Текст книги "Дети ночных цветов. Том 1"

Начиналась ночь, и где-то поблизости выли койоты. Нэтти слышала их и понимала, что ничего хорошего от этого ждать не следует. Сейчас они учуют гниющую плоть и начнут подбираться к мертвецам. Шериф посмотрел на часы, определяя время, когда сможет вернуться машина коронеров, и сказал, что придется погрузить оставшихся мертвецов в патрульные машины.

До Честона было больше часа пути, и раньше чем через два часа коронеров ждать не следует. А через два часа койоты осмелеют настолько, что их придется отстреливать. А что делать, когда закончатся патроны? Смотреть, как стервятники разрывают оставшихся мертвецов? Придется отвезти тела в город в патрульных машинах.

Нэтти сидела за рулем, и понимание, что за спиной находится разлагающийся труп, вызывало такую неприязнь, что все силы Нэтти уходили на то, чтобы не запаниковать.

Таким было ее первое знакомство с мертвецами. Сейчас, семнадцать лет спустя, сидя в своей машине, Нэтти почувствовала такое острое желание выбраться на свежий воздух, что едва не закричала от беспомощности, когда ремень безопасности отказался отстегиваться.

«Какого черта ты делаешь?!» – отчитала себя Нэтти, оказавшись на свежем воздухе. Волнение прошло, и она машинально одернула форменную рубашку, чувствуя, как сильно вспотела спина.

– Шериф Стибингс! – расплылся в сальной улыбке Грегори Палермо, выходя из кафе к ней навстречу.

– Где ваш мертвец, мистер Палермо? – официально, с пренебрежением спросила Нэтти. Палермо опешил и растерянно хлопнул глазами.

«Если бы жизненные ситуации были как картины: захотел – сжег, захотел – оставил, то жизнь стала бы намного легче», – подумала Нэтти, хотя думать об этом совершенно не хотелось.

– Все еще злитесь на меня? – вкрадчиво спросил Палермо, отмечая, что с момента последней встречи Нэтти ничуть не изменилась, даже стала чуть более желанной и свежей. – Дежурный сказал, что у вас сегодня выходной, так что заранее прошу прощения, что прервал отдых и…

– Оставьте, – скривилась Нэтти, проходя мимо Палермо.

Он крутанулся на месте и засеменил следом. Нэтти остановилась, посмотрела на отель, на закусочную.

– Где ваш мертвец, мистер Палермо?

– Там, – Палермо указал на закусочную.

– Там?! – Нэтти сдержала улыбку. – Сменили повара?

– Господь с вами! – вытаращил глаза Палермо.

– Вы сами сказали, что это случилось в кафе.

– Не то чтобы в кафе… – Палермо болезненно поджал губы, боясь, как бы прошедшая мимо пожилая пара не услышала лишнего. Сплетни – они ведь как чума: стоит только вспыхнуть заболеванию в одном доме, и не заметишь, как уже вся округа заражена. Палермо молчал до тех пор, пока пожилая парочка не села в машину.

– Мертвец на заднем дворе, шериф Стибингс, – заговорщически сказал Палермо. – Сделайте мне одолжение, давайте пройдем туда не через зал кафе.

– Боитесь, что распугаю ваших клиентов? – прищурилась Нэтти.

– Вы не распугаете, – Палермо окинул ее плотоядным взглядом и неожиданно помрачнел. – Но вот ваша форма, шериф… – он замолчал, увидев, что Нэтти улыбается. У нее были здоровые, естественно белые зубы, отчего улыбка становилась не той, что блестит на обложках мужских журналов, а по-домашнему теплой и открытой.

– Надеюсь, это шутка, – сказала Нэтти, хотя на самом деле предпочла бы, чтобы так оно и было. В мертвецах нет ничего забавного и интересного. Мертвецы навевают печаль и осознание скоротечности жизни. Вид мертвецов надолго вгрызается в память, и очень сложно вырезать из воспоминаний эту мрачную картину.

– Я и сам бы хотел, чтобы это была шутка, – признался Палермо.

Он обогнул кафе, стараясь унять волнение, вспомнил мертвеца и почувствовал, как желудок предательски сжался.

– Вы не возражаете, если я не стану смотреть на это снова? – спросил Палермо почти плаксиво.

