Текст книги "Россия и европейский империализм"

Сараевский выстрел

Итак, столетие со дня начала Первой Мировой войны ставит перед нами целый ряд вопросов. Почему она вообще началась?

Самый простой ответ, лежащий на поверхности: потому, что 28 июня 1914 г. сер бский террорист Гаврила Принцип, член организации «Млада Босна» застрелил в Сараево наследника австрийского престола эрцгерцога Франца-Фердинанда во время его визита в столицу австрийской провинции, вошедшую в состав Австро-Венгрии в 1908 году. Сербские революционеры стремились освободить Боснию от австрийской власти и присоединить ее к Сербии и с этой целью совершили акт индивидуального террора в отношении австрийского престолонаследника. Австро-Венгрия не потерпела такого беззакония, выставила ряд требований к Сербии, виновной, по ее мнению в организации этого покушения, а когда та не выполнила их, решила их наказать. Но за Сербию вступилась Россия, а за Австро-Венгрию – Германия. В свою очередь за Россию вступилась Франция и т. д. Заработала система союзов и грянула война, которую никто не ждал и не желал. Словом, если бы не Сараевский выстрел, на земле царили бы мир и благоволение.

Подобное объяснение годится разве что для детского сада. Дело в том, что начиная с 1908 года Европа и мир проходят через ряд политических кризисов и военных тревог: 1908–1909 г. – Боснийский кризис, 1911 г. – Агадирский кризис и итало-турецкая война. 1912–1913 г. – Балканские войны и размежевание Сербии с Албанией. Сараевское покушение было лишь одним из таких кризисов. Если бы его не было, стряслось бы что-нибудь другое.

Рассмотрим официальную австрийскую версию о причастности сербского правительства к покушению на Франца-Фердинанда, оглашенную на Сараевском процессе. Она гласит, что руководил покушением полковник Генерального штаба Дмитрий Димитриевич (по кличке Апис). Косвенно эта версия подтверждена Солунским процессом 1917 года, когда Димитриевич признался в своей причастности к Сараевскому покушению. Однако, в 1953 году югославский суд реабилитировал участников Солунского процесса, признав, что они были осуждены не за те преступления, которые будто бы совершили. Сербский премьер-министр Никола Пашич ни в 1914 году, ни позднее не признавал своей осведомленности относительно покушения в Сараево. А ведь после 1918 года – победы союзников и гибели Австрийской империи – ему нечего было опасаться.

Справедливости ради отметим, что Димитриевич был замешан в одном явном цареубийстве – зверском убийстве короля Александра и его супруги Драги в 1903 году, и в 1917 году он, похоже, действительно замышлял переворот против короля Петра Карагеоргиевича и его сына Александра. Но это слишком косвенное доказательство его возможной виновности в организации Сараевского покушения.

Конечно, несовершеннолетние и неопытные участники организации «Млада Босна» сами по себе не могли организоваться для такого сложного дела и обзавестись оружием: им явно помогали профессионалы. Весь вопрос: кем эти профессионалы были и кому служили? Допустим, на минуту, что сербские власти были причастны к покушению из целей вызвать сербское восстание в Боснии, или военное столкновение с Австро-Венгрией. Как бы это выглядело в контексте лета 1914 года? Как самоубийство?

