Текст книги "Америка в пяти измерениях"

«Катрина» нанесла тяжелейший удар по людям, по судьбам, по экономике, по окружающей среде. Но ценители и знатоки музыки оплакивают и другое: погиб Новый Орлеан – родина джаза, и вернуть его к жизни таким, каким он был, вряд ли возможно. Многие музыканты уехали, причем большинство перебралось жить и работать в Портленд в штате Орегон, который считается второй джазовой столицей США. Организаторы Портлендского фестиваля джаза совместно с властями штата, туристическими агентствами и различными компаниями обеспечили гостей временным жильем, оплатили их перелет из Луизианы в Орегон, устроили детей в местные школы, помогли музыкантам и членам их семей найти работу, в том числе в многочисленных клубах города.

Хотя считается, что жизнь в Новом Орлеане наладилась, далеко не многие его жители вернулись. Население города сократилось практически на треть. Разумеется, не вернутся те, кто уже нашел себе работу в другом месте. Тем более что никто не может гарантировать, что подобной катастрофы не повторится. Многие задают вопрос – а не умер ли в Новом Орлеане целый пласт американской культуры?

Считается, что город восстановили. Но стал ли он прежним Новым Орлеаном? Вернулся ли в него дух или он стал безликим «новоделом»? Станет ли он вновь городом, куда хочется возвращаться вновь и вновь? Ответа на этот вопрос пока нет.

Глава 9. Хьюстон
О самых популярных фразах в истории американского кино, Центре управления полетами, космическом меню и рок-группе, состоящей из астронавтов…

Единственное, что способно объединить всю нашу планету, – это планетарная космическая программа… Земля превращается в космическую станцию, и война просто исчезает из повестки дня, даже мысль о ней превращается в безумие в контексте исследовательских центров, космопортов, восхитительного ощущения, возникающего из совместного труда с людьми, которые тебе нравятся и которые испытывают глубокое уважение к своим, определенным по взаимному согласию целям – целям, которые принесут выгоду всем, кто сможет их достичь. Счастье есть побочный продукт осмысленной деятельности. Планетарная космическая станция предоставляет всем членам своего экипажа возможность действовать осмысленно.

Уильям С. Берроуз. «Пространство мертвых дорог»

Время после обеда было занято тестами разного рода: сообразительность, мышечный контроль, быстрота рефлексов, время реакции, чувствительность нервной системы. Во время некоторых тестов от него требовалось выполнять сразу две или больше задач. Некоторые казались Мэтту просто глупыми. Тем не менее, он старался изо всех сил…

Надеть скафандр – вернее сказать, влезть в него – оказалось непростым делом; через несколько мгновений Мэтт обнаружил, что пытается сунуть обе ноги в одну штанину скафандра. Он вылез наружу и сделал новую попытку. На этот раз ему не удалось попасть головой в шлем.

Роберт Хайнлайн. «Космический патруль».

О нашей поездке в Хьюстон начнем издалека. Известно, что многие фразы из американских фильмов прочно вошли в лексикон американцев, да и не только. Конечно, все знают знаменитое обещание Терминатора: «I’ll be back» или «визитную карточку» Джеймса Бонда – «Bond. James Bond». Всем хорошо известно, что можно сделать предложение, от которого невозможно отказаться («Крестный отец»), а также что у «каждого свои недостатки» (Some like it hot – «В джазе только девушки»). Так вот Американский институт кино решил выяснить, какие же именно сто киноцитат наиболее популярны. При выборе «лучших из лучших» члены жюри, в которое вошли 1500 известных представителей мира кино, руководствовались несколькими критериями. В частности, фраза должна была за годы, прошедшие с момента выхода фильма на экраны, войти в обыденную речь и стать почти поговоркой. Кроме того, эта фраза должна быть абсолютно узнаваемая, то есть должна быть неразрывно связана с конкретным фильмом, сразу напоминая о нем. Некоторые не менее популярны и у нас, но далеко не все – кое-что нам просто непонятно.

