Текст книги "Похищение воды"

– Солнц, ты что, роуминг подключил? Договаривались же… – метнула Полина обиженный взгляд

– Да ладно ты! Просто просмотрю полчасика вечерком почту, сам пару писем напишу. Зарекомендую себя как ответственный…

– Ну, только если пару!…

**

Но получасиком и парой писем не обошлось. Корней оказался в копии сразу в нескольких переписках, и после двух бессонных ночей, пытаясь разобраться в том, что происходит, сначала стал отменять экскурсии, а потом просто опоздал на полчаса в ресторан.

– Солнц, ты бы так и сказал – я еду работать. Я бы не поехала тогда. Или на поездку другие планы бы построила, а не быть вместе, – веер буклетов рассыпался по полу.

– Я правда-правда, вот только разберу все – и сразу поедем…

Тонкие длинные сережки-цепочки качнулись, грустно звякнула вилка, Полина, насупившись, молча встала из-за столика и пошла в парк. Корней разрывался – броситься за ней или сначала пойти в номер и досмотреть документы, связанные с показаниями систем учета. В письмах как будто отсутствовали некие ключевые звенья, видимо и так известные участникам переписки, и надо их все понять, потому что, как он чуял, скоро вопросы начнут задавать уже ему. Наконец он решил: «До завтра разберу, а потом уже экскурсии… Черт, всего неделя осталась…»

Но, погружаясь в переписку, Корней все больше ощущал риски своему новому высокооплачиваемому месту.

«Там явно что-то происходит. Как не ошибиться? Что же делать? Похоже, придется прервать отпуск на пару дней раньше, до срока выйти на новую работу; опять-таки они увидят, что я начал раньше входить в курс дел, а значит, ответственно подхожу к делу. Так, а это что – ответ от Женька?»

**

Привет, Кор!

Это у тебя на новом месте такая фигня? Будь на виду, проявляй активность – тогда ничего мимо не пройдет. А если что-то не так – вникай, пока не дойдешь до мотивов и характеров. Там-то уж все станет просто. Смотри не зевай, пустишь на самотек – не выплывешь.

Он проштудировал историю переписки и примерно понял устройство: вся сеть, которой управляла электросетевая компания – это сквозная высоковольтная линия ЛЭП, ветвящаяся на восемь территориальных сегментов. Каждый сегмент – это головная трансформаторная станция высокого напряжения, из которой выходят линии более низкого напряжения к локальным подстанциям от десяти до двадцати пяти в каждом сегменте. А от них уже провода к конечным пользователям – жилым домам, учреждениям и предприятиям. И в одном из сегментов идет сильная потеря мощности: данные приборов учета на подстанциях и приборов учета у конечных пользователей расходятся чуть ли не в два раза. Но из-за чего такое сильное расхождение, из переписки он понять не смог.

На пятый день Корней сам активно включился в переписку с коллегами, но им его старания оказались до лампочки. А когда уже не в общей переписке, а в прямых письмах и по телефону он стал просить разъяснить ему причины – неожиданно получил ответы в стиле «Раз ты спрашиваешь очевидное и „косишь под дурачка“, то значит, ты не только в курсе проблем, но и рыльце у тебя в пушку, ты причастен и пытаешься отмазаться…»

Нарастающая тревога Корнея стала переходит в отчетливый страх потерять место.

**

– Поль, я понимаю, что еще неделя – но если не сорваться прямо сейчас, я сам не выплыву, там такое творится… Надо попытаться все исправить и со всеми договориться, иначе на меня повесят всех собак, и перспективы работы будут плачевны. А разобраться можно только на месте…

– Т-т-ты что, хочешь улететь? – на глазах Полины выступили слезы.

– Да, ближайшим рейсом.

– И это после того, что я четыре дня как дура ждала, что ты вот закончишь, и мы таки побудем вместе… Ты знаешь, что самое неприятное? Не то, что мало времени, а то, что наобещал, а потом обломал. Это как, как… – и Полина в отчаянии заплакала…

– Ну, ну, маленькая… Я же взял на послезавтра. А завтра – только вместе… – Корней понимал, что его слова не убедительны, но ничего другого ему не приходило в голову.

– Ладно. – Она вытерла салфеткой щеки. – Давай хоть до моря-то доедем?

**

Наутро Корней скрепя сердце выключил телефон, и они с Полиной пошли в экскурсионное бюро.

