Текст книги "Блеск страха"

Глава 7

Доносившийся с улицы шум разбудил капитана Петрова. Протерев глаза, он потянулся, а затем взглянул на часы. Но увидев, что времени было много, Владимир Сергеевич проговорил вслух:

– Вот это да! И дал же я храпа.

Ополоснув лицо свежей водой, Петров окончательно проснулся и на его лице появилась улыбка. Лежащие на столе дактилоскопические пленки подняли его настроение.

Поправив прическу, он сел за стол.

Еще раз окинув взглядом лежащие перед ним пленки с отпечатками, Владимир Сергеевич спрятал их вместе с протоколом в сейф. Теперь он был спокоен как никогда.

Закрыв за собой дверь, капитан Петров покинул опорный пункт. Проделанный путь до городского отделения милиции занял у него не более двадцати минут.

Переговорив по телефону со следователем прокуратуры и получив разрешение на встречу с арестованным Киселевым, он прошел в следственную комнату и стал ждать, когда приведут Геннадия.

Прошло несколько минут, и в коридоре изолятора временного заключения послышались негромкие шаги, затем металлическая дверь со стуком открылась. На пороге показался человек с осунувшимся и, как показалось Петрову, абсолютно безразличным лицом. Под глазами появились мешки, взгляд был отрешенный, полный печали и страха.

Дождавшись, когда конвоир закроет за собой дверь, Владимир Сергеевич подошел к Геннадию и обнял его за плечи.

– Понимаю, что тяжело, а вдвойне тяжело, когда ты невиновен, – обратился он к Киселеву. – Тебе необходимо держаться.

Молча кивнув головой в знак согласия, Геннадий сказал:

– Пока есть силы, держусь. Но сколько это продлится, не знаю, – он тяжело вздохнул. – Могу и сорваться.

– Плохо! – воскликнул Петров. – Ты меня извини, Гена, но хочу тебе напомнить, что раньше ты никогда не терял чувства юмора и силу духа, ни при каких обстоятельствах. А вот сейчас раскис.

Он пригласил Геннадия присесть на стул.

– Поверь мне, тебе осталось находиться в камере совсем немного.

На лице Киселева промелькнула благодарная улыбка.

– Спасибо тебе за поддержку, Владимир. Постараюсь держаться.

– Хочу тебя обрадовать, – Петров посмотрел на товарища. – Ни я, ни самый знаменитый по области судебный эксперт не верим в то, что ты убил Скрябина. И это, могу сказать тебе, Гена, большого стоит.

Владимир Сергеевич провел рукой по его ладони.

– Поэтому держи нос кверху, а хвост трубой. Обещаю, все будет отлично.

У Киселева заблестели глаза.

– И то верно, капитан, действительно, нет причин хандрить, когда у тебя такой друг, – Геннадий приподнял голову. – Спасибо за моральную поддержку. Постараюсь быть таким, каким был всю свою жизнь.

Он вздохнул.

– Хотя, если уж по правде, очень трудно.

Владимир Сергеевич понимал, что Геннадий не шутит. Немного помолчав, Петров продолжил:

– Знаешь, Гена, хотел бы у тебя поинтересоваться. Ты еще что-нибудь вспомнил?

– О чем?

– О том, что произошло в день убийства Скрябина Павла Егоровича.

Петров посмотрел Киселеву в глаза.

– Я имею в виду, о чем вы с ним разговаривали до его смерти. Вспоминай, это необходимо.

Встав со стула, Киселев отошел от стола. Сделав несколько небольших шагов по комнате, он задумался. Пролетело несколько минут. Подняв голову, он посмотрел на Петрова, затем вернулся к столу, но сесть отказался.

– Ты прав, Владимир, действительно припоминаю несколько слов Павла Егоровича, – Геннадий сделал паузу. – В последнюю минуту перед смертью тот поведал один интересный эпизод.

Сжав губы, он вдруг замолчал.

– Не тяни, Геннадий. У нас нет времени, – потребовал Владимир Сергеевич.

