Текст книги "Двойники Крестного"

Глава восьмая.

…Крестный наводнил Москву своими двойниками, значит, чувствует себя в относительной безопасности, – размышлял Иван, сидя в скверике у высотки на площади Восстания. Здание еще не привели в прежний вид и на восемнадцатом этаже еще шли ремонтные работы, хотя сплошной забор вокруг высотки уже убрали…

Магазины на первом этаже работали и московский народ то и дело проходил мимо застывшего на скамейке Ивана… А раз он немного успокоился, его сейчас же потянет на подвиги, сообразил Иван. Слишком неуемный характер у этого ветерана КГБ и криминального мира… А что его заботит сейчас больше всего?

Я – ответил сам себе Иван…

Я – его главная сейчас забота.. Он будет искать меня даже не для того, чтобы убить, а хотя бы понаблюдать за мной издали.

Узнать, как я себя чувствую, какое у меня настроение, и вообще – чем я занят? не поисками ли Крестного? Для того, чтобы отомстить ему и отправить его самого на тот свет, как он сделал это с женщиной, которую я, кажется:, успел полюбить…

Значит, нужно прежде всего ввести Крестного в заблуждение относительно своих планов… Я должен сделать все наоборот…

Должен вести себя так, словно я вовсе не испытываю тех чувств, которые я испытываю сейчас… Я должн забыть о Наде, словно ее и не было никогда…

Раз ее не было, ее смерть меня нисколько не задела. Она прошла мимо, я не заметил ее…

Я только удивлен долгим отсутствием Крестного и его заказов. Что, он стал сомневаться в моих способностях? Или ему не нужно больше денег? Он перестал брать заказы у своих клиентов?

Он отказался от своей мечты – домика на берегу озера Онтарио?.. Он решил навсегда остаться в России? Этого просто не может быть.

Россию Крестный ненавидит всей душой…

Иван вдруг понял, что Крестный не собирается его убивать…

Иван по-прежнему был нужен Крестному… Он и Надю-то убрал только потому, что она отбила Ивана у него, Крестного. Иван вышел из род его контроля, и, убив Надю, Крестный собирался вернуть этот контроль себе… Нет, он не собирается убивать Ивана.

Он, наоборот, ищет контакта, хотя и боится, что Иван сам убьет его…

Если так, то знаменитый аналитик Никитина просчитался, подумал Иван с иронической ухмылкой. Он вспомнил, как неожиданно увидел самого себя, когда, повинуясь первому импульсивному движению, бросился по местам, где, как он рассчитывал, можно увидеть Крестного, и не подумал о том, что все эти места переполнены его двойниками…

Но его ждало поразительное открытие – человек, загримированный под него самого, под Ивана, совершенно по-дурацки торчал на улице чуть ли не нарочно привлекая к себе внимание прохожих…

«Они, наверное, Крестного за идиота принимают! – подумал Иван раздраженно. – Тут же без всякого бинокля видно, что это подсадка! Крестный знает мою осторожность и осмотрительность.. Я делаю все так естественно, что все мои действия органично вписываются в общую структуру бытия, даже смерти, которые я приношу людям… Это же придурок просто торчал на улице и ждал, когда на него кто-нибудь обратит внимание… И на него реагировал, практически, каждый… Крестный никогда не пойдет на контакт с таким дешевым подсадным… ФСБ развлекается детскими играми… Я большего от них ждал…»

За час-полтора, которые Иван провел в скверике перед высоткой, он все обдумал и принял решение… Оно было простым и призвано было продемонстрировать добрую волю Ивана в отношении Крестного… Вернее сказать – добрую до поры, до времени волю Ивана…

Несмотря на свой показной демократизм, Крестный был изрядным сибаритом и гурманом. Ивану не раз приходилось встречаться с ним в ресторане «Театральном» – бывшем ресторане Всероссийского театрального общества и Дома Актера на Тверской, рядом с памятником Пушкину…

