Текст книги "Наследие исполинов"

– Добро пожаловать, – буркнул Саня вполголоса и нерешительно взялся за ручку.

Увы, это оказалось никакое не жилье, а крохотный слепой бункер объемом в кубический метр примерно. Вдоль боковых и дальней стен тянулись неширокие стеллажи, сплошь заставленные рюкзаками. И под стеллажами тоже стояли рюкзаки.

Примерно пяток минут Саня шарил по рюкзакам, одновременно комментируя результаты поисков коллегам на рейдере. Нашлись: провизия, оружие, боеприпасы, походное снаряжение, радиостанция. Великолепнейший комплект для выживания в условиях полной дикости. Почти все было произведено на мирах доминанты Земли.

– Вот те на, – удивился бригадир. – Слушай, Вася, запроси-ка данные по этой планетке. Чего тут найдется неподалеку из поселений?

К счастью, данные нашлись в бортовом архиве – подключаться по мгновенке к глобальной сети было опасно: их быстро запеленговали бы охотники.

– Все понятно, Саня, – с некоторым облегчением сообщил помбриг спустя буквально минуту. – В этой части материка единственное населенное место – это турбаза «Экзотик-тура». Она километрах в ста на восток-юго-восток. Ты наткнулся на их резервный склад.

– И чего теперь делать? – на всякий случай справился Саня, а сам подумал: «Ошибся я насчет реки. Никакая она не безымянная».

– Такими подарками не разбрасываются, – сухо сказал Тимурыч. – Неизвестно, сколько нам придется прятаться в джунглях. А рейдер все равно вскоре предстоит бросить, его отыщут сразу же. Так что… забирай все.

– Все? – изумился Саня. – Да тут больше тонны весу!

– Там наверняка больше двух тонн, – хладнокровно отпарировал бригадир. – Да только каждый рюкзачок снабжен гравикомпенсатором. Проверь-ка!

Саня проверил.

– Правда! Идею я понял, Тимурыч. И куда все это волочь? К рейдеру?

Некоторое время Шулейко и Плужник совещались; до Сани долетали только приглушенные голоса.

– Нет, – наконец отозвался бригадир. – Иди дальше, ищи место. Найдешь – выходи на связь. Ночевки на природе не боишься?

– А чего ее бояться? – Саня передернул плечами. – Лишь бы чужие не объявились… Справлюсь.

– Молодец! – похвалил Плужник. – И поосторожнее там, понял?

– Понял, – вздохнул Саня, тщась представить себе искомое место. Как оно хоть должно выглядеть? Не пещера – нет тут никаких пещер, не горы ведь. Может, какая-нибудь яма или, скажем, сторожка того же «Экзотик-тура»? Хотя нет, сторожку настырные охотники на искателей проверят в первую очередь. Думай, Саня, думай…

Он думал, параллельно выволакивая рюкзаки из склада. Потом какое-то время связывал их друг с другом длинным рябеньким шнуром, продевая его в неизвестно для чего предназначенную петлю и фиксируя простеньким узлом, известным по учебникам как «lasca», а кадетами и искателями именуемым «восьмеркой». Дольше всего возился с компенсаторами: все были нестандартной системы и вдобавок с маркировкой на незнакомом Сане языке, кажется на новодатче. Пиктограммы вообще отсутствовали, поэтому Сане даже пришлось немного полетать – хорошо, что гирлянда из рюкзаков быстро уравновесила антиполе, а Саня, зависнув на высоте метров шести, пару минут лихорадочно манипулировал управлением компенсатора. Потом разобрался и благополучно спустился.

В итоге он сумел уравновесить все рюкзаки, зачем-то затворил дверь во взломанный склад, привязал все той же «восьмеркой» свободный конец шнура к поясному карабину и двинулся туда, где деревья росли не особенно густо. Поклажа, донельзя похожая на вереницу воздушных шариков, послушно тянулась за ним.

За час он дважды выходил к полянам; вторая оказалась особенно обширной. Потом набрел на дивной красоты лесное озерцо, вспугнув целое сонмище не то уток, не то куликов. Однажды нос к носу столкнулся с выводком чистейшей воды свинтусов под предводительством мамаши габаритов породистой селентинской рекордсменки, только щетинистой и клыкастой. Утробно хрюкая, свинтусы свернули в сторону и растворились в подлеске, причем не особо при этом торопились. Людей местное зверье не боялось, а значит, не знало.