– Я тебя понимаю, – после небольшого молчания заговорил Киселев. – А вспомнил Скрябин вот что: когда он работал в прокуратуре, к нему в кабинет зашел мужчина, кажется, Валентин Юрьевич Владимиров, и потребовал, чтобы Скрябин разъяснил ему ситуацию о смерти его родных…

Геннадий замолчал.

Не сдержавшись, Владимир Сергеевич стал его тормошить:

– Ну продолжай, я тебя внимательно слушаю.

– Так вот, – облизав губы, Киселев продолжил: – В тот момент Павел Егорович хотел возбудить уголовное дело по факту дорожно-транспортного происшествия, в котором погибли два человека – женщина и ребенок, глава семейства, тот самый Валентин Юрьевич, остался жив и попал с переломами в больницу. Однако, Скрябину что-то помешало, и он не стал возбуждать дела…

– Ну хорошо, – сказал Петров, – давай это пока оставим, – предложил он. – Расскажи, что произошло у Павла Егоровича в служебном кабинете?

– Понял. Скрябин был немало удивлен тем, что пришедший к нему потерпевший не стал орать, закатывать истерик, хотя Скрябин, как он мне сказал, отнесся к Владимирову не особенно вежливо.

– И как же это понять? – поинтересовался Петров.

– Он, Павел Егорович, бросал в адрес Владимирова оскорбительные слова и пытался того в грубой форме выгнать из кабинета. Однако тот не обиделся и даже не стал угрожать, как это частенько бывает.

– Дальше!

– Выслушивая оскорбления в свой адрес, потерпевший крутил в руке четки, перебирал бусинки, выполненные из черного плексигласа, при этом он был абсолютно спокоен.

Он сделал паузу.

– Но, что интересно, как рассказал мне покойный Павел Егорович, при каждом произносимом Скрябиным оскорблении у Владимирова глаза загорались зеленым светом.

– Вот это уже ближе к делу, – проговорил Владимир Сергеевич.

– Увидев это, Павел Егорович сильно испугался, боясь, что, находясь в нервном напряжении, Владимиров набросится на него. Однако тот вел себя спокойно. И вот еще…

– Я слушаю…

– Потерпевший поднялся и уже собрался было уходить, как вдруг что-то вспомнил и потребовал ознакомить его с протоколом и схемой места происшествия. Изучив бумаги, Владимиров ничего не говоря тут же покинул кабинет Скрябина.

– Все? – поинтересовался Владимир Сергеевич.

– Нет, – ответил Киселев. – Скрябин пояснил. На другой день после этого посещения около дома, который располагался по улице Лермонтова, нашли убитым сына олигарха Бекташева. И самое главное, тот был убит точно таким же способом, как и впоследствии Павел Егорович.

Не усидев на месте, Владимир Сергеевич резко поднялся и сделал несколько шагов. Тут же быстро остановился и посмотрел на Киселева.

– Теперь для меня почти все ясно и…

– И что же тебе ясно? – перебивая Петрова, поинтересовался Геннадий.

– Погоди, – он поднял ладонь, давая понять, что нужно немного помолчать. – Еще немного, и ты все узнаешь, – решил Владимир Сергеевич уйти от прямого ответа.

– И все-таки?

– Ладно. Постараюсь хоть немного успокоить твою душу.

Вытащив из кармана четки, Владимир Сергеевич показал их Геннадию.

– Это о чем-нибудь говорит тебе?

Геннадий с удивлением посмотрел на четки, точь-в-точь похожие на те, что описывал Скрябин.

– И откуда же они у тебя? – поинтересовался Киселев.

– Извини, друг мой, всему свое время. Пока я сказать не могу. Но на днях, даю тебе слово, ты все узнаешь.

Посмотрев вслед уходящему Киселеву, Владимир Сергеевич подумал: «И все-таки мне жаль парня. Еще столько намучится в этой камере».

Не став больше задерживаться в следственной комнате, Петров покинул городской отдел милиции.

…Телефонный звонок, доносившийся из недр опорного пункта, был слышен даже на улице. Рванув на себя дверь, Петров вбежал в кабинет и быстро поднял трубку.

– Капитан Петров слушает.