– В буклете мы читали, что Атрия – это древний город-порт, и думали искупаться в море. Но какой же это порт? Тут же, оказывается, до берега моря на машине пилить полчаса, если не меньше – Корнея возмущала беспринципность турагентов, которые готовы были обещать золотые горы при заказе размещения, а на поверку все оказывалось обманом…

– Просто река По – весьма илоносна, каждый год намывает все больше и больше. В древние-то времена ее прочищали, тогда она, правда, называлась Падус. А потом забросили, так что да, у нас миль тридцать до моря.

– А миля – это сколько километров?

ГЛАВА 2. Неожиданный поворот

**

Свернув для верности еще пару раз в переулки, Луций перевел дух и, немного успокоившись, пошел к дому. Там, переодевшись, он решил повременить с исследованием, а взяв с собой Салиния, пойти на рынок и на форум, чтобы выяснить, в чем дело.

– Почему бы не строить дороги в самих городах такими же прямыми, как и дороги между? – ворчал Салиний. – Ох уж эти кривые улочки Италии, знай только наматывай шаги. То ли дело греческие полисы.

– Мне жаль, как и тебе, но их время ушло.

– Да, увы… Более того, хозяин, слава мира – римские легионы. Которые, к слову, и строили прямые как стрела дороги между городами. Поэтому, помяните мое слово, не греческий stadium, а римская mille possum1818
  Mille possum – в Древнем Риме тысяча двойных шагов легионера в полном вооружении.


[Закрыть] станет рано или поздно единицей меры расстояний…

Они подошли к рынку. Это была площадь, где основные ряды были удачно расположены – в форме кольца, что позволяло легко и быстро обойти по кругу все лавки и потом уже прицельно идти туда, где предложение было лучше.

– Всецело разделяю твою ностальгию. Но большее, что мы можем, – это хранить самим в себе эллинскую поэзию и красоту… – и Луций указал на место у входа на рынок, где на большом круглом прилавке теснились амфоры, вазы, кувшины и тарелки с черно-желто-красной росписью в греческом стиле. Владелец прилавка весело переговаривался почти со всеми прохожими, и было видно, что торгует он тут давно и всех знает. В предыдущие дни, посещая рынок, Луций каждый раз любовался выставленной расписной посудой, проходя мимо – но в этот раз не удержался и выразил свое восхищение вслух. Купец протирал от пыли самый большой кувшин для масла, где была изображена сцена с Гераклом и Атлантом, и Луций продекламировал из поэмы «Геракл»:

Он руками нащупывал

Сердцевину небесную,

Дом Атлантов, и доблестно

Звездный град небожителей

Крепким телом поддерживал.

– Ого! – глаза купца округлились. – Здесь есть люди, которые не просто знают про подвиги Геракла, но и цитируют Еврипида? – с этими словами купец отложил пыльную тряпку, сполоснул в чаше с водой а затем вытер насухо руки и налил и протянул Луцию стакан гранатового сока. – Угощаю ценителя талантов!

– Спасибо, – Луций отхлебнул глоток, – все хотел спросить, как идет торговля? Пользуется ли такое тут спросом? – он обвел рукой прилавок.

– В том-то и дело. Кстати, Селестиус, – он поклонился, прижав руку к груди. Луций поклонился в ответ, а купец продолжил:

– Греческое тут ценят; не так, как ты, конечно, не чтением поэтов – скорее атрибуции: ученых рабов-греков покупают, посуду. Но ты прав в своих догадках, много прибытка на этом не получить. Я привожу это сюда из любви к искусству, а основное – это зерно и выделанная кожа, – с этими словами купец погрустнел в лице. – Раньше я оборачивал каждый свой корбит1919
  Корбит – специализированный грузовой корабль в Древнем Риме для перевозки зерна.


[Закрыть] несколько раз за сезон. Но сейчас в Хатрии все хуже и хуже, в том числе и в торговле. То, что река Падус намывает ил и судам все труднее подходить к порту, я еще готов был терпеть – ибо совет кваттуорвиров регулярно прорывает в иле каналы. Но теперь еще и с водой в городе начинаются проблемы, а если дальше так пойдет, еще больше пострадают термы. Мало того что из-за забот по откапыванию кораблей из грязи мне некогда заниматься торговлей, так если еще и термы закроют – негде будет с приличными людьми поговорить о делах… А сам город так зарастет грязью, что лектика2020
  Лектика – так назывался в Древнем Риме паланкин, крытые носилки для знатных людей, переносимые рабами; символ статуса.


