Текст книги "Смертник"

Грек

Грек так и не понял, куда девался Краб. Вот только что впереди темнела его спина. Когда загорелся свет, рядом остался Макс. Он застыл как столб, моргая ослепшими глазами.

Трудно правильно соображать, когда в полной темноте тебе в лицо врубают фонарь. Хорошо еще, что в памяти как слепок отпечаталась удобная нора в мусорном завале слева. Грек догадался все-таки повертеть головой, на всякий случай отмечая убежище.

Как всегда и бывает в Зоне, этот самый случай не заставил себя долго ждать.

Когда зажглись фонари, Грек бросился влево, в заранее присмотренный закуток. Он летел по памяти, слепо наткнулся грудью на деревянный ящик и уже ощупью, воспринимая каждую уходящую секунду как личного врага, определил угол, за которым и рассчитывал скрыться.

На спину проводнику, присевшему в укрытии, свалился Макс. Быстро сообразил парень, отстал всего на полшага.

Везенье должно было кончиться. Вот оно и приказало долго жить. Сколько колобку ни катиться, конец один – лиса слопает. Так и у них с молодняком получилось. От зомби отбились – потери минимальные, даже и вспоминать не стоит. По болоту сдюжили. Для особо впечатлительных – и личный Док, пожалуйста, на блюдечке с голубой каемочкой. От выброса ушли, словно нарочно времени хватило на то, чтобы в подземелье спрятаться. Перца встретили – будьте любезны, эксклюзивный гид для ознакомления с достопримечательностями подземного лабиринта. Бла-бла-бла… И от бабушки ушел, и от дедушки ушел. А от тебя, Сэмэн, и подавно уйду. Размечтался ты, колобок.

Что понадобилось «Патриоту» от Перца? Наказать простого мутанта? Бред. Этих перерожденцев в последнее время развелось видимо-невидимо. Если душа просит крови, отведи ее. Для этого далеко ходить не надо. Никто не способен убедить Грека, что такая засада, организованная по всем правилам, преследовала бредовую цель.

И потом, откуда у «патриотовцев» имелись сведения о том, что Перец мутант? Бедолага месяцами торчал в бункере, особо не светился. Он не стал бы трепаться случайным знакомым о своих проблемах. Тем более что мутации эти таились глубоко в организме, и Грек так ничего бы о них и не узнал, кабы кишки из его приятеля наружу не полезли. До таких вот изменений не каждый чудак докопается. Не могли эти сведения дойти до приверженцев чистоты расы, да еще так скоро.

Нет, бывший диггер понадобился «Патриоту» по другому поводу.

Чем таким Перец отличался, к примеру, от Грека? Только одним. Он знал подземелье как свои пять… жаль, Грек не обратил внимания, что там у приятеля с количеством пальцев. Зачем «Патриоту» подземный бункер? Ответ очевиден. Если верно то, что война между «патриотовцами» и торговцем не за горами, а в бункере имеются запасы оружия – все понятно. Они надеются, что Перец будет с ними откровенным.

Грека передернуло. Сходил, называется, мужик подышать напоследок свежим воздухом. Не повезло. Злейшему врагу не пожелаешь попасть к «Патриоту» в лапы. Совсем неважно, мутант он или обычный человек. На месте Перца Грек постарался бы не достаться Сэмэну живым. Выжмут, вытрясут, скрутят в бараний рог, а своего добьются. Расскажет Перец как на духу все, что знает и чего не ведает. Нет на свете людей, способных выдержать пытки. Это только в кино таких показывают. У каждого свой болевой порог. Для Краба это пара царапин на ногах, а для Перца…

Невозможно даже представить себе, во что после обработки превратится тот, кто еще вчера был человеком. Мутанты чертовски живучи. Теперь эта феноменальная способность как раз на руку Сэмэну. Будет пытать долго и со вкусом. Хочешь – режь на куски, хочешь – кожу с живого снимай. Настоящий подарок для профессионала. Там все такие. Начнут добиваться правды от простого сталкера, а тут нате вам – получите и распишитесь, мутант готовый. Одним ударом двух зайцев: и сведения нужные получены, и мутант наказан.