Однако тот, кто ему звонил, молчал. Так и не дождавшись ответа, Владимир Сергеевич повесил трубку, но не спешил отходить от аппарата, надеясь, что ему перезвонят.

Телефон молчал.

– Ну что ж, не хотят – их право! – произнес он. – Буду нужен – позвонят.

Закурив сигарету, Владимир Сергеевич не спеша прошел за стол. Опустившись в кресло и закинув ногу на ногу, он задумался.

«Все хорошо! – подумал он. – Все идет своим чередом».

Затянувшись и выдохнув сигаретный дым, Петров неожиданно закашлялся.

«Вот зараза, не туда попала», – он вытащил сигарету изо рта и посмотрел на нее.

Зазвонил телефон. Вытерев набежавшие на глаза слезы, он снял трубку. Голос старшего следователя городской прокуратуры Зинина Егора поинтересовался:

– Петров, это ты?

Узнав Егора, Владимир Сергеевич ответил:

– Да, Егор, это я.

– Интересно, и где же ты был, чертяка! – воскликнул Егор. – Пытаюсь дозвониться, а тебя все нет и нет.

– С отдела не звонили? – поинтересовался Петров.

– Не звонили, – Егор замолчал. – А знаешь, – нарушил он молчание, – возможно, звонили, но меня в кабинете не было. Появился где-то минут двадцать назад.

– Я заходил в ИВЗ, – ответил Владимир Сергеевич, – и встречался с подозреваемым Киселевым.

В трубке раздался смех.

– Я что-то смешное сказал? – спросил Петров.

Прекратив смеяться, Зинин ответил:

– Просто ты прочитал мои мысли. И вот звоню тебе по поводу Киселева.

– И что же ты хочешь сказать?

– Пока ничего, – ответил Егор. – Но есть небольшие неприятности.

– А именно?

– До звонка я был у прокурора и получил от него взбучку…

– И за что же?! – перебивая следователя, поинтересовался Петров.

– Кто-то донес ему о том, что я разрешил тебе посещать Киселева, – Егор сделал паузу. – В общем, как я понял, этим недоволен не мой шеф, а кто-то из твоих руководителей. А вот кто именно, не могу сказать, так как и сам не знаю.

Не успев сообщить Зинину о полученной информации от подозреваемого Киселева, Владимир Сергеевич вдруг услышал в трубке гудки, которые извещали об окончании разговора.

Нажав на рычаг аппарата, Петров набрал номер телефона прокуратуры. Пролетело несколько секунд, и на том конце провода подняли трубку.

– Егор, ты? – поинтересовался Владимир Сергеевич.

– Я, – кратко ответил Егор. – Ты что-то хотел? Вроде бы, мы уже обо всем поговорили, – раздался недовольный голос Зинина.

– Извини, конечно, но раз звоню, значит, еще не обо всем, – Владимир Сергеевич замолчал. – Ты уже забыл, Егор, что говорил ты, а я тебя только слушал. Теперь хотелось бы, чтобы ты послушал меня.

– Прости, Петров, но мне сейчас некогда. Давай как-нибудь в другой раз.

– И все же послушай, – настаивал на разговоре Владимир Сергеевич. – Прошу тебя, потерпи всего минуту и тогда все поймешь. Встретившись с Киселевым, я получил от него хорошую информацию, которую тебе будет полезно знать.

– Ну что ж, ты меня, капитан, убедил, – согласился Зинин. – Я тебя слушаю, но постарайся в короткой форме.

– А это уже как получится.

– Ладно! – воскликнул Зинин. – Слушаю.

Владимир Сергеевич только собирался начать рассказ, как входная дверь распахнулась и в кабинете появился Игорь Юрьевич Валежников с шахматной доской в руках. Прикрыв ладонью трубку, Петров указал нежданному гостю на стул, предлагая сесть.

– Егор, прошу тебя, подожди несколько секунд.

Оторвав голову от телефонного аппарата, Петров обратился к Валежникову:

– Извините, Игорь Юрьевич, вам придется немного посидеть молча, у меня, как понимаете, срочный разговор.

Махнув головой, Валежников опустился на стул, затем положил доску на стол и, уже не производя лишнего шума, стал расставлять шахматные фигуры.

– С кем ты там разговариваешь? – поинтересовался Егор.

– Тут ко мне пришли.

– Понял, – ответил он. – А теперь, капитан, давай-ка ближе к делу, – поторопил он Петрова.

– Час назад разговаривал с Киселевым, – начал говорить Владимир Сергеевич, – так тот сообщил, что после увольнения из прокуратуры Скрябин Павел Егорович в перерывах между своими продолжительными запоями собирал кое-какую информацию по факту ДТП, произошедшего с неким Владимировым Валентином Юрьевичем и его семьей лет двадцать пять назад.

Сделав небольшую паузу, Петров посмотрел на Валежникова и вдруг увидел в его глазах неподдельный испуг, сменившийся удивлением. Однако, не придав этому большого значения, Владимир Сергеевич продолжил:

– Так вот, Павел Егорович что-то «нарыл», а затем весь собранный материал спрятал у себя дома. Но какие факты фигурировали в данном материале, Скрябин, естественно, не сообщил Киселеву, но пояснил, что все собранные бумаги имели огромную ценность, и что он, Скрябин, собирался направить их в генеральную прокуратуру, однако не успел.

– Ясно! – выслушав Петрова, воскликнул Егор. – И что же ты собираешься делать? – задал он вопрос.

– Пока на улице не стемнело, – он посмотрел в окно, – хочу посетить дом Скрябина и немного «пошарить» в нем, а вдруг найду материалы. Буду надеяться, что он раскроет нам глаза на все происходящее.

– Дерзай, капитан, – прокричал Егор в трубку, – а вдруг повезет. В общем, желаю тебе успехов в поисках, – следователь замолчал. – Если что, сообщи.

– Обязательно, – ответил он.

Разговор окончился. Вернув трубку на место, Владимир Сергеевич посмотрел на Валежникова, который молча сидел за столом.

– Прошу меня извинить, Игорь Юрьевич, но у нас ничего не получится. Нет времени на игру.

Не ответив Петрову, тот слегка улыбнулся. Пролетело несколько секунд, поняв, что капитан собирается куда-то уходить, он произнес:

– Владимир Сергеевич, извини, конечно, может, это не мое дело, но все же, – он искоса посмотрел на Петрова и ухмыльнулся. – Ты не боишься разговаривать по телефону на такие темы?

Он удивленно посмотрел на Валежникова.

– А почему я должен кого-то или чего-то бояться? – поинтересовался Петров.

– Как я понял с твоих слов, это была секретная информация.

– Ну это слишком, Игорь Юрьевич! – воскликнул он. – Да какая там секретная информация, скажите!

– Ну-ну! – проговорил тот. – Раз ты занят, то не буду тебе мешать.

Игорь Юрьевич поднялся и вышел из кабинета. Оставшись один, Владимир Сергеевич задумался. Прошло минут пять до того момента, пока он не осознал, что куда-то торопился. Петров поднялся с кресла и взглянул в окно.

«Необходимо выдвигаться, – подумал он, – уже ночь близится, а дел впереди очень много».

Взяв с собой на всякий случай ручной фонарь, Владимир Сергеевич закрыл дверь и вышел на улицу.

Однако по каким-то соображениям он решил пока не спешить. Неожиданно его остановила неизвестная женщина.

– Товарищ участковый инспектор, – обратилась она к нему, – скажите, когда же прекратится бардак в общественной бане, и вы, как сотрудник милиции, наведете в ней элементарный порядок?

Петров удивленно посмотрел на недовольную даму.

– Извините, о каком бардаке вы изволите говорить?

– Да все о том же! – съязвила женщина. – О том, который происходит в городской бане.

– Уточните!

– Ну и что тут уточнять, товарищ участковый инспектор, – возмутилась она. – Работники бани ведут себя недостойно, можно сказать, хамски и нагло по отношению к своим клиентам.

– Не пойму вас, – Петров посмотрел на женщину. – И что же вы хотите от меня лично?

– Как что? – повысила она голос. – Порядка. Пресечь на корню их недостойное поведение и заставить уважать своих клиентов. Я думаю, что это не так трудно.

