Текст книги "Калейдоскоп"

Эссе: «Договор и собаки»

Думаю, что немногим понравится навязанная кем-то пустая болтовня, особенно, если сам просто вышел погулять со своей собакой. Такие прогулки – как особая форма уединения. Но это никак не доходит до нашего соседа, как и мы, собачника, надоевшего всем своими байками. Стоит только появиться ему со своим Федором, так зовут его пса, – как вашим размышлениям наедине с собой приходит конец. Многие из нас спасались тем, что сторонились его, но мне приходилось выслушивать все эти истории хотя бы из чувства благодарности за добрый совет, данный мне, когда я перебрался сюда в наш дом. Возвращаясь, я обычно бросал машину у подъезда. Заметив это, дядя Миша, – так зовут того соседа, – посоветовал не ставить ее под окнами одной очень скверной дамы, не любившей шум и вонь двигателей. Он заверил, что эта ведьма обязательно сбросит на капот цветочный горшок. Свалится как бы случайно. Так она проделывала уже не раз. Я поблагодарил соседа и, не желая проблем, сменил место парковки. Это ценное замечание, наши собаки и еще что-то неуловимое сблизили нас и сделали приятелями. Но, за все надо платить. За близость, как известно, тем более… Вот и приходится теперь выслушивать сказки этого балагура. Сегодня он начал свою историю, едва выйдя из подъезда с его старым пуделем Федором. Слепая собака уткнулась в двух каких-то ребят и хрипло завизжала. Сбежавших пареньков Миша тут же крепко обматерил, чем положил начало очередному повествованию. «Скоты, – орал он им вслед, – бедный Федор». «Ты видел? – обратился он ко мне, – наступили на пса и хоть бы хны! Ну разве не скоты?» «Точно, скоты», – согласился я, чувствуя продолжение темы. И оно последовало. Оказалось, еще задолго до этого, в ноябре такого-то года, в Мишином дачном кооперативе в толпе зевак, столпившихся у канавы с мутной водой, на молодого тогда Федора, так же наступил какой-то болван – слесарь с насосом в руках. Выругавшись, он свалился в грязь, а его железяка упала в канаву. Все ахнули! Чем же теперь станем качать воду. Насос нужно доставать. Все уставились на того слесаря и на Мишу. «В основном, конечно, на меня», – сказал он смущенно. – Ведь до развала Совка я трудился у нас в райкоме партии, а в девяностые годы потерял все – жену, работу, жилье». Словом, Михаил тогда оказался на самом дне и прозябал с Федором и крысами в своей халупе на краю поселка. Ради денег брался за любую работу и, по его словам, крепко закладывал за воротник. «Зная эти детали, кто-то сбегал в магазин и мне предложили самому нырнуть и там отыскать насос», – закончил он. Цена вопроса – эти три бутылки водки. Вот они, перед моим носом. «Сделаешь – забирай», – сказали мне. Я, конечно, разделся и полез в этот чертов омут. Мама родная, мало что вода холодная и глубина с головкой, там еще на дне жижа по колено! Где же искать ту железяку? Вылез такой, говорю: «Дайте хоть стакан согреться в счет аванса».

Они ни в какую! Все сделаешь, тогда получишь. Оно и понятно – народ знает своих героев. «Да ты меня не слушаешь! – вдруг возмутился дядя Миша. «Нет, пожалуйста, продолжай», – сказал я рассеяно. – Хотя ты прав, мне сегодня как-то не до того». Погуляв еще немного, мы сдержанно расстались. В тот день мне было точно не до дяди Миши с его ямой и насосами. Внутренне я ругал себя, за то, что недавно дал слабину и принял на работу одного сукина сына. Речь идет о некоем Илье, соседе моего однокашника, которого тот хотел к нам пристроить. Илью – бухгалтера по профессии, полгода, как выгнали с работы и теперь он сидел дома голодный без денег. Надо бы выручить. Я согласился, пусть приходит. Тем более, что наши красавицы в бухгалтерии стали отбиваться от рук. В назначенный час в мой кабинет, где мы сидели с коллегами, постучали. В приоткрытую дверь проникли две черные маслины хитрых глаз и сизый нос посетителя. При виде такого явления во мне что-то ёкнуло. Вот оно! Встав из-за стола, я прошел к гостю и внимательно его