Текст книги "Варяги. Надломленный крест"

Глава 3

Июль (червен), 990 год, Хелмно

Жизнь никогда не устанет подкидывать нам новые и новые впечатления. В этом я вновь убедился тогда, когда наше войско вышло к крепости Хелмно. Ведь что ни говори, а крепости брать мне так до сих пор и не довелось. Ведь даже при свержении князя Владимира Киев никто не штурмовал. Обошлось переговорами, потому как хотелось обойтись без лишней крови. Зато сейчас ни о каких переговорах и речи не шло.

Почему так? Хотя бы оттого, что за стенами крепости были те, кого даже с очень большой натяжкой нельзя было назвать не то что друзьями, а даже нейтралами. Поляки из числа тех, что прочно и окончательно легли под Рим, да еще активно и с удовольствием подмахивали своим новым хозяевам. Языческая же часть населения, не без нашего активного участия, за последние годы была вытянута в пределы Руси и расселялась на южных и восточных рубежах.

А еще сама крепость. Мощная, с семнадцатью крепостными башнями полукруглых и прямоугольных форм, с установленными там боевыми машинами. Да и крепостная стена тоже не была беззащитной. Большие зубцы, бойницы для стрелков и крепостных стрелометов, дым от костров, на которых подогревались емкости со смолой и маслом. В общем, в Хелмно были готовы дать отпор.

Эх, такие крепкие места лучше всего изгоном брать, но не судьба. Напасть неожиданно можно лишь тогда, когда противник хлопает развесистыми ушами, ничего не подозревая. Не наш случай. Да и конницы у нас почти не было, она большей частью под рукой Карнаухого, который до недавнего времени сидел себе в Искоростене, и ожидая команды. Поэтому, когда наше войско, вобрав в себя отряды пруссов-наемников, разделилось на три неравные части и двинулось к трем целям-крепостям, у тамошних войск было достаточно времени на меры противодействия.

Где-то они, меры, были правильные, а где-то не слишком. В Гданьске и Хелмно все сделали верно, спору нет. То есть, узнав о том, что в их направлении движутся неслабые силы противника, сбивая на своем пути малые отряды и разоряя селения и малые городки, поляки стянули имеющиеся силы, свезли нужные припасы и сели в осаду.

Зато староградский воевода, Збигнев Рутильский, проявил тот самый шляхетский гонор, о котором так много говорили и писали с давних времен и вплоть до моего родного XXI века. Ах сюда приближаются какие-то там варвары из прусских лесов? Плетьми разгоним! Что, с ними еще и часть войска князя Киевского движется? Так я и это превозмогу. Особливо вооружившись благословением христианских священников и ну просто огромным самомнением.

Вооружился, так сказать. И не просто вывел из Старограда большую часть войска, оставив только-только для стояния на стенах, так еще и всех воинов из окрестностей под свою руку принял. А приняв, выкатился навстречу своей судьбе. Судьба же эта приняла облик трех тысяч хирдманов под командованием Свенельда и приданных им четырех с лишним тысяч пруссов. И вот на них он полез со своими неполными пятью тысячами, искренне веря в то, что имеющаяся у него кавалерия – три с половиной тысячи всадников – будет эффективна.

Ага, как только, так и сразу! Ведь если большая часть хирда шла пешим порядком, то это не значит, что дозорные тоже на своих двоих передвигались. Нет уж, они-то как раз были конные. Поэтому Свенельду хватило времени, получив известия о приближающихся поляках, приготовить им горячую встречу. Особенно коннице. Благо отработанные методики уже имелись.

Старый, добрый и очень надежный «чеснок», он всегда способен порадовать пользователя и огорчить тех, кто попробует его «на вкус». Особенно если заставить врага поддаться охотничьему азарту, выставив впереди «прочесноченной» территории отряд «застрельщиков». А на эту роль выбрали пруссов, поскольку поляки по непонятной причине относились к ним с заметным пренебрежением. Не все, но многие их тех, кто командовал. Загадка, да и только. Хотя следовало признать, что против конницы пруссы сражались так себе. На равнинах так себе, потому как в лесах они легко и просто рвали сунувшихся туда поляков в клочья.

Приятно было узнать, что наемники не кочевряжились, когда узнали, что именно им предстоит делать. Поработать приманкой в ловушке? Что ж, наниматель платит деньги, да еще и хорошие. Значит, наниматель в своем праве. Особенно учитывая то, что отступление отряда-приманки тоже продумано.

Хорошо все получилось. Завидев немалый отряд пруссов, занимающий в общем построении место «головного полка», Збигнев решил стоптать его конницей. Благо пруссы слишком уж выдвинулись вперед. Он даже позаботился о своих флангах, укрепив их как конницей, так и пехотой. Да что там, даже дозоры вперед выслал, которые покрутились поблизости от пруссов, вернувшись… некоторым числом. Все же меткость стрелков еще никто не отменял. Но все его предосторожности разбились о ту самую простую военную хитрость.

«Чеснок» был рассеян не в отдалении, а прямо перед головным отрядом. С трех сторон, чтобы исключить и сносящий все удар с флангов. Вот такой нюанс, который обрекал вражескую кавалерию на немалые потери, но одновременно не полностью защищал сам отряд-приманку. Все же часть всадников, да на скорости, непременно должны были проломиться через заросли «чеснока», как бы густо его ни разбрасывали. Передние ряды, в него вляпавшиеся, одним этим фактом будут создавать прорехи.

Так и случилось. Атака поляков в конном строю захлебнулась, но и головной полк сильно помяли. Зато потом… Строй трех тысячных хирдов при поддержке пруссов, которые со строем ладили не особенно, перемолол лишившихся лошадей всадников, а по беглецам залпами отработали арбалетчики, поубавив число поляков. Затем оставалось только добить польскую пехоту, которая просто не могла отступить с достаточной скоростью.

Результат… Пехота поляков полегла почти вся. И конница поубавилась числом где-то на тысячу, может, немногим меньше. Оставшиеся же, немилосердно нахлестывая коней, ушли в направлении Старограда. В общем, пан Збигнев Рутильский получил даже не щелчок по носу, а сокрушительный удар подкованным сапогом по яйцам. Дескать, вроде бы и жив остался, но почему-то голос стал тонкий-тонкий, да и девочки любить перестали. Метафора, конечно, но суть произошедшего неплохо отражающая.

Про моральный дух как войска, так и собравшихся внутри староградских крепостных стен и вовсе говорить не стоило. Какой уж там дух, когда из войска, вышедшего за стены с целью быстро и показательно разгромить «зарвавшихся язычников-дикарей», возвращается лишь чуть больше половины, да к тому же рассказы о поражении навевают на дурные мысли. Враг же потери если и понес, то незначительные. В общем, в Старограде быстро воцарились тоска и печаль, столь губительные в преддверии прибытия под стены вражеских войск.

А войска прибыли. Без лишней спешки, но и не медля. Прибыв же, сразу стали готовиться к приступу. Грамотно обложили крепость со всех сторон, особое внимание уделив всем трем воротам. Ну и принялись переводить окрестный лес на штурмовые лестницы, передвижные щиты на колесах и прочие премудрости военной науки.

Свенельд, не так давно бывший всего лишь тысячником, но получивший повышение за успешные действия его тысячи в печенежской кампании, был… В общем, импровизировал так себе, зато по готовым шаблонам действовал грамотно и без тени сомнений. В этом он был чем-то похож на прусских генералов времен Фридриха Великого. На тех самых, которым нужно было заранее дать примерный план и возможные варианты развития событий. А уж получив такого рода указания, те горы сворачивали.

Вот и этот варяг еще из того, старого, переяславского хирда, нуждался в направляющей руке на начальном этапе. Нуждался… и получил. При нашей последней с ним беседе разбирались – точнее освежались в памяти – несколько десятков возможных шаблонов. Ну а про штурм Старограда и говорить нечего. Он был досконально разобран еще раньше. Слишком важная крепость, чтобы не приготовиться к ее взятию заблаговременно. Да и козырь у Свенельда имелся такой, что куда там «тузу», скорее можно было сравнить его с глумливой ухмылкой «джокера».

И этот самый козырь был применен Свенельдом почти сразу, едва только была приготовлена вся осадная техника. Сразу же начали работать камнеметы, только метали они не камни, а глиняные ядра с «греческим огнем» внутри. Само собой, уже горящие, чтобы, разбиваясь при приземлении, поджигали все вокруг себя. Паника, отвлечение внимания, необходимость для находящихся за крепостными стенами срочно заняться тушением пожаров. Тех, которые в начальной стадии водичкой не зальешь, только землей забрасывать. А это куда как хлопотнее.

Хороший метод отвлечения внимания хотя бы части защитников. Плюс обстрел из мощных стрелометов, да и про обычных арбалетчиков, перестреливающихся с городскими стрелками под прикрытием окованных железными полосами передвижных колесных щитов, тоже забывать не стоило.

Но главную роль в начавшемся приступе должны были сыграть три неспешно ползущих к крепостным воротам порока, целью которых, по всеобщему мнению, должно было стать выбивание крепостных ворот. Дело медленное, с отнюдь не гарантированным результатом, но такой ход использовался практически всегда. Обслуга порока раскачивает подвешенное на канатах бревно с окованным железом концом, раз за разом ударяя в закрытые ворота. Вдруг да получится!

Только и защитники никогда не дремлют. Сверху, на крышу боевой машины, вбрасываются камни и бревна в надежде проломить защиту. Льют масло и смолу, после чего поджигают, надеясь, что пламя справится с мокрой древесиной. Чаще всего именно так и случается, хотя и не сразу. Ну а обслуга разбегается, пытаясь уцелеть, добежать до укрытий. В общем, если не получается довольно быстро проломить ворота – порок или сам откатывается, или же его гробят.

Вот только на сей раз план был немного другим. Один из пороков нес внутри себя, помимо обычного бревна, которое было так, отвлечения внимания ради, еще и другой груз. Пара бочонков пороха, того самого, из первой партии. Первые селитряницы были заложены немногим более двух лет тому назад. И чуть менее двух лет нужно было для того, чтобы они «созрели», то есть образовались собственно частицы необходимой для производства пороха селитры. Разложившуюся «селитряную землю» извлекали, промывали водой, после чего жидкость выпаривалась и остужалась. И уже в остуженной жидкости, на дне, появлялись необходимые кристаллы.

Выход продукта? Четыре или пять килограммов на целый кубометр земли из селитряницы. Немного, спору нет. Но по-иному никак.

Зато результат – тот самый порох, пригодный не только для стрельбы из пушек – которых пока еще толком и нет – но и для использования вот таким манером. Что ни говори, а пара бочонков, заложенных у крепостных ворот, они вполне в состоянии вышибить эти самые ворота к ангельской бабушке. Уж сделать в них большую дыру точно.

Впрочем, емкости, в которых находился порох, назвать бочонками как-то и язык не поворачивался. Скорее их можно было обозвать петардами. Представляли они собой этакое большое железное ведро, а точнее усеченный конус, которое было под завязку набито порохом, а сверху закрыто несколькими слоями плотной ткани. Затем эту самую емкость прикрепляли «открытой» частью к крепостным воротам, поджигали фитиль и… ждали, когда случится «большой бум».

Лично я не видел, но вестники, прискакавшие от Свенельда, в подробностях рассказали, что случившееся впечатлило ничуть не менее, чем «греческий огонь». Неудивительно, ведь когда находящиеся внутри порока прикрепили начиненные порохом петарды в нужные места на крепостных воротах и подожгли фитиль, то не стали ждать неминуемой смерти. Резко бросились в сторону передвижных щитов. Ушли, понятное дело, далеко не все, лишь четверо из десятка. Ну так и шли на это дело исключительно охотники, безбашенные и отмороженные.

А затем был грохот, какого этот мир еще не слышал. И разлетающиеся обломки собственно порока и ворот, в которые он упирался. И если наши воины были предупреждены, то вот для поляков взрыв был… очень неприятным сюрпризом. Шок, замешательство, непонимание происходящего…. Наверняка некоторые подумали, что «мерзкие идолопоклонники» призвали своих нечестивых богов или вовсе демонов. Правда стоило отдать полякам должное, никто от страха голову не потерял и спасаться не бросился. Но хватило и того временного периода, когда немалая часть защитников приходила в себя.

Бросок вперед плотного строя, прикрывшегося щитами со всех сторон, включая верх. Затем пробраться в частично разбитые ворота и броситься на захват надвратной башни и прилегающих участков стены. Все это под прикрытием резко активизировавшихся арбалетчиков и стрелометов. А дальше… дальше дело техники. Когда взяты ворота, башня и участок стены, да и при численном превосходстве нападающих над обороняющимися раза в два… Плюс низкий уровень морали, о коем тоже забывать не стоит.

