Текст книги "Россия и европейский империализм"

Британская дипломатия сыграла свою партию во вовлечению Европы в войну с изумительным искусством и омерзительным цинизмом. Она настолько смогла заморочить и друзей, и врагов, что немецкий Генштаб создавал свой план блицкрига, т. н. «План Шлиффена» без всякой оглядки на возможное участие Великобритании в войне на стороне Франции и России. А в те роковые дни лета 1914 г. статс-секретарь по иностранным делам Эдуард Грей проявил чудеса двурушничества и обмана. Именно переговоры Грея с послом Германии К. фон Лихновским и послом России А. К. Бенкендорфом способствовали тому, что локальный австро-сербский конфликт 1914 г. приобрел сначала европейский, а затем и мировой масштаб. Вместо того, чтобы положить решительный предел австрийским притязаниям и остановить австрийскую агрессию против Сербии, Грей разыгрывал сцены беспомощности и отчаяния, предлагая международный арбитраж хотя бы… для продления срока ультиматума Австрии. Когда австрийцы уже напали на Сербию и решался вопрос о вступлении в войну Россию, то сэр Эдуард Грей в приватных беседах с фон Лихновским уверял его, что Британия останется нейтральной, если Германия нападет на Россию. Он шел и далее и несколько неопределенно заявил о британском нейтралитете, даже если немцы нападут на Францию, лишь бы уважался нейтралитет Бельгии. А с другой стороны он столь же неясно обнадеживал Бенкендорфа насчет английской помощи России. Оставалась Англия нейтральной и 3 августа, когда была объявлена война Франции. И лишь 4 августа, когда что-либо было поздно изменить и германские войска обрушились на Бельгию, Британия объявила Германскому рейху войны. Ловушка захлопнулась. Как справедливо заметил в 1968 г. историк Бестужев, «ключ от войны лежал в Лондоне и Берлине».

И вот теперь время вернуться к сараевскому покушению. Лето 1914 года было богато на покушения на противников войны. Так, 31 июля, за день до вступления в войну России и за 4 дня до объявления войны Франции был убит известный французский пацифист и общественный деятель Жан Жорес. Но куда более таинственным и интересным было другое покушение – почти в один день с сараевским (по сути дела – в один, учитывая разницу во временных поясах. 29 июня 1914 года в далеком сибирском селе Покровском, на родине Григория Ефимовича Распутина на него было совершено покушение, его несколько раз пырнула ножом горячая почитательница иеромонаха Илиодора Хиония Гусева. Сам иеромонах Илиодор (Труфанов) был личностью примечательной: расстрига, социалист, клеветник на царскую семью, нашедший политические убежище в США, где он безнаказанно штамповал свою пачкотню. Сами обстоятельства покушения были далеко не случайны. Случаен разве тот факт, что на месте преступления оказывается столичный корреспондент Дувидзон, в точности воспроизводящий в своих публикациях клеветнические показания обвиняемой, с которой, кстати был лишен возможности общаться?[213]213
  Платонов О. А. Жизнь за Царя. СПб. 1995. С. 113.


[Закрыть]

Почему мишенью в преддверии Великой Войны выбрали Распутина. Дело в том, что для него был характерен крестьянский «пацифизм», трезвое понимание того, что война несет смерть и разрушения, неизмеримые страдания народу. По свидетельству графа Витте, в 1912 году во время Балканской войны, когда между Россией и Австро-Венгрией возникло серьезное напряжение и Государь вот-вот был готов объявить мобилизацию, Распутин при личном свидании на коленях умолил его этого не делать и тем способствовал тому, что России было даровано еще два мирных года.

Весьма показательна та телеграмма, которую он прислал царю в июле 1914 года, перед началом Первой Мировой войны: «Милой друг есче раз скажу, грозна туча нат Рассеей беда горя много темно и просвета нету. Словес то море и меры нет, а крови? Что скажу. Слов нету, неописуемый ужас. Знаю, все от Тебя войны хотят и верные не зная, что ради гибели. Тяжко Божье наказание, когда ум отымет, тут начало конца. Ты Царь отец народа не попусти безумным торжествовать и погубить себя и народ. Вот Германию победят, а Рассея? Подумать так воистину не было горше страдалицы, вся тонет в крови, погибель, бес конца печаль. Григорий”.