[Закрыть] из роскоши превратится в средство передвижения. Я так растеряю всех покупателей зерна. Чтобы избежать убытков, многие начинают переводить дела в Аквилею, там нет таких проблем. Наверное, и мне придется…

Луций сочувственно кивнул Селестиусу, допил сок, со словами «твое здоровье» вернул стакан и, поклонившись, пошел дальше.

На другом конце рынка Луций лицом к лицу столкнулся с эдилом Семпронием.

– Вот ты где!

– Но мы же говорили про завтра!

– Нет времени ждать, Проксимус хочет говорить с тобой сегодня, – и, кратким жестом позвав Луция за собой, Семпроний скорым шагом пошел в сторону городского форума.

Кваттуорвир Проксимус оказался крупным мужчиной – высоким, широким в плечах, но необычайно подвижным для своего телосложения. Короткая стрижка, седые виски, стальные глаза и властные нотки в голосе дополняли облик человека, привыкшего быстро принимать решения и воплощать их близко к задуманному, невзирая ни на что.

– Кваттуорвир Проксимус приветствует Луция из рода Корнелиев. Я наслышан от Петрония о твоем отце и о тебе. Наш славный эдил, – он кивнул на Семпрония, – еще не проверил как следует, насколько ты уже вошел в курс дел, но обстоятельства не позволяют мне ждать его формального доклада. Как видишь, – он развел рукой, – я вынужден все важные вопросы обсуждать на форуме и чуть ли не на бегу, а не в терме и размеренно, как это положено по патрицианскому обычаю, так как уже и в главной терме начались проблемы с водой. И не только мне как властителю – многим уважаемым патрициям приходится это терпеть. Но этого мало, купцы начинают страховаться и переводить часть своих дел в Аквилею, несмотря на то, что она куда ближе к границе и не так безопасна. А это значит, что городская казна начнет пустеть. А откуда я возьму денег, чтобы задабривать раздачами плебс в ближайшие праздники? Ты как человек образованный понимаешь: не раздавать я не могу – у нас не дальняя провинция, откуда новости месяц идут. У нас Северная Италия, и Рим – вот он, рядом. Недели не пройдет, на Палатии все всё будут знать о гражданах, недовольных скупостью властей. А выскочки с Капитолия только и видят, как бы найти повод отыграться. И ведь…

Луций слушал Проксимуса, смотрел на суровое лицо Семпрония, и внутри у него все холодело. Он все отчетливее понимал, что в городе не просто проблемы с водой. Сильное недовольство зреет и копится во всех слоях города.

– Я хочу, чтобы ситуация изменилась в самое ближайшее время. Я не жду от тебя чуда. Но до конца недели я жду конкретных и обоснованных сроков решения проблемы. Я все сказал.

Проксимус вместе с Семпронием ушли. Луций, огорошенный, стоял посреди форума. Близился полдень, и в центр форума стали выходить глашатаи, делавшие объявления. Некоторые граждане и сами не гнушались выходить и читать объявления, правда, это получалось не всегда четко и громко – отчего вокруг образовывался гвалт из переспрашивающих и тех, кто требовал объявлять дальше. Очередной глашатай зычно выкрикнул:

– Слушайте, граждане! Дома Туллия из рода Сульпициев и Тита из рода Нумизиев объявляют о помолвке Паулы и Марка. Уплачен задаток – пятьдесят тысяч сестерциев!

В груди Луция похолодело…

– Молодец Туллий, хорошая партия для Паулы! – сказал один стоявший рядом патриций другому.

– А то! Марк Нумизий – красив и молод. Туллий сумел и с могущественным патрицианским родом Нумизиев породниться, и о дочери позаботился.

– А в чем забота?

– Не за какого-то старика, а за бравого молодца отдает.

– Бравого?

– Да, Марк уже центурион2121
  Центурион – военачальник, командующий центурией, т.е. сотней.


[Закрыть] в Преторианском легионе2222
  Обычные легионы в Риме не имели права находиться на территории Италии и располагались только в провинциях – за исключением Преторианского легиона, служившего для поддержания порядка в Риме и являвшегося личной гвардией императора.


[Закрыть].

– А для чего помолвка так публично объявляется? – спросил собеседников Луций, едва сдерживая чувства.

– Как для чего? Заявил о помолвке – считай, подписал договор. Жених отдал щедрый задаток, и если помолвку отменит невеста – то ее семья уплатит жениху четырехкратный размер задатка. А если отменит жених, то теряет задаток он.

– Так это вроде как только дань традиции?

– Здесь не бесстыжий Рим, парень, но и не дремучая провинция. Здесь все уважаемые семьи чтут традиции. На том и стоит весь Север Италии.

Луций пошел с форума в отчаянии, и ноги сами привели его к дому Паулы. Он встал в тени дерева, на противоположной дому стороне, и не решался перейти ближе. У дверей дома стояла повозка, Туллий усаживал туда дочь и напутствовал:

– Пока лето, отдохнешь в поместье, а то в городе и воды-то скоро не будет.

Луций стоял, оставаясь незамеченным, в тени – довольно далеко, чтобы не попадаться на глаза, но при этом и не слышал отчетливо, что именно говорили Паула с отцом. Он почувствовал порыв подбежать, но побаивался гнева отца Паулы, да и новость о помолвке, про которую ни словом не обмолвилась Паула, тоже сдерживала его порывы. Наконец повозка тронулась, а Туллий ушел в дом.

Луция словно бы разрывало на части. Он то почти готов был сорваться и поехать ей вслед, то понимал, что не может прямо сейчас все бросить и бежать, ибо надо разбираться с акведуком. В итоге он решил, что все-таки надо остаться, как следует разобраться в вопросе, иначе ни озвучить сроки кваттуорвиру, ни спланировать работы не получится. А счет, как он чувствовал все сильнее, идет уже на дни, если не на часы. Он вернулся в свою комнату в инсуле. Во дворе под окном Салиний и еще один раб не спеша чистили рыбу, чтобы запечь ее с овощами. Луций мерил шагами комнату и пытался разрешить мучившие его сомнения.

«Когда не знаешь, в чем дело – то, делая одно, упускаешь другое. Где-то ведь должна быть главная причина проблем с акведуком – но почему ее не нашли опытные до меня? Или главной причины нет? И я лишь слепо верю в логику, которую – надо честно признать – учил только по книгам и рассказам учителей? Или вообще всем очевидно, только я не посвящен и влип в эту историю без возможности выплыть и все расставить по местам?»

– Непонятно, что делать, – Луций от волнения начал рассуждать вслух. – Пойти к Петронию, чем расписаться в собственной беспомощности? Пойти в префектуру разбираться, почему диспенсатор2323
  Диспенсатор – в Древнем Риме казначей, ведавший приходными и расходными операциями.


[Закрыть] не платит откупщикам? Что делать, чтобы первыми шагами не испортить все и чтобы не потерять драгоценного времени?

Какое-то время он еще продолжал размышлять вслух, но потом сел на короб с вещами и просто стал смотреть на закатное солнце. Наконец он решился.

«Надо признать: ничего я не понимаю и ничего не знаю о ситуации. И да, героя из меня не получилось, мне реально страшно ошибиться. Но, похоже, если совсем ничего не делать, то оно не только не рассосется само, но будет все хуже и хуже».

С этой мыслью Луций встал с короба, захватил сумку со свитками и стал спускаться вниз. Отмахнувшись рукой от Салиния, вскочившего было сопровождать, Луций отправился в казармы, где размещались приписанные к акведуку рабы. Там он взял с собой двух грамотных рабов-писцов и отправился на поиски Муция, чтобы совместно обследовать все хозяйство и хоть примерно понять, какую отсрочку просить у Проксимуса.

Муция дома не оказалось, он уехал куда-то по делам. Луций был исполнен решимости начать обход сам. Но тут на одной из площадей кто-то ухватил его за руку:

– Это он, это он!

Луций в испуге отдернул руку, порываясь убежать, но путь ему тут же перегородили несколько разъяренных горожан:

– Попался, голубчик!

Луций опешил, повернулся – и увидел, что люди с криками обступают его со всех сторон:

– Держи!..

– Не уйдешь!..

На площади становилось все больше людей, крики становились все громче, его дергали за одежду, толкали, в руках у некоторых появились палки и камни…

– К ответу его!..

От прежней решимости не осталось и следа, и сбивчивые слова Луция о том, что он-то как раз и пытается во всем разобраться, – больше похожие на бормотание, – просто тонули в общем гвалте и криках.

Луций стоял, окруженный плотной толпой, готовой вот-вот разорвать его, и в отчаянии пытался съежиться, прикрывая руками голову.

**

По прилете Корней сразу поехал в офис, набирая по дороге раз за разом Жатову. Но тот трубку не взял, а сообщения – то ли прочитает, то ли нет, не известно.

У порога жатовского кабинета Корней остановился, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями.

«Можно ли все то, что я не уяснил, спросить у Жатова? Он же должен помочь войти в курс дел. Но вдруг он похлопает по плечу и скажет: „Ну что, парень, свое первое задание ты провалил и вывалил на меня, иди помощником в канцелярию“?»

Корней потянул на себя ручку двери – дверь оказалась закрыта. Но тут раздался звонок с неизвестного номера. Внутри у Корнея все сжалось…

– Да?

– Значит, так, Корней. Молодец что вышел, хотя времени упущено много, – Жатов начал, как всегда, с места в карьер. – Это мой второй номер, но и на него мне звонить без толку: я на совещаниях в министерстве, десятки пропущенных за день, все равно не увижу. Будет надо, сам наберу. Иди к аудиторам, они из холдинга, уже собираются уезжать, я тебя записал на совещание, беги и все выясни, у них полчаса до отъезда. Давай шементом к Тамаре Степанне, она проводит, – и в трубке раздались короткие гудки.

Тамара Степановна привела Корнея к аудиторам. Те разместились в зале совещаний: все столы, расставленные в виде огромной буквы «П», были равномерно покрыты папками и коробками с документами. Аудиторы оказались улыбчивыми, лысоватыми и немного полноватыми дядьками, чем-то похожими, словно двоюродные братья. Они ходили внутри буквы «П», собирали со столов папки и складывали их в очередную большую коробку.

– Тамара, позови кого-нибудь унести все это в машину, – сказал первый аудитор, пониже ростом. И обратившись к вошедшему вслед Корнею, продолжил: – Из отдела Петра Михайловича?

Корней кивнул.

– Ты бы еще к трапу примчался… Как зовут?

– К-корней…

– А фамилия не Чуковский?

– Нет, – Корней засмущался, не зная, что означает такая фамильярность от статусных персон – то ли знак расположения, то ли наоборот.

– А зря не Чуковский, – ответил второй аудитор, что повыше, и голосом театрального злодея процитировал: – «И тебе головомойку, неумытому, дадут». Потери энергии у вас, товарищ Корней, – и снова улыбнулся, но в этой улыбке почудилось Корнею что-то зловещее.

– Н-но, потери энергии есть всегда, это физика…

– Точно. Но, как говорится в старом анекдоте, есть нюанс. Потери одного из сегментов вашей сети – выше, чем в среднем по региону. Сильно выше.

– Так структура потребления у нас особая…

– Ты думаешь, в холдинге дебилы? Мы сверяли проблемный сегмент вашей сети не только с другими сегментами. Мы подобрали для сравнения аналогичные сегменты сетей других регионов. Выбирали те, где состав потребителей похож. И где потери заметно выше? В вашей сети. Внутри сети – сегмент имеет самое высокое потребление. С другими сетями сравнили – снова ваш сегмент выше всех. Ты веришь в совпадения?

– Не очень…

– И правильно. Верить надо в физику, законы сохранения и здравый смысл. Доклад мы еще не представили – но чего таить, вывод простой: потери есть, но по документам настолько все гладко, что с наскоку концов не найти; а значит, где-то у вас либо приворовывают, либо разгильдяйски работают, создавая убытки и пряча их, – и аудитор поверх очков укоризненно посмотрел на Корнея…

– А я-то что? Я только приступил к обязанностям…

– Это не по существу, Корнеюшка. А по существу – если вы с Жатовым не выясните детали, то либо кто-то чей-то ставленник, либо кто-то с кем-то в доле, либо вы пустышки и вами играют «в темную». Четвертого не дано, как учит нас закон сохранения. Так что, если сами не замешаны – мой совет вам: ищите быстрее. А если замешаны – лучше признавайтесь, все равно на чистую воду выведем, и никакие сказки не помогут, Корней Чуковский…

Пришла Тамара Степановна в сопровождении трех монтеров в поношенной спецодежде. Аудиторы не спеша оделись и вышли, а монтеры вслед им потащили коробки с документами.