Если, конечно, извращенный ум «патриотовцев» не дойдет до того, чтобы оставить в живых ту часть Перца, которая способна соображать и сносно излагать мысли. Тогда, чтобы в подземелье ненароком не заблудиться, они будут таскать с собой в ящике то, что от него останется.

Чернуха? Как бы не так. Имелся пару лет назад в Зоне такой сталкер с кликухой Заяц. Он мог назвать время локального выброса задолго до его начала и с точностью до километра. Только предсказатель из него получился, как выяснилось позже, лишь тогда, когда сам Заяц под этот выброс и угодил. Мутировал он странно. Тело попросту отделилось от головы. Мозг существовал как ни в чем не бывало, а тело постепенно гнило. В последнее время Заяц двигался как зомби, а глаз горел, да и с юмором все было в порядке.

Он месяцами с Зоны не выходил. Зайдет, бывало, в бар и вскользь бросит: мол, выброс будет у НИИ, в четверг, во второй половине дня. Сначала такие выкрутасы были предметом для многочисленных острот. Потом, когда парочка предсказаний сбылась с абсолютной точностью, к Зайцу стали относиться с уважением. Сталкеры даже искали встречи с ним, чтобы подробно порасспросить.

И вот однажды Заяц пропал. Месяц нет, другой, третий. Думали, сгинул в Зоне – обычное дело.

Как-то Грек сидел в кафе «Незабудка», отдыхал от трудов праведных. Вечером завис там с приятелями, день рождения, помнится, у кого-то был. В тесной компании и обнаружился странный парень. В ходе дружеской беседы, вызванной немереным количеством выпитого, парень представился бывшим «патриотовцем» – большая редкость в Зоне. Не бывает их, бывших. Есть только настоящие и мертвые. Он не сказал, как ему удалось вырваться, зато говорил о том, что завтра его уже не будет в городе. Он уезжает к маме в Москву. Нет у него сил терпеть все то, что здесь происходит.

Между делом следует заметить, что парень действительно исчез. Ни завтра, ни послезавтра никто его не видел. Он не говорил, как ему удалось выйти живым из рядов «Патриота», но, залившись пьяными слезами, поведал о том, куда делся Заяц, наполовину зомби, в остальном человек. Абсолютно здравомыслящая голова на высохшем, сгнившем теле.

Ничто так не ценится в Зоне, как информация. Ею и заинтересовался «Патриот». Операция, в смысле хирургическая, прошла успешно. «Патриотовцы» лишний раз доказали, что мутанты чрезвычайно живучи, а заодно получили в безвозмездное пользование источник бесценной информации. Отрубленная голова Зайца стоит на базе «Патриота», расположенной возле армейских складов, на полке, в кабинете Сэмэна, одного из вдохновителей движения. Заяц постоянно скучает, очень любит поговорить и по-прежнему верно предсказывает выброс.

– Грек, это бандиты? – не унимался Макс, отвлекая проводника от невеселых мыслей.

Тот даже где-то понимал «патриотовцев». Он сам сейчас выпустил бы всю обойму в надоедливого парня.

– Сэмэн, погоди стрелять! – крикнул Грек. – Дай нам с молодняком выйти.

Умом он понимал, что в этой ситуации они с новичками не более чем заложники, но не крикнуть не мог.

Не будет его слушать Сэмэн. Ему нужен Перец, и он свое получит. А тот факт, что на пути к достижению заветной цели попались четверо придурков, которых легко можно пустить в расход, только добавляет аргументов в давно выигранном споре.

– По счету «три». – Грек взвесил в руке гранату. – Бери левее. Там за контейнерами наверняка оставлен проход.

– Может, попытаться прорваться назад, в бункер? – спросил Макс.

Грека передернуло. Никакая сила не загонит его назад. Сэмэн хочет получить Перца и своего добьется. Вполне естественно предположить, что диггер как раз и будет прорываться в любимое подземелье. Именно это направление и перекрывают основные силы. Даже если бы и существовал реальный шанс прорваться, Грек вернулся бы назад только под дулом автомата. Без Перца в подземном лабиринте делать нечего. Только покончить жизнь самоубийством, растянув процесс на неопределенный срок.

– Два, – продолжал отсчет Сэмэн.

