Текст книги "Профилактика"

Глава 15

Как ни странно, но мы действительно каким-то чудом прорвались сквозь грозу. Напряжение, которое я испытывал, было так велико, что временами в голове образовывались провалы, и я даже не помню, что именно я делал.

Кажется, пару раз, когда я не мог удержать в потных ладонях взбесившийся штурвал, приходилось просить Макса о помощи, и вдвоем мы кое-как предотвращали неуправляемое падение самолета в черную бездну. В какой-то момент молния шарахнула так близко от кабины, что мы оба на несколько секунд ослепли и оглохли.

Потом нас накрыл сильнейший ливень, и казалось, что нос самолета раздвигает странную стену, состоящую сплошь из водяных струй, и тогда пришлось полагаться только на приборы (Макс показал мне, где находится «горизонт», по которому можно определить положение машины в пространстве)...

Грозовой фронт кончился внезапно, и, полуослепшие от чередования вспышек молний и тьмы, очумевшие от болтанки, мы вырвались к ослепительному солнцу.

Я хотел было включить автопилот, но Макс сообщил, что скоро будем садиться, и я опять рефлекторно вспотел.

К счастью, откуда ни возьмись, в кабину приплелся тот самый Митрич, про которого я уже успел забыть, – еще вполне крепкий мужик лет шестидесяти, с квадратным морщинистым лицом, серым после перенесенного приступа.

Он плюхнулся в свое кресло и, с трудом отдышавшись, сказал:

– Ну что, орлы, соскучились без меня?

Потом спросил меня:

– Ну как, сам будешь садиться или мне подсобить?

Я невольно вспомнил один голливудский боевик о том как после схватки с террористами полицейский и стюардесса пытались посадить пассажирский лайнер по подсказкам с земли, и перспектива повторить этот киношный подвиг меня не обрадовала.

– Нет уж, с меня хватит, – сказал я. – Хорошего понемножку.

И обессиленно распластался в кресле, когда Митрич взял правление на себя.

К моему великому облегчению, рейс наш оказался обратным в Москву, и мы совершили посадку во Внуково.

Пока мы занимались послеполетными процедурами, оформляли какие-то документы, заправляли самолет, подписывали многочисленные акты и накладные, я допустил ещё мaccy промахов и заслужил от своих товарищей по экипажу немало обидных слов.

Но мне уже на это было наплевать.

Улучив момент, я просто сбежал с летного поля. Прошёл через служебный выход в здание аэропорта и остановился, не зная, что делать дальше.

Вокруг меня кипела обычная суматоха, и я невольно вспомнил, что еще вчера вот так же стоял пень пнем в зале аэропортa, озираясь по сторонам, словно контуженый, только это было в Шереметьево.

Прямо на меня шли трое: мужчина, женщина и ребенок. Вид у них тоже был какой-то растерянный. Мужчина нёс тяжелый чемодан и битком набитую сумку – судя по его напряженному лицу, в обеих вещах было не меньше десятка гирь. Женщина влекла за собой за руку маленького мальчика, который с отрешенным видом глядел себе под ноги.

Я посторонился, уступая им дорогу, и услышал, как женщина сказала мужу:

– Надо было поблагодарить того пилота, который вел самолет. Если честно, я думала, что мы не долетим... Такая сильная гроза бушевала! Господи, думаю, вот мы попали!..

– Серьезно? – спросил мужчина, останавливаясь чтобы поменять местами чемодан и сумку. – А я ничего не заметил...

– Да ты спал, как барсук! – воскликнула женщина. – Вот и Гоша тебе подтвердит... Скажи, сынок, правда ведь, что рядом с нами сверкали молнии?

– Плавда, – с серьезным видом кивнул мальчик.

– Вот видишь, Слава, – сказала женщина. – Не-ет, по-моему, мы все в рубашках родились!..

Они направились к выходу, а я стоял и смотрел им вслед.

И внутри меня что-то заворочалось, обдавая душу бодрящим теплом и добродушно бормоча.

