Текст книги "Америка в пяти измерениях"

Глава 3. Ламбертвилль и Нью-Хоуп
О «Мостах округа Мэдисон», поросятах и апельсиновых корках, старых медных сковородках и ценах на картины Джексона Поллока, французском кафе на реке Делавэр и грифах двух пород, о мулах в отпуске и пенсильванском вине…

Простите, что приходится вас беспокоить, но дело в том, что я ищу крытый мост, но никак не могу найти. Боюсь, что на данный момент я заблудился.

Роберт Джеймс Уоллер. «Мосты округа Мэдисон»

Наше следующее путешествие состоялось также благодаря все той же газетной рубрике «Путешествие на один день». Автор предлагал поехать в штат Нью-Джерси, в округ Хантердон. Он расположен в западной части штата, на берегу реки Делавэр, которая служит здесь границей со штатом Пенсильвания. Журналист с восторгом рассказывал об одном из крупнейших антикварных рынков Америки, о старой ферме – живом музее, о живописных каналах, об очаровательном городе Ламбертвилль с его многочисленными кафе, ресторанами и разными забавными магазинчиками, а также о единственном сохранившемся в штате Нью– Джерси крытом мосту.

Незадолго до этого мы посмотрели замечательный фильма Клинта Иствуда «Мосты округа Мэдисон», где фигурировали именно такие крытые мосты. Поэтому и появилась идея в ближайший же выходной отправиться искать этот мост. Нас тогда просто поразило, что он остался один– единственный в штате. Это уже потом мы узнали, что крытые мосты – это совсем не редкость и что в соседней Пенсильвании таких мостов больше 200, да и в штате Нью– Йорк – более 20, да и в Нью-Джерси он, кажется, все-таки не один. Он просто единственный в Нью-Джерси, сохранившийся еще с XIX века, – был построен в 1866 году. А в штате Айова, где происходит действие известной книги Роберта Джеймса Уоллера, по которой и был снят фильм, таких мостов шесть. Все эти мосты и мостики (некоторые из них совсем маленькие и напоминают скорее крытые пешеходные переходы), бережно сохраняются, и все они внесены в общенациональный реестр. К сожалению, охранять каждый невозможно, а вандалы есть и в Америке. В Айове, например, ставшие знаменитыми после выхода на экраны фильма мосты регулярно поджигают. Да и время берет свое – ведь построено большинство этих мостиков еще в XIX веке. Так что остается их все меньше.

Скажем прямо, несмотря на подробные инструкции, мост мы искали долго. А нашли совершенно случайно – оказалось, что небольшой деревянный туннель, через который мы проехали, и есть тот самый крытый мост. Скромное белое сооружение, именуемое Сержентвилльским мостом, больше всего похожее на грузовой вагон, висело над небольшим ручьем, почти полностью спрятанным в зелени. Мы немного побродили вокруг него, сфотографировали, посетовали, что в кино все всегда смотрится как-то эффектнее, и поехали дальше.

А дальше наш маршрут вел в городок Ламбертвилль. История его довольно необычна. В начале XIX века возникла идея доставлять уголь с севера-востока Пенсильвании в Нью-Йорк. Для этой цели был построена сложная система каналов, включавшая в себя и два вспомогательных канала по обе стороны реки Делавэр. Все было вырыто вручную – для этой работы было нанято 4 тысячи ирландских иммигрантов, многие из которых и нашли здесь свой конец во время эпидемии холеры. В 1834 году канал был открыт, и по его берегам пошли мулы, тянувшие за собой баржи. Ламбертвилль быстро стал одним из центров всей этой системы. На берегу реки стали появляться одна за другой кирпичные здания фабрик, производивших самые разные товары. Город процветал до тех пор, пока канал был главной транспортной артерией, а когда основным средством сообщения стали грузовики и железные дороги, город начал тихо умирать. И на некоторое время он превратился в бедного родственника своего соседа – городка Нью-Хоуп, расположенного на другой стороне реки Делавэр.

Кстати, в XVIII веке оба города именовались одинаково: Кориэл’с Ферри (т. е. Паром Кориэла, по имени его владельца). А свое нынешнее необычное название, означающее в переводе на русский язык Новая Надежда, город получил после сильных пожаров, уничтоживших в том числе и несколько мельниц. Надежды на возрождение города и дали новое название. В XX веке Нью-Хоуп сумел превратить себя в туристический центр, а вот Ламбертвилль, несмотря на близкое соседство, переживал нелегкие времена. Однако в 70-х годах и этот город нашел свою нишу – здесь, в зданиях тех самых заброшенных фабрик, стали открываться художественные галереи и антикварные магазины, сюда стали переезжать жить художники, и Ламбертвилль обрел славу центра искусств. Оказалось, что немало интересного есть и поблизости, в других городках – и на берегу Делавэра сложился новый туристический центр.

Но по дороге в Ламбертвилль мы решили заехать в расположенный рядом необычный музей под открытым небом. Называется он Howell Living History Farm. Это «живой» музей – настоящая ферма, существующая с 30-х годов XVIII века, хозяйство в которой ведется так, как это было в Нью-Джерси на рубеже XIX–XX веков. Последняя владелица – Инес Хоуэлл – подарила ферму округу Мерсер с просьбой создать здесь музей. В своем завещании она написала, что хотела бы видеть на этом месте «живую историческую ферму, где посетители и особенно дети могли не только увидеть, как жили в давние времена, но и попробовать это самим – подоить корову, собрать яйца в самодельную корзинку, расчесать шерсть, прясть и ткать».

Завещание Инес Хоуэлл выполнено – ферма жива и процветает, и каждый приехавший сюда может увидеть, как пашут на конях-тяжеловозах, как варят кленовый сироп, взвешивают свиней, собирают мед. На сайте музея публикуется график сельскохозяйственных работ, и каждый желающий может приехать и посмотреть (или поучаствовать). На тот выходной, когда мы собрались в Нью-Джерси, была назначена стрижка овец. Барана по имени Винсент стригли огромными старинными ножницами, очень аккуратно. И пока он оглашал окрестности жуткими криками, явно намекая то, что его собираются зарезать, служитель музея пояснил, что столь осторожно стригут только овец, у которых есть имя. Остальных стригут потоком, и там уже не до деликатности. Однако, несмотря на все меры предосторожности, Винсента все-таки слегка задели ножницами, он поднял страшный крик, и все бросились оказывать ему первую помощь. Потом две замечательные овчарки устроили представление, продемонстрировав, как надо загонять овец. И еще нам разрешили подержать на руках маленьких ягнят. Мы погуляли по ферме, встретились с местным кузнецом по имени Антон, купили у него выкованную им ложку. Погладили лошадей, познакомились с амбарными кошками, полюбовались на быков. Но подлинной звездой этого дня для нас стал поросенок, который с аппетитом обедал – причем в его миске лежали апельсиновые корки, что, на наш взгляд, было некоторым отклонением от сельскохозяйственных технологий XIX века. Тем не менее, поросенок был явно в восторге, и, покончив с обедом, он чинно прошествовал к персональной луже, где и улегся, подставив бок солнцу. И нам стало ясно, что мы стали свидетелями настоящего поросячьего счастья.

Как-то сразу стало понятно, что и нам бы тоже неплохо было подкрепиться. Чашка кофе, конечно, ни в какое сравнение с апельсиновыми корками не идет, но и она, если появляется вовремя, всегда кстати. Но чашка кофе ждала нас где-то в Ламбертвилле, а нам надо было заехать в еще одно замечательное место – антикварный рынок Golden Nugget, т. е. «Золотой самородок». А закрывается этот рынок, который работает три дня в неделю, довольно рано.

«Золотой самородок» существует с 1967 года и считается одним из крупнейших на Восточном побережье США, да и вообще в Америке. Сюда по средам, субботам и воскресеньям съезжаются торговцы со всех близлежащих штатов. Есть и такие, кого всегда можно застать здесь, а некоторые появляются только изредка. Ассортимент товара одних чрезвычайно разнообразен, а другие торгуют товарами какого-то одного направления. При этом надо учитывать, что понятие «антиквариат» в США отличается от европейского – для американцев и 60 лет древность. Здесь много книг, картин, посуды, украшений, а также всякой домашней утвари. Нас поразил прилавок, где были разложены многочисленные замки и ключи, а также замочные скважины самого диковинного вида. Другой постоянный продавец специализировался исключительно на женских брошках – они были разложены у него по периодам. Вот брошки 40-х и 50-х годов – здесь преобладают цветочные мотивы. Вот пошли 60-е годы, и появились телефоны и самолеты, а в 70-х преобладали всякие зверушки. Был самый разгар дня, но многие продавцы уже начинали складывать свой товар. Стали собираться и мы, и тут у выхода наше внимание привлек прилавок со старой посудой. С краю, горделиво сверкая на солнце, стояли медные чайники, сковородки, кофейники и разные другие посудины не совсем понятного назначения. Стоила эта красота хотя и не очень дорого, но и не дешево, однако хозяин уже собирался покидать рынок и, видимо, решил, что пора расстаться с этим товаром. В общем, цену он сбросил быстро, и вскоре мы покидали рынок, прижав к груди старинный пузатый медный чайник и две роскошные медные сковородки.