осматривая, подвел и усадил в кресло. «Должно быть вы и есть тот Илья?» – спросил я моего визитера. «Да», – ответил он. – Говорят, для меня у вас есть работа». «Очень похоже на то…», – сказал я, продолжая его разглядывать. Потом добавил: «Но прошу вас, ни слова о работе, пока на понятном нам языке не подскажете, как, приняв вас к себе, мы сможем за первый год сделать вам хотя бы один миллион рублей». На вид ему было немного за сорок и в жизни он уже успел кое-что повидать, но готов провалиться, что ничего подобного никогда не слышал. В самом деле, он сидел, изумленно открыв рот. Потом промямлил: «А почему это вы должны мне делать такие деньги?». «Здесь все просто, – пояснил я, – в этом процессе из каждого рубля мы заберем себе ровно девяносто копеек. Но вам до этого дела нет, свой миллион вы должны получить непременно. Впрочем, как и мы свои девять. Условно вы приняты, но подумайте над моими словами, так как шар уже вот, у ваших ворот!» Глаза-маслины загорелись! Клюнуло – понял я. Теперь он станет рыть землю копытом. Зная о его специальности, я, пригласив главбуха, представил Илью, как её заместителя. Та опешила: «Зачем мне заместитель. Мы как-то справляемся». «Ничего, – сказал я, – вы порой так зашиваетесь, что вас не дозовешься. Вопрос решен. Давайте, вводите человека в курс дела и ознакомьте с пакетом документов». Меня несло явно не туда… Я впускал чужака в святая – святых любой фирмы – в бухгалтерию! Однако, дальнейшие события показали, как мудро я тогда поступил. А наш Илья не терял времени даром. Приступив к работе, он запустил свои лапы в документы архива, все переворошил и, надо же, выудил оттуда копию давнего и очень вредного договора с рядом неприятных для нас пунктов. Мы заключили его с иногородним партнером, который с большой выгодой для себя, поставлял нам кое-что для работы. Юридически договор был чист, но его условия крайне тяжелые и я надеялся, что как-то все со временем рассосется. К тому же партнер был далеко и, похоже, забыл о нас. Но здесь Илья не зевал. Связался с ним и условился о встрече в его же городе. Там он оговорил себе жирный кусок в случае успеха и получил доверенность на восстановление и реализацию договорных условий. Потом, забрав нужные бумаги, вернулся и, уволившись от нас, перешел в контору, связанную с этим самым партнером. А вчера вечером письменно дал знать, что намерен вернуться к старым делам и бороться за интересы своего нового хозяина. Пообещал, что скоро, с рабочей командой, – это его слова, – посетит для ведения конкретных переговоров. Понимаете, насколько мне стало не до соседа с его болтовней. Но здесь, так сказать, только одна половинка арбуза. А была и другая. Как ни странно – это скандал с нашей секретаршей. Вспыхнув из-за ерунды, та бросила на стол заявление, сказав, что уходит от меня. Но, чтобы мне было ясно, как много я при этом потеряю, заметила, что знает о моем конфликте с Ильей от своей работающей у него подруги. «Она, по моей просьбе, может тебе кое-что предложить», – надув губки, с обидой в голосе добавила наша красавица. Быстро уладив все разногласия, я встретился с той подругой и с изумлением узнал, что она, на разумных условиях, готова передать мне привезенные Ильей бумаги, включая экземпляр злосчастного договора. Оказалось, Илья не регулярно платит людям зарплату, а при этом, дуралей, документы оставляет на работе в своем кейсе со сломанным замком. Передав мне бумаги, девица через день уволилась и куда-то исчезла. А Илья, готовя для меня свой капкан, о пропаже документов видимо не узнал. Получив драгоценную папку, я нашел скандальный договор и когда читая, добрался до последней страницы, просто не поверил своим глазам! «Боже, какая удача! – ликовал я. – Вот она, моя чуйка!» Теперь понятно, зачем я взял тогда на работу этого Илью с глазами проныры. Кто, как не он, желая поживиться, разворошил всю эту старую кучу и совершил невозможное – оба экземпляра важного договора теперь мирно лежали в моем сейфе.