Нэтти не ответила. Она подошла к мертвецу, разглядывая изуродованное лицо.

– Кто это сделал, мистер Палермо? – голос показался Палермо далеким и искаженным. Он попытался открыть рот, чтобы сказать, что не знает, но не смог. – Вы знаете, кто убил этого человека? – спросила Нэтти, повысив голос.

Оторвать взгляд от открытой раны с червями было не так просто, но она смогла сделать это и сосредоточить внимание на лице управляющего. Палермо затрясся и замотал головой.

– А кто его нашел? – Нэтти огляделась по сторонам, отмечая, что на заднем дворе не убирались как минимум лет десять. – И почему вообще кто-то начал убираться здесь?

– Я… Я… – Палермо тяжело дышал, словно пробежал только что марафон. – Я встретил одного бродягу, и он за пару сотен согласился убрать отсюда этот мусор.

– И как зовут вашего бродягу?

– Стэнли, – вспомнил Палермо, хотя какое-то мгновение ему казалось, что сделать этого не удастся. – Стэнли Донован, кажется.

– Кажется или Стэнли Донован? – Нэтти увидела, как Палермо нерешительно пожал плечами. – Надеюсь, вы хоть не отпустили его?

– Не отпустил, – Палермо едва не подпрыгнул от радости. Он принял верное решение, настояв, чтобы парень остался. – Я накормил его и выделил номер в отеле. Я сразу подумал, что когда вы приедете, то захотите поговорить с ним.

– Вы правильно подумали, – сказала Нэтти, стараясь не обращать внимания на то, что на затылке ощущается потухший взгляд мертвеца. Кем он был? Нэтти передернула плечами, надеясь, что Палермо не заметил этого.

Нужно подойти и проверить документы мертвеца. Нэтти обернулась. Мусор и смерть. Нет, она не боялась, просто это была одна из тех картин, на которые совершенно не хочется смотреть, но приходится по долгу службы. Нэтти подошла к мертвецу. Где-то в машине остался фотоаппарат, но снимки можно было сделать и после. Сначала нужно проверить документы. Может быть, это один из постояльцев отеля? Смотрел ли Палермо на мертвеца? Пытался ли узнать его?

Нэтти наклонилась к мертвецу и осторожно запустила руку в карман его пиджака. Пальцы нащупали кожаный бумажник. На первый взгляд он показался ей липким и неестественно холодным.

– Что там? – засуетился за спиной Палермо. – Вы что-то нашли? Шериф Стибингс?

– Подожди, – Нэтти поджала губы, медленно извлекая бумажник мертвеца, словно сапер, любое неосторожное действие которого может привести к взрыву.

– Шериф Стибингс? – поторопил Палермо.

– Заткнись, – цыкнула она.

Бумажник выскользнул из кармана мертвеца. Нэтти позволила себе сделать вдох. Напряжение спало. Мир не перевернулся, не встал с ног на голову. Нэтти обернулась, посмотрела на Палермо, говоря без слов, что все хорошо, затем открыла бумажник. С водительского удостоверения на нее смотрела улыбчивая физиономия мертвеца.

– Лаялс Кей Рипли, – прочитала Нэтти и, обернувшись, наградила Палермо вопросительным взглядом. – Вам ни о чем не говорит это имя?

– Мне?! – опешил Палермо. – Причем тут я?!

– Мертвеца нашли вы.

– Не я, а парень, которого я нанял, чтобы он прибрался здесь.

– Ну кафе-то принадлежит вам? – начала терять терпение Нэтти.

– Мне, – Палермо помрачнел, опустил голову, уставившись под ноги.

Нэтти протянула ему бумажник Рипли. Палермо растерянно поднял на нее свои глаза, не понимая, чего от него хотят.

– Посмотрите на фотографию, мистер Палермо, – сказала Нэтти, заставляя себя оставаться спокойной. – Возможно, этот человек останавливался в вашем отеле.

– Лаялс Кей Рипли, – прочитал имя мертвеца Палермо, мимолетно взглянув на фотографию. На мгновение ему показалось, что он уже когда-то слышал это имя, но… – Простите, шериф, но здесь бывает так много людей, что… – Палермо искоса глянул на Нэтти.

