: Mellо М. Florida Heinous, Atrocious, or Cruel Aggravating Circumstance: Narrowing the Class of Death Eligible Cases Without Making It Smaller // Stetson Law Review. 1984. Vol. 13. P. 523–554.


[Закрыть].

Как показало недавно проведенное исследование в Джорджии, из 1315 изученных дел об убийствах прокуратура ходатайствовала о назначении смертной казни лишь в 25 % случаев; из них смертные приговоры были вынесены лишь по одному из каждых 23 дел[195]195
  См.: A Matter of Life or Death // Atlanta Journal-Constitution. 2007. September 22–25.


[Закрыть].

Хотя законодательство штатов содержит положения, призванные исключить возможность произвольных смертных приговоров, тем не менее, как показывают исследования американских ученых и многочисленные публикации в средствах массовой информации, такого рода перспектива всегда существует. Она во многом предопределяется решением обвинителей на ранней стадии процесса, где они, как уже отмечалось, обладают весьма значительной свободой усмотрения при решении вопроса о том, требовать ли в конкретном случае высшую меру наказания. Наиболее откровенно и, главное, в значительных масштабах такого рода произвольные решения обвинителей проявляются при так называемых «сделках с обвинением» (plea bargain).

Соглашение с обвинением о признании вины – важная составляющая уголовного процесса в США, где абсолютное большинство уголовных дел рассматривается именно в этом порядке, а не судом присяжных.

В США широко распространено мнение, что без такого института осуществление правосудия станет невозможным, так как, во-первых, следствие и суды крайне перегружены из-за постоянно растущего массива уголовных дел и, во-вторых, такие «сделки» дают возможность для «человечного» исхода дела, экономя при этом время, силы и огромные расходы.

Суть «сделки с обвинением» в том, что обвиняемый соглашается признать вину в менее тяжком преступлении или в меньшем числе криминальных эпизодов, которые ему вменяются обвинением, а обвинитель предпочитает ограничиться применением менее суровой меры наказания и не доводить дело до суда присяжных. Почему сделка выгодна для обеих сторон? Для обвиняемого сделка дает возможность избежать признания судом присяжных его вины в более тяжких преступлениях и назначения более сурового наказания. Для обвинения работа с перспективой на сделку хотя и обременительна (надо собрать максимум улик и тогда будет легче убедить обвиняемого в целесообразности соглашения), но она выгодна, ибо дает возможность избежать признания недостаточности собранных доказательств в суде, не говоря уже об экономии времени и средств.

Некоторые юристы считают институт сделки неприемлемым, поскольку, во-первых, он позволяет избежать рассмотрения дела судом присяжных. Во-вторых, при таких сделках обвинение имеет неоправданно большую свободу действий. В-третьих, поскольку применение такого соглашения с обвинением во многом зависит от искусства адвокатов, оно объективно ставит в привилегированное положение лиц состоятельных, тогда как обвиняемые из бедных слоев не могут пользоваться услугами дорогих адвокатов и вынуждены идти на такую сделку. В-четвертых, критики такой практики считают, что она противоречит идеям правосудия, соразмерности преступления и наказания и т. п.

Для судебной системы США институт сделки с обвинением (иногда ее называют «сделкой с правосудием») важен, как отмечалось, по чисто практическим соображениям – без него ее функционирование ныне немыслимо из-за крайней перегруженности огромным потоком уголовных дел. Поэтому до 95 % дел в судах США уже давно рассматриваются именно по варианту «сделки с правосудием». Еще 20 лет назад бывший председатель Верховного Суда США Уоррен Бергер отмечал: «Если бы количество „сделок“ снизилось до 80 %, нам нужно было бы в 100 раз увеличить количество судов и в 10 раз – численность судей, адвокатов и прокуроров».

Несмотря на критические стрелы, выпускаемые в адрес сделки о признании вины, масштабы применения этого института в США растут. По мере того как обвинение и суды становятся все более загруженными, и те, и другие все больше ощущают потребность в его применении. Судебный процесс может длиться месяцами, а использование такого соглашения зачастую позволяет решить исход дела достаточно быстро. Сторонники такой практики (их большинство) убеждены, что она дает определенные гарантии получения нужного обвинению результата, значительно упрощает и ускоряет процесс, способствует раскрытию сложных дел, связанных с организованной преступностью.

Так или иначе, и федеральные власти, и власти большинства штатов эту практику всемерно поддерживают, тем более что порядок ее применения детально регламентирован. Если, считает Верховный Суд США, сделки «заключают надлежащим образом, то такую практику следует поощрять». В итоге 90 % всех уголовных дел ныне рассматриваются путем применения такого соглашения.