Через несколько дней охрана сообщает, что к нам направляется делегация для переговоров. Илья ведет своих людей выкручивать мне руки. Встретили их радушно, предложили чай и все такое. Те отказались, но удивились, что нас в кабинете только двое – я сам, далеко не Геракл, и мой неприметный заместитель. Тех-то здесь пять громил с Ильей в придачу. Потом перешли к делу. Сказали о цели своего визита – предложили закрыть один скандальный договор за приличную сумму наличными здесь и сейчас. Недоумевая, я попросил их объяснить в чем, собственно, дело и о каком договоре идет речь? «А вот об этом», – сказал Илья с едкой ухмылкой и открыв кейс, зарылся в бумагах. Я где-то читал или слышал, что порой человек от ужаса может позеленеть, но увидел это своими глазами только сейчас. Лицо Ильи стало медленно покрываться серо-зелеными пятнами. Он облизывал губы и судорожно рылся в кейсе, повторяя: «Да где же он, был же…». В комнате нависла гнетущая тишина. Бригада его помощников – реальные ребята, работают только за очень большие деньги. Илья, уверенный в успехе предприятия, конечно, обещал им хорошо заплатить. Но что-то не складывалось и, похоже договора он не находил! Я попытался разрядить обстановку и хлопнув себя по лбу, воскликнул: «Вспомнил, как же, договор! Уж не с этим ли?». Я назвал имя того партнера. Все оживились. Да, конечно, с ним! «Кажется где-то должен быть мой экземпляр», – продолжил я, направляясь к сейфу. Илья перестал возиться с бумагами и теперь остро глядел в мою сторону. «Сейчас поищем», – проговорил я и покопавшись, достал нужные документы, намеренно вложенные в папку, похищенную у Ильи. Увидев ее тот обомлел. «Это же моя папка…», – завыл он. «Господа, – отрезал я, – вы все видели, как я только что из своего сейфа достал несомненно мой экземпляр договора. Так или нет?» Крыть было нечем, бойцы согласились, а Илья злобно затаился. Быстро связав пропажу документов с увольнением той девицы, он начал что-то подозревать. Но времени размышлять не было. Наконец, какая разница чей экземпляр на столе. Есть договор. Вот он! И это главное. «Так вы намерены платить?» – спросил Илья, заметно оживая. «За что?» – удивился я. «Как это за что, – вспылил тот, – вы договор читали?» «Честно говоря, давно, – ответил я, – давайте проделаем это вместе». С общего согласия, я принялся читать текст. Там, где перечислялись наши многочисленные обязательства, Илья согласно кивал головой и удовлетворенно переглядывался со спутниками. Те, видно, были тоже довольны. Казалось, все складывалось очень удачно. Неисполнение всех отмеченных обязательств вполне тянуло на объявленную ими крупную сумму и, похоже, мне уже никак не отвертеться. Подойдя к концу, я попросил всех приблизиться. «Итак, – проговорил я веско, – переходим к заключительной части. Так, где же это? Ах, вот: «Данный договор вступает в силу с момента подписания его Сторонами». Здесь так написано или нет?» «Ну, – крякнули все, – так и в чем же дело?» «Что «ну», – сказал я, повысив голос, – вы что, ослепли или меня за идиота держите? Свою – то подпись я вижу, а где же подпись партнера? Ее здесь нет. Этот договор в силу не вступил!» Все, кто был, изумленно вперились в желтоватый лист с двумя синими печатями и одной моей подписью. Шок был полный! Они молча глазели на роковую бумагу и друг на друга. Вы, конечно, уловили что я выложил экземпляр, который передала мне подруга секретарши. На моем, что лежал в сейфе, обе подписи были на месте. «А почему он его не подписал?» – удивленно спросил бригадир тех архаровцев. «Это уже не мое дело, – отрезал я, – не подписал и все. Господа, еще есть ко мне вопросы?» «Кстати, – добавил я холодно, – попытки отнять у меня этот экземпляр и оформить его задним числом тщетны и даже опасны. Я нотариально заверил именно его нынешнее состояние. Вот штамп и подпись нотариуса». После моих заявлений команда, не прощаясь, молча удалилась.

Минут через пять прибежал один из наших людей и сообщил, что какие-то мужики на улице бьют Илью мордой о капот его машины. Я сделал вид, что удивлен и подумал – не возьми мы тогда к себе жадного Илюшу, не привез бы он эти документы и сидеть бы мне вечно под грузом тех обязательств. А то, что партнер не подписал договор, такое бывает. Я порой свои документы тоже только потом подписываю. А то и вовсе забываю. Увидев в бухгалтерии копию моего экземпляра, прыткий Илья понял, что здесь можно нагреть руки. А когда забирал бумаги у нового хозяина, думал только о своей выгоде и, хлебнув пьянящий ветер удачи, в суете не заметил, что в договоре нет второй подписи партнера.