Вот тогда-то, наверное, мы и открыли для себя в Америке замечательное развлечение. Те, кто не любит старые вещи, нас не поймут. Это счастье только для тех, кто любит копаться в старых книгах и вещах в поисках сокровищ. Кстати, среди американцев таких немало. И в Америке существует немало мест, где можно погрузиться в мир старых вещей. Во-первых, антикварные магазины. Причем речь не идет о дорогих магазинах в центре Нью-Йорка, а о крохотных магазинчиках в небольших городках. Цены там невысокие, а находки могут быть совершенно неожиданными. В Ламбертвилле таких магазинов множество – заходи, смотри. И никто не осудит тебя, если ты ничего не купишь. Кроме того, существуют еще блошиные рынки – flea markets. Работают они, как правило, только в выходные. И тут можно провести целый день, потому что некоторые такие рынки занимают огромную площадь. Но удачные находки здесь на самом деле редкость, потому что сюда привозят много барахла – типа бракованных маек или джинсов. Есть еще такое явление, как yard sale. Это когда хозяин вдруг решает, что в доме много лишних вещей, и просто выносит их на лужайку перед домом. И ставит табличку с надписью «Yard sale». Проезжающие мимо останавливаются, копаются в вещах, что-то выбирают. Цена обычно символическая – большинство вещей можно купить за доллар-два. Вот здесь можно натолкнуться на самые неожиданные и даже очень ценные вещи. У ярд-сейлов есть несколько модификаций – типа moving sale, когда вещи распродаются в связи с переездом. Или вот estate sale – это когда люди быстренько распродают ненужные им вещи, доставшиеся в наследство. Попадаются здесь иногда действительно ценные вещи, о реальной цене которых наследники и не подозревают. О таких распродажах заранее часто печатают объявления в местных газетах.

Но весьма распространена в Америке и такая вещь, как thrift shop. Исключительно, на наш взгляд, вещь полезная и интересная. Это – благотворительные магазины, куда американцы сдают все вещи, которые им не нужны. Там их сортируют и выставляют на продажу за символическую цену. Принадлежат эти магазины, как правило, крупным благотворительным организациям типа Армии спасения или Goodwill, но есть и одиночные, работающие на какой-нибудь фонд или организацию. Польза от таких магазинов огромна. Во-первых, там вполне могут одеваться и обзаводиться хозяйством самые бедные американцы. Остальные с радостью пользуются возможностью избавиться от лишних вещей. Причем, сдавая вещи, можно взять квитанцию и получить потом налоговые вычеты. Ну и, кроме того, в этих магазинах можно просто походить, посмотреть и покопаться, потому что вещи сюда попадают самые разные – картины, книги, посуда, мебель, техника и даже ювелирные украшения.

Честно говоря, мы не сразу поняли, что такое thrift shop. Достаточно долго мы считали, что это – просто благотворительные магазины для самых бедных. Открыла глаза нам жена одного из наших корреспондентов, долго жившая в США. Как-то мы ехали вместе с ней на машине, и вдруг она решительно сказала: «Ребята, справа thrift shop – надо остановиться». Это потом мы были ей страшно благодарны, а тогда, честно говоря, предложение зайти в такой магазин несколько нас шокировало. Нам казалось, что заходить в такие магазины просто стыдно. Но мы зашли и были потрясены. Как раз бедных покупателей в нем не было совсем. В отделе одежды вообще никого не было, зато несколько человек разглядывали картины на стенах и книги на полках. Прекрасно одетая дама внимательно изучала бокал из тонкого стекла. Потом и мы стали постоянными посетителями таких магазинов и увидели, какая почтенная публика заходит в эти заведения в поисках сокровищ. Постоянные покупатели здесь, например, букинисты. Как-то раз мы оказались у книжных полок рядом с двумя почтенными представителями этой профессии, которые внимательно исследовали выставленные книги, сетуя при этом на то, что Интернет губит их бизнес. Люди перестают ходить в букинистические магазины, а предпочитают покупать книги на букинистических сайтах. Довольно часто видели мы молодых ребят и девушек с длинными списками в руках. Это – так называемые букскауты, прочесывающие благотворительные магазины по заданию букинистов. А нередко видели молодых людей, сидящих на полу с компьютером – эти ребята сами продают книги через Интернет. Они берут заинтересовавшую их книгу с полки и смотрят, за какую сумму ее можно продать.

