Текст книги "Тьма внешняя"

* * *

…Помимо работы Хранителя, не столь уж многое вызывало интерес у Таргиза. В этом списке дворец Атх занимал едва ли не первое место. Впервые увидев его много циклов назад, он сразу влюбился в это удивительное, невероятное творение рук и разума. Арочные переходы, уходящие в синеву небес башни: ступенчатые и прямые как иглы, обвитые спиралями пандусов и гладкие, подобно стеклу. Отвесные стены колоссальной высоты и громадные угольно черные здания без единого отверстия сменялись светлыми ажурными постройками, сверкающими тысячами больших зеркальных окон. Каменные и металлические громады с узкими, глухими внутренними двориками чередовались с обширными парками, в которых соседствовали самые разнообразные породы деревьев.

Все это тянулось до горизонта, занимая площадь, едва ли не большую, чем крупный город на какой-нибудь из высокоразвитых из планет. Любой из городов того мира, на котором ныне было сосредоточенно все внимание Таргиза, не один, не два и даже не десять раз поместился бы внутри него. Нужно было потратить многие годы на то, чтобы осмотреть хоть малую его часть.

Закончив работу, Таргиз часто отправлялся блуждать по залам и бесконечным коридорам, не преследуя никакой конкретной цели, погружаясь в размышления или просто созерцая окружающее. Каждый раз в своих прогулках, он открывал что-нибудь новое.

Коридоры прихотливо изгибались, то завиваясь серпантином, то идя ломанным зигзагом. Временами проходы полого уходили вверх, чтобы так же плавно спуститься. Каменные плиты, устилавшие пол залов и коридоров, покрывали затейливые арабески и мозаики. Ему встречались залы треугольные, квадратные, пяти – семи– девяти – двенадцатиугольные, круглые и овальные, то идущие бесконечными анфиладами, то соединенные друг с другом узкими переходами, освещенные светильниками самых удивительных форм, или туманным пламенем, мерцающим в глубине полупрозрачных, или матовых стен. Встречались очень странные, с десятками входов и выходов, помещения неожиданной формы, стены которых сходились под невероятными углами, высокие залы, чьи стены уходили вверх, теряясь во мраке. Иные представляли собой копии дворцовых интерьеров с самых разнообразных планет, часть их даже была знакома Таргизу. На его пути оказывались запертые невесть сколько лет назад двери, на многих были начертаны совершенно незнакомые Хранителю символы. Другие были распахнуты настежь, словно приглашая войти. Таргиз переступил высокий малахитовый порог одной из них. Росписи на стенах обширного зала изображали странных существ, стартующие космические корабли, планеты, обращающиеся вокруг разноцветных звезд. Должно быть, создатели этой части дворца Атх позаимствовали эти покои с одного из тех ответвлений, обитатели которых достигли других звезд. Арки проходов были украшены необычного вида камнем: полупрозрачным, сине-зеленым с льдистым отблеском, пронизанным тончайшими солнечно-золотистыми прожилками. Наверное, его тоже привезли с неведомых планет. Таргиз перешел в следующий зал, имевший форму пятиконечной звезды, где сюжеты были совершенно иными. Мозаичные панно, выложенные из грубо отшлифованных самоцветов и блеклой смальты, представляли сцены из жизни каких-то богов или героев. Почти обнаженные женщины и мужчины, стоя на облаках, метали копья с наконечниками в виде синих молний. Каменными топорами они крушили горы, бывшие по колено этим гигантам. Поражаемые их оружием, падали с неба на землю уродливые, отвратительные существа, похожие одновременно на жабу, червя и летучую мышь. В некоторых местах камни мозаики уже успели осыпаться, и было видно, что к стене их крепили расплавленным свинцом. Кое-где стены покрывали мелкие странных очертаний знаки. За дверьми следующего помещения его встретили яркие фрески, изображавшие фантастических животных. Многоногий мохнатый дракон, сражающийся с быком; обезьяны высотой два-три человеческих роста дубинами избивающие разбегающихся прочь людей; какие-то закованные в чешую создания, переползающие между грудами костей.