На первом месте оказалась фраза «Frankly, my dear, I don’t give a damn» («Честно говоря, моя дорогая, мне на это наплевать») из фильма «Унесенные ветром», произнесенная актером Кларком Гейблом в роли Ретта Батлера в сцене прощания со Скарлетт О’Хара в исполнении Вивьен Ли. Второе и третье место поделили высказывания Марлона Брандо – то самое предложение, от которого невозможно отказаться, из фильма «Крестный отец» и «Я мог бы быть претендентом» из ленты «В порту». Четвертое место заняла фраза, оброненная в фильме «Волшебник Страны Оз» актрисой Джуди Гарланд, когда она обращалась к собачке: «Тото, мне почему-то кажется, что мы уже не в Канзасе». Рекордсменом по числу вошедших в историю высказываний стал фильм «Касабланка» – сразу шесть цитат из этой ленты попали в почетный список, в том числе произнесенные Хэмфри Богартом слова: «Луис, я думаю, что это начало прекрасной дружбы» и «Париж всегда останется с нами».

Собственно, нас в этом списке интересует строчка под номером 50. Это фраза: «Houston, we have a problem», произнесенная в фильме «Аполлон-13» актером Томом Хэнксом, который играет капитана корабля Джима Ловелла. Думаю, что никто не будет спорить, что эта фраза популярна и у нас и всем понятна. «Хьюстон, у нас проблема» – и это значит, что произошло что-то серьезное. На самом деле впервые эта фраза была произнесена не в кино, а в 1970 году на борту «Аполлона-13», и ситуация тогда была более чем серьезная, поскольку возникла вероятность того, что корабль вообще не сможет вернуться на Землю. Но звучала она немного иначе, и произнес ее не командир Джим Ловелл, а другой член экипажа – Джек Свигерт. Утверждается, что Свигерт сказал: «Houston, we’ve had a problem». И здесь перфектное время играет большую роль – возникает ощущение, что эта проблема уже практически в прошлом. Поэтому создатели фильма решили несколько изменить эту фразу и вложить ее в уста командира, чтобы она звучала драматичнее.

За словами «Хьюстон, у нас проблема» скрывалась смертельная опасность: на борту «Аполлона-13», летевшего к Луне, произошел взрыв, и основная энергетическая установка почти полностью вышла из строя. По команде из Хьюстона полет был прерван. По счастью, астронавтам удалось благополучно приводниться в океане – произошло это в апреле 1970 года…

«Хьюстон» – это позывные Центра управления полетами, который входит в состав Центра космических исследований имени Линдона Джонсона, расположенного в городе Хьюстон в штате Техас. В американской астронавтике сложилась четкая специализация. Созданный в сентябре 1961 года центр в Хьюстоне отвечает за весь комплекс вопросов, связанных с осуществлением пилотируемых космических полетов. Эта программа включает такие выдающиеся достижения, как высадка человека на Луне, полеты шаттлов к российской станции «Мир», а затем – и к Международной космической станции (МКС). Лаборатория реактивного движения в Пасадине (штат Калифорния) отвечает за дальний космос, иначе говоря – за изучение других планет с помощью автоматических аппаратов. А мыс Канаверал, где расположен Центр космических исследований имени Кеннеди, – это космодром, откуда начинается большинство космических дорог. Возможно, между тремя главными звеньями американского космического конвейера существует некое негласное соревнование, но название хьюстонского Центра звучит в эфире и мелькает на страницах газет и журналов не реже, чем космодрома на мысе Канаверал. С позывными «Хьюстон» связана еще одна фраза, которая гораздо менее знаменита, хотя связанное с ней событие является поистине историческим. 21 июня 1969 года из космоса пришло сообщение: «Хьюстон, орел сел». Это означало, что экспедиция «Аполлона-11» завершилась высадкой человека на Луну – и эту дату человечество запомнит навсегда.

Увидеть знаменитый Центр не на экране телевизора, а собственными глазами хотелось давно. Интерес подогревался и тем, что в его состав входит и Управление подготовки американских астронавтов – своего рода аналог нашего Центра подготовки космонавтов имени Юрия Гагарина. По мере расширения российско-американского сотрудничества в Хьюстоне стали проходить подготовку и наши соотечественники, которым предстояло в составе интернациональных экипажей работать вместе с американскими коллегами на «Мире», летать на шаттлах и «Союзах», жить и трудиться на борту МКС. Космические программы наших стран в силу исторических традиций развивались по– разному, и это делало особенно полезным постоянный обмен опытом, повышало безопасность работы в космосе. Пригласили нас в Хьюстон сотрудники «Росавиакосмоса» и Центра подготовки имени Юрия Гагарина. Тогда в техасском Центре завершал подготовку к полету к Международной космической станции экипаж «Атлантиса», в который вошли наши Юрий Маленченко и Борис Моруков.