Казалось бы, такой подход недопустим при рассмотрении дел о преступлениях, наказуемых смертной казнью. Однако опубликованные недавно результаты исследований в разных штатах подтверждают весьма широкую распространенность «сделок» с обвинением, на которые идут обвиняемые с целью избежать смертного приговора.

Так, в серии специальных репортажей газеты «Associated Press» с 4 по 9 мая 2005 года отмечается, что в штате Огайо, например, из 1936 уголовных дел о преступлениях, наказуемых смертной казнью, за период с 1981 по 2002 год, в 50 % случаев имело место признание вины на основе «сделки с обвинением». Причем 131 обвиняемый, признавший вину в обмен на отказ обвинения от смертного приговора, – это виновные в убийствах нескольких человек. И наоборот, 196 из 274 приговоренных к смертной казни – лица, в результате преступлений которых была одна жертва.

Закрепление с конца 90-х годов в законодательстве большинства американских штатов альтернативы смертной казни в виде пожизненного лишения свободы без права на досрочное освобождение стало фактором особенно широкого использования соглашений о признании вины. Американская пресса в связи с этим не раз отмечала, что такого рода сделки с обвинением оказались удобным средством для все более редкого применения смертной казни, что становилось особенно очевидным при анализе практики рассмотрения соответствующих уголовных дел в окружных судах.

Так, расследование той же «Associated Press» в штате Огайо показало, что из 334 обвинительных заключений по делам о преступлениях, наказуемых смертной казнью, лишь в 5 % заключений рассмотрение дела заканчивалось вынесением смертного приговора. В то же время в 55 % случаев соглашение о признании вины являлось основанием для избрания судом иных мер наказания, а не смертной казни[196]196
  См.: Associated Press. 2004. April 6.


[Закрыть].

Схожая ситуация в практике использования сделок с обвинением при рассмотрении такого рода дел имеет место и в других штатах, причем даже в федеральных органах правосудия. В Орегоне, например, такой порядок вызывает возражения не только сторонников, но даже противников смертной казни, когда и те, и другие едины в констатации произвольности и несправедливости действующей системы применения смертной казни, при которой лица, совершившие куда более тяжкие убийства, избегают высшей меры, идя на сделку с обвинением. И наоборот, обвиняемому (как это было, например, в деле Джесси Ли Джонсона) в менее жестоком преступлении, отказавшемуся от сделки с обвинением и доказывавшему свою невиновность, был вынесен смертный приговор[197]197
  См.: Welsh-Huggins. Death Penalty Unequal // Associated Press. 2005. May 7; Roberts K. Capital Cases Hard for Smaller Counties // Ibid. 2005. May 8; Seewer J. Two Killers. One Spared // Ibid. 2005. May 9.


[Закрыть].

В штате Нью-Йорк с 1995 по 2003 год признание вины в обмен на отказ от вынесения смертного приговора имело место в 26 из 54 уголовных дел. Такая же ситуация и в Калифорнии, где в 1977–1989 годах из 2866 дел, наказуемых смертной казнью, сделка с обвинением имела место в 47 % дел.

В Джорджии при рассмотрении уголовных дел по обвинению в убийстве при вооруженном ограблении 50 из 132 обвиняемых избежали смертного приговора «в обмен» на признание вины, получив наказание в виде пожизненного лишения свободы[198]198
  См.: A Matter of Life or Death // Atlanta Journal-Constitution. 2007. September 22–25.


[Закрыть].

На федеральном уровне такая практика в последние шесть лет дала 33 % от общего числа уголовных дел о преступлениях, наказуемых смертной казнью.

Географическое неравенство

Важную особенность института смертной казни в США составляет «географическое» неравенство – весьма заметные территориальные различия и в самом законодательстве, и в практике назначения и исполнения этой меры наказания.

В статистике США издавна принято своеобразное деление страны на четыре «зоны» – Юг, Средний Запад, Запад и Северо-Восток. При этом если на долю Запада и Северо-Востока с 1977 года стабильно приходится не более 1 % казненных в стране, на долю Среднего Запада – около 13 %, то на долю девяти штатов Юга страны, чье население составляет 36 %, ежегодно приходится 83–86 % всех казненных, причем две трети всех казней дают всего пять штатов – Техас, Вирджиния, Миссури, Флорида и Оклахома.