Чего она хочет от него? Почему не позволит уйти отсюда? Разве он должен смотреть на этого мертвеца? Он же просто управляющий отеля. Насильственная смерть не должна появляться в его жизни. А это… Это… Палермо заставил себя посмотреть на мертвеца, но нужных слов так и не смог найти. Он просто следит, чтобы в кафе была хорошая еда, а в отеле чистые простыни. И этот… Этот… Лаялс Кей Рипли… Он ведь не имеет к нему никакого отношения. Одно дело – найти хорошего повара, и совсем другое – отыскать убийцу. Он же не мисс Марпл?! Нет! Определенно нет…

Палермо нахмурился, посмотрел на Нэтти, сдерживая смущенную улыбку.

– Думаю, я могу посмотреть регистрационную книгу, – сказал он и сильно покраснел, смутившись своей собственной прежней глупости. Как же он не смог догадаться об этом раньше? – Если захотите поговорить с парнем, нашедшим труп, то он в кафе, – сказал Палермо.

Нэтти кивнула и направилась к патрульной машине за фотоаппаратом. Ей было наплевать, какими получатся снимки. Если кто-то и сможет дать ответ на вопрос о том, что здесь случилось, то это будет либо парень, который нашел мертвеца, либо, как бы это ни было забавно, сам Грегори Палермо. Если Лаялс Рипли зарегистрировался в его отеле, если его комната еще не заселена другими, если опросить его соседей, то…

Нэтти сделала пару снимков и, убрав фотоаппарат, прошла в кафе. Стэнли Донован сидел за дальним от входа столом и мило беседовал с заскучавшей официанткой. Если не считать двух семейных пар с детьми, то кафе было пустым. Нэтти подумала, что для некоторых отелей и подобное число посетителей было бы пиком желаний, но отель Палермо находился на автостраде и давно приучил своего владельца к хорошим доходам, а сотрудников отеля к щедрым чаевым. Нэтти вспомнила, как рассказывал о Стэнли Доноване Палермо, и решила, что это, скорее всего, тот самый парень, который сейчас болтает за столом с официанткой. Имя официантки вертелось на языке, но настырно ускользало. Донован почувствовал на себе тяжелый взгляд, обернулся, встретился взглядом с шерифом и как-то сразу весь сжался.

– Что-то не так? – вкрадчиво спросила его Сэнди, решив, что от бродяги, каким бы милым он ни был, всегда можно ждать чего угодно.

– Ваш шериф – женщина? – растерянно спросил Донован.

Сэнди невольно улыбнулась. Нэтти Стибингс нравилась ей, несмотря на то, что Сэнди ни разу не разговаривала с ней. Шериф появлялась в отеле, Сэнди видела, как она работает, но подойти и начать разговор так и не решилась. Сколько раз они могли познакомиться? Пять? Десять? Грегори Палермо никогда не чурался помощи властей. Как часто Сэнди слышала от него фразу, что он просто управляющий, который должен содержать кафе и отель в порядке, а разбираться с кражами и потасовками должны такие, как шериф, – каждому свое… Была ли согласна с этим Сэнди? Возможно. Каждому свое…

Иногда, засыпая в одиноком номере отеле, Сэнди думала, что доработает последнюю неделю и вернется домой. Хватит с нее этой неопределенности. Каждому свое… Хорошо это говорить, когда работаешь управляющим или шерифом, а если ты официантка? Не очень хочется в двадцать лет признавать, что твой удел – убирать со столов грязную посуду, прислуживая тем, кто едет отдыхать и развлекаться в город твоей мечты. Но и домой возвращаться не хотелось.

Сэнди знала, что стоит вернуться в Огайо, и ее тут же сосватают с каким-нибудь местным лесорубом. Он будет сильным и хмурым, пропахшим потом и со свалявшейся густой бородой. За обедом он будет съедать в шесть, а то и в десять раз больше, чем Сэнди, а дети, которых она родит ему, будут мечтать с пеленок, что, когда они вырастут, тоже станут лесорубами. Нет, домой нельзя. По крайней мере, до тех пор, пока эти мысли сводят с ума. Да и что говорить, если возвращаться?! Мама, папа, простите меня, но я сбежала, потому что не хочу быть женой лесоруба, не хочу жить той жизнью, которой живете вы?