Хьюстон встретил нас взлетом спиралей шоссейных развязок, от которого захватывало дух, маячащими на горизонте силуэтами небоскребов и обволакивающей липковлажной жарой. Сами хьюстонцы шутят, что у них есть зима, есть лето и отдельно – август, когда при почти 100-процентной влажности ртутный столбик упорно не желает опускаться ниже 35 градусов по Цельсию. А мы приехали как раз в августе. Вся жизнь в эту трудную пору смещается в тень кондиционеров. Примерно двухмиллионный Хьюстон – город портовый, крупный химический центр, но, прежде всего, бросается в глаза его космическая ориентация. Взгляд сразу же выхватывает названия магистралей типа NASA Road 1, а вывески и вовсе вызывают веселую улыбку – «Космическая прачечная», «Космический маникюр» или табличка «Цветы НАСА» над симпатичным сарайчиком среди экзотических южных растений.

Нас поселили в уютной квартире, ненадолго покинутой двумя космонавтами, которые улетели в Россию, – этого требовал очередной этап подготовки. Мы были благодарны за гостеприимство, но слегка разочарованы тем, что ничего захватывающе-космического в квартире не обнаружили – ни карты звездного неба, ни марсианских пейзажей, ни лунных камней, ни даже следов космической пыли. Стандартная квартира американского делового человека с обычным набором удобств – холодильник, телефон, телевизор, подставка для персонального компьютера, обеденный стол и некоторая другая мебель, да еще постоянно урчащий кондиционер, одаряющий живительной прохладой…

Первая же попытка провести рекогносцировку на местности завершилась позорным бегством. Мы вышли погулять и осмотреться, но буквально через 15 минут вернулись, буквально хватая ртом воздух. Близость небольшого залива, в котором покачивалась флотилия нарядных яхт, ситуации принципиально не меняла. Так что первый вечер мы провели в нашем временном жилище, под защитой кондиционера.

На следующее утро у нас была замечательная встреча. К нам в гости пришли Юрий Маленченко и Борис Моруков, а также бдительно следящий за их здоровьем врач Юрий Катаев. И в тот августовский день они, люди весьма занятые, безотказно отвечали на все вопросы для интервью ИТАР-ТАСС. Ребята оказались замечательными собеседниками и о своей трудной, сложной, а порой и откровенно опасной работе говорили с юмором. И как-то было грустно – ведь еще не так давно мы знали всех космонавтов по именам и смотрели на них с благоговейным трепетом. Они были недосягаемыми героями, сродни звездам. Сейчас же ореол романтики как-то потускнел, профессия космонавта стала привычной и уже не окружена былой загадочностью. Может, это и хорошо, поскольку свидетельствует, насколько прочно вошел космос в нашу повседневную жизнь. Но с другой стороны, есть в этом некая несправедливость. Кто, кроме специалистов, назовет навскидку хотя бы пятерку космонавтов, совершивших полеты в последние годы? Зато имена российских олигархов на устах у всех. Вряд ли это делает нам честь. Труженики космоса – гордость страны и заслуживают большего внимания.

Наши гости рассказали о программе предстоящего полета, о дальнейших планах. Но нас очень интересовала и их жизнь в Хьюстоне. Как, например, они проходят подготовку, и чем она отличается от подготовки в России. И нам рассказали много интересного. Например, астронавтов и космонавтов долго и тщательно готовят к работе в открытом космосе. Для этого на Земле пытаются создать максимально приближенные условия. Добиться полного соответствия, разумеется, невозможно, но, по мнению сотрудников хьюстонского Центра, наибольший эффект достигается в специальном бассейне, где космонавты и астронавты в космических скафандрах отрабатывают операции, которые им предстоит выполнять на орбите. У американцев также есть программа подготовки с использованием компьютерной техники. Человек надевает специальный шлем и попадает в мир виртуальной реальности, где в точности видит все то, что будет наблюдать, выйдя из станции или шаттла.

Естественно, не могла беседа обойти стороной и космическое меню. Наши гости опровергли наши представления о том, что космические блюда являют собой некую безвкусно-питательную пасту, выдавливаемую из напоминающей упаковку зубной пасты тубы. Это все – давно в прошлом. Российское космическое меню разнообразно и вкусно, и легко даже с закрытыми глазами отличить космический суп-харчо от космического борща. Члены экипажей американских кораблей имели в принципе возможность сами составлять себе меню на предстоящий полет и покупать соответствующие продукты в обычном магазине. Затем их сдавали на космическую «кухню», где они проходили обработку и доставлялись на борт шаттла. Но это касается только непродолжительных полетов, для космической станции требуется несколько иной подход. Тем не менее, современные технологии позволяют обитателям орбитальной станции баловаться даже горячим чаем. Попытка же выяснить, чьи – российские или американские – космические продукты вкуснее, успехом не увенчалась. По признанию всех, приобщенных к орбитальной кухне, каждой из космических держав удалось создать несколько подлинных кулинарных шедевров. Вместе с тем специалисты по питанию рекомендуют проверять все это на Земле, ибо в невесомости вкусы неожиданным образом меняются.

На следующий день нам удалось своими глазами увидеть многое из того, о чем нам рассказали наши гости. Мы побывали в самом Центре космических исследований. Попасть на экскурсию туда довольно просто – достаточно купить входной билет, однако нам повезло вдвойне – мы попали на своеобразный день открытых дверей. Космический центр представляет собой комплекс разбросанных по обширной территории невысоких, в несколько этажей корпусов, в которых идет каждодневная и не слишком заметная для постороннего глаза работа. Это – своего рода нервный узел, получающий сигналы обо всей программе пилотируемых полетов и неустанно контролирующий ход ее выполнения. Здесь находятся и Центр управления полетами, и зал с огромными тренажерами, на которых покорители космоса отрабатывают элементы управления шаттлом и операции, которые им предстоит выполнять на МКС, изучают работу различных систем станции. На территории Центра расположена уникальная лаборатория, где хранится самая большая коллекция образцов лунного грунта, столь же уникальным является и тот самый специальный бассейн, в котором участники будущих экспедиций учатся работать в условиях, напоминающих невесомость.

Встретились мы и с американскими астронавтами. Самое интересное, что эти астронавты прекрасно пели и играли на музыкальных инструментах. Оказалось, что в рамках дня открытых дверей мы попали на выступление единственного в мире – уникального! – музыкального коллектива, целиком состоящего из астронавтов. Существует он уже более двадцати лет и именуется Max Q. В 1986 году, после катастрофы «Чэлленджера», все полеты были прекращены. Астронавты оплакивали гибель своих товарищей. Перспективы выглядели довольно мрачно. Настроение в отряде было ужасным. Именно тогда кому-то и пришла в голову идея организовать концерт. И вот три астронавта, а именно Роберт Гибсон, Джордж Нелсон и Брюстер Шоу, умевшие петь и играть на гитаре, срочно начали репетиции. И в июне 1987 года они впервые вышли на сцену. Так родилась группа Max Q, которая успешно выступает и по сей день. В ее составе сейчас 11 человек, но выступают только те, кто в данный момент не находится на орбите или не проходит подготовку на земле. Название Max Q придумал Роберт Гибсон. Собственно говоря, это термин из авиакосмической техники, означающий «максимальное динамическое давление».

Честно говоря, когда мы увидели на лужайке четырех музыкантов в ярких гавайских рубашках и в шортах, мы как– то не поверили, что это настоящие покорители космоса. И хотя было несколько неловко задавать вопрос: а вы настоящие астронавты? – но мы его все-таки задали. И получили ответ – самые настоящие. И нам даже перечислили полеты, в которых участвовал каждый из них. А играли они замечательно. В том, что музыканты они прекрасные, убедиться может каждый – на YouTube выложено немало их выступлений. Только надо искать именно Max Q Astronaut band, потому что есть еще квартет Max Q.