– Сэмэн, подожди! – закричал Грек, лишний раз высунувшись из укрытия без боязни получить пулю в лоб.

За баррикадой, загораживающей путь, никого не было видно. Бил в глаза слепящий свет. До рези прищурившись, Грек смог разглядеть место, где куча мусора казалась ниже. Далековато для броска, однако выхода нет. Стоит попытаться. Идеальный вариант – перебросить гранату через заграждение. Вот был бы достойный ответ самонадеянному Сэмэну!

– Три!

Справа грохнуло. Ящик, отброшенный взрывной волной, взвился в воздух, ударился о вагон и разбился. В тот же миг Грек высунулся, размахнулся и изо всех сил бросил гранату в заранее присмотренный зазор. Он отпрянул назад, с досадой понимая, что граната не долетела до цели, угодила точно на верх баррикады.

Грек успел зажать уши руками, но это мало помогло. Раздался взрыв, сорвал с баррикады металлические обломки и разметал их по сторонам. Качнулся пустой контейнер, за которым прятались Грек и Макс. Загудело, загрохотало. Заскребли по поверхности бетона осколки, отбивая куски штукатурки.

Взрыв, от которого едва не лопнули барабанные перепонки, имел и другие последствия. Брызнули по сторонам осколки стекла, и наступила абсолютная темнота.

Верный приказу, поднялся Макс и задел Грека плечом, обходя его.

Проводник, на время ослепший и оглохший, не сомневался в том, что парень взял левее, как ему и было указано. Издалека, как сквозь слой ваты, до проводника донеслась автоматная очередь. В то же мгновение Грек одолел расстояние, отделяющее его от баррикады. Он оказался прав. Левее, между свалкой и контейнером, имелся проход.

Из темноты понемногу проступали очертания стен и всего прочего. Вокруг заметались тени. Боясь ошибиться и выстрелить в спину Максу, обогнавшему его, Грек пригнулся. Как оказалось, вовремя. Над головой засвистели пули. Оставив сомненья, проводник выстрелил в том направлении, откуда велся огонь.

Он пригнулся и побежал. Автомат в его руках дергался, то и дело огрызаясь огнем. Греку казалось, что он значительно продвинулся вперед. На самом же деле проводник, словно заяц, петлял между контейнерами и недалеко ушел от баррикады.

Звенели пули, впиваясь в металл. Кто-то орал от боли, лязгали рожки, вставляемые в пазы.

Все это, происходящее в полной темноте, без сколь ко-нибудь конкретного понимания ситуации, напоминало Греку мышиную возню. Прицелился – выстрелил – перебежал – укрылся. Обнадеживало лишь то, что лица противников были прикрыты темными масками. Это сводило к нулю возможную ошибку.

В какой-то момент проводнику показалось, что установилось некое подобие тишины. Пальба прекратилась. Слух, еще не до конца восстановившийся, не улавливал шума недалеких шагов. Не слышал Грек и голос, отдавший негромкий приказ.

У проводника сложилось обманчивое впечатление, что еще немного, и опасный участок останется позади. Не мог же Сэмэн стянуть сюда все силы, имеющиеся в распоряжении «Патриота»?

«Еще немного, еще чуть-чуть, – думал Грек, вставляя магазин в автомат. – Последний бой, он трудный…»

Он ничего не услышал, лишь почувствовал холодное дуло, упершееся ему в затылок чуть пониже вязаной шапки, прикрывавшей бинты.

– Брось оружие, – издалека донесся до Грека приказ. – И тихо. Не дергайся.

Он выпустил из рук автомат, и тот с глухим стуком упал на землю.

– Руки.

Проводник подчинился.

– Теперь двигай вперед.

Дуло периодически давило на затылок, когда Грек осторожно шагал в указанном направлении.

Чьи-то руки зашарили по куртке, вытянули из карманов все, что там имелось. Полетел на пол рюкзак. Туда же отправилась кобура с пистолетом. Сверкнуло лезвие ножа и воткнулось в землю.

– Вроде пуст, Сэмэн.

– Хорошо, Чирик. Помнишь, чем обернулось «вроде» у Свистуна?