Эти люди остались целы благодаря мне. А ведь я, подлец, хотел либо бросить их на произвол судьбы, дезертировав в другой вариант своей жизни, либо врезаться вместе с ними в землю. Как же мне повезло в этом мире, вдруг подумал я. Я не знаю, где живу и есть ли у меня жилье, семья и машина. Да это и не важно. Важнее другое – тут я выполняю очень важную и нужную работу, и с каждым новым полетом мне доверяют свои жизни сотни людей. Разве это не счастье – оправдывать такое доверие, в сущности, абсолютно незнакомых людей?..

И ведь, смотри-ка, даже гибель родителей в небе над Альпами не сумела отвратить тебя от авиации. Что ж, это вполне объяснимо. В «первой» жизни ты ведь буквально бредил самолетами класса этак до седьмого. Читал книжки о летчиках, строил модели, даже одно время ходил в авиамодельный кружок в районном Доме культуры. Что тогда случилось, почему я постепенно охладел к этой профессии? Не помню. Как-то само собой получилось, что увлекся чем-то другим, и недоконченные модели так и остались пылиться на полках, пока однажды во время генеральной уборки Алка не выкинула их в мусоропровод.

Единственное, что потом напоминало мне о своей детской страсти, это традиционный укор из уст сестры по самым разным поводам: «Эх, ты! А еще хотел быть летчиком!»

В зале ожидания находилось небольшое кафе, и я вдруг ощутил зверский аппетит. Еще бы – за этот неполный полет я, наверное, потерял столько энергии, сколько не терял за всю свою «первую» жизнь.

Помимо сосисок в тесте и салата я взял двести граммов водки и бутылку пива: гулять так гулять. Сегодня я это заслужил.

Люди за соседними столиками с любопытством покосились на меня, когда я залпом осушил фужер, наполненный водкой, и запил его пивом. Наверное, они полагали, что пилотам алкоголь категорически противопоказан.

Утолив голод, я взял еще крепкий кофе-эспрессо и блаженно развалился на стуле.

Электронное табло на противоположной стене показывало время. Семнадцать сорок. Наверное, пора добираться домой, только вот, как поется в старой песенке, «где эта улица, где этот дом»?

Я достал из кармана кителя пухлый бумажник и принялся изучать его содержимое. Паспорта, разумеется, нет. Только летное удостоверение, выданное пять лет назад. На фотографии – я, только с короткой стрижкой, какой у меня никогда не было. Летчик-пилот второго класса. Круто. Ладно – с этим все ясно. Деньги – слава богу, много. Пилотам, видимо, неплохо платят. Какие-то бумажки с наспех записанными номерами телефонов, но без имен. Визитные карточки. Незнакомые фамилии, имена. И очень странные личности. Интересно, что могло связывать пилота Ардалина и некоего Андрея Викторовича Метелкина, топ-менеджера футбольного клуба «Факел»? Или вот эта: «Утлинов Григорий Алексеевич. Фирма „Глобус“. Старший консультант» – откуда она ко мне попала?.. А это что? Ого, фотография четыре на шесть – наверное, специально уменьшенная, чтобы влезала в бумажник. На ней – я и какая-то брюнетка с кудряшками, в очках и в джинсовом костюмчике. Стоим в обнимку на фоне какого-то дальнего зарубежья: на заднем плане – реклама на иностранных языках, какой-то явно неотечественный памятник, потому что надпись на нем – тоже на иностранном, если не ошибаюсь, на финском... М-да. Ничего не скажешь – голубки. Кто же это – моя невеста, жена?

Записка какая-то, написанная торопливым женским почерком тупым карандашом. На фига я ее таскаю с собой, как талисман? _«Алька, запомни: я тебя всегда буду ждать». И ниже – телефон, причем не московский номер, а федеральный сотовый... Любовница? Запасной вариант на случай развода с женой? Мда-а, похоже, с женским полом у тебя здесь все нормально.

С бумажником все. Теперь обшарим остальные карманы. Связка ключей. Но не от квартиры, а явно от машины. Значит, ты тут – крутой ас, да? Не только по части самолетов, но и машин тоже. Только толку от этого теперь – на грош. Не будешь же ходить по стоянке и подбирать, к какой машине твои ключики подойдут. Да и вести машину ты вряд ли сможешь – у тебя ж в первой жизни и прав-то водительских не было.

А вот ключей от квартиры почему-то нет. Следовательно, есть кто-то, кто ждет твоего возвращения из рейса. И сотового почему-то тоже нет – из жмотства или как?