Глава 10. Аннаполис
О Военно-морской академии и великих книгах, спасении устриц и войне с черепахами, а также об утках, цаплях и непуганых кроликах…

И вот, ей-богу, мне нечего сказать о Вашингтоне. Не красивый и не уродливый, не огромный и не маленький, не оживленный и не сонный. Летом там скорее жарко, чем холодно… Широкие улицы. Просторные проспекты. Зелень, газоны, как во всех американских городах. Вот только не слишком ли широки улицы, нет ли тут перебора?.. Я бы дорого дал за узкую улочку, за обшарпанный дом или просто за обычное здание, не похожее на маленький дворец. Все так гармонично, так богато, так солидно, что кажется, будто по утрам весь город чистят пылесосом. То же и с местными жителями. Здесь нет обычных людей, таких как мы с вами. Ни среди американцев, ни среди иностранцев. Все они функционеры.

Потомак – восхитительная река, на ней полно восхитительных яхт. Вокруг восхитительные виллы. И повсюду люди, достигшие у себя в стране или здесь столь значительного положения, что в конце концов они стали относиться сами к себе крайне серьезно.

Я не застрял в Вашингтоне – не сердитесь на меня за это.

Жорж Сименон. «По Америке на автомобиле»

Эта глава по идее должна была быть посвящена столице США Вашингтону. Но вот, честное слово, так же как и Жоржу Сименону в 1946 году, так и нам нечего сказать об этом городе. Это красивый, зеленый город с невысокими домами, но какой-то он действительно очень серьезный. Говорят, что в Вашингтоне надо пожить, чтобы проникнуться его духом и полюбить. Но мы, подобно Сименону, старались там не задерживаться. И, кроме того, Вашингтон столь серьезен и значителен, что писать о нем запросто как-то неприлично. Если уж писать, то всерьез, а это лучше сделают наши коллеги, работавшие в этом городе. А мы вот сразу отправимся в очаровательный Аннаполис.

Этот город, расположенный недалеко от Вашингтона, мы впервые увидели в кино – в фильме «Игры патриотов». А потом каждый раз, приезжая в Вашингтон, обещали себе заехать в Аннаполис, да все как-то не получалось. А очень хотелось посмотреть – все-таки там находится знаменитая Военно-морская академия США, основанная еще в 1845 году. Можно сказать, что это самое престижное военное учебное заведение в США. А сам город знаменит своим историческим прошлым и сохранил черты колониальной эпохи. Гулять по его извилистым улочкам с небольшими домами из красного кирпича – огромное удовольствие. Особый колорит городу придают курсанты в белоснежной форме. Мы оказались в Аннаполисе, когда там готовились к выпускным мероприятиям. Нас обогнала колоритная стайка девушек в форме академии (а женщин стали принимать с 1976 года), державших в руках длинные прозрачные пакеты с вечерними платьями. Видимо, полным ходом шла подготовка к выпускному вечеру.

Но есть в Аннаполисе еще одно очень интересное учебное заведение, хотя оно гораздо менее известно. Это – St. John’s College (Колледж Святого Иоанна). Он был основан как школа в 1696 году и считается одним из старейших учебных заведений США; статус колледжа он получил в 1784-м. Особенность его заключается в том, что обучение в нем строится исключительно на изучении великих книг – философских, религиозных, исторических, научных и литературных произведений. Преподают здесь как историю, философию, литературу и искусство, так и естественные науки. И никаких учебников нет. Эта программа очень необычна, хотя вовсе не является изобретением этого учебного заведения. По ней работают несколько американских колледжей.

Вот два таких необычных учебных заведения сосуществуют в Аннаполисе. Одно готовит военных, другое – мыслителей. Причем находятся они рядом. Говорят, что в годы Второй мировой войны ВМС США очень хотели вытеснить колледж из занимаемых им зданий и расширить за счет этого Военно-морскую академию. Легенда гласит, что колледж направил тогда в Вашингтон маленькую делегацию во главе с философом Якобом Кляйном, учеником великого Хайдеггера. Делегация была допущена в кабинет министра ВМС, который резко заявил: «У вас есть ровно одна минута, чтобы объяснить мне, почему я не могу использовать ваши здания, чтобы помочь академии во время войны».

Вместо ответа Кляйн начал неторопливо раскуривать трубку. Причем делал он это ровно 55 секунд. После этого знаменитый ученый, незадолго до этого бежавший из Германии от нацистов, встал и направился к двери. Уже выходя, он обернулся и сказал: «Потому что если в этой стране не будет того, что воплощает в себе Колледж Святого Иоанна, то ее не стоит защищать от нацистов». Говорят, что после этого академия построила себе новый корпус на другой стороне реки.