Корней сидел в пустом зале для совещаний и смотрел в пустоту. Неожиданно дверь открылась, и в зал вошел сотрудник отдела безопасности Савельев. Корней видел его мельком, когда устраивался на работу, но общаться не доводилось.

– Ну что, доложат наверх, и всем головы с плеч?

– За что?

– Это ты должен сказать, за что. Если вошел в курс дел. Ты уже две недели как подключен к корпоративной почте и переписку ведешь активно.

Корней понял, что несмотря на видимую расхлябанность, с безопасностью в компании все в порядке, мышь не проскочит.

– Пойдем, покурим, заодно расскажешь, что выяснил.

Тон безопасника не был ни угрожающим, ни подкупающим. Но вкупе с внимательным цепким взглядом создавал ощущение, что каждое твое слово записано и, если что, любая нестыковка будет предъявлена сразу и беспощадно.

Они вышли на улицу через запасный выход, безопасник закурил, а Корней рассказал, что ищет причины расхождений в учете, но никак не может начать распутывать – потому что не знает отправной точки всей истории. Безопасник выпустил колечко дыма и присвистнул:

– Дак ты, получается, и вправду ни при чем? Был бы осведомлен – так бы не говорил, знал бы, что сам себя подставляешь… Ну и ну… – он стряхнул с сигареты пепел. – Хорошо, проясню тебе кое-что. В холдинге идет война кланов, и кое-кто прицельно играет против нашего директора.

– Директора нашей региональной компании, Иван Иваныча?

– Именно. Есть клан топ-менеджеров из Питера, и есть клан из Екатеринбурга, из него как раз Иван Иваныч. Кланы образовались сами собой после поглощения двух компаний третьей. Между кланами всегда было натянуто, но сейчас идет борьба за власть, причем самая кульминация. Если работу Жатова получится поставить под вопрос, то это будет последней каплей, и полетит весь питерский клан, так как Жатов как раз оттуда. Но если он сумеет отбиться, то питерский клан, наоборот, позиции свои усилит, если найдет проблему внутри, и подвинет нашего директора.

– А зачем вы это мне рассказываете?

– Чтоб ты понимал, что «затянуть вопрос» или «спустить на тормозах» историю с потерями в сегменте сети не получится. Многое поставлено на карту, и в итоге полетят головы. А для кучности – и все, кто под руку попадется. И самое главное, что попытка «отмазаться» – делает вероятность попадания «под раздачу» стопроцентной. Вопрос только в том, чьи именно головы полетят. Вижу, что понял.

– А вы в каком клане?

– Ни в каком.

– Как это?

– А так. Безопасность напрямую курируют акционеры, и мой шеф – их прямой ставленник. А сами акционеры в клановые войны не вмешиваются, не их уровень. Лишь бы прибыль не падала и на сторону ничего не шло. Ладно, я на третьем, вон окно, – он взмахнул рукой в сторону крайнего окна на третьем этаже. – Будут проблемы или новости, заходи, – и безопасник, сделав последнюю затяжку и ловким щелчком отправив окурок в урну, ушел.

Снова зазвонила «моторолка»

– Перерыв, есть три минуты. Поговорил с аудиторами? Что нашли? Что говорят? – было слышно, как Жатов торопливо звенит ложечкой, видимо торопясь проглотить порцию кофе перед продолжением совещания. Корней коротко рассказал про разговор.

– Копай. Приеду, доложишь… – и, как всегда, без прощания положил трубку.

**

На раскопки в отчетах и схемах и сопоставление структуры потребителей Корней потратил три дня. И в итоге стало ясно, что проблемный сегмент сети отличается всего одним: там присоединен большой старый завод. Сразу появилось несколько версий о причинах, но какие из них состоятельны и какая на самом деле реальная? Он написал Жатову: «копаю, но нужна Ваша помощь». Через полтора часа тот перезвонил:

– Давай, что нужно? Только в темпе, у меня минуты три.

– Петр Михайлович, я хочу собрать общее совещание, рабочую встречу, и созвать туда всех. Иначе так и будут все ходить кругами.

