Текст книги "Ванильный альбом. I"

Десантура

– Первый Новый год после дембеля! Имею право оттопыриться, – шепнул я Ольге, зажимая её в лифте, который вёз нас на восьмой этаж. Там нас ждала компания ботаников из мединститута, где училась моя краля.

В армии я был подводником. Ну, не на подводной лодке, конечно, а на подводе помои из столовой на хоздвор возил. Зато в десантуре. Значит, тельник не зря таскаю. И берет!

Друзья у Ольги шизанутые; одно слово – медики. Винишка капельку глотнули, охмелели, и давай дискуссию устраивать, зачем у мужского органа утолщение на конце. Ну тупые, это ж как на саперной лопатке, чтобы рука не соскальзывала. Ржут, придурки, совсем страх потеряли, пиджаки очкастые.

«Мужики не танцуют! – подумал я и пригласил Ольгу на медленный танец. – Медляк не западло. А то все эти тряски под “Незабудку” прямо бесят. У нас так сержант дёргался, когда на спор оголённый провод схватил. Настоящий мужик был! Царствие ему небесное».

Кроме меня, водку никто не пьёт. Спросил, не педики ли часом, – обиделись. Да и чёрт с ними, мне больше достанется. Эх, неплохо идёт, да под капустку.

Жалко, каши нет на столе. Я к ней привык. Мой взводный говорил, что водку надо заедать кашей и винегретом. Потому что каша выходит легко, а винегрет – красиво!

Веселье продолжалось, танцы-зажиманцы.

«Сдаётся, под утро буду её чистить, как латунную бляху перед караулом». Я не переставал подливать шампанское Ольге.

Ботаники совсем распоясались, шутить надо мной пытаются.

«Да что они в жизни понимают, крысы гражданские! Сейчас покажу, что такое десантура!» Я разогнался и с криком «За ВДВ!» выпрыгнул в окно. Прямо через стекло. Потому что настоящего бойца не остановить!

Когда пришёл в себя, увидел рядом полицейского, стоящего с круглыми, как алюминиевая миска, глазами. Рядом рыдала моя подруга.

– Слышь, мужик, выпить есть чё? – спросил у копа.

Хлебнув водяры, мы с Ольгой отмазались от мента и пошли обратно.

– Расплескалась синева, расплескалась, – мурлыкая шедевр, я подошёл к столу.

Вот и полночь, бьют куранты.

– Этот прыжок я посвящаю тебе, милая! – С криком «За Новый год!» я выпрыгнул в разбитое окно. И только подлетая ближе, заметил удивлённые глаза дворника, который лопатой заканчивал забрасывать снег в машину…

Динозаврики

– Кофе будешь? – вместо приветствия кивнул вошедшему высокий мужчина в дорогом черном костюме и, не дожидаясь ответа, подошёл к кофеварке, стоящей на отдельном столике в углу кабинета. Лёгким движением нажал кнопку, и аппарат зашумел, заворчал, перетирая обжаренные зерна, быстро наполняя помещение приятным ароматом.

– Приветствую тебя. – Седой Ангел прошёл к кожаному дивану. – Да, буду. Всю ночь девушку спасал от самоубийства, надо взбодриться, устал очень.

– Спас? – недовольно буркнул хозяин кабинета.

– Да, – усмехнулся собеседник, – уже под утро удалось внушить ей мысль о глупости предстоящего поступка. Своими руками выбросила коробку с таблетками в мусорку. Через пару часов проведаю, пусть пока поспит.

– Вот и надо было отговаривать? Только настроение мне испортил. С сахаром или без?

– Одну ложку, пожалуйста. – Ангел довольно потянулся. Сейчас бы, конечно, вздремнуть часок, но он прекрасно знал, что не время расслабляться. Кто его знает, что эта юная дурочка увидит во сне.

– Несчастная любовь? – хмыкнул мужчина. – У меня таких Ромео с Джульеттами целое пастбище. Знаешь, какую муку для них придумал?

– С твоей фантазией можно ожидать чего угодно. В масле из лепестков роз жаришь?

– Нет. Я эти сладкие парочки в камере держу в сплошной изоляции. Как и мечтали: «Только ты и я». Они через пару месяцев друг дружку ненавидеть начинают. А через пару лет умоляют, чтобы по самым дальним котлам рассадил – лишь бы не видеть один одного. Потому что сопли распускать и на скамейках втихаря целоваться – одно, а жить вместе, уметь договариваться и прощать, не теряя при этом чувств, – совсем другое.