Да-а-а… Так точно прощения не заслужишь. Одно дело – отправлять на День матери открытки домой и говорить в нескольких строках, что у тебя все хорошо, и совершенно другое – ехать назад, признавая, что все твои мечты и надежды рухнули. Поэтому назад нельзя. К тому же чем отличается жизнь здесь от жизни в Огайо? В отеле Палермо хотя бы нет лесорубов, упреков и всего, что опостылело с детства. К тому же это Невада – почти мечта. Люди едут в Вегас, говорят о Вегасе. А о чем говорят в Огайо? О соседских детях? О стиральных порошках, которые лучше всего выводят с одежды древесную смолу?

Сэнди тяжело вздохнула. Как же так получилось, что все это не проникло в нее с рождения? Разве ее семьей не была семья лесоруба? Разве ее мать не была счастлива со своим мужем? Разве отец, приходя с работы, не играл с Сэнди, не поднимал ее на руки, откуда весь мир начинал казаться таким маленьким? Разве в этом не было смысла, не было ничего хорошего? Конечно, было. И много. Но почему тогда все это стало так ненавистно? Хотя…

Сэнди болезненно поджала губы. А может, и не было никакой ненависти? Может, это просто непонимание? Почему в семье лесорубов не может родиться ребенок, который, став взрослым, не захочет валить лес? Мысль пришлась Сэнди по душе, и она широко улыбнулась.

Нэтти увидела эту улыбку и машинально улыбнулась в ответ.

– Сэнди О’Хара? – спросила она официантку, желая показать, что помнит ее. Имя можно было прочитать на нашивке нагрудного кармана формы Сэнди, но вот фамилию нужно было знать.

– Шериф Стибингс? – Сэнди поднялась из-за стола, польщенная, что Нэтти знает ее фамилию. – Удивлена, что вы помните меня.

– У меня просто хорошая память на лица и имена, – добродушно улыбнулась Нэтти. Девушка определенно нравилась ей. Что-то в ней было простое и открытое. Взгляд, черты лица, слова, походка, фразы – ничего, что может вызвать желание сжечь эту картину.

Нэтти еще раз улыбнулась официантке и медленно перевела взгляд на ее собеседника.

– А вы, я так понимаю, Стэнли Донован? – спросила она, пытаясь сразу понять, какие чувства испытывает к этому человеку.

Странно, но на первый взгляд Донован нравился и не нравился ей одновременно. Ничего определенного. Лицо без лица. Даже с хорошей памятью можно не узнать его спустя пару дней, встретив в толпе. Особенно взгляд… Взгляд человека многое говорит, но с Донованом Нэтти не могла сделать никаких выводов. Он смотрел на нее и одновременно смотрел куда-то сквозь. Нет, во взгляде не было ни отрешенности, ни пренебрежения, ни безразличия. Взгляд напоминал Нэтти взгляд странника, зашедшего в придорожное кафе, чтобы выпить чашку кофе и продолжить свой путь. Он не ищет неприятностей и готов улыбаться каждому, с кем сведет его судьба, но и друзей он не ищет. Он приходит с целью выпить кофе и все. Ничего другого ему не надо. А когда чашка будет пуста, он уйдет, и никто не вспомнит о нем, так же, как не вспомнит он сам о тех, кто был в кафе, где он останавливался выпить кофе.

– Что-то не так? – спросил Донован, смущенный пристальным взглядом шерифа. Нэтти вздрогнула и тряхнула головой. – Надеюсь, мертвец еще там, где я его нашел? – неудачно попытался пошутить Донован.

Сэнди растерянно хлопнула глазами, заискивающе глянув на шерифа, надеясь, что та не обидится на шутку. Нэтти не обиделась. Наоборот. Неудачная шутка качнула весы в пользу Донована. Сомнения развеялись. Этот парень определенно нравился ей. Сколько ему было? Двадцать три? Двадцать пять? Еще одна безликая картина, которую, скорее всего, не придется стирать.

– Вы ведь оказались здесь случайно? – спросила Нэтти, позволив себе едва заметную улыбку, которую может заметить лишь тот, кому она предназначена. – Вы… – Нэтти замялась, не желая обижать незнакомца.

– Я бродяга, – помог Донован. Было видно, что говорить об этом ему не нравится, но он заставляет себя привыкать. – Сэнди называет меня пилигримом, но думаю, она просто не знает, кто такие пилигримы, если, конечно, не подразумевается, что я совершаю паломничество в Вегас.