Если оставить в стороне орфографические ошибки и народно-поэтический стиль, то это текст, который сделал бы честь самому глубокому аналитику. Это и состояние общества, одержимого ура-патриотизмом и шапкозакидательством (вспомним знаменитое кадетско-милюковское «Даешь Дарданеллы»!) – «море слов», за которое придется расплачиваться морями крови, умопомрачение элиты, идущей к концу. Это и предвидение того, что Германию победят, но без России, которая будет тонуть в крови, судя по всему – в собственной. Это и провидение революции – «начало конца». Той самой революции, первый выстрел которой, по хвастливым словам Пуришкевича, был сделан в Распутина. Добавим – офицером английской разведки Рейснером. Той самой февральской революции, которая планировалась, разрабатывалась и осуществлялась при живейшем участии английского посольства и посла Его британского Величества Джорджа Бьюкенена.

И понятно почему. Потому, что Россия стояла на пороге победы. Союзники тоже. К концу 1916 года вопрос о вступлении Америки в войну был решен. И Россия была не нужна. Нежелательный конкурент, с которым надо делиться добычей. В т. ч. Проливами. А этого Британская империя – владычица морей – допустить не могла. Значит, надо вывести Россию из войны. Желательно не сразу, постепенно, чтобы она отработала свою функцию полностью. Но не была допущена к победному пиру.

Все сбылось. Вышло. Удался кафкианский парадокс – разгромить и Германию, и Россию. На Версальской конференции были флаги всех стран-победительниц. Даже уругвайский. Российского не было.

Как прозорливо писал Пушкин:

 
«Врагов имеет в мире всяк,
Но от друзей спаси нас, Боже».
 

Статс-секретарь Великобритании по иностранным делам Э. Грей считал, что «миру, вероятно, никогда не будет сказано все о подлинной стороне убийства эрцгерцога Франца-Фердинанда. Судя по всему, мы никогда не будем иметь ни одного человека, который знал бы все, что надо было бы знать». По-видимому, он знал, что говорил…

И, однако, Великобритания была не единственным виновником войны. На Германии лежит не меньшая ответственность. Но об этом – в наших следующих статьях.

О причинах первой Мировой войны. Немецкий национализм

Во избежании кривотолков и обвинений в злопыхательстве сразу скажу: в глубинах своей славянской души я люблю немецкую культуру и Германию. Но Германию, разделенную по числу дней в году – на 365 княжеств, курфюршеств, герцогств, графств и так далее, в каждом из которых каждый занимается своим делом: скажем Гете пишет стихи, какой-нибудь Шлоссер составляет всемирную историю, Шуберт сочиняет музыку. А как только немцы собираются в одно государство, немедленно им в голову бьет баварское пиво и их охватывает буйный дух, желание провернуть Drang nach Osten и (или) Drang nach West. Создается работающая как часы военная промышленность, вооруженная до зубов армия, огромный флот, Германия начинает воевать вначале с соседями, а затем и со всем миром. С печальными последствиями для него, а главное – для себя.

Объединитель Германии Бисмарк в начале 60 годов ΧΙΧ в. высказался четко и чеканно: «Границы Пруссии в соответствии с Венскими соглашениями не благоприятствуют нормальной жизни государства; не речами и высочайшими постановлениями решаются важные вопросы современности – это была крупная ошибка 1848 и 1849 годов, – а железом и кровью». И эти слова претворились в дела – в кровавую Франко-Прусскую войну, стоившей Франции и Германии более 400000 убитых и раненых. На нее откликнулся своим пророческим стихотворением Федор Иванович Тютчев:

 
Из переполненной Господним гневом чаши
Кровь льется через край, и Запад тонет в ней —
Кровь хлынет и на вас, друзья и братья наши —
Славянский мир, сомкнись тесней…
«Единство, – возвестил оракул наших дней, —
Быть может спаяно железом лишь и кровью…»
Но мы попробуем спаять его любовью —
А там увидим, что прочней…
 

По своему сознанию Бисмарк был настоящим социо-дарвинистом и не признавал в политике иных законов, кроме борьбы за существование. Вот что он пишет своей сестре Мальвине в 1861 году: ««Бейте же поляков, чтобы они потеряли веру в жизнь; я полностью сочувствую их положению, но нам, если мы хотим существовать, не остается ничего другого, кроме как истреблять их; волк не виноват в том, что Бог создал его таким, каков он есть, но его за это и убивают, если смогут». Адольфу Алоизовичу Шикельгруберу (извините, Адольфу Гитлеру) тут уже нечего сказать, после таких слов надо строить Майданек и Освенцим.