– Рано или поздно люди научатся это делать, – улыбнулся Ангел. В его добрых глазах мелькнула искорка тепла.

Хозяин кабинета поднял вверх указательный палец:

– А я предупреждал Творца, что генетические эксперименты по внедрению прогрессирующего разума в умы приматов к добру не приведут. Эх, – он мечтательно вздохнул, – то ли дело раньше, с милыми динозавриками. Не планета, а рай. Чистый воздух, прозрачная вода, миллиарды разнообразных цветов и растений, живности полно. Всё просто и понятно, как в зоопарке. А сейчас что? Даже саранча меньше гадит, чем эти двуногие паразиты. Мало того, постоянно такие фортеля выкидывают, что в здравом уме не представить. Оградились границами, языками, армиями. Ищут жизни на других планетах, не сумев изучить свою.

Взяв чашки с дымящимся кофе, мужчина поставил их на небольшой столик, стоящий около дивана, одну пододвинул поближе к нежданному гостю. Сам присел рядом, откинулся на мягкую спинку.

– Чего изволили-с пожаловать, сударь? – хитро подмигнул Ангелу. – Не часто меня посещают белокрылые помощники Творца.

– За девчонку пришёл попросить, не трогай её. Совсем ребёнок, попавший из собственного придуманного мира в жестокую реальность. Уверен, она всё поняла и больше никогда не помыслит о суициде. – Ангел внимательно посмотрел на Сатану. – Чертенка, который подталкивал к греху, я прогнал.

– Ох, лямур! – мужчина улыбнулся, ослабив красный шёлковый галстук, давящий на шею. – Шикарная ловушка. Чем сильнее любишь, тем больнее разочарование.

Ангел грустно кивнул:

– Всякое бывает. Другая бы плюнула и дальше пошла, а эта очень эмоциональная оказалась, не смогла справиться, хоть и пыталась. К тому же в самый трудный момент никто руку не протянул. Все чурались, словно от прокажённой, заменив тепло объятий и мягкость голоса на бездушные сообщения гаджетов. Увы, наступила эра виртуального общения, люди стали забывать, как выглядят настоящие живые эмоции. Заваленные хлынувшими потоками разнообразной информации, они стали более равнодушными, потеряв грань между добром и злом. К сожалению, у них сейчас такой этап развития – и они должны его преодолеть. Чуть позже сами поймут, что ошибались, начнут сближаться, ценить тепло реальных отношений.

– Если к этому времени окончательно не угробят себя и планету.

– Надеюсь, такого не произойдет. В мире много тех, кто верит в силу гуманизма, в гармоничное существование цивилизации и природы.

– Люди постоянно хотят во что-то верить. В Бога, в меня, в солёные мухоморы. – Сатана с удовольствием смаковал горячий кофе, наслаждаясь его бодрящим крепким вкусом. – При этом у многих на груди крестики, а в голове нолики. Большая часть прямоходящих спокойно болтается на волнах жизни, словно безмозглые медузы, мечтая, что кто-то другой волшебным образом решит их проблемы, поведёт к счастью, подарит различные блага. При отсутствии искомого удовлетворения ценность жизни дешевеет. Вот и эта дурочка, желавшая наглотаться таблеток, выбрала самый лёгкий способ уйти от мирской ответственности. А что она сотворит в следующий раз? Получит двойку в институте и порежет себе вены? Или ляжет под поезд, когда не хватит денег на подарок будущему собственному ребенку? Любое существо, разумное оно или нет, обладает инстинктом самосохранения, который заставляет выживать в любых условиях. Так зачем тратить силы и нервы на тех, кто, как трава, ложится от лёгкого ветра?

Ангел задумчиво покрутил чашку в руках:

– Человек – не просто биологическое существо. Он неповторим, и создать точно такой образец невозможно. Это целая Вселенная, наполненная до краёв. Априори при рождении человек чист, как бумага. И, взрослея, он заполняет этот лист письменами. У одного получается роман, у другого – маленькая заметка. Люди растут, меняются сами и изменяют окружающий мир, моделируют своё поведение в соответствии с требованиями и уровнем развития общества. И здесь важна наша роль быть не просто наблюдателями, но и невидимыми помощниками. Чем больше тепла в людских сердцах, тем лучше будет становиться окружающий мир. Ведь добро – это часть любви к себе, к ближним, к природе.