Аннаполис стоит на берегу красивейшего Чесапикского залива. На самом деле – это не залив, а эстуарий, т. е. устье реки, расширяющееся к океану. Это – уникальный природный заповедник, где обитает огромное количество различных животных. Еще не так давно эти края славились своими устрицами, которых здесь было несметное количество, и по берегам стояло множество ресторанчиков, специализирующихся исключительно на устрицах. Говорят, что в конце XIX века здесь обитали миллиарды устриц. Совершенно неконтролируемая добыча устриц привела к тому, что в заливе их практически не осталось. Закрылись ресторанчики, и казалось, что спасти устриц уже невозможно.

Но на помощь пришла армия США! В Чесапикском заливе был открыт заповедник, а Инженерный корпус армии США создал там особые крупные искусственные рифы, на которых поселили устриц. Устрицам новые сооружения понравились, и они начали активно размножаться. Сейчас, по подсчетам ученых, в заповеднике на искусственных рифах обитает примерно 180 миллионов этих моллюсков. До миллиардов, которые здесь были в XIX веке, конечно далеко, но все же… Успеху этой операции была даже посвящена статья в журнале Science, опубликованная в августе 2009 года. А Инженерный корпус США получил награду Coastal America Partnership Award, присуждаемую за успехи в сохранении и восстановлении природных богатств на океанских побережьях США.

Вообще, надо сказать, у американской армии интересные отношения с разной живностью. Например, в Аризоне на полигоне имени Барри Голдуотера сложился удивительный симбиоз. Дело в том, что территория полигона – одно из немногих мест, где обитают вилорогие антилопы. Это – единственный представитель древнейшего семейства, жившего, как считают ученые, на нашей планете многие миллионы лет. На самом деле название антилопа весьма условно, потому что эти обитатели американских юго-западных штатов на самом деле не являются ни антилопами, ни козами. В отличие от всех своих более или менее близких современных родственников они сбрасывают рога, на которых есть небольшие ветвистые отростки. Эти живые «реликты» являются самыми быстрыми животными Западного полушария. Они способны часами мчаться со скоростью 100 километров в час, что принципиально отличает их от «великого спринтера» гепарда, который умеет делать непродолжительные «рывки», когда разгоняется до 110 километров в час.

Ежедневно на специальную вышку в центре полигона взбирается дозорный, главная задача которого определить, где в данный момент расположилось стадо вилорогих антилоп. Если животные находятся ближе, чем в 3 километрах от места намеченных бомбометаний, то тренировки отменяются или переносятся в другой район полигона. В среднем, в 7 процентах случаев бомбометания приходится отменять, а в 26 процентах – переносить в другое место. Полигон в Аризоне считают примером того, как экологам и военным удалось достичь компромисса. Более того, ВВС и морская пехота, которые используют полигон, выделяют средства на исследования и оказывают биологам различную помощь. В штат даже зачислены биологи и археологи, а также специалисты по экологии и культуре Юго-Запада США.

Более сложными оказались отношения военных с животными в Калифорнии. Там было решено расширить танковый полигон Форт-Ирвин. А на территории, которая переходила в собственность этого полигона, испокон века жили черепахи редкого пустынного вида. И черепах было решено выселить с танкодрома! Эта ситуация невольно вызвала в памяти кадры замечательного фильма «Внимание: черепаха!». Правда, в отличие от той ленты советских времен, где танки останавливались, уступая дорогу черепахе, американским черепахам пришлось посторониться. Попросту говоря, 770 этих животных были отловлены и перевезены с насиженных мест на новое место жительства, а там, где тысячи лет ползали их предки и росли некоторые ставшие теперь редкими растения, помчались танки, «ветер поднимая». А для того, чтобы черепахи не прорвались назад, были выставлены спецзаслоны. Военные гордились тем, как гуманно обошлись они с черепахами, а вот экологи говорят, что переселение дорого обошлось этим животным – слишком многие из них погибли. И поэтому, когда под танки было решено отдать еще кусок пустыни и выселить еще порцию черепах, экологи резко воспротивились и даже обратились в суд. В Интернете даже велся и, кажется, ведется до сих пор сбор подписей в защиту черепах. Так что битва между танками и черепахами в пустыне у калифорнийского города Барстоу еще не завершена.