Однажды в одной из комнат подземных этажей, в противоположном конце дворца, Таргиз наткнулся на меч, лежавший на яшмовом столе. Необычной волнистой формы лезвие, каких ему ни разу не приходилось видеть, было выковано из зеркально блестящей, отливающей зеленью стали, его украшали узоры из прихотливо сплетенных квадратов, шестиугольников, ломанных линий и многолучевых звезд. Рукоять была из черного камня, покрытого иероглифами, вид которых наводил на мысли о каких то мрачных тайнах. Откуда он тут взялся? Кому принадлежал? Кто и зачем перенес его сюда? Еще одна загадка. Одна из многих.

Дворец Атх существовал с незапамятных времен. Большая его часть существовала еще в эпоху Первого Поколения, а самые старые постройки относились, как говорили, к еще более ранним временам. По какой-то непонятной причине он уцелел, когда после космической катастрофы, Мидр вернулся к первичному хаосу. Это было тем более удивительно, что никаких, даже небольших, хранилищ Сомы не имелось ни в самом дворце, ни поблизости. Впрочем, это была не единственная загадка, которую хранили стены Атх. Иногда, не так уж редко, путь ему преграждали плиты прозрачного материала, словно вросшие в стены. Случалось, что такие же плиты перекрывали вход в комнаты и залы. За ними скрывались, как можно было увидеть, в большинстве случаев заброшенные помещения, пустые и безжизненные, куда давным-давно никто не входил. Встречались залы, выглядевшие так, словно их покинули вчера. На рабочих столах в беспорядке лежали приборы и инструменты; казалось, их хозяева отлучились на минуту, да так и не вернулись. Попадались вычислительны комплексы и даже мыслящие машины, отключенные, с разобщенными модулями; какие-то установки непонятного назначения. Иные из них словно стали жертвами безумца – до того они были изуродованы, а рядом валялись обломки мебели и покореженные инструменты, бывшие, несомненно, орудиями разрушения. В некоторых помещениях словно бушевало высокотемпературное пламя.

Как-то, очень давно, Таргиз попробовал расспросить об этом Зоргорна, и тот, нахмурившись, ответил, что среди тайн дворца Атх есть немало таких, которые скрыты по воле Высших для блага Мидра и живущих в нем, поэтому пытаться их разгадать неразумно. После этих слов Таргиз интуитивно почувствовал, что его Наставник знает гораздо больше, чем может сказать. Возможно, он сам когда-то был причастен к подобным тайнам.

* * *

Следующий день. Руан.

С невысокого холма открывался великолепный вид на Руан.

Именно его, как гласила молва, Дева избрала своей временной столицей.

По левую руку от них несла к морю свои воды Сена.

Прежде заполненная судами гавань была пуста. Одиноко торчала из воды мачта галеры, да чернел на берегу остов сожженного парома.

Состоялся краткий совет, на котором маг, ставший в последние несколько часов особенно серьезным, распределил обязанности. Следовало выяснить, что творится сейчас в Руане и прежде всего: когда Дьяволица прибудет в город и надолго ли задержится? Задачу эту Артюр возложил на Кера. Капитан не возражал, тем более что у него был свой резон – лет шесть назад он знал в Руане одну гостеприимную еще совсем не старую вдовушку и был не прочь попытаться возобновить знакомство, которое могло оказаться полезным во всех отношениях. Сам маг, в компании с Оливье, намеревался осмотреть город, лично оценив обстановку.

После окончания разговора маг тронул коня, и все трое, мелкой рысцой двинулись к городу.

Пропустив перед собой овечье стадо, они в толпе прочих стремящихся попасть в город прошли через распахнутые настежь ворота. Цепи, на которых был подвешен мост, были расклепаны, и их концы свисали в заросший ряской ров. Свежие выбоины на граните стен и обугленные обломки тарана во рву, напоминали о почти месячной давности штурме.

Охранявшие вход десяток оборванцев с алебардами и гизармами, не обратили на них никакого внимания. Похоже, они стояли тут исключительно для проформы.