До вечера Саня отмахал километров двадцать пять. Довольно быстро он научился выбирать траекторию движения таким образом, чтобы длинный хвост не застревал в кустах, не слишком задевал за стволы – и вообще чтоб не мешал идти. Как назло, ничего даже отдаленно похожего на сносное убежище ему не попадалось. Лес и лес…

А незадолго до сумерек он вышел к оврагу.

Сначала никаких надежд не возникло – подумаешь, овраг! Продолговатая трещина в теле Табаски, сбегающая ко все той же, наверное, все-таки не безымянной реке. Или к другой реке. Не важно, с именем или без оного.

Впрочем, реки, расположенные недалеко от турбазы, наверняка давно поименованы служащими «Экзотик-тура». Все разумные существа обожают давать названия рекам, горам, озерам и островам. Если натыкались прежде на этот овраг – то и овраг, сто процентов, как-нибудь нарекли. Осталось лишь убедиться натыкались или не натыкались. И Саня, пришвартовав гирлянду рюкзаков к деревцу на самом краю, прыгнул на крутой склон. Не устоял на ногах, съехал юзом, потом пару раз перекувыркнулся и с размаху влетел в заросли зловредно-колючего кустарника вроде земной ежевики или селентинского примаста. Оцарапал руку и щеку, ругнулся сквозь зубы; потом спохватился, но связь с рейдером не была активирована. И то хлеб, не хватало еще, чтобы бригадир со штурманом его матюки из эфира вылавливали.

В процессе войны с негостеприимными кустами Саня спустился почти на самое дно оврага.

Если склоны были сплошь земляными, рыхловатыми и рыжими, то дно, к удивлению Сани, оказалось каменным. Неведомые силы отшлифовали камень до неправдоподобной гладкости, и теперь он был лишь слабо припорошен постепенно осыпающейся со склонов землей. Впрочем, подумал Саня, почему неведомой силой? Наверняка камень отшлифовали регулярные водяные потоки. По оврагу со всех окрестных джунглей стекала в реку лишняя вода. После ливней, например, потому что о таянии снегов в здешней теплыни как-то не думалось.

Продираясь сквозь кусты, Саня наступил на что-то продолговатое и твердое. Сначала он решил, что это камень. А когда глянул, на какое-то мгновение оцепенел.

Обойма. Использованная обойма от плазменника – от винтовки или тяжелого двуручного «маузера».

– Так-так, – буркнул Саня себе под нос. – Безлюдные, значит, места…

Он прошел дальше, туда, где овраг стал совсем узким, а стены готовы были сомкнуться. Увиденное на этот раз ничуть не удивило искателя.

Овраг упирался в каменный уступ высотой примерно с человека; на уровне головы вперед выдавался каменный же козырек, от которого вверх убегала все уменьшающаяся ложбинка. А под козырьком, полускрытый густым кустарником, уводил вниз темный, дышащий холодом ход.

– Ужас какой-то, – пробормотал Саня. – Мною что, судьба движет? Меньше чем за день я отыскиваю склад с провизией и, наверное, единственную пещеру в здешних джунглях! Или не единственную?

Впрочем, еще не факт, что пещеру удастся приспособить под убежище. И что это вообще пещера, а не просто небольшое углубление.

Переключив лучевик в режим фонарика, Саня повозился с фокусировкой луча, отодвинул с дороги колючие ветви и решительно полез во тьму и сырость пещеры.

Возможно, он удивился бы, если бы узнал, что практически след в след повторил путь Скотча и Валти сразу после открытия на этом континенте базы «Экзотик-тура». Точно так же они двигались от Мангрового залива – мимо приметного холмика, где впоследствии устроили склад, мимо полян, мимо озерца с утками-куликами, прямо к этому оврагу. Скорее всего, такой маршрут диктовался местными условиями. А проще говоря: он был наиболее удобен в смысле проходимости.

Спустя четверть локального часа после того как Саня сунулся в пещеру, он вызвал рейдер.