Было это давно, еще в первые месяцы знакомства Ивана с Крестным, когда у них только налаживался контакт… Об этом месте их встреч никто не мог знать, кроме Ивана и Крестного…

Крестный, наверняка, сидит там чуть ли не каждый день в надежде, что Иван вспомнит об этом месте их встреч и придет, если захочет возобновить контакт… А на случай, если Иван захочет его убить, Крестный окружит себя охранниками… Но, скорее всего, он решил, что Иван одумался, что первый порыв ярости у него прошел… Ведь, ни один из двойников Крестного больше не погиб…

Значит, и сам Крестный теперь в безопасности… Иван придет в театральный ресторан только для того, чтобы возобновить контакт с Крестным, или не придет совсем…

«Я приду, Крестный! – подумал Иван. – Ты дождался! Скоро дождусь и я… Сегодня же ночью… Я чувствую! Сегодня ночью – наверняка!»

Почему именно сегодня и почему ночью – Иван не знал, но был уверен, что так именно и будет. Сегодня ночью он рассчитается с Крестным…

Иван заехал к себе на квартиру, где переоделся в новый, только вчера купленый в фирменном магазине костюм от Зайцева и оставил дома оружие. В ресторане бывали знаменитости и, хотя гостей на входе и не обыскивали, но заставляли проходить через электромагнитный контур, как при посадке в самолет, и тех, кто «звенел» при этом, вежливо приглашали избавиться от лишних предметов в своих карманах… Делалось это конфиденциально и можно было притащить с собой хоть пулемет, охрана конфисковала бы его и вернула бы, когда гость собрался бы уходить.. И никаких звонков в милицию о незаконном ношении оружия. Клиенты ресторану были дороже соблюдения закона…

Поэтому в ресторан Иван поехал безоружным… Он знал наверняка, что в самом ресторане убить Крестного не удастся – при скоплении народа, при охранниках не только Крестного, но и других гостей, при обыске на выходе… Ивану было нужно только восстановить контакт со своим бывшим другом, чтобы остаться наедине с ним позже, в другом более подходящем для того, что он задумал, месте…

В ресторан он вошел следом за двумя мужчинами во фраках, вылезших из остановившегося напротив ресторана «мерседеса» и в сопровождении двух охранников, направившихся к двери впереди Ивана…

Один охранник сдал оружие и прошел первым внутрь, в зал, а сами мужчины задержались перед входом, поджидая результатов проверки на безопасность…

– Не поверишь, дорогой мой, я теперь, можно сказать, переменил имя! – говорил один из них другому, высокому и худому брюнету, свысока поглядывающему на входящих мимо них в зал женщин… – Меня по-прежнему узнают на улице, но знаешь, что шепчут в этот момент друг другу? «Смотри, вон Ковров идет!» В театре иной раз Иваном Антоновичем называют! Нет, я не жалуюсь, это даже хорошо! Значит, фильм пользуется даже большей популярностью, чем я предполагал, но есть вы этом несуразность какая-то. Зовут-то меня все же, Николаем!..

– А, брось, Коля! – ответил другой… – Меня честно говоря, после «Формулы любви» просто затрахали этой песенкой, которую я с Семеном там пел… Как выходишь из театра, так сразу хор целый: «Уно, уно, уно, ун моменто!» На улице поджидали, сволочи…

– Кого это ты сволочишь, Саша? – спросил насмешливо первый.

– Поклонников, фанатов, кого ж еще! – ответил томно второй.

– Э-э. нет! Ты им благодарен должен быть…

Они дождались сигнала охранника, что в зале все спокойно и пошли, наконец, к столику. Второй охранник, не сдавая оружия, остался ждать в вестибюле…

Иван последовал за ними…

Появление двух известных актеров в ресторане вызвало небольшое оживление, воспользовавшись которым, Иван незаметно проскользнул за их спинами и занял свободный столик у стены, откуда просматривался весь зал ресторана одновременно…

Беглого осмотра было достаточно, чтобы убедиться, что появление в зале Ивана осталось незамеченным… Он посмотрел меню и заказал себе жаркое с грибами и бутылку белого грузинского.

Ему тотчас принесли бутылку «Цинандали», и он, налив себе вина, осматривал зал в ожидании заказанного им жаркого…

Крестного Иван не видел, но тем не менее чувствовал, что тот где-то рядом… Единственное, что удалось ему заметить, – очень напряженные, словно готовящиеся к прыжку фигуры двух крепко сложенных пареньков, сидящих на высоких стульях за барной стойкой… Он смотрели прямо на Ивана и сторожили каждое его движение…

Иван поразглядывал их пару минут и потерял к ним интерес.

Они были, без всякого сомнения, охранниками Крестного, и это могло означать только то, что и сам он здесь… Парни узнали Ивана или по фотографиям, хотя, насколько он помнил, никто и никогда его не фотографировал, кроме как на документы…

Или Ивана показал им сам Крестный…

Но в любом случае парни не могли быть вооружены, а поэтому ни опасности, ни, стало быть, интереса для Ивана не представляли…

«Где же Крестный? – волновался Иван, хотя и понимал, что волноваться ему нив коем случае нельзя. – Он точно должен быть здесь! Я чувствую, что он здесь! Почему же я его не вижу»

Пожилой мужчина с густыми волнистыми волосами, сидевший спиной к Ивану за соседним столиком медленно повернулся к нему, и Иван еле сдержал себя, чтобы не улыбнуться радостно и зловеще…

Это был Крестный в огромном дурацком парике, который делал его лет на пятнадцать моложе и менял его внешность просто неузнаваемо…

Иван сдержал себя и смотрел на Крестного спокойно и чуть иронично…

– Ба! – воскликнул Крестный в обычной своей развязной манере. – Да это никак, Ваня! Какими судьбами, Ванюша? Ты вспомнил, наконец, об этой вонючей забегаловке? А уже начал думать, – не случилось ли у тебя, не дай бог, что-нибудь с головой…

– Вспомнил, Крестный, – кивнул головой Иван. – Вспомнил, как видишь… А ты смотрю, времени не теряешь. Шутом тут устроился, театральных знаменитостей веселишь? И хорошо платят?

– Надо же мне как-то развлекаться, Ванюша, – возразил Крестный и добавил укоризненно. – Скучно мне стало с тех пор как ты меня покинул… Работать не с кем… У всех руки не тем концом вставлены…

– Ну это еще разобраться нужно, кто кого покинул, – ответил ему Иван. – Что это ты сидишь так далеко? перебирайся ко мне, что ли? Я, честно сказать, тоже без работы заскучал, застоялся что-то…

Радость мелькнула в глазах Крестного, но он тотчас же погасил искорки, блеснувшие в его глазах и, взяв бутылку со своего столика, пересел к Ивану… Иван посмотрел на бутылку в его руке и его чуть не замутило от тошнотворного воспоминания.

Это, конечно, был гаванский ром, любимый напиток Крестного…

Иван кивнул на бутылку.

– Что это, Крестный, поминки по Раулю Кастро, что ли справляешь?

– А разве он умер? – быстро и испуганно спросил Крестный и, вздохнув, добавил:

– Не шути так, Ваня! Грех смеяться над стариком… Все мы смертны… Но я не хочу, чтобы она подбиралась так внезапно…

«Я всегда знал, что больше всего ты боишься смерти! – подумал Иван… – Подожди, ты у меня вдоволь насладишься ощущением ее близости…»

– Ты Крестный, когда-нибудь утонешь в этом своем гаванском роме, – сказал, смеясь Иван, хотя смех дался ему с большим трудом… – Ты кончишь жизнь утопленником. Ромовым утопленником!

– Эх, Ваня, – вздохнул Крестный. – Как тебе не стыдно подтрунивать над стариком, который тебя любит, как сына… Своих-то сыновей у меня нет, наверное… Впрочем, черт его знает… Может и есть, где-нибудь в Сальвадоре… Но я. по крайней мере, о них ничего не знаю… Мало ли чего на свете после меня осталось… А может и совсем ничего не осталось после Крестного…

Крестный подпер голову рукой и пригорюнился. Вышло это у него шутовски, но Крестный всегда, сколько помнил его Иван, любил ёрничать…

Упоминание о Сальвадоре напомнило Ивану о Никитине, который вместе с Крестным работал когда-то в этой далекой латиноамериканской стране…

– А тебя дружок твой бывший из ФСБ разыскивает,. – сказал Иван и посмотрел внимательно на Крестного, какая у того будет реакция…

– А ты откуда это знаешь? – насторожился Крестный. – Он тебе докладывал что ли?

Иван почувствовал, что нужно развивать эту тему, общий враг как никогда сближает людей, а в том, что Никитин Ивану враг, Крестный не мог сомневаться… Иван усмехнулся и ответил:

– Я вчера самого себя встретил… Вот так-то, Крестный! Пока ты тут гаванский ром попиваешь, тебя на живца ловят…

– Как это самого себя? – удивился Крестный, но что-то в его глазах мелькнуло такое, что Иван понял, что Крестный в курсе того, что предпринимает Никитин… Очень даже в курсе…

– Вот так… ответил Иван. – Пошел твоих двойничков проведать. Соскучился что-то по тебе… А там торчит моя фигура на самом заметном месте и прямо-таки ждет, когда на нее внимание обратят… Ну, я посмеялся, да и ушел. Не такой, думаю, Крестный олух, чтобы на подсадного клевать… Его не проведешь…

– Не такой, Ваня, не такой… – подтвердил Крестный, и вдруг хлопнул себя по лбу.

– Постой, как это просмеялся и ушел? Так это не ты того подсадного замочил?

– А зачем это мне, сам подумай… – Иван был удивлен сообщением о смерти своего ментовского двойника, но еще больше был удивлен тем, что ни он сам, ни Крестный, судя по всему, к этой смерти не имели никакого отношения… То тли Герасимов подсидел Никитина, то ли наоборот… Сам черт их не разберет.

«Мне-то какая, хрен, разница? – подумал Иван. – Замочили – и замочили…»

– Вот и я голову сломал, – оживился Крестный, – зачем ты его шлепнул?

Он снял парик и потер лысину…

– Так кто ж это его замочил тогда? Свои, что ли, выходит?

– А нам-то с тобой какая разница, Крестный? – спросил Иван. – У них там свои какие-то разборки, а мы ни при чем…

– Ты может быть, скажешь, что и моих двойничков не ты шлепнул, а Ваня? – прищурился Крестный. – Я ведь, старый человек, меня такие фокусы раздражают… Чем тебе мои-то куколки помешали… Или меня хотел уложить? Признайся честно старику!

– Скажу честно, тебя хотел уложить Крестный! – сказал Иван, понимая, что никакое вранье сейчас не пройдет. – Трое на моем счету… Слишком больно ты мне мозоль придавил с этим взрывом… Вот я и открыл пальбу… Но отлежался потом, подумал, покопался в себе… Оно даже к лучшему, что так получилось… Я же другим человеком чуть было не стал… А зачем мне это нужно? Другой человек должен другой жизнью жить, чем я живу… А другой жизни у меня нет… А за двойников на меня не обижайся, у тебя их, наверное, и без этих троих хватает…

– Хватает, Ваня, хватает, – самодовольно подтвердил Крестный. – Я себе двойничков полсотни заказал, наверное, все уже готовы… Так что, по Москве сейчас квартала не пройдешь, чтобы Крестного не встретить… Смех да и только!

«Всегда хвастуном был, старый урод! – подумал Иван. – Нашел чем хвалиться! Двойников у него целая куча… Я-то тебя разыскал, все-таки… Хотя идея, надо признаться, не плохая…»

Ивану вдруг показалось, что и этот Крестный, который сидит сейчас за столиком напротив него, не настоящий… Это вполне могло оказаться правдой. Что мешало Крестному, настоящему Крестному, подготовить двойника очень высокого уровня, напичкать его информацией и выпустить его на встречу с Иваном…

Иван даже растерялся от этой мысли… Но тут же понял, что для Крестного в ситуации с двойниками лесть и свои недостатки…

Иван должен убедиться, что Крестный, с которым он сейчас сидит – настоящий, то устроит ему проверку… Иван даже улыбнулся при этой мысли…

Сейчас он немного позабавится…

– Опять смеешься над стариком, Ваня? – спросил Крестный. – Смейся, смейся, а нашел ты меня только потому, что я этого захотел. А вот Никитин никогда меня не найдет… Мы сами его найдем. мы с тобой. Так ведь, Ваня? Его же нужно наказать! Зря все же ты его не шлепнул прошлый раз, ведь была возможность, была… Засрал он тебе тогда мозги своей болтовней обо мне…

– Может быть, и шлепнем Никитина, – сказал Иван. – Только я сначала хочу убедиться, что мне сейчас мозги не засирают… Чем ты можешь доказать, что ты Крестный, а не очередной его двойник…

Теперь растерялся Крестный. Он не готов был к такому повороту и даже обиделся на Ивана…

– Я – мой двойник?.. – повторил он. – Погоди, погоди, ты меня совсем запутал… Зачем мне это доказывать, ты что, не видишь, что я – это я!

Иван молчал, изредка иронически поглядывая на Крестного…

– Подожди, Ваня! – сказал Крестный, хотя Иван по всему его виду, никуда и не спешил. – Ты, что не помнишь, как я тебе Кроносова заказывал? Как ты его через водопровод взял, когда мои ребята три раза лажанулись? А как Белоглазова кончали? Помнишь? А поджог леса в Поволжье? Кто это придумал? Я! А сделал ты! Каких же тебе еще доказательств нужно…

Иван упрямо молчал. Он уже не сомневался, что перед ним – настоящий Крестный, но хотел заставить того понервничать еще…

– Ну, хорошо, хорошо! – волновался Крестный. – Помнишь игру в «догонялки» с номерными пистолетами, я тебя заставил тогда «зайцем» быть, а ты всех моих ребят перестрелял?.. А потом спас меня, когда этот сучонок Илья, первый номер, в зоопарке меня хотел пришить?.. Мы потом еще выпили где-то, хотя убей не помню где? В забегаловке какой-то… Ты тогда мне первый раз проболтался, что есть у тебя кто-то, у метро Октябрьская живет… Я тогда сразу на ус намотал, чуял, что не уживемся мы с этой бабенкой, перейдет она мне дорогу…

– Ладно! Ответь мне на один только вопрос, – Иван решил прекратить ломать комедию из опасения, что Крестный почувствует его игру и задумается – зачем это Ивану нужно… – Когда ты плеснул мне вином на грудь и сказал что в двенадцать ровно меня начнут преследовать свои гончие псы, твои ребятки из школы киллеров, сколько минут форы ты дал мне лично от себя?

– Пять минут Ваня, – тут же ответил Крестный. – Помню хорошо, как сейчас – ровно пять минут и ни секундой больше…

– И далеко я успел уйти за эти твои пять минут, не помнишь?

Теперь усмехнулся Крестный.

