Текст книги "Ноосферные риски систем власти"

2.3. О роли ноосферных знаний в социальной среде

Все искания, «обремененные» этическими требованиями, крайне необходимы человечеству, человеку, науке, поскольку, в противном случае, мы нарушаем один из основных законов: чтобы правильно жить, нужно знать законы жизнедеятельности. История развития духовной культуры показывает, что этика и знания взаимосвязаны и взаимозависимы. Влияние тех или иных этических установок на формирование научно-исследовательских программ, парадигм, исследовательских традиций весьма велико.

Финансирование научных работ находится в руках светской и церковной власти. Лишь единицы способны противостоять сложившемуся образу формирования гуманитарных и естественных знаний. Например, античная система знаний в явном виде не содержала одну из подсистем (подсистему (2)), она была частью системы (рис. 2.6), т. е. являлась теорией теоретических наук или теорией познания, но не теорией, формирующей методы и способы реализации прикладных знаний в подсистеме (3). Отчасти такая ситуация была обусловлена структурой науки Рима. Рим не дал миру оригинальных мыслителей и великих открытий в силу присущего римскому уму практицизма и неспособности к теоретической деятельности. Однако Рим воспринимал ценности эллинской и греческой культуры не механически. Эти особенности предопределили приоритет практических знаний и опыта над понятийными знаниями в силу склада эгоэнергетики, сущности римлян [18].

Наука связана с этикой на этапе использования готового научного знания. Главное – в другом: участвуют ли этические идеалы и нормы в формировании научного знания, является ли весомым научное знание, а ученый – ответственным за него, или нет? Философы, историки, социологи науки позитивистской ориентации утверждают, что научное знание по своему характеру чуждо любым этическим ценностным измерениям, что оно этически нейтрально. Посмотрим, так ли это.

Этику научного знания будем рассматривать со следующих сторон. Внешнее проявление психики человека, согласно которой человек соблюдает определенные нормы, – это соблюдение предписаний и, прежде всего, десяти заповедей христианства. Однако известно, что отсутствие высших моральных качеств не препятствует получению значительных результатов в научных знаниях. Отсюда, правда, еще не следует отсутствие внутренней связи науки и этики. Другая сторона, внутренняя, связана с ноосферой и подсознанием человека, способного впитать в себя различные этические системы прошлого и настоящего, например поиск индивидуального пути духовного развития, служения мировому целому. Так, Паскаль пишет [48]: «Человек носит в себе способность познавать истину и быть счастливым; но самой истины, постоянной и удовлетворяющей, в нем нет. Поэтому мне хотелось бы возбудить в человеке желание отыскать эту истину, довести ее до свободы от страстей и готовности последовать за истиной туда, где найдет ее. Зная, насколько ее познание затемнено страстями, мне бы хотелось, чтобы он возненавидел в себе чувственность, управляющую его волей, чтобы она не ослепляла его при выборе и не в силах была бы остановить его, когда выбор будет сделан… Воля, отдающая преимущество одному перед другим, отвращает разум от исследования свойств вещей, ей не угодных». Паскаль связывает «воображение, которое увеличивает мелкие предметы до того, что они всецело заполняют нашу душу и, по безрассудной дерзости, уменьшают великие предметы до своих собственных размеров». Таким образом, он утверждает, что страсти, фантазии, аффекты – это то, что необходимо искоренять человеку для того, чтобы найти истину.

Как показывает опыт развития науки, ни один мощный процесс смены мировоззрения не обходится без мощной перестройки в ценностной этико-эстетической сфере, захватывающей человека целиком. Именно в этой сфере человек черпает силы, волю, веру и воображение как из целостного источника – разума, где главенствует совесть. Любой крупный ученый вкладывает в свой труд представления о должном, наилучшем, благом [46]. Отметим, что этика присутствует во всех сферах духовных знаний, в том числе в механицизме, и внесена она туда не только И. Ньютоном [45], но и подавляющим числом ученых. Эта программа ноосферы требовала от человека большего, чем преданность общечеловеческим ценностям, выполнение которых невозможно без исполнения человеком общепринятых норм-заповедей. Последние имеют для научного труда внешнюю, «периферийную», ценность, т. е. внешнее влияние, а главное в итогах творческого труда внутренние – ноосферные – ценности. Такой труд свойственен профессионалу, но не дилетанту, когда не только собственная карма, порожденная ноосферой, формирует и исполняет наказания, но и карма, порожденная другими профессионалами, настигает ученого, когда его духовный потенциал покидает область допустимых состояний.