Пока все это творилось у меня на работе, мы с дядей Мишей не виделись. Выхожу сегодня вечером, а он уже там со своим Федором. Хотел поделиться радостью, но сосед далек от этого. К тому же, по всему видно, что он был готов продолжить свою историю. Взглянув на меня, он начал: «Теперь-то можешь слушать? Хорошо… Залез я, значит, в эту яму, а там на дне жидкая грязь мне по пояс. Ты слушаешь?» «Да, Миша, конечно», – заверил я. «Но выпить они мне не дали, – продолжил он, – пришлось опять нырять. И так четыре раза. Ничего не выходит. Ну нет нигде насоса! Больше не могу. Вылез, весь дрожу как цуцик. Оделся, послал их подальше с той водкой и поперся с собакой к себе в нетопленую халупу. Идем вдоль улицы, как отверженные. Считай, целый день кошке под хвост, уже вечер, темнеет, я весь мокрый, холодно, а дома дров нет и жрать нечего. Федор бегает, как угорелый. Ему все ни по чем. А тут, на террасу громадного дома выскакивает мужик, кричит и делает мне знаки. Подхожу, а он спрашивает, не ваш ли тот серый пудель? Мой, отвечаю. А что? Вот тебе на, ну и дела! Оказывается, месяца три тому назад мой Федор носился по поселку и ухитрился как-то сблизиться с его собачкой, тоже пудельком. Недавно та родила ему четырех щенков, которых мужик очень выгодно продал. Теперь он приглашает нас вместе с Федором отметить это важное событие и, заодно, обсудить перспективы совместной жизни наших питомцев, так как есть спрос на их потомство». «Познакомлю вас с моей дочерью Таней, нашей главной собачницей», – сказал он. Так дядя Миша и его пудель Федор стали друзьями этого семейства. А через два года Михаил и Татьяна поженились и переехали в ее квартиру в нашем доме. «Вот ведь как иногда бывает, сосед», – закончил свой рассказ довольный дядя Миша.

Эссе: «Кошелек»

Послушайте, если уж вы оказались в финансовой яме и реально нет денег, а впереди вас ожидает важное событие, где они будут очень нужны. Если, при том, вы руководитель небольшого научного коллектива, где имеется святая, у которой любой может стрельнуть пятерку, а то и целый чирик! (десять рублей) до получки. Так какого-же лешего вы вчера наорали на эту нашу богиню, которую здесь все почтительно зовут «Кошельком» за ее доброту и безотказность в выдаче микро-займов. И, наконец, почему это вдруг, я стал обращаться к себе на «вы»? Ведь именно я, идиот, вчера из-за пустяка, при всех накричал на ту, у которой собирался перехватить деньжат на предстоящее важное дело! «Может все обойдется», – думал я сегодня, добравшись до своей работы и открывая дверь нашей комнаты. «Кошелек» сидела, обратившись ко мне своей толстой спиной. «Чем черт не шутит, вдруг забыла», – подумал я, с деланым весельем здороваясь с членами коллектива. Все ответили сдержанно. Оно понятно. Обидев нашу святую, я поступил бестактно, как будто плюнул всем в лицо. Я отметил, что в ответ на мое приветствие, спина богини даже не дрогнула. Плохой знак… Подождав, я полез в шкаф за бумагами, чтобы рассмотреть ее физиономию сбоку. Ну и дурак же я, сам себя накрутил! Причина ее спокойствия была проста, как три рубля. Расставив локти и подперев свой жирный подбородок, наша добрая

«Кошелек» мирно спала. Все это видели, но боялись будить. Знали, что семь дней до получки без ее денег многим из нас просто не пережить. Конечно, вчера накричав на нее я был глубоко неправ. А все это мои строительные замашки!