Возникла легкая заминка, и Грека обыскали повторно. Заточка, обнаруженная за подкладкой куртки, вызвала бурю негодования со стороны Чирика. Грек получил весьма ощутимый удар в печень. Пока он переводил дух, его оставили в покое. Потом руки, вывернутые назад, стянули веревкой. Узлы впились в запястья, причиняя резкую боль.

– Ладно, гоните его на свет, – велел Сэмэн. – Там и разберемся, кто есть ху.

Грека ткнули прикладом между лопатками. Приказ был понятен без слов. Проводник двинулся вперед.

С каждым шагом становилось виднее. Теперь не составляло труда лавировать между контейнерами. Грек так и делал, изредка направляемый в нужное русло ударами приклада в спину. Весь переход занял от силы минут десять, не больше.

Впереди забрезжил утренний свет. Вскоре туннель вывел людей в полутемный ангар. Посреди огромного помещения на рельсах застыл одинокий вагон. Сквозь провалы в потолке проглядывало серое небо. Железные штыри уцелевшей арматуры ветхими заплатами стягивали края дыр, расчерчивая небо на квадраты. Ангар, изрешеченный пулевыми отверстиями, пробитый осколками гранат, еще кое-как держался. Перрон окружала целая сеть подсобных помещений, напоминающих норы. Кое-где сквозь щели в бетоне пробивался кустарник. С верхних этажей, надежно укрытые ядовитым пухом, свисали оборванные крылья лестниц.

На ступеньках, ведущих на перрон, без опаски отложив автомат, сидел человек в черном комбинезоне с эмблемой «Патриота» на рукаве. Маска сдвинута на лоб. Высокие скулы, туго обтянутые кожей, прямой нос, тонкие, упрямо поджатые губы. Открытый светлый взгляд. Райский островок среди океана черных масок, скрывавших лица. С таким человеком хотелось быть откровенным. Желательно побыстрее, пока у него не пропало желание тебя выслушать.

Рядом с хозяином положения в позе профессиональных телохранителей застыли двое «патриотовцев». Как полагал Грек, на всякий случай. Они ведь, как известно, бывают разными. Бойцы «Патриота» в каждом сталкере подозревали мутанта. Вдруг у Грека вместо ребер щупальца, прямо как у живодера?.. Тогда и руки, связанные за спиной, не помеха.

Провожатый крепко приложил Грека прикладом в спину. Тот по инерции сделал несколько шагов и остановился напротив ступеней.

Сэмэн смерил Грека участливым взглядом и негромко сказал:

– Не повезло тебе, сталкер. Закон подлости – не в том месте, не в то время.

Проводник молчал. Перед смертью не наговоришься. Жизни Грека и мальцов для Сэмэна ничего не значат. Спишут на неизбежные издержки. Его не пустили в расход сразу, но сей факт означал лишь то, что он для чего-то был нужен в живом виде. Пока. Зачем – это вопрос. Оставалось лишь молить Зону о том, чтобы не созрела в светлой голове Сэмэна очередная идея. Ведь не собирался же он, в самом деле, тянуть из него жилы перед смертью? Грек не Перец, ценной информацией не обладает.

– Пять трупов, шестеро раненых. – Сэмэн глубоко вздохнул. – Статистика так себе. Если за каждого гребаного диггера я буду платить такую цену… Резонно, Грек?

– Собираешься повесить все трупы на меня? – угрюмо спросил тот. – Так ты не стесняйся, Сэмэн. Может, у тебя еще чего завалялось?

– Мыслишь не теми категориями, Грек. Здесь надо думать о цели. Много или мало пять трупов для достижения определенного результата. В данном конкретном случае это перебор. Так что тебе не просто, а очень сильно не повезло. Не будь тебя, мы обошлись бы малыми потерями.

– Разумеется. Грек с молодняком во всем виноват.

– Да, тут еще и этот твой молодняк. Жаль пацанов. Чего ты вообще с ними под землю полез? Тебе же вроде наземные переходы куда привычней. Только не говори мне, что во всем виноват выброс. – Сэмэн поморщился. – Слышать этого больше не могу.

– Понятно. – Грек против воли усмехнулся. – Дело было не в бобине, знамо кто сидел в кабине.

– Ты на что намекаешь, сталкер? – Светлые брови сошлись у переносицы. – Что я идиот?

