Текст книги "Сталкеры миров"

Сталкеры переглянулись, не понимая, о чем речь – реки и озера Зоны были не такой глубины, чтобы бояться в них погружаться. Но Кум есть Кум, и Мальтиец ему под стать, кто их разберет, о чем они? Может, вовсе и не о водном отдыхе.

Полтора часа сталкеры шли, слушая или сканируя пространство вокруг себя – кто как умел. Ирина начала было делиться впечатлениями о Зоне, и Кум вежливо, но твердо посоветовал ей не отвлекать их от работы. Она обиженно замолчала. Кум действительно проводил внутреннюю работу – благодаря дару Черного Сталкера он начал чувствовать местонахождение других групп. Капитан обнаружил в себе эту способность на следующий день после встречи с Рэдом, когда подумал – а интересно, есть ли еще какие-то группы неподалеку? И тут же понял, что чувствует – на расстоянии с десяток километров зюйд-зюйд-вест параллельным курсом идет группа из четырех человек. Ощущение было новое, странноватое, и Кум понял, что отныне у него будет много работы по освоению этой «чуйки». Теперь он шел, прощупывая пространство в глубину, держал в голове карту местности – квадрат со стороной около десяти километров, отмечал на ней положения тех двух групп, что были ближе, зондировал Зону в поиске других групп, и пытался определить количество людей в них. Работа требовала сосредоточенности, но была довольно интересной. На внутренней карте Кум видел, что группы сближаются, и в один момент чуть изменил направление движения своей, чтобы встреча не случилась раньше, чем следует.

– Внимание! – негромко скомандовал он. – Через несколько минут будем на месте! Языки держать на привязи!

Ирина приняла предостережение на свой счет и обиженно, по-кроличьи, дернула носом и губами. Полковник от волнения задышал громче. Мордвин посмотрел на него и только открыл рот, чтобы сказать что-то язвительное, но перевел взгляд на спину Кума и передумал. Гамлет притормозил и, задрав голову, внюхивался в воздух.

Еще несколько десятков шагов – и группа вышла на большую, в сотню метров в диаметре, поляну. Большую ее часть занимало озеро, на левом его берегу сиял большими окнами двухэтажный дом с плоской кровлей и широкой стеклянной дверью. Дверь и окна были непрозрачные снаружи. Видно было, что дом собран из готовых блоков. Между домом и озером, в нескольких метрах от воды, стояла ажурная беседка со сквозным проходом, в ней – стол и лавка вокруг него. От беседки в воду заходил деревянный мостик, вокруг озера склоняли к воде ветви ивы, по границе воды и берега волнистой лентой зеленел камыш.

– Привал! – объявил Кум и пошел к беседке, на ходу сбрасывая рюкзак. Мордвин, увидев озеро, радостно заулыбался, быстрым шагом догнал Кума, буркнул ему: «Я в воду», сбросил рюкзак на траву у беседки, быстро разделся, покидал одежду на рюкзак, пробежал по мостику и прыгнул в воду. Из-под мостика с испуганным кряканьем выскочила дикая утка, за ней, быстро перебирая лапками, помчались с десяток утят. Птичья семья поплыла к противоположному от сталкеров берегу, где мать-утка, умело лавируя между камышин, заботливо спрятала свою стайку от человеческих глаз.

Ржавый посмотрел на Кума и, не увидев возражений, тоже разделся и прыгнул с мостика так, чтобы как можно больше брызг попало на Мордвина. Тот в ответ нырнул, подплыл к другу, схватил его за ногу и рванул под воду. Сталкеры с улыбками наблюдали с берега, как взрослые мужчины вспоминают детство.

Кум сел за стол в беседке, достал свою спецрацию для членов отряда «Лад» и послал вызов Эрлиону. Спустя пару секунд прозвучал его голос:

– Да, Владимир, слушаю тебя!

– Докладываю: мы на точке сбора. В наличии 10 человек, из них двое «носителей», все готовы к переходу.

– Принято! Через полчаса Аренк вас проводит, пока отдыхайте.