Так что дальше были городские бои. Ожесточенные, выматывающие, несущие немалые потери с обеих сторон. Но Староград был уже обречен.

Пруссы-наемники творили нечто запредельное. Да, строй они держать толком не умели. Но вот в лесу или городских боях ситуация менялась. Боевое безумие, звериная жестокость в бою и понимание того, что с падением города будет богатая, крайне богатая добыча. Да и про милую привычку пруссов добывать себе женщин из числа пленниц тоже забывать не стоило. Все же про их диковатость не зря многие говорят, ой не зря.

Два дня шли городские бои. И остановились они лишь тогда, когда все защитники, способные держать оружие, не лишились такой возможности. Кто-то по причине смерти или тяжкого ранения, ну а малая часть сдалась на милость победителей. И начался… грабеж, но не дикий, а вполне организованный, упорядоченный. Тот самый, при котором извлекаются почти все захоронки, не говоря уже о том, что не успели спрятать. Немалая доля найденного должна была отойти наемникам. Таков договор. Зато сам город пруссам точно не отходил. Не их земли. Совсем не их.

Меж тем войско Свенельда уже втянулось в город, занимало опустевшие дома, проводило проверку на предмет того, какие запасы есть в Старограде и на сколько их хватит. На скорую руку восстанавливались разрушенные ворота. Хотя как восстанавливались… Пока там просто возводили сплошную каменную стену, это было быстрее и надежнее. Для входа-выхода же были еще двое ворот.

В любом случае, столь быстрое падение Старограда давало Свенельду возможность оставить в крепости гарнизон. А самому с оставшейся частью войска выдвинуться на усиление хоть ко мне, в Хелмно, хоть в сторону Гданьска, куда отправился Данислав со своими. У Данислава было две тысячи своих плюс полторы пруссов. Мало? Нет, если учитывать, что с моря его должны были поддерживать драккары Эйрика и Торкеля.

Вот поэтому в ответ на донесение Свенельда варягу был дан четкий приказ оставить полторы тысячи в крепости, с остальными поспешить сюда, в Хелмно.

Причины? О, они были весомые. Венеды уже ударили с западных рубежей, хлынув на земли Поморья сносящей все и всех лавиной. А учитывая, что в Поморье спали и видели смерть тех, кто пришел на исконные их земли, то… Поморье запылало как в переносном, так и в самом прямом смысле. Так и должно было случиться, пусть даже несколько позже. Ведь в родной для меня ветке истории в начале XI века Поморье все равно отпало от Польши из-за восстания венедов поморянских земель. Получается, что сейчас даже не пришлось прикладывать особых усилий по слому существующего, достаточно было лишь подтолкнуть естественный ход событий.

Вот и подтолкнули. Удар Венедского Союза с запада, наш и пруссов с востока. «Запертое» море, причем последнее было сделать совсем несложно из-за того, что боевых кораблей у Польши было… маловато. И это еще мягко сказано.

Каковы перспективы не так давно завоеванной территории, которую атакуют с двух направлений, при этом опираясь на местное население? Крайне печальные. А если на этой территории еще начали скапливаться войска, предназначенные для ударов по венедам?

Сумятица и даже хаос. Именно это и происходило. Садиться в осаду в крепостях? Ну да, это можно, но с учетом того, что большая часть населения при первых известиях о наступающих сородичах скорее сожжет припасы, чем предоставит их захватчикам, да к тому же еще иноверцам… Плюс возможность того, что в городах вспыхнут бунты как раз тогда, когда их возьмут в осаду. А бунт в такой момент – большой риск открывшихся изнутри ворот.

Щецин, Любуш, Сединья, Пыржице… И это лишь близкие к порубежью крепости, на которые обрушился удар венедов. Пылающее Поморье не давало польским военачальникам нормально перемещать войска, отрезало их от доступа к продовольствию, лошадям, иным необходимым для войны припасам. Исчезали гонцы, которых посылали в столицу с просьбами о помощи. В общем, творилось как раз то, что и должно было в такой ситуации. Меня это откровенно радовало.