– Я к тому, что мне нечего тебе сказать, если тебя не устраивает очевидная причина.

– Вот и поговорили. Ума не приложу, что с тобой делать, Грек.

– Так, может, отпустишь, по старой памяти, а, Сэмэн?

– Я лично против тебя ничего не имею, Грек. – Сэмэн развел руками. – Ребята против. У Чирика ты друга убил, а молодняк твой вообще отличился. Заметь, о Перце я молчу.

– Кстати, он жив?

– О молодняке своем поинтересоваться не хочешь?

– Хочу. Как, кстати, молодняк?

– Любопытный ты больно, Грек. Теперь понятно, за каким чертом тебя под землю понесло.

Сэмэн поднял голову и посмотрел на человека, стоящего от него по правую руку.

– Так что с Перцем, он жив? – Предчувствуя скорую развязку, Грек шагнул вперед.

Справа тотчас возник провожатый, до поры остававшийся сзади.

– Он жив. Ты тоже, пока Перец дышит. Такой вот парадокс, – задумчиво протянул Сэмэн.

– Не понял.

Сэмэн его не слушал. Он дал отмашку. Провожатый, особо не церемонясь, ткнул проводника в спину.

Что за нить связала их с Перцем, Грек не знал. Но чувство, что Сэмэн подготовил для него нечто пострашнее легкой смерти, не оставляло его. Этот? Да он все жилы вырвет, кровь высосет, из кожи барабан сделает, чтоб сплясать на твоей же могиле.

– Сэмэн! – на ходу услышал Грек и обернулся.

Рядом с Сэмэном стоял «патриотовец».

– Чего тебе, Бубен? – Сэмэн остановился. – Что-нибудь срочное?

– Там… с пацанами этого Грека… – замялся тот, кого назвали Бубном.

– Что с пацанами?

– Там… сюрприз.

– Какой еще сюрприз? Мутант что ли?

– Ну, можно сказать и так. Ты сам посмотри.

– Иду. – Сэмэн пожал плечами. – Что там за сюрприз?

Грека снова поторопили ударом в спину.

Каморка, в которую его втолкнули, была выкрашена в яркий зеленый цвет и представляла собой бетонную коробку без окон. Там ничего не было, кроме прожженного матраса, из которого торчали куски ваты, покрытой грибком. Тяжелая дверь за ним закрылась, лязгнул засов, и Грек, безразличный ко всему, устало опустился на матрас. Руки, сведенные за спиной, опухли, и он с трудом заставил себя пошевелить пальцами.

Похоже, конец его карьере. Шесть лет мотаться в Зону, изучить ее повадки, вывести из сотни молодняка с десяток настоящих сталкеров, все эти годы справедливо опасаться страшной смерти от любой кровожадной твари, и что в результате? Получить пулю от собратьев по разуму! Где справедливость?

Теперь, заново оценивая свое отношение к смерти, Грек внезапно понял, что это бесило его больше всего. Он смирился бы с любым приговором Зоны. Аномалии, твари, даже зомби – все это порождено Зоной! Но свой же брат, пусть и одержимый идеями?

Бред. Казалось бы, не все ли равно, имеют ли значение все остальные факторы, кроме непосредственно самой смерти, чье будет у нее лицо? Ан нет. Оказалось, имеют.

Грек пошевелил руками, пытаясь устроиться удобнее. Быть может, он попросту обманывал сам себя? Его беспокоили не те, кто приносит смерть, а лишь сама ее неизбежность?.. Ходил он в Зону, возомнив себя везунчиком, который всегда возвращается. Вот и все. Сейчас ему не повезло. Поймали, как мыша в коробку сунули – и везенью конец. Осталось только вопрошать, как мученику: мол, почему именно я? На этот вопрос Сэмэн уже ответил. Не в то время, не в том месте. Хочешь – смирись, хочешь – локти кусай, а конец один.

Каморка тонула в темноте. Лишь из щели под потолком пробивался робкий серый свет.

На некоторое время Грек отвлекся, прислушиваясь к шуму за дверью, но железное полотно плохо пропускало звуки.