– Алик? – сказали вдруг за моей спиной. – Ты что здесь делаешь?

Это была она – та самая милашка-стюардессочка, которая разбудила меня в самолете. Уже переоделась в вызывающе коротенькую юбочку, на плече – сумочка на длинном ремешке. Как куколка.

Что ж, развлечемся.

– Вопрос, конечно, интересный, – усмехнулся я. – Тебе как ответить: честно или серьезно?

– И так, и так, – улыбнулась она.

– Тогда присаживайся. – Я галантно отодвинул свободный стул рядом с собой.

Она озабоченно взглянула на изящные наручные часики.

– Не бойся, не задержу, – пообещал я. – Просто у меня проблемы, Наташ, ты даже не представляешь, в каком трудном положении я нахожусь. И только ты можешь мне помочь...

Вот что с людьми чудеса творят. Никогда не подозревал, что могу быть этаким покорителем женских сердец. Или по крайней мере претендовать на это звание. Еще несколько дней назад, в прошлой жизни, я бы и близко побоялся подойти к такой красотке, а сейчас вот сижу, болтаю с ней как ни в чем не бывало и даже, кажется, намерен клинья к ней подбивать. А, собственно, почему бы и нет? Человек я свободный, никакими обязательствами по отношению к этому миру не связан. Если правильно понял, то не задержусь здесь надолго, а раз так, то сам бог велел извлекать из своего положения выгоды и удовольствие...

– Во-первых, меня зовут не Наташа, а Люда. А во-вторых, не пытайся мне пудрить мозги, Алик. Уж у тебя-то проблем никогда ни с чем не бывает. Ты же у нас – счастливчик.

– Прости, оговорился. Чем тебя угостить? Мороженым или чем-нибудь покрепче?

Люда вдруг пристально вгляделась в меня.

– Ты что, выпил? – ужаснулась она.

Я пожал плечами:

– Стресс снимал. Все-таки не каждый день приходится попадать в такую передрягу, как сегодня.

– Это ты про грозу, что ли?

– И про грозу тоже... Так что ты будешь пить?

– Ничего. Слушай, давай говори что хотел, и я пойду. У меня сегодня еще куча дел.

– Может, тебя подвезти? – предложил я, демонстрируя ключи от машины.

– Спасибо, не надо, – ехидно сказала она. – У меня, как ты, наверное, помнишь, своя машина имеется.

– А, знаю, знаю. Такая серебристая «девятка», да? – невинно предположил я.

– Не смешно. Ты ж еще позавчера помогал мне шины накачивать, неужели не разглядел ни цвет, ни марку?

– Да? А-а, действительно... Что ж, тогда, значит, ты меня подвезешь. Услуга за услугу, как говорится, а долг платежом красен. С миру по нитке, и не плюй в колодец...

– А свою машину на стоянке оставишь?

– А что с ней сделается? К тому же, там аккумулятор сдох...

– Это и есть твои сногсшибательные проблемы?

– Если бы...

Люда вдруг решительно встала.

– Ладно, поехали. Только до самого дома я тебя не повезу, не надейся.

– Неужели бросишь меня на полпути?

– На метро доберешься.

– А если я дорогу домой забыл?

– Ничего, язык до Киева доведет.

Мы вышли из аэропорта, и моя спутница устремилась на стоянку, заставленную рядами автомобилей. На ходу пикнула брелоком, и одна из машин, красная «Мазда», отозвалась коротким гудком и вспышкой фар.

В машине, нагревшейся за день, было душно, как в финской сауне. Люда уверенно вырулила со стоянки на шоссе и вклинилась в поток машин, несущихся в сторону столицы.

– Алик, а хочешь, я угадаю, в чем заключаются твои проблемы? – вдруг предложила она.

– Попробуй.

– Вчера перед рейсом ты поссорился со своей цыганкой и теперь пытаешься охмурить меня, чтоб тебе было где переночевать. Ну как, угадала?

Я буквально подпрыгнул на сиденье:

– С какой еще цыганкой?

– Ну, ты же сам так называешь свою половину. Хотя она никакая не цыганка, а откуда-то из Восточной Европы...