– Любовь? – Сатана рассмеялся. – Люди до сих пор не могут разобраться, что это такое. Для них она как дар, так и проклятие. В отношениях между мужчиной и женщиной чаще всего они путают это чувство с обычной животной похотью. Причём их швыряет в крайности – от полного пуританства до всепоглощающего разврата. Такие похотливые сексуальные эксперименты устраивают, что даже озабоченные кролики, насмотревшись, заикаться стали. Я как-то Творцу пару роликов показал, он потом долго бороду чесал от удивления, всё не мог понять, где ж так ошибся в цепочке человеческих геномов. Вот скажи, много счастья принесла любовь твоей протеже? Не из-за неё решила на себя руки наложить?

– Когда люди по-настоящему любят и чувствуют взаимность, они сияют ярче звёзд на небосклоне. Сами того не ведая, наполняют светлой энергией окружающих. Истинно влюблённый человек не способен на гадость. Моя подопечная испытала это чувство, но, к сожалению, познала и обратную сторону. Поэтому и прошу тебя дать ей шанс исправиться и оставить в покое.

– Не могу понять, зачем вы печётесь об этих убогих? Пусть живут своей жизнью. Дохнут, убивают друг друга, ненавидят, любят – это их выбор. Способность к мышлению – не только умение думать, строить логические цепочки, причинно-следственные связи, но и движение вперёд. Люди застряли в своём развитии. Да, с одной стороны, они что-то изобретают, стараясь облегчить своё существование, но, в конце концов, это их погубит. Вспомни итоги предыдущих цивилизаций. Творец создал людей и вдохнул в них разум. Конечно, он по праву считает каждого человека своим ребёнком. Переживает, как они растут, взрослеют, шалят. Но согласись, только единицы из многомиллиардной стаи стремятся стать такими, как было задумано изначально. Остальные лишь паразитируют на них. Возьми хотя бы Христа. Шикарный человек, олицетворение добра, любви, добродетели. Заплатил жизнью за идеалы будущих поколений. А дальше что? Возведя Иисуса в ранг Бога, люди принялись убивать тех, кто отказывался в это верить, мечом и кровью насаждая новую религию. И кто стал главным бенефициаром культа? Те самые, по чьей вине Христос шёл на Голгофу.

– Да, Иисусу тяжело смотреть на то, что происходит. Но, как и Творец, он продолжает верить, что человечество изменится, и ничуть не жалеет, что принял мученическую смерть за свои убеждения. Вот уже много сотен лет он остаётся маяком для тех, кто ищет свет, блуждая во тьме. Таких мало, но они есть и будут рождаться дальше, постепенно создавая новую силу, способную разжечь огонь тепла человеческих душ.

– А зачем его зажигать? – расхохотался Сатана. – Человеческие души отлично сгорают и в моих кострах. Потрескивают, как сосновые поленья в очаге.

Внезапно без стука открылась тяжёлая дубовая дверь кабинета, и на пороге возникла полная пожилая женщина в темно-фиолетовом пальто до пола и ярко-красной шляпке, обрамлённой спереди небольшой чёрной вуалькой:

– Люцик, мой чуткий нос уловил запах того, чего тебе врач запретил?

– Ну, мама! – Сатана раздраженно поставил чашку на стол.

– Что – мама? Чем тебе моя бедная женщина не угодила? Я тебя рожала, растила, жопку обкакавшуюся мыла, а ты мамино здоровье стругаешь? – Дама вытащила белоснежный платок и смачно высморкалась.

– Можем мы с представителем конкурирующей фирмы по чашке кофе выпить? У нас важный разговор, между прочим. – Мужчина недовольно нахмурил брови, вставая с дивана.

– Ай, – женщина махнула рукой, – Люцик, не делай мне нервы! У Ангела своя мама есть, пусть она за ним и присматривает. Как повезло твоему папе, – она закатала глаза вверх, – что так рано ушёл и не видит тот пепел позора, который сыплет наше дитя на мою бедную голову.

– Лучше бы я из яйца вылупился, – шёпотом сказал Сатана, с грустью взглянув в окно.

– Не ори на мать! – Женщина вытащила из сумки небольшой контейнер. – Быстро покушай овсяную кашку, пока не остыла. Она полезна для твоего желудочка.

– Ну какая каша? Ты сама понимаешь комичность ситуации? Сидит Князь тьмы, сам повелитель преисподней и херачит кашку. Видите ли, маме кажется, что у сыночки болит животик!

