Текст книги "Отец Александр Мень. Жизнь, смерть, бессмертие"

Сын человечества[17]17
  Опубликовано в сб.: «Памяти протоиерея Александра Меня». М., 1991.


[Закрыть]

Наша эпоха окрашена в цвет крови. ХХ век стал веком духовной и социальной мутации, и для России это обернулось национальной катастрофой. Точнее, цепью катастроф, каждая из которых была следствием и продолжением предыдущих. Реализация утопии, порожденной кризисом христианства, потребовала геноцида, неслыханного по числу жертв и по протяженности во времени и пространстве.

Раньше ставились храмы «на крови» – крови мучеников, святых, невинно убиенных. Но теперь уже больше не храмы – вся Россия стоит на крови.

Жертвами, по сути, стали все – и победители, и побежденные, и наши отцы, и мы, и наши дети. Болезнь поразила и социум, и человеческие души, и причины этой болезни – в сфере духа.

Понятно, что и лечение здесь должно быть прежде всего духовным. Только воскрешение, только возрождение духа может преобразить и страну, и сердца людей.

Но это невозможно без Промысла Божия. И это невозможно без новой жертвы.

Для великой миссии Господь посылает на Землю апостолов («апостол» и есть «посланник»).

Таким апостолом и был отец Александр.

Он жил и работал в условиях тупиковой цивилизации, в расхристанном, расхристианенном обществе, где расчеловечивание в течение десятков лет было государственной политикой. И потому главной для него была задача собирания духовных сил, задача обновления христианства, придания ему нового облика и новой динамики. Но это обновление – одновременно возвращение к истокам, к первоначальной новизне, освобождение христианства от ржавчины, коррозии, языческих наслоений. Если не бояться громких слов, то надо сказать: миссия отца Александра состояла в том, чтобы евангелизировать полуязыческую Россию и тем самым повернуть ось мировой истории.

Россия – это роковая, заклятая страна, и судьбы мира, быть может, в решающей степени зависят от того, что с ней происходит. Корнем ее бед и страданий стало извращение христианства, то, что Н. А. Бердяев определял как двоеверие, т. е. соединение православной веры с язычеством. Оно имело своим следствием идеализацию темных начал русской стихии и архаического уклада народной жизни, мракобесие и бескультурье не только масс, но и официальной церковности.

Увлечение темным вином русского бунта и воинствующее безбожие не в последнюю очередь обязаны своим возникновением и своим разгулом недолжному состоянию православной Церкви. Приятие (и освящение) государственного диктата, пренебрежение, если не презрение, к свободе человека не были случайными для Церкви: язычество проникло в самую ткань православия, породив обрядоверие и оскудение духа. Духовная деградация в конце концов привела к гигантской социальной судороге – Октябрьскому перевороту.

Бердяев справедливо писал об «исторических грехах православия»: «…лжерелигия коммунизма образовалась потому, что христианство не исполняло своего долга и было искажено. Официальная Церковь заняла консервативную позицию по отношению к государству и социальной жизни и была рабски подчинена старому режиму».

После революции эта позиция в целом осталась неизменной и даже усугубилась. За отступничество Церкви от своего духовного призвания страна заплатила жизнями миллионов верующих (как и неверующих). Однако иерархия (особенно после смерти патриарха Тихона) в своем большинстве безоговорочно подчинилась атеистической власти и пошла на постыдное сотрудничество с тоталитарным режимом. Коллаборационизм епископата морально подтачивал Церковь. Так продолжалось десятилетиями.

Выбор оказывался трагическим: либо языческая и богоборческая квазирелигия коммунизма, либо полуязыческое и ущербное православие, искусственно консервировавшее лишь внешнюю, обрядовую сторону христианства. В результате религиозная жажда утолялась из мутных источников, что привело к духовному растлению народа и укоренению нравственного релятивизма.

Все это полностью противоречило духу христианства. На руинах, на пепелище надо было воздвигать новый храм. Надо было заново христианизировать тяжело больную страну.