– Я вас понял, – ответил Петров. – А вы не пытались обратиться по данному вопросу к руководству бани?

– А зачем?! – посмотрела она удивленно на Владимира Сергеевича. – Для чего тогда участковый инспектор милиции? Как я понимаю, ваша первоочередная задача – борьба с хулиганством, а также реагировать на жалобы граждан. Я права?

– В общем-то, да, – согласился Петров и посмотрел на часы. – Прошу простить, но мне нужно срочно идти. Завтра я обязательно с этим фактом разберусь.

Не желая отпускать Петрова, женщина подняла крик.

– И как же это понять! – громко возмутилась она. – А почему бы не разобраться с этим фактом сегодня, сейчас? Значит, как я понимаю, вы просто отказываетесь?

– Я вам ответил, что сейчас у меня нет времени, – ответил Петров, – а вот завтра я разберусь.

– Ну что ж, – успокоилась женщина. – Если вы завтра не решите этот вопрос, мне придется пожаловаться на вас вашему начальству, – она посмотрела на своего участкового инспектора. – Имейте в виду.

Необходимо было спешить, однако женщина не давала ему прохода и продолжала что-то говорить. Решившись больше ничего не отвечать женщине, Владимир Сергеевич повернулся и быстро зашагал к дому Скрябина.

Остановившись перед входной дверью, он вдруг почувствовал непонятную откуда-то возникшую дрожь.

«Ну и чего я так испугался, – стал он себя успокаивать. – Это уже пройденный этап».

Однако, как Владимир Сергеевич ни старался перебороть себя, дрожь во всем теле не проходила.

Собрав в кулак всю свою волю, он дернул на себя дверь, которая громко заскрипела. Чего-то испугавшись, Петров огляделся по сторонам. Убедившись, что вокруг никого не было, Владимир Сергеевич быстро вошел внутрь дома.

Из-за темноты в помещении ничего не было видно. Включив фонарь, Петров стал искать предположительно то место, куда Скрябин мог бы спрятать бумаги.

«Так, и куда же Павел Егорович спрятал эти чертовые бумаги, – подумал он. – А может, их и не было в доме? – задал он себе вопрос. – Нет, они должны находиться здесь. Только вопрос: где?»

Мысли Петрова нарушил неожиданный шум, который доносился из комнаты.

Владимир Сергеевич вздрогнул.

«И почему же я, находясь в этом доме, часто вспоминаю о черте, – с каким-то ужасом подумал Владимир Сергеевич. – Не парадокс ли это!»

Проделав несколько шагов по пустому помещению и не обнаружив в зале ничего похожего на место, где могли бы быть спрятаны материалы, он прошел еще немного, а затем заглянул в небольшое помещение, что-то вроде подсобки.

То, что он увидел, заставило его забыть о страхе и улыбнуться.

Перед ним стоял старый, уже дышавший на ладан, большой деревянный сундук. Приблизившись к нему, Владимир Сергеевич опустился на колени и открыл крышку.

Немного порывшись в каких-то старых тряпках, которые лежали внутри сундука, Петров не обнаружил того, что так искал. Поднявшись с колен и вытерев вспотевший от напряжения лоб, он снова направил луч в сторону сундука. Не прекращая смотреть на деревянный ящик, Владимир Сергеевич задумался.

«И куда же мог Скрябин спрятать материалы, – думал он. – В сундуке, как ни странно, кроме старых тряпок, больше ничего нет».

Владимир Сергеевич непроизвольно приподнял одну сторону сундука, да так, что тот встал на ребро. Просунув руку под низ сундука и немного пошарив там, Петров вдруг обнаружил там небольшое углубление.

Просунув руку дальше в углубление, Владимир Сергеевич нащупал что-то внутри тайника.

Через минуту в его руках были именно те бумаги, которые не давали ему покоя. Вернув сундук на место, он поднялся и осветил их фонариком. Взяв первый лист, Петров попытался вникнуть в суть написанного.

Увлекшись материалами, он уже ничего не замечал вокруг себя.

Со стороны спальной комнаты послышался еле уловимый скрип, затем подул небольшой ветерок. Половые доски заскрипели.