Ну а основной ударный кулак был тут, под Хелмно. Неудивительно, как-никак, самая мощная крепость во всем Поморье-Померании. И ломиться на приступ напролом, пусть и подорвав порохом ворота – одни или хоть сразу все – не вариант. Да и мало его, пороха, хотя мало вовсе не значит «нет вообще». На столь важное дело его пустить самое то будет. Просто, в отличие от Старограда, внутри Хелмно было немало войск, а командующий ими Лешко Кроатек не страдал особым гонором и очень взвешенно подошел к обороне города. Припасы, надежность находящихся внутри, боевой дух – все было на достаточно высоком уровне. Так что сначала следовало ослабить крепость и ее защитников, а уж потом ломиться внутрь.

Этим мы и занимались. Обложили город и принялись неспешно так готовиться к его взятию. Конечно же, не забывали о постоянных обстрелах из камне– и стрелометов, да и простых арбалетчиков подключали к веселью. Разве что «греческий огонь» пока не использовали. Он в качестве «десерта» пойдет, перед приступом. Все же не так его много, чтобы день за днем такими снарядами из камнеметов кидаться.

И июльская жара. Хорошо хоть река рядом и, окунаясь в ее прохладную воду, войско не особенно изнывало от повышенной температуры. Кстати, как раз после очередного купания, вернувшись в разбитый на одном из холмов шатер, я обнаружил возле него знакомые все лица. Магнус да Оттар с Всеволодом, которые по большей части управляли войском, оставляя для меня лишь общие решения, не будничные. Да и сами они могли в случае чего командовать самостоятельно. Тысячники из хорошо себя проявивших, и этим все сказано.

Надо бы создать что-то вроде петровской «Табели о рангах»… А то обычного деления «воин-десятник-полусотник-сотник-полутысячник-тысячник» явно было недостаточно. Да и не применить это разделение к духовной и гражданской составляющей государства. Именно такая мысль неожиданно клюнула в голову. Резко так клюнула. Да так, что забыть точно не получится.

Значит, не забуду. Но обдумаю как следует и тем более обсужу с ближними потом, не сейчас. Нынче другое обсуждать придется. Жестом приглашаю всех троих идти за мной, внутрь шатра. Шатер, кстати, вместительный, один из тех, которые достались в качестве добычи после печенежского похода. Ханский. Другой, почти такой же, у Магнуса, большого ценителя всего того прекрасного, что позволяет чувствовать себя покомфортнее во время похода.

– Хирдманы ждут приказа идти на приступ, – проворчал Оттар, устраиваясь на полу шатра, где вместо стульев были груды обтянутых шелком подушек. – Многие понимают, что осада затянется, вот потому хотят решить дело побыстрее.

– Хелмно – мощная крепость, – вторил другу Всеволод. – Припасов на год хватит, есть колодцы, которые не пересохнут. Наши стрелки и обслуга боевых машин очень медленно выбивают защитников. Нужно использовать «греческий огонь». И потом крепость взять будет куда легче!

– Можно и твою придумку, конунг. Ту самую, из-за которой так быстро пал Староград.

Что тут сказать… Варяги все верно говорят. Но при этом опираются лишь на им известное. Зато мы с Магнусом знаем не большую часть, а все, что доступно на данный момент. И вот эту недостающую часть уже можно озвучить.

– Магнус…

Побратим, правильно поняв мою интонацию, расстелил на низком столике карту и присел рядом, жестом предложив посмотреть на нее.

– У князя Мешко Польского все плохо. Он сейчас в Гнезно, своем стольном граде, – кончиком палочки из моржовой кости жрец Локи указал на столицу нынешней Польши. – Он еще до нашего вторжения собирал там немалые силы. Другая часть располагалась в близких к пруссам и венедам городах. Вот здесь, – теперь палочка поочередно ткнулась в крепости, атакованные как нами, так и венедами. – Если он не соединится с ними, то немалой части войска у него не станет.

– Накло, Южцы, Велен, Санток, – поочередно ткнул пальцем в указанные крепости Всеволод. – В них и окрестностях почти не осталось людей, верных исконным богам и не покорных князю Мешко. Послав туда войска, он остановит наше продвижение и получит возможность встречного удара.

– И даже не надо встречных ударов. Достаточно подождать, пока подойдут и ударят германцы, – процедил Оттар, с отвращением глядя на ту часть карты, которая показывала Священную Римскую империю, а особенно ее границу с Венедским Союзом. – А мы все под стенами Хелмно стоим, ждем неведомо чего.