В углах завозились крысы, вечные спутники обреченных. В черных дырах заблестели маленькие глазки. Самая наглая тварь вытянула худое брюхо из норы. Острые когти заскребли по бетону. Длинный лысый хвост волочился по полу.

Грек не стал дожидаться, пока крыса окажется в непосредственной близости. Как только усатая морда прикоснулась к его ботинку, он со всей злости пнул ее. Крыса попыталась увернуться, перегнулась через бок, как кошка, но ее тело оказалось слишком длинным. То, что спасло бы обычную крысу, не помогло мутировавшей твари. Резкий удар отбросил ее к стене. С противным визгом крыса ударилась о бетон. В тот же миг она извернулась, упала, приземлившись на лапы, и шмыгнула в нору, распугав сородичей.

Грек полулежал на матрасе, блаженно вытянув ноги. В голове вяло ворочались мысли. О каком таком сюрпризе доложил Сэмэну «патриотовец»? Очкарик с Максом? С этой стороны неожиданности вряд ли возможны. Оставался Краб. Сэмэн, отличающийся болезненным пристрастием к разного рода мутациям, вполне мог счесть таковыми и врожденное уродство парня. Кто ищет, тот всегда найдет. А уж второй такой ищейки нет во всей Зоне.

С другой стороны, если весь молодняк без исключения ждет смерть, кой черт им до уродства парня? Соскучились, видать, изверги. Не зря говорили, что Сэмэн благоволит к садистам. Сам ничего не делает, а посмотреть любит. Мало им Перца, Краб еще на закуску достанется.

Что касалось судьбы самого Грека, то его малость пугала эта связь с Перцем, о которой во всеуслышание заявил Сэмэн.

«Ничего, – мысленно пообещал себе проводник. – Скоро мне предстоит убедиться на собственной шкуре, так ли страшен черт. Одно без сомненья: Перцу достанется. Подышал мужик воздухом… перед смертью».

Грека разбудил скрип отворяемой двери. Судя по крысам, бросившимся врассыпную, а до этого уже пробовавшим на вкус ботинки пленника, громкий звук потревожил не его одного.

– Вставай, Грек, – сквозь зубы процедил «патриотовец».

Этот парень шутить явно не любил. В ответ на «Я бы еще полежал тут суток двое-трое» он вполне мог и разрядиться, приложить ногой по ребрам. Поэтому Грек промолчал, поднялся на ноги и тяжело завалился вбок – рук до локтя он не чувствовал.

«Патриотовец» отошел в сторону, пропуская узника вперед. На голову выше, накачанный, с автоматом наперевес, прямо охотник на живодера, это как минимум.

Его привели в комнату с уцелевшими стеклами на окнах. Поначалу Грек заметил только одно. Его взгляд приковало тело, за руки подвешенное на стальном штыре, вбитом в бетон. Обнаженное, худое, бесконечно долгое, с длинными мосластыми ногами и неестественно вывернутыми бедрами, с опущенной головой, жидкими волосами, пропитанными кровью. В нем мало что осталось от прежнего Перца – живого, остроумного, со своими тараканами в голове. Лишь живот, исполосованный страшными ранами. Вот по нему-то Грек и узнал Перца. Зомби, умерший полгода назад и побывавший в передрягах, выглядел бы на порядок лучше Перца.

Вчерашние стежки, которыми проводник стянул края резаных ран, были распороты. В дырах проглядывали белые кости позвоночника. Здесь крови не было. Она капала с головы. Палач пытался снять с него скальп, красная полоса отделяла волосяной покров от лица.

Рядом с подвешенным Перцем скучал один из «патриотовцев». На черном комбинезоне следы крови не бросались в глаза, только матово блестели в свете, падавшем из окна.

– Садист ты, Сэмэн. Это не он мутант, а ты! – Грек от души выругался.

– Закрой пасть, Грек, – лениво бросил Сэмэн. – Не до тебя. Ты сказал все, что хотел. Еще слово – и Хромой тебе язык вырежет. Обещаю. Хотя с этим погодим.

Сэмэн легко поднялся с проваленного сиденья кресла и оказался рядом с Греком. Светлые глаза загорелись.

– Ты знал? Скажи, Грек, ты знал, кого ведешь?