– А ее, случайно, зовут не Любляна? – спросил я замирающим голосом.

– Слушай, ты мне сегодня нравишься, – усмехнулась Люда. – В конце концов, кто с ней живет – я или ты?

Вот, значит, как. Да, это наверняка Любляна – Алка именно ее называла цыганкой. Значит, в этом варианте судьбы мы с ней все-таки поженились. Да если б я это знал, то не терял бы так бездарно время в аэропорту!..

– Люд, а у тебя нет с собой сотового? – пересохшими от волнения губами произнес я.

– Есть, а что?

– Можно, я им воспользуюсь?

– Пожалуйста, – пожала плечиками она. – Возьми у меня в сумочке...

Я достал телефон и театрально стукнул себя по лбу.

– Послушай, а ты не знаешь мой домашний номер? – И, видя безмерное удивление в глазах своей спутницы, торопливо добавил: – Просто мы недавно переехали, и я все никак не могу запомнить новый номер...

– Ты сам подумай, что ты несешь, Алик! Зачем мне твой телефон? Да твоя Любляна кастрировала бы тебя, если бы я хоть раз тебе позвонила!..

Я лихорадочно размышлял.

Что же делать? Я должен успеть ее увидеть, должен!..

– А кто может знать мои координаты? – спросил я. – Ну. там адрес или, на худой конец, телефон?

– Да что с тобой, Алик? – теперь по-настоящему удивились Люда. – Я-то думала: ты меня разыгрываешь, а у тебя, похоже, действительно что-то с памятью стало?

Я повернулся к ней, и наши взгляды встретились.

Сейчас я ей все расскажу, но она мне, разумеется, не поверит. И ее можно будет понять: кто в наше время способен вот так просто взять и поверить в чудо? Тем более что у меня нет никаких доказательств... В прошлой жизни, которая имела место не далее как вчера, я доверился Алке, и она мне, кажется, поверила. Но это скорее исключение из общего правила. Все-таки сестра... А все остальные посчитают меня либо больным, либо любителем дурацких розыгрышей.

Отсюда следует однозначный вывод. Никогда, ни при каких обстоятельствах не следует рассказывать кому бы то ни было о том, что какая-то неизвестная могущественная сила переносит меня из одного варианта судьбы в другой. Что я умер и опять воскрес. И что я не тот, за кого меня все принимают.

«Молчи, скрывайся и таи и мысли, и мечты свои» – вот что мне отныне суждено. Изобретать правдоподобно звучащие отговорки и объяснения, когда буду попадать впросак. Как губка, впитывать информацию о себе, жившем в этом мире. И как можно быстрее адаптироваться к новым обстоятельствам.

– Я же говорю тебе: мы недавно переехали, – натянуто улыбнулся я. – Ну, пожалуйста, Люда, помоги мне!..

Девушка сделала гримаску, которая должна была означать: что-то ты темнишь, Алик, но в конце концов, это твое личное дело.

– Можно было бы, конечно, позвонить Юрию Дмитриевичу, – принялась размышлять вслух она. – У него должен быть твой номер телефона. Но ты представляешь, что скажет твоя супруга, когда ты позвонишь ей и объявишь, что забыл, где живешь?

Да, она права. Это мы уже проходили – только не с Любляной, а с некоей Светой, в жизни номер два.

– Ну и что же мне делать? – глупо спросил я.

– Если уж тебя так скрутило, – ухмыльнулась Люда, – то позвони в справочную по ноль пять.

Я так и сделал. После нескольких безуспешных попыток в трубке, наконец, прорезался вежливый женский голос.

– Мне нужен адрес гражданина Ардалина Альмакора Павловича, – сказал я в ответ на «Слушаю вас».

– Ты что – обалдел? – вдруг схватила меня за руку Люда. – Какого еще Ардалина? Ты ж теперь у нас – Рубич!

– С какой стати? – поинтересовался я.

Потом до меня дошло. Рубич – это фамилия Любляны. Значит, когда мы поженились, я взял ее фамилию. Зачем? Вряд ли на этот вопрос мне кто-то ответит, кроме самой Любляны.

Я уточнил свой запрос, и через минуту, к своему великому облегчению, услышал нужные координаты.

Адрес был мне незнаком по прошлым жизням. Где-то в Филях, где я почти и не бывал никогда.

