Текст книги "Поле заживо сожженных."

Список руководителей России, подлежащих ликвидации (август 1991 г.) – фальшивка, заведомый вздор.

Советские руководители – новые цари, по определению китайцев.

Совесть русского народа, вожди русского народа – бурбулисы, шахраи, чубайсы, козыревы, немцовы, браверманы, явлинские, гайдары, кунадзе, сванидзе, кохи, собчаки, авены, станкевичи, заславские, буничи, шейнисы, мамуты, хакамады и т. п. По меркам создавших хаос преобразователей – одни «образцы». Только почему на народе, а не на них лежит и полная ответсвенность за провал во всем?

Солдаты, штурморвавшие Дом Советов 4 октября 1993 года, – бандиты.

Стабилизация – непрекращающееся падение производства.

Сталин скрыл «завещание Ленина» – 2 ноября 1927 г. в «Правде»

Сталин сказал о своей грубости, отмеченной в «завещании» Ленина.

Сталинские, брежневские лагеря и «психушки» – лагеря и «психушки» Политбюро, ЦК КПСС, всей партноменклатуры.

Станция метро Войковская – станция метро «Вайнерская», ибо названа по имени Вайнера Пинхуса Лазаревича (Петр Войков – псевдоним), одного из главных убийц злодейским самосудом императора Николая II, его семьи и близких.

Суд – орудие смерти невиновного человека К.В. Осташвили.

Сука, страна дураков, проклятая страна, эта страна, страна гнусных негодяев – Россия, по выражению И. Никитина, «Русь могучая», «мать» (ср. ненависть к ней большевиков первого помета. Бухарин: «Страна, истощенная войнами, болезнями, смертью и голодом (это опасные, но восхитительные средства!), не осмеливается даже на слабейший протест из-за боязни чека и армии», «мы жертвуем этой страной» (вот у кого слизнули космополитическое словечко необольшевики наших дней в тогах борцов с коммунизмом – В. Ф.); Сосновский: «Русская революция ставит врагов к стенкеи расстреливает их… Завтра мы заставим тысячи их жен одеться в траур… Через трупы путь к победе!»; Зобельзон (Радек): «Русь умерла, сгнила, сдохла!»; Троцкий: «Если нужно триста миллионов голов, мы, не задумываясь, срежем эти миллионы»; Ленин: «Пусть 90 процентов русского народа погибнет, лишь бы 10 процентов дожили до мировой революции».

США – идеал для подражания – враг России и всего человечества.

Торговля – социальное паразитирование спекулянтов (не товарообмен как таковой).

Трудности и проблемы времени – обвальный провал во всем.

Ты никогда не хвалишь прогрессивных людей – читай: ты не помогаешь нам утверждать односторонние взгляды.

Тюрьма народов – Россия, сохранившая все до единого свои народы.

Убежденный антикоммунист – главный идеолог КПСС. Это все равно, что сказать «убежденный антифашист» о гитлеровском министре пропаганды Геббельсе.

Уголовники – национальные правдивые писатели, публицисты, издатели.

Уголовное преследование – месть за порядочность.

Уголовные преступления – 1) упоминание слов «еврей», «сионист», «талмудист», «масон», как слова «голод» в 1933 году; 2) жалоба генпрокурору; 3) строка А. С. Пушкина «Россия вспрянет ото сна!»; 4) добродетель.

Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы с точки зрения дел по ст. 74 УК – фикции (ср. преследование в течение многих лет по 74-й статье абсолютно невиновного редактора газеты «Пульс Тушина» и неприменение равноценного уголовного преследования после массовых беспорядков в Алма-Ате (декабрь 1986 г.), Сумгаитской драмы (февраль 1988 г.), Тбилисского скандала (апрель 1989 г.), тяжелого конфликта в Дубоссарах (ноябрь 1990 г.), антиконституционного признания независимости Латвии, Литвы, Эстонии (сентябрь 1991 г.) и т. д. и т. д. Лишь после многих месяцев военных действий в Чечне, в результате которых погибли десяткитысяч наших граждан, в августе 1996 года стали обсуждать возможность применения уголовного законодательства в разрешении кровавой трагедии. И – на этом остановились).

Ура– и квасные патриоты, сталинисты и т. п. категории населения – просто русские люди после навешивания на них ярлыков-жупелов для управления массами в интересах олигархии, согласно известному принципу «Разделяй и властвуй», которым пользуются завоеватели (ср. большевистско-ленинское: «беляки», «кулаки-мироеды», «гнилая интеллигенция», «дворянишки», «купчишки», «охотнорядцы»).