Ведь в науку-то я пришел со стройки. Было вот как. Взяли меня по рекомендации моего благодетеля, институтского профессора ЛГ. О нем я написал в одном из своих эссе. Как же я был удивлен, когда он поведал, что вузовская экзаменационная комиссия, где председатель – весьма известный ученый, собиралась присвоить мне степень кандидата наук прямо на защите диплома. Не получилось, так как в работе не хватало экспериментального материала. Меня тогда направили в аспирантуру дорабатывать эту тему. Но сам факт! И это впервые на вечернем-то отделении. Словом, когда к моему профессору обратился его старый друг, заведующий одной из научных лабораторий, с просьбой подыскать ему нужного работника тот сразу предложил ему мою кандидатуру. Вот так, меня, главного механика обычной строительной фирмы, взяли руководить научной группой. В этом новом коллективе не сразу все пошло гладко. Ведь здесь я – чужак. Кто-то даже пошутил: «Его со стройки прислали к нам на укрепление науки». Выручили тогда две фишки: партийный билет и чистый этиловый спирт. Сначала про первую. В нашей группе имелся «узаконенный» пьяница – электрик. На работе этот фрукт регулярно напивался, прикрываясь особым статусом работяги – гегемона и своим партбилетом. До меня все эти штуки ему сходили с рук. Когда же появился я, тоже член партии, то этот парень не сразу понял, как поменялся расклад сил. Надо сказать, на прежней работе у моих головорезов, какая-нибудь пара судимостей, была вообще началом разговора. Так что, когда этот наш электрик закатил очередную алкогольную драму, я сделал нечто, невиданное в научной среде – вызвал наряд милиции и заставил бедного хмыря пару часов, как крысу на сковороде, затравленно бегать по друзьям и скрываться. Больше он пьянок не закатывал. Вторая фишка – это спирт. Не знаю, как вы, а я попал на службу в армии после того, как за разные проделки меня отчислили из столичного технического вуза. Так что физику на уровне средней школы я знал неплохо, что было очень нужно нашему полковому фельдшеру, для его подготовки к экзаменам при поступлении в мединститут. Поэтому, по вечерам – кто куда, а я прямиком в медпункт. Там пара часов занятий, потом сто грамм чистого спирта и витаминные шарики на закуску. Продолжалась эта лафа чуть более полугода. С такими вот навыками, оказавшись на новой работе, я чуть не упал со стула, когда увидел, как один из этих варваров, по-другому не скажешь, разбавляет водой святой лабораторный спирт! Он, видите ли, готовит выпивку к предстоящему празднику. Заметив мою бурную реакцию, он спросил, уж не пью ли я чистый этиловый спирт? Когда ответил утвердительно, он не поверил, но все-таки оставил немного, чтобы всем поржать, когда я потом облажаюсь. Именно поэтому все собравшиеся за столом на очередном торжестве, с интересом ожидали, как я стану пить этот самый спирт. Честное слово, как дети! Под пристальными взглядами налил пол стакана, медленно выпил, задержал дыхание, и, крякнув, запил водой. Потом немного закуски. Все проделал, как учили. Успех был полный! Меня сразу зауважали. А после травли того алкаша-электрика, зауважали вдвойне. Так я стал признанным членом этого в меру дружного научного коллектива из разных, не очень обеспеченных людей, по понятным причинам, взирающих на «Кошелька», как на местную богиню финансов. На которую я, дубина, вчера так глупо наорал. Но мои опасения оказались сильно преувеличены. Возвращаясь от руководства, я увидел, как она со своей уже доброй улыбкой идет навстречу с известием, что мне звонит какой-то мужчина. Только я собрался ее поблагодарить, чтобы растопить остатки льда и наладить отношения, как она добавила: «Но тот мужик в телефоне, похоже, плачет». Этого мне только не хватало! В последнее время от моей скудной зарплаты, после алиментов, кредитов и всяких там взносов, мне оставались лишь сущие крохи. Поэтому все свободное время я пахал, выполняя задания для заочников и брался за любую другую работу. Из мужиков мне могли звонить только заказчики или кредиторы. Кого же из них и чем довел я до слез? Осторожно взяв трубку и прикрыв ее ладонью, я невнятно спросил, кто его, то есть – меня, спрашивает. Там, всхлипывая, назвали себя. «Вот собака, – возмутился я, – напугал!» Это же мой приятель***. «Почему ты плачешь?» – спросил я удивленно. Его ответ требует разъяснений.

С ним мы познакомились этим летом, когда в составе сборной бригады шабашников пару месяцев калымили на Севере. Там, благодаря его тестю – очень важной персоне в тех краях, мы хорошо заработали и очень многое увидели. Волшебный вид Тундры с ее сплошным темно – зеленым ковром из растений, густо унизанным точками ярчайших синих цветов и крохотными согнувшимися березками, уходящим в даль на встречу с чистым, поразительно голубым небом. Здесь все живое стремилось скорее предъявить себя, чтобы успеть состояться за то короткое время, что отвела Жизни местная суровая природа. Нам удалось побывать на реке Надым, где страшные тучи комаров, подсказали возможную причину малой заселенности здешних мест. Вот так, с определенными намерениями приведешь даму на живописный берег этой реки, а комары как налетят, так все вам и испортят! Кстати, о комарах. На работу в аэропорт города Надыма мы прилетели уже в сумерках. Выглянув в иллюминатор, я удивился тому, что в свете прожекторов люди расхаживают в каких-то ярких шлемах. Я спросил, что это и в ответ услышал – комары. Проклятые насекомые в это время года облепляют не защищенные участки тела, создавая вокруг голов светящиеся шары. Понятно, что, направляясь на работу, мы кутались в плотные слои марли и надевали очки. Вскоре, однако, я заметил местного сварщика, сидящего на камне… голым по пояс и что-то там скручивающего. Надо сказать, время от времени один или два комара садились на него, и он их лениво отгонял. Закутанным в тряпки чучелом, я подошел к нему и спросил о причине такого отношения к нему насекомых. С начала он не понял, о чем это я. Потом усмехнулся, пожал плечами и сказал: «А ты не обращай на них внимания». Несколько дней я как-то порывался последовать его совету не кутаться в марлю, но в последний момент не решался. Но мы далеко ушли от нашей темы. Поэтому про комаров вкратце. Я все-таки решился, не стал прятаться с неделю, и комары потеряли ко мне интерес.