– Есть! – сказал я, повернувшись к Людмиле. – Порядок! Теперь мы не заблудимся!

– Поздравляю, – иронически отозвалась моя спутница. – Только не «мы», а ты! Поскольку у тебя теперь есть курсоуказание – кажется, так это называется в штурманском деле? – то я высажу тебя у ближайшей станции метро. Извини, но мне некогда доставлять домой свихнувшихся сослуживцев!..

– Спасибо и на этом, – скромно отозвался я.

На этом разговор наш сам собой увял, и я, отвернувшись к стеклу дверцы, принялся разглядывать окружающий пейзаж. Внешне город нисколько не изменился по сравнению со вчерашним днем.

Впрочем, лучший способ проверить – это послушать выпуск новостей.

Я спросил у Люды разрешения включить приемник. Она капризно поджала губки: «Только не настраивай на иностранщину, терпеть не могу западную музыку!»

Я нашел волну «Авторадио», где обычно каждые четверть часа объявляют о событиях в стране.

Все было как обычно. Нефтяной кризис привел к очередному повышению цен на бензин. В Израиле совершен очередной теракт. Космонавты на МКС совершили очередной выход в открытый космос. Президент (все с той же фамилией) отправился с официальным визитом во Францию. Обстановка в Закавказье, где сошло сразу несколько снежных лавин, остается опасной. Профилактика эвакуирует жителей из населенных пунктов, находящихся в зоне повышенной опасности... И, наконец, сегодня четверг, двадцать третье июля того самого года, который должен сейчас быть.

Больше всего меня убедило в том, что мир остался прежним, сообщение о лавинах. Помнится, вчера, пока мы сидели с Алкой на кухне, по радиоприемнику, бубнившему в фоновом режиме, передавали про это стихийное бедствие. И судя по табло в аэропорту Шереметьево, вчера было двадцать второе июля.

Значит, аномалия, случившаяся со мной, продолжается, думал я под приятную мелодичную музыку, которая полилась из приемника после выпуска новостей. И у нее есть свои закономерности, которые нетрудно вычислить даже со второго раза.

Я последовательно перемещаюсь по тем вариантам своей судьбы, которые могли бы иметь место, если бы в своей первой жизни я поступал иначе. Что может лежать в основе этого чуда – пока неизвестно, и тут открывается широкий простор для всяких домыслов и фантазий. В принципе, наверное, вряд ли я когда-нибудь это узнаю, так что следует принимать этот феномен как объективный факт, не ломая голову над его механизмом и причинами.

Другой вопрос – зачем это мне? И вот тут, наверное, со временем можно будет выйти на правильный ответ. Может, я должен выбрать тот вариант, который меня устраивает, и остаться в нем навсегда?

Хм, если так, то нынешний мир мне вполне подходит. Кажется, дела у меня здесь идут неплохо. У меня довольно интересная работа, и я женат на девушке, которую любил когда-то. Машина, квартира... Что еще нужно для полного счастья? Что ж, пожалуй, здесь я не страдал бы приступами депрессии.

Но как мне остаться тут? Ведь, похоже, другая закономерность заключается в том, что перенос в иную реальность происходит, когда мой мозг отключается во сне или в бессознательном состоянии. И что же, я не должен спать, что ли? Но ведь это невозможно!

Или мне так и суждено жить в каждом из вариантов только в течение суток? Так сказать, жизнь-однодневка, как у какой-нибудь мошки.

Ладно, это все еще выяснится. Пока что постараемся хотя бы не вырубиться прямо здесь, в машине у симпатичной Людочки. Хотя, надо сказать, обстановка к этому располагает: монотонная езда с почти колыбельным укачиванием, плюс усталость после полета, плюс водка и пиво, которые я употребил в аэропорту, плюс еще эта однообразная музыка из радиоприемника, плюс духота...

Я с трудом разомкнул слипшиеся веки и принял необходимые меры, чтобы не заснуть. Отключил приемник, опустил пониже стекло дверцы, чтобы меня обдувало ветром, затеял с Людой пустой разговор ни о чем...

Помогло.

И хотя временами я все же ловил себя на том, что клюю носом, но до станции «Ленинский проспект» успешно дотянул.

– Ну, до послезавтра! – сказала мне на прощание Люда, очаровательно улыбнувшись.

– А что будет послезавтра? – насторожился я.

– Как что? Очередной рейс.

– А-а, ну тогда – до послезавтра.

А мысленно я добавил: «Если для меня оно наступит в этом мире».

В метро был час пик. Народу в вагоне набилось, как сельдей в бочке, вентиляция не справлялась с духотой.

Я изо всех сил боролся с подступающей дремотой, но усталость все же одержала надо мной верх, и, вцепившись в поручень, я буквально на какой-то миг провалился в черную дыру беспамятства...

Глава 16

– Аль, вставай! Ну, вставай же! Что разлегся, как у себя дома?!

Господи, ну почему каждый перенос в новую реальность сопровождается насильственным пробуждением? Не дадут спокойно выспаться человеку! Можно подумать, что без меня этот мир обрушится в тартарары! Не-ет, люди, зря вы так думаете. Уж я-то знаю, что от моей скромной личности ничего не зависит. Сколько раз уже я менялся, а все вокруг, начиная от названий пива и кончая глобальной политикой, оставалось прежним...

– Встава-ай! Иначе нас сейчас застукают! И тогда будет плохо и тебе, и мне!

О, это что-то новенькое! Пожалуй, стоит открыть хотя бы один глаз...

Я лежал в постели в какой-то комнатке, скупо освещенной торшером. Пожалуй, это спальня. Причем опять дамская, если судить по всяким цветочкам тут и там, рюшечкам и салфеточкам. А также по тщательно подобранным в тон к темно-зеленым обоям плотным шторам.

А вот и сама владелица этой спальни. Нависла надо мной, как угроза выкидыша. И почти не одета. Вернее, совсем раздета. Но при этом ничуть не стесняется, что я на нее пялюсь спросонья. Значит, очередная жена или любовница. И, кстати, довольно симпатичная. Особенно, если не смотреть ей в лицо, а ограничиться обзором того рельефа, который открывается от шеи и ниже.

У-у, а ведь ты тоже в костюме Адама, Алька! Даже трусов на тебе нет. И вообще, налицо все признаки того, что перед тем, как заснуть, вы с этой подругой сдавали друг другу зачет по «Камасутре».

– Где я? – зевнув, осведомился я.

За моими плечами уже был богатый опыт таких вот пробуждений абсолютно в незнакомых местах и обстоятельствах, и я имел возможность выработать определенную тактику поведения. Если вот так, как сейчас, ты оказываешься в информационном вакууме, то одна из уловок заключается в том, чтобы задать этот вопрос сразу после пробуждения, а не спустя полчаса. Обычно люди списывают твое замешательство на то, что ты еще не отошел от слишком крепкого сна.

– Где-где! В Караганде! – сердито ответила обнаженная фурия, принимаясь лихорадочно собирать какие-то тряпки, разбросанные по всей комнате. – Ты еще спроси, кто я такая!..

Ну уж нет, дорогая незнакомка, это было бы напрасной потерей времени с моей стороны. А судя по твоей суете, мы в цейтноте.

– Одевайся! Через пару минут он будет здесь! – крикнула она, устремляясь куда-то за пределы комнаты.

– Он – это кто? – крикнул я ей вслед.

В принципе, дама должна была бы ответить мне, в соответствии с шаблонами, «дед пихто» или «конь в пальто», но ей, видимо, было не до шуток.

– Стрекозыч, кто же еще! – донесся ее голос. – Муженек законный... Должен был появиться только утром, а его черт несет среди ночи!

Ага, теперь понятно, подумал я, ища взглядом, во что бы одеться. Ситуация из анекдота: муж внезапно вернулся из командировки...

Через приоткрытую дверь было слышно, как в соседней комнате звенит стеклянная посуда. Наверное, любовь моя грешная решила замести следы нашей совместной вечернем трапезы. Представляю, как это было: ужин на двоих при свечах, шампанское, апельсины и конфеты, а уже потом – спальня и освоение «Камасутры»...

– Он что, вернулся из командировки? – предположил я, с трудом втискиваясь в слишком узкие штаны.