– Меня, Ваня, на мякине не проведешь! – ответил он. – Ты ушел ровно в двенадцать, а эти пять минут мы просидели с тобой вместе – доедали шашлык и допивали красное вино – хванчкару…

– Так и быть, убедил ты меня, Крестный! – вздохнул Иван. – Можно сказать, что я не сомневаюсь, что ты – это ты, а не очередная подсадная утка, которых ты наплодил десятками…

– Я уж сам было чуть не засомневался, что я – это не я, – улыбнулся Крестный облегченно…

– Сам виноват, – пожал плечами Иван. – Все двойники твои, лишканул ты с ними, по-моему…

– Ничего, Ваня, – закивал головой Крестный. – Береженого бог бережет… Нам с тобой пора и свои дела обсудить… Раздражает меня, честно признаться, этот Никитин. Возомнил из себя черт знает что! Генерал он! Говно он, а не генерал! Его всегда в драку тянуло первым делом, дай пострелять, кулаками помахать… А думал я за него, так и жили… Как он только в генералы полез, удивительно… Тупой же как… Ну не знаю… как жопа! Вот-вот – как жопа! И мозгов столько же, сколько в жопе! И он мне угрожает! он меня убить, видите ли, хочет!

Крестный взялся за бутылку рома и налил себе полный фужер рома…

Иван понял, что Крестный сильно волновался перед встречей с ним и сейчас ром ему нужен, чтобы снять напряжение… Себе Иван налил тоже полный фужер белого сухого вина – «цинандали»…

– Давай, Ваня! Со свиданьицем, – Крестный чокнулся с Иваном и опрокинул в себя фужер рома.

Он на мгновение замер, словно прислушиваясь к своим ощущениям, потом понюхал свой кулак и сказал подсевшим от рома голосом:

– Никитина нужно убирать! Пока он нас с тобой не убрал! Мы же как бельмо у него на глазу… И рад бы не обращать внимания, да забыть про нас нельзя – сами о себе напомним… И напомним, Ваня! Хорошенько ему о себе напомним… Так напомним, что до конца дней не забудет! Благо, скоро уже этот конец будет! Теперь, когда ты снова со мной, я не сомневаюсь в успехе!

– А дальше-то что, Крестный? – спросил Иван. – Уберем мы Никитина… А дальше что делать будем?..

– Дальше? – переспросил Крестный. – Дальше известно что… Сценарий у нас с тобой всегда один – берем хорошие деньги и уезжаем из этой гребанной России навсегда… Я говорил же тебе, хочу небольшую виллу на берегу Великих озер купить… С детства мечтал о тех местах… Приходилось мне там бывать, когда в Оттаве работал… Отличные места… Лес, озеро, тишина и покой… Это Ваня, человеку больше всего требуется – тишина и покой! Может быть, ты сочтешь это странным, но я с детства люблю те места… И с детства Волгу ненавижу, хотя родился на ней, так уж повезло мне с родителями…

Чем больше говорил Крестный о тишине и покое, тем больше понимал Иван, что именно этого ему и не хватает – тишины и покоя…

Он хотел бы лечь на берегу реки и лежать без движения часами, днями, неделями, пока не замрет в нем последняя искра жизни, и сам он не превратится в камень…

Тишина и покой! Это и есть настоящая свобода! Возможность двигаться в любую сторону сводится к возможности не совершать вообще никаких движений… И в этом настоящее блаженство!

Крестный еще что-то говорил, но Иван уже не обращал внимания на его слова чутко прислушиваясь к совершенно новым ощущениям, рождавшимся внутри него… Когда он убьет Крестного и Никитина, понял Иван, он будет стремиться к тишине и покою… Тишина и покой – вот конечная цель его непонятной и мучительной жизни…

Иван слышал, как Крестный часто упоминает фамилию Никитин, но не принимал участия в разговоре с ним. Но Крестному, который успел выпить еще два фужера рома, и не нужно было, чтобы Иван что-то говорил. Достаточно того, что он сидел рядом и иногда кивал, то ли на слова Крестного, то ли своим каким-то мыслям…

Иван был рядом и это наполняло Крестного уверенностью, что все получится, что он задумал: и с Никитиным удастся разобраться…

И банк они с Иваном возьмут. Банк с большими деньгами…

С кучей долларов, которые позволят потом Крестному ни о чем больше в жизни не думать, ничего больше не делать, а наслаждаться тишиной и покоем…

Иван может все! Это Крестный помнил очень хорошо и счастливо улыбался…