– А вы совершаете? – Нэтти нахмурилась, заставляя себя пересмотреть первоначальные взгляды.

За свою жизнь она встречала много бродяг, которые катились через вверенную ей территорию, словно пустынные колючки, и большинство из них были похожи между собой. Может быть, во времена старого шерифа Кнульпа бродяги и были другими, но сейчас все на один лад – глупые, наглые, потерянные, сбитые с толку, напуганные и оттого злые и вспыльчивые, как раненые звери. Но сейчас, здесь…

Нэтти наградила Донована внимательным взглядом. Да что же не так с ним?! Он словно… словно… словно только что сошел со страниц историй старого шерифа о шестидесятых годах, когда молодые люди мечтали лишь об одном – быть свободными как птицы, скитаться по стране и любить друг друга. Но сейчас такого уже нет. Все намного проще. Люди либо теряют все и не знают, куда прибиться, либо рождаются бродягами, либо совершают что-то такое, что не позволяет им подолгу оставаться на одном месте. Другого, как правило, не бывает.

– От кого вы бежите, мистер Донован? – решила проверить свое подозрение Нэтти.

– Бегу? – растерянно переспросил он. – Что вы имеете в виду? – бродяга встретился с шерифом взглядом и смущенно опустил глаза. – Ничего такого, что должно вас волновать, – сказал он, поднимая чашку с недопитым кофе.

– И все же… – терпеливо потребовала Нэтти. Вряд ли этот парень мог совершить серьезное преступление или провернуть аферу, но почему бы не выяснить все до конца. – Будьте так добры, мистер Донован, объясните, почему вы оказались здесь? Прогорели на бирже? Проигрались в рулетку? Испугались ответственности?

– Что? – Донован вздрогнул, словно от пощечины, позволив Нэтти понять, что последние слова попали в цель.

– Вы не похожи на бродягу, – решила она сгладить углы. – Кем вы работали до того, как оказались на улице?

– Неважно, – Донован недовольно поморщился, худые щеки залил румянец.

– Почему же… – снисходительно улыбнулась Нэтти. – Учитывая то, по какому поводу я нахожусь здесь, то важным может оказаться абсолютно все.

– Абсолютно все? – Донован озадаченно уставился на шерифа.

«О чем она говорит? На что намекает?» – он поджал узкие губы, пытаясь скрыть волнение. Последние встречи с представителями закона не принесли ему ничего, кроме неприятностей.

Крохотный городок, где он собирался остановиться неделю назад, не обещал неприятностей, но местный шериф не пожелал, чтобы бродяга оставался в его городе. Донован не стал спорить. Месяцы скитаний научили его, что спорить в подобные моменты нет смысла.

Он вышел из бара и побрел под проливным дождем прочь. Он знал, что шериф стоит на крыльце бара и наблюдает за ним, поэтому не останавливался до тех пор, пока улица не сделала поворот, скрыв его от внимательно взгляда. Плащ начинал намокать, и Донован не собирался продолжать путь, пока не закончится дождь. Выбрал выглядевший безлюдным дом и устроился на крыльце, забравшись в спальный мешок. Утром он покинул город. Патрульная машина проехала мимо него, когда он уже выходил из города, но Донован не стал поднимать голову, чтобы посмотреть, кто сидит за рулем. Даже если это и шериф, то его нежеланный гость все равно уходит, а если нет, то пусть просто проезжает мимо и ни о чем не думает.

– Я не вор, шериф, и уж тем более не убийца, – сказал Донован Нэтти Стибингс.

– Возможно, и так. – Улыбка сползла с лица шерифа. Неожиданно Нэтти вспомнила оставшегося во дворе мертвеца, и настроение резко испортилось.

Она села за стол, попросила Сэнди принести чашку кофе. «Может быть, бродяги и ни в чем не виновны в большинстве случаев, но так уж получается, что большинство бед вертится вокруг их персон, словно они привлекают к себе несчастья, подобно громоотводу, притягивающему к себе молнии в грозу».

– Мистер Донован, я меньше всего хочу сейчас находиться здесь, но у нас на заднем дворе имеется труп некоего мистера Рипли, и боюсь, мне придется разобраться в том, что здесь произошло.

– Мистера Рипли? – переспросил Донован.