– Тимурыч!

– Да, Саня?

– Я нашел убежище. И устраивать тут ничего не придется: все устроено до нас.

– Отлично! – бригадир встрепенулся. Он совершенно не рассчитывал на такую удачу, на такое скорое решение первейшей проблемы. – Кодируй координаты.

Саня привычно упаковал запароленный секретный файл и бросил в эфир. Даже умники-галакты возились бы с его расшифровкой довольно долго. А отследить передатчик такой малой мощности удалось бы лишь с расстояния не большего, чем разделяло сейчас рейдер и пещеру. Можно было смело считать, что преследователей на обозначенной площади пока нет.

– Принято, – подтвердил Шулейко повеселевшим голосом. – Все, ложись на дно и жди нас. Скоро будем.

На рейдере тоже не теряли время зря. Все необходимые припасы и вещи были уже упакованы и погружены на единственный штатный вез деходик. Увы, но «Шустер» предстояло бросить. Как капитан Тахир Плужник позаботился о том, чтобы посторонний глаз не отыскал на борту даже намека на ценную информацию о находке и отдал приказ покинуть корабль.

Искателям оставалось уповать лишь на то, что после стычки флота Фалькау и галактов на кораблях азанни, кем бы галакты ни оказались, информация просочится на Землю. И что Земля всей мощью доминанты включится в гонку за бесценную информацию, обладателем которой невольно стал экипаж «Шустера-эпсилон» семьдесят пятого. Ведь на Поисковую Базу по инструкции рапортовали только о факте находки, но не о ее координатах.

Они довольно быстро добрались до нужного оврага, но перетаскивать вещи в полной темноте не захотели, а освещать подходы к своему будущему убежищу не решились. Ночь скоротали в кабине.

Едва рассвело, вездеход был разгружен и спрятан в том же овраге, чуть ниже по склону. Очень кстати пришлись густые колючие кусты. Пещера и впрямь кем-то уже использовалась как стоянка: нашлись и аккуратный очаг недалеко от входа, и кучи лапника на местах, где некогда ставили палатки, и разметка под сами палатки, и тропка вглубь, к сочившемуся по камням ручейку, и пластмассовая канистра с отпиленной горловиной здесь же.

И мощная рация с каналом мгновенной связи.

В общем, к началу техноблокады искатели успели забиться в нору и затаиться.

Шат-тсуры обнаружили покинутый рейдер этим же днем, ближе к вечеру.

УДАРНЫЙ ФЛОТ «БАUУТА»
Система Замххад, империя Унве шат-тсур (формально – PRONG-30, доминанта Земли)

1.

Пустота. Крохотная желтоватая пылинка в ней – мерцающий шарик звезды Замххад. Где-то тут есть еще и планеты, но их без приборов вовек не разглядишь – по сравнению со звездой они и вовсе ничтожны. Но, так или иначе, каждая из них – громадный мир, жизненная территория, в данный момент занятая врагом. А заодно и хранящая древнюю тайну, ключик к будущим победам нарождающейся империи Унве шат-тсур.

Флотом командовал Шат Урву. Нет, не адмирал – такой же слуга Шатта-Унве, как и любой солдат флота. Разве что первый из слуг в этом районе космоса. Смешные воинские звания и золоченые кителя пусть таскают на себе надменные, но, в общем-то, пустоголовые галакты. Шаты ценят верность Унве и доблесть в бою. Лишь этим да еще умом и опытом командующий флотом отличается от солдата, техника или капитана звездолета.

Финишные сферы вспухали одна за другой. Флот вываливался из-за барьера единица за единицей, искореженное пространство стонало, области транспортной нелинейности накладывались одна на другую, умножая и без того масштабные искажения метрики.

Но вот флот финишировал, корабли быстро погасили паразитный дрейф. Пространство мало-помалу пришло в норму. Флот перестраивался в маневровый порядок.

Вон и соратники нашлись: регистраторы масс исправно фиксируют пару планетарных крейсеров и всякую мелочь вроде истребителеносцев и конусных заградителей. Лежат в естественном дрейфе. Ждут. Финиш флота «Багута» они, конечно же, давно зафиксировали. Любой из пустотных суперкрейсеров Шата Урву дает такие возмущения, что засечь их возможно даже из соседней звездной системы.