Премьер-министр Никола Пашич и его правительство не могло не понимать, что в случае, если причастность сербских властей к покушению будет установлена, в лучшем случае это будет чудовищный международный скандал с отрицательными последствиями для Сербии. За сербами и так тянулся недобрый шлейф цареубийц после убийства сербского короля Александра Обреновича и его супруги в 1903 году, на которое болезненно прореагировали все августейшие фамилии Европы. В случае убийства представителя иностранного царствующего дома, реакция всей Европы (в том числе и России) могла быть только резко отрицательной. А со стороны Австрии это была бы законная причина для военного шантажа, к которому она прибегала в отношении Сербии и при куда менее удобных поводах, например во время Боснийского кризиса в 1908–1909, или при албано-сербском размежевании 1913 г. и нападении албанцев на Сербию в том же 1913 году. Всякий раз Сербии приходилось отступать перед военно-дипломатическим давлением Австрии. И не факт, что Россия вступилась бы за нее, если бы действительно существовали веские доказательства причастности сербских властей к покушению. Св. император Николай ΙΙ относился к политическому террору резко отрицательно. Так, когда он узнал, что члены Внутренней Македонской Революционной Организации собрались отравить водопроводы ведущих европейских столиц, чтобы тем самым способствовать освобождению Македонии, то начертал на докладе: «Людей с такими взглядами надлежит уничтожать, как бешеных собак». Так что Сербия рисковала остаться с Австрией один на один. А готова была она к этому? Мобилизационный потенциал четырехмиллионной Сербии составлял максимум 400000 человек (а максимальный состав сербской армии – 250000) Мобилизационные возможности Австро-Венгерской монархии – 2, 5 миллиона солдат и офицеров (всего в войну было призвано 2 300 000 человек). Австрийская армия насчитывала 3100 легких и 168 тяжелых орудий, 65 самолетов, к тому же в Чехии располагались лучшие в Европе оружейные заводы. Что Сербия в одиночку могла противопоставить подобной мощи? Если мы учтем значительные потери в двух Балканских войнах, враждебность Албании и Болгарии, огромный государственный долг, то ситуация становится еще более безнадежной. Так что Австрия вполне могла выдвинуть ультиматум с невыполнимыми условиями, а в случае его хотя бы частичного отклонения – объявить Сербии войну, раздавить и оккупировать ее. Что в общем и произошло впоследствии. Соответственно, идти на такую провокацию мог или авантюрист, или предатель, человек, служивший не сербским интересам.

Есть и еще один весомый аргумент: Сербии и сербскому правительству до 1914 года не предъявлялись обвинения в сотрудничестве с террористическими организациями. Сербские власти не стремились решать свои политические проблемы путем поддержки индивидуального террора.

Есть версия, поддерживаемая западными исследователями, что якобы сербов на организацию покушения подтолкнула российская разведка. Она несостоятельна хотя бы потому, что все русские офицеры высокого ранга, ответственные за разведку на Балканах, к моменту Сараевского покушения были в отпуске или занимались делами, далекими от разведки. Кроме того, в этом случае в России не могли не понимать, что покушение в конечном счете означает войну России с Австрией и, возможно с Германией. А к ней Российская империя не была готова. Перевооружение армии и флота должно было завершиться к 1917 году. И в случае, если бы Россия была инициатором войны, то предмобилизационное состояние армии и страны было бы объявлено гораздо раньше, чем это произошло в действительности. Наконец, если бы за Сараевским покушением действительно стоял Российская разведка и Русский Генштаб, то они бы позаботились о координации действий русской и сербской армии в будущей войне. Ничего этого не было сделано, русско-сербское сотрудничество в процессе войны явилось чистой импровизацией и, к сожалению, не очень удачной.

Если мы внимательно проанализируем события «Сараевского аттентата» (так по-сербски называется покушение), то увидим, что многое в его событиях нечисто. Почему-то парад австрийских войск в Сараево, которые должен был принимать эрцгерцог Фердинанд, будто нарочно, был назначен на 28 июня, день святого Вита, годовщину Косовской битвы, более того в день круглой годовщины – 525 летие судьбоного события, связанного с утратой сербами своей государственности. Создается впечатление, что австрийские власти делали это не случайно и обстановка накалялась целенаправленно. Более того, при накале обстановки не принималось никаких серьезных мер для охраны Франца-Фердинанда, при том, что о существовании террористических организаций австрийские сыскные органы знали и в течение предыдущих пяти лет успешно предотвращали террористические акты организации «Млада Босна»: ни один из них не завершился успехом. К переправе террористов и оружия в Боснию были причастны австро-венгерские чиновники (это вскрылось позднее на Сараевском процессе) и нет полной уверенности в том, что все виновники предстали пред судом). Следующая деталь: в нужный момент вокруг машины не оказалось агентов полиции, способных прикрыть эрцгерцога и его супругу от пуль террористов.

Более того, в роковой день покушения, будто нарочно, Франца-Фердинанда везли по городу самым долгим маршрутом. И возникает вопрос: а не превращали ли его тем самым в мишень? И он действительно стал мишенью: первоначально в его машину террористом… была брошена бомба, которая, однако, поразила не эрцгерцога, а машину сопровождения.

