Текст книги "Друзья-приятели. Избранное"

Как ты мог

 
Как тяжко мне, что вот осталась
Одна совсем, и четверо детей!..
С твоим уходом жизнь моя пропала,
Любимый мой, и подлый змей!
 
 
Что ты наделал? Как ты можешь
Уйти, убив себя, семью оставив!?
И злость с обидой сердце гложет,
Так поступить ты был не вправе…
 
 
Как дальше жить, скажи на милость,
Одна детей я разве подниму?..
Любимый мой, чего тебе не жилось,
Какой пред Богом грех, я не пойму…
 
 
Ну что ж!.. Детей я не оставлю,
Пусть тяжко мне, я вытяну, стерплю,
Печаль свою я в гордость переплавлю,
Пусть предал нас, но я детей люблю!..
 
 
Твои три сына, дочь, кровинка от тебя,
Пусть ты ушел, но ты остался с нами…
Детей я подниму, я – мать, и их любя,
Отброшу боль, спеку я нервы в камень.
 
 
Ты в землю лёг, а обо мне подумал?..
Мне тридцать пять, кому вдова нужна?
Как ни крути, а надо жить!.. И эту думу
Отброшу!.. Да – вдова, навек твоя жена!
 

У могилы

 
Галина, доча, сядь со мною рядом,
Поговорим… винить себя не надо…
Твои вон дочки разные…. Одна,
И нынче с мужем пьяная она.
 
 
Твоё плохое взяла по наследству:
Не молоком её поила с детства,
Когда валялась пьяная опять…
«Не тереби мне душу, мать!..»
 
 
Прости мне доча, вылетело слово.
Держали с Ванькой вы тогда корову,
И порося в сарае завелись…
«Да, мама, вот такая штука жизнь!..
 
 
Что не жилось с Иваном мне, дурная.
Когда спилась, сама не понимаю.
И баню, он построил, и сарай.
Тайга и горы рядом, просто рай!»
 
 
Твоё хорошее взяла в наследство Анна,
С утра до вечера хлопочет неустанно.
И Алексей под стать её, такой же…
В Поспелова-отца пошел Сережа.
 
 
Уж сколько довелось с ним повозиться!
Он первый внук… Приспичило жениться
На той, что хуже всех средь девчат.
Как вечер – пьют, и до обеда спят…
 
 
Ах, доча, нынче что-то я ворчлива.
Вот мы с тобой в земле, они пока что живы,
И слава богу, пусть себе живут!
Сам Бог и совесть сотворяет суд.
 
 
«Ах, мама! Внучка, Галочка моя!..
Её не нянчила, не баловала я…
Она ведь после, помнишь, народилась…»
Невестка Люся как-то приходила
 
 
Убрать могилки… о Гале говорила.
Живет она в чужой семье и славной,
О том узнать к ним Аня ездила недавно
И говорит, что хорошо и всё в порядке.
 
 
Жизнь на земле трудна, но и в земле не сладко.
«Мам, я прошу, прости меня, родная!..
Ивана рядом нет, лежу в земле одна я»
Прощаю, дочка, и ты меня прости…
Поговорили вот, прилечь назад пойти…
 
 
И тишина наступит гробовая…
Мать с дочерью сидят вот так бывает
На лавочке, где две могилы рядом.
И я на эту лавочку присяду,
 
 
Послушаю, о чем они шептались,
Родная мама и сестренка Галя.
 

Мама, мне больно

 
Рядом в гробу
Деревянном местечко,
Мама, найдется ли мне?
Вова, сынок,
 
 
Пока бьется сердечко,
Будем встречаться во сне.
Мама, мне больно,
И горько, и плохо,
 
 
До срока возьми одного.
И вновь отвечает
С протяжностью вздоха:
Здесь худо и сыро,
 
 
Противно, темно.
Живи, как живется,
И радуйся малым,
И Бога, прошу, не гневи.
 
