Текст книги "Правда сталинской эпохи"

7.2. Методика Бориса Соколова – что дышло…

Подробное описание «технологии» подсчета потерь и их соотношения Б. Соколовым содержится в его книге «Тайны Второй мировой». Свою методику Б. Соколов излагает на нескольких страницах упомянутой книги, но если отжать из этих страниц «воду», то в «сухом остатке» получим следующее.

Боевые потери Красной Армии Соколов вычислил следующим образом: сначала он, разделив цифру погибших N_пр (N_пр = 413 тыс. чел.) в расчетном месяце (ноябрь 1942 г.) на уровень санитарных потерь (раненые и контуженные) К_п в этом же месяце (К = 83 % от среднемесячного числа санитарных потерь в войне), «рассчитал» среднемесячное число убитых, умерших от ран, болезней и несчастных случаев советских воинов, а затем умножил получившуюся цифру (500 тыс. чел.) на число т_в месяцев в войне (т_в = 46). Учтя окруженцев, вернувшихся в Красную Армию, и небоевые потери в тыловых округах N_нб (N_нб = 0,6 млн. чел.), Б. Соколов получил суммарные боевые потери Красной Армии в войне равные 22,4 млн. чел. Общие демографические потери N_п Красной Армии определены им суммированием боевых потерь советских войск (22,4 млн. чел.) с потерями умершими в плену 14_д (1М_д = 4 млн. чел.). Поделив рассчитанную цифру демографических потерь Советской Армии (26,4 млн. чел.) на принятую им цифру немецких потерь (2,6 млн. чел.), Б. Соколов получил соотношение потерь советских и немецких войск 10:1.

Математически методика Б.Соколова выражается простенькой формулой:

N_П = (N_пр [K_п)m_в – N_нб + N_д (1)

Противопоставляя свою методику методике Г.Ф. Кривошеева, Б. Соколов называет последнюю «порочной». Это тоже жульничество, поскольку все претензии Б. Соколова к методике Г.Ф. Кривошеева носят расчетный, а не методический характер. В действительности методика расчета Г.Ф. Кривошеева, в которой производится последовательное суммирование по периодам войны всех составляющих потерь, гораздо корректнее, чем методика Б. Соколова. По сравнению с методикой Г.Ф. Кривошеева методика Б. Соколова имеет два крупных недостатка.

Во-первых, формула (1) представляет собой один из видов линейной экстраполяции. Мы уже говорили, что в прикладной математике подобные формулы используются только в простейших линейных случаях: с его помощью, например, можно определить величину урожая (и то приблизительно) картофельного поля по урожаю, собранному с единицы этого поля. Людские же потери в войне представляют собой сугубо нелинейные явления, поэтому методика Б. Соколова в принципе не может дать достоверных результатов.

В основе всех формул линейной экстраполяции лежит допущение о постоянстве тех или иных решающих факторов. В методике Б. Соколова такой постоянной величиной является коэффициент К_п т. е принято допущение, что соотношение между демографическими и санитарными потерями в течение войны постоянно. Допущение фантастическое, в действительности соотношение между демографическими и санитарными потерями никогда не бывает постоянным[49]49
  Что замечательно – на стр. 228 книги Б. Соколова «Тайны Второй мировой» помещена таблица, данные которой недвусмысленно опровергают сделанное им допущение.


[Закрыть]. В ходе Великой Отечественной войны оно менялось от 3:10 до 6:10. По представлениям Б. Соколова чем выше месячный процент санитарных потерь, тем больше число убитых, умерших от ран, болезней и несчастных случаев в этом месяце. На практике часто бывает наоборот. Так, боевых санитарных потерь в 4-м квартале 1943 г. было на 203 тыс. чел. больше, чем в 4-м квартале 1942 г., но число убитых, умерших от ран, болезней и несчастных случаев было в 4-м квартале 1943 г. на 35 тыс. чел. меньше.

Во-вторых, в прикладной математике считается, что расчеты по формулам, подобным (1), обладают низкой устойчивостью, т. е. незначительные изменения условий расчета приводят к большим изменениям результатов. В частности, формула (1) высокочувствительна к ошибкам исходных данных (N_пр). При одной и той же ошибке в исходных данных ошибка в оценке боевых потерь при использовании методики Б. Соколова в 46 раз больше ошибки методики Г.Ф.Кривошеева.

