Текст книги "Пилюли от хандры"

Курцы

Недалеко от моего дома произрастают шикарные древесно – кустарниковые заросли типичной городской растительности. В этом зеленом массиве при желании можно спрятать пару легких танков или взвод автоматчиков вместе с недельным запасом сухого пайка. Но городок у нас не военный и поэтому зарослями пользуются вполне мирные люди.

Как – то раз иду я мимо нашего зеленого массива и слышу приглушенный и, как мне показалось, старческую речь, доносящуюся из самого древесно – кустарникового эпицентра:

– Кашлять стал по ночам.

– Да я уже давно кашляю.

– Грудь болит вот тут, тут и тут.

– Да у меня давно уже там болит.

– На третий этаж без передыха подняться не могу, отдышка.

– А у меня отдышка уже давно. Я и на второй этаж – то без передыха подняться не могу.

– Пальцы на руках аж почернели.

– А вчера моя Ленка меня к себе не подпустила. Бросай, говорит, тогда поговорим.

– А меня моя Светка давно уже к себе не подпускает.

– Слушай, а в горле у тебя не першит?

– Давно першит.

– А голова по вечерам не болит?

– И по вечерам, и по утрам болит.

– К врачам обращался?

– А как же, несколько раз обращался.

– И что врачи говорят?

– Говорят, слишком много курю, вредно.

– И мне они тоже самое врачи говорят.

– А ты, сколько лет куришь?

– Семь.

– И я семь.

– Эх, ма.

– То – то и оно.

– Ну что, закурим?

– Давай.

Чиркнула спичка и вскоре из кустов потянуло гарью дешевых сигарет. Я человек не очень любопытный, но тут не удержался раздвинул кусты и шагнул в самый эпицентр древесно – кустарниковых зарослей. У края небольшой полянки на старых раздолбанных ящиках сидели и курили десятилетние пацаны из соседнего подъезда…

Вялотекущий аврал

Раннее утро. Иду по одной из центральных улиц города. И вижу огромную яму у самой кромки проезжей части. Рядом стоят три мужика в рабочей одежде.

– Это чё за хрень? – спрашивает один из них, довольно пожилой в авторитетных очках, указывая рукой на яму.

– Дык трубу меняем, – отвечает второй, недавний юноша, смачно сплевывая себе под ноги.

– Какую нахрен трубу? – не унимается первый. – Труба вон там проходит, – и он тычет пальцем куда – то далеко в сторону.

– Да ты чё, Петрович, к нему прикопался? – вступает в разговор третий мужик, общим видом напоминающий уголовного авторитета. И объясняет все конкретно в мельчайших деталях.

В вольном переводе с матерного на литературный язык это объяснение звучит примерно так:

«Уважаемые господа! Не стоит ссориться по пустякам. Лично у меня этот котлован сам по себе не вызывает никаких отрицательных эмоций. А с теми, кого заботит эта проблема, я прямо сейчас готов вступить в половую связь в наиболее извращенном виде».

На этом мужики успокаиваются, закуривают и переходят к обсуждению непроизводственных проблем.

Но вскоре к яме подкатывает микроавтобус и из него выскакивает еще несколько работяг во главе с начальником, то ли бригадиром, то ли прорабом.

– Это чё за хрень? – грозно спрашивает то ли бригадир, то ли прораб, с большим удивлением заглядывая в яму.

– Дык трубу меняем, – отвечает Петрович, нервно поправляя очки.

– Какую нахрен трубу! – орет возмущенный начальник. – Труба вон где проходит! – и он указывает рукой куда – то далеко в сторону.

Тут в разговор вмешивается бывший уголовный авторитет. Он весьма аргументировано защищает Петровича. Привожу, опять таки, вольный перевод его слов:

«Я и сам искренне возмущен сложившимися обстоятельствами дела. Однако если уважаемый начальник не соизволит закрыть уста, то вся бригада будет вынуждена вступить с ним в половую связь в наиболее извращенном виде».

Закуривают всемером, вяло обсуждая непроизводственные проблемы.

Тут к яме подъезжает белая «Волга» и из нее выходит мужик в пиджаке и галстуке с красной папкой в руке, очевидно инженер или начальник строительного управления. Он тоже живо интересуется увиденным:

– Это чё за хрень!!!

– Трубу меняем.

– Какую нахрен трубу!!! Вы чё не знаете, где труба проложена?!!

Но его начальственный пыл быстро остужает все тот же бывший уголовный авторитет:

«Я бы настоятельно попросил вас не высказывать свое мнение в столь агрессивной форме. Начальников на свете много, их количество на одном гектаре уже превышает все разумные нормы. И давно пора народу взяться за ум и вступить с начальством в половую связь в наиболее извращенном виде».