Там же, после работы, среди общей болтовни о том, о сем, я проговорился, как недавно лихо разобрался со своим квартирным вопросом. По-моему, история интересная. Можно рассказать. На тот момент у нас с женой было у каждого по комнате в коммуналках в разных районах Москвы. Мы ждали ребенка и решили съехаться, обменяв две наши комнаты на однокомнатную квартиру. Вариантов было много, но запомнился один. Позвонила дама с молодым, приятным голосом и поведала о своем бывшем муже, этой грубой скотине, с которым она долго была вынуждена жить в однокомнатной квартире. Теперь они разведены, и станут делить свое жилье. Увидев наш вариант, она хотела бы с нами обменяться и самой жить именно в моей комнате, подходящей ей по целому ряду причин. Ну так ей нравится эта комната, что просто нет сил! Но проблема в том, что раздел их квартиры будет судебным и она умоляет меня принять участие в этом процессе. Что делать? Отложив все другое, мы остановились на этом варианте, потеряв два ценных месяца из девяти, отведенных дамам для создания ребенка. Мы поставили все на эту квартиру и промахнулись! Оказывается, при судебных разделах жилья, стороны обязаны предложить, как минимум, два-три варианта. При этом один, как правило, главный, остальные так – для галочки. Вот в эту «галочку» мы и угодили. Моя комната прошла, как резервный вариант. Надо сказать, эта наша красотка, до того внимательная и обходительная, за все время процесса на меня даже не взглянула.

Пролетев с моим жильем, я принялся за комнату супруги. Здесь очень помог случай. Ожидались выборы депутатов Верховного Совета СССР. И надо же, чтобы кандидатом по нашему округу стал сам тогдашний Генеральный секретарь К.У. Черненко. Предупреждаю, кто скажет о нем плохо – мой враг! Комната жены находилась в старом метростроевском доме. Загнанный в жесткие временные рамки, я, недолго думая, сколотил инициативную группу из девятнадцати бабок, одной шустрой тетки и, естественно, меня. От имени этих старух я написал нашему кандидату Черненко письмо с информацией о трудной жизни в нашем ветхом доме и просьбой его расселить. Бабульки письмо подписали, а тетка отправила куда надо. Я оставался в стороне и дрожал, поскольку в то время за такие вот дела могли, как минимум, отобрать партбилет! Ответ прибыл быстро на двух черных «Волгах», из которых вышли плечистые ребята в костюмах, собрали бабок в местном клубе и попытались узнать автора нашего письма. Надо сказать, я очень боялся, но старухи держались твердо. Сидели, вязали носки, кивали головами, но молчали. Разбившись об эту стену, джентльмены уехали. Им вслед мы написали второе письмо. Горячо благодарили доброго Константина Устиновича за проявленное внимание. Отметили, что к нам уже приезжали, пугали, но мы верим нашему кандидату и все такое. После этого приехали аж четыре машины! Старух обрабатывали и так, и эдак. «Поймите же, – горячился выступающий, – вы лишь слепое орудие, вами движет чья-то злобная рука. Ну не могли же вы все это сами написать!». Бабки согласно кивали головами, но были тверды как кремень. Плюнув на все, люди в черном уехали. А мы им вслед – очередное письмецо! И так двенадцать раз. Кто только к нам не наведывался! Уговаривали больше не писать, убеждали, угрожали. Бабки гнут свою линию: вяжут носки, кивают головами, со всем соглашаются, но молчат… Что там у них на уме – не понятно. В последнем, двенадцатом письме, отправленном за две недели до выборов, мы, как всегда, благодарили Черненко за внимание, но отметили, что в день голосования мы, похоже, с тяжелым сердцем пойдем к нашим избирательным урнам… Через три дня после этого к нам приехал неприметный человечек с кожаным портфелем, собрал всех в клубе и объявил, что здесь с завтрашнего дня будут выдаваться смотровые ордера на получение квартир в новых домах. Так, через двадцать шесть дней после начала операции супруга вместо одной своей комнаты, получила аж целую двухкомнатную квартиру!