Уроды, недоумки, не люди и т. п. – этнические русские в изображении леворадикальных СМИ России.

Установление нового мирового порядка – Третья мировая необъявленная война с целью легализации мирового правительства. В этом русле – разрушение второй сверхдержавы мира – СССР, гибель или нейтрализация деятельности сильных национальных лидеров, выдающихся личностей на всей планете: Индиры и Раджива Ганди, Улофа Пальме, Юрия Гагарина, Николая Чаушеску, Саддама Хусейна, Фиделя Кастро, Радавана Караджича, Александра Лукашенко, а также уничтожение духовных опор народов: национального самосознания, родной истории, культуры, нравственных традиций.

Устойчивое развитие экономики – замедление экономического роста.

Учителя жизни – недоучившиеся большевики и бездарно-тупые «демократы».

Фальсификации «Пульса Тушина» – честные документы эпохи.

Фашизм – форма интернациональной русофобии (по С. Бабурину).

Цивилизация высочайшего уровня – глубоко осужденная М. К. Ганди европейская цивилизация.

Цивилизованная жизнь Нью-Йорка – массовый грабеж лавочек и магазинов при отключении света, еврейские погромы с убийствами, вандализмом и т. п.

Цивилизованные традиции культурнейшей Франции, либеральнейшей Англии, демократичнейшей Бельгии… – регулярное осквернение еврейских кладбищ и религиозных храмов.

Человек, придерживающийся нетрадиционной сексуальной ориентации – педераст.

Член партии (не в соответствии с уставом, а в представлении клана) – агент ЧК, обладавшей правом расстреливать любого россиянина без суда и следствия, доносчик. (Гусев: «Ленин нас когда-то учил, что каждый член партии должен быть агентом ЧК, т. е. смотреть и доносить. Я думаю, что каждый член партии должен доносить». Стенографический отчет о Х1У съезде ВКП (б), с. 600–601. М.: 1926).

Шовинизм – любовь к родине.

Шовинизм имперской нации – жупел, позволяющий осуществлять геноцид русского народа.

Штурм Дома правительства РСФСР (август 1991 г.) – войска такого приказа не получали.

Экспроприация – терроризм и бандитизм.

Экстремизм осуждающая нынешняя власть (1997 г.) – экстремисты из экстремистов, несущие страдания народам, создающие деструктивную обстановку, использующие самые крайние меры.

Элита – отбросы общества, наиболее наглые.

Эпоха гласности – время, когда говорить элементарную правду ой как рискованно.

Эффективные политики – политики от «партии власти».

Якутская республика – русско-якутская республика (русские составляют 50, а якуты 33 процента населения), как и 12 других русско-таких-то регионов на территории России, в которых русские составляют еще большую часть – от 56 до 83 % проживающих.

Язык приказов – русский язык, который известен многими выдающимися качествами и, естественно, не каждым может быть увиден в целом, как и Фудзияма муравьем.

Газета «Искра» (п. Угра Смоленской области), газета «Тюмень литературная», 1999

«Демократическая» завеса Молоха
Стихи

 
Областей и краев оккупировал Молох
Чуть не двадцать, и всюду огни-палачи.
Ну, а сколько – вопрос, и людского сколь золота
Он пожрал: Центр о том тоже рыбой молчит.
 

Поэма «Атлантида святынь»

Великая прыть

 
За завесой сокрыто молчания
Пламя ада – Хатыни Руси.
Не затем ли, чтоб Гитлеры тайные
Смели нашим «фащизмом» грозить? —
 
 
У «гонимых» великая прыть.
 

Архивариусы бесчестия

 
Кому, работники архивов,
Подписку вы давали
Молчать об огненном разливе,
Что старых жрал и малых?
 

Страдающая госбезопасность

 
О палачах-кострах
Строжайше засекречена святая правда. —
О, как ликует враг!
О, как госбезопасность этому не рада!
 

«Ястребиный» взгляд

 
Взирают на тысячи русских Хатней
Равно демократы и ленинцы:
Не видят в упор без стеснения.
Взгляд прямо-таки «ястребиный».
 

На сожение заживо Настеньки

В. Н. Пронькиной, неизбывно помнившей о 300 массовых казнях огнем неповинного люда Смоленщины

 
Ушла в духовный мир ты шестилетней,
Как в небо лебединый белый храм
Иль Китеж под воду, отвергнув срам.
Ручонкой зажимала крест нательный.
 