Характерно, как повел себя губернатор Боснии, ненавистник сербов Оскар Потиорек после первого неудачного покушения, когда местные представители власти и свита эрцгерцога обсуждали, что делать дальше. Барон Морси из свиты Франц-Фердинанда предложил покинуть Сараево. В ответ Потиорек сказал: «Вы думаете, что Сараево кишит убийцами?». Между тем, после случившегося, его прямая обязанность была обеспечить скорейший и безопасный отъезд Франца Фердинанда из Сараева.

Франц Фердинанд и его супруга София отказались от дальнейшей программы и решили навестить раненых в госпитале. На пути в госпиталь их и поразили пули Гаврилы Принципа. Примечательно, что на суде, когда его спросили, зачем он стрелял в эрцгерцогиню Софию, он ответил, что хотел застрелить не ее, а губернатора Потиорека. Странно, столь меткий террорист, смертельно ранивший Франц-Фердинанда перепутал… мужчину с женщиной. И напрашивается вопрос: а не отводил ли Потиорек через своих агентов от себя руку террористов и не направлял ли ее в сторону Франца Фердинанда? Ведь первоначальной целью убийства должен был быть он, но за пару недель до 28 июня сербскими террористами организации «Черная рука», с которой была связана «Млада Босна», жертвой был избран Франц-Фердинанд. И возникает вопрос: а почему именно он? И другой, связанный с ним: а кем был Франц-Фердинанд?

Вопреки утверждениям марксистской историориографии, он отнюдь не был ненавистником славян или сербов, напротив, он был сторонником федерализациии Австро-Венгерской империи и триализма – соединения славянских земель Австрийской Короны в единое королевство. Не выдерживает критики то объяснение, что его убили сербские террористы для того, чтобы не допустить триалистического проекта, угрожавшего оъединению сербских земель в рамках Сербского королевства: на повестке дня осуществление этого проекта не стояло, поскольку у него были мощные противники – канцлер Австрии, главнокомандующий австрийской армии Конрад фон Гетцендорф, губернатор Боснии О.Потиорек и, наконец, сам император Франц-Иосиф. Более того, убийство одного из представителей дома Габсбургов, симпатизировавшего сербам, могло серьезно осложнить их положение, что и произошло, поскольку сразу после гибели Франца-Фердинанда начались кровавые сербские погромы по всей территории Австро-Венгерии и особенно в Сараево.

После гибели эрцгерцога Австрия разыгрывала мировую скорбь, но в реальности австрийское чиновничество не слишком скорбело. Вот лишь показательный факт: когда весть об убийстве Франца-Фердинанда дошла до российского посольства в Сербии, там играли в вист русский посланник Гартвиг и австрийский посланник. Узнав страшную новость Гартвиг приказал прекратить игру и объявить траур, несмотря на протесты австрийского посла, которому очень хотелось выиграть. Но именно австрийский посланник доведет Гартвига до инфаркта, ложно обвиняя его в причастности России к Сараевскому покушению и поддержке сербского экстремизма. Похороны Франца-Фердинанда и его супруги были организованы по унизительно-скромному церемониалу. Хотя большинство членов других королевских семей планировали принять участие в траурных мероприятиях, они были демонстративно не приглашены. Было принято решение организовать скромные похороны с участием только близких родственников, в том числе и троих детей эрцгерцога и герцогини, которые были исключены из немногих публичных церемоний. Офицерскому корпусу было запрещено приветствовать траурный поезд. Похоронены были Франц-Фердинанд и София не в королевском склепе, а родовом замке Аттенштадт.

Учитывая трагический характер гибели Франца Фердинанда, все это свидетельствует о самой настоящей ненависти к нему со стороны ряда представителей дома Габсбургов и неприязни со стороны императора. Создается впечатление, что Франц-Фердинанд стал жертвой соперничества придворных клик и жертвой, предназначенной для решения государственных проблем Австрии, в частности уничтожения Сербии.

Показателен и сравнительно мягкий приговор членам организации «Млада Босна» и лицам, причастным к покушению. На процессе в Сараево в октябре 1914 года из 25 обвиняемых к смертной казни было приговорено всего 4 человека и лишь три приговора были приведены в исполнение. Остальные получили различные тюремные сроки, в том числе и убийца эрцгерцога Гаврила Принцип, а девять обвиняемых вообще были оправданы. О чем говорит подобный приговор? О многом. В том числе и о том, что террористы сработали на руку австрийским властям.