 
Любила я вас,
Но от вас я устала,
Бессмертие – в вашей крови.
Отец ваш – мой муж, —
 
 
С ним в единое слились.
В гробах только кости, ничто.
А к нам не спеши,
Пока дышишь и в силе…
 

Не вернуть

 
Конечно же, простил, а прежних отношений,
Увы, назад никак к тебе вернуть не удается,
Эмоций голоса в душе слепых упреков тени
Потребности любить накрыли свет. Зачтется
 
 
Хотя бы то, что я простил, просил прощенье.
А радость редкий гость, спокойствие печали,
Хотелось бы шутить, но выйдет так серьезно,
Что с уст слетит улыбка, взгляд огнем опалит.
 
 
Мне легче промолчать, сорвусь неосторожно,
И чтоб потом глаза с упреком не встречались.
Как хочется совсем стереть минувшее плохое,
Что невозможно, знаю, и лучше бы исправить
 
 
Через прощение взаимно, могут только двое,
Решать не мне, и за тебя судьбу твою не вправе
Менять, ошибочно решение предвзятое любое.
Эмоции учителя для нас, и нами часто правят.
 

Утраченный напиток

 
Для чистоты отсечь, фильтруя
Потоки мыслей, ложный голос,
Искусства чувственные струи
Души смогу ль слышать соло?
 
 
Хор голосов преобразится
В одну тональность, звук высокий,
Бальзамом вволю мне напиться,
Очистить чувственные токи.
 
 
Новорожденный непорочный,
Как дух космических глубин,
Я обрету живой источник,
Какой иметь мог божий сын.
 
 
Но неизбежное паденье
На твердь, одежды уплотняя,
Исполнить волю провиденья,
Себя я грешным осознаю,
 
 
Хотя бы тем, что был зачатый
И в плоть земную привлечен,
И за порогом сбросив святость,
Я за реальность примял сон.
 
 
И отсечен навек забвеньем
От бесконечных воплощений,
Пройду сквозь личные боренья
Греховных помыслов влечений.
 
 
И струи чистые смешались
С водою мутной и тяжелой,
И ум с душой накрыты шалью,
Пристать покуда у престола
 
 
Срок подойдет, до этих пор
Мне нужно снова научиться
Потоки мыслей, ложный спор
Унять, амброзией напиться.
 

Решение простое

 
Всего-то надо нам поговорить,
Эмоции оставив напоследок,
И за полночь, а может, до зари
Пройти еще раз памятью по следу
От первых дней до этого стола,
Понять куда тропинка завела.
 
 
Мне кажется, решение простое,
Понять друг друга надо постараться,
И высказать, что душу беспокоит,
Упреками взаимно не кидаться,
Но от души попробовать простить,
Всего-то надо лишь поговорить.
 
 
Давай-ка выпьем рюмочку вина,
Отметим нашей свадьбы годовщину,
Пусть пропадет незримая стена,
Что женщину сокрыла от мужчины.
Пробить её мы можем с двух сторон,
Иль разделенные, за нею пропадем.
 
 
Всего-то надо нам поговорить,
Мне кажется, решение простое,
От часа этого до самой до зари,
И высказать, что душу беспокоит,
Пусть помирит нас рюмочка вина,
Исчезнет пусть незримая стена.
 

Выбор наш

 
Пусть лучше служат пищей к творчеству страданья,
Чем душу жгут страданья от надуманных причин,
Прощай рождает боль, дает надежду до свиданья,
Не от потерь в лице скопить – от радости морщин.
 
 
Пусть друг останется один, чем тысяча фальшивых,
Мир на двоих его в тиши любить в краях уединенья,
Души пусть страсть горит в таинственных призывах,
Где годы дней текут вне времени и вечное мгновенье.
 
 
Пусть лучше уж мечтать, чем постоянно злиться
На что-то и кого-то, что цель опять недостижима,
На горизонте не войны пожар пылает, а зарница,
Вперед не роком бед и боли, романтикой гонимый.
 
 
Но всё, что жизнь ни даст, прими и благодарно,
И взлет на пик удач, и в пропасть бед паденья,
И рай тюрьмой бывает, а край глуши шикарным,
Есть счастье привидение и счастье провидения.
 

Учитель

 
Безупречная репутация,
Сотни, сотни учеников,
А под старость радость горечи,
В сердце чувство соломенных вдов.
 
 
Со слезой на глазах альбомы
Смотрит долго до поздней ночи,
Льётся незамужней матери счастье
На родных не по крови сынов и дочек.
 
 
Всё плохое безлико забылось,
Радость встреч-расставаний горячая,
Ты учитель, как добрая фея,
Не сложилась судьба бы иначе.
 
 
Безупречная репутация
Сохранялись тобою публично,
А под вечер, листая тетрадки,
Домогались мечты неэтичные.
 
 
Быть учителем, словно звездою,
В утомляющих просьб, обращеньях,
Приходилось следить за собою,
Недовольство гасить и смущенье.
 
 
Сорок лет пролетели скоро,
Сорок лет как урок бесконечный,
Но в душе остаешься девчонкой,
С добротой и любовью сердечной.
 

Ночи шёпот

 
А хочешь, сущность не нарушив,
Перенесу в младое тело,
Сознанье, дух твой, в целом душу
Верну назад, куда хотелось?
 
 
Еще могу тебе предложить
Испить из кубка сей напиток,
Все кости, органы и кожу
Омолодить, былое будет не забыто.
 
 
Нет смысла путь традиционный
Здесь предлагать без изменений.
Покинешь плоть ты полусонный,
По нашей мерке на мгновенье,
 
 
Очнешься в тельце малыша,
Пока беспомощный и слабый,
С сознаньем прежним, и душа
Могла бы путь продолжить дабы.
 
 
Так демон, черт ли полуночный
Меня лукаво искушал,
Но кто-то был со мною, точно,
Не грезил явно, я не спал.
 
 
Он мысли тайные подслушав,
Шептал мне сладостную ложь,
И растравив надеждой душу,
Что жутко стало невтерпёж.
 
 
Приму его я предложенье
Одно из трех, какое лучше?..
По шторам тени ли движенье,
Или по ним скользящий лучик.
 
 
И никого вокруг другого,
Как прежде, комната пуста,
Но ведь я слышал чье-то слово,
Шептали чьи-то ведь уста!..
 

Фактотум

 
А мой фактотум верно годы
Служил как будто бы. Враньё!
Служил не мне – страстям в угоду,
Ему я верил …, ё-моё!
 
 
Обвел меня он вокруг носа,
И часто пыль пускал в глаза,
Кто подчиненный, был, кто боссом,
На газ давил, на тормоза?
 
 
Приятно почивать на лаврах,
Как уступил слуге контроль,
Ничем незначимую славу
Безвластный потчует король.
 
 
Фактотум, нагло усмехаясь,
Потянет ниточки страстей,
Беда придет в тот час лихая
И полоса ужасных дней.
 
 
Слуга услужливо склонится,
Готов исполнить порученье.
Журавль в небе, мол, синица
Имеет большее значенья.
 
 
Целей достичь сиюминутных
Всегда приятно, а мечта
Пусть где-то там сидит уютно,
Мол, нам привычна суета.
 
 
Что ждать с тревогою последствий,
Даст бог, достигнем мы успех,
И льёт, и льёт на душу лестью,
А сам с трудом подавит смех.
 
 
Незримая нечисть вблизи завелась?
Нет, ментор один многоликий,
Под настроенье ума ипостась,
А все остальное лишь блики.
 
 
Он ангел, и демон, и шёпот ночной,
И недруг, и друг безымянный,
Он резонирует с мыслью одной,
Что гложет нутро постоянно.
 
 
Он просто фантазии плод роковой,
Как тень за спиною ложится,
Незримый и мертвый, безгласный, живой,
Как чувству вообразится.
 
 
Так с ним человек не одинок,
Рядом всегда собеседник,
Второе «я» и Люцифер, и Бог,
Иль «я» с ними вроде посредник.
 