В целом, методическая погрешность алгоритма вычисления потерь Б. Соколова существенно выше, чем алгоритма расчета Г.Ф. Кривошеева.

* * *

Но недостатки методики Б. Соколова – это «цветочки» по сравнению с невежеством ее реализации. Обычно достоверность выводов, опирающихся на расчеты, определяется двумя условиями:

• полнотой и надежностью исходных данных;

• корректностью интерпретации результатов расчетов.

Ни одно из этих условий Б. Соколовым при расчете демографических потерь Красной Армии не было соблюдено.

Исходные данные. В качестве исходных данных (N_пр) для исчисления среднемесячного количества убитых, умерших от ран, болезней и несчастных случаев советских воинов Б. Соколов принимает данные о безвозвратных потерях советских войск в ноябре 1942 г. (413 тыс. чел.), приведенные в статье Д. Волкогонова «Мы победили вопреки бесчеловечной системе».

Это допустимо делать лишь при отсутствии других данных. Но в книге «Гриф секретности снят» приведены совсем другие цифры потерь наших войск в 1942 году. Для четвертого квартала 1942 г. (табл. 7.1), по которому произведены расчеты Б.Соколова, эти цифры меньше «волкогоновских» в три раза.

Таблица 7.1. Данные о безвозвратных потерях советских войск в 4-м квартале 1942 г.

В технике в подобных случаях любой мало-мальски грамотный исследователь расчет проводит во всем диапазоне исходных данных (даже, если какие-то данные ему не нравятся), а результаты затем уточняет дополнительными исследованиями. Если бы Б. Соколов соблюдал элементарные правила исследовательской этики, то он обязан был бы привести цифры боевых потерь Красной Армии в виде диапазона – 7,3…22,4 млн. чел.

Завысив потери Красной Армии, Б. Соколов одновременно занизил потери вермахта. Цифру немецких потерь Б. Соколов оценил в 2,6 млн. чел., используя книгу Б. Мюллера-Гиллебранда «Сухопутная армия Германии 1933–1945 гг.», в которой приведены данные центрального бюро (отдела) учета потерь личного состава вооруженных сил, входившего в немецкий Генеральный штаб верховного главнокомандования. Б. Соколов оценивает эти данные как абсолютно достоверные. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что мнение о высокой достоверности сведений этого отдела сильно преувеличено. Так, немецкий историк Р. Оверманс в статье «Человеческие жертвы Второй мировой войны в Германии» пришел к выводу, что «… каналы поступления информации в вермахте не обнаруживают той степени достоверности, которую приписывают им некоторые авторы». В качестве примера он сообщает, что «одно служебное заключение отдела потерь в штабе вермахта, относящееся к 1944 году документально подтвердило, что потери, которые были понесены в ходе польской, французской и норвежской кампаний и выявление которых не представляло никаких технических трудностей, были почти вдвое выше, чем первоначально сообщалось».

Нужно сказать, что, недостоверность немецких сообщений о потерях была очевидна еще во время войны. Несколько примеров занижения немцами своих потерь приводит в своей книге «Войны и народонаселение Европы» Б.Ц. Урланис. В частности он пишет, что 11 декабря 1941 г. Гитлер в рейхстаге заявил, что с 22 июня по 1 декабря 1941 г. германская армия потеряла 195 648 убитыми и пропавшими без вести, что ненамного меньше, чем зафиксировано в отделе учета потерь штаба вермахта (257 900 убитых и пропавших без вести). «Новый международный ежегодник» за 1941 г. назвал эти цифры «крайне фантастическими» и привел при этом исчисление американских военных наблюдателей, по которому на 11 декабря 1941 г. потери немцев убитыми определялись в 1300 тыс. чел., что более чем в 5 раз превышает данные вермахта.

Даже в Германии никто не верил официальным данным о потерях германской армии. Б. Урланис приводит выдержку из статьи в шведском журнале «Векку-журнален», опубликованной в апреле 1943 г. и в которой отмечалось: «Каждый немец думает, что если бы официальные цифры о размерах потерь были бы верными, то борьба против СССР уже давно была бы закончена».

Явное недоверие вызывают сведения отдела потерь о числе погибших немецких солдат в ходе разгрома армий группы «Центр» Красной Армией под Москвой: цифры потерь вермахта за декабрь 1941 г. и за январь 1942 г. примерно в полтора раза меньше, чем в июле и августе 1941 г., когда вермахт почти беспрепятственно двигался по советской земле.

И еще один пример. По данным отдела потерь вермахта, в январе 1943 года погибло 37 тыс. немецких солдат, а непосредственный участник Сталинградской битвы, занимавший в то время высокие посты в немецких войсках, в том числе начальника штаба 17-го армейского корпуса, генерал Г. Дерр в книге «Поход на Сталинград» пишет, что «только за период с 24 января по 2 февраля 1943 г. погибло более 100 тыс. человек». Кроме того, в эти же дни была прорвана блокада Ленинграда, и в ходе боев погибла не одна тысяча солдат вермахта.

В целом сведения отдела потерь вермахта не могут служить исходными данными для расчета потерь Вооруженных сил Германии в Великой Отечественной войне.

Существует другая статистика немецких потерь – статистика захоронений солдат вермахта. Согласно приложению к закону ФРГ «О сохранении мест захоронения» общее число немецких солдат, находящихся в зафиксированных захоронениях на территории Советского Союза и восточноевропейских стран, составляет 3 млн. 226 тыс. чел. Это цифра уже на 0,6 млн. чел. больше цифры Б. Соколова, но и она нуждается в корректировке.

Во-первых, эта цифра учитывает только захоронения немцев, а в составе вермахта воевало большое число солдат других национальностей: австрийцы (из них погибло 270 тыс. чел.), судетские немцы и эльзасцы (погибло 230 тыс. чел.) и представители других государств (погибло 357 тыс. чел.). Из общего числа погибших солдат вермахта не немецкой национальности на долю советско-германского фронта приходится 75–80 %, т. е. 0,6–0,7 млн. чел.

Во-вторых, эта цифра относится к началу 90-х годов прошлого столетия. За прошедшее с той поры время поиск немецких захоронений в России, странах СНГ и странах Восточной Европы продолжался. А появлявшиеся на эту тему сообщения были недостаточно информативны. Так, например российская Ассоциация военных мемориалов, созданная в 1992 году, сообщила, что за 10 лет своего существования передала Немецкому союзу по уходу за воинскими захоронениями сведения о захоронениях 400 тыс. солдат вермахта. Однако были ли это вновь обнаруженные захоронения или они уже учтены в цифре 3 млн. 226 тыс., не ясно. К сожалению, обобщенной статистики вновь обнаруженных захоронений солдат вермахта найти не удалось.

В-третьих, многие захоронения погибших солдат вермахта на советской земле исчезли. Например, участник войны Александр Лебединцев в книге «Отцы-коман-диры» приводит рассказ одного из местных жителей, что сил на захоронение немецких трупов после боев не было, поэтому труппы сбрасывали в глубокую промоину и, обрушив стенку промоины, засыпали трупы. В период весеннего половодья промоину размыло, и остатки немецких захоронений унесли в реку талые воды. Кроме того, как отметил В.В. Похлебкин в книге «Великая война и несостоявшийся мир», в лесах и болотах Новгородчины, Литвы и Полесья до сих пор существуют сотни тысяч безымянных могил немецких солдат, погибших в боях с Красной Армией, особенно во время весеннего наступления советских войск в 1944 г. Ориентировочно в таких исчезнувших и безымянных могилах могло быть захоронено 0,4–0,6 млн. солдат вермахта.

В-четвертых, в эти данные не включены захоронения немецких солдат, убитых в боях с советскими войсками на территории Германии и западноевропейских стран. По данным Р. Оверманса, только за последние три весенних месяца войны погибло порядка 1 млн. чел.

В целом реальные демографические потери немецких войск на советско-германском фронте значительно больше (не менее чем в 2 раза) вычисленных Б. Соколовым.

* * *

Интерпретация результатов расчетов. Соотношение потерь (10:1) Б. Соколов получил, сравнивая потери советских войск, рассчитанные им по своей методике, с потерями немецких войск, определенными другим способом, что делать нельзя. В технических вузах подобное сравнение недопустимо даже для студенческих курсовых работ. Сравнение числовых данных корректно, если они получены одним и тем же способом и при одних и тех же условиях и допущениях.

Поскольку Б. Соколов не произвел по своей методике расчет немецких потерь, то я самостоятельно восполнил этот пробел, скрупулезно следуя Соколовскому «алгоритму»:

• в качестве исходных данных взята приведенная в справочнике Похлебкина «Великая война и несостоявшийся мир» цифра погибших в период с 5 июля по 23 августа 1943 года немцев (0,5 млн. чел. – в месяц получается около 300 тыс. чел.);

• поделив цифры потерь в июле 1943 г. (300 тыс. чел.) на процент пропавших без вести (76 %) в этом месяце немецких солдат, определенный из данных таблицы, приведенной на стр. 343 книги Б. Мюллера-Гиллебранда «Сухопутная армия Германии 1933–1945 гг.», т. 3 (принято допущение о постоянстве соотношения погибших и пропавших без вести на протяжении войны), рассчитано среднемесячное число погибших немецких солдат – 394 тыс. чел.;

• умножив последнюю цифру на 46 военных месяцев, получим, что общая численность погибших солдат вермахта на советско-германском фронте равна 18,15 млн. чел.;

• прибавив 450 тыс. немецких солдат, умерших в плену, определяем, что демографические потери вермахта равны 18,6 млн. чел.-,

• наконец, делением цифр потерь получаем, что соотношение демографических потерь советских и немецких войск составляет не 10:1, а только 1,4:1, т. е. в семь раз меньше цифры, «рассчитанной» Б. Соколовым.

«Расчет» немецких потерь здесь приведен лишь с одной целью – показать высокую «гибкость» методики Б. Соколова: она легко позволяет получить любые цифры потерь.

7.3. И доводы беспомощны, и с арифметикой нелады

При проверке достоверности полученных цифр к методическому невежеству Б. Соколова добавилась его математическая безграмотность.

Попытался Б. Соколов подтвердить свои цифры с помощью данных о безвозвратных потерях офицерского состава Красной Армии[50]50
  К безвозвратным потерям относятся убитые, умершие от ран и болезней, пропавшие без вести и попавшие в плен.


[Закрыть]. Чтобы свести концы с концами, Б. Соколов доказывает, что «доля офицеров в безвозвратных потерях двух сторон была примерно одинакова» и составляла около 3 % (тогда при офицерских безвозвратных потерях в 784 тыс. чел. общие безвозвратные потери Красной Армии составят 26,1 млн. чел). Для подтверждения этих самых 3 % Б. Соколов ссылается на данные из донесения 323-й стрелковой дивизии о потерях (погибло 30 офицеров и 458 солдат и сержантов, пропало без вести 19 офицеров и 1181 сержант и солдат) в наступательных боях с 17 по 19 декабря 1941 года. Всего только за три дня!!! И данные такой ничтожной выборки Б. Соколов экстраполирует на генеральную совокупность – на всю войну! Удручающее невежество в области математической статистики. Кстати, невежественная логика – формулирование «глобальных» выводов и обобщений на основе единичных и более чем сомнительных фактах – характерна для всех публикаций Б.Соколова. Если следовать его логике, то по выборке, содержащей факт (зафиксированный, кстати, немцами) уничтожения в бою одним красноармейцем Николаем Сиротининым более 150 немецких солдат, можно сделать «вывод» о том, что людские потери вермахта в Великой Отечественной войне были в 150 раз больше потерь Красной Армии.

Впрочем, все эти потуги Б. Соколова – банальная подтасовка и опять же жульничество.

Во-первых, процент потерь советских и немецких офицеров, не мог быть одинаковым, т. к. доля офицеров в Красной Армии была в 4,5 раза больше чем в вермахте (14,32 % против 3,2 %), а значит, и процент их потерь был выше.

Во-вторыху и это главное, «подтверждающие данные» на самом деле расчеты не подтверждают. Дело в том, что по своей методике Б. Соколов рассчитал число погибших и умерших воинов Красной Армии. Следовательно, при подсчете общего числа погибших по уровню офицерских потерь нужно учитывать не общие безвозвратные потери (как это сделал Б. Соколов), а только погибших офицеров и красноармейцев, т. е. подтверждение своих расчетов Б. Соколов получил с помощью подлога – подмены понятия «погибшие и умершие» понятием «безвозвратные потери».

Если же использовать данные из донесения 323-й стрелковой дивизии для подсчета погибших воинов Красной Армии, то результат будет совсем не тот, что у Б. Соколова. В упомянутом донесении погибших офицеров и красноармейцев было соответственно 38 и 458 чел. Это значит, что погибших в боях офицеров 323-й стрелковой дивизии было 7,7 %. Поскольку общее число погибших в войне офицеров равно 631 тыс. чел., то, разделив эту цифру на 7,7 %, получим, что общие потери Красной Армии погибшими и умершими составляют 8,2 млн. чел. Это сопоставимо не с цифрами Б. Соколова, а с цифрами Г.Ф. Кривошеева. Результат, конечно, случайный, но весьма симптоматичный.

Еще хуже обстоит дело у Соколова с обоснованием своих цифр по балансу использования людских ресурсов в Вооруженных Силах СССР в период войны. Выясняется, что он не только не знает азов математической статистики, но и с арифметикой у него плоховато. Для подтверждения цифры погибших советских воинов в 26,4 млн. чел. ему пришлось увеличить официальную цифру призыва (34,6 млн. чел.) на 12 млн. чел.: в результате общий призыв, по Соколову, составил 46,5 млн. чел. В это число вошли убитые и умершие от ран, болезней, несчастных случаев (26,4 млн. чел), пленные (2,3 млн. чел.), инвалиды (2,6 млн. чел.), переданные для работы в народное хозяйство (3,6 млн. чел.), оставшиеся в Вооруженных силах и лечившиеся в госпиталях (примерно 11,8 млн. чел.).

Но почему-то Б. Соколов «забыл», что среди призванных в Красную Армию еще были направленные на укомплектование войск и органов НКВД (более 1,1 млн. чел.), переданные в польские, чехословацкие и румынские соединения и части, воевавшие на стороне СССР (0,25 млн. чел.), уволенные по ранению и болезни, но не ставшие инвалидами (1,2 млн. чел.), осужденные (около 0,45 млн. чел.), дезертиры (0,2 млн. чел.) и 0,5 млн. чел. призванных, но не зачисленных в войска. Если все эти группы призывников добавить к вычисленной Соколовым цифре, то общий призыв «по Соколову» окажется больше 50 млн. чел. Но по демографическим расчетам на начало 1941 года в СССР лиц мужского пола от 14 до 50 лет (т. е. тех, кто мог бы в течение войны быть призванными в армию) было чуть более 52 млн. чел. Из этого контингента примерно 3–4 млн. чел. не подлежали призыву (по инвалидности, болезням и др. причинам). Кроме того, существенная часть мужчин призывного возраста должна быть занята в народном хозяйстве. Вряд ли в нашем народном хозяйстве было меньше мужчин призывного возраста, чем в Германии, а там, как утверждает Мюллер-Гиллебранд, использовалось более 4 млн. мужчин призывного возраста, да еще более 5,5 млн. иностранных рабочих и военнопленных. Вероятно, и в народном хозяйстве СССР было занято не менее 6–7 млн. молодых мужчин дополнительно к тем 3,6 млн., что были переданы в народное хозяйство после призыва в армию. Нужно учесть еще, что в возрастной группе 40–49 лет примерно 3 млн. чел. составляли мужчины, которым во время войны было более 50 лет, но призваны в армию были только около 0,5 млн. чел. Нетрудно подсчитать, что реально страна могла выделить для войны максимум 35–37 млн. чел., но никак не 46,5 млн. чел.[51]51
  Кстати, известный американский исследователь (Гарвардский университет) демографических процессов в Советском Союзе эмигрант Сергей Максудов, опираясь на переписи населения СССР 1939 г. и 1959 г., а также на исследования зарубежных демографов, пришел к выводу, что людские ресурсы, имевшиеся в распоряжении советского правительства для ведения войны, составляли 35 млн. чел.