Грек молчал. Ему было без разницы, о чем спрашивал его Сэмэн. Он смотрел в глаза, изучал нос, остановил взгляд на тонких губах. Ему вдруг показалось, что сейчас рот раскроется и оттуда полезут червеобразные щупальца, прямо как у живодера. Грек хотел плюнуть ему в лицо, но во рту, как назло, пересохло.

– Держись от меня подальше! – Проводник подавил ругательство. – Пока я нос тебе не отгрыз.

– Не дотянешься, сталкер, и не надейся. Горыныч отличный телохранитель. – Сэмэн улыбнулся, однако заложил руки за спину и вернулся к креслу, с которого не так давно поднялся. – Мутанты чертовски живучи. У меня вообще возникает подозрение, что они – как бы поточнее выразиться? – едва ли не бессмертны. На моей базе есть несколько экспонатов, оставленных, так сказать, для наблюдения. Так я еще никого не пережил. От одного вообще одна башка осталась – и ничего, не помирает. Возвращаясь к предмету нашего спора, скажу, что тебе, Перец, предстоит мучиться долго. Если мое предположение верно, то вечно. Уж о приятных ощущениях я позабочусь. Обещаю. Ты ведь уже убедился, что я слов на ветер не бросаю.

Перец дернулся. По его телу пробежала судорога. Синие веки дрогнули, но глаз он так и не открыл.

– Теперь поверь мне на слово, – продолжал Сэмэн. – Я тебе обещаю, что следом за Греком сюда приведут его пацанов. Если ты решил играть в молчанку и собственная участь тебя не волнует – пацанами дело не ограничится. Мне нужно знать, какой ход ведет в бар, а какой – в Выселки, да и про овраг не забудь. Я все выясню. Чуть раньше, чуть позже, но разберусь. Значит, поступим так. С периодичностью… вот здесь не могу тебе точно обещать. Может, каждый день, может, через день. Сюда, прямо к тебе, я буду приводить по сталкеру. Проводников много, с каждым по трое-четверо пацанов идут. Посмотрим, сколько трупов тебе понадобится, чтобы начать говорить.

– Ты все равно убьешь и Грека, и пацанов. – Перец вдруг захлебнулся кровью и вздернул голову, в щелях заплывших глаз блеснули зрачки.

– Этих – да. Хотя насчет пацанов не знаю. Надо подумать. Они мало что поняли в наших разборках. Я согласен пойти на уступки, Перец. Может, дать им шанс, а? – Сэмэн опять поднялся, пошел к Перцу и остановился в паре шагов от истерзанного тела. – Отправлю тех двоих к тебе в лабиринт, авось да выплывут. Шанс?

– Врешь ты все.

– Не все, Перец. Далеко не все. Скажи мне, как идет ход, и я отпущу пацанов. Сам увидишь.

– Хочу увидеть.

– Ход.

– Увидеть хочу.

– Хорошо, раз пошла такая пьянка. Думаешь, ты диктуешь условия? Ошибаешься, Перец. Хромой! – Сэмэн обернулся к «патриотовцу», скучающему рядом. – Грека в расход.

Хромой кивнул, достал из кобуры пистолет, взвесил в руке и направился к Греку. Тот стоял не двигаясь и смотрел смерти в глаза. Сзади для верности ему крепко сжали руки. В висок уперлось обжигающе холодное дуло, и проводник невольно дрогнул.

– Прощай, Грек. – Сэмэн вздохнул. – Хромой!..

– Подожди! – Перец дернулся. – Оставь его. Я покажу, где ход. Уведи Грека.

– А может, надо бы пристрелить проводника, Перец, в назидание, так сказать?

– Оставь его.

– Так и быть, послушаюсь тебя. Пока ты говоришь, Грек будет жить.

– И пацанов отпусти.

– Обещал же, отпущу.

Сэмэн подал знак, и Хромой убрал пистолет. Грек не знал, то ли благодарить Перца, то ли ругать его за отсрочку.

Перешагивая через высокий порог, сталкер услышал слова Сэмэна:

– Не пытайся обмануть, Сусанин. Грек останется под рукой, пока я лично не смогу убедиться в том, что план верен. Думай об этом, когда попробуешь меня кинуть.