Биология, и еще раз биология. «Нынче только естественные науки», как говорили герои «Бесов». Но если Верховенские в те годы разрабатывали планы, как поработить своей человеконенавистнической идеологии Россию, то Бисмарки и ему подобные – весь мир.

Именно на биологии, на голосе «крови и плоти» была основана мифология пангерманистов, которые еще в первой половине XIX в. создали политическая «теория» о «государственных» и «негосударственных» нациях, о нациях «творческих» и нациях, предназначенных служить навозом для «творческих» и «созидательных» наций. К первой категории были отнесены немцы, ко второй – славяне и романские народы.

А на каком основании, спрашивается? На достаточно простом. Романские народы (французы, итальянцы и испанцы) уже одряхлели и уже неспособны к государственной жизни и государственному строительству, а славянские народы еще слишком юны, слишком варвары, вот поэтому немцам и подобает взять их в опеку. Так, В 50-х годах XIX в. баварский генерал Гайльбраннер защищал необходимость и «законность» немецкого владычества над Италией на том основании, что «Италия совершенно не в состоянии оставаться независимой», а поэтому немцы должны господствовать в Италии. Австрия, писал Гайльбраннер, выполняет немецкую культурную миссию, давая себе труд управлять Ломбардией и Венецией «от имени и в интересах всей Германии». Через 10 лет в битве при Сольферино и в других сражениях, разгромив австрийцев и создав Итальянское королевство, итальянцы показали, насколько они одряхлели и неспособны к государственному строительству.

Как точно отметил Иван Солоневич, «Германия живет мифами – то есть ложью.»

Лидером объединения стала не Австрия, а Германия. Действовала она и кнутом, и пряником, проповедуя братское объединении всей Германии «от Этча до Мемеля» и в то же время готовясь присоединить к Германской империи Голландию, Фландрию, Швейцарию и якобы «немецкие» прибалтийские губернии России.

С начала 90-х годов ΧΙΧ века и вплоть до Первой мировой войны ученые-пангерманисты разработали обширную программу германских территориальных захватов во всём мире. По этой широкой программе грабежа германский империализм должен был в ближайшей войне:

1. Завоевать и подчинить себе континентальную Европу, оттеснить Россию и переселить всех восточных, западных и южных славян за Урал; оттеснить Францию и переселить народы романо-французской ветви по ту сторону Вогезов и за реку Сомму и сделать «границы Европы границами Германии».

2. Установить германский протекторат над всей Передней Азией, Южным Китаем (южное течение Янцзы и бассейн Хуанхе), Индокитаем и Сиамом.

3. Создать Германскую африканскую империю из германских, французских, португальских и бельгийских колоний.

4. Образовать Германскую тихоокеанскую островную империю с центром в Голландской Индии.

5. Учредить Германский южноамериканский протекторат «из территорий, имеющих немецкую культуру» (Аргентина, Чили, Уругвай и Парагвай, Южная Боливия и Южная Бразилия).

Если Великобритания и США будут мешать Германии осуществить вышеуказанную программу мирового владычества, то и они поплатятся своими владениями. Лишь полный и доброжелательный нейтралитет может их спасти от участи России, Франции и других завоёванных Германией стран и народов.

Таким образом, «новый порядок», насаждавшийся гитлеровской Германией в оккупированных ею в 1939–1945 гг. странах, не фашистами выдуман. Он был придуман задолго до Гитлера. Равно как и расистская доктрина. Такие ученые, как Шиман, Пауль Рорбах и т. д. всерьез доказывали в начале ХХ в., что немцы являются первым народом в мире, которому человечество обязано всеми достижениями науки, техники, искусства, культуры и цивилизации и что не будь полноценного германского народа, являющегося единственным создателем, носителем и распространителем культуры и государственного начала, все прочие народы прозябали бы и доныне на ступенях варварства.

Естественно, немецкие ученые мужи были убежденными норманистами и не только относительно Руси, но и других европейских стран. Они с пеной у рта доказывали, что германская знать заложила в большинстве современных государств основы государственного строя, создала армии, государственную машину и руководила ими, но за все эти блага осчастливленные народы отплатили немцам чёрной и свинской неблагодарностью…

Облагодетельствованные и заевшиеся народы взбунтовались, начались революции, германская знать была лишена своих богатств и влияния на государственный аппарат, армию и на политику этих государств., – подобно тому как это было, например, в Англии в 1643 г., во Франции в 1789 году, в России в 1905 г. А отсюда и все беды мира, которые может исцелить только Германия.