[Закрыть].

Методически беспомощно и «подтверждение» Б. Соколовым своих цифр со статистическими данными о потерях Красной Армии. К таким данным относятся:

• безвозвратные и демографические потери, определенные по донесениям войск о потерях и о боевом и численном составе, опубликованные в уже упоминавшихся книгах «Гриф секретности снят» и «Россия и СССР в войнах XX века» – 11,5 и 8,7 млн. чел. соответственно;

• безвозвратные потери, определенные по книгам военкоматов по учету извещениям, поступивших на погибших, умерших и пропавших без вести военнослужащих – 12,4 млн. чел.;

• безвозвратные потери, определенные по картотеке персонального учета безвозвратных потерь рядового и сержантского состава Красной Армии, имевшейся в Центральном архиве Министерства Обороны СССР – 14,5 млн. чел.[52]52
  Завышенность данных военкоматов и картотеки Центрального архива Министерства Обороны СССР убедительно показана в статье Г.Ф Кривошеева «Историк должен ликовать и горевать со своим народом».


[Закрыть].

Все эти данные Б. Соколов проигнорировал, а для подтверждения результатов своих расчетов сослался на банк компьютерных данных музея Великой Отечественной войны на Поклонной горе, который к маю 1944 года содержал 19 млн. имен военнослужащих, погибших или пропавших без вести. Последняя цифра прозвучала на Международная научной конференции «Людские потери во Второй мировой войне», состоявшейся 14–15 марта 1995 г.

Выяснилось, однако, что в электронный банк данных музея на Поклонной горе первоначально были перенесены сведения из всех имеющихся списков погибших. Это привело к многократному учету одних и тех же погибших (некоторые воины были учтены семь раз). В дальнейшем банк данных музея на Поклонной горе был существенно скорректирован и уже несколько лет на сайте музея в сети Интернет идет речь о 26,6 млн. погибших и пропавших без вести всех наших соотечественников, а не только воинов Красной Армии.

* * *

Наконец, нужно упомянуть еще об одной «проверке» Б. Соколовым своих цифр – по общим потерям населения СССР в войне. В уже упоминавшемся интервью журналу «Итоги» он сообщает: «Общие потери армии и населения в годы войны я оцениваю в 43 миллиона 300 тысяч человек, в том числе около 16 миллионов 900 тысяч мирных жителей. Альтернативного метода подсчета этих общих потерь я пока не нашел. Но если он будет найден, я уверен: он даст цифры, близкие к моим, а отнюдь не к цифрам Генштаба» (выделено мной. – В. Л.).

Во-первых, при расчете общих потерь Б.Соколов на основании опять же отрывочных и сомнительных сведений определяет численность населения СССР на 1 июля 1941 года в 209,3 млн. чел, а в современной демографии считается, что население СССР к началу войны было в пределах 196–198 млн. чел. Руководитель Центра социальной демографии Института социально-политических исследований РАН, доктор экономических наук, профессор Рыбаковский Л.Л. в книге «Людские потери СССР и России в Великой Отечественной войне» так прокомментировал цифры Б. Соколова: «Конечно, при желании можно «вычислить» цифру потерь еще большую, если слегка, ну, скажем, миллионов на десять завысить довоенную численность населения, а послевоенную соответственно занизить. Открываются такие возможности для фантазии!»

Во-вторых, для человека, пишущего о войне, просто неприлично не знать, что «альтернативные методы подсчета» людских потерь СССР в войне многократно проводились как в нашей стране, так и за рубежом. Абсолютное большинство оценок погибших советских граждан укладывается в интервал 26–28 млн. чел.

Надеюсь, читателям уже ясно, что Б.Соколов не способен корректно произвести даже простейшие математические выкладки. Вопиющая математическая безграмотность выводит его «изыскания» за пределы науки. Результаты подсчетов Б.Соколовым соотношения потерь Красной Армии и вермахта научно ничтожны и никакого отношения к реалиям противоборства Красной Армии и вермахта не имеют.

Но все же остается открытым вопрос о действительном соотношении потерь на советско-германском фронте, вернее, о его верхней границе.