Корочки вкус

 
Вова, за хлебом сходи после школы.
Булочку белого, пару ржаного;
Сахар, муки, килограмм вермишели.
Булочки, что я пекла, уже съели,
Оладьи сготовлю на простокваше,
Крынку вчера принесла тётя Паша.
Ладно, схожу, если вдруг не забуду.
К бане в субботу зайдет тётя Люда.
Всё, мам, побегу я, а то опоздаю,
Училка на русском у нас очень злая,
Влепит мне кол, я боюсь, ни за что.
В валенки ноги, на плечи пальто,
Шапку и ранец схватил, за порог,
И по морозцу бегу со всех ног
По Стадионной на Ленина в школу,
Не замечая ни ветра, ни холод.
Только что хлеб привезли, он горячий,
Пахнет, в авоську я булку не прячу,
Рву тут же зубами хрустящую корку,
Вкусно, и радостно как от пятерки,
Треть булки умял по дороге домой,
Как, не заметил, влетит, боже мой!
Если ножом, где щипал, подравнять,
Может, Толик отрезал, подумает мать.
Вова, купил, что просила? Угу…
Я вкус той горбушки забыть не могу.
 

Блудный сын

 
Смотрю я будто с неба в подзорную трубу:
Очередное тело моё лежит в гробу,
А в доме по соседству проходят в муках роды,
Я снова воплощаюсь, минуя в рае роздых.
 
 
Здесь грустные поминки, там радость дня рожденья;
Мой разум ненадолго охвачен сновиденьем;
Венки поверх могилы, поверх дитя пеленки;
В гробу молчанье мертвых, кричит младенец громко.
 
 
Я вижу это разом, и многократно видел,
Как дух, то входит в тело, то из него он выйдет.
С души забвенье смоет грязь копоти осадок,
Тогда-то ясно будет, мне воплощаться ль надо,
 
 
Достаточно ли долго вращал круговорот
В тела с небес на землю, из тел, наоборот,
Иль выберу другую планету из планет,
Где вечные живые, где смерти просто нет,
 
 
Уходят по желанью от жажды перемен,
Кто ад предпочитает, покинув рай взамен.
 
 
Быть может, сам когда-то свалял я дурака,
Романтик любопытный прибыл издалека,
Узнать, что в мире этом, как захотелось жутко,
Войду же в тело смертных, решил я, на минутку,
 
 
И угодил во щи, как кур, бессмертное создание,
В награду мне за это любви страстей страданье,
Круговорот воронкой затягивает снова,
Как век миную тяжкий, из мертвого в живого.
 
 
И Бог мне не поможет, коль не порву сам цепи,
Достигнув просветленья достаточную степень.
И я с великой грустью смотрю с небес в глубины,
Ищу тот край родимый, который я покинул.
 

Земляк

 
Нашел каким-то образом
Знакомый из поселка
Меня, живущим в городе,
Сказал: Искал недолго.
 
 
Я удивлен, но скромный,
Не рад такому гостю,
Не до гостей, бездомным,
В разводе был, короче.
 
 
Я знал, что этот парень
Талант на приключенья,
А он: Привет, Володя! —
Без всякого смущенья.
 
 
Как смог найти, ей богу,
Без адреса, вслепую?
Брат указал дорогу,
Беспечно мне толкует.
 
 
Записан он как русский
По паспорту, хотя…
Лицом с глазами узкими,
Хакас, признал шутя.
 
 
Водил среди хакасов
По большей мере дружбу;
Был у отца подпасок,
Уже в шестнадцать мужем.
 
 
Сосед через дорогу —
Наискосок дома…
Дружил я с ним немного,
Жизнь развела сама.
 
 
Он школу бросил рано,
Гулял напропалую,
У клуба дрался пьяный,
Не ведал жизнь другую.
 
 
Меня однажды в горы
Зазвал пасти отары.
Признаюсь, было здорово
Скакать в седле на пару,
 
 
Спать у костра на травах,
Питаться свежим мясом.
Я отдохнул на славу,
И впечатлений масса.
 
 
В поселке, Витя первый,
Он там, где приключенья,
Без тормозов, без меры
Он жил… Нравоученья
 
 
Сейчас звучат не к месту,
Приехал, значит, надо,
Искал, нашел, чудесно,
Теперь же вот он рядом,
 
 
Как земляка прогонишь?
Входи в мои «хоромы».
В горах как были, помнишь?
Привет тебе из дома.
 
 
В общаге на Свободном
Живет наш, из поселка,
Брат, кажется, мне сводный,
Заглянем ненадолго?
 
 
Но, Витя, нам удобно ль
К нему нагрянуть к ночи?
Ты скромный бесподобно!
Поехали, короче…
 
 
Не комната, а зало,
Две дюжины народу
Сидело и лежало —
Вокзал, какой тут отдых?!
 
 
Вино из кружек пили,
Слепой был парень с нами,
Как ловко он, дивились,
Орудовал руками,
 
 
Шутил, смеялся звонко,
Вино пил с наслажденьем,
Доверчивым ребенком
Казался поведеньем.
 
 
Когда прощались в коридоре
Мы с ним, он чуть ли не плакал.
Ты молодец, хвалили, Боря,
А нам пора, дружок, однако.
 
 
Надеюсь, мы теперь друзья,
Сказал, нам руки пожимая,
Пусть не увижу лица я,
Но вас по голосу узнаю…
 
 
В огнях шумел вечерний город,
Людей заметно меньше ходит,
Звучит сирена где-то «скорой».
Где взять бы водки нам, Володя?
 
 
Так магазины все ж закрыты!
А в ресторане, на вокзале
Из-под полы дадут? Поди ты,
Дадут в три дорога. Видали!
 
 
Но ехать, Витя, вдаль такую
На «тройке» час и до конечной.
Не лучше ль нам на боковую?..
Какое спать, сказал беспечно.
 
 
По Профсоюзам под мостом,
Затем на площадь у Вокзала,
Мы в ресторан вошли потом,
На водку денег лишь хватало.
 
 
Нет-нет, ребята, не годится,
На вынос водку не даем!..
Попробуй ты договориться,
А мы пока что отойдем.
 
 
И Витя что-то шепчет с жаром,
А метрдотель спорит с ним,
Земляк горяч, устроит свару,
В ментовку точно загремим!..
 
 
Скатал я трубкою газету,
Иду как будто я тут свой.
Эй, парень! Хочешь сигарету?
Кивнул лишь только головой.
 
 
Деваха лет так двадцать пять,
Не пассажирка по одежде,
Подумал грубо, это – б…ь,
Клиента снять пришла в надежде.
 
 
Мы на крыльце курили с нею,
О том, о сем болтая в шутку,
Глядит в глаза она смелее:
В общагу съездим на минутку?
 
 
Ну, если только ненадолго,
Не потеряли бы ребята…
Такси!.. И подкатила «Волга»:
На Заводскую, корпус пятый.
 
 
Шесть коек, сумрак, ни души,
Бутылка водки, два стакана,
Котлеты, что-то из лапши,
Всё заготовлено по плану.
 
 
Подружки на ночь на заводе,
А я так нынче выходная,
Татьяна я. А я Володя.
Наверно, я совсем дурная,
 
 
Невесть кого зазвала в гости,
И водку пью с ним, на ночь глядя.
Да не волнуйтесь, Таня, бросьте.
Я не опасен… Бога ради!..
 
 
Зачем же так, не для постели
Тебя в общагу привела.
А для чего же, в самом деле?..
Ты сволочь, понял!? Ну, дела!
 
 
Она свезла меня сердито
За свой же счет да на вокзал.
Прощай, Татьяна. Да иди ты!..
Не стал и спорить, с глаз пропал.
 
 
А парни в скверике заждались,
Пьют водку, курят и судачат.
С тобой кто, Витя? Местный. Валя.
Сует мне мелочь: Это – сдача.
 
 
Я загоню, давайте, брошку,
У мамы стырил на похмелку.
Ты, Валя, это понарошку?..
Меня коробит эта сделка.
 
 
Украсть у матери?.. Скотина! —
Его хватаю за грудки, —
Уйди ты прочь, а то я двину!..
Никто ни слова, лишь гудки
 
 
Слышны далеких маневровых…
Да, Витя, всё, пора домой.
И, правда, утро скоро, Вова,
Устал я что-то, чуть живой.
 
 
А дальше шло без приключений,
Коль два момента не считать.
Как доберемся мы без денег?
А я такси могу угнать!
 
 
Нет, Витя, это не прокатит,
А срок схлопочем за угон.
Всё, на сегодня, Витя, хватит,
Ведь умный ты, а не пижон.
 
 
Таксисты вдруг загомонились,
Транзистор, вынув на капот,
Кружком бабенку обступили:
Танцуй, Катюша, ждет народ!
 
 
А та, пьяная и босая,
Как сумасшедшая танцует,
Ей мелочь под ноги бросают,
Смеются, хлопают, ликуют.
 
 
В шестом утра домой вернулись,
В подвал, где я в то время жил,
Кто спал на лавке, кто на стуле.
Земляк приехал – удружил!..
 

Тесть

 
Как, говоришь, зовут? Владимир. А-а, Володя.
Я Александр Сергеич, отец тебе навроде.
Ты учишься? Конечно. И на каком же курсе?
Второй уж год в политехническом учусь я.
 
 
То есть с Галиной вместе нашей. Молодец.
Расспросами, ну, пап, замучил ты вконец.
Ты с ним знаком уже, знакомишься опять.
Галина, не встревай, хотелось мне понять,
 
 
Серьезно ли у вас, иль так, шутя живете…
Всю жизнь строитель, как ни как я на работе
Отличный каменщик, начальство меня ценит,
А вузы не кончал, лишь школу, тем ни менее
 
 
Имею всё – жильё, деньгу, почет и уваженье.
Дурак, Володька, ты, что метишь в инженеры.
На стройку, ну, как я, пошел бы ты, к примеру?
Ага! Не хочешь, да, повкалывать в три пота?..
 
 
В пять лет отучишься, Володя, на кого ты?..
На металлиста, мастером, технологом, не знаю…
Хотите, что, вас, молодежь, не понимаю….
Минуту, я сейчас, курну, и мы продолжим.
 
 
Галина, не могу, сорвусь, уедем в город, может?
Отец с войны контуженный, а пьяный он дурной,
Под Кенигсбергом раненый, солдат он и герой.
 
 
Пусть говорит, что хочет, перетерпи, Володя…
Уедем завтра, Галка. Тсс, он, кажется, заходит.
Чего притихли, дети. Пора бы спать ложиться.
Нет, познакомь-ка с парнем, дочь моя девица.
 
 
Я Александр Сергеич, а ты? А я Владимир.
А почему не Павка? Владимир, что за имя.
Студент? Да. На вечернем. Работаю при вузе.
У нас на стройке тоже один студент из Грузии,
 
 
На практике. Лентяй! Но мастер девок щупать.
Эй, мать, уснула, что ли? Налей-ка в миску супа.
А ты дурак, Володя, дочь-то проститутка!..
Брось, не женись пока что. Я выйду на минутку.
 
 
Он сумасшедший что ли? Я не пойму, Галина.
Не обращай вниманье, напьется, он скотина.
Ты думаешь, он курит? Он водку пьет в сарае.
Одну бутылку выпил, пошла вход и вторая.
 
 
Но на столе ведь, Галка, вино и недопито.
И что? Он презирает любой другой напиток.
Прости, он алкоголик? Ну, скажем, есть немного.
Об этом ни гу-гу, молчи ты, ради бога…
 
 
Ну, вот и я!.. Устал, совсем не держат ноги.
И вам пора бы спать, устали ведь с дороги.
Эй, мать, стели-ка им постель, и я набоковую.
У нас не вышел разговор, так утром потолкуем.
 
 
Не вышел разговор? Он, что, у вас склеротик?
И мать, и ты, Галина, как только с ним живете?
Какой уж есть, привыкли, он мне отец. Ну, да.
Хочу, как можно реже я приезжать сюда…
 
 
Опять начнет: Как имя? Я Александр Сергеич.
Иди ко мне в бригаду. Сдержаться не сумею,
Сорвусь и наскандалю, как нервы на пределе.
Не обращай вниманья, пусть языком он мелет.
 
 
Уедем, я согласна, вокзал от нас в квартале.
А если прямо ночью, пока он спит, а, Галя?
А мама как же, Вова? За что ей быть в обиде?
Об этом не подумал. Курнуть тихонько выйдем?..
 
 
Какая ночь шикарна, Луна взошла какая!..
К дождю, на то похоже, вон тучи набегают.
 

Канал

 
Бельтырка речка сквозь поселок
Текла в болотах заводях, кустах.
Гусей на берегу, пасущих телок
С теплом увидишь, зимняя пуста.
 
 
Мостки, как продолженье улиц,
Из досок в нужном месте есть…
Однажды поутру проснулись,
И ужаснулись – море здесь!
 
 
Разлив реки, и паводок обильный
Ближайшие дворы сейчас зальёт.
Спасают люди скарб, детей, скотину…
Я накрепко запомнил этот год.
 
 
Мы на чердак, а ты до тетки, сына,
Вернешься после, как вода сойдет,
Вскричала мать. Бегу по улице так сильно
От страха, что волной подхватит, унесет.
 
 
Но это наводненье кажется пустяк —
Других масштабов видел разрушенья,
Когда вода обрушится, как враг,
Что на пути, подхвачено теченьем.
 
 
Как високосный год, так произвол стихии:
Потопит скот, и урожай в полях погубит.
Сибирь, тайга, снега, … Россия!
Страдать доколе будут люди?
 
 
Канал решили выкопать глубокий,
Так, мол, спасем поселок от воды.
Нагнали технику, и объявили сроки,
За пару лет трудов пожнем плоды.
 
 
Наш дом стоял у насыпи вплотную,
Под окна гравий сыплют, в палисад.
Теперь ни небом из окна любуясь —
Камней поток по стенке град.
 
 
Зимой, как перейти канал?
По скользким склонам невозможно,
Пыхтит, ругается и стар, и мал:
Нет подвесных поблизости дорожек.
 
 
В двух километрах мост, за ним другой,
Петлю крутить не каждому по духу,
И всякий раз через канал, как в бой
Идет там взрослый, дед или старуха.
 
 
А детворе на радость жарким летом
Идти в канал рыбачить и купаться.
Там я, пацан, слетев с плота одетый,
Чуть не утоп, спасли, но нахлебаться
 
 
Воды успел от страха и стыда,
Ведь я, умея плавать по-собачьи,
Мог сам до берега добраться без труда,
И от обиды, что спасли, я чуть не плачу.
 
 
В канал и брат, с гулянки возвращаясь,
Скатился пьяный вниз и… захрапел.
Под осень, холодно, нашли его случайно,
Простуженный, всю зиму проболел.
 
 
А через год дают и нам квартиру,
(Избу, где жили, брали напрокат),
Сменили Стадионную на Мира,
Устроились, и жизнь пошла на лад.
 
 
Никто не помнит имени той речки,
В каком году построили канал,
Когда случится, может с ним осечка,
Сам Бог, и тот, наверное, не знал.
 
 
Вода пришла, был високосный год,
И Абакан заметно громче заревел.
Канал спасет, уверен был народ,
Туда-сюда гуляющий без дел.
 
 
За сутки и поля, и лес ушел под воду,
Канал наполнился почти, что до краев.
Еще такой воды не видели мы сроду,
Пастух к горам спасать погнал коров.
 
 
Вдоль полотна железнодорожного заторы
Из бревен, с бирж прибило их теченьем,
И мост накренился, сорвется уже скоро,
В тревоге взрослые, а детям развлеченье.
 
 
И видел я, как с насыпи ручьями
Сначала нехотя вода стекала вниз,
Песок размыв, и мелкий гравий, камень,
И… прорвало! И мат, и рев, визг!..
 
 
Вода, кричу я, мама, на подходе,
Что делать, лезть на крышу ли бежать?
Садись в машину с Толиком, Володя,
Езжайте в клуб одни, решила мать.
 
 
Как уносил поток заборы, стайки всюду,
Как с мест сдвигал он запросто дома,
И крики, вертолетов, рев моторок не забуду,
Как только люди не сошли от этого с ума.
 
 
За сутки, полпоселка уничтожив,
Поток воды ослаб и обмелел.
Спуститься вниз на улицу мы можем,
Не ждать, брести по пояс кто хотел.
 
 
Вокруг разруха, доски, мусор, вещи,
И кое-где поют как прежде петухи,
Еще и лодки те, ночные встретишь,
И подвезут, коль будет по пути.
 
 
А что канал? Его как не бывало,
Размыт он с самого начала до конца.
Бельтырка речка снова зажурчала,
То там, то здесь наполнив озерца.