Найти в таких магазинах можно все, что угодно. Ну, например, неизвестную картину известного художника. Вот – совершенно замечательная история, которая началась в 1987 году в магазине Армии спасения в Калифорнии. Пенсионерка Тери Хортон обнаружила там огромное полотно, являющее собой беспорядочное переплетение желтых, красных и синих линий. Сама картина показалась ей просто уродливой, но она купила ее за 5 долларов с одной целью – развеселить подругу, переживавшую далеко не лучшие времена. Позволить себе более дорогую покупку Тери просто не могла – на пенсию она вышла незадолго до этого, а прежде работала водителем грузовика.

Картина действительно вызвала улыбку на лице подруги, однако оказалась слишком большой для ее дома. Тери Хортон решила расстаться с картиной, но перед этим проконсультировалась со знакомым искусствоведом. Тогда– то она в первый раз в жизни и услышала о классике американского абстрактного экспрессионизма Джексоне Поллоке, работы которого оцениваются в десятки миллионов долларов. Далее последовали другие консультации. Решающим для Хортон моментом стала экспертиза, проведенная канадским специалистом Полом Биро. Он заявил, что об авторстве Поллока свидетельствуют не только техника и материалы, но отпечаток пальца самого художника. Большинство искусствоведов, однако, отказывалось признать авторство Поллока – у них не вызвала доверия ни сама Тери Хортон, ни картина, приобретенная при забавных обстоятельствах.

Спор этот тянется уже долгие годы. За это время сама Тери стала знаменитостью. О ее борьбе с профессионалами-искусствоведами слагали легенды и даже сняли документальный фильм. А предложения продать картину поступали непрерывно. В частности, с предложением продать полотно за 9 миллионов долларов к ней обратился некий покупатель из Саудовской Аравии. Но пенсионерка гордо отказывалась, видя, как растут цены на творения Поллока. А в 2006 году его работа «Номер 5, 1948» была продана на аукционе «Сотбис» за 140 миллионов долларов и стала самой дорогой картиной в мире на тот период. Тут уж Тери заявила, что меньше, чем на 50 миллионов, она не согласна. Именно за такую цену она выставила картину на продажу в 2007 году в галерее в Канаде. Насколько мы знаем, за такую цену никто ее так и не купил, а споры между искусствоведами продолжаются до сих пор.

Вдохновленные «уловом», добытым на антикварном рынке, мы приехали в Ламбертвилль, где долго и с удовольствием бродили по его улочкам, разглядывая домики XVIII и XIX веков, зашли в две художественные галереи, расположенные в старом фабричном кирпичном здании по соседству со школой фехтования. А потом погуляли вдоль канала, который идет параллельно реке Делавэр. Там, где раньше мулы тащили баржи, теперь проложены дорожки для пешеходов и велосипедистов. А в самом канале плавают утки. Вышли на берег Делавэра и как-то незаметно оказались на мосту. Дошли до конца, и вот мы уже в другом городе – Нью– Хоупе. Здесь-то мы набрели на небольшое, спрятанное в маленькой боковой улочке французское кафе под названием C’est La Vie. И с тех пор, когда бы мы ни приезжали в эти края, мы всегда заходили сюда. Здесь неплохой кофе, хотя и сварен, конечно, по-американски, и замечательная выпечка. А самое главное, что можно сесть на открытой веранде на берегу реки. И сидеть здесь можно бесконечно, глядя на крохотный туристический пароходик, на уток и лебедей, а также прочую неторопливую речную жизнь.

Нью-Хоуп – городок весьма примечательный. Несмотря на свои скромные размеры и население, немногим превышающее 2 тысячи человек, он смог превратить себя в настоящий туристический центр. Однако в то же время ему удалось сохранить уют и спокойствие, и журнал «Форбс» в августе 2007 года даже назвал его в числе городов, где лучше всего покупать дом для проведения отпуска. Здесь существуют как вся необходимая туристическая инфраструктура, так и небольшая индустрия развлечений – например, театр и музеи, не говоря уже о многочисленных художественных галереях. Гостей ждут маленькие ресторанчики и множество крохотных магазинов, торгующих всякой всячиной, в том числе поделками местных мастеров. Особенно много керамики, причем весьма необычной.