 
Багряный вал видением последним
Неиство пронесся по глазам
Во исполненье демонских програм.
И, сверстница, ты стала межпланетной.
 
 
Из пепельной пустыни горний свет
Ты семьдесят несешь безмерно лет.
А с ним сердцебиенье несравненно.
 
 
Не счесть всех нитей меж тобой, живой,
И нами, в нежности к тебе покой.
Покой любой души в одном нетленном.
 

Худшие нерусские

 
Суть «новых русских» гнусная —
Сплошь худшие нерусские.
 

На сатанинскую отмену национальности

 
Национальную идею, что «в высших планах бытия»,
Постиг мудрец. Но Бога смеет
Хулить библейская змея.
Бес фукнул – и «не русский» я.
 

Одни «друзья народа»

 
Как в РФ нигде-то больше нету,
И представить где-нибудь нельзя:
На ТВ, на радио, в газетах
Не народ – одни его «друзья».
 

Переводчик с шифрованного языка

 
Лганье перевожу достаточно прилично
Я с языка шифрованного на обычный.
 

Враги руси на русском говорят

 
Враги Руси на русском говорят,
Не русские, но русскими назвались.
Чтоб кончить нашу душу, кровный брат,
Спалить, сестра, к тебе любовь и жалость.
 
 
Для них мы «ваньки», «нюшки» иль «рабы» —
Не Ломоносовы, не Ярославны;
Творцы помойной якобы судьбы —
Без Куликовой, Бородинской славы.
 
 
Закон чертей – везде двойное дно:
Разврат – любовь, предательство – геройство.
И зелье с целью варится одной —
Дурманить нас. Дурить, скажу я просто.
 
 
Враги Руси на русском говорят
В Москве, и Вашигтоне, и Париже.
Всесветный сброд измазать дегтем рад,
О нас бесовски он вещает, пишет.
 
 
Как меды пьют, с трибун высоких лгут,
Что все – друзья, наш разум усыпляя.
Их съезды тайные пяти минут
Зато не могут обойтись без лая.
 
 
Где яркоцветный русский мир? Агу!
Не фокус ли? Века он был – и нету.
Мы сдали имя русское врагу,
Что, с глобуса содрав, пихает в Лету.
 

«Пучеглазые совы ТВ-передач…»

 
Пучеглазые совы ТВ-передач,
«Огоньковско»-нью-йорские псы перестройки —
Это запустошенье и мертвенный плач,
Бедствий дождь обложной над родимой сторонкой.
 
 
Кобылятиной пахнет от клиповских шлюх,
Что ярят вороных жеребцов африканских.
И стоят изваяния нищих старух
Пред бесстыжими рожами в янковских касках.
 

«Как лихо пляшут перья…»

 
Как лихо пляшут перья,
Поют о проститутках!
Из журналистских прерий
Отчизна смотрит жутко.
 
 
Всех, от незнанья диких,
Стремит, как пчел на мед,
И к наркоманским тикам,
И в воровской омет.
 
 
Газет, журналов Кама
Несет, разлившись, мусор:
Творца дебильной гаммы,
Купца от нашей музы.
 
 
А где же легионы
Прекрасных и простых?
Где пушки заряжены,
Богатыри при них?
 
 
Где сахарные дети,
Чья сладость на устах?
Строители планеты,
Ума до звезд размах?
 
 
Не видят журналисты,
Как ярко разлита
В здоровых честных лицах
Повсюду красота.
 

Новые «русские аристократы»

 
Какому-то шкурнику, жизни ошметку
Тепличная ласка в Октябрьской стране.
И он сатанеет в презренье к пилотке,
К рабоче-крестьянским мозолям – вдвойне.
 
 
Элитная моль расплодилась-разъелась,
На роль претендует дворянских родов.
«Толстые», «Волконские» – лгущая серость,
И каждый «стать всем», лишь воруя, готов.
 
 
Фамилию свистнул – и род его яркий,
А в нации – гляньте! – он кровный вам брат.
Что терпишь, держава, презренные прятки?
Что жулик – не труженик весел и рад.
 
 
Отцы терроризма, их дети, их внуки —
Змеиный невиданный жуткий клубок.
С ним рядом от страха застыла наука,
И голос естественной жизни умолк.
 
 
На этом взрастают гигантопигмеи,
Болотная кочка – гора Арарат.
На избранность хамское право имеет
Новейшего времени «аристократ».
 