Этот крест и взял на себя отец Александр. У него были предшественники и сподвижники, но условия Катакомбной Церкви и гонения на религиозных диссидентов не позволяли выполнять миссию преображения жизни: сил хватало лишь на то, чтобы не угас огонек свечи. Требовались экстраординарные, невероятные усилия и мощная поддержка Святого Духа: только так можно было поколебать косную стихию, только так можно было пробудить людей от духовного сна.

Христос воплотился ради исцеления человечества, падшего, греховного. Отец Александр продолжил дело Христа: он исцелял Россию и тем самым – все человечество.

Он не раз говорил, что христианство – религия будущего и нам еще предстоит дорасти до него, а на это могут потребоваться тысячелетия.

Он – дорос.

Христос был целью и смыслом его жизни, ее стержнем, ее путеводной звездой. Его понимание христианства было удивительно ясным, глубинным и современным. Если воспользоваться выражением Гоголя, можно сказать: отец Александр смотрел на христианство «свежими, нынешними очами». И вместе с тем он воспринимал его в первоначальной чистоте, в новозаветной первозданности.

В книге «Сын Человеческий» отец Александр рассказал о Христе, и это было новое прочтение Евангелий, приближавшее их к людям ХХ века, раскрывавшее неисчерпаемость личности Спасителя.

В статье «Основные черты христианского мировоззрения» (журнал «Символ», № 21, июль 1989) он дал сжатое изложение своего кредо. Здесь затронуты все аспекты отношения христианина к Богу, Церкви, миру и человеку, к жизни и смерти, добру и злу, свободе и разуму, к вере, надежде и любви.

Этот очерк, почти конспект, опирающийся на учение Слова Божия и опыт Церкви, был дополнен и развит в необычайно вдохновенной и поэтической лекции под названием «Христианство», последней лекции отца Александра, прочитанной вечером 8 сентября, накануне его гибели.

По его убеждению, христианство соединяет ограниченный человеческий дух с бесконечным Божественным, исповедует свободу как один из важнейших законов Духа, утверждает ценность жизни и творчества, высочайшее достоинство человеческой личности. Христианство – это победа над злом, над тьмой, над грехом. Христианство – это новая жизнь, это вера, действующая любовью.

Христианство – религия живых, а не мертвых, и, чтобы оставаться живым, оно должно изменяться с каждой новой эпохой. Оно формирует каждую эпоху и взаимодействует с ней. Живое христианство говорит с каждым новым поколением и каждым человеком на понятном ему языке, оно непременно должно углубляться, открывать новые горизонты. А для этого необходимо обновление христианства, более глубокое понимание Христа, Слова Божия, запечатленного в Писаниях. Христианство имеет непреходящую новизну, но для того, чтобы она была явлена людям, необходимо как бы снимать патину с него, не давать ему окаменеть, застыть, превратиться в догму, в мертвую схему.

Отец Александр понимал это лучше всех и потому подчинил свою жизнь проповеди Бога Живого. Для него Христос был не просто ипостасью Троицы, Логосом, Который воплотился в Иудее во дни императора Августа и царя Ирода, жил при Тиберии и прокураторе Понтии Пилате, нес людям спасительную Истину, был распят, потом воскрес и вознесся на небеса. Все это, конечно, непреложно, но главным для отца Александра было не это. Главным было присутствие Христа в мире после Воскресения – и не в туманные исторические времена, а в наше время, здесь и теперь.

Он не уставал повторять нам, что Христос присутствует в мире постоянно, что Он с нами, что «Воскресение не просто событие, локализованное во времени и пространстве, а это таинственная, глубочайшая, реальная, потрясшая мир метаморфоза». С тем Христом, Который идет из Вифании в Иерусалим, мы можем встретиться в книге или в воображении, «но с тем Христом, Который восстал из мертвых, мы встречаемся внутренне, потому что в нашей душе есть голос Бога, очи Бога, облик Бога, соотнесенность вечного с временным, конечного с бесконечным, Божественного с человеческим».