Миновав темный душный тоннель надвратной башни, они оказались в городе.

За свою жизнь Артюру не разу не довелось побывать в Руане, и теперь он с любопытством оглядывался вокруг.

Сразу за воротами начиналась та часть города, где после случившегося полтора десятка лет большого пожара селились состоятельные буржуа – оружейники, суконщики, ювелиры… Вокруг стояли дома красного кирпича в два, а то и в три этажа, с резными деревянными коньками и крышами, крытыми крашенным охрой тесом, или рыжей черепицей. Улицы, по которым лежал их путь, были вымощены булыжным камнем, что и в Париже не часто встречалось. Лавки украшали яркие вывески.

На переполненном постоялом дворе они оставили коней. И хозяева, и постояльцы, сплошь небогатые торговцы, были мрачны, подавленны и явно обеспокоенные своей участью, равно как и участью своего добра. Хотя, надо сказать, как Кер уже успел выяснить, взявшие город войска, повинуясь приказу Светлой Девы, пока воздерживались от повальных грабежей. Как понял из разговоров Кер, повелительница мужиков, ненавидя знать, считала купцов полезными людьми.

После того как кони и скудный груз были пристроены, они разделились. Кер отправился в одну сторону, маг в обществе Оливье – в противоположную. Встреча была назначена вечером, тут же. Напоследок Артюр, как показалось Жоржу, не без некоторых колебаний, передал ему довольно увесистый кошелек, при этом посоветовав не особо транжирить его содержимое. Кер довольно быстро отыскал улицу Сен – Мартен, где жила его старая знакомая. Ни ее, ни ее жилища он не обнаружил; на его месте возвышался недостроенный дом, судя по виду принадлежавший какому-то богачу. От соседей он узнал, что вдова Лионель уже полгода как переехала, выгодно продав свой дом, в противоположный конец Руана. Узнал он и то, что незадолго до этого она выдала дочь замуж и теперь живет одна. Весело насвистывая, Кер отправился вниз по улице, прикидывая, как побыстрее добраться до нового места жительства своей старой знакомой, когда его окликнули. Капитан обернулся в ту сторону. В следующий миг он забыл и веселой вдове, и вообще обо всем на свете. На противоположной стороне узкого переулка стоял и тоже внимательно смотрел на него его старый знакомец, Альбер Жуви, лучник, лет пять назад уволенный за беспробудное пьянство. Его грязную бархатную шапку украшала белая повязка воина Дьяволицы.

«Вот незадача… – промелькнуло у капитана – что же делать??»

– Дружище Жорж, какая встреча! – распахнув объятия, кинулся к нему бывший сослуживец. Вот дела – и ты с нами! Это ж сколько лет мы не виделись, а?! – он с силой хлопнул его по плечу. Нет, по такому случаю надо выпить! – Пойдем, пойдем, – он потащил растеряно улыбающегося Кера за собой – тут как раз неподалеку подходящее местечко…

– Так я слыхал, Жорж, ты вроде даже до капитана стражи дослужился? Альбер пододвинул к себе полупустой кувшин и впился зубами в бок вареной репе. Они сидели в полуподвале кабачка, куда бывший лучник затащил своего знакомого. Несколько серебряных монет, извлеченных из кошелька Артюра, возымели волшебное действие, и слуга, клявшийся что для уважаемых гостей, у него не найдется ничего крепче колодезной воды, уже через пять минут принес отменно крепкого пива и закуску.

– Было такое дело, – стараясь придать голосу как можно большую злость, подтвердил капитан. – Выгнали меня.

– Да ну?! И что ж ты натворил?

– Эх, дружище, помнишь ту историю, ну, как я барона де Лале в плен взял? Я рассказывал тебе…

– Как же, помню, – рассмеялся Альбер. Ну и чего?

– Так достал он меня. Не забыл скотина, как я его землю есть заставил!

– И давно тебя погнали?

– Вот уже два года.

Про себя капитан молился, чтобы его старый знакомый не вздумал слишком дотошно расспрашивать его. Оставалось благодарить Бога, что его бывший соратник никогда не отличался умом и проницательностью.

– И как ты жил? – участливо осведомился Альбер.

– Да как… Нанимался в охрану к купцам, даже в Англию с ними плавать случалось. С голоду конечно не помирал, но, сам понимаешь, каждый су считать приходилось.

– Понятное дело, – Жуви хмыкнул – Купец, он за грош удавится. Я ведь этим делом тоже пробавлялся. Ну да мне полегче – я человек вольный… Как твое семейство поживает? Не боязно их бросать было?

Капитан мысленно перевел дух. Начался обычный разговор за жизнь.

Он принялся вспоминать эпизоды их совместной службы, пускался в пространные рассуждения о бабах, громко хохотал в ответ на незамысловатые шутки собеседника, мечтая дождаться того момента, когда его так некстати объявившийся приятель напьется, и можно будет незаметно уйти…

– Значит, ты хочешь вступить в наше войско? – через час бормотал осоловевший от выпитого, но к великому сожалению капитана, не утративший здравого рассудка Альбер. – Ну, так давай я тебя прямо сейчас и отведу. По пути он принялся рассказывать капитану историю, происшедшую на его глазах. Подосланный к Деве герцогом Нормандским наемный убийца сам явился к ней и, став на колени, покаялся в задуманном. Его хотели тут же растерзать, но Светлая Дева не позволила, и вместо этого приказала зачислить его в войско. Жилища, мимо которых лежал их путь, были украшены разноцветными полотнищами в честь победителей. Даже на убогих лачугах можно было увидеть какие-то ветхие выцветшие тряпки.

На перекрестке им пришлось остановиться – по улице шла колонна вооруженных людей. Большей частью то были крестьяне, обутые в деревянные башмаки, вооруженные вилами, самодельными копьями, суковатыми дубинами, рогатинами. Кое у кого за спиной торчали насаженные на длинные древки крючья. Редко кто имел настоящее оружие, да и то, в основном, старые мечи с выщербленными клинками и тяжелые, неудобные секиры, невесть сколько лет валявшиеся в арсеналах захолустных замков. Многие шли с женами и детьми, даже таща за собой скотину.

– А знамя наше водит Арно Беспощадный, – бубнил Альбер. Оо, скажу тебе – это вояка! Правая рука Светлой Девы, не кто-нибудь! Мы с тобой перед ним как цыплята. А моего капитана зовут Пьер Адвокатник…

– Адвокатник? Гм, странное у него прозвище, – Жорж решил поддержать разговор.

– Хочешь, дружище, знать почему мы его так зовем? Да просто все – как возьмем мы город какой, так он всех адвокатов и нотариев, каких поймать сможет – вешает. А жен их и дочек, сам понимаешь – нам на потеху! – Альбер загоготал как жеребец.

– А чего это он адвокатов так невзлюбил?

– О, тут такая история с ним приключилась: было время – жил Пьер на юге, в Ландах, и держал там харчевню. Ну и солью ворованной приторговывал. Загребли его стражники, а заодно и старшего его, само собой, в тюрьму. Жена нашла адвоката – тоже еще дура! А адвокат ему и говорит, мол, если дать судье ливров сто пятьдесят, тот тебя отмажет, все на дружков твоих свалит. Ну, Пьер, сдуру, – так прямо и говорит, что бес его тогда попутал, сказал тому про тайник, где он деньги прячет, триста ливров там было. Кер уже догадался, что произошло потом.

– Ну, адвокат, само собой, денежки все себе забрал, а Пьер со старшим сыном угодили на галеры. Жена с горя померла, младший сын на работе надорвался, дочки, сам понимаешь, на улицу пошли хлеб добывать…Сам то Пьер с каторги бежал, а сынок его под кнутом так и помер. – Так что сам понимаешь, дружище, адвокатов ему, стало быть, любить не за что, да и короля, величество наше – тоже, – закончил Альбер.

Пока они шли по прихотливо изгибающимся улицам, его спутник продолжал бубнить что-то о том, какая великая владычица Светлая Дева и какая честь служить ей, с насмешкой рассказывал про какого-то священника, которого они сперва хотели убить, но потом пощадили и отправили в обоз – выполнять самую черную работу. Капитан слушал его вполуха, раздумывая, как ему выпутаться из этой истории.

Они оказались возле большого особняка, еще совсем недавно принадлежавшего какому-то знатному обитателю Руана. Разграбление его, разумеется, начался не сию минуту, но внутри еще оставалось немало добра, привлекавшего желающих поживиться. Компания степенных горожан, покраснев от натуги выволакивала на улицу дорогую мебель, а когда кто-то из прохожих попытался стянуть у них инкрустированную слоновой костью скамеечку, на него дружно замахнулись бердышами. Тут же две темные личности, с так хорошо знакомым Керу хитрым и бесшабашным выражением лиц и поблескивающих глаз вытаскивали через окно объемистый сундук. Протолкавшись сквозь толпу, они свернули сначала в один переулок, потом в другой и, наконец, вышли на площадь перед главным городским собором – Нотр – Дам-де-Руа, где разместилось командование взявших Руан бунтовщиков.

Площадь была заполнена народом. Люди перебегали туда-сюда, размахивали руками, при этом галдя так, что из-за шума ничего нельзя было расслышать. У коновязи было не протолкнуться от лошадей, ряды повозок перегораживали площадь не хуже вагенбурга.[31]31
  Вагенбург – полевое укрепление, сооружавшееся из поставленных в круг повозок, соединенных цепями.


[Закрыть] Тут же, прямо под ногами толпы расположились городские нищие, с воплями взывающие о милосердии, выставив грязные культи и гноящиеся язвы, и наметанный глаз стражника сразу определил, что почти все они – искусная подделка, дабы вызвать людскую жалость. На пепелище на месте дворца епископа рылись человек тридцать горожан. Они поднялись по ступеням на паперть, при этом Альбер оступился, и едва не увлек капитана за собой. Тут какая-то, надо полагать, лишившаяся последнего ума, старуха, упала перед ними на колени, и принялась лобызать сапоги его приятеля, называя его спасителем и благодетелем. По опухшему лицу текли слезы.

Их моментально окружила хохочущая толпа.

– Ты посмотри, Дровосек, какая славная невеста у парня!

– Вот так красотка! А ну-ка поцелуй ее!

– Зачем ты испортил невинную девушку?

– Да еще жениться отказывается, ха, ха!

– Матье, это не твоя ли прабабушка?!

– Гы-гы-гы!

Соленые шуточки и подначки сыпались со всех сторон, пока Альбер, с бранью отдирал от себя старую каргу.

Наконец освободившись, Альбер, а с ним и капитан вошли в распахнутые двери Нотр-Дам-де-Руа.

На полу храма, усыпанном обломками иконостаса и кусками разбитых статуй святых, сидели и лежали бунтовщики; их собралось тут не меньше трех тысяч. Завывал орган, на котором пытался играть пьяненький мужичонка, одетый в доспехи с золотой гравировкой. У подножия ведущей на верхние этажи лестницы мореного дуба, плиты пола были взломаны; снизу, из ямы, доносился лязг заступов и брань.

– Ищут спрятанные епископом сокровища, – пояснил с многозначительной миной Альбер.

В поисках начальства они заглянули в алтарь, где в куче сваленных на пол шелковых и парчовых облачений рылась босоногая женщина лет тридцати, одетая в бархатное платье явно с чужого плеча.

Время от времени Альбер принимался расспрашивать у окружающих, не видали ли они Пьера Адвокатника, но от него только отмахивались. Сам Жорж Кер между тем прикидывал – как бы ему отделаться от некстати подвернувшегося знакомого. Наконец, его спутник заметил ввалившихся в собор человек пятнадцать, нагруженных едой, и кувшинами, среди которых, должно быть были его знакомые. Он моментально потерял интерес к Керу.

– Ладно, приятель, чай, ты сам дорогу найдешь. Счастливо тебе! И он устремился к веселой компании.

«Чтоб ты люпену на обед попался!», – подумал про себя капитан, глядя в спину удалявшемуся бунтовщику.

Выждав несколько минут, он двинулся к выходу из собора, но тут его ожидало разочарование – буйно веселящаяся компания, к которой примкнул его старый знакомый, расположилась как раз неподалеку от дверей. Раздосадованный Кер вернулся вглубь собора, рассчитывая отыскать другую дверь. Он поднялся на хоры, несколько раз перешагивая через мирно дремлющих пьяниц, в поисках выхода прошел по галерее в самый дальний угол архитрава, поблуждал по верхним ярусам величественного здания. Храм, построенный более трехсот лет назад, скрывал в гранитной толще стен тайные ходы, каморки, кельи. Поминутно из полумрака появлялись люди и тут же исчезали в темных переходах. Чертыхаясь, он спустился вниз и, наконец, нашел дорогу. Едва не наступив на спавших в обнимку совсем юную девушку и парня, из расстегнувшейся сумы которого вывалилась пригоршня драгоценных камней, золотые и серебряные пряжки и медальоны, капитан через маленькую дверь выбрался на задний двор собора.

Неподалеку от ворот, у длинного кирпичного флигеля стояли, лениво переминаясь с ноги на ногу, человек шесть, одетых в кожаные куртки с нашитыми металлическими пластинами. Они как будто не обратили на него внимания, и Кер решил проскользнуть мимо них к боковой калитке. Но он просчитался.

– Что надо? – недобро осведомился один из них, судя по тону и выражению лица – старший. – Чего это ты тут гуляешь? – Мне это… я начальство ищу, – пробормотал капитан, всем своим видом изображая смирение.

– А, ну проходи, – милостиво разрешил тот.

Однако другой оказался настроен не столь благодушно.

– Это какое же начальство? – недоверчиво уставился он на Кера. – И зачем? Что-то я тебя, братец, не припомню.

– Мне нужен Арно Беспощадный, – сказал капитан первое, что пришло в голову, надеясь, что это имя благотворно подействует на караульных.

Они недоуменно переглянулись.

– Жак, проводи его, – бросил наконец старший. Его товарищ открыл дверь флигеля, пропуская капитана вперед.

На секунду Кер почувствовал страх. «Вот уж попал, так попал, – пронеслось в голове. Пальцем в небо, а мордой в говно». Он чуть замешкался, и Жак, положив ему на плечо ладонь, легонько подтолкнул вперед.

За столом в небольшой комнате сидели два человека, чью беседу они прервал своим появлением. Один – немолодой уже низенький горожанин, другой – высокий, широкоплечий, неопределенного возраста, с сединой в темных волосах, глубоко запавшими глазами и угрюмо сдвинутыми бровями. Несмотря на жару, он был в кожаной куртке с въевшейся смазкой от долго носимой брони. Оба с неудовольствием воззрились на вошедших.

– Прощенья просим, уважаемые, – этот человек говорит, что ему нужно к Арно Беспощадному.

– Ну я буду Арно Беспощадный, – с легким удивлением в голосе ответил высокий. Что тебе, человече?

– Хочу сражаться за Светлую Деву… то есть вступить в ее непобедимое войско, – севшим голосом пробормотал Кер. Тот, кто назвался Арно Беспощадным, недоуменно фыркнул.

– Ну, так и вступай, я что – не пускаю тебя? Подойди к любому из наших старших, тебя и примут.

– А чего ты умеешь делать? – вступил в разговор буржуа. Если оружейник или там кузнец, – к себе заберу.

– Я не кузнец, уважаемый, я бывший капитан королевских лучников, – словно его тянули за язык, вымолвил Жорж Кер, успев подумать, что отрезает себе путь к отступлению. Стражник за его спиной тихо охнул.

– Эге… – только и сказал коротышка, приподнимаясь.

– И кто может подтвердить твои слова? – с неожиданной заинтересованностью спросил Арно Беспощадный.

– Альбер Жуви, – прежняя твердость вернулась в голос капитана, – мой старый товарищ. Он сейчас десятником у Пьера Адвокатника.

– Ну и каким ветром тебя к нам занесло? Или король совсем жалование платить перестал? – рассмеялся коротышка. Слышь, Арно, этак скоро к нам и коннетабль прибежит, не будь я оружейный мастер!

– Погоди, Ги, – остановил его собеседник, – пусть и впрямь объяснит, почему пришел к нам, а мы послушаем. Он кивнул караульному, и тот поспешил захлопнуть за собой дверь. – Ты присаживайся, добрый человек, – в последних словах сквозила явная ирония, – присаживайся: в ногах правды нет.

Чувствуя, как предательски холодеет в груди, капитан, под немигающим взглядом Беспощадного, опустился на скамью.

Подумал, что если сейчас ошибется хоть самую малость, то, скорее всего, до вечера не доживет. Мелькнула и тут же пропала мерзкая мыслишка: что, если сейчас во всем признаться и сдать своих спутников – авось помилуют…

– История моя, мессиры… – он поперхнулся, осознав неуместность этого обращения здесь, среди бунтовщиков, на что, впрочем, сами бунтовщики внимания не обратили, – история моя вот какая…

Второй раз за этот день он рассказал историю своего давнего знакомства с бароном де Лале. Его слушали не перебивая, и капитан чувствовал, что каждое его слово внимательно изучается и взвешивается.

…И вот – было это два года назад, проверяю я караулы в Ситэ, – сглотнув давивший горло комок, перешел Жорж Кер к самой ответственной части повествования, которую лихорадочно продумывал в течении всего этого разговора. И представьте, носом к носу сталкиваюсь с этим бароном. Раздобрел, что твой боров, весь в золоте. Я его и не узнал сразу. А он меня узнал. Ну и началось…«Как стоишь?! Почему у тебя меч тупой да ржавый?! Да почему твои люди одеты, как бродяги – воруешь не иначе!» И так каждый день почти… Специально случая искал, чтобы помучить меня! – Припомнил, одним словом, он мне и плен, и веревку.

Короче, выгнали меня через два месяца, не выплатив жалования. Но мало того – я еще и оказался с женой и детьми на улице – дом-то у меня был казенный. – Скот!! – погрозил Жорж кулаком в пространство. Во рту его было сухо, как в пустом колодце, предательская испарина выступила на спине. «Не поверят! Я сам бы не поверил!»

– Так, выходит, если б не это, ты бы сейчас королю верой и правдой служил, и с нами воевал? – сухо спросил стоявший у окна оружейник.

– Я тоже мог служить королю, – негромко произнес Арно Беспощадный. Как знать – и ты тоже мог бы. Кузнец что-то буркнул себе под нос, но ничего не возразил.

– Ну и куда же ты его думаешь определить? – он сказал это так, словно бы Кера тут и не было.

– К лучникам, куда ж еще? Грех было бы не использовать такого, не каждый же день королевские капитаны к нам попадают.

– Так ты что, вместо Жюсса его поставить хочешь?.

– Нет, конечно, Ги, что ты – Жюсс ведь с самого начала с нами. А вот в лейтенанты к нему – в самый раз будет.

– Мэтр Ги, – в дверь просунулась чья-то лохматая голова – Там ребята бомбарду испорченную привезли, вы бы посмотрели, а? Кузнец поднялся.

– Пойдем, приятель, покажу заодно, где лучники стоят.

– Нет, – не оборачиваясь, вдруг сухо бросил через плечо Арно Беспощадный, – пусть пока останется, я тут еще поговорю с ним.

* * *

Лепестки дверной диафрагмы с шелестом разъехались в стороны, пропуская Зоргорна в его апартаменты.

Стены их украшали панели розового и эбенового дерева с перламутровыми и золотыми инкрустациями. Между ними висели декоративные занавеси из блестящих тканей, радужно переливающихся в свете трех льющих мягкий, розовый свет шарообразных светильников в филигранно выточенных серебряных оправах.

Убранство скупо меблированной комнаты дополняли картины, выполненные яркими эмалями на металлических пластинах в человеческий рост, изображавшие цветы и разноцветных бабочек.

Значительную часть кабинета занимал рабочий стол овальной формы, со множеством ящичков и шкафчиков, терминалом универсального селектора и аппаратурой прямой телепатической связи с мыслящими машинами.

Над ним на стене висела большая голограмма, изображавшая город, расчерченный узкими каналами с зеленой водой, застроенный высокими многоугольными зданиями неправильной формы из красного и серого камня. По мостам, переброшенным над каналами на разной высоте катилась пестрая, ярко одетая толпа, а над зеркально блестящими вычурными крышами парили воздушные шары.

За двустворчатыми дверьми располагалась его библиотека.

На ее полках стояли вперемешку толстые фолианты, спрятанные в металлические и деревянные футляры свитки, книги в ярких блестящих обложках, ветхие рассыпающиеся тома. Все это было скопировано для него Демиургами во многих мирах. Хотя обитатели Мидра уже давно фиксировали всю нужную им информацию на кристаллических носителях, тем не менее, у старинного способа оставалось немало поклонников.

Что до языков, на которых они были написаны, то овладеть любой известной речью можно было, при желании, за полчаса и безо всяких усилий.

Впрочем, сейчас книги не интересовали его.

Активировав терминал, он набрал код одного из хранилищ информации.

Сейчас, в часы предназначенные для отдыха, он мог посвятить себя давнему увлечению.

Большую часть свободного времени Зоргорн отдавал изучению уникальных цивилизаций.

Как известно каждому обитателю Мидра (это входит еще в курс первичного обучения), абсолютное большинство цивилизаций, даже принадлежащих к весьма отдаленным друг от друга историческим последовательностям, тем не менее схожи в основных чертах и проходимом ими за время существования пути.

Однако случалось, что по каким то причинам природного или социокультурного свойства развитие отдельного человеческого сообщества на какой-либо из планет шло совершенно особым путем.

Вот и сейчас, устроившись за столом, он вызвал из хранилища материалы, посвященные одному из таких миров.

В этом континууме основная планета совершенно не походила на Землю. Сама ветвь существовала чуть больше миллиарда лет, и ее развитие пошло совершенно другим путем, нежели предусматривался стандартной эволюционной последовательностью.

Пять шестых планеты покрывал океан. Из четырех имеющихся материков три самых больших лежали в полярных областях – один на юге и два на севере и были скованны километровым ледяным панцирем уже не первую сотню миллионов лет. Четвертый, величиной примерно с Австралию, располагался в средних широтах Южного полушарья. Только он, да еще разбросанные там и сям среди бескрайнего моря мелкие острова и были пригодны для обитания человека.

Океанские просторы принадлежали огромным, покрытым ядовитой слизью морским земноводным, электрическим гидрам (разряд самых крупных вполне мог бы убить небольшого кита) химерам, предки которых исчезли в земных морях еще в силурийском периоде, больше полумиллиарда лет назад, и другим, совершенно невообразимым существам. Сушу поделили между собой небольшие рептилии, происходившие от самых первых динозавров, и яйцекладущие млекопитающие, которые, в отсутствии конкурентов, развились во множество форм размерами от полевой мыши до крупного медведя и бизона. Среди них были и несколько крылатых видов, занявших на этой странной планете нишу отсутствующих птиц.

В подобном мире, естественно, не мог возникнуть человек, однако все же люди давно обжили этот мир, проникнув сюда в незапамятные времена по одному из случайно образовавшихся на короткое время межпространственных переходов.

Их потомки, пройдя обычный для всех миров путь, научились возделывать злаки и приручать животных, затем сменили камень на медь и бронзу.

Земля, на которой они жили, была не слишком гостеприимной. Климат северной части материка был сухой и жаркий, раз в десять-пятнадцать лет приходила жестокая засуха, которую переживало иногда меньше половины земледельцев. На юге вдоль почти всего побережья тянулись безводные пустыни.