1989

«Все други, все приятели…»

 
Все други, все приятели
До черного лишь дня!..
 
 
Ударит ли погодушка —
Кто будет защищать?
 

Алексей Мерзяков. «Среди долины ровныя»

 
«Все други, все приятели
До черного лишь дня!» —
В себе загадку спрятали
Слова и жгут меня.
 
 
Что день, что ночь – все думаю,
Глубок ты, Мерзляков…
Я подлинною дружбою
Спасен от злых врагов.
 
 
В нее не верить – без толку.
Но чей-то голос: «Стой!
А мнимой дружбы песенку
Нам не поют порой?».
 
 
Терзаюсь я неистово
И взвешиваю все:
Что ложь, а что же искренность?
Качанье чаш весов.
 
 
Кто он – в очках, таинственный?
Кто он – чудной добряк?
В них вглядываюсь пристально
И не пойму никак.
 
 
Ах, жить бы по-хорошему!
А Мерзляков опять:
«Ударит ли погодушка —
Кто будет защищать?».
 

1989

Террористический акт

В. М. Тарховой

 
Шло убийство, как буря-тайфун на Флориду, —
Я тогда тосковал, умирал на земле.
Мглой ночной недалекой толпы фавориты
Состояли при зле.
 
 
Эта тьма душегубства блистательных, нежных,
Мне родных, вам родных, белоснежных душой
Разрывала, терзала, сминала безбрежно.
Боже мой! Боже мой!
 
 
Гнет судьбы, гнет сердец, что в страданьях изнылись,
Тяжесть бед и падений – крушенье твердынь,
Словно Этна взорвались, вкруг лавой разлились.
Я остался один.
 
 
«Все погибнем, как чистые души, кошмарно», —
Думал я. Дух лукавый, враг смертных, силен.
В тверди солнце зияло, как жуткая рана,
Пред скончаньем времен.
 
 
Исчезали улыбки, цветы и боренья,
И любовь, и дороги, ребяческий смех.
И над лучшим твореньем природы глумленье
Накрывало нас всех.
 

3 сентября 2004 года

«Бесчестье ни грусти, ни муки не знает…»

 
Бесчестье ни грусти, ни муки не знает,
И нету в нем сердца, и нету сознанья.
 
 
Оно одномерно, оно примитивно,
Как нота одна, как единая гривна.
 
 
Не светит, не греет и не очарует,
Угрюмо дыша и угрюмо воруя.
 
 
Бесчестие с мертвым, что каменным, взглядом
Ни миру, ни дальним, ни ближним не радо.
Я с детства враждую с бесчестьем-проказой,
А ныне взбешен – ведь оно непролазно.
 

«Пустыня родины моей…»

 
Пустыня родины моей,
Смоленская Сахара…
Что было в океане дней —
Нет пашни ни гектара.
 
 
Люпином смыло рожь, овес,
Гречиху, лен, пшеницу.
Средь стад и табунов я рос,
Они теперь – мокрицы.
 
 
Стучал валек, стучал топор,
Сердца хозяйств стучали.
С недавних бандократских пор
Безлюдье – как в начале.
 
 
Пустыня родины моей
Не в Африке, под Вязьмой.
Ближайшая соседка, в ней
Сама Москва завязла.
 
 
О, сила русская, как ты
Столицу защищала!
«Норд-Остов» жуткие кресты —
Вот чем в пустыне стала.
 

«Рвал мое поколенье фугас…»

Мое поколение, детство которого опалено войной, не изучало в школе произведения С. Есенина, Ф. Достоевского, «Историю государства Российского» Н. Карамзина. Они были запрещены.

 
Рвал мое поколенье фугас
В Минске, Вязьме, избушках селений.
Да еще вырастали без вас,
Карамзин, Достоевский, Есенин.
 
 
Понимаю: фашисты, война…
Почему же – ведь мы победили! —
Не давали нам знанья сполна,
Не открыли великих фамилий?
 
 
О пигмеях – тома и тома,
О столпах – ни словечка, ни строчки.
Не сошла ли эпоха с ума,
Если помнить о лучших не хочет?
 
 
Коль «Историю» Карамзина
Ты собой заменить рад стараться,
Разве, литгенерал, не видна
В этом суть твоя неандертальца?
 
 
Путь земной поколенья тернист.
Донесем и до будущих далей:
Обокрал наше детство фашист,
А потом и свои обокрали.
 