Таким образом, смысл Воскресения – актуальный, сегодняшний – в том, что оно взрывает пространственно-временную локализацию, и поэтому Господь всегда с нами, нет дня, когда бы Он не стучал в двери нашего сердца. И от нас зависит, откликнемся ли мы на Зов, хотим ли мы диалога, хотим ли Встречи.

Так он учил нас. Это были и вера и знание – слитно, потому что вера – это особый вид знания – целостного, схватывающего истину без логических опосредований. И знание это достоверно и неопровержимо.

Вся жизнь отца Александра прошла со Христом, с Которым он внутренне соединился и постоянно взаимодействовал. Который был для него и Богом, и Собеседником. Живым, реальным, реальнее, чем все живые мертвецы. Христос отобразился в нем с необычайной полнотой, и это делало его слово неотразимым: он говорил как властьимущий.

Отец Александр впитал в себя мудрость веков и в то же время был в полном смысле слова современным человеком. Это была ренессансная личность, но совсем непохожая на представителей европейского гуманистического Возрождения. Если что и роднит его с ними, так это универсализм, эрудиция, глубокие познания, а человекобожество, выросшее на почве этого Возрождения, было для него чуждым и неприемлемым.

Нет, отец Александр был человеком нового, религиозного ренессанса, великим продолжателем Отцов Церкви, христианских мыслителей, и прежде всего Владимира Соловьева, Николая Бердяева и Георгия Федотова. Он пошел по их стопам, но во многом превзошел этих титанов духа. Его блистательная эпопея «В поисках Пути, Истины и Жизни», другие книги, проповеди, статьи – это философская и богословская классика. И это пример подлинного историзма.

Он овладел мировой культурой в ее полноте и целостности. Он не создавал какой-то новой философской или теологической системы, но углубил и развил мировую религиозную мысль. Отличительная черта его философии – христоцентризм. Правильнее было бы говорить здесь не о философии в традиционном смысле слова, а о богопознании. К нему самому применимы те слова, которые он сказал о пророке Осии: «Богопознание – это не отвлеченное богословие, а живое, реальное приближение к Богу через веру и любовь».

Как я относился к отцу Александру? Думаю, как и многие, кто знал и любил его: с благоговением. Я видел перед собой идеального человека, наделенного всеми дарами земными и небесными. И это был не герой романа, а живой человек, из плоти и крови. Это был самый живой человек из всех, кого я когда-либо встречал. Гениальная интуиция, могучий интеллект, тончайшее чувство юмора – все было при нем. Священник и богослов, писатель и философ, пламенный проповедник, мыслитель вселенского масштаба – это лишь некоторые грани его удивительной личности.

Я всегда восхищался им, этим поразительным сочетанием силы и нежности, глубочайших знаний и простоты, духовного величия и целомудренной скромности. Он никогда не выказывал своего превосходства. Он был чужд всякого эффекта, позы. Он всегда оставался самим собой.

Несравненный знаток человеческого сердца, он находил для каждого единственно верные слова. Он не снисходил к страждущему, будь это полуграмотная старушка, подросток или рафинированный интеллигент, а обнимал его как друг и отец, исцелял его словом сочувствия и любви.

Он отказывался выстраивать какую-либо дистанцию между собой и другим. Это зависело от вас – чувствовали вы эту дистанцию или нет. А она была громадна, неизмерима.

Как и апостол Павел, он говорил с каждым на его языке. Никогда ни с кем мне не было так легко, так покойно, так надежно. Одно его присутствие вселяло уверенность и спокойствие. Не любить его было невозможно. Только очень дурной человек мог противиться его обаянию. От него явно исходила благодать, веяние Духа было постоянным и сильным. Если еще раз обратиться к Гоголю, то, перефразируя его, надо признать: отец Александр – это вселенский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через тысячи лет. То, что мерцало и брезжило в далеких пределах, в нем было явлено со всей полнотой.