Еще Ф. М. Достоевский установил, что преступление (особенно крупное) может быть оправдано, если разделить мир на людей обыкновенных (стадо) и необыкновенных, которым все дозволено, поскольку-де это гении, украшающие человечество, Наполеоны, так сказать. Германские расоведы пошли дальше и поделили все народы на полноценные» и «неполноценные». Разумеется, «полноценные» строят культуру и создают культурные и духовные ценности, а «неполноценные» их в лучшем случае потребляют, а в худшем их истребляют. При этом, по мнению «просвещенных» расоведов «неполноценные» народы имеют наглость размножаться быстрее полноценных, подобно тому как бактерии размножаются быстрее человека. А это несет страшную беду человечеству, культуре и цивилизации, поскольку полноценным народам, пардон, только немцам, единственным и неповторимым в этом плане, грозит опасность быть задавленными «неполноценными» народами, в результате чего может погибнуть вся тысячелетняя культура человечества.

Следовательно, германский народ в интересах всей мировой цивилизации имеет право покорить «неполноценные» народы, в первую очередь славян, завоевать мировое господство и установить «новый порядок» на земле, который должен навсегда предотвратить равноправие «неполноценных» народов с немецким народом.

Но главной-то проблемы это не снимало: несмотря на отсутствие равноправия «неполноценные» все равно бы продолжали размножаться в геометрической прогрессии, как микробы, и в один прекрасный день все равно потребовали своего места под солнцем. Значит, просвещенные расоведы кое-чего не договаривали: господство «полноценных» подразумевало также и сокращение численности «неполноценных» народов и препятствование их размножению. И вот откуда растут роги гитлеровской политики на оккупированных территориях с массовыми расстрелами, газовыми камерами, искусственным голодом (в первую очередь для военнопленных), принудительными абортами, эвтаназией, стерилизацией и прочими прелестями Нового Порядка.

Но я уже слышу возмущенный вопль: домыслы, отец диакон, как Вы смеете клеветать на христианскую Германию и ее великих ученых. Пожалуйста, вот Записка Президиума Пангерманского союза о военных целях от 28 августа 1914 года. А цели были прописаны следующие.

1. Приобретение за счёт России обширных территорий для поселения немецких крестьян, а именно: Польши, Литвы, Белоруссии, прибалтийских губерний и Украины.

2. Аннексия Бельгии.

3. Аннексия французских железорудных бассейнов Лонгви и Бриэ и перенесение германской границы с Францией западнее Бельфора, Туля, Вердена и реки Соммы.

4. Уничтожение морского владычества Англии, «так как оно является наиболее варварским», приобретение новых колоний.

5. Все захваченные Германией территории должны быть «очищены от людей» (Land frei von Menschen), так как Германии нужны территории без людей.

Гитлеру здесь нечего было бы добавить. Отметим только, что как и в случае с гитлеровской колонизационной политикой – ничего не сказано о том, куда и как переселять жителей очищаемых земель. Значит – на тот свет?

Что бы ждало Россию в случае полной и окончательной победы Германии? Об этом красноречиво писал прибалтийский немец Пауль Рорбах: ««Россия должна быть расчленена, раздавлена и уничтожена, а русский народ должна постигнуть такая же участь. Это должно совершиться, и гробовщик России и русского народа – Германия – ждёт лишь подходящего случая для выполнения приговора истории».

Но Вы, просвещенный читатель, воскликните: «За что? Почему?». По многим причинам, ответит Вам Рорбах. Во-первых, обширные территории и богатства России нужны Германии. Иными словами, «ты виноват уж в том, что хочется мне кушать». Во-вторых, Россия после аграрной реформы 1861 г. сделала очень большие успехи во всех областях общественной и интеллектуальной жизни. Соответственно, когда Столыпин говорил: «Дайте нам 20 лет спокойной жизни и вы не узнаете Россию», то его внимательно слушали не только революционеры в Петербурге, но и немецкие генералы и ученые в Берлине и делали свои выводы. Рорбах отмечал, что «неполноценный» русский народ уж слишком быстро размножается, а это, как мы уже поняли, слишком опасно. Как писал немецкий «ученый», если Россия не будет сломлена теперь (в 1914), то она в скором времени настолько усилится, что сумеет покорить Центральную Европу. Надо поэтому действовать без промедления и нанести первый сокрушительный удар.

Ну чем не геббельсовская теория превентивной войны в ответ на русскую угрозу?

А после первого мощного удара будет очень легко справиться с Россией и её народом. «Русские – истерический народ, – писал далее этот «знаток» России. – Как только начинается крах, тогда они теряют всякую способность сопротивления. Упорной борьбы до крайности в России ожидать не следует».

Естественно, Рорбах с товарищи радеет о всем мире, о всей западной культуре, ибо покой и безопасность Германии и Запада будут обеспечены лишь при резком уменьшении России и отделении от нее западных областей. Однако, под всеевропейским культурным альтруизмом ученого мужа скрывались вполне конкретные аппетиты: «Надо себе только представить, – продолжал Рорбах, – что это означает: присоединение к нынешнему объёму Германской империи территории такого же объёма, как половина Северной Германии… Балтийские провинции и Литва в состоянии при проведении колонизации… пропитать по меньшей мере 15 миллионов человек!.. Таковы широкие перспективы, которые откроются в случае немецкого приобретения этих областей». Учитывая то, что Прибалтика и Литва – не Кубань и хлебородностью особо не славились, опять возникает вопрос о том, куда девать местное население. Естественно, ответа на него не было. Но естественно, эти ресурсы не для мирной сладкой жизни, а для будущих войн: «Захват западных областей России, даст Германии обеспеченные стратегические границы, земли для колонизации, «великолепные области, поставляющие рекрутов для укрепления нашей вооружённой мощи». И еще один штрих: ««Ко всему этому надо прибавить великолепные государственные леса с их колоссальными пространствами и всё побережье. И опять, как во времена Ганзы и Тевтонского ордена, вся русская торговля до Урала и по ту сторону Урала будет отдана немецкому мореходству и избавит навсегда Германию от русского флота в её тылу».

То есть вожделения простирались и до Урала, и даже за Урал. Как у Гитлера.

Знакомясь с этими без преувеличения людоедскими текстами, понимаешь справедливость слов Ивана Солоневича о кайзеровской и фашистской Германии и их внутренней связи: «Все представления Германии – о внешнем мире и в особенности о России – есть ложные или, что еще хуже, лживые представления. Представления о Западе – лучше, но ненамного. Представления о себе самой носят характер мании величия. Цели войны, ее стратегия и идеология, ее политика и даже фразеология – решительно те же, что были в 1914 году. Может быть, никогда еще в истории человечества не было такого потрясающего сходства двух войн – со всеми стратегическими и философскими предпосылками».

Солоневич отчетливо понимал связь и теории, и практики немецкого милитаризма и фашизма, в особенности в том, что касалось пропаганды: «В своей книге о социализме я привожу те образцы германской пропаганды, которые в Первую мировую войну исходили от профессора Шимана – предшественника доктора Геббельса по должности главного чревовещателя германской идеологии. Вы увидите сами: решительно то же самое. Временами доктор Геббельс повторяет своего предшественника не только по смыслу пропаганды, но и по ее отдельным выражениям. И если Альфред Розенберг почти буквально повторял Максима Горького, то доктор Геббельс почти так же буквально повторяет профессор Шимана. И Адольф Гитлер почти так же буквально повторил все подвиги и все ошибки Вильгельма Гогенцоллерна. Это еще одна из иллюстраций в тщете «личности в истории».

Нравственный итог этим вожделениям и этой практике в своей книге «Сквозь окно тюрьмы» подводит святитель Николай Велимирович, знакомый и с кайзеровской Германией, и с фашистской не понаслышке: ««А всем нам известна их философская теория насчет пространства и освоения его: чтобы продвинуться и захватить… сады, виноградники, огороды, поля, луга, леса, реки, горы и так далее. Но вы, сербы, вместе с Богом воскликните в ужасе: «Как же это вы сделаете, если там живут тысячи и тысячи людей, братьев ваших, которые признают Того же Единого Творца и Отца – своего и вашего? Как?!

Легко сделаем – отвечают они. Совсем легко. Людей мы огнем повыжигаем, а их леса, поля и виноградники себе заберем.

Людей покосим, а их капусту себе оставим, чтобы росла для нас. Людей повылавливаем, поснимаем с них одежду, а их голыми потопим в воде. Людей уничтожим, как гусениц, а их добро и золото заберем себе. Людей потравим ядовитыми газами, а их зерно, вино и елей оставим себе. Людей изгоним в пустыню, пусть вымирают там от голода, а сами сядем за их столы, будем есть пить и веселиться».

И вот один из ответов, почему началась Первая Мировая Вой на и почему погибло 22 миллиона человек.