Текст книги "Сталин и «русский вопрос» в политической истории Советского Союза. 1931–1953 гг."

В этой связи есть один аспект, который полностью остается за пределами внимания пишущих на эту тему.

Как мне представляется, когда вождь в 1948 году окончательно отказался от ждановских инициатив по поводу созыва в 1947 году XIX съезда партии и разработанной Ждановым Программы ВКП(б) и новой Конституции СССР, он полностью отдавал себе отчет в том, что вступает на стезю устранения из политики «русской управленческой команды», а значит – вступает на тропу столкновения с русским национальным элементом в широком смысле этого слова. Он еще не знал, что этот процесс примет форму «ленинградского дела», но к чему-то именно такому он уже шел, так сказать, дозревал в своих мыслях. И опасался этого столкновения. Опасался, судя по его поведению, очень сильно. И начал предпринимать превентивные конкретные меры.

Напуганный в 1947–1948 годах энергичным всплеском национального самосознания со стороны ждановской «команды», вождь перестал вести разговоры о своем физическом старении и возможном скором уходе в мир иной, перестал пугать свое ближайшее окружение мрачной перспективой по поводу того, что после его смерти их всех «передушат как котят», но готовиться к новому возможному повороту событий после его ухода из жизни начал более энергично.

Если судить по реальному его поведению, то начиная с 1949 года в его голове начали вызревать мысли о том, что необходимо физически поменять свое ближайшее окружение, убрав с политической сцены такие мощные политические фигуры, как Молотов, Берия, Микоян, и кое-кого рядом с ними (такую «пузатую мелочь», таких чиновников до мозга костей, как Маленков, Булганин и им подобные, вождь не опасался, полагая, что если они будут действовать в созданной им системе власти, то развалить Советский Союз после его смерти они будут не в состоянии, да им и в голову такие мысли прийти не могут). Это с одной стороны.

А с другой – вождя сжигала однажды пришедшая ему в голову мысль (после перенесенных им инфарктов и инсультов) о том, что надо принимать меры по дополнительному укреплению самой системы созданного им политического режима. Никаких других обручей, способных еще более прочно скреплять СССР, кроме аппарата ВКП(б), в его распоряжении не было.

В марте 1949 года Сталин инициирует создание института уполномоченных ЦК во всех союзных республиках и РСФСР, в дополнение к уже существующему на окраинах институту вторых секретарей в ЦК союзных республик. Эти уполномоченные ЦК, то есть Москвы, наделялись практически неограниченными правами. Положение об этом новом институте Сталин поручил разработать Маленкову.

Георгий Максимилианович, получив такое задание от вождя, много не мудрствовал. Он взял положение о правах комиссаров, создание института которых Сталин инициировал 16 июля 1941 года, и просто переписал его, а Сталин на заседании политбюро тут же утвердил.

Назначаемому из Москвы партийному чиновнику придавались поистине неограниченные полномочия. «Уполномоченный ЦК ВКП(б), – говорилось в постановлении политбюро, – является независимым от местных органов, непосредственно подчиняется ЦК ВКП(б) и регулярно отчитывается перед ним». Этому чиновнику вменялось в обязанность не только «обеспечивать правильную и своевременную информацию для ЦК ВКП(б) и контроль за выполнением партийными организациями решений ЦК ВКП(б)», но и «принимать на месте необходимые меры по обеспечению выполнения решений ЦК ВКП(б) и… улучшения партийно-организационной работы, по подбору и большевистскому воспитанию кадров в духе строгого соблюдения советских законов и государственной дисциплины, периодически проверять местные партийные организации по отдельным вопросам их работы» и т. д. Постановление определяло и штатное расписание уполномоченного: два заместителя, 7 инспекторов и 7 технических работников[64]64
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1075. Протокол № 424. С-т от 21.949. п. 1-с. Л. 16–17.


[Закрыть].

Судя по этим действиям, вождь хотел железными партийными обручами дополнительно упрочить созданную им систему с тем, чтобы ни у кого и малейшей возможности не появилось рассыпать Советский Союз. Но события в этом плане стали разворачиваться не по задуманному им плану, стало набирать обороты то, что позднее приобрело собственное название и стало именоваться «ленинградским делом», и работа по созданию нового института власти канула в Лету.

Кто же конкретно стал организатором этой трагедии?

Частичный ответ на этот вопрос содержится в документе, который публикуется ниже. Это проект закрытого письма политбюро ЦК к членам Центрального комитета ВКП(б), который подготовил лично Г. Маленков, а отредактировал Л. Берия. Предполагалось, что это закрытое письмо подпишет И. Сталин как секретарь ЦК и потом его разошлют по членам ЦК.

«Тов. Сталину

Посылаю Вам выработанный нами проект письма политбюро членам и кандидатам в члены ЦК ВКП(б).

Г. Маленков

Л. Берия

12/Х (1949 г.)

Закрытое письмо политбюро членам и кандидатам в члены ЦК ВКП(б) «Об антипартийной враждебной группе Кузнецова, Попкова, Родионова, Капустина, Соловьева и др.»

В настоящее время можно считать установленным, что в верхушке бывшего ленинградского руководства уже длительное время сложилась враждебная партии группа, в которую входили Кузнецов А., Попков, Капустин, Соловьев, Вербицкий, Лазуткин и некоторые другие бывшие руководящие работники Ленинградской парторганизации. При этом следует учесть, что с одним из руководящих членов этой группы Капустиным, как выяснилось теперь, во время пребывания его в 1936 году в Лондоне установила связь английская разведка. Сейчас стало очевидным, что Кузнецов А. и Попков имели сведения об этом, но скрыли их от ЦК ВКП(б)…

Враждебно-шпионская террористическая группа Кузнецова, Попкова и др. сложилась еще перед войной… Кузнецов теперь заявил:

«Я с 1938 года стал сплачивать вокруг себя верных мне людей, на которых опирался в преступной деятельности. Чтобы быть уверенным в своих подручных, я подбирал их из числа подхалимов, лиц политически скомпрометированных и имеющих темное прошлое».

Окружив себя политически сомнительными и морально разложившимися людьми, Кузнецов, Попков, Капустин, Соловьев уже перед войной представляли из себя обособившуюся враждебную группу, стремившуюся рассадить угодные им кадры на руководящие посты в Ленинграде…

В начале войны, и особенно во время блокады Ленинграда, группа Кузнецова активизировала свою антипартийную деятельность. Перетрусив и окончательно растерявшись перед сложившимися трудностями, Кузнецов, Попков и другие участники антипартийной группы, как это стало известно теперь, не верили в возможность победы советских войск над немцами, распространяли злобную клевету на ЦК ВКП(б) и Правительство за якобы неподготовленность страны к войне и превозносили силу фашистской армии.

Только решительное вмешательство ЦК ВКП(б) и Ставки Верховного Главнокомандования пресекло панику перепуганных насмерть руководителей Ленинграда, утверждавших, что «все пропало, все рушится и идет к концу», и настаивавших перед ЦК ВКП(б) о выводе из Ленинграда руководящих партийных, советских и военных органов, что означало бы фактическую сдачу Ленинграда немцам…

После перехода А. Кузнецова на работу секретаря ЦК ВКП(б)… опираясь на расставленные ими свои кадры, группа Кузнецова вынашивала замыслы овладения руководящими постами в партии и государстве. Во вражеской группе Кузнецова неоднократно обсуждался и подготовлялся вопрос о необходимости создания РКП(б) и ЦК РКП(б) и о переносе столицы РСФСР из Москвы в Ленинград. Эти мероприятия Кузнецов и др. мотивировали в своей среде клеветническими доводами, будто бы ЦК ВКП(б) и Союзное Правительство проводят антирусскую политику и осуществляют протекционизм в отношении других национальных республик за счет русского народа. В группе было предусмотрено, что в случае осуществления их планов Кузнецов А. должен был занять пост первого секретаря ЦК РКП(б)…

В ходе следствия по делу о враждебной партии группе Кузнецова, Попкова и др. установлено, что с этой группой был связан Вознесенский Н.А. Предложение бывших ленинградских руководителей Вознесенскому о «шефстве» над Ленинградом, сделанное ему Попковым после смерти Жданова, было не случайным, а вытекало из существа их антипартийных связей. Теперь доказано, что только наличием близких связей можно объяснить тот факт, что бывшие ленинградские руководители, втайне от ЦК ВКП(б), вернули из ссылки, восстановили в партии и выдвинули на руководящую партийную работу активного врага партии и Советской власти сестру Вознесенского Н.А. – М. Вознесенскую. По этой же причине бывшие ленинградские руководители в своих враждебных целях осуществили выдвижение на руководящую работу сначала ректором Ленинградского университета, а затем Министром просвещения РСФСР брата Вознесенского…

Следует указать на неправильное поведение Косыгина А.Н., который оказался как член политбюро не на высоте своих обязанностей… Он не разглядел антипартийного, вражеского характера группы Кузнецова, не проявил необходимой политической бдительности и не сообщил в ЦК ВКП(б) о непартийных разговорах Кузнецова и др.

Политбюро ЦК считает необходимым отметить ту политическую ответственность, которая ложится на Жданова А.А. за враждебную деятельность ленинградской верхушки… Сейчас трудно объяснить, как мог Жданов А.А. не разглядеть вражеского лица Кузнецова, Попкова, Капустина, Соловьева и др., которых он настойчиво выдвигал…

Политбюро считает также нужным сказать, что наиболее влиятельные из лиц, замешанных во враждебной работе, являются людьми близкими к тов. Молотову. Известно, что Вознесенский пользовался много лет особой поддержкой и большим доверием т. Молотова, что т. Молотов покровительствовал Кузнецову, Попкову и Родионову… Будучи близким с этими людьми, т. Молотов не может не нести ответственности за их действия… Следует указать на неправильное поведение Косыгина А.Н., который оказался как член политбюро не на высоте своих обязанностей. Он не разглядел антипартийного, вражеского характера группы Кузнецова, не проявил необходимой политической бдительности и не сообщил в ЦК ВКП(б) о непартийных разговорах Кузнецова и др.

Исходя из всего сказанного, политбюро выносит на рассмотрение Центрального Комитета ВКП(б) следующие предложения:

а) исключить Кузнецова А.А. из состава членов ЦК ВКП(б) и из рядов ВКП(б) за враждебную антипартийную деятельность;

б) исключить Попкова П.С. и Родионова М.И. из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б) и из рядов ВКП(б) за враждебную антипартийную деятельность;

в) исключить Вознесенского Н.А. из рядов ВКП(б) за связи с антипартийной группой Кузнецова;

г) утвердить решение КПК об исключении из членов ВКП(б) Капустина Я.Ф., Соловьева Н.В… за враждебную деятельность;

д) вывести из состава политбюро т. Косыгина А.Н.;

е) обязать т. Молотова дать объяснения ЦК ВКП(б) в связи с тем, что касается изложенного в настоящем письме, и поручить политбюро рассмотреть эти объяснения».

Советский вождь несколько недель держал этот проект письма на своем рабочем столе, не один раз брал его в руки. Находящийся в архиве (РГАСПИ) оригинал этого документа сохранил его многочисленные карандашные пометки и вставки в текст. Генсек согласился с авторами письма, что главным «преступником» следует определить бывшего секретаря ЦК А.А. Кузнецова, написав: «Во главе обвиняемых поставить Кузнецова, затем Попкова и потом Вознесенского». Но при этом фактически вывел из-под удара А.А. Жданова, пометив лишь, что Кузнецов был переведен на работу в ЦК «по рекомендации тов. Жданова», что Кузнецов «злоупотребил доверием тов. Жданова», но потом сильно смягчил обвинения в адрес Жданова, написав, что кадровые «назначения происходили при поддержке тов. Жданова, питавшего полное доверие к Кузнецову». Причем поначалу Сталин написал «безграничное доверие», дважды зачеркнув слово «полное», но потом зачеркнул и «безграничное» и оставил слово «полное». И так по всему тексту письма.

Однако самое интересное заключается не в этом редактировании. А в том, что в конечном итоге генсек вообще отказался направлять это письмо членам ЦК ВКП(б) и отправил его в свой архив (о причинах такого решения мы поговорим ниже). Впрочем, авторы письма не согласились с тем, что их работа была проделана впустую, и постарались разработанные ими формулировки включить в обвинительное заключение по «делу» ленинградцев. Но не все им удалось.

Из текста обвинительного заключения Военной коллегии Верховного суда СССР, возглавляемой генерал-майором юстиции И.О. Матулевичем, исчезли прямые обвинения в измене родине, голословные утверждения о том, что Капустин имел связи с английской разведкой и что Кузнецов и другие во время войны «перетрусили» и хотели якобы сдать Ленинград немцам (текст обвинительного заключения см. в приложении).

Кроме того, Сталин приказал убрать из обвинительного заключения фамилии Косыгина и Молотова. Ни тот ни другой так и не узнали о том, что Маленков и Берия хотели «приговорить» их обоих к физическому уничтожению, поскольку одновременно с проектом этого письма Маленков и Берия заготовили проект указа Президиума Верховного Совета СССР о возвращении в судопроизводство смертной казни, которая была отменена Сталиным в 1946 году, и уже обговаривали проект этого указа с председателем Президиума Верховного Совета СССР Н.М. Шверником. Понятно, что возвращение смертной казни в судопроизводство зависело не от Шверника, а от Сталина. В январе 1950 года Шверник этот указ подписал.

Тот факт, что генсек своей рукой вычеркнул из проекта письма Маленкова фамилии Молотова и Косыгина, спас этих двух от смерти. А. Микоян (1895–1978) много позже в своих мемуарах рассказывал, что в особенности непонятно Сталин повел себя по отношению к Косыгину. В самый разгар «ленинградского дела», когда в Москве и второй российской столице разворачивалась спираль арестов фигурантов этого «дела», Сталин вдруг вызвал к себе Микояна, который в то время занимал должности министра внешней торговли и заместителя председателя Совмина СССР, и приказал ему направить Косыгина в командировку на Урал. Без всяких объяснений и обоснований. Алексей Николаевич, таким образом, весь период арестов и расстрелов «ленинградцев» провел вне Москвы.

А.Н. Косыгин до конца своей жизни не забыл этого факта. Д. Гранин рассказал, что, когда он незадолго до смерти Косыгина брал у него интервью для «Блокадной книги», Алексей Николаевич категорически отказался хоть что-либо негативное говорить о Сталине. (См. в приложениях отрывок из статьи Д. Гранина «Запретная глава».)

О внешней канве этого преступления сегодня знают все. Но по сути, справедливо отмечают современные эксперты, «ленинградское дело» и сегодня остается одним из самых загадочных и малоизученных судебных процессов сталинского времени»[65]65
  Как написал в небольшой, но очень емкой публикации безвременно ушедший из жизни к. и. н., обозреватель «Независимой газеты» С.В. Константинов (1968–2001), книгу очерков которого в 2008 г. опубликовали его товарищи по журналистскому цеху О.В. Давыдов, А.Ч. Касаев, В.Э. Молодяков, «ленинградское дело» до конца никогда не будет распутано не только потому, что Маленков в 1957 году лично уничтожил материалы по этому делу, но и потому, что в самих этих документах правда и ложь просто неразличимы».


[Закрыть].

Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что ни историческая наука, ни общественность России до сегодняшнего дня не определились с тем, как следует относиться к фигурантам этого «дела» – одна часть историков и публицистов считает, что Сталин «правильно расстрелял» фигурантов этого «дела», поскольку они-де действительно «совершили преступные деяния». Другие однозначно относят их к несправедливым жертвам сталинских репрессий. Но во всех случаях нельзя не обратить внимание на то, что исследовательских работ и вообще публикаций на эту тему в России крайне мало (по сути, единицы), а за рубежом, за исключением крайне осторожной работы Дэвида Бранденбергера[66]66
  Бранденбергер Д. Национал-большевизм. Сталинская массовая культура и формирование русского национального самосознания (1931–1956). Академический проект. СПб.: Изд-во ДНК, 2009. На англ. яз. издана в Кембридже в 2002 г.


[Закрыть], практически вообще не существует. Именно поэтому авторов «ленинградского дела» следует назвать поименно.

Сегодня, несмотря на все сложности с доступом к архивным документам, связанным с этими событиями, можно вполне определенно утверждать, что инициаторами по осуществлению репрессий в отношении основных фигурантов этого «дела» от начала и до конца выступили два человека: этнический македонец, сын железнодорожного служащего из Оренбурга Маленков Г.М. и этнический грузин (мингрел), сын бедного крестьянина Берия Л.П.

Активную организационную поддержку в фальсификации «ленинградского дела» этим двум опытным царедворцам оказал сын украинских переселенцев в Курской области Хрущев Н.С.[67]67
  «Я – украинец из Курской области»: из речи Н.С. Хрущева на митинге в честь освобождения Сталинграда 4 февраля 1943 г.


[Закрыть] (генерал Судоплатов в своих посмертных мемуарах в 1997 году прямо включает Н. Хрущева в число тех, кто создавал «ленинградское дело»).

В декабре 1949 года Сталин по рекомендации куратора Управления кадров ЦК Маленкова (принял на себя функции секретаря ЦК А. Кузнецова после ареста последнего в августе 1949 г. прямо в кабинете Маленкова) вызвал из Киева Хрущева и поставил его вместо ждановского назначенца Попова во главе МК и МГК ВКП(б), а также назначил его и секретарем ЦК, поручив ему кураторство над кадрами МГБ. Сам Н. Хрущев путается на этот счет в своих воспоминаниях, записанных в 1968 году на магнитофонную ленту, утверждая, с одной стороны, что он «ничего не знал о «ленинградском деле», а с другой – обмолвливается, что «может быть, где-нибудь и присутствует его подпись в документах» (см. приложение). Объясняется эта путаность тем, что, как уже говорилось выше, сразу после смерти Сталина созданная заместителем министра МВД Иваном Серовым бригада произвела чистку архивов и убрала из документов о «ленинградском деле» все упоминания о Хрущеве. На июньском (1957) пленуме ЦК, когда Маленкова обвинили в организации «ленинградского дела», тот попытался заявить, что и Хрущев участвовал в создании «ленинградского дела», но Хрущев, зная, что чистка архивов генералом Серовым завершена успешно, эту попытку тут же отбил. Я, сказал в своем выступлении Маленков, выезжал в Ленинград вместе «с товарищами, которые сидят здесь». Ведший заседание Хрущев прервал его: «Я тоже сижу здесь, но я не выезжал и не знаю, кто туда выезжал», на что Маленков саркастически произнес: «Ты у нас чист совершенно, тов. Хрущев. А ведь тов. Сталин поручал в присутствии членов политбюро, находившихся у него»[68]68
  Молотов, Маленков, Каганович. 1957 г. Стенограмма пленума ЦК КПСС и другие документы / Под ред. А.Н. Яковлева. М.: МФД, 1998. С. 390–392.


[Закрыть].

Н. Хрущев, используя свое уникальное положение в партийной иерархии после смерти Сталина, предпринял огромные усилия, чтобы скрыть свое участие в уничтожении «ленинградцев», но жизнь постоянно демонстрирует нам, что всего скрыть невозможно. Л. Вознесенский рассказывает, что в 1949–1950 годах вся названная выше по именам четверка принимала участие в допросах «ленинградцев» в тюремных камерах. Но генерал Серов хорошо поработал над поручением Никиты Сергеевича по чистке архивов.

На июньском (1957) пленуме ЦК, когда Хрущев проводил политическую кампанию по лишению всех партийных и государственных должностей Маленкова, партийному ареопагу была продемонстрирована записка, подписанная тремя людьми:

«Товарищ Сталин!

По Вашему указанию Вознесенского А.А. допросили и считаем, что он виновен.

Маленков

Берия

Булганин»[69]69
  Вознесенский Л. Указ. соч. С. 216.


[Закрыть].

Даты на этом клочке бумаги, размером в половину тетрадного листа, не указано, но ориентировочно это событие состоялось где-то в конце ноября 1949 года.

Ничего подобного в отношении самого Хрущева Маленков пленуму предъявить не смог. Но, как выяснилось много позже, Хрущев в той же компании, только без Берии, посещал в тюрьме бывшего председателя Госплана СССР Николая Алексеевича Вознесенского. Сам Хрущев после смерти Сталина неосмотрительно рассказал об этом секретарю ЦК Д. Шепилову (1905–1995), который помогал первому секретарю ЦК в подготовке доклада на XX съезде КПСС «О культе личности Сталина и его последствиях». «…Когда Вознесенский написал Сталину письмо, в котором клялся, что ни в чем не виноват[70]70
  Н.А. Вознесенский после своего отстранения от должностей в период с 1 сентября по 17 октября 1949 г. написал Сталину четыре письма, и одно письмо после ареста, который последовал 27 октября.


[Закрыть], – вспоминал Шепилов, – Сталин поручил Хрущеву, Булганину и Маленкову посетить Вознесенского Н.А и переговорить с ним. Но, видимо, он говорил это таким тоном, что все поняли, что судьба Вознесенского предрешена. Кстати, сам Хрущев крайне неприязненно относился к Вознесенскому, потому что Сталин ценил Вознесенского, который позволял себе резкости даже в отношении Молотова. Однако Хрущев рассказывал мне не об этом, а том, что когда они втроем вошли в камеру к Вознесенскому, то тот вскочил со стула и бросился к ним: «Товарищи, спасибо вам, что пришли. Наконец-то!» И тогда Булганин подошел к нему и со словами: «Мы тебе не товарищи!» – так сильно ударил его в ухо, что тот рухнул на пол. Вот о каких ужасных вещах рассказывал мне Хрущев»[71]71
  Вознесенский Л. Указ. соч. С. 220.


[Закрыть].

Мало этого, не успевает Н. Хрущев появиться в декабре 1949 года в Москве, как Сталин тут же, по предложению Маленкова, включает его в состав Комиссии КПК при ЦК в составе Маленкова, Хрущева и Шкирятова для изучения антипартийного поведения «ленинградцев». Так что с 1949 года Н. Хрущев принимал активнейшее участие в фальсификации «ленинградского дела».

Активными действиями поддерживал эту группу непонятно как оказавшийся в узком высшем руководстве страны, поскольку, по отзывам современников, был абсолютно бездарен во всех делах, которыми, по воле Сталина, он занимался[72]72
  Как в 1968 г. говорил Н. Хрущев, «когда мы вместе с Булганиным в 1930-е годы работали в Москве, я увидел, что Булганин очень поверхностный, легковесный человек. Он не влезал глубоко в хозяйство, а в вопросах политики мог считаться даже аполитичным».


[Закрыть], сын приказчика мукомольной фабрики, бывший конторщик, этнический русский Булганин Н.А.[73]73
  К характеристике Н.А. Булганина. Из доклада И. Сталину Л. Берии: «Маршал Булганин в ночь с 6 на 7 января 1948 года, находясь в обществе двух балерин Большого театра в номере 348 гостиницы «Н», напившись пьяным, бегал в одних кальсонах по коридорам третьего и четвертого этажей гостиницы, размахивая привязанными к ручке от швабры панталонами фисташкового цвета одной из балерин и от каждого встречного требовал кричать «Ура маршалу Советского Союза Булганину, министру Вооруженных Сил СССР!». Затем, спустившись в ресторан, Н.А. Булганин, поставив по стойке смирно нескольких генералов, которые ужинали там, потребовал от них «целования знамени», т. е. вышеуказанных панталон. Когда генералы отказались, маршал Советского Союза приказал метрдотелю вызвать дежурного офицера комендатуры со взводом охраны и дал команду прибывшему полковнику Сазонову арестовать генералов, отказавшихся выполнить приказ. Генералы были подвергнуты арестованию и увезены в комендатуру г. Москвы. Утром Маршал Булганин отменил свой приказ». Докладная записка осталась без последствий: Булганин Сталину был нужен (Головков А. Зигзаги судьбы маршала Победы (Г.К. Жукова). URL chaskor.ru.<article/zigzag_sudby_marshala_pobedy


[Закрыть]

Вот, собственно, и все организаторы «ленинградского дела».

Но из того, что мне удалось прояснить после многолетней работы в архивах, анализа почти всех публикаций по этому «делу» и бесед с выжившими участниками тех событий, со всей уверенностью можно констатировать, что подлинным мотором всей этой операции был сам вождь Страны Советов. Именно он приказал арестовать проходящих по «делу» основных фигурантов, по ходу судебного процесса одобрил предложение Маленкова и Берии вернуть в судопроизводство смертную казнь[74]74
  С 1946 г. смертная казнь в СССР была отменена. Но в ходе судебного процесса над «ленинградцами» 12 января 1950 г. был издан указ Президиума Верховного Совета СССР «О применении смертной казни к изменникам родины, шпионам, подрывникам-диверсантам».


[Закрыть], лично правил текстовую часть обвинительного приговора, требуя от судебной коллегии вынесения «ленинградцам» расстрельного вердикта, регулярно требовал от Абакумова протоколы допросов братьев Вознесенских, внимательно вчитывался в них и вплоть до расстрела обвиняемых интересовался, приведен ли приговор в исполнение[75]75
  В. Абакумов передавал Сталину все протоколы допросов «ленинградцев». Все их вождь внимательно прочитывал и на полях отражал свое мнение. (Вознесенский Л. Указ. соч. С. 193–215).


[Закрыть].

Но был еще один человек, который хоть и не был автором-организатором «ленинградского дела», но был ревностным исполнителем функций палача, кто исключительно по собственной инициативе, часто минуя испрошения согласия Маленкова и Хрущева, как секретарей ЦК, курирующих партийные кадры и кадры МГБ, стремясь угодить своему главному шефу – Сталину, – непосредственно распоряжался применять к арестованным «ленинградцам» изуверские физические пытки. Это был этнически русский, сын истопника и прачки, министр государственной безопасности СССР Абакумов В.С. Это именно Абакумов 23 марта 1950 года, за 6 месяцев до суда над «ленинградцами», направляет вождю письмо с грифом «Сов. секретно»:

«Центральный Комитет ВКП(б)

Тов. Сталину И.В.

Докладываю, что после 14 марта с.г. в ЦК ВКП(б) вызывались министр юстиции СССР тов. Горшенин, председатель Верховного суда СССР тов. Волин и Генеральный прокурор СССР тов. Сафонов. Они теперь понимают и считают правильным, что в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 января 1950 года они должны рассматривать дела на лиц, подпадающих под Указ, и применять смертную казнь к изменникам родины, шпионам, подрывникам-диверсантам, исходя из тяжести преступления, независимо от времени его совершения, но не осужденных до дня опубликования этого Указа.

В связи с этим Министерство государственной безопасности СССР вновь пересмотрело законченные следственные дела и подготовило список на 85 арестованных изменников родины, шпионов, подрывников-диверсантов…»

В списке под номером 1 поименован Вознесенский Николай Алексеевич, затем до номера 8 идут Кузнецов А.А., Попков П.С., Капустин Я.Ф., Соловьев Н.А., Лазутин П.Г., Родионов М.И., Вознесенский А.А. и т. д. В числе 85 арестованных к «ленинградцам» добавлены 16 членов Еврейского антифашистского комитета…

«…Рассмотрение дел в Военной коллегии намечено начать 27 марта с. г.

Прошу Вашего разрешения.

Министр МГБ В.С. Абакумов»[76]76
  АП РФ. Оп. 57. Д. 100. Л. 3–54.


[Закрыть].

Итак, если подвести итог, то сегодня можно поименно назвать тех, кто создал, фальсифицировал и довел до конца преступное «ленинградское дело», уничтожив или подвергнув репрессиям на многих уровнях значительную часть управленческого слоя России, это:

И. Сталин

Г. Маленков

Л. Берия

Н. Хрущев

Н. Булганин

В. Абакумов.

Нынешнее и будущие поколения должны знать, по чьей вине в XXI веке управленческий слой Российской Федерации никак не может выйти на стабильный, качественный, эффективный, высокопрофессиональный уровень управления Россией.