Закуривают ввосьмером, пытаясь перейти на обсуждение непроизводственных проблем.

Но тут на горизонте появляется вереница автомобилей разного ценового уровня. Это районное руководство спешит проявить себя.

– Это чё за хрень!!!!! – взрывается глава администрации, обращаясь к своему заместителю по строительству.

– Идет плановый ремонт водопровода.

– Какого нахрен водопровода!!!!! Ты чё, Василич, не знаешь, где у нас трубы лежат!

– Дык знаю.

– А какого тогда хрена тут яму раскопали? Ну, ничего без меня сделать не можете! Бери, Василич, людей и вон там начинайте копать, – глава указал рукой куда – то вдаль.

Началась суета, именуемая в народе вялотекущим авралом. А глава администрации сел в автомобиль и укатил дальше руководить районом.

А яму засыпали через месяц накануне приезда губернаторской свиты.

Местное самоуправление

В подвале многоэтажного дома потек какой – то кран. И вода стала подмывать фундамент. Возмущенные жильцы написали коллективное письмо депутату Государственной думы. Не помогло. Затем они сочинили жалобу премьер – министру. Не подействовало. Тогда возмущенные несправедливостью жильцы обратились с письменным гневом к самому Президенту. И подождав два дня, полностью разуверившись в высшую справедливость, они направили свои стопы в районную администрацию.

Главный из ходоков, седовласый дедушка в потертом пиджаке, на котором красовалось несколько орденов и медалей, с порога громогласно спросил у секретарши:

– Иван Иваныч у себя?

– Совещание проводит, – равнодушно ответила пышногрудая блондинка, глядя в монитор компьютера. Она являла собой образец секретарши: холеная, неприступная, бездушная.

– А нам он назначал, – заявил ветеран, проходя в приемную.

– Назначал, назначал, – подтвердили старушки бойкими голосами из коридора.

– Сейчас выясню, – сказала секретарша и подняла трубку телефона, – Иван Иваныч, тут к вам Пал Палыч с делегацией.

Она с минуту выслушала указания в трубке и затем произнесла буднично:

– Проходите.

Пал Палыч и десяток старушек ввалились в кабинет главы администрации. Он действительно проводил какое – то совещание, чиновного народу присутствовало столище – яблоку негде упасть. Иван Иваныч вышел из – за стола. Он подошел к пенсионерам и пожал Пал Палычу руку.

– Иваныч, беда! – вздохнув, произнес старик страдальческим голосом. – Кран, зараза, потек.

– Да знаю я! – глава администрации раздраженно махнул рукой. – Сейчас разберемся.

Иван Иваныч развернулся лицом к чиновному люду, насупил брови и грозно спросил у своего заместителя по жилищно – коммунальному хозяйству:

– Василич, ты по этому вопросу планерку проводил?

– Проводил.

– А расширенную планерку проводил?

– Проводил.

– На бюджетной комиссии этот вопрос решали? – глава администрации спросил у другого зама.

– Решали.

– А актив района собирали?

– Конечно.

– На политсовете обсуждали?

– Два раза, – ответил местный партийный босс.

– Депутаты в курсе?

– Мы уже трижды по этому поводу собирались, – смущенно заявил скромный мужчина, очевидно депутат.

– А объединенное собрание депутатов, ответственных работников администрации, партийцев, представителей общественных организаций провели?

– Нет еще.

– Ну, вот, – побагровел глава администрации, – а какого хрена ждете?! В условиях местного самоуправления мы сами должны решать наши проблемы, а не ждать, когда из области приедет барин и барин нас рассудит. Немедленно проводите объединенное собрание! А то, ишь ты, сидят и ждут, сидят и ждут. Как будто кто – то другой за них проблемы порешает!

Иван Иваныч развернулся лицом к ходокам, вновь пожал руку ветерану и произнес устало:

– Ну, ничего без меня решить не могут! Не беспокойся, Палыч, завтра же проведем объединенное собрание. Слово даю.

Ходоки, довольные приемом, покинули кабинет, и глава администрации продолжил дальше руководить районом.

Но самое главное, кран действительно на следующий день перестал течь. Просто Федьку Забулдыгина, известного на весь микрорайон пьяницу и дебошира, сожительница из дома на ночь выгнала. Он и решил переночевать в подвале. Заодно и кран починил.