Но вернемся к Чесапикскому заливу. Помимо устриц, здесь обитает множество другой всякой живности. Вообще считается, что эстуарии – это самые богатые экосистемы на земле. В том, что жизнь здесь просто кипит, мы убедились сами, переехав по красивейшему мосту на другую сторону залива. Там на острове Кент у нас был забронирован номер в гостинице. Причем, заказывая номер, из разных вариантов мы выбрали номер waterview, то есть с видом на воду. И вот поэтому практически из окна нашего номера мы могли наблюдать местных обитателей. Гостиница стоит на берегу, который здесь сильно изрезан, образуя затоны. В одном из них гордо плавали два лебедя, а соседние оккупировали многочисленные утки. Несколько поодаль стояли две цапли. Выйдя на берег, мы немедленно встретились с местным кроликом. Потом в траве несколько раз деловито прошмыгнуло некое существо помельче, однако рассмотреть его нам так и не удалось. Честно говоря, сидеть на берегу и наблюдать местную жизнь можно было до темноты, но нам еще нужно было поужинать, и мы пошли в ближайший ресторанчик. По дороге встретился еще один совершенно непуганый кролик, который даже не счел нужным ускорить шаг при нашем приближении. На следующий день мы все утро провели на берегу, наблюдая за местными обитателями. Уезжать совершенно не хотелось. Но нам было пора возвращаться в Нью– Йорк.

Вот тут хотелось бы немного рассказать об американских гостиницах. Причем не хороших отелях, расположенных в городах. И не о маленьких семейных заведениях типа Bed & Breakfast, размещающихся часто в старых домах, типа того, что мы видели в Новом Орлеане. Нет, речь пойдет о простых придорожных гостиницах, разбросанных по всей стране в огромном количестве. Мы вспоминаем их с огромной благодарностью. Большинство из них принадлежат крупным сетям, которые заинтересованы в том, чтобы ты всегда останавливался только в их гостиницах. Поэтому они организуют некое подобие клубов, став членом которого, ты получаешь разные льготы. Например, ты имеешь право выписаться из гостиницы не в 11 или 12 часов, как это принято, а часа в два или даже позже. Но самое главное, что за каждую ночь, проведенную в отеле этого клуба, тебе начисляются баллы, которые можно использовать сразу, а можно неторопливо копить. Использовать баллы можно по-разному, но главное, что ими можно расплачиваться за проживание в гостинице. Причем баллы набираются довольно быстро.

В один такой клуб мы вступили почти сразу, как приехали в Америку. Мы даже сейчас не можем вспомнить, кто нам подсказал это сделать. Тогда мы и не предполагали, сколь полезным будет этот шаг. Мы вообще не придали ему особого значения – просто заполнили анкету и оставили ее на ресепшн в гостинице. Много путешествовать мы стали уже в Калифорнии и тогда-то и обнаружили, что уже «заработали» себе право десять дней жить бесплатно в гостиницах этой сети. Много позже мы стали членами еще одного клуба. Путешествуя по Америке, мы старались останавливаться в гостиницах этих двух сетей. Прокладывая маршрут, мы смотрели, есть ли в тех краях, куда мы собрались, наши любимые гостиницы. Мы сохраняли верность им не только ради баллов, которые нам начислялись. Нет, просто они всегда гарантировали чистоту, вежливость, ощущение безопасности, в какой бы американской глухомани ни находились.

Но хотя все эти гостиницы входят в крупную сеть, у каждой есть свой хозяин или управляющий, и очень многое зависит от него. Нам довелось видеть такие придорожные гостиницы, что мы просто диву давались, с какой выдумкой и любовью они отделаны. А ведь они обычно рассчитаны просто на то, что человек один раз переночует здесь. При них обычно есть и ресторан, где, как правило, неплохо кормят. Но нам попадались рестораны, где кормили просто потрясающе – например, таких стейков, какими нас потчевали поздно вечером в гостинице в Южной Дакоте, мы не пробовали больше нигде и никогда. Стейки были толщиной сантиметра в три и вкусны необыкновенно. Нам попадались и рестораны с живой музыкой.