– Какой командировки? – Моя пассия появилась в дверях, уже в шелковом халате. – Из казино он вернулся, гад!.. Проигрался в пух и прах, что ли? Или сегодня крупье забастовку объявили?

Я встал с кровати и замер. Тело было не моим! Не могло у меня быть таких накачанных мышц и мощного торса. Хотя почему бы и нет? Если тут гражданин Ардалин вместо науки выбрал занятия в спортзале и анаболики, то в принципе, пары лет ему хватило бы для превращения в культуриста. Но мне непривычно будет управляться с таким телом. Это же все равно что с «Запорожца» пересесть на «Мерседес» или «Феррари». Не рассчитаешь движений – и, к примеру, снесешь вон тот торшер к чертовой матери, вдребезги...

– Ты что, одурел? – всплеснула руками хозяйка спальни. – И так времени нет, а ты все крушить вздумал? Не дай бог, Стрекозыч подумает, что здесь оргии устраивали!..

Не слушая бабские причитания, я подошел к окну и отдернул край шторы.

За окном было темно. Однако ухоженные дорожки не то в саду, не то в парке освещались яркими фонарями, сделанными «под старину», как столбы на пешеходном Арбате. Похоже, это дача. А точнее – загородный особняк. Вдалеке – мощный забор с воротами и будкой для охраны. Не иначе, как этот самый Стрекозыч – какой-нибудь крутой новый русский. Или госчиновник из числа «приближенных» лиц...

Только этого мне не хватало!

За воротами сверкнули автомобильные фары, и створки принялись медленно разъезжаться в стороны. На территорию особняка бесшумно въехал большой черный лимузин и подрулил к тому зданию, из окна которого я смотрел.

– А вот и твой Стрекозыч прибыл, – меланхолично сообщил я своей даме сердца.

– Ну, все! – спохватилась она. – Давай, выметайся отсюда через черный ход!..

– Может, лучше через окно? – ехидно осведомился я. – Как в анекдотах...

– Ой, да пошел ты со своими анекдотами! – отмахнулась женщина. – Не до юмора сейчас, пойми, Алька!.. Ты же Стрекозыча знаешь: убьет и не задумается!

Поддавшись ее панике, я кинулся было завершать свой туалет, но на полпути остановился.

Не нравился мне этот вариант, совсем не нравился. Какие-то мафиозники, разборки, казино, адюльтер... Традиционный набор атрибутов из современных отечественных сериалов. У меня даже нет желания выяснять подробности своей здешней биографии, которые привели меня в эту спальню и заставили переспать с этой любительницей мускулистых мужиков.

А раз так, то зачем время зря терять? Надо перебираться в другую реальность, которая наверняка будет интереснее, чем этот мир капитала... И если Стрекозыч действительно так крут, как утверждает эта перепуганная овца, то пусть он шлепнет меня прямо на месте преступления, так сказать.

Поэтому я не стал суетиться, а плюхнулся в кресло и, взяв со стеклянного журнального столика пульт телевизора, нажал кнопку включения. Настенный экран (плазменная панель площадью примерно два квадратных метра) полыхнул голубым пламенем, и из скрытых колонок бухнул оглушительный рок. Концерт «Металлики», по-моему. Самое подходящее зрелище для двух часов ночи.

– Да ты с ума сошел! – взорвалась дама в халате, пытаясь вырвать у меня пульт. – Через несколько секунд он будет здесь! И тогда нам – конец!.. Тем более что в последнее время он что-то заподозрил... Алик, ну перестань выделываться, как муха на стекле!

Я внимательно посмотрел на нее.

Помятое лицо с остатками былой роскоши в виде смазанной помады. Пятна от туши под глазами и комочки пудры на дрябловатых щеках. Шея с намечающимся двойным подбородком. Растрепавшиеся словно от сильного ветра волосы, крашенные в какой-то сиреневый цвет.

И эту женщину я еще недавно любил и ласкал?!

– Успокойся, пусик, – небрежно обронил я, убавляя громкость телевизора. – Ничего твой Стрекозыч нам не сделает. Подумаешь, поорет немного!.. Во всяком случае, удирать от него голышом по кустам я не намерен. И что ты так разнервничалась? В крайнем случае, даст он тебе развод, и все. Ну а мне, естес-но, набьет морду. Хотя еще посмотрим, как у него это получится.