– Принято! – ответил Кум и, выключив рацию, крикнул:

– Полчаса отдыха! – и, раздевшись, тоже побежал на мостик. За ним в озерце оказались остальные, только Ирина и полковник осталась сидеть в беседке, завистливо поглядывая на водное блаженство сталкеров.

Смыв с себя пыль и прошлые тревоги, они выбрались на берег, где Мордвин наскоро соорудил всем по бутерброду, особенно вкусному после купания. Места в беседке вокруг стола хватило всем, только Гамлет улегся на траве у входа, положив голову на лапы. Сидели молча, дожевывая свой перекус и поглядывая на дом.

Наконец его стеклянная дверь отворились и сталкеры увидели высокого красивого юношу в светлом комбинезоне. Парень стремительно прошел метров двадцать, отделявших дом от беседки, приветственно поднял руку и улыбнулся сталкерам:

– Добрый день! Я – Аренк. Поздравляю с прибытием! Прошу всех в дом, все готово для вашего перехода.

Юноша взглянул на собольфа, потом вопросительно посмотрел на Кума:

– Владимир, есть необходимость в переходе зверя?

– Пожалуй, нет, – ответил Кум. – Сейчас мы это решим. Идите, я догоню.

Аренк кивнул, и слегка склонив голову, обратился к сталкерам:

– Прошу вас идти за мной.

Он повернулся и пошел к дому, за ним, подхватывая рюкзаки, вереницей потянулись сталкеры. Ржавый и Мордвин подошли к Гамлету. Тот, навострив уши, стоял возле Кума и смотрел то на него, то на уходивших сталкеров. Ржавый погладил пса по голове и сказал:

– Пока, Гамлет! Ты хороший сталкер! Увидимся! – и пошел к дому.

Мордвин похлопал собольфа по толстому загривку, сказал:

– Ну, до встречи, Гамлет! Тебя там семья ждет! А мы еще придем! – и побежал догонять спутников.

Собольф встряхнул головой и плечами, укладывая взъерошенную сталкерами шерсть на место, и выжидающе посмотрел Куму в глаза.

– Слушай, друг, – сказал тот. – Мне надо идти дальше. А тебе туда нельзя. Пока что. Решай сам – можешь идти к своим, можешь подождать меня день или несколько часов. Я скоро вернусь, тогда пойдем назад. Подождешь? – он положил ладонь на крутой лоб Гамлета, и зверь слегка толкнул его руку головой, потом ткнулся носом в его ногу.

– Ну, я пошел, Гамлет! А ты не иди! – сказал Кум, подхватил рюкзак, забросил его на одно плечо и, не оглядываясь, быстро пошел к дому. Оглядываться не было нужды – он и так знал, что собольф сел на задние и, чуть склонив голову, внимательно смотрит ему вслед.

До двери оставалось несколько шагов, когда она автоматически открылась, и Кум оказался в большом холле, там стояли сталкеры вместе с Аренком.

– Готовы все? – спросил Аренк. Сталкеры в разнобой подтвердили готовность к переходу. Капитан окинул взглядом холл – это была комната метров восемь в ширину и с десяток метров в длину, высотой в четыре метра. Справа и слева от входной двери расположились лестницы на второй этаж, вдоль левой боковой стены стоял большой пульт управления, который сразу напомнил Амберу пульт управления АЭС многочисленными разноцветными индикаторами, шкалами и экранами. Вдоль правой стены стояли диванчики, кресла и стулья с легкими столиками из прозрачного пластика. По всем четырем углам ласкали взгляд зеленые живые зоны – в больших вазонах росли деревца, в двух из них Кум узнал пальмы, остальные были ему незнакомы. Под деревьями красивыми каскадами стелились более мелкие растения, из которых Куму оказались знакомыми лишь половина, а остальные, видно, были из параллельного пространства. Многие из растений украшались цветами всех оттенков радуги, разных размеров и форм. Флорист, который сотворил эти домашние клумбы, был явно мастером своего дела.

В правом дальнем углу между растениями журчал мини-водопад, вливался в маленький, в два метра диаметром, бассейн с прозрачными стенами высотой в метр. В бассейне между водорослями плавали разноцветные рыбки, вода подсвечивалась снизу лучами света, их цвет плавно изменялся. Игра света и рыбок завораживала, от них не хотелось отводить глаза.

Все это Кум окинул одним взглядом, а дальше его внимание приковало то, что находилось прямо напротив двери. Это была прямоугольная рама метра два шириной и два с половиной высотой. Внутри рамы находилось то, чему трудно было подобрать название. Больше всего это напоминало туман – молочного цвета субстанция колыхалась внутри, бралась рябью, по ней в разных направлениях пробегали волны. Но за пределы рамы субстанция не выходила. Сталкеры с удивлением и интересом рассматривали странный объект.

– Владимир, – обратился к Куму Аренк, указывая на правую лестницу, – вы можете оставить лишние вещи в комнате для гостей на втором этаже.

Кум кивнул и пошел по лестнице, за ним последовали сталкеры. Лестницы вывели в коридор с пятью дверями справа, в конце коридора стена была стеклянной, слева висело несколько картин. Кум пошел к ближайшей двери. Горный пейзаж на картине напротив двери плавно перетек в изображение девственной степи с волнами ковыля. Справа на могиле стояла скифская каменная баба, в небе по широкой дуге летел коршун, а слева к могиле ехал казак на гнедом коне. Сталкеры двинулись было смотреть другие картины, но Кум коротко бросил: «Успеем еще» и толкнул дверь. В комнате стояли три кровати, стол, несколько стульев и пара кресел, на стене висел экран, за широким окном открывался вид на лес и озеро. Капитан снял рюкзак и поставил его в угол. Все, что могло ему понадобиться, всегда лежало под рукой по карманам его куртки. Все остальные тоже побросали свои вещи по комнате. Они вышли в коридор, Кум закрыл дверь, и над ней вспыхнула желтая панелька с надписью: «Комната занята». Капитан хмыкнул, слушая реплики сталкеров по поводу такого символического замка комнаты, и они пошли вниз.

Аренк ждал, стоя у туманной рамы. Увидев сталкеров, приглашающе махнул рукой, указывая на раму:

– Проходите сюда! Это коридор перехода. Сначала прошу пройти носителей!

Полковник моргнул, глубоко вздохнул, задержал дыхание, как перед прыжком в воду, и решительно пошел к раме. Осторожно переступил ее порог и сталкеры увидели: чем дальше продвигался Скоробогатов в туман, тем более плоской, похожей на большую фотографию, становилась его фигура. Со вторым шагом фигура поблекла, потеряла плотность и заколыхалась, пошла рябью. После третьего шага полковник растворился в тумане.

Ой, призрак! – вскрикнула Ирина и испуганно прижала сложенные лодочкой руки к лицу. Аренк не дал ей возможности запаниковать, взял за руку и легонько подтолкнул к порогу рамы. Ирина немного помедлила, затем втянула голову в плечи, тоже глубоко вдохнула, задержала дыхание и переступила порог. Сталкеры снова увидели быстрый процесс превращения тела человека в призрак, исчезающий в тумане.

«Так вот в чем причина появления призраков! – понял Кум. – Ведь их видят не везде, а только в некоторых, аномальных или сакральных, местах! Значит, это места контакта разных миров, и там возможен спонтанный переход отсюда туда или наоборот».

– Прошу! – указал на коридор Аренк, вернув Кума к действительности. Капитан инстинктивно глубоко вдохнул, но задерживать дыхание не стал и переступил порог рамы. И в тот же миг удивился странному ощущению – он как будто вернулся в свою студенческую юность. Владимир тогда занимался альпинизмом, и ему очень нравился сам процесс восхождения на гору, как преодоление себя. На тропе иногда казалось, что невозможно и шага ступить дальше, когда от усталости, когда от того, что совсем не видишь, куда можно поставить ногу, за что зацепиться. Но через мгновение откуда-то находились и силы, и понимание того, как идти дальше. И он снова карабкался вверх, дальше и выше. А когда выбирался на вершину, приходило то чувство, которое было второй причиной его увлечения альпинизмом. Он стоял на вершине, у его ног лежали долины, леса, реки, поля, стада, дороги, деревни и города, весь мир людей со всеми их заботами, амбициями, борьбой за власть, за карьеру и благополучие. Все это отсюда, с горы, казалось такой мелочью по сравнению с вечными горами и небом, что ему даже становилось жаль тех людей, что копошатся внизу. Так, пожалуй, смотрели на мир людей боги Олимпа. Горы учили Владимира выделять главное в жизни, не растворяться в суете и не размениваться на мелочи. И однажды он понял, что уже выучил урок гор, дальнейшие восхождения ничего принципиально нового ему не дадут, мысленно от всего сердца поблагодарил за науку гору, на которой тогда стоял, и оставил альпинизм.

Но теперь Слащенко снова почувствовал себя прежним юношей-альпинистом, хотя сейчас у его ног были не горы и долины, а вся планета Земля. Можно было посмотреть на любую ее точку, увидеть все, что там происходит сейчас и что еще будет происходить. Он мог присмотреться и увидеть судьбу каждого отдельного человека. «Это же ясновидение», – мысленно охнул Владимир, и ему стало понятно многое. Например, тайна Дельфийского оракула, что находился у подножия южного склона горы Парнас. Там, по древнегреческим мифам, Аполлон убил чудовище – змея Пифона. Пифии-предсказательницы из храма Аполлона садились на золотой треножник над трещиной в земле, откуда шли таинственные испарения, вдыхали их и предрекали желающим будущее, часто довольно точно. Историки сохранили даже примеры таких точных предсказаний. Слащенко теперь понимал, что Пифон имел несчастье перейти в наш мир по коридору-трещине, то ли из любопытства, то ли в погоне за пищей. И здесь его, невиданного, с испугу убили – ксенофобия всегда руководила поступками людей, любой чужак им казался опасным. А туман из трещины позволял жрицам видеть картину жизни на Земле так, как сейчас ее видел капитан. Еще древние философы говорили – чтобы понять мир, нужно подняться над ним. «Лицом к лицу лица не увидать», то есть, чтобы ясно увидеть какую-то вещь или событие, надо от нее отойти на определенное расстояние в пространстве или во времени. Переход в другое измерение, другое пространство как раз и позволяет подняться над тем, в котором живет человечество. Итак – понял Слащенко – такие прорицатели, как Нострадамус, Кассандра, Мессинг, Кейси, Ванга и другие, тем или иным способом могли подняться над обычным созерцанием мира. Кто-то из них, объясняя свой талант к ясновидению, сказал: люди живут в своих представлениях о мире, как в ящике. Река времени несет этот ящик своим течением, а человек смотрит на мир через маленькое окошко в стенке ящика. Тогда все, что еще не попало в это окошко, для человека является будущим, а то, что уже проплыло мимо, является прошлым. Но некоторые люди просто могут выставить голову из этого ящика, и тогда весь мир вместе с прошлым и будущим предстает перед их глазами.

Слащенко, на которого ярким потоком хлынули новые ощущения и знания, даже поймал себя на желании остановиться и продолжить новый для него урок. Но память о том, зачем он здесь, в коридоре перехода, толкнула его дальше. Со следующим шагом цельное видение Земли померкло и растаяло. С сожалением в душе капитан сделал еще один шаг и увидел неясные очертания за туманной пеленой. А еще он понял, что чувствует и физический эффект перехода – сквозь тело проходил невидимый легкий разряд, клетки организма встряхивались, некоторые просыпались, другие меняли ритм работы.

Ощущение было одновременно и приятным, и чуть болезненным, как от прикосновения шершавого язычка кошки. Слащенко привык анализировать состояние своего организма и то, что он сейчас чувствовал в своем теле, напомнило ему симфонический оркестр перед концертом – каждый инструмент подает голос, порядка еще нет, но есть понимание, что это временно, что сейчас настройки закончатся и оркестр начнет играть замечательную гармоничную мелодию. Последний шаг – и капитан переступил через порог рамы уже с другой стороны. Там была комната, очень похожая на ту, что осталась позади. Лишь за широкой стеклянной дверью и прозрачной передней стеной были не лес и озеро, а степь до самого горизонта и река справа. На другом берегу реки тоже была степь, дальше виднелся лес. Слева на самом горизонте серебрились купола нескольких зданий. В степи по высокой серебристо-зеленой траве гуляли волны от ветра, кое-где росли кусты сиреневого цвета. На синем небе с перистыми облаками сияло яркое солнце. Капитан отметил, что оно несколько иначе выглядит – то ли немного ярче светит, то ли чуть больше размером, чем на родине.

Все это Слащенко охватил одним взглядом, ибо осматриваться было некогда, а надо было поздороваться со встречавшим его мужчиной у порога рамы. Это был высокий крепыш в возрасте, его длинные черные волосы, собранные в тугой пучок на затылке, доставали до спины. Форма его носа, характерные черты лица и цвет кожи сразу напомнили Владимиру индейцев племени майя. Широкая рыжего цвета рубаха без застежек, что надевается через голову, и укороченные брюки были украшены национальной вышивкой. Удобная обувь спортивного типа говорила о том, что человек много времени проводит в движении и умеет работать с комфортом.

– Поздравляю с прибытием! – индеец приветливо улыбнулся, слегка склонив голову. – Меня зовут Текода. Я дежурный по переходу. Прошу, садитесь! – он указал на ряд кресел вдоль стены.

Капитан поблагодарил, назвал себя и сел в кресло, что стояло у самой стеклянной двери. Усевшись, снова осмотрел комнату и пейзаж снаружи.

– Текода, скажите, пожалуйста, а где же господин Скоробогатов и Ирина? – поинтересовался капитан.

– Уже улетели в Центр исследований, – индеец указал на серебристые купола на горизонте. – Из них там достанут заряды, что были предназначены для диверсии против Монолита. Не беспокойтесь, через несколько часов они будут с вами.

– Хорошо, – кивнул Слащенко и перевел взгляд на раму. Очевидно, сейчас должен был появиться кто-то из сталкеров.

Послышался тихий шорох, по субстанции в раме пошли волны, и капитан увидел плоский, как фотография, силуэт Федора. Плоский Федор сделал шаг вперед, за пределы рамы, и его тело на глазах приобрело обычный для человека вид. Поздоровавшись, Федор тут же снял своей камерой комнату, Текоду, пейзаж за стеклом и, вернувшись к раме, приготовился к появлению сталкеров.

Следующим перешел Мордвин.

– Спорим, – сразу завопил он, выйдя из рамы, – что Мальтиец дико ошибся, отказавшись от перехода! Такого он точно никогда не видел!

Только после этой тирады он, умерив голос, поздоровался с Текодой.

Один за другим все сталкеры прошли через коридор, впечатление у каждого было свое, но удивление было общим. Последним появился Ржавый.

– Все? – спросил Текода. Капитан кивнул, и Текода достал из кармана рацию отряда «Лад».

– Эрлион, – сказал он в рацию, – группа Слащенко выполнила переход.

– Принято, – ответила рация голосом Эрлиона. – Сейчас буду.

Текода положил рацию в карман и посмотрел на сталкеров. Большинство из них сидели в креслах, разглядывая степь за стеклянной стеной, Мордвин не мог усидеть и топтался у двери, а Федор снимал все происходящее.

– Так, господа, Эрлион сейчас прилетит из Центра исследований, пообщаетесь с ним. А пока можем выйти под небо, – сказал Текода и направился к двери. Все пошли за ним.

Стеклянная дверь разошлась в обе стороны, и в холл ворвались запахи степи. Это были ароматы цветов и трав, запах нагретой земли, воды и еще чего-то незнакомого, что напоминало одновременно пластик и мускус.

Сталкеры вышли на площадку перед домом, устланную зеленым пористым покрытием. Теплый ветер, кроме новых запахов, принес еще и набор разных звуков. Громче других были фырканье и бульканье, доносившиеся из-за правого угла дома. Мордвин быстро прошел до конца стены, посмотрел на источник звуков и остолбенел.

– Пацаны! – тихо сказал он и оглянулся на товарищей. В его широко раскрытых глазах, как в калейдоскопе, менялись удивление и сомнение, восторг и недоумение. Следующую фразу он почти прошептал:

– Спорим три раза, что вы такого точно никогда не видели!

Сталкеры рванули к нему и тоже остановились. Картина, которую они увидели, действительно была невероятной: в реке, до которой здесь было метров сто, стояло стадо диплодоков! Они паслись – опуская головы в воду, захватывали пастью пучок водорослей, поднимали головы над водой, фыркали, сдувая лишнюю воду с пучка и, слегка помяв растения в пасти, глотали. Снова с бульканьем опускали головы в воду, и обед продолжался. Сталкеры не могли оторвать глаз от этого зрелища. Немного придя в себя от созерцания двадцатиметровых серо-зеленых красавцев-ящеров, Слащенко заметил, что животные выглядят несколько иначе, чем на привычных с детства рисунках, которые он любил рассматривать в книгах и рисовал сам. Тема динозавров была его любимой, он имел целую библиотеку книг о них, в доме везде стояли игрушечные фигурки динозавров всех видов. Все его друзья знали, что лучший подарок для него – это новая книга о любимых животных с иллюстрациями, новая фигурка или диск с фильмом, где действуют драконы. Слова «мезозойская эра», «меловый» или «юрский период» звучали для него, как музыка. В старших классах средней школы Володя увлекся эзотерикой, ему пришлась по душе идея цикличности жизни личности, и он был абсолютно уверен, что в первой жизни был динозавром, причем знал, каким именно – стегозавром. Этот ящер был ему по нутру – сам зверь мирный, травоядный, но оружие для самозащиты имел солидное и держал на расстоянии тех, кому хотелось поставить под сомнение его авторитет.

И вот сейчас Владимир видел перед собой любимых животных в реальности, они обедали, они издавали запах, на их мокрых боках и шеях сверкали в капельках воды маленькие солнца; они фыркали и иногда что-то мычали друг другу. Слащенко невольно двинулся к ним, но его схватил за рукав Ржавый:

– Э-э-э-э, ты куда?! Мы, конечно, знаем, что родственники зовут, но мы здесь не для встречи с ними!

– Ну, да, – немного смущенно улыбнулся капитан. – Но какие красавцы!

Текода, что тоже подошел, улыбнулся реакции сталкеров на стадо в воде и пояснил:

– Мы в зоне заповедника. Здесь живут в основном травоядные, хотя есть и несколько хищников. Но сюда они не подходят.

Федор со счастливым выражением на лице не выключал камеру с самого момента перехода, и сейчас в операторском азарте прошел несколько метров по направлению к ящерам. Самый крупный диплодок как раз вынул голову из воды, заметил подозрительную активность возле дома и, как гусь, вытянул шею навстречу возможной опасности, присматриваясь к людям. Из пасти у него свисал пучок зеленых водорослей, с которых тоненькой струйкой стекала вода. Другие ящеры тоже перестали есть и уставились на берег.

– Все в порядке, Гусик, свои! – крикнул вожаку Текода. Тот, услышав знакомый голос, успокоился, фыркнул, стряхивая остатки воды с водорослей, вскинул голову, отчего кисть водорослей взлетела вверх, ловко поймал свисающий конец – и растения исчезли в его пасти. Глотнув, Гусик снова булькнул головой в воду, стадо тоже успокоилось и продолжило обед.

– Они у вас случайно не домашние животные? – поинтересовался Мордвин.

– Нет, – улыбнулся Текода. – Мы просто дружим. Лет пять назад Гусик был еще подростком и едва не погиб после нападения хищника. Ему удалось вырваться, но раны были достаточно тяжелые. Мне пришлось его подлечить, и теперь мы дружим.

Пока сталкеры рассматривали диплодоков, Амбер с Ржавым смотрели в другую сторону. Метрах в пятидесяти от угла дома на круглой площадке из голубого пластика стояли две машины. Три опорные лапы, каплевидная форма, плавные линии корпуса, прозрачная кабина и выступы по бокам машин говорили о том, что они могут быть предназначены для полета. Каждая из трех опор заканчивалась четырьмя суставчатыми пальцами, что делало опоры похожими на лапы птиц.

– Скажите, пожалуйста, что это за аппараты? – спросил Амбер у Текоды, указывая на машины.

– Это флаеры, у вас такие модели называют махолётами. На старте из боковых секций выходят крылья, опоры убираются и флаер вас понесет, куда нужно. Может сесть где угодно, даже на очень крутой скале. Он умеет пальцами ухватиться за любую неровность, а для совсем гладкой поверхности в пальцах предусмотрены присоски. Берет на борт двух-трех уайвов или людей. Есть и грузовые модели.

– Кого берет на борт? – переспросил Шансон.

– «Уайвы» – то же, что у вас «люди». Я – уайв, каждый из вас – человек, – пояснил Текода.

– А покататься на них можно? – спросил Саша, рассматривая флаеры.

– Конечно, можно! – развел руками уайв. – Вот вернется Эрлион, и проведем вам экскурсию по заповеднику на флаерах.

– А это не Эрлион летит? – Ольга указала на две темные точки, летевшие по синему небу от зданий Центра на горизонте.

– Это флаеры летят? – уточнил Ржавый.

– Да, – кивнул Текода. – Только один из них живой.

– Живой? – удивился Мордвин.

– Сейчас увидите, – загадочно улыбнулся уайв.

Теперь все смотрели, как темные точки приближались, вырастали в размерах, обретали форму. Два дымчатых пятнышка по бокам одной из них делали ее похожей на бабочку. У другой по бокам стали видны большие крылья, что медленно поднимались и опускались, загребая воздух. В первой уже можно было узнать флаер, а дымкой по бокам были его крылья, что трепетали с большой частотой. В другой же ошеломленные сталкеры разглядели живое существо с всадником-человеком на спине. И этим существом был птеранодон, что не уступал в размерах флаеру!

Слащенко вспомнил о камнях, что в 30-х годах ХХ века обнаружил доктор Хавьер Кабрера у городка Ика в Перу. Камней оказалось много тысяч, и на них неизвестными инструментами были нанесены гравировки со сценами жизни древних индейцев. Рисунки изображали их быт и эпизоды охоты, хирургические операции и астрономические наблюдения. Но самые странные гравюры изображали динозавров и их взаимоотношения с людьми. Получается, люди не только охотились на ящеров, но и использовали их в качестве домашних животных, в том числе для верховой езды и для полета! Это настолько не соответствовало традиционному научному мировоззрению, что многотысячную каменную библиотеку доктора Кабреры ученые решили считать подделкой. А в 1944 году в мексиканском городке Акамбаро местный врач Вольдемар Джульсруд откопал странные статуэтки. Часть из них также рассказывала о взаимоотношениях человека с динозаврами. Джульсруд собрал коллекцию из 32000 таких фигурок. Их тоже решили считать подделкой, чтобы не менять привычную картину мира. И ни количество этих невероятных артефактов, ни обстоятельства их открытия, ни многочисленные экспертизы, что подтвердили оригинальность камней и фигурок не изменили вердикта академической науки. Ведь, если не хочешь чего-то видеть, то и не увидишь! А если и увидишь, то всегда можно заявить, что это обман. По принципу, который еще классик озвучил: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!»

И вот сейчас Слащенко видел одну из сцен на камнях Ики вживую – человек летел верхом на птерозавре! Ящер с размахом крыльев метров в пятнадцать нес на спине Эрлиона.

Пилот флаера направил свою машину на площадку, басовитое гудение воздуха под крыльями махолета сменило тон, дымка по бокам корпуса превратилась в крупные машущие крылья, что замедляли свой бег. Изменяя угол наклона крыльев к земле, флаер мягко спланировал на площадку, из его днища вышли три опоры, коснулись голубого покрытия, спружинили; крылья сложились, с легким шорохом втянулись в выступы на корпусе и флаер замер, завершив полет. Не уступил в мастерстве приземления пилоту флаера и птеранодон – он также, грациозно взмахивая крыльями, замедлил полет, нацелился прямо на группу сталкеров, вытянутыми вперед лапами мягко коснулся травы в нескольких метрах от них, их даже обдало ветром от крыльев. Ящер по-птичьи резко повернул голову с большим гребнем на затылке и посмотрел на людей одним красным глазом. Осмотром, похоже, остался доволен, потому что поднял голову к небу, открыл длинный клюв и издал клёкот, неожиданно мелодичный. Его крылья сложились лишь наполовину, и теперь он упирался ими в землю, помогая небольшим лапам держать свое тело достаточно ровно. Часть крыльев с тремя когтистыми пальцами на среднем суставе поднималась выше его головы так, что казалось – ящер сам себя ограничил рамками. Ноги и голову птерозавра защищала серо-зеленая чешуя, крылья были из тонкой коричневой кожи, как у летучей мыши, а тело покрывали жесткие на вид перья зеленоватого цвета, что взблескивали на солнце темно-синими искорками.

Эрлион похлопал ящера по шее, перебросил ногу через седло, спрыгнул на землю и сказал:

– Иди на обед, Джек!

Птерозавр снова заклокотал и заковылял к реке, перебирая короткими лапами и опираясь на сложенные крылья. Диплодоки вытянули шеи ему навстречу, но, не увидев опасности, успокоились и продолжили трапезу. Сталкеры молча смотрели, как Джек добрался к реке, забрел в воду и уже через несколько секунд молниеносным броском гребенчатой головы выхватил рыбину, перехватил ее поудобнее, задрав голову, и проглотил. Было видно, как рыба, оттопыривая перья на его шее, прошла по пищеводу. А Джек уже нацелился на следующую добычу.

– Спорим, что мы только начали тут удивляться! – тихо сказал Мордвин, ероша свою шевелюру.

– Что, понравился мой Джек? – с улыбкой спросил Эрлион, подходя к сталкерам. – Добрый день, – поздоровался он, на миг склонив голову. Был он невысокого роста, а круглое лицо с широким носом и полными губами, большие темные глаза и короткие вьющиеся черные волосы говорили о том, что Эрлион ведет свою родословную от ольмеков.

Сталкеры в разнобой его приветствовали, со Слащенко Эрлион поздоровался рукопожатием.

– Какой у нас план действий? – спросил капитан.

– Сейчас ваши носители проходят дезактивацию в Центре исследований, – Эрлион махнул рукой в направлении зданий на горизонте. – Это еще часа два-три продлится. Вы пока отдыхаете, проводите экскурсию по заповеднику, общаетесь со старым знакомым, – он кивнул на флаер, пилот которого еще не выходил из кабины, – и ждете, пока дезактивируются все шесть носителей. Тогда вы всех забираете и выводите к месту, где их встретят проводники. Вопросы есть?

– Есть! – отозвался Саша. – Как долго надо объезжать, то есть, как это… облётывать такого птеродактиля, как Ваш?

– Со дня его рождения! – улыбнулся Эрлион. – У вас хороший конь знает только своего хозяина и понимает его с полуслова. Так и у нас птеранодона надо вырастить с первых дней его жизни. Как у вас конный спорт, так у нас птерополет практикуется для удовольствия, для общения с природой, для души. Хотя, правда, раньше ящеры были у нас рабочими транспортными животными, пока не изобрели механические средства транспорта. Теперь это только спорт, развлечение и отдых.

– Ясно, – ответил Саша с легким разочарованием, и Слащенко улыбнулся – было ясно, что парень хотел полетать на ящере.

Из дома донесся мелодичный звонок, и Текода, кивнув Эрлиону, быстро пошел внутрь. Сталкеры поняли, что прибывает еще один носитель.