Для любителей животных, особенно орнитологов, эти края – просто подарок. Утки здесь повсюду, так же как и дикие гуси, а на Делавэре часто можно видеть одну-две пары лебедей. Здесь не только не запрещено их кормить, а, наоборот, это только приветствуется. Во многих магазинчиках вдоль реки можно купить пакетики с кормом для водоплавающих – они просто стоят у кассы. Такие пакетики выставлены даже кое-где на улице – положи монетку и бери. В конце весны мы всегда ездили в эти края посмотреть на гусят и утят. По каналу плавали многочисленные выводки пушистых комочков – страшно дисциплинированные, они поворачивали дружно по маминой команде. Многие утки – ручные и охотно берут корм из рук. Однажды, проходя мимо небольшого прудика, мы услышали сердитое кряканье и обнаружили, что за нами шествует утка. Она так и сопровождала нас долго по улице, сердито крякая и требуя, чтобы мы шли помедленнее. Она, видите ли, не успевает за нами! В том же прудике и питающей его речушке живут какие-то большие рыбы неизвестной нам породы, которых туристы кормят с моста.

Но самые колоритные представители мира пернатых обитают на площади в районе местного театра. Это место облюбовали грифы двух видов – черный гриф-катарта и гриф-индейка. По размерам им, конечно, далеко до их родственников кондоров, но выглядят эти существа внушительно. Размах крыльев грифа-индейки составляет 1,7–1,8 метра. В Нью-Хоупе много ресторанов, а у каждого стоит мусорный бак с объедками, так что для этих «помоечников» здесь раздолье. По некоторым подсчетам, к ужину их собирается от 50 до 100 особей. Городские власти забили тревогу, ищут способы изгнать грифов – уничтожить их невозможно, поскольку, как и другие представители дикой фауны, они находятся под охраной закона. Но делать что-то надо – вид этой черной стаи пугает туристов, не слишком увлекающихся орнитологией. Один из горожан посетовал: «Так мы скоро станем похожи на какую-нибудь страну третьего мира».

В Нью-Хоупе параллельно Делавэру также прорыт канал. И по нему до 2007 года ходили мулы, которые тянули по каналу некое мелкое подобие баржи. Только возили эти так называемые баржи уже не уголь, а туристов. Мулы шли неторопливо, чинно вышагивая по дорожке, не обращая ни на кого внимание. Этих красавцев было четверо – Долли, Дот, Даффодил и Джо. Но сейчас, насколько мы знаем, встретить их в Нью-Хоупе невозможно. После нескольких наводнений в 2004–2006 годах оказалась сильно поврежденной система, включающая в себя 25 шлюзов, 9 акведуков и 106 мостов. Канал остался без воды. В 2007 году аттракцион закрыли, а мулов отправили гулять на какое-то пастбище, где они ждут того дня, когда они смогут вернуться к работе. Шлюзы вроде бы отремонтировали, и экскурсии с мулами собирались восстановить еще в 2010 году, но, кажется, они пока так и не вернулись. Можно, правда, совершить поездку на стареньком паровозе, сохранившемся с незапамятных времен, так же как и крохотная станция. Здесь несколько маршрутов – есть даже экскурсия, на которой вас угостят вином и расскажут о винодельнях Пенсильвании. Здесь их около ста. Да-да, в Пенсильвании делают вино, и даже очень неплохое. И в этом мы убедились, заехав на одну из местных виноделен – Sand Castle Winery. Там производят каберне-совиньон, рислинг, шардоне и пино-нуар. Кстати, винодельня эта довольно молодая – ее создали выходцы из Чехословакии, братья Джозеф и Пол Максиан, иммигрировавшие в США в 1969 году. Свой виноградник они заложили в 1985 году, а первое вино продали в 1988 году.

А совсем неподалеку, в городке Дойлстаун, есть очень необычный музей предметов ручной работы, от которых стали избавляться в конце XIX века, заменяя продукцией, сотворенной машинами. Историк и археолог Генри Мерсер собрал около 40 тысяч таких предметов – различные инструменты, повозки, лодки и т. д. – и сам построил для них здание. Он действительно своими руками три года строил это шестиэтажное здание, а помогали ему только восемь рабочих и лошадь по имени Люси. Причем имена рабочих история не сохранила, а память о Люси жива и по сей день. Это было первое здание в США из бетона. Говорят, что известный промышленник Генри Форд считал музей Мерсера единственным достойным посещения в стране.

Одним словом, в этих местах много интересного, хотя ни в каких путеводителях по Америке вы об этом не прочитаете. Вообще, в Америке все самое интересное находится вдали от шоссейных дорог, и путешествовать надо по маленьким дорожкам, сворачивая с наезженных магистралей.