 
Но нетленна культура моя.
Боевое ее охраненье,
Как Алеша, Добрыня, Илья —
Карамзин, Достоевский, Есенин.
 

Не прослыви глупцом

 
Ноль целых, ноль десятых
В нем смысла и души.
Он к крикунам завзятым
Всю жизнь принадлежит.
 
 
Зачем вступил с таким вот
В совсем порожний спор? —
Ты разумом покинут,
Слепой с недавних пор?
Что он во всем невежда,
Не понял разве ты?
Всегда, сейчас и прежде,
Он – образ простоты.
 
 
В суждениях нелеп он,
Родитель чепухи.
Коптит родное небо
За наши, знать, грехи.
 
 
На пошлые вопросы,
Что накопились в нем,
Не отвечай серьезно —
Не прослыви глупцом.
 

«Не принимай его игру…»

 
Не принимай его игру,
Она – трясина.
В нее ступив, погибнешь, друг,
Борясь бессильно.
 
 
Не зря слова его пусты,
Душа простая.
Он хочет, чтоб завелся ты,
Абсурд глотая.
 
 
Грешно, неумно вгорячах
Себя повел бы.
Зачах в бессмысленных речах,
Что площе воблы.
 
 
Чтоб ты взболтал в себе всю муть,
Как речка в бурю.
И к радости не мог прильнуть,
Шел, брови хмуря.
 
 
Зло мировое сокрушить
Ты собирался?
Явилось вот – где меч и щит,
Где шлем с забралом?
 

Волки

 
С волками иначе не делать мировой,
Как снявши шкуру с них долой.
 

И.А. Крылов

 
В нашем крае свирепствуют волки
И творят за разбоем разбой.
Маскируясь и без маскировки,
И ночной, и дневною порой.
 
 
Все внушали – они санитары,
Расплодить – грянет чистая жизнь.
Расплодили, но… стаи кошмара.
Человек, сам уже берегись!
 
 
Словно мы в оккупации снова,
Жди удар из любой стороны.
Стали жертвами овцы, корова,
На доярку напали они.
 
 
«Надо действовать!» – молит скотина,
Молит к людям прилипший испуг.
Ненавидя нас, подняв щетину,
Твари наглые рыщут вокруг.
 
 
Нет охоты на них? Предрассудок.
Души светом наполнить – наш долг.
С волкократской расправимся смутой,
Чтобы каждый спокойным быть мог.
 

Перелетные нептицы

 
Не гусей у Полярного круга —
Перелетное встретил жулье.
Занесла меркантильная вьюга,
Прилетели – олень слезы льет.
 
 
Свили южные птицы разбоя
Гнезда в недрах новейших контор.
Представляют начальство большое,
Приглядишься: обычнейший вор.
 
 
В чем земная их цель? Все изгадить!
«После нас хоть трава не расти!»
После – мрут краснодарские хаты,
После – гаснут в Приобье цветы.
 
 
Бог ты мой! Вместо ягеля горечь,
Где они побывали, растет.
Лишь в одном ремесле – объегорить —
И горазд перелетный народ.
 
 
В стаи сбившись, кочуют нептицы,
Не родные труду, доброте.
«Грабь Россию!» – вот все, что им снится,
Мастерам теневых каратэ.
 

«Продает без конца…»

 
Продает без конца
Русь
И не прячет лица
Гнусь.
 
 
Всеотчизный позор —
Яд.
Правый суд, смелый взор
Спят.
 
 
Отдыхаем ли от
Битв?
Иль нет силы, народ,
Быть?
 

Охота мафии

 
По молнии-связи получен приказ:
Травить человека, как зайца.
В эфире, с газетных полос полилась
Песнь гончих. Ух, рады стараться!
 
 
Сонм мертвых. Натаскана свора не зря,
Икрою хозяева кормят.
А псы не загонят – кончает заряд,
И плачет природа от горя.
 
 
Легасов затравлен, Есенин убит,
Не с нами Тальков и Гагарин.
И мафия снова – к бандиту бандит —
Безумствует в злобном угаре.
 

Предателю – расстрел

 
«Предателю – расстрел!» —
Глас трибунала слышу.
Зорили наши крыши —
Остался не у дел.
Предателю – расстрел!
Сдать очаги посмел.
 
 
Предателю – расстрел!
Он черств и равнодушен,
С врагом отцовым дружен,
В пиру с ним рядом сел.
Предателю – расстрел!
Родную кровь презрел.
 