– Командующий Ухола на связи, – доложили Шат-Урву.

Перед пультом тут же вырос видеостолб.

– Привет, старина, – поздоровался Ухола и дружески уркнул.

Шат Ухола и Шат Урву давно и плотно знали друг друга – родом из одних и тех же мест, вместе росли, вместе учились, вместе завербовались во флот. Правда, потом судьба развела приятелей: крупные чины парами не сидят.

– Привет, привет, вояка! – ответил Урву и не преминул съехидничать: – Как это твои герои поисковик хомо прохлопали?

Ухола досадливо поскреб передужье:

– Да не то, чтобы прохлопали… Сам посуди: как себя ведут гражданские при атаке? Даже не удирают – не успевают сориентироваться, теряются. А эти только из-за барьера вывалились – и полный навстречу! Понятно, что разминулись с истребителями, уркнуть не успели. Мои в разворот, а эти, не будь болваны, к планете – в атмосфере-то у них преимущество. Догнали бы, да тут, как на грех, планетарник финишировал. Хомо как раз мимо прошли, а истребители чуть в нелинейность не влетели. Пока маневрировали – хомо уже в атмосфере. Попробуй догони…

– Да… Не повезло, дружище. Бывает, – по-честному посочувствовал Урву.

– И, главное, быстро так все – швырк, и нету хомо, – не унимался Шат Ухола. – Только плазменный след да воспоминание! Пилотов я заставил гальюны в арестантской драить. САМ Унве приказал. Да только проку с того…

– Ладно, дело свершенное, – махнул ладонью Урву. – Давай исправлять, что ли.

– Давай! – с готовностью подобрался в кресле коллега.

– Что у тебя за силы?

– Два планетарника, два истребителеносца, пяток заградителей и восемь малых крейсеров с десантом.

– Мало, – вздохнул Урву. – Ну, не беда, я подмогу привел. Данные по планете у тебя есть? Как она называется, кстати?

– По-нашему – никак. На языке хомо – Табаска. Есть данные, я запросил.

– Показывай…

Перед Урву раскрылся видеокуб, в центре которого висел голубовато-зеленый шарик Табаски, а по краям ползли пиктограммы сопроводительных ремарок.

Некоторое время шаты изучали информацию – планетографические данные, расположение человеческих станций и баз, потенциальные посадочные площадки, основные направления десантирования.

Поисковый рейдер хомо сел на самом большом из четырнадцати материков, в северном полушарии. Материк, как и все материки Табаски, совершенно девственный, сплошь покрытый джунглями и болотами. На приполярном побережье ютилась убогонькая животноводческая ферма, рядом с ней – рыбопланктонный комплекс. Тут же расположился смехотворно мелкий космодром, от силы на два-три небольших грузовоза. В южной части материка обосновалось какое-то туристское заведение, именуемое «Экзотик-туром». У этих имелся свой космодром, попристойнее, но тоже размером с чих свезза, никак не крупнее.

Урву привычно намечал направления атаки.

– Значит так, коллега! Первым делом, конечно, вот этот материк. Два планетарника, прикрыть каждую из площадок, чтоб ни одна зараза не стартовала. Первый планетарник – на научную станцию, и не забыть информоблокаду подвесить. У ученых всегда до исамара средств связи и прочей продвинутой машинерии. Второй крейсер – на южный космодромчик…

Объемная модель Табаски расцветала стрелками и условными значками.

– Шестерку спутников на стационарные орбиты – перекрыть все внахлест. Биорегистраторы высеять. У хомо вариабельность сильная?

– Не особенно. Но есть различия, у них четыре генетических ветви в расе плюс всякая мешанина в самых разных пропорциях.

– Учесть, настроить. Каждый регистратор, каждый! А не как в прошлый раз…

Шат Ухола понимающе уркнул. События, на которые намекал соратник, и впрямь трудно было назвать приятными для воспоминаний. Но ошибки прошлого лучше учитывать – это помогает избежать ошибок в настоящем и будущем.

– Дальше. Десант. Полагаю, в плане закрепления нас заинтересуют только четыре объекта: научная станция, горнорудный комплекс, рыбопланктонный комплекс и космодром при туристах, больно уж он приличный для такой дыры. Остальные точки – абдукторная высадка: сели, прочесали, зачистили территорию и ушли. Не забыв, естественно, маячки оставить. В десанте у тебя кто?

– «Сизые скелеты».

– Ух ты! – обрадовался Шат-Урву. – Гвардия Унве?

– Они самые.

– Круто! У меня «Меченый корпус».

– Тоже не слабо, – оценил Ухола и со значением скрипнул скелетом. – Кого куда?

– «Сизых» – на закрепление, «Меченых» – на зачистку. Полагаю, так разумнее.

– Согласен.

– Похоже, по общим вопросам все, дружище!

– Тогда начинаем?

– Начинаем!

– Модель на разработку! – скомандовал Шат-Урве технарям и в последний раз взглянул на зажатую в клещах атакующих стрелок Табаску. – Предварительная готовность!

Флот начал методичное перестроение, нацеливаясь на вторую планету.

Желтоватый шар Замххад равнодушно взирал на начало вторжения.

ЭКЗОТИК ТУР
Пронг-32 (Табаска), доминанта Земли

1.

Когда группа на маршруте, персоналу турбазы и космопорта делать почти нечего. Половина девчат разлетелась к мужьям – в основном на северный рыбопланктонный комплекс. Грузчики с терминалов махнули на острова порыбачить. Троица космодромщиков после отбытия лайнера сутки играла попеременно в бридж и преферанс, сутки отсыпалась, потом сутки пила пиво и снова сутки отсыпалась. Буфетчица Люся в промежутках между отпуском пива космодромщикам сделала два карандашных наброска с натуры и немедленно продала их посредством сети в ирландский паб на Лазурном Шепоте. Полуручной кошкун при столовой оказался самкой и вывел в кустах у беседок пятерых потешных полосатых детенышей. В дневном небе видели довольно яркий болид, рухнувший где-то в окрестностях реки Сайры и Мангрового залива, причем космодромные приборы не зафиксировали сколько-нибудь значительной почвенной ударной волны.

На этом новости первой десятидневки исчерпывались. Обычное сонное трех-четырехнедельное ожидание, пока Скотч не приведет уставших, обросших и донельзя довольных собой и путешествием туристов обратно на турбазу. Поэтому неожиданный звонок с научной станции университета Фалькау долго оставался без ответа – поблизости от пункта связи попросту никого не было, поскольку личные вызовы адресовались непосредственно на браслеты-коммуникаторы.

Вызов услышал Масами Тамура, маленький крепыш-диспетчер, проходивший мимо административного коттеджа. Он как раз направлялся за очередной дюжиной пива к Люсе в буфет. Услышав вызов, Тамура некоторое время вертел головой, соображая – откуда доносится знакомый звук. Потом сообразил и решил, что раз уж нет никого – надо ответить.

В коттедже он плюхнулся в кресло перед терминалом и коснулся нужного сенсора. В видеокубе материализовалась кудрявая невыспавшаяся личность неопределенного возраста.

– Привет, – поздоровался кудрявый. – Я физик, со станции универа Фалькау. Лешей зовут.

– Добрый день, – вежливый Тамура, не вставая, сымитировал поклон. – Тамура, диспетчер космодрома турбазы.

– Космодрома? – удивился кудрявый. – Я вообще-то на турбазу звоню.

– Это и есть турбаза, – терпеливо объяснил Тамура. – Я сейчас не на смене.

– А, – дошло до физика Леши. – Ладно. Вы там у себя в небо давно смотрели?

– Да, недели полторы, наверное, назад, как лайнер улетал. А что? Вы о болиде, что ли, расспросить хотите? – попробовал угадать Тамура.

– О болиде? – не понял физик. – Нет, не о болиде. Тут кое-какие странности заварились… Во-первых, нет внешней связи, только по Табаске. А во-вторых, вы в курсе, что сейчас над Табаской делается?

– А что над Табаской делается?

– Там корабли. Много кораблей. Кажется, военных. Я не специалист, а у нас в базе информации по военным кораблям нет.

– У нас, вообще-то, тоже нет такой информации, – Тамура пожал плечами. – И что корабли?

– Я подумал, – предположил физик, – а не из-за них ли нет дальней связи, а?

– Может, и из-за них, – Тамура явно не разделял беспокойства собеседника.

Некоторое время висело настороженное молчание.

– Ладно, – вздохнул физик. – Если вдруг случится что-нибудь, предупредите нас, хорошо?

– А что может случиться? – спросил Тамура недоуменно.

– Ну, мало ли… Корабли все-таки…

«Дались ему эти корабли, – неприязненно подумал Тамура, которому не терпелось хлебнуть еще пивка. – Я всю жизнь эти корабли принимаю, отправляю и перенацеливаю. И ничего».

– Ладно, предупредим, – пообещал диспетчер вслух.

– Спасибо. До свидания.

– Бывайте, – Тамура легкомысленно помахал ручкой.

Затарившись пивом, он завернул к беседкам и скормил кошкунской мамаше рыбные головы, после чего направился к приятелям дописывать очередную пулю. Уже на крыльце коттеджа он обернулся и взглянул на далекий горизонт над космодромным полем. На самом пределе видимости что-то смутно клубилось.

– Гроза будет, что ли? – пробормотал Тамура, щуря и без того узкие глаза-щелочки. – Надо девицам сказать, чтоб Скотча предупредили.

Он вошел внутрь, сгрузил пиво на стол и сообщил:

– Я на минутку, к Верке. Там чего-то по горизонту заходит, как бы не гроза.

Верка трудилась, соответственно, диспетчершей турбазы. Чтобы не торчать все время в административном коттедже, связь с гидами и спасателями она переадресовала на свой домашний терминал. В коттедже, где зависали космодромщики, терминал традиционно хандрил, а личного номера Верки Тамура не знал. И спрашивать у приятелей поленился – хотелось после долгого сидения над пулей слегка размять ноги, а прогулка за пивом оказалась слишком короткой. В общем, Тамура сгреб ладонью одну банку, откупорил, отхлебнул и вышел.

Диспетчерша Верка отмокала в ванне, поэтому разговаривать с ней пришлось через закрытую дверь.

– Ау! – позвал Тамура и постучал.

– Ну, кого там принесло? – не слишком приветливо донеслось из-за двери.

– Верка, это я, Тамура. Ты во двор давно выходила?

– А что я там забыла?

– Слышь, там на горизонте тучки какие-то. Я думаю, как бы грозы не вышло. Ты предупреди Скотча, что ли.

– Тучки? – удивилась Верка. – Хм… Еще в обед ничего не было. Да и прогноз давали вполне спокойный.

– Ну не выдумываю же я, – фыркнул Тамура. – Ладно, выйдешь – глянь. А то накроет группу ненароком где-нибудь в буреломе – костей ведь потом не отыщешь…

– Гляну, – пообещала Верка; вслед за тем послышался плеск и булькание.

Тамура с чувством выполненного долга отправился восвояси. Тучки на горизонте, как ему показалось, несколько сгустились, но он не придал этому особого значения.

Примерно в течение получаса космодромщики беззаботно попивали пивко, вистовали и пасовали – и снова попивали пивко. Потом вышли на крыльцо развеяться. Тамура по привычке уже зыркнул на небо – и обомлел.

– Kusoo, shimatta! – выдохнул он.

Приятели и коллеги – Жорж Сориал и Дэвис МакГрегори – как по команде поглядели туда же. Сориал от неожиданности выронил банку с пивом.

Процентов десять неба заволокло мощнейшим атмосферным фронтом. Клубящиеся тучи с краев были посветлее, но внутри крыли нечто темное и громадное. Там, в черноте и лиловости, полагалось сверкать молниям, однако ни единой вспышки не рождалось под серыми и белесыми граничными завихрениями. И громыхать такой фронт просто обязан, но он надвигался совершенно бесшумно. Как призрак.

Он приближался, стремительно и неотвратимо, – это уже можно было заметить невооруженным глазом.

– Верка-а-а!! – заорал Тамура, сигая через перила. Сориал и МакГрегори, позабыв о пиве, метнулись к флаеру. В диспетчерской они, уходя со смены, даже окна не затворили – легко представить, что могла натворить налетевшая буря.

– Верка-а-а!! – Тамура взлетел по ступеням, ворвался в коттедж, пересек прихожую и забарабанил в дверь ванной. – Выходи, сейчас такое начнется!

– Чего орешь, идиот косоглазый! – прошипела Верка, выныривая из ионизаторной и на ходу запахивая халат.

Тамура молча ткнул пальцем в сторону входной двери. Его даже не особо интересовал в данную минуту небезынтересный вид под небрежно запахнутым халатом диспетчерши.

Верка скептически покачала головой и вышла на крыльцо.

– Мамочки, – обмерла она уже на пороге. А потом развернулась и, не обращая внимание на незастегнутый халат, помчалась к терминалу. Полы вызывающе развевались, но Верке было не до этого. И Тамуре было не до этого – голых баб он никогда не видел, что ли? Он неотрывно смотрел на небо.

Зря Верка добрые десять минут вызывала Скотча – группа не отвечала. Не отвечали и спасатели, да и вообще, эфир молчал как проклятый, ни звука, ни изображения, только фоновое шипение и непонятное потрескивание, которое почему-то не подавлялось несущей частотой. Невнятно чертыхаясь и шипя, будто рассерженная виверна, диспетчерша бросила бесплодные попытки связаться и метнулась в спальню, одеваться.

Тамура тем временем присоединился к товарищам во флаере. До космодромных построек было от силы пару минут лету – местных, разумеется, минут.

Вел Сориал; МакГрегори исподлобья зыркал на исполинский фронт за лобовым пластиком.

– А ведь это не буря, – сказал МакГрегори неожиданно спокойно, когда они уже подлетали. – Смотрите, по краям просветы. Такое впечатление, что на космодром прет нечто… большое. А к погоде это отношения вообще не имеет.

Несмотря на солидный опыт, ни одному из диспетчеров еще не доводилось воочию наблюдать посадку или пролет больших атмосферных кораблей. Но выводы делать космодромщики все же умели.

– Черт меня подери! Корабли! Вот о чем толковал физик с универовской станции! – осенило Тамуру.

– Э-э-э? – не понял Сориал. – Разъясни.

– Да звонил с час назад какой-то псих со станции. Физик. Связи, говорил, нет, и кораблей, говорил, военных у Табаски туча. Я думал, он с перепою или недосыпу. А оказалось…

– Н-да. На корабль это и впрямь похоже больше, чем на грозу. Только уж очень на большой корабль, – согласился МакГрегори. – Никогда таких не видел.

Флаер косо нырнул к грунту и, проелозив брюхом по буйной муравке, замер у диспетчерской. Все трое дружно повыскакивали наружу и помчались ко входу, даже не потрудившись захлопнуть колпак.

В дежурке Сориал сразу же принялся затворять окна, МакГрегори уселся за головной пульт, а Тамура устроился у терминала связи.

Тщетно. Как и Верке, ему не удалось ни с кем связаться. В том числе и с недоверчивым физиком с универовской станции. Молчали рыбаки, молчали животноводы, молчали диспетчерские остальных космодромов, молчал узел связи головной фирмы. Верку – и ту Тимуре не удалось вызвать. Впрочем, она могла убежать из коттеджа к кому-нибудь из девчонок-коллег.

МакГрегори бегло проглядел журнал входящих тиков – ни единого тика зарегистрировано не было. Кем бы не оказался приближающийся корабль, заявлять о себе и идентифицироваться он не соизволил. Да и вообще аппаратура вела себя странно, такое впечатление, что диспетчерская питалась от полудохлых батарей. А потом вообще все погасло.

– Вот, блин! – выругался Тамура в сердцах. – У меня терминал отрубился!

– У меня тоже, – хладнокровно сообщил МакГрегори.

В этот момент над космодромом с ревом прошел первый штурмовик. Клубящийся фронт достиг космодрома и теперь стало видно, что вдали, в разрывах туч, кое-где проглядывает брюхо круглого, как блин, гигантского космического корабля. Скорее всего, увы, военного.

– Да что же творится-то, братцы? – жалобно вопросил Сориал, неотрывно глядя в окно.

Ему никто не ответил. Космодрома как раз достигла фронтальная воздушная волна. Плотная и тугая стена воздуха – ее гнал перед собой огромный корабль. Заволновалась трава, взъерошилась стена джунглей, заколыхались верхушки кедрокленов, рониксов и пальмодендронов. Ветер ударил в здание диспетчерской. Хорошо, что Сориал успел закрыть все окна, – иначе их вполне могло расколотить о стены или вовсе выдрать из петель. Прозрачный оконный пластик похрустывал и прогибался. Колпак флаера захлопнуло шальным потоком, а сам флаер столкнуло с лысой площадки перед входом в диспетчерскую, опрокинуло набок и несколько раз перевернуло через крышу.

Потом первый поток схлынул; настало короткое затишье. По шевелящейся траве было видно, как к диспетчерской подбирается вторая волна. Корабль тем временем накрыл уже и турбазу, и ближайшие окрестности. Сквозь завихрения потревоженного воздуха стал заметен чудовищный инверсионный след за его кормой.

Не успели Тамура, Сориал и МакГрегори оправиться от первой растерянности, как корабль выронил из-под днища несколько катеров. Чуть позже выяснилось – десантных. Они зависали над космодромным полем, упирали в землю белесые столбы гравитационных лифтов, в толще которых тотчас начиналось вертикальное мелькание и мельтешение. А потом лифты деактивировались и катера взлетали, а на космодромном поле оставались группы инопланетян-пехотинцев. Катер покрупнее сбросил четыре шагающих танка и тоже ушел в то место, где еще совсем недавно располагался зенит, а теперь нагло чернели пятна отверзнутых грузовых трюмов планетарного крейсера.

– Десант, коллеги, – сказал побледневший МакГрегори. – Инопланетяне. Вторжение.

– Вторжение? – недоуменно переспросил Тамура. – На Табаску? Да что здесь достойно захвата? Диспетчерша Верка или кошкун с выводком у беседок?

– А ты можешь подобрать иное название всему, что происходит? – жестко отбился МакГрегори. – Нет, дорогуша, давай уж называть вещи своими именами. Именно вторжение. А значит, на Табаске имеется нечто такое, ради чего инопланетяне решились атаковать не что-нибудь, а планету доминанты Земли. И если мы об этом ни ухом, ни рылом, то это лишь подтверждает важность этого… чего-то пока неназванного.

Тамура зло хрустнул костяшками пальцев и смолчал. Вероятно, ему нечего было возразить.

– Это кто? Никак не рассмотрю, – жалобно спросил Сориал спустя минуту. Тамура, до боли сжав челюсти и почти не моргая, глядел в окно.

– По-моему, шат-тсуры, – ответил дальнозоркий МакГрегори. – Скелетики. Из высших рас второй волны. Значит, серьезное вторжение, а не кавалерийский наскок каких-нибудь новоразумных. А у нас даже оружия нет.

МакГрегори сокрушенно вздохнул.

– Оружие есть в запасниках, – вспомнил Тамура. – Плазменные охотничьи ружья. Только завхоз вместе с группой на маршрут ушел, а кодов, по-моему, девицы из обслуги не знают.

– Да вы что, с ума посходили?! – воскликнул Сориал. – Какие ружья?! Нас всего трое! Против крейсера! Это ж самоубийство!

– А ты что? – мрачно осведомился Тамура. – Предлагаешь дохнуть покорно? Может, давай выйдем, подставим шеи. Чтоб скелетикам сподручнее резать было…

– Не кипятись, Тамура, – осадил его рассудительный Дэвис МакГрегори. – В чем-то он прав. Втроем мы много не навоюем. Да и до оружия еще добраться нужно.

– И что ты предлагаешь взамен?

– Спрятаться. Пока.

– Куда?

– В лабораторию. Если они не додумаются просканировать все датчиками биомассы, может повезти.

– Так пошли! – моментально вскочил Сориал. – Чего ждать?

Два шагающих танка перли через поле прямо к одинокой башенке диспетчерской. Остальные два, смешно приседая, спешили к зданию космопорта и грузовым терминалам. Десантники разделились: некоторые забрались на броню танков и с относительным комфортом ехали, некоторые рысцой трусили следом за танками.