Обращая внимание на такого рода «диспропорции», бывший сенатор Дж. Джексон отмечает, что совершение убийства в южном штате влечет вынесение смертного приговора в три раза чаще, чем в других регионах[199]199
  Jackson J. Capital Punishment Is Applied Unfairly // Capital Punishment Current Controversies. San Diego, 2000. P. 68.


[Закрыть].

На долю Техаса, например, чье население составляет менее 10 % населения страны, приходится более одной трети всех казненных в США с 1977 года. К началу 2008 года в Техасе казнено 403 осужденных из 1099 казненных в США с 1977 по 2007 год. Американские ученые нередко связывают особенности «географии» смертной казни с распространенным еще на рабовладельческом Юге линчеванием, хотя, вероятно, причины здесь более глубокие.

Начнем с особенностей географии смертных приговоров. Прежде всего следует отметить, что с 1977 по 2006 год ежегодно более 60 % смертных приговоров выносится на Юге страны (см. рис. 6). В 1986 году из 300 смертных приговоров, вынесенных судами штатов, на долю Юга приходилось 174; в 1991 году из 266–158; в 1996 году из 316–168; в 2004 году из 138 – 75; в 2005 году из 128 – 70 приговоров. На долю Запада и Среднего Запада ежегодно приходится около 30 %, а на долю Северо-Восточных штатов – 6–7 % всех смертных приговоров.

Рис. 6. География смертных приговоров в США (1977–2009 гг.)

Разумеется, при анализе особенностей географии смертных приговоров было бы явным упрощением увязывать их лишь с большей степенью приверженности прокуроров и судей южных штатов к высшей мере наказания, абстрагируясь от особенностей криминальной ситуации в том или ином регионе, и прежде всего от распространенности и масштабов убийств. Логика вынуждает в связи с этим еще раз обратиться к региональным показателям этих преступлений. Учитывая минимальный временной лаг, необходимый для рассмотрения такого рода уголовных дел, сравним региональные показатели убийств в 2003 году и количество смертных приговоров, вынесенных в 2004 году.

По данным статистики ФБР, в 2004 году, например, уровень убийств в расчете на 100 тыс. населения на Юге США составлял 6,9; на Западе – 5,7; на Среднем Западе – 4,9; на Северо-Востоке – 4,2[200]200
  В 2006 году уровень убийств на Юге по-прежнему оставался самым высоким и составлял 6,8 в расчете на 100 тыс. населения (см.: Uniform Crime Reports: Crime in the United States, 2006. 2007. October 16).


[Закрыть]. Еще более наглядное представление дают абсолютные показатели распространенности убийств в разных регионах США (см. рис. 7). В 2005 году в США было совершено 16 503 убийства; из них: на Юге – 7197 (43 % всех зарегистрированных убийств); на Западе – 3774 (23,0 % всех зарегистрированных убийств); на Среднем Западе – 3,221; на Северо-Востоке США – 2311 убийств.

Рис. 7. География убийств в США

Из приведенных статистических показателей следует, что хотя число убийств на Юге страны менее чем в два раза превышает число убийств на Западе, доля смертных приговоров, вынесенных на Юге (65,0 %), почти в четыре раза больше (на Западе она составляет 17,4 %, а на Среднем Западе и на Северо-Востоке страны – соответственно 11,3 и 6,3 %).

К практике вынесения смертных приговоров и влиянию на нее географического фактора предстоит еще не раз возвращаться, а здесь отметим, что статистические данные о распространенности казней не менее наглядно характеризуют существенные различия и роль «географии» казней и, следовательно, различное отношение к казням в тех или иных штатах США (см. табл. 3).

Таблица 3

География казней в США с 1976 по 2010 г.

Таким образом, за последние 35 лет в США казнили 1234 осужденных, из них каждого третьего – в Техасе.

К этому можно добавить, что за тот же период в 11 штатах страны, а также в федеральном округе Колумбия не было совершено ни одной казни.

О максимальном «вкладе» Техаса, Вирджинии, Миссури, Флориды и Оклахомы в общее число совершенных в США казней уже говорилось. Как и в практике вынесения смертных приговоров, это очевидная и долговременная тенденция. В 1999 году, например, на Юге было совершено 75 % всех казней; в 2004 году – 85 %; в 2005 году – 72 % всех казней. Вероятно, это связано с тем, что впервые за несколько лет не было ни одной казни в Вирджинии; в 2006 году этот «недостаток» исправили, казнив четырех осужденных. В итоге в 2006 году на долю Юга страны пришлось уже 83 % всех казней, а в 2009 году – уже 87 % казней. Данные на 1 января 2010 года представлены на рис. 8.

Рис. 8. География казней в США (на 1 января 2010 г.)

Из 1184 казней 979 были проведены на Юге США; 134 – на Среднем Западе; 67 – на Западе и 4 – на Северо-Востоке. В 2009 году смертные приговоры исполнялись лишь в 11 штатах.

Американские ученые, как и их европейские коллеги, часто соотносят статистику казней с численностью населения штатов, с тем чтобы рассчитать коэффициент или интенсивность казней[201]201
  См.: Hood R. The Death Penalty: A World-Wide Perspective. Oxford, 1996. P. 38.


[Закрыть].

Приведем соответствующие данные по состоянию, например, на 1 января 2003 года (в порядке убывания), ограничив перечень штатов максимальными показателями (см. табл. 4).

Таблица 4

Интенсивность казней в различных штатах США (на 1 января 2003 г.)

Как видно из приведенных данных, штаты, лидирующие по абсолютному показателю казней, при расчетах их относительного распределения по численности населения занимают куда более скромные позиции. Между тем такого рода коэффициенты могут дезориентировать исследователя, ибо на самом деле они никак не отражают фактическое положение дел, поскольку не учитывают ни общую криминальную ситуацию в штате, ни распространенность наиболее тяжких преступлений, наказуемых смертной казнью, ни число вынесенных смертных приговоров и, следовательно, не учитывают число осужденных, находящихся в «очереди смертников».

В итоге Делавэр, например, население которого почти в 30 раз меньше, чем в Техасе, имеет более высокий коэффициент, хотя там к указанному периоду казнили не 13, а 263 осужденных, т. е. в 20 раз больше. Аналогичная ситуация складывается при сравнении указанных показателей, скажем, Юты и Северной Каролины, население которых разнится в 4 раза, а число казней в 3,5 раза, но коэффициент казней в обоих штатах является практически одинаковым. Та же картина складывается, как уже отмечалось, при сравнении коэффициентов казней в разных странах. Как видно, ценность такого рода коэффициентов, мягко говоря, относительна.

Как только что отмечалось, число осужденных, содержащихся в «очереди смертников», также характеризует различное отношение штатов не только и не столько к практике вынесения смертных приговоров, сколько к практике их исполнения. (Поэтому число таких приговоров в том или ином штате не пропорционально ни числу казней, ни числу осужденных, ожидающих казни.)

Таблица 5

Число казней и «очередь смертников» в разных штатах США (на 1 января 2010 г.)

Указанное в табл. 5 соотношение числа казненных и числа осужденных, ожидающих исполнения смертных приговоров, отражает принципиально различное отношение властей и общественности разных штатов к практике назначения и особенно исполнения этой меры наказания. Как уже отмечалось, на долю пяти штатов – Техаса, Вирджинии, Оклахомы, Миссури и Флориды – приходится 65 % всех казненных. В то же время в тюрьмах этих штатов содержится почти 30 % осужденных, ожидающих исполнения смертного приговора. Однако различия значительны даже среди этих пяти штатов, наиболее приверженных смертной казни. Оставим Техас – здесь к этой мере наказания издавна особая страсть: с 1977 года здесь больше трети всех казненных в стране и почти 13 % всех содержащихся в тюрьмах США в «очереди смертников». Но не менее острая ситуация и в Вирджинии, где число казненных в 6 раз превышает число осужденных, ожидающих казни. Здесь интенсивность исполнения смертных приговоров всегда была и сегодня еще остается самой высокой.

В октябре 2010 года в Вирджинии впервые за почти 100 лет казнили женщину. Родственники людей, убитых по ее вине, наблюдали за казнью. Терезу Льюис признали виновной в том, что она заказала убийство мужа и пасынка. Женщина пошла на преступление, чтобы получить страховку своего супруга. Для осуществления своего плана Тереза Льюис наняла киллеров, которые с ее помощью проникли в дом и застрелили мужа и пасынка в тот момент, когда те спали. Оба исполнителя преступления получили пожизненный срок заключения, а заказчица была признана главным вдохновителем и организатором убийства, за что судья вынес ей смертный приговор. Адвокаты пытались убедить судью, что их подзащитная невменяема, но им это не удалось.

Данное событие получило большой резонанс. Губернатору Вирджинии было подано более 7 тыс. прошений с призывом отменить приведение в исполнение смертного приговора. Жестокий вердикт вызвал волну откликов во всем мире. Евросоюз настоятельно просил США смягчить наказание.