 
Предателю – расстрел!
Крещеный мир он ввергнул
В пучину бед, неверный.
Был с нехристем не смел.
Предателю – расстрел!
Все погубить сумел.
 

Сонет на злобу дня

 
Все предали мы, русские мужчины:
И вольность, и святыни, и семью.
Давно позор земли, ее кручина,
Живые трупы в дедовском краю.
 
 
У двери гроба славная Отчизна;
Рабами став, забыли честь свою.
Невинных жертв сегодняшних причина,
Сдались на милость грязному ворью.
 
 
Враг одолел. Вокруг разбой глубокий.
Ужель ничтожны так славян потомки,
Чтоб дерзким душегубам не воздать?
 
 
Настолько срам стал нашей страшной тенью:
Осталось в бой вступить и умирать —
Как штрафникам, смыть кровью прегрешенья.
 

1990

Двуручная пила

 
Предатель, провокатор —
Двуручная пила.
Кряжуют дом проклятой.
Замрешь: – Ну и дела!
Предатель, провокатор —
Двуручная пила.
 
 
Две главные фигуры
Столетия безумств
В гос– и других структурах,
С мошной секретных сумм.
Две главные фигуры
Столетия безумств.
 
 
Азефом, Горбачевым —
Вжик-жик, вжик-жик, вжик-жик! —
Распилены основы,
Искажена вся жизнь.
Азефом, Горбачевым —
Вжик-жик, вжик-жик, вжик-жик!
 

1991

Открытие Тараса Шевченко

 
О, Тараса Шевченко открытье:
Сладко жили с народом народ
До дурманящих иезуитов —
Ни резни, ни разорных невзгод!
 
 
Эта вечнозеленая мысль
В строфах, в сноске к огню «Гайдамаков»,
Где взметнулась смертельная драка,
Буквы кровью людской налились.
 
 
Да, во все времена поссевины,
Злобой, словно озоном, дыша,
В масках агнцев умильно-невинных
Доводили роды до ножа.
 
 
Как лжедмитрии, эти мессии,
Вурдалаков страшенных родня.
Льют дожди лицемерья косые,
Чтобы впиться в тебя и в меня.
 
 
По-ночному высасывать соки
Из доверчивых детски племен.
Ввысь поднялся украинский сокол,
Увидал глубь двуличия он.
 
 
Золотое Шевченко открытье
Кто уронит – погибель найдет…
Без дурманящих иезуитов
Сладко дружат с народом народ!
 

«Своей землею мы горды по праву…»

 
Своей землею мы горды по праву.
Но только что бы стоила она
Без громкой Святослава ратной славы,
Былин, «Истории» Карамзина?
 
 
Да не пройдем трудов минувших мимо —
Ее красы, творимой с давних пор!
Глаза закрою – и, необозримый,
Приблизится к душе родной простор
 

«Затысячелетняя Россия…»

 
Затысячелетняя Россия…
Как Земля – космический наш дом,
Родина одна. Всегда красива,
Словно мама в возрасте любом.
 
 
Имя Ладо, мурмолка, понява,
Богатырский эпос, гуслей звон,
Как ракета в космосе, понятны,
Больше: в них без памяти влюблен.
 
 
Глас веков я слышал изначально.
Слышал в залпах праведных «катюш»,
Слышал и тогда, когда встречали
Земляка Гагарина под туш.
 
 
Русь.
Русалки.
Русы косы.
Росы.
Кросна.
Корсунь.
Наварин.
Берлин.
Революционные матросы —
Кровные все братья как один.
Русь моя живет мечтой высокой,
Повенчав со стариною новь.
Сердцем вижу остро, словно сокол,
И к родному пламенна любовь.
 

Восточнославянское небо

 
Белорус, украинец и русский —
На планете три брата родных.
Размышления прочие – узкие,
Над единством таким не вольны.
 
 
От рожденья, как дети в семействе,
Путь далекий проходим все вместе,
Вековой исторический путь.
Вал девятый бойцовски встречали,
Общей радостью полнили дали —
И попробуй хоть что позабудь!
 
 
Древнерусское наше начало —
Грады Полоцк, Чернигов, Смоленск,
И красоты Софий величавых,
И в кириллице мудрости блеск.
 
 
«Жонка», «жинка», «жена» – эти звуки
Во вселенной не знали разлуки,
Да и все в словарях трех братов.
Прочной сварки не видеть нелепо,
Как восточнославянское небо, —
Триединого племени кров.