Там, на Севере, я все это с юмором описал, а наш парень запомнил и недавно осенью заявился ко мне, чуть ли, не умоляя о помощи. Пару лет тому назад, они с женой и двумя детьми приехали по ее распределению из Казани в Москву, где сейчас все вместе жили у черта на рогах в семейном общежитии в комнате с мокрой стеной. До московской прописки, им, как до Луны. А до выделения отдельной квартиры – еще дальше. За любую возможность хоть какого-то улучшения своих жилищных условий, по его словам, он готов был на все. «Съем, все что прикажешь», – заявил он, вертя головой в поисках чего-нибудь для подтверждения своих слов. Как я уже говорил, там на Севере с его помощью мы неплохо заработали. Поэтому, нужно было ему помочь. «Успокойся», – сказал я и попросил его рассказать о себе, своей работе и так далее. Узнав, что он аспирант в одном из важнейших вузов страны, а шеф у него – сам ректор института, я придумал план, который, судя по счастливым соплям, вчера успешно реализовался. В чем же штука. Надо сказать, что упомянутый институт расположен в подмосковном городке и является местом решения ряда административных проблем. Нужно, скажем, руководству того городка послать столько-то студентов на картошку, один звонок или встреча с ректором и вопрос уже решен. На этом и была построена моя схема. Дальше я пересказываю все то, что поведал своему лучшему аспиранту его изумленный ректор. В конце очередного визита в их местный горком партии, наш ученый попросил первого секретаря, в качестве услуги институту, как-то помочь с жильем семье одного перспективного аспиранта. «Не вопрос, конечно поможем, где он живет?» – спросил тот. «Дело в том, что живут они не у нас, а в *** районе Москвы», – заметил ректор. «Ну и что, – последовал ответ, – садитесь, сейчас позвоним. – Там первый секретарь Михаил, мой приятель». Связался. Поболтали о том о сем, и перешли к делу: «У меня, Миша, здесь сидит наш академик. Его аспирант живет на твоей территории. Как бы ему квартиру выделить. Очень ценный человек». «Что ж, раз нужно – сделаем», – последовал ответ. – Состав семьи. Муж, жена, двое детей? Понятно. Тут нужна трехкомнатная квартира. Не вешай-ка трубку, я свяжусь с Исполкомом». Но там ответили, что с жильем очень плохо и сейчас и в перспективе. Но здесь уже коса нашла на камень! Ректор все это слышал своими ушами и потом передал моему приятелю. «Я же русским языком вам говорю, что своему коллеге из *** я обещал помочь! – гремел партийный босс, – он на телефоне, ждет ответа. – Вы что там совсем с ума сошли?» Однако, те ни в какую… «Идиоты, – рявкнул он, бросив селекторную трубку, – ничего, в декабре перевыборы, что обещал, я сделаю. Академику так и передай». И сделал! В результате вчера, всего через три месяца после визита ректора, в Москве, в районе Солнцево, в совсем новом доме, трехкомнатную квартиру с двумя лоджиями дали семье нашего аспиранта, не имеющего ни особых денег, ни московской прописки. Тут уж распустишь нюни от радости! Ну, конечно, я поздравил его, а сам подумал, что вот помог парню буквально на ровном месте, получить такое жилье. Может надоумить его как-то меня отблагодарить и подкинуть деньжат за мой совет. Слезы – это конечно, трогательно, но я – то на мели! С этим позвонил общему знакомому, чтобы тот намекнул счастливчику, что есть еще кое-где у нас порой отдельные люди, остро нуждающиеся в средствах. Вот как я, например. Где уже там! Наш приятель даже удивился, что я, неглупый, казалось бы, человек, не понимаю всего груза проблем, что свалились на бедного аспиранта. «И как тебе не стыдно?» – укорял он меня. «Да знаешь сколько одной только мебели придется покупать ему на эти три комнаты? А ты еще от него денег ждешь!» – возмущался наш друг. Мне стало даже как-то неудобно. Понятно, здесь облом… Остается только одна надежда – на «Кошелька», тем более, что она, похоже, стала забывать мою вчерашнюю выходку и может мне удастся заполучить у нее нужные позарез деньги. Но как это проделать? Надо дождаться окончания