Трансплантация

Федора Михайловича Зинкина вызвал к себе в кабинет начальник отдела и без китайских церемоний заявил:

– В стране кризис, понимаешь, всюду сокращения. Мы тут с Кузьмой Прокопьевичем посовещались и решили тебя, Зинкин, уволить. Ты уж извини, больше некого. А тебе и до пенсии рукой подать, да и, откровенно говоря, толку от тебя без большого блата один пшик.

– Как это один пшик! – возмутился Зинкин. – Да я… Да у меня…

Но начальник и слушать его не захотел.

Заявился домой Федор Михайлович на бровях весь в репейнике, брюки на коленках в дороге истерлись до дыр. Зинка, его жена вместо того, чтобы прямо с порога закатить грандиозный скандал по этому случаю, вздохнула как – то понимающе и сказала:

– Иди Зинкин проспись, утром поговорим.

А наутро состоялся такой разговор.

– Непутевый ты у меня, Федя. – Зинка присела рядом на диване и принялась ласково гладить мужа по голове. – А все потому, что мозгов у тебя не хватает в этой жизни приспособиться. Другие вон как по ней скачут! Через головы прыгают! Из чужой глотки кусок вырывают!

– И что же мне, Зин, делать? – грустно спросил Федор Михайлович.

– На вот почитай.

Зинкин раскрыл газету и сразу же наткнулся на рекламное объявление, обведенное синим фломастером.

«ООО „Гиппократ – Авиценна“ проводит трансплантацию головного мозга. Только у нас широкий выбор донорского материала на любой вкус. Сменив мозги, вы меняете судьбу!»

– Ты это серьезно? – удивился Зинкин до крайности.

– Вполне. Завтра поедем в эту клинику, и ты ляжешь на операцию. Подберем тебе нужный донорский материал. А шубу попозже мне купим.

На следующий день Зинкин с супругой приехали по адресу, которой был указан в газете. Там их встретили как родных. Симпатичная до умопомрачения медсестра галантно проводила в кабинет главного врача.

– Соломон Соломонович Соломонов, – представился солидно одетый мужчина с лицом бывшего коммивояжера. Он вышел навстречу Зинкину, очаровательно улыбаясь, протянул свою пухлую ладонь для рукопожатия и как – то сразу втерся в доверие. – Присаживайтесь на диван, я вам сейчас принесу каталог.

Зинкины раскрыли красочно оформленный буклет, бывший коммивояжер принялся комментировать:

– В нашем донорском банке хранится огромное количество пересадочного материала. Вот, обратите внимание, мозги драматического артиста. Посмотрите, как великолепно они смотрятся, крупные, рельефные. Недорого.

– А что даст их пересадка? – поинтересовалась Зинкина, пристально глядя на мужа.

– Реципиент превратится в очень эмоционального человека с характерными приступами периодических депрессий. Он будет наизусть читать множество заученных ранее ролей, умело ухаживать за чужими женами и пользоваться у них огромным успехом, напиваться шампанским и грациозно носить пижамы. С таким не соскучишься.

– Ну, нет, – Зинкина вновь взглянула на мужа. – Нам это категорически не подходит.

– Тогда вот, обратите внимание, вот мозги бизнесмена. Тоже крупные, рельефные. Цена умеренная. Пересадка гарантирует почти полное отсутствие реципиента дома, полный достаток в семье. Однако вам придется смириться с наличием молодой любовницы.

– Нет уж, – Зинкина брезгливо скривила губы, – нам это не подходит.

– Могу рекомендовать мозги милиционера. Не очень крупные, не совсем рельефные. По схожей цене…

– Я погоны не надену! – воскликнул Федор Михайлович. – Я преступников боюсь!

– Тогда могу предложить вам мозги депутата. Шикарнейший материал! Стоит, правда, недешево, но это отличное вложение капитала в эпоху мирового экономического кризиса, – глаза Соломона Соломоновича засияли искренним уважением. – Реципиент превращается в обаятельного, много говорящего и много обещающего человека со связями в структурах власти. Обратите внимание, мозг депутата являет собой как бы гибрид мозга артиста с мозгом бизнесмена и с мозгом милиционера…

– А нет ли у вас мозгов ученого, академика или профессора? – перебил Соломона Соломоновича Зинкин.

– Увы, не держим.

– Почему?

– Не знаю, но почему – то все они наотрез отказываются быть донорами. Ни за какие деньги не хотят продавать свои мозги. Да и спрос, я полагаю, на них был бы небольшой.

– А какой у вас самый ходовой товар? – Зинка вновь взглянула на мужа, будто подбирала ему свитер на базаре.