– Что-о? – Рот, похожий на кровавое пятно, открылся на ее бледном лице сам собой. – Ты что – серьезно? «Развод»! Да он же...

В это время через приоткрытую дверь откуда-то снизу донесся звук отпираемого замка, и мужской густой голос громки осведомился:

– Рая, ты еще не спишь?

– Нy, все! – драматическим шепотом сообщила мне Рая. – Теперь ты отсюда не выйдешь!.. – Лицо ее исказилось в просительной гримаске. – Пожалуйста, спрячься в шкаф! Ну, я очень тебя прошу, Алик! Ты же у меня – самый лучший и любимый! Если тебе на себя наплевать, то меня хотя бы пожалей!..

Она настойчиво выталкивала меня из насиженного кресла.

A за дверью уже слышались шаги.

Что-то во мне дрогнуло. Действительно, и как я об этом не подумал? Мне-то что, если даже муж этой Раи решит выбросить меня в окно или пристрелить на месте? Благополучно отправлюсь в мир иной – но не в том значении, которое обычно придается этому словосочетанию, а в другом – а ей на это нельзя надеяться. Будет ползать в ногах у своего Стрекозыча, вымаливая прощение, но получая лишь удары и оскорбления.

– Ладно, – сказал я, одним движением оказавшись на ногах. – Притворимся молью-мутанткой.

Шкаф здесь был встроен в стену. Не шкаф, а целая кладовая, завешанная шеренгой платьев, юбок, блузок и прочих бабских нарядов. Я сел на корточки так, чтобы меня скрывали шубы и длинные кожаные плащи, а ноги замаскировал какой-то тряпкой.

В шкафу было темно, но звукоизоляция отсутствовала, и я услышал, как все тот же мужской баритон спросил:

– А че эт ты тут дурью маешься среди ночи? И с каких пор тебе стал нравиться этот грохот?

– Что ты, Вовик, – проворковал голос Раисы. – Мне он совсем не нравится, просто ничего путного по телевизору больше нет, а мне что-то не спится... А ты как съездил? Все нормально?

– Нормально, – со странной интонацией ответил Стрекозыч. – Все нормально, Рая. Только есть одна проблемка...

– Какая, Вовик?

– Да жена мне изменяет, – все так же спокойно сказал мужчина, и тут вдруг послышался звук резкой оплеухи. – Стерва!.. Где он, говори! Где?! Убью, потаскуха ты грязная!

Что-то загремело, словно отодвигали тяжелую кровать, потом послышался визг Раи:

– Кто тебе такое сказал, Вовик? Как ты мог подумать?.. Ты что – с ума сошел?

– Не придуривайся, ты ведь и так дура, – перебил ее мужской голос. – Думаешь, я – тоже дурак? Не-ет, ошибаешься, моя ненаглядная! Не зря я специального сыщика нанимал, не зря! Он-то мне и позвонил в казино. И все рассказал – и как вы в ночной клуб ездили, и как сюда потом приехали!.. Так что этот гад – еще здесь, не мог он никуда уйти, потому что я своих ребят заранее отправил сюда в засаду, и мимо них он бы не прокрался! Да выключи ты эту балаболку!

Наступила тишина – как удар по ушам после гремящей музыки. И теперь отчетливо было слышно, как в комнате вякнуло что-то металлическое.

И тут же Рая заголосила жалобно:

– Вовик, не надо! Вовик!.. Только не стреляй! Я тебе всё скажу, все, только не делай этого!..

– Ну? – сердито сказал муж. – Выкладывай.

– Все началось недавно... пару недель назад... И я не виновата, Вовик, он сам... он меня изнасиловал, понимаешь? Ты в тот вечер послал его отвезти что-то домой, а когда я открыла дверь, он набросился на меня, как зверь, и... Я сопротивлялась, царапалась, но ты же знаешь, какой он здоровый!..

– А почему мне сразу не сказала? Я бы разобрался с ним как положено...

– Я боялась, Вовик, честное слово, боялась! Он ведь пригрозил мне, что если я проболтаюсь... Он сказал, что тогда милиция получит все материалы про вашу компанию... И мне ничего не оставалось, кроме как попытаться спасти тебя...