Хорошее понимание тактики и не слишком – стратегии. Значит, пора учиться и последней. Им это однозначно пригодится. Жестом прошу Магнуса передать мне его палочку-указку и, поблагодарив побратима коротким кивком, начинаю:

– Конница Ратмира Карнаухого уже давненько не под Искоростенью прохлаждается. Задача этой части нашего войска – изгоном обрушиться последовательно на Люблин, Черск и Пултуск, – провожу плавную дугу, соединяющую эти три города. – Никаких попыток взять польские крепости. Только посеять страх, выжигать все на своем пути, по возможности выбивать малые отряды врага. Конница двигается быстро, у каждого всадника не менее одной заводной лошади. Никакого отягощения добычей, только скорость и оставляемые за ними страх и огонь.

– Смутить Мешко, чтоб тот не знал, куда войско слать?

– Так, Оттар. А заодно пусть тамошние князьки больше заботятся о сохранности собственного имущества, а не посылкой воинов Мешко Пясту. Одной стрелой убиваем двух зайцев.

– Потом к нам, под Хелмно?

Отрицательно качаю головой. На сей раз Оттар ошибся. Ну зачем нам здесь конница, тем более легкая? При взятии крепостей ее мало где применить можно. Нет уж, у Карнаухого и дальше дела «по основному профилю» найдутся.

– Если все будет мало-мальски тихо и князь Мешко не выдвинется из столицы в его сторону, Ратмир изобразит бросок на Плоцк. Обложит город, изображая начальную подготовку к осаде, ожидание подкреплений. Но непременно даст выскользнуть гонцам в столицу. Пусть Мешко подергается. Польский князь неплохой военачальник, одного взгляда на карту достаточно, чтобы понять… Гданьск, Хелмно, Влоцлавек, Плоцк. Все эти города рядом с Вислой. А Висла подходит для того, чтобы по ней от устья вверх по течению поднялись наши драккары не из самых крупных, – костяная палочка с нажимом скользнула от устья Вислы на юг, следуя изгибам большой и полноводной реки. – Рассечение… Поморье сожрут венеды и частично пруссы, мы укрепимся по Висле… Вместо великого и обширного княжества останется огрызок, на который еще и с юга Геза Венгерский не преминет накинуться. Он знатный стервятник, то всем ведомо. Теперь понимаете?

Понимают. Глаза загорелись желанием не просто битв, но тех, которые позволят все это провернуть. Понимаю, аппетит у подрастающих хищников хороший. Вот только и о возможностях желудка забывать не стоит. Слишком многие на этом погорели. Взгляд в сторону хитрого Магнуса. И вот жрец Локи, не вставая дотянувшись до своего неизменного посоха, пару раз стучит окованным его концом о ближайший твердый предмет. О мой шлем, лежащий на одной из подушек.

– Тихо, братья-варяги, тихо! Это пугалочка для князя Мешко, а не призыв к действию. У конунга нет таких сил, чтобы проглотить столь большой кус. Втянем сюда больше войск – ударят ромеи с юга и степняки с востока. Они напуганы, но всем известны повадки ромейских змей и степных шакалов.

Всеволод с Оттаром согласно закивали, а нездоровый азартный блеск в глазах приугас.

– Мы ждем от Свенельда тех пруссов, что были с ним. Вот подойдут, тогда и начнем. Не спеша, шаг за шагом, но Хелмно будет гореть от «греческого огня» и ворота от этого…. пороха обрушатся.

– Мы поняли, – ответил Всеволод как за себя, так и за Оттара. – А потом что?

Тут уже такой вопрос, на который следует ответить не Магнусу, мне лично.

– От князя Мешко зависит, куда он со своим войском метнется или не метнется вообще никуда, германцев в помощь себе ожидая. А они придут. Только куда – то нам неведомо.

– И до их прихода надо взять все, что получится?

– Верно, Всеволод. Только не «все что получится», а «все, что получится без лишних потерь». Тяжелая конница германцев – противник страшный, да и пешими они сражаются ничуть не хуже. Потому на «посев чеснока» рассчитывать особо не стоит. Это работает один-два раза, не больше. Потом враг становится особо осторожен. Все понятно?

– Да.

– Не дети уже, конунг!

– Лучше лишний раз спросить, чем потом сожалеть о не спрошенном, – слегка улыбаюсь я. – Тогда… Ждем Свенельда. А наши пруссы пусть продолжают разорять окрестности Хелмно. У них это хорошо получается.