– Вы его знали? – заранее ожидая, что ответ будет отрицательным, Нэтти встретилась взглядом с Донованом и устало вздохнула, увидев, как он покачал головой.

– Просто так звали моего бывшего редактора, – расплылся в широкой улыбке Донован и тут же пожалел, что сказал это. – Только прошу вас, шериф, не нужно думать, что между моим бывшим боссом и мертвецом на заднем дворе кафе есть какая-то связь. Это просто случайность.

– Возможно… – уклончиво сказала Нэтти.

– Да меня даже не было здесь две недели назад! – Донован снова взялся за чашку с недопитым кофе. – Думаете, если я бродяга, то и обвинить меня можно в чем угодно? – он обиженно нахмурился.

– Успокойтесь, мистер Донован, – решила не накалять обстановку Нэтти. – Никто вас ни в чем не обвиняет. Мне просто нужна информация. Вы готовы сотрудничать? Готовы рассказать, как нашли тело Лаялса Рипли?

– Как нашел? – Донован глуповато хлопнул глазами. – Поднял мешок с мусором, а под ним мертвец…

– А мешок этот был старым или нет?

– Не знаю, не смотрел.

– Постарайтесь вспомнить, мистер Донован. Это может быть важным.

– Думаете, мертвец находится здесь не две недели? Кто-то мог принести его недавно, а затем просто забросать мешками для мусора? – Донован поморщился, решив, что его снова обвиняют. – Говорю вам, шериф, я не делал этого. Поймете вы или нет?!

– Хорошо, – Нэтти улыбнулась. – Если не вы, то кто? Скажите мне, и мы закончим.

– Откуда я знаю?! – всплеснул руками Донован.

– Вот и я не знаю. – Нэтти тяжело вздохнула, поблагодарив Сэнди за принесенный кофе. – Не имею ни малейшего представления. Убийцей может оказаться кто угодно. Поставьте себя на мое место, мистер Донован. Как бы вы поступили? – она сидела, повернувшись к Доновану полубоком, наблюдая за посетителями в кафе. – Мертвецы ведь не падают с неба, не так ли? Так что будьте добры, попытайтесь вспомнить все, что видели перед тем, как обнаружили труп? – не столько потребовала, сколько попросила Нэтти.

Донован кашлянул, пожал плечами.

– Да не было ничего такого… – сказал он, щурясь, словно взгляд его переместился на пару часов назад. – Я поднял мешок с мусором, услышал, как там что-то булькнуло, потом… – Донован замолчал, облизнув губы. – Мешок лопнул, и меня чуть не стошнило от вони. – Он сдержанно улыбнулся. – Думаю, это был старый мешок. Не то чтобы ему было несколько лет, но что около месяца – точно.

– Так вы думаете, что мертвец лежит там не две недели?

– Я думаю, что именно столько он там и лежит. Вот только кто-то принес его и прикрыл старыми мешками, надеясь, что никто не найдет тело.

– Вы уверены? – Нэтти взяла чашку кофе.

– Когда потратишь целый день на переноску этих мешков, то начнешь разбираться в них лучше, чем далай-лама в буддизме. – Донован смущенно улыбнулся. – Надеюсь, я не оскорбил вашу веру?

– Даже близко не подошли, – Нэтти отпила кофе, обожгла рот, поморщилась. – А что скажете вы? – обратилась она к Сэнди. – Не замечали ничего странного? Никто не вел себя последние недели необычно?

– Да я даже не знаю… – смутилась Сэнди. – Может быть, наш новый водитель…

– Водитель? – оживилась Нэтти. Ее пристальный взгляд показался Сэнди до отвращения колючим и неприятным.

– Ничего особенного… – вымученно улыбнулась Сэнди. – Просто… – она болезненно поджала губы, пытаясь правильно подобрать слова. – Просто он немного странный и все, – Сэнди заглянула шерифу в глаза. – Простите, мэм, но думаю, будет лучше, если вы спросите о Бадди у мистера Палермо. Уверена, управляющий знает намного больше, чем я.

– Значит, водителя зовут Бадди? – Нэтти снисходительно улыбнулась, решив, что это, скорее всего, окажется молодой парень, с которым у Сэнди был или роман, или просто проведенная вместе ночь.