Смерть Франца Фердинанда была использована на 100 % для развязывания войны против Сербии. Еще не завершилось судебное следствие, тем более не прошел суд, 23 июля Сербии был выдвинут унизительный ультиматум, в котором австрийское правительство обвиняло сербские власти в причастности к убийству эрцгерцога и потребовали не только прекратить любую антиавстрийскую пропаганду, но и закрыть все причастные к ней издания, уволить со службы всех чиновников замеченных, или подозреваемых в антиавстрийских взглядах и, самое главное, допустить австрийских чиновников к следственным действиям на сербской территории. Подобные требования означали уничтожение сербского суверенитета. Такой ультиматум можно было предлагать лишь побежденной стране. Однако, Сербия по совету России, приняла почти все требования австрийцев, кроме последнего. Однако, этого было достаточно. 25 июля Австро-Венгрия разорвала с Сербией дипломатические отношения, а 28 июля начала против нее военные действия.

Итак, если, выясняя причины Сараевского покушения, мы поставим вопрос «Кому выгодно», то виновник его понятен – Австро-Венгрия.

Но это лишь первый уровень проблемы. Ясно, что за Сербию вступилась бы Россия Австрия не могла начать войну без готовности Германии помочь своему союзнику. А летом в 1914 г. в Берлине царили воинственные настроения. Канцлер Бетман-Гольвег, один из сторонников войны и захвата жизненного пространства на Востоке утверждал: «Сейчас мы готовы как никогда». Военная партия, представленная помимо него генералами Мольтке-младшим, Гинденбургом, Людендорфом предупреждала кайзера Вильгельма о том, что по прошествии двух-трех лет преимущества Германии сойдут на нет благодаря перевооружению России и Франции. Соответственно, если Сараевское покушение было провокацией австрийских спецслужб, которые «втемную» использовали фанатичных и недалеких сербских революционеров, ведомых идеалами романтического национализма то она была бы невозможна без как минимум без согласования с Берлином. А Берлин был готов к войне.

Однако, и это не последний уровень проблемы. В начале ХХ в. было государство, где никогда не заходило солнце и чье слово решало если не все, то очень многое – Британская империя. Именно ее вмешательство и предупреждения в предыдущие годы часто останавливали готовую было начаться мировую войну. Летом 1914 подобного своевременного предупреждения не последовало. Оно прозвучало 4 августа, в тот момент, когда уже ничего было нельзя ни остановить, ни исправить. Почему – мы рассмотрим в следующей статье… По-видимому существовал некий Большой план по втягиванию государств Европы в войну и в его рамках не исключено, что разведка Британской Империи – Интеллиджент Сервис могла быть также причастна к Сараевскому покушению и развязыванию Первой мировой войны. Об этом Большом плане мы расскажем в следующей статье.

Кто развязал Первую Мировую войну. Британская игра

Кто был главным геополитическим противником России в ΧΙΧ-начале ХХ в.? Ответ не столь сложен, это Британия. Именно британские дипломаты и разведчики организовали убийство Павла Ι, чтобы разрушить нарождающийся франко-русский союз, именно они втравливали Россию в войну «за Прусского короля», именно они сделали все, чтобы канализировать агрессию Наполеона на Восток. Не случайно прозорливый М. И. Кутузов так говорил об Англии, отлично понимая ее роль в славной и трагичной Войне 1812 года: «По мне если этот остров провалится в море, я даже не охну».

Именно Великобритания сделала все возможное для поражения России в Крымской войне и положила в ней 100 000 своих сыновей, лишь бы не дать восточным христианам освободиться от турецкого ига, а России получить контроль над черноморскими проливами и выйти в Средиземное море. Во время болгарской резни 1876 г., когда башибузуки хладнокровно вырезали 30000 болгар, британское правительство цинично поддерживало Османскую империю, несмотря на негодование собственной общественности, а затем во время Русско-турецкой войны 1877–1878 г. держало флот в Эгейском море, грозя войной России в случае, если она займет Константинополь. Именно Британия вместе с Австро-Венгрией продиктовали России условия позорного Берлинского трактата, который вырвал плоды русских побед на Балканах, загнал Македонских христиан в турецкое рабство еще на тридцать с лишним лет, вызвал потоки крови в Македонии, спровоцировал две Балканские войны и завязал тот узел, который вкупе с прочими причинами привел к Первой Мировой войне.

Англия ревниво наблюдала за продвижением России на юг, очень болезненно воспринимала завоевание ей Средней Азии, а когда русские войска в 1881 г. вышли к поселку Кушка на границу Афганистана, это едва не вызвало англо-русскую войну.

Русофобская истерия в Англии достигла своего пика в начале ХХ в. Показательно стихотворение Р. Киплинга «Не заключайте мира с медведем», под которым подразумевалась Россия. Русские добровольцы участвовали в англо-бурской войне, естественно на стороне буров. Великобритания отомстила по всем счетам, вскормив Японию, вооружив ее флот и армию новейшим оружием, предоставив ей денежные средства и натравив ее на Россию. Во время русско-японской войны Англия не позволила Франции исполнить свои союзнические обязательства по отношению к России, пригрозив ей войной, заблокировала Суэцкий канал для русского флота, погнав его вокруг Африки и закрыла почти все мировые банки для русских займов. Когда говорят, что японская разведка финансировала и организовывала русскую революцию, посылала оружие эсеровским боевикам, то допускают существенную неточность: у японцев таких сил и средств не было. У английской же разведки «Интеллиджент сервис» – были. В результате России пришлось уйти из Кореи, лишиться половины Сахалина и Курильских островов.

И вдруг в 1907 году Британия меняет гнев на милость. Заключается широкомасштабное соглашение с Россией о разделе сфер влияния, в результате которого признаются ее права и преимущества в Северном Китае и Северном Иране, прежних конфликтных зонах. Затем состоялась встреча св. императора Николая ΙΙ с английским королем Эдуардом VII в Ревеле (Таллине). Стали развиваться финансовые и экономические связи, а затем и военные контакты. Постепенно образуется Антанта (Εntente cordiale – сердечное согласие между Англией, Францией и Россией, правда без определенных обязательств со стороны Великобритании, все на сердечном уровне. Что это значило?

Для поверхностного наблюдателя все просто: военно-морское соперничество Великобритании и Германии вступило в решающую фазу. В Германии все чаще говорят: «Нам не хватает места под солнцем, нам нужны колонии» и кивают на Великобританию, империю, где никогда не заходило солнце. Немецкий парламент объявил о создании «флота открытого моря», бросив тем самым вызов английскому господству на морях. По сути дела эта была перчатка, брошенная в лицо Великобритании. В Германии закладываются все новые дредноуты, звучат воинственные призывы: «Боже, покарай Англию». Германия – континентальная держава, поединок с ней Великобритании – все равно, что бой кита со слоном. Как и во времена Наполеона, Британии нужна континентальная сила, которая должна сокрушить немецкого слона. И этой силой предназначено быть императорской России, которую важно оторвать от Германии любой ценой. Ведь, казалось, встреча царя Николая ΙΙ c Вильгельмом ΙΙ в Бьорке в 1906 г. сняла все проблемы между Россией и Германией и создала условия для вечного мира: Россия обязалась помогать Германии, если на нее нападет Франция и Франции, если на нее нападет Германия. Тем самым война между ними стала невозможной. Но союз России и Германии мог быть направлен только против Великобритании.

Однако, это лишь первый уровень проблемы. Все на самом деле было интересней и страшней. Во-первых, помимо колониальной партии в Германии не менее сильны были континента-листы, которые считали, что немецким бауэрам нечего в Африке гулять, где акулы и гориллы, змеи, крокодилы, а еще малярии, тропические лихорадки, муха цеце и прочие экзотические прелести жизни. Гораздо привлекательнее казалась для захватов более близкая Украина, где и климат привычнее, и земля побогаче. Воскресить средневековый Drang nach Osten – отнюдь не выдумка Гитлера, эта идея к 1914 г. прочно владела рядом немецких умов. Но об этом подробнее в следующих публикациях.