Казнь Терезы Льюис состоялась в исправительном центре «Гринсвилл» в Джарратте (Вирджиния). Здесь это была первая казнь с 1912 года. Законы Вирджинии разрешают «смертнику» самому выбирать способ казни. Такое право законодательно было закреплено 1 января 1995 года. Тереза Льюис предпочла электрическому стулу смертельную инъекцию.

Если в Оклахоме и Миссури показатели казненных и осужденных, ожидающих казни, примерно равны, то во Флориде ситуация прямо противоположная Вирджинии – здесь «очередь смертников» в 6 раз больше числа казненных.

За пределами названных пяти штатов разрыв указанных показателей выглядит еще более разительным. Так, в Калифорнии, где «очередь смертников» самая большая в стране (678 осужденных), за те же 35 лет было казнено 13 осужденных; в Теннесси – соответственно 92 и 5; в Пенсильвании – 226 и 3; в Огайо и Миссисипи «очередь смертников», соответственно, в 6 и 5,5 раза больше числа казненных. Как видно, фактор «географии» сказывается и на частоте применения смертной казни судами различных штатов, и на длительности прохождения апелляционных процедур, и на интенсивности исполнения смертных приговоров, говоря иначе, на длительности ожидания казни в «очереди смертников».

Исследователи справедливо обращают внимание на то, что весьма существенные различия в масштабах применения смертной казни издавна фиксируются не только в разных штатах, но даже в городах и округах в пределах одного штата[202]202
  См.: Квашис В. Смертная казнь в США // Государство и право. 1996. № 9; Harries К., Cheatwood D. The Geography of Executions: The Capital Punishment – quagmire in America. Maryland, 1997. P. 34–38, 60–68.


[Закрыть]. Этот факт доказан многими исследованиями, выполненными в последние 20 лет. В 1999 году исследование, проведенное газетой «USA Today», показало, что, несмотря на значительно более низкий уровень убийств, суды пригородных округов и графств выносят смертные приговоры значительно чаще, чем городские суды. В штате Огайо, например, в пригородном округе Hamilton County к смертной казни за один и тот же период было осуждено 50 человек, а в округе Franklin County – лишь 11, хотя численность населения здесь на 14 % выше, а уровень убийств выше в два раза.

В Калифорнии, в пригородном округе города Сан-Франциско – San Mateo County, такие приговоры были вынесены 17 осужденным, тогда как в самом Сан-Франциско, где уровень убийств значительно выше, эта мера наказания за тот же период была применена к четырем осужденным. В богатом пригороде Лос-Анджелеса – Orange County, несмотря на значительно более низкий уровень преступности по сравнению с другими округами штата, смертные приговоры до самого последнего времени выносились особенно часто. До 2000 года только этот округ «поставил» в ряды смертников 47 осужденных[203]203
  См.: Los Angeles Times. 2003. January 20.


[Закрыть]. В той же Калифорнии прокуроры и присяжные наиболее консервативных пригородных округов Kern County, Riverside County и Shasta County активно поддерживают смертную казнь, а более либеральные прокуроры и присяжные крупных городов – Сан-Диего и Сан-Франциско – крайне редко требуют назначения этой меры наказания. В итоге при почти одинаковой численности населения (0,75 млн человек) из Сан-Франциско в «очередь смертников» поступил всего лишь один осужденный (при статистически рассчитанной «норме» в 14 осужденных), а из Kern County и Riverside County – соответственно 23 и 54 осужденных (почти в два раза выше рассчитанной статистической «нормы»)[204]204
  См.: San Mateo Daily Journal. 2004. February 6.


[Закрыть].

Из всех смертных приговоров, вынесенных в штате Пенсильвания, более половины приходится на суды Филадельфии, хотя численность населения в этом городе составляет лишь 14 % населения штата. В той же Филадельфии уровень убийств выше почти в три раза, чем в соседнем округе Harrisburg, а число смертных приговоров выше в 11 раз. Практика показывает, что если окружные прокуроры Филадельфии требуют назначения смертной казни практически во всех такого рода уголовных делах, а окружные прокуроры Питсбурга лишь в каждом четвертом деле[205]205
  См.: American Civil Liberties Union. Scattered justice: geographic disparities of the death penalty // Press Release. 2004. March 5; An Empirical Analysis of Maryland's Death Sentencing System with Respect to the Influence of Race and Legal Jurisdiction. Final Report. 2002. September. P. 24–25, 39.


[Закрыть]. Подобных примеров немало в Нью-Йорке, Техасе и во многих других штатах. Как отмечается в пресс-релизе Американского союза гражданских свобод (ACLU) от 8 марта 2002 года, именно «география определяет вероятность вынесения смертного приговора».