Затем послышался глухой стук, и участковый инспектор почувствовал, что его ударили по голове чем-то тяжелым. Потеряв сознание, он свалился на пол. Прошло несколько минут. Очнувшись от удара и приподняв голову, Владимир Сергеевич попытался оглядеться. Однако резкая боль в области затылка, тошнота и слабость в ногах вернули его в первоначальное положение.

Было темно, и пахло сыростью.

«И кто же меня так шарахнул по голове? – задался Петров вопросом. – Неужели привидение!»

Сколько прошло времени, Петров не знал. Открыв глаза, он снова попробовал встать, но все его попытки были тщетными. От напряжения закружилась голова, и Владимир Сергеевич вновь потерял сознание.

Откуда-то издалека до его слуха донесся голос домашнего петуха. Открыв глаза, он был удивлен. Комната, где он находился, была светлой от утреннего солнца.

«Не понял, – подумал Петров, – и что же, я провалялся тут всю ночь? – задал он себе вопрос. – Странно!»

Окинув взглядом помещение и не обнаружив никого рядом с собой, Владимир Сергеевич сделал попытку подняться на ноги. На этот раз ему это удалось. Держась одной рукой за стену, он ощупал затылок.

Не считая небольшой гематомы, голова практически была цела.

«Да, прекрасно меня ударили, до сих пор не могу очухаться».

Не спеша передвигаясь, Петров оказался около сундука. Немного постояв около него, он решил заглянуть в тайник. Чуть приподняв ящик, Владимир Сергеевич пошарил рукой в углублении, но бумаг там не обнаружил.

Не поверив себе, он еще раз ощупал тайник, пытаясь найти в нем то, к чему он так стремился и что так страстно хотел отыскать. Однако материалы исчезли.

Вскрикнув от боли и досады, Петров прошел за стол и опустился на стул.

– И что за черт! – прокричал он. – И снова я потерпел фиаско.

Забыв про фонарь, валявшийся на полу неподалеку от сундука, Владимир Сергеевич вышел во двор. Через минуту, пересилив свою боль, он вернулся в опорный пункт.

Голова трещала, в горле пересохло. Хотелось плакать и кричать от своего невезения, но не было сил. Опустившись на диван, он задумался, однако пересохшее горло заставило его вернуться в реальность.

Он поднялся и прошел к столу. Наполнив стакан прохладной воды, Владимир Сергеевич утолил жажду. Ноги ослабели и не желали держать его тело. Дойдя до стола, он опустился в кресло.

Пролетело около часа.

Почувствовав себя немного лучше, Петров посмотрел на телефон. Ему в голову пришла какая-то мысль, он протянул руку и передвинул аппарат ближе к себе.

Набрав номер городской прокуратуры, он стал ждать. И внезапно в его памяти всплыли слова Игоря Юрьевича.

«А ты не боишься, дорогой участковый инспектор, говорить по телефону то, что не положено слушать постороннему уху. Телефон ведь могут и прослушивать?» – обратился мысленно к себе Владимир Сергеевич.

Передумав звонить, Петров нажал на рычаг сброса. Слова Валежникова оказались пророческими.

Разобрав телефон, Владимир Сергеевич был разочарован. «Жучка» в телефонном аппарате не было. Окинув взглядом помещение, он задумался.

«И куда бы я спрятал жучок, – думал он, – если бы хотел установить слежку?»

Еще раз окинув визуально кабинет пристрастным взглядом, Владимир Сергеевич нагнулся, чтобы заглянуть под крышку стола. Резкая боль отдала в голову. Не обращая на нее внимания, Петров заглянул под стол.

Радостная улыбка озарила его лицо.

– Вот он, родимый! – воскликнул Владимир Сергеевич.

Достав жучок, который представлял собой небольшую пуговицу, Петров снова задумался.

«Интересно, и кому же понадобилось подслушивать мои разговоры? Наверное, тому, кто шарахнул меня по голове».

Он раскрыл ладонь и посмотрел на «пуговицу».

«И что же мне с этим делать? – задал он себе вопрос. – Верну-ка его на место. Пусть противник думает, что я не знаю о существовании жучка».