Так вот, велик был соблазн направить немецкую экспансию на Восток, на Россию. Но не просто направить. Германия, усилившаяся за счет России стала бы для Британской империи вдвое опасней. Иллюзией было бы представить, что немцы насытятся континентальными захватами и успокоятся, поглотив Прибалтику, Украину и Белоруссию, что им хватит Lebensraum (жизненного пространства). Аппетит, как известно, приходит во время еды. А вдруг немецким буршам шибанет в голову баварское пиво и они еще и британских колоний себе потребуют? А если Германия поглотит всю Россию и захочет по примеру императора Павла завоевать Индию? Пошлет, к примеру император Вильгельм отряд казаков под предводительством немецких кирасиров на Бомбей и уже не из далекой Астрахани, а с куда более близкой станции Кушка и все, конец британскому владычеству в Индии: угнетенные индусы на руках их понесут вместе с их конями. Понятно, что при этом раскладе Германия в любом случае победить не должна. А Россия?

Немного цифр. В 1913 г. Россия стояла на втором месте по темпам промышленного развития, на четвертом месте по выпуску хлопка и чугуна, на восьмом месте по выработке электроэнергии, на втором месте по добыче нефти. Английский экономист Эдвард Тьери называл Россию не индустриально-аграрной, а индустриальной страной и предсказывал, что к 1920 году при существующих темпах роста она обгонит все прочие индустриальные страны. Судите сами: могла ли «мастерская мира» Великобритания смириться с существованием такого конкурента? Разумеется нет. Боливар двоих не выдержит.

Далее. У России и Британской империи не было общих границ. Но это вовсе необязательно для морской империи, которая считает своими пределами все моря мира. «Правь, Британия, морями» – ее гимн и лозунг. И вовсе не пустой бравадой воспринимались стихи певца английского империализма Киплинга:

 
«Протянем же кабель! Взять!
От… Оркнея до звезд
Вокруг всей планеты. С петлею, чтоб мир захлестнуть,
Вокруг всей планеты. С петлею, чтоб мир затянуть».
 

И поэтому появление страны с серьезным торговым и военно-морским флотом для Британии являлось не только оскорблением, но и угрозой. Да, руками японцев британцам удалось утопить две русских тихоокеанских эскадры и потеснить русские позиции на Дальнем Востоке. Но надолго ли? Россия после поражения 1905 г. стала быстрыми темпами восстанавливать свой военно-морской флот. К тому же старое стремление контролировать Босфор и Дарданеллы во времена Николая Второго не исчезло, а напротив усилилось. Именно оно, в частности, способствовало помимо прочих причин возникновению Боснийского кризиса в 1908–1909 году. А Великобритания ни в коем случае не могла допустить перехода черноморских проливов в руки русских. Это означало бы выход России в Средиземное море и подрыв в нем британских позиций, а значит – начало конца британской талассократии (правления на морях) и следовательно конца Британской империи.

Наконец, не будем забывать, что Россия была примером и надеждой для угнетенных всего мира задолго до появления Советского Союза. И это касалось не только турецких христиан, которые жили надеждой на то, что их освободит Россия. Вспомним, что в Индии в 1908 г. во многом по вине английских колонизаторов разразился страшный голод, унесший 10 миллионов жизней. А рядом с ней, всего лишь за Памиром, достаточно благополучная императорская Россия, кормившая всю Европу и не только ее, оказывавшая продовольственную помощь тем же индусам и, главное, страна, в которой жители окраин пользовались практически теми же правами, что и жители центра, о чем жители английских колоний могли только мечтать. Да и рабочее законодательство России шло впереди английского. Ну разве не оскорбительно ли это для свободолюбивых и праволюбивых англичан? Не только оскорбительно, но и опасно. «Дурной» пример заразителен.

Мы привыкли к расхожему мнению о том, что геополитика родилась в Германии, что ее отцом явился Карл Хаусхофер, который и вдохновил Гитлера на его захваты и преступления. На самом деле Хаусхофер был лишь учеником британцев, в том числе такого мыслителя, как Мак-Киннок. Именно в трудах Мак-Киннока разработана идея «Мирового Острова» и «Средиземья» (Midland) – представления о том, что тот, кто контролирует Евразию – господствует над миром, а тот, кто контролирует срединное, или осевое пространство Евразии, тот господствует над ней. Север Евразии, или владения Российской империи и воспринимались английским геополитиком как «Средиземье». Россия воспринималась как владетельница самых кратчайших путей между Западом и Востоком – более коротких и удобных, чем те, которыми владела Британия. Это был добавочный аргумент для уничтожения Российской Империи. Собственно в его труде и говорится об опасности России для будущего Британии и о необходимости ликвидации континентальных империй, прежде всего России.

Итак, контур будущей войны обозначался. В ней надлежало столкнуть Россию и Германию и уничтожить обоих. Русский протон и германский электрон должны были аннигилироваться, чтобы своей энергией гальванизировать стареющую Британскую империю. Германию надлежало побеждать в союзе с Россией, но победить без России. Кафкианский парадокс? Возможно, но в реальной жизни осуществился именно он.

Понимал ли св. император Николай и его ближайшие советники подобную перспективу? Возможно, да. По, крайней мере, в феврале 1914 на царский стол легла Записка корифея русского монархизма Петра Дурново. В ней он предостерегал от союза с Англией и Францией в ущерб традиционному союзу с центральноевропейскими монархиями и предсказывал, что грядущая война не принесет России ничего хорошего. Дурново предвидел и анархию в России, и хаос в Европе, и кризис монархизма и традиционных ценностей, и финансовую зависимость от союзников. По его мнению, даже если Россия победит и получит всю Польшу, Галицию, Проливы, то это не послужит ей во благо, ибо увеличит долю нерусского населения в Империи. Он особо акцентировал, что русские солдаты будут сражаться за чуждые России британские интересы и ее союз с Великобританией будет неравным, по принципу «союза коня и всадника», причем всадником, разумеется, будет Англия. Против союза с Великобританией и вовлечения России в англо-германскую войну выступали такие выдающиеся военные теоретики, как Снесарев и Свечин. Они не были одиноки в своих предупреждениях относительно того, что пока Россия в такой войне будет удерживать против себя большую часть австро-немецких войск и проливать свою кровь, Британия будет прибирать к рукам немецкие колонии, что собственно и произошло.

Прислушивались ли к подобным предостережением? В целом, да. Иначе роковым летом 1914 г. св. император Николай не делал бы все для сохранения мира, не советовал бы сербам идти на крайние уступки, не колебался бы в вопросе о мобилизации, не пытался бы до последнего договориться с «кузеном Вилли». Но было три серьезных обстоятельства, которые препятствовали идти курсом Дурново и Свечина.

Первое – огромный внешний долг России. К 1913 году он составил почти девять миллиардов рублей. И только по процентам Россия ежегодно платила 183 миллиона. Это была плата за блестящие успехи в модернизации, которую царское правительство просто не могло позволить себе провести по-сталински, быстро, только за счет внутренних ресурсов, но ценой больших жертв, ограбления имущих слоев и жестокой эксплуатации сословий неимущих. Большая часть этих заимствований была сделана во французских и английских банках. Соответственно, Франция и Британия рассчитывали, что за свои долги Россия будет расплачиваться кровью своих солдат.

Второе – огромные аппетиты немецкой военно-политической верхушки, требования «жизненного пространства» и идея «Натиска на восток», тема, требующая особого разговора.

Амбиции немецкого общества воплощались в фигуре немецкого императора Вильгельма ΙΙ, о котором князь Никола Черногорский еще в 1897 г. писал Николаю ΙΙ: «Он верит, что может все и знает все, от палочки Коха до тайн проказы и ничто ему не чуждо. Он думает стать новым реформатором с Библей под мышкой, Александром Македонским, помноженным на Магомета. Рано или поздно, но Вашему величеству придется столкнуться с этим человеком.

Этот поединок между славянской и германской расой неизбежен».

Эта неизбежность и заставляла русского императора держаться колеи Антанты. Союз с ней был плох, но отсутствие союзников в этой ситуации было еще хуже.

И третье соображение. Российская элита, особенно его активная промышленная часть, были тесно связаны с Францией и Англией, разрыв с ними был бы чреват внутренней напряженностью, конфронтацией и мог бы вылиться в пролог новой революции.

Все эти соображения не давали возможность поломать систему сложившихся союзов. Но это значило – идти навстречу войне. И войне «за британского короля».