– Добро. Пиши служебку и сразу подготовь черновик приказа, я пробью. Набери, как будет готово, я выскочу с заседания и проверю почту…

**

Но на рабочей встрече, где удалось собрать руководителей всех отделов сетевой компании, главного энергетика старого завода и даже представителя от администрации города, все сразу пошло не в то русло. Никто не хотел разбираться, все просто «переводили стрелки».

– В документах отражен один объем потребления, а получается, что отпуск энергии другой, – начал с самого очевидного Корней. – Возможно, документы содержат ошибки?

– Какие еще ошибки? – бухгалтер вместе с экономистом возмутились и стали раздавать всем распечатки тарифов, калькуляций и ведомостей. – Вот, вот и вот. Если мало, у нас еще пять коробок документов, приходите, но аудиторы и так уже все под микроскопом просмотрели, не надо пытаться на нас все свалить.

На вопрос о погрешности в приборах учета на заводе главный энергетик завода аж подскочил. Побагровев, он стал размахивая руками, кричать, что сетевая компания в лице Корнея пытается перевалить свою же проблему на плечи завода, и в финале бросил на стол заверенную мятую ксерокопию акта осмотра и проверки приборов учета. И со словами: «Сначала у себя разберитесь, а потом уже нас мордой об стол возите», – встал и, хлопнув дверью, ушел. На акте проверки желтым выделителем были обведены подписи специалистов отдела установки и монтажа этой самой сетевой компании.

Корней, робея, попытался поставить под сомнение достоверность самой проверки, но тут вспылил начальник монтажного отдела: «Я на своих людей не дам тебе напраслину гнать! Давай, сам сначала поезди по колдобинам по району, попроверяй приборы, а потом говори».

Корней подумал, что остается еще вариант, что сама сеть спроектирована с ошибками – но тут, словно предвосхищая это, включился главный инженер:

– Ну да, все перебрали – осталось только на проектный отдел все свалить. Это проще всего – ведь их нет, расформировали при оптимизации, а функцию отдали в холдинг. Но этот номер не пройдет, все попытки свести причины к ошибкам проектирования и свалить на тех, кто уже не работает, – начальство всегда воспринимает как попытки переложить ответственность.

И пристально посмотрел на Корнея.

Чиновник от администрации, до этого молча смотревший на происходящее, встал и стал собираться.

– Горячо тут у вас. Ну, мне пора, совещание в администрации через полчаса. Сообщите о результатах, – и вышел.

Только дверь за ним закрылась, нач. отдела учета потребления из бухгалтерии повернулась лицом к Корнею:

– При посторонних неудобно было, а без них прямо скажу: если разница между отпуском и зафиксированным потреблением есть, а в приборах учета проблем нет, значит, есть где-то незаконные подключения, врезки в сеть. А раз ты не врезки ищешь, а дырки в нашей работе, то ты в курсе и причастен, для того тебя сюда так быстро и поставили. И похоже, что ищешь ты не решение, а того, кто хуже других свою задницу прикрыл, чтобы сделать его козлом отпущения.

Корней слушал и в ужасе понимал: «Ну вот и выяснил мотивы: всем важно прикрыть пятую точку. Причем главное олицетворение всемогущего зла для них – это я. Мда-а-а… Был бы я хоть немного всемогущ так, как они это себе видят… Но пипец, как же быть? Уволят, причем с волчьим билетом в отрасли… И это в лучшем случае, если я не перейду дорогу никому или не подставят…»

Корнея трясло. Срывающимся голосом он стал подытоживать:

– Спасибо, что нашли время, и то.. и за то, что прямо обозначили ваше понимание положения дел. Я п-п-понимаю, что перечисленные мной гипотезы, – он выделил голосом слово «гипотезы», – могли звучать или восприниматься как претензии, но у меня нет, нет такой цели, только разобраться. Я тут человек новый. Но… и ваши слова – ведь тоже только слова. Их будет мало, не только для меня мало, но и.. нужны не только аргументы, но и факты. И я в-в-все выясню, я-я-я.. я подготовлю заключение, где будет явно указано, что отработанные сегодня гипотезы несостоятельны и найдена и обоснована реальная причина потерь. Спасибо за аргументы.

**

После совещания все, кроме Корнея, не сговариваясь вышли покурить.

– Ну, что думаешь?

– Да кто знает. Может, что и получится у него…

– Дай-то бог. Но самое главное, услышат ли его…

– Если это вообще все не игра, уж не засланный ли казачок-то…