Что да, то да. Пруссы и грабежи – они почти что нераздельны. После них не оставалось ничего действительно ценного. А учитывая, что действовали они по всем направлениям, да причем передвигались на лошадях, организуя действительно дальние рейды. В общем, вокруг Хелмно образовывалась своего рода «мертвая зона». Не в прямом смысле, ведь подчистую не вырезали – не степняки чай, но вот сопротивления никто в принципе не оказывал. Некому было.

Оттар и Всеволод ушли. А вот побратим остался. Оно и понятно, есть и такие разговоры, которые лишь для нас. К примеру, дела шпионские, без которых нельзя, но от которых порой неудержимо тянет блевать.

– Свенельд подойдет дня через три, Мрачный, – уведомил меня Магнус, продолжая смотреть на карту и что-то прикидывая в уме. – А вот пруссов пора возвращать. Если ты не передумал.

– Лучше пусть они ловят самый густой поток стрел на улицах города.

– Понимаю. Но если…

– Они наемники, брат. Сражаются за добычу и за обещанную Помезанию. К тому же мы не бросаем их на убой, просто выдвигаем в первые линии. Они более всего пригодны именно при штурме городов и в лесах, где сражаются вне строя.

Магнус кивнул, на глазах успокаиваясь. Нервы. Всего лишь нервы, которые даже у жреца Локи не железные. А причина… Вполне ясная, но именно по ее поводу и хочу спросить.

– Что с германцами?

– Первая часть их войска идет в Данию, как и ожидалось. Другие будут поддерживать польского князя. Соединившись с ним, они будут очень опасны для нас.

– Вот потому мы и сидим у Хелмно, стараясь уменьшить возможные потери при взятии крепости. Ты же видишь карту, Магнус…

– И?

– Венедская ярость и поддержка населения бросят к их ногам почти все Поморье. Мы же успели взять Староград, скоро падет Гданьск. Прибрежный город не выдержит удара с моря и с суши. Мы, дождавшись Свенельда, положим себе в суму Хелмно. Сильную, пригодную для долгой обороны крепость, ключевой город этой земли. Посмотри на Гнезно…

– Смотрю и не радуюсь.

Понимаю Магнуса и его душевный настрой. В Гнезно Мешко собирает войско. Поблизости от столицы большое число крепостей, мимо которых просто так не пройти. Плюс польский князь обоснованно ожидает прибытия союзных войск, которые ему однозначно обещаны.

– Ему тоже радоваться нечему, – усмехаюсь я. – Мешко и его воеводы понимают, что как только войско сдвинется от Гнезно, мы об этом узнаем. И… не станем устраивать большое сражение с большими потерями с обеих сторон. Сунется под Хелмно? Еще немного помедлит, и мы уже будем внутри крепости. Пусть попробует выковырнуть нас оттуда. Сунется сюда прямо сейчас? Мы оттянемся на запад, на соединение с венедами, чтобы, соединившись, пойти на столицу Польши. Или показать, что собираемся это сделать. Но он-то вынужден будет действовать…

– А еще Ратмир, – искренне, от души улыбнулся Магнус, врубившись в ситуацию. – Набег легкой конницы, страх… Тогда Мешко будет только ждать?

– Да нам нет особой разницы. Все заранее продумывали. Все зависит от того, каким числом придут германцы. И сколько крепостей к тому времени нам удастся захватить, чтобы самим в них засесть. Пояс…. Тот самый, который отделит Поморье от Польши.

Одновременно со словами я провел пальцев по карте, тем самым наглядно показывая ту самую черту. Вопрос сейчас заключался в том, сумеем ли мы включить в «пояс» крепости Накло и Южцы или придется уступить немаленький кусок. Но тут уже от ретивости германцев зависит. И от того, насколько серьезно воспринимают регентши императора Оттона III сложившуюся ситуацию? На какие жертвы готовы пойти?

И было еще кое-что. Своего рода «секретное оружие», но в области дипломатии. Как раз на тот случай, если Священная Римская империя все же решит втянуться в войну, не пожелав оттянуть ее момент разделом Дании на «зоны влияния». Ведь у любой империи есть противник, который наступает оной на пятки, а также с удовольствием вопьется клыками в шею, желательно со спины.

Время его активации уже пришло. Точнее сказать «оружие» само знало, когда ему приступать к активным действиям.