– А потом не забудь кефирчик выпить. Доктор говорит, что это очень полезно. – Женщина пропустила мимо ушей выпад сына, настойчиво запихивая ему ложку в руку.

Сатана хотел ещё что-то сказать, но, заметив решительность в глазах матери, обречённо сел за стол, заткнул за ворот рубашки широкую салфетку и принялся уплетать овсянку. Пока он ел, женщина болтала с Ангелом о всяких пустяках, делясь последними новостям. Когда с трапезой было покончено, она аккуратно сложила пустую посуду в сумку, ласково потрепала сына по щеке:

– Моя ты умничка! Сегодня не задерживайся, у нас в гостях будет милая девушка. Между прочим, самый нежный Ангел из всех.

– Ты про предыдущих так же говорила, – капризно сказал мужчина, аккуратно промакивая салфеткой губы.

– Люцик, – дама сверкнула глазами, – если ты не женишься в этот раз, я лично пойду к Творцу просить себе внука. И пусть для этого берёт твоё ребро, печень и кусочек бездушного сердца. Потому что собственный сын желает мне преждевременной кончины, а не счастья. А ты так и будешь прозябать в своём пекле с больным желудком без кефира и овсянки.

– Хорошо, приду к ужину, – смиренно ответил Сатана, слышавший эту фразу несколько тысяч раз, – и обязательно внимательно присмотрюсь к избраннице.

Довольная женщина, стоя на пороге, повернулась к Ангелу:

– Передавай маме привет. И не обижай моего Люцика, ему нельзя нервничать. Доктор сказал, что из-за душевного расстройства может разыграться старый геморрой.

Когда за матерью закрылась дверь, Сатана облегчённо выдохнул, вернулся к рабочему столу и уселся в кресло, облокотившись на столешницу:

– Не смейся, мамы у всех одинаковы, а желудок и правда в последнее время стал беспокоить.

– Ну что, мы договорились? – Ангел вопросительно посмотрел на мужчину, ожидая ответ.

– Хорошо, пусть живет, – поморщился Сатана. – Всё равно рано или поздно попадёт ко мне.

– Как знать, может, она станет одной из тех самых добродетелей, которых всегда не хватает людям. Слушай, а может, тебе и вправду надо жениться? – подмигнул Ангел. – Детей заведёшь, подобреешь душой.

– С моей работой это не получится. Создав ад, я в нём и существую. Не всем быть Ангелами – кто-то должен и дерьмо разгребать. Поэтому жены и детей у меня быть не может. Я хоть и отрицательный персонаж этого мира, но своим отпрыскам подобной судьбы не пожелал бы. К тому же слишком много знаю про эту вашу любовь, чтобы отдаться ей.

Мужчина заглянул в лежащий перед ним ежедневник:

– Ладно, на сегодня можно сворачиваться. Сейчас дела доделаю и пойду очередную невесту танцевать. – Он вздохнул. – Как представлю, что две женщины будут приходить сюда с кефиром – волосы на затылке шевелятся.

Попрощавшись, Ангел ушёл, а Сатана ещё какое-то время задумчиво сидел в кресле, затем вызвал помощника:

– Узнай, где он был ночью. И срочно отправь к этой девахе спеца, пусть внушит, что выброшенными таблетками проблему не решить. И единственный выход – шагнуть в окно. Лишняя душа нам не помешает.

– Сделаем, шеф, – довольно улыбнулся Чёрт, предвкушая лёгкую добычу.

Ближе к вечеру, взглянув на часы, Сатана засуетился. Не хватало ещё, чтобы мама принялась названивать каждые пять минут.

– Эх, лучше бы динозавриков оставил, а не вот эту хрень, – грустно вздохнул он, закрывая за собой дверь.

Дождь

– Держи! – Пожилой Ангел уселся на краю крыши, свесил ноги и протянул Чёрту ароматный кофе.

– Спасибо! – хрипло поблагодарил тот, отогревая замёрзшие руки о горячую чашку.

Плотные серые тучи ещё днём затянули небо, противный мелкий дождь и не думал заканчиваться, издеваясь над людьми большого города, построенного давным-давно среди больших болот.

– Будешь? – Ангел поправил вязаный шарф, вытащил мятую пачку сигарет и кивнул собеседнику.

– Не люблю я это дело, – высморкался тот, ловко направив сгусток слизи прямиком на шляпу идущего внизу пешехода. Затем ехидно улыбнулся, глядя, как удивлённо человек вскинул голову, пытаясь понять, откуда прилетел такой нежданный и неприятный сюрприз.

– Вот неймётся тебе, – укорительно покачал головой Ангел. – Чем бедолага не угодил?

– Привычка такая, слишком уверенно шёл, а меня это раздражает. – Чёрт хрипло хохотнул. – Будет знать, как бесить беса.

Поежившись от пронизывающего холода, он большим глотком допил ароматный напиток, поставил чашку рядом и посильнее укутался в вымокшее старое пальто, которое таскал вот уже много лет, не желая искать замену настоящей английской шерсти, из которого оно было изготовлено.

– Скоро он там? – Чёрт недовольно взглянул вниз, на скамейку, где под чёрным зонтом сидел высокий худощавый мужчина.

– Пока не дождется, – шмыгнул носом Ангел, лениво выпустив ртом струю сизого дыма, которая быстро растаяла в непрекращающейся мороси.

– Я тут давеча говорю Хозяину, – Чёрт раздраженно ударил себя по коленкам, – дескать, верни меня обратно к котлам. С душами в аду всяко попроще, чем за этим ханыгой смотреть. К тому же всегда крыша над головой, четкий график, тепло. А то здесь уже посинел от холода.

– Синяя красная морда, прямо нонсенс, – хмыкнул Ангел, рассматривая багровое лицо собеседника, которое действительно приобрело некоторый фиолетовый оттенок.

– А шеф отвечает, – продолжал Чёрт, не обратив внимания на эту фразу, – мол, у тебя всё равно астма, только задыхаться будешь от подземного дыма. Лучше задолбай этого романтика, пусть сам в петлю прыгнет. Я вначале думал, что здесь работы на пару месяцев – любой стажер справится, – Чёрт сокрушенно покачал головой, – ведь по краю же ходил. Я даже тогда заботливо окошко приоткрыл, радость полёта внушил. Нет, побери меня я, в последний момент этот придурок передумал головой вниз кидаться. На грани же стоял после разрыва с той брюнеткой, сам жить не хотел, искал избавления от внутренней боли.

– Крест тебе в печень! – устало улыбнулся Ангел. – Гоняли мы вас, чертей, и дальше гонять будем. Ты ему радость смерти, а я надежду жизни. Маленькую, тоньше волоска, но она оказалась крепче каната, спасла, не дала сгинуть.

– Как будто тебе самому охота под дождём сейчас мокнуть, – поежился Чёрт. – Закрой глазки на полминутки, я человечка-то приберу и всё, останешься без работы хотя бы на месяцок, пока нового не выделят. Ведь кайфово же, отдохнёшь в тепле, сил наберёшься, свежие байки послушаешь, винишка попьёшь. Вам же на отдыхе не возбраняется? Зачем тебе этот убогий? Одни проблемы от него.

– Так мне и здесь никто не мешает винца бокальчик-другой-пятый пропустить.

– Везёт кому-то. – Чёрт поглубже натянул мятую шапочку непонятно-красного цвета, чувствуя, как от холода начинают мелко дрожать руки. – А мы только прокисшим нектаром или брагой балуемся, пока начальство не видит.

– Ну, дорогой мой, значит, вам так больше нравится, сидеть на цепи, нежели быть свободными. – Ангел смачно выпустил дым, погасил окурок и, повертев его в руках и не найдя урны поблизости, сунул в карман.

– Шеф говорит, что без дисциплины всё развалится.

– Дисциплина и тупое повиновение – это разные вещи. – Ангел поёжился, падающая с неба мокрота просочилась сквозь одежду и неприятно прикоснулась к телу.

– То-то я смотрю, ты очень свободный, – раздраженно буркнул Чёрт. – Сидишь тут со мной, мёрзнешь, на шаг отойти боишься. Сходи прогуляйся, разомни старые кости, а то так и до артрита недалеко. Дай мне дело доделать!

– Вот и она! – Ангел облегчённо вздохнул, кивнув на дорожку, по которой шагала молодая женщина в бежевом длинном пальто. Зонтик мешал идти быстро, и она просто сложила его, несмотря на морось.

Мужчина, заметив ту, ради которой так долго мёрз, оживился, подскочил, пошёл навстречу, попутно отряхиваясь от тяжёлых капель, скопившихся на одежде.

– Извини, милый. – Задыхаясь от спешки, женщина за пару десятков метров помахала ему рукой, счастливо блеснув глазами. – В метро задержка, что-то произошло, поезда не ходят, пришлось добираться на такси.

– Твоя работа? – недовольно покачал головой Ангел, взглянув на Чёрта.

– Нет, – театрально зевнул тот. – Видимо, коллеги постарались, ибо нас легион. И каждый друг для дружки готов послужить. Это вы всё поодиночке делаете, а мы сильны стаей, особенно в случаях с такими упёртыми.

Не обращая внимания на лужи, мужчина спешил навстречу той, с которой его свела судьба, вернув к жизни, казалось бы, навсегда умершие чувства и наполнив сердце счастьем. Заставив его трепетаться в предвкушении сладких поцелуев, нежного тепла милых рук, улыбки ясных глаз.

– Опоздала. – Чёрт незримо подлетел к мужчине и тихонько шепнул в правое ухо. – Сейчас точно соврёт. Сама с кем-то встречалась. Или того хуже, кувыркалась, а потом к тебе. Невозможно на такси десяток километров ехать три часа. Врё-о-о-т! Ведь не позвонила же, и телефон был выключен. Значит, сто процентов была не одна.

– Ты представляешь, какие толпы сейчас на станциях в связи с аварией? – Ангел, оказавшийся рядом, наклонился над левым ухом мужчины. – Сколько желающих уехать на такси? Десятки тысяч. Да и пробки огромные.

– Не одна была, – хрипло рассмеялся Чёрт, – вот так, рогатик. Ты тут мок, а она развлекалась. Почувствуй на губах вкус чужих поцелуев. Не брезгуешь после другого облизать?

– Телефон сел или забыла впопыхах, – спокойным голосом сказал Ангел. – Ты же знаешь, какая она бывает рассеянная, когда думает о тебе.

– Родная, – мужчина крепко обнял женщину, нежно поцеловал в губы, – как же я соскучился! Бедняжка, у тебя мокрые волосы! Зачем ты шла без зонта? – Он укоризненно покачал головой. – Не хватало, чтобы разболелась.

– Я и так очень опоздала, – женщина покрепче прижалась к кавалеру, – боялась, что ты не дождёшься. А телефон как назло сел, пока такси вызывала.

– Представляешь, – мужчина немного отклонился назад и нежно посмотрел женщине прямо в глаза, – а мне только что глупые ревнивые мысли в голову ударили. Смешно, правда? Даже не понимаю, откуда они берутся, – казалось, избавился от этой привычки уже давно, когда полностью растворился в твоей любви.

– От верблюда, – сплюнул Чёрт, обиженно отойдя в сторону. – Я тебе ещё и не такое подкину – не переживай.

Ангел рассмеялся и ехидно показал конкуренту язык.

– Ой, солидный старый хрен, а ведёшь себя как сопливый голожопый амур. – Чёрт поморщился, думая, как можно побольнее задеть мужчину, продолжавшего обнимать возлюбленную.

– Дорогая, ты вся дрожишь от холода, – засуетился тот. – Я знаю поблизости одно местечко – там точно будет прекрасный чай с мятой, как тебе нравится.

Взявшись за руки, влюбленные пошли в сторону шумной улицы, по которой сплошным потоком круглосуточно сновали автомобили и пешеходы, спешащие по делам и не обращавшие друг на друга ни малейшего внимания, сделавшись привычным бездушным фоном мегаполиса.

– Хоть погреемся, – кивнул Ангел Чёрту. – Ты же этого хотел – тепло и крышу. Скоро они у тебя будут.

– Лишь бы этот клоун потом не потащил свою бабу набережную смотреть. У меня всё-таки астма, поэтому сырость противопоказана. – Чёрт поправил шапочку и двинулся вслед за Ангелом, который шёл позади пары, с удовольствием любуясь ярким светом, исходившим от неё.

– Доберёмся, угощу тебя винишком, только не ворчи, ради бога. – Ангел ласково улыбнулся, чувствуя свою небольшую победу над злом.

«Так может сиять только истинная любовь», – думал он, испытывая настоящее счастье за людей, способных испытывать это прекрасное чувство.

Серый город продолжал жить, дождь всё так же стучал по жестяным крышам, тротуарам, звонко отзываясь на просторах большой реки, спешащей к близкому морю. А по мокрой дорожке, разгоняя наступающие сумерки, продолжал плыть маленький огонёк двух сердец, тянущихся друг к другу…