– Бадди, – Сэнди кивнула, пытливо покусывая нижнюю губу. – Бадди Хоскинс. Спросите о нем мистера Палермо. Он расскажет вам. Уверена, расскажет…

Сэнди почувствовала, как по спине начинают катиться липкие капли пота. Да что же с ней происходит?! Сначала этот дьявольский сон с черной дверью, теперь необъяснимый страх. Чтобы побороть появившуюся дрожь, она сильнее прикусила губу. Во рту появился тошнотворный металлический привкус, тонкая струйка крови скатилась по подбородку.

– Что с вами? – спросила Нэтти. – Вам нехорошо?

– Мне? – Сэнди нервно сглотнула, почувствовала вкус крови, поморщилась. – Нет, – желудок предательски сжался. – Я не знаю… – Сэнди зажала рукой рот. – Может быть… Простите…

Она развернулась и побежала в туалет. Ее вырвало в раковину.

– Да что же со мной такое?! – плаксиво спросила свое собственное отражение Сэнди. Замерла, вглядываясь в свои раскрасневшиеся глаза. – Господи, выгляжу лет на сорок!

Она включила холодную воду и умылась. Тошнота прекратилась, но страх остался: липкий, холодный. Он усиливался, проникал в самую глубь сознания, обостряя инстинкты и органы чувств: зрение, слух, осязание… Лампа под потолком загудела и начала мигать. Сэнди напряглась. Реально ли это? Не сходит ли она с ума? Мигание лампы приковало к себе все внимание. Сэнди показалось, что она даже перестала дышать. Лишь мигание лампы да монотонный гул.

«Да что же происходит с этой девчонкой?» – подумала Нэтти, перед тем как постучать в дверь. Стук показался Сэнди неестественно громким.

– Сэнди? С тобой все в порядке?

– Со мной? – Сэнди посмотрела на свое отражение. Кто ее спрашивает? Зачем? – Я сейчас выйду, – сказала она, не узнавая голос шерифа.

– Может быть, тебе нужна помощь? – Нэтти повернула ручку. Дверь оказалась закрытой изнутри. – Или ты хочешь что-то рассказать мне… – последнее Нэтти сказала себе под нос, чтобы Сэнди не услышала ее.

Никто не убегает просто так, когда речь заходит об убийстве. Никто не начинает паниковать, если не чувствует вины. Но ведь всегда есть возможность случайности. Что если Сэнди просто стало плохо или… Или она что-то знает.

Нэтти еще раз для верности попробовала открыть дверь.

– Сэнди? – позвала она, прислушиваясь. – Сэнди, нам надо поговорить. Сейчас же открой, – Нэтти прислушалась. Ничего.

«Ну не сбежала ведь эта девчонка!» – гневно и немного растерянно подумала она.

– Сэнди, черт возьми! – повысила голос Нэтти, оценивая на прочность дверь. Если позвать Донована, то он без труда сможет выбить ее.

Нэтти повернулась, собираясь позвать бродягу, когда услышала, как щелкнула задвижка.

– Сэнди?

Дверь оставалась закрытой, и она подумала, что ей просто показалось. «А если нет? Что если эта девчонка хочет впустить меня и в чем-то признаться?» – Нэтти облизнула губы и попробовала открыть дверь. Ручка повернулась. «Может быть, это девчонка убила того человека?» – подумала Нэтти. Воображение нарисовало, как Лаялс Рипли, будущий мертвец, которому еще только суждено пролежать две недели среди отбросов, заселяется в отель или останавливается, чтобы перекусить в кафе и продолжить путь. Почему он не мог познакомиться с Сэнди? Почему не мог сблизиться с ней? Мог. А что потом? Воображение работало быстро, предоставляя взору Нэтти различные варианты. Девочка могла быть как случайной жертвой, которая, защищаясь, лишила человека жизни, так и хладнокровным убийцей, психопатом…

Старый шериф Кнульп всегда говорил, что пустыня способна свести с ума любого. «Ох уж этот Кнульп», – гневно подумала Нэтти, вспоминая безумные истории, услышанные из его уст. Неужели все они были правдой? Эти обрывки жизней, высушенные на солнце вырезки ночных кошмаров? Нэтти попыталась вспомнить хотя бы один из рассказов, но они почему-то слились воедино, стали монолитом, с которым невозможно бороться.