Почитайте его книги, статьи, послушайте его проповеди. Они необыкновенно поэтичны. Он видел красоту сотворенного Богом мира в шуме волн, полете птицы, в каждом цветке, восходе солнца, в глазах человека, в улыбке ребенка – во всем, во всем. Только наша духовная слепота не позволяет нам видеть эту красоту, радоваться миру и благодарить Творца.

Отец Александр – мученик, и погиб он за проповедь Христа. Он дополнил число святых, «убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели» (Откр 9,6). Вся его жизнь – свидетельство о Христе, Его присутствии в мире, о воплощении Духа Христова в человеческом роде.

Жизнь и смерть отца Александра составляют единое целое. Такую жизнь, очевидно, должна была увенчать такая смерть. Да и могло ли быть иначе при столкновении кристально чистой души с миром зла и насилия?.. В этой жизни не было ничего случайного. Начиная с духовного призыва, услышанного в детстве, и до самого конца она развертывалась как мистерия. Его путь подобен стреле, летящей точно в цель.

Его жизнь была непрестанно длящимся чудом, и мы тому свидетели. Это было прежде всего чудо веры, чудо любви, потому что вера отца Александра горела любовью. Любовь – это то, чем он жил и дышал, что изливалось из его сердца. Он выполнил обе главные заповеди – о любви к Богу и любви к человеку. Он положил жизнь свою за други своя и принес себя в жертву. Это была вольная жертва – ради спасения людей, и он пошел на нее не колеблясь.

Мученическая гибель отца Александра завершает его духовное восхождение к престолу Творца. Эта гибель тоже совсем не случайна. Сводить все к уголовщине – значит низводить трагедию святого и пророка на уровень криминальной хроники. Борьба добра и зла – это не только метафора. Это реальное противоборство полярных духовных сил. Отец Александр противостоял злу как, может быть, никто в этом мире и потому притягивал к себе зло. Он был центром кристаллизации восходящих духовных сил, и это было осознано противной стороной в полной мере. Расправа над ним есть признание его выдающейся роли. И это не просто убийство, а казнь по приговору тайного трибунала.

Кто стоял за убийцами? Конечно, враги Христа, враги христианства. Именно для них проповедь отца Александра была наиболее страшна. Именно для них его общественное служение, его обращение к массовой аудитории было нестерпимо. Конгломерат темных сил объединился, чтобы пресечь это служение, чтобы преградить путь Богу Живому. Отец Александр был слишком опасен, а победить его в открытом бою было невозможно. Единственным выходом для заговорщиков оставалась «акция».

Это убийство есть конец одной эпохи и начало другой. Оно открывает новую полосу политического террора. Оно знаменует вступление в новое Смутное время.

И оно обличает ужасающее духовное состояние не только мира, но и Церкви. Без экспансии язычества в современное православие это преступление было бы немыслимо. Фактически мы имеем дело с рецидивом язычества как вне, так и внутри церковной ограды. А это означает, что вся страна стала зоной бедствия.

Смерть отца Александра – это духовная катастрофа. Она отозвалась эхом во всех мирах. Она способна отбросить восхождение России к христианству на десятки лет. Гибель того, кто своей духовной мощью ограждал нас от хаоса и распада, разнуздала подземные страсти. Но означает ли это, что расчет сил зла оказался верным, что они могут торжествовать победу?

Нет, замысел негодяев будет сорван, князь тьмы потерпит поражение. Вдохновители убийства замахнулись на то, что им не подвластно, что превышает их разумение. Отец Александр, стяжавший Духа Божия, вошел в Небесную Церковь. Тысячи вокруг него спаслись еще при его жизни, сотни тысяч он привлечет ко Христу самой своей мученической кончиной. Свет, который горел в нем, зажжется в миллионах душ.

Отец Александр прошел тесными вратами и узким путем. Его воля была устремлена ко Христу, а сердце открыто Небу. Его жизнь, отданная Богу и людям, исполнена глубокого смысла. Это жизнь-творчество, жизнь-служение, жизнь-литургия. Неустанный труд души, подвиг жертвенной любви принесли чудесные плоды.