– Мозги чиновника – карьериста. Очень дорого. Даже мне не по карману, – с горечью вздохнул Соломон Соломонович. – Но это стопроцентная гарантия успеха в жизни!

…Через неделю Федор Михайлович лег в клинику. Трансплантация прошла успешно. Чьи мозги ему были пересажены, мы не знаем. Однако Зинкина очень быстро рассчиталась с многомиллионным кредитом, взятом в банке под солидный откат, а еще через год Федор Михайлович вызвал к себе в кабинет Кузьму Прокопьевича. И с порога без китайских церемоний ему заявил:

– В стране кризис, всюду сокращения. Мы с Владимиром Владимировичем посовещались и решили тебя уволить!

Ложный вызов

В общем, у кума моего имеется сынишка. Стало быть, крестник мой. Лопоухий такой кудрявый шалопай шести лет от роду. Шустрый, как осенняя муха. И такой же приставучий. Впрочем, ему простительно, он поздний ребенок и, кажется, об этом догадывается. Так вот, пристал он недавно к моему свату, стало быть, к своему папашке с назойливой просьбой. Проснулся ни свет, ни заря и давай требовать:

– Папа, хочу пожарную машину!

Ну, у свата моего душа к своему ребенку добрая. Посмотрел он на родные детские слезы, вздохнул горько, отпорол подкладку пиджака, извлек заветную заначку и отправился в «Детский мир».

А там как назло, чего только нет: куклы, автоматы, плюшевые медведи, мячики, скакалки… Все есть, кроме игрушечных пожарных машин. И пошел тогда мой сват блукать по другим торговым точкам. Крепко задался, значит, целью искомую игрушку непременно раздобыть.

Короче говоря, пока мой сват метался от прилавка к прилавку, сынишка его, лопоухий, кудрявый шалопай принялся мамашу свою родную до умопомрачения доводить:

– Мама, хочу пожарную машину!

Маманя его, стало быть, кума моя пыталась объяснить отпрыску, что терпение маломальское надо иметь. И совесть элементарную. Что папа, возможно, скоро принесет ему эту дурацкую пожарную машину.

А сынуля плевать хотел на все разумные доводы и свою линию упорно продолжал гнуть:

– Где пожарная машина?!

И слезы из его невинных голубых глаз извергались ниагарскими водопадами, подбородок дрожал и во взгляде сквозила боль и обида всех детей мира всех времен и народов, которым когда – либо не купили требуемую игрушку.

Кума героически терпела его выходки часа два, пока в пузырьках не закончились валерьянка, корвалол, валокордин и пустырник. Потом взяла и отхлопала по звонкой попе кудрявого шалопая. И выставила от греха подальше на лоджию.

Шалопай, конечно, и там не успокоился. Он и на лоджии продолжал орать:

– Где пожарная машина?!

А тут, надо было такому случиться, мужик на соседнюю лоджию покурить вышел. И слышит истошные крики вперемежку со страшными рыданиями:

– Где пожарная машина?!

Мужика с лоджии как смерчем сдуло. Так он к телефону кинулся. Оно и понятно, кому хочется задарма погорельцем стать?! Набрал он номер пожарной части и как рявкнет перепуганным насмерть голосом в трубку:

– Где пожарная машина?!

На том конце провода у дежурного по пожарной части чуть ушная перепонка не лопнула. Контузило его малость. И вот он сильно контуженный швырнул телефонную трубку и, решив, что горит не меньше, чем половина города, влетел в кабинет начальника. И как заорет с порога:

– Где пожарная машина?!

У начальника от страха даже усы вспотели.

Минут через десять с высоты воробьиного полета многими жильцами дома лицезрелась следующая картина. Справа из – за угла появился усталый, но довольный до чертиков мой кум с ярко – красной игрушкой под мышкой. Слева из – за угла с диким ревом сирен, сверкая мигалками, во двор влетели одна за другой семь пожарных машин. Из них стали выскакивать пожарные, разматывать шланги и громко ругаться матом… А сверху с лоджии на это все увлекательное шоу, просиявшим от восторга взглядом, смотрел кумов сынишка, стало быть, мой крестник.

Добился таки своего, лопоухий, кудрявый шалопай!

Разнос

Однажды Господь вызвал к себе в кабинет главу администрации Рая. Вселенная огромна, править ей из единого центра невозможно, если периодически не учинять разнос чиновникам.

– Что же ты творишь, Иван Михайлович, на вверенной тебе территории?! – возмутился Всевышний, – насупив седые брови. – Ты во что Рай превратил?!