Нэтти опустила руку к кобуре, но тут же заставила себя забыть об оружии. Воображение спешно нарисовало новую картину. Нэтти открывает дверь, входит в туалет, оглядывается. Сэнди стоит с опасной бритвой, прижавшись к стене. Холодный свет играет на блестящей стали. Нэтти оборачивается. Лезвие рассекает ей лицо. Она кричит, пытается выхватить оружие, чувствуя, как по щеке вытекает собственный глаз. И этот безумный взгляд Сэнди. Шериф видит его здоровым глазом. А бритва уже целится ей в горло.

«Пустыня сводит людей с ума», – звучит в голове голос старого шерифа.

«Нет!» – пытается закричать Нэтти, но сталь уже рассекает ее горло, разрезает гортань…

Нэтти тряхнула головой, пытаясь прогнать видение. «Старый шериф прав в одном – пустыня сводит людей с ума. Вот теперь сошла с ума и я», – Нэтти заставила себя улыбнуться, почувствовала, как в горле першит после пережитого видения, и тихо выругалась.

– Сэнди. Я вхожу, – предупредила шериф.

Дверь бесшумно открылась, обдав Нэтти запахом дезинфекции.

– Сэнди? – позвала она, не решаясь переступить порог. Голос дрогнул, но Нэтти не заметила этого – внимание приковала к себе мигающая лампа дневного света и гул, исходивший от нее. – Сэнди?

– Я здесь, – голос показался Нэтти далеким и отчужденным, но это дало ей уверенность в том, что Сэнди не прячется за дверью с бритвой в руке.

«Пустыня сводит нас с ума», – подумала Нэтти, осторожно делая шаг вперед. Ничего. Никаких нападений. Никаких подтверждений разыгравшегося воображения. Сэнди у раковины, смотрит на свое отражение. Из крана течет вода. Мигает лампа. И все.

– Что с тобой случилось, Сэнди? – осторожно спросила Нэтти, неосознанно прикрывая за собой дверь, не желая нарушать звуками из кафе царивший здесь мир звуков – гул перегоревшей лампы, звук льющейся из крана воды. – Почему ты убежала, Сэнди? Это из-за… – Нэтти поняла, что забыла имя. – Это из-за того мертвеца?

– Мертвец не имеет к этому никакого отношения, – покачала головой Сэнди. Шериф отметила, что девочка выглядит сейчас лет на тридцать минимум. – Все дело во мне, – Сэнди снова отвернулась от шерифа, набрала в сложенные лодочкой ладони воду и плеснула себе в лицо. – Дело во мне, шериф, – сказала она, наблюдая в зеркале, как по ее лицу скатываются блестящие капли воды. – Я думаю… Думаю… Мне кажется, я схожу с ума. – Она шумно выдохнула, резко обернулась к Нэтти, нервно улыбнулась. – Забавно, правда?

– Что забавно? – осторожно спросила Нэтти. Воображение снова начало рисовать безумные картины. Сэнди-убийца. Сэнди-безумец.

«Пустыня сводит нас с ума», – снова услышала она далекий голос старого шерифа. Что ж, если это и так, то помимо Сэнди спятила и она – Нэтти. Видит всякие странные вещи, воображает черт знает что…

– Я кое-что вижу, – решилась выговориться Сэнди, но слова вдруг кончились. Да, она что-то видит. Но как об этом рассказать? Да и что она видит? Дверь? Темноту? Но ведь это всего лишь сон. Всем снятся сны. Что страшного в том, что один и тот же сон повторяется с дьявольской постоянностью? Кому до этого есть дело?

Сэнди посмотрела на шерифа, понимая, что кроме нее самой никто не сможет помочь ей продолжить свой рассказ. Нэтти изобразила на лице задумчивое нетерпение.

– Я жду, Сэнди. Что ты хотела мне рассказать? – голос ее стал мягким и вкрадчивым.

«Почему это не может быть признанием? – думала она. – Девочка совершила преступление, но теперь, когда мертвец нашелся, не может больше хранить тайну».

Нэтти встретилась с Сэнди взглядом. Губы Сэнди задрожали. Она открыла рот, набирая в легкие воздух, но так и не смогла ничего сказать. «Нечего говорить. Некому. Никто не поймет». От осознания беспомощности у нее на глаза навернулись слезы.