В жизни отца Александра все символично. Он родился 22 января, в день памяти одного из любимых своих святых – Филиппа, митрополита Московского, убитого за правду, за верность Христу. Хоронили настоятеля новодеревенской церкви 11 сентября, в день Усекновения главы Иоанна Крестителя, Предтечи Христа, великого пророка, тоже убитого за правду, за свидетельство, которое он имел. На 40-й день по смерти отца праздновалась память пяти Московских и Всея России чудотворцев, и среди них опять-таки был святитель Филипп.

Символично само имя нашего духовного отца: ведь Александр означает «защитник людей», а Мень – это Man, Человек. Таким образом, Александр Мень – Защитник людей, Человек. Здесь, в этимологии, нечаянно проговаривается скрытая истина. Отец Александр принадлежит не только России – он принадлежит всему человечеству. Он был дан России и миру ввиду нашей духовной немощи как защита, опора и упование.

Величайшие в мире события происходят буднично, неприметным образом. Рядом с нами жил Сын человечества, апостол ХХ века отец Александр Мень. Он жил для нас и погиб ради нас. Быть может, потомки поймут и оценят его глубже, полнее и лучше нас. Но будущее, в котором все уже совершилось, бросает свет на прошлое и настоящее. Нам тоже кое-что открыто. И у нас есть одно преимущество: мы видели, слышали, знали его, мы общались с ним, и этого ничто не заменит.

Стоит закрыть глаза, и я слышу его голос, его слова:

– «Христос живет на Земле непрерывно и тайно. Он помогает тем, кто идет по Его пути. Он живет в мире, и в этом основание нашей надежды…

Отдать себя до конца – это и есть евангельский подвиг…

Наш мир и страна спасутся потому, что праведники есть. Они и спасут наш мир и всю нашу Землю от гибели…»

Кровь мучеников скрепляет времена. Распятый Христос победил мир. Обагренный кровью отец Александр вслед за Христом войдет в историю как победитель.

Февраль 1991 г.

10 марта 1991 г.[18]18
  Вступительное слово на вечере памяти отца Александра. Клуб на ул. Дмитрия Ульянова.


[Закрыть]

Вы знаете, по какому случаю мы собрались здесь: полгода прошло. И не прошло, а пробежало, промчалось. Тем более что это было время бешеной динамики – социальной, политической, да и духовной. Полгода – срок небольшой, но этого достаточно, чтобы осознать тяжесть потери.

Отца Александра убили те же силы, которые убили Христа, – власть и чернь, власть духовная и светская. Я воспринимаю это преступление не только как злодейство, но и как покушение на святыню. Он был слишком хорош для этого мира. Мир не мог вместить такой объем света. Конечно, убить человека нетрудно – его плоть не защищена. И отец не был защищен. Но он был богатырем духа и в этом смысле защищен так, что никакие силы зла не могли справиться с ним. И в этом поражение сил зла: дух неуничтожим.

Отец Александр выполнил свое предназначение, и за него можно быть спокойным. Но он беспокоился о нас, и не зря. Он видел, что вера наша слаба, что дух наш немощен, что нас раздирают мелкие страсти и суетные мысли. Я уже говорил, что надо оставить все счеты друг к другу: нас объединяет гораздо большее, чем разъединяет. Я, например, чувствую сейчас близость со многими, с кем близок не был.

Отец Александр, как евангельский сеятель, бросил нам в душу зерна добра, света и любви. И хотя эта наша почва довольно тощая, но я уверен, что многие семена проросли и дадут свои плоды. Я верю, что не напрасно отец Александр так долго трудился на этой ниве, взращивал каждый росток, удобрял и окучивал эту землю. Как добрый садовник, он заботился о своем саде и, я уверен, заботится о нем и сейчас.

Я бы хотел, чтоб этот вечер был не таким, какие уже были, а другим – интимным, личным. Здесь собрались в большинстве своем прихожане отца, и было бы хорошо, чтоб они поделились с нами своим опытом – как они ощущают связь с отцом Александром, его присутствие. Многие говорили мне, что это присутствие очень явственно, связь – может быть, сильнее, чем прежде.

Я тоже могу сказать об этом. И я хочу рассказать вам о том, как это было со мной.

Весь прошлый год меня стала преследовать мысль: что я буду говорить на похоронах отца Александра? Мысль была дикая и выплывала она из подсознания, как-то внезапно, потому что разумом-то я думал совсем другое. Я думал: «Какое это счастье, что есть отец Александр, я ведь старше его», и я заранее радовался, что он меня отпоет. А тут вдруг такое. Мысль была кощунственной, и я ее отгонял, но она возникала все снова и снова. А до 90-го года такого не было.

8 сентября весь день меня преследовала фраза, невесть откуда взявшаяся:

 
И пойду я на голос печали.
 

Мне почему-то это было неприятно. Я не хотел знать, что будет дальше, не хотел плыть по этой волне и усилием воли отгонял ее. Я не хотел продолжения. Но фраза всплывала все снова и снова:

 
И пойду я на голос печали.
 

А 9 сентября я проснулся в седьмом часу (тот самый час!) и записал:

 
Распахни мне туманные дали,
Засвети над порогом звезду,
И пойду я на голос печали
И на голос разлуки пойду.
 

И я все-таки не понимал: почему «голос печали» и с кем разлука? Но настроение стало отвратительным. А потом мне позвонили, и я понял – с кем.

Мне отец Александр снился не раз. Первый раз был в черной рясе. Я знал, что он будет убит и что ничего нельзя сделать, и страшно метался. Он – тоже знал, но был спокоен. И я подошел, обнял его и сказал ему на ухо: «Я люблю Вас».

А потом он снова снился мне и был уже в светлом одеянии, и я ему исповедовался.

10 марта 1991 г.[19]19
  Заключительное слово на вечере памяти о. Александра. Клуб на ул. Дмитрия Ульянова.


[Закрыть]

У отца Александра, как у Христа, все построено на трех вещах: вера, любовь и свобода. И у зла – тоже на трех вещах: безверие, ненависть и насилие. Столкновение этих двух начал неминуемо должно было кончиться взрывом.

На одном из первых вечеров памяти я говорил, что воспринимаю убийство отца Александра как знак окончательного вступления России в новое Смутное время. К сожалению, этот прогноз оказался точным.

И тем не менее социальные, политические бури – все это пена. В главном мы защищены. И у нас теперь есть великий заступник – отец Александр. Он и раньше был нашим заступником, но теперь, освобожденный от личных забот, он может посвятить нам все свои силы. Он заботится о каждом из нас, ведет нас. Как Христос, он пришел, чтобы остаться.

Я согласен с Сашей Жирмунской, что мы счастливые люди. Это действительно так: у нас была Встреча – с отцом Александром, а через него – со Христом. Мы должны благодарить Бога за то, что он дал нам великого пастыря, великого друга, великого святого.

Еще до того, как он будет канонизирован, – а в том, что это произойдет, я уверен, – мы сами прославим его той славой, которую он заслужил. Мы можем и должны оставить свидетельство – ведь мы его ученики, мы были рядом с ним, никто нас не заменит. Мы можем и должны составить коллективную сагу об отце Александре, которая и будет нашим свидетельством.

Сегодня у нас был замечательный вечер. Я хочу поблагодарить всех, кто здесь выступал, за то, что они приоткрыли нам свою душу. Их свидетельство драгоценно, и оно должно сохраниться. Я хочу поблагодарить Лиду Муранову за прекрасный слайд-фильм[20]20
  Прихожанка о. Александра Лидия Муранова, помогавшая о. Александру при создании слайд-фильмов, на сей раз подготовила фильм о нем самом.


[Закрыть]. Спасибо всем, кто пришел сюда.