– У меня все нормально, – ехидно усмехнулся, глава администрации, – в сельском хозяйстве за последний год удалось значительно обновить материально – техническую базу, закупив две газонокосилки, три молодые семьи получили жилье, разменяв родительские квартиры, один ветеран войны…

– Ты мне тут мозги не пудри! – заорал Господь.

Но чиновник и ухом не повел. Он неспешно оглядывал кабинет своего начальника, очевидно, сравнивая его нехитрое убранство с великолепием своих служебных хором.

– Вот послушай, вот что мне пишет Архангел Гавриил, депутат от вашего избирательного округа.

Всевышний вынул из красной гербовой папки тетрадный листочек в клеточку, поправил на носу массивные очки и начал с выражением читать донесение:

– В Раю окончательно пришло в упадок жилищно – коммунальное хозяйство. Крыши жилых домов прохудились, подвалы залиты водой, в подъездах отсутствует освещение, мусор не вывозится. К отопительному сезону до сих пор не готовы детские сады, школы, больницы и дом престарелых…

Господь сурово взглянул на Ивана Михайловича.

– Так ведь нет финансирования, – равнодушно пожал плечами глава администрации, – район наш сельскохозяйственный, дотационный. Цены на зерно упали, животноводство убыточно. Кадров работящих в Раю днем с огнем не сыщешь. Кризис!

Спаситель тяжко вздохнул и вынул из папки тетрадный листочек в косую линейку:

– А вот что пишет депутат Архангел Михаил, – Всевышний нервно поправил очки. – Сельскохозяйственная отрасль в Раю пришла в полнейший упадок.

Администрация оформлением земельных паев занимается спустя рукава. Урожайность и производительность труда в отрасли падают из года в год. Городской рынок в Раю стал работать в убыток, парк культуры и отдыха зарос бурьяном, дороги разбиты вдребезги, бордюры выворочены, автобусные остановки забиты мусором, несанкционированные свалки растут как грибы. Даже священное дерево познания добра и зла в прошлом году в Раю засохло. Как это понимать, Иван Михайлович?!

– Засуха была в прошлом году, – спокойно ответил глава администрации, хитро щуря глаза, – вот посевы и погорели. А священное дерево засохло от старости. Мы его решили срубить.

– Как срубить?! Ты что творишь? Да я тебя!..

– А я тут причем? – глава администрации театрально развел руками. – Экономический кризис во всем мире. Всем тяжело теперь.

– Да причем тут кризис! – Всевышний снял очки и угрюмо посмотрел на главу администрации красными от бессонной усталости глазами. – Другие же могут!

Господь вновь раскрыл красную папку и достал из нее свежий номер газеты «Степной Ад». Развернул ее аккуратно, нашел нужное место и принялся с удовольствием читать:

«Жить в Аду становится все лучше, все веселее. Из года в год увеличивается поток беженцев из соседнего Рая. И это неудивительно. В Аду всюду чистота и порядок. Растут заработная плата и социальные выплаты, дороги заасфальтированы, дома ухожены, всюду цветочки – клумбочки…»

– Так у них же там производство, – Иван Михайлович обреченно махнул рукой, большие налоговые отчисления, приличный бюджет… Народу в Аду в десять раз больше проживает. Народ сплошь работящий, предприимчивый.

– Да какое там у них производство! – Господь тяжко вздохнул.

– А такое, – Иван Михайлович принялся загибать пальцы, – ликероводочный завод – раз, табачная фабрика – два, концерн по производству котлов – три, сковородный трест – четыре, сельхозартели по выращиванию конопли, колледж по подготовке магов и чародеев – пять…

– Да и у тебя в Раю все было, – теперь уже Спаситель взялся загибать пальцы, – самое элитное зерно производили в Раю – раз, бессчетное поголовье овец – два, лучший на всю Вселенную ремонтный завод, элеватор, пищекомбинат…

– Так ведь мировой кризис! – перебил его глава администрации Рая.

– Какой кризис! – взревел Всевышний. – Какой у тебя может быть экономический кризис при полном отсутствии экономики?! Он может быть у тебя только в голове!

– А грубить мне не надо. Я, между прочим, народом на свою должность поставлен.

– Чего? – Господь взглянул на главу администрации как энтомолог на козявку. – А ну, пиши заявление по собственному желанию!

– А это ты видел? – Иван Михайлович показал Всевышнему увесистую фигу. – Меня по закону снять нельзя!

– По какому – такому закону?

– По сто тридцать первому федеральному…

Иван Михайлович развернулся и вышел из кабинета Всевышнего, насвистывая модный шлягер.