работы, проводить ее до метро. А там, по дороге, аккуратно коснуться этой темы. Может что и выйдет. Но подвела моя нерешительность. Такое бывает, когда результат зависит лишь от одного ненадежного варианта. Обязательно все пойдет наперекосяк и случится осечка. Так и здесь. Шли мы шли, болтали обо всем, а вот до главного так и не докопались. Я уже и так, и сяк, но «Кошелек» видимо глубоко затаила обиду на меня, потому что изворачивалась, как змея, делая вид, что не понимает намеков про денежку. Все кончилось тем, что она ушла в метро, а я остался с носом. Огляделся. Кругом кипела жизнь. Сновали машины и люди. Только я один, как неудачник, стоял не зная, как поступить. Предстоящее дело никто не отменял, а средств на него нет и, похоже, взять их негде. Чуть поодаль горела огнями витрина элитного антикварного салона. Трудно представить что-либо, менее подходящее для человека, как я, с пустыми карманами. Но грянули трубы Судьбы и, не зная зачем, я вошел в его двери. У ближайшей стойки нет ни души. Я молча глядел на предметы благородной старины. Чего там только не выставлено… Чашки, ткани, статуэтки, столовые приборы… Цифры на ценниках поражали воображение! Господи, кто же все это может купить, – думал я, блуждая взглядом по забитым полкам. И ведь покупают же, судя по залу, полному людей. Я обернулся, разглядывая окружающих и по старой привычке принялся шарить глазами по полу. И вдруг похолодел… Прямо у моих ног на полу лежал раскрытый рыжий лопатник, на потертой коже которого отпечатался чей-то пыльный след. Подошла продавщица и любезно спросила, что мне приглянулось? Опасаясь, как бы та не заметила мою находку, я указал на какую-то ажурную чашку. Окинув меня цепким взглядом, она назвала ее сумасшедшую цену. «Хорошо. Тогда, вон ту штуку», – буркнул я недовольно. «Эта несколько дороже», – с усмешкой добавила продавщица. «Послушайте, – сказал я, понизив голос, – у моего друга скоро юбилей. Мне бы для него что-нибудь такое, чтобы как-то не очень…». «Хорошо», – ответила дама, пожав плечами и сразу отошла. Я только этого и ждал! Нагнувшись, схватил кошелек, засунул его в карман и бросился к выходу, каждую секунду ожидая грозного окрика. И тут вдруг, вот оно: «Молодой человек! Куда же вы?». Я похолодел. Крышка, это хозяин кошелька! Да нет же, голос женский. Должно быть продавщица вернулась. Вылетев из салона, я ринулся в метро. Стоя на эскалаторе и затравленно озираясь, я запустил руку в тот кошелек и, нащупав плотную пачку, вытащил на пробу одну из купюр и чуть не завыл! Целых двадцать пять рублей! Если там хотя бы часть таких же, то теперь я и сам не меньший «Кошелек»! Только надо быть начеку. Главное – осторожность. Заметая следы, я на следующей же остановке покинул метро и, взяв такси доехал до дома. Выйдя из машины, я обернулся и без особого удивления заметил на дороге мой выпавший паспорт. Все правильно и справедливо. Если тебе повезло в одном, жди массу других проблем. Добравшись до дома, я торжественно уложил кошелек на стол, заварил крепкий кофе, и усевшись, со смаком, начал детальный осмотр своей находки. Вот он, теперь уже мой, толстый потертый лопатник. Раскрыв его, первое, что увидел – это счет из ресторана: икра, шампанское, балык, коньяк… На целых 182 рубля! Больше, чем зарплата ведущего инженера в то время. Демонстрируя эту бумажку, Провидение как бы избавляло меня от угрызений совести при мысли, что эти деньги – может быть все, что было у потерявшего их бедняги. Раз позволил себе плотно поужинать на крупную сумму, значит у него еще много что имеется. И, наконец, вот она, сама пачка денег. Восемьдесят три купюры по двадцать пять рублей каждая. 2075 рублей. Невероятная сумма в 1984 году! Не скрою, даже промелькнула мысль, что это – моя премия за доброе дело с квартирой тому аспиранту, но я отверг ее, как недостойной небесных сил. Как я тогда потратил найденные деньги? Ну, это уже мое дело и совсем другая история. А потертый кошелек лежит у меня в укромном месте и до сих пор греет мне душу.