Все эти процессы происходят, когда создание научных знаний превращается в профессиональный вид деятельности с участием в этом процессе системы государственной власти, которая финансирует не только творческий труд, но и подготовку кадров. Приведем классификацию человеческих знаний от Бэкона [8] и Декарта [16]. Они считали, что человеческие знания есть древо, корни которого представлены метафизикой и теологией, дающими общее представление о месте человека в мире и его долге. Ствол древа представлен физическим учением, а ветви – прочими науками (медициной, механикой и др.). На вершине этого древа Бэкон располагает этику и гражданские науки. Декарт по этому поводу пишет [15]: «Под этикой я разумею высочайшую и совершенную науку о нравах: она предполагает полное знание других наук и есть последняя ступень к высшей мудрости». Таким образом, по Декарту, этика есть совокупность нравственных интуиций, обогащенных научным знанием.

Согласно этим рассуждениям, никакие экономические потребности, никакой социальный заказ не способны спровоцировать появление гениальной идеи в голове ученого, если это не есть его нравственная потребность как личности, согласованная с его сущностью. При этом этические представления «допустимо – недопустимо» являются принадлежностью его ноосферы, порождающей для данной личности область допустимых состояний, вне которой его духовный мир не может существовать, где он не может испытывать духовный и душевный комфорт, где нет места его цели и смыслу жизни.

В теологии существует понятие моральной достоверности, которое означает высшее состояние личной убежденности человека в истинности данного положения. Например, Лютер говорил: «На том стою и не могу иначе». Применительно к моральной сфере были введены такие понятия, как вероятность, правдоподобие, означавшие не очевидную фактуальную поддержку, а «поддержку со стороны уважаемых людей» [88]. Необходимость обоснования выбора решения и способа его реализации для достижения цели жизни в условиях, когда не все начальные условия известны, обусловила введение в область морали вероятностных оценок, меры правдоподобия, близости к истине при достижении того или иного решения. Человек стремится вычислять, сравнивать выгодность разных способов действий с тем, чтобы уменьшить свои потери (в конечном итоге ноосферный риск).

Рис. 2.11

Наиболее подробно теория правдоподобия как основа для принятия решения в виде пробабилизма, основанного на вере в авторитет традиции и непогрешимость высшего духовенства, была разработана иезуитами. В противовес им протестанты утверждали веру в хорошо информированную совесть [87]. В результате мы располагаем тремя уровнями достоверности (рис. 2.11): х^н_кр – мнение, х₁ – убежденность в истине, правоте, справедливости утверждения (моральная достоверность), х^в_кр – уровень достоверности, полученный логическим или математическим путем. Неравенство х < х^н_кр означает, что знания ложные, а х > х^в_кр, согласно аристотелевско-схоластическому идеалу принадлежит абсолютно достоверному знанию, которым обладает Бог, о котором, согласно Декарту, мы можем выдвигать более или менее правдоподобные гипотезы.

Итак, для двух типов знаний, гуманитарных и естественных, мы имеем различные уровни достоверности знаний, которые, как правило, не зависят от творческой деятельности человека, а связаны с сутью явления и возможностью обработки имеющейся информации. Бойль [75] различал уровни более или менее вероятных гипотез о характере связи явлений и уровень достоверного знания, характеризующийся тремя типами достоверности: метафизической (в математике), физической и моральной. Барроу утверждал [77], что в опытных естественных науках, как и в науках о человеке, чрезвычайно трудно «воображать отчетливо и определять точно» К таким знаниям относятся, например, счастье в этике и закон (право) наций в политике, где трудно достичь уровня достоверности знаний х^в_кр. Статус моральной достоверности знаний обсуждается также в работах Декарта, Лейбница, Бойля, Локка. Эти знания, являясь могущественной силой, согласно которой создаются все системы власти, в том числе государственной и церковной, несут человеку различные потери, оценка которых есть одна из главнейших проблем человечества.

Роль и место ноосферных знаний подчеркивается в работе [65]: «Цивилизации породили особые понятия чести и долга перед Богом и людьми, наполнили разным содержанием категории свободы, права, этики взаимоотношений, дали свое толкование природы власти и государства – движущих сил истории. Все это явило разные системы права, нравственные основы экономической деятельности и мотиваций к труду и богатству, политические институты, свое понимание науки и отечества. Продвижение своей системы ценностей, духовное овладение миром на основе своей картины мировой истории было и есть главной нематериальной движущей силой мировой истории. Нарушение баланса между крупными цивилизациями немедленно порождает импульс к духовной и иной экспансии». Таким образом, государство и нация неотделимы от духовности и религии, которые имеют вековые традиции. При этом любые попытки навязать систему государственной власти, взятую из другой культуры, построенной на иных ноосферных знаниях, не свойственных данной нации, обречены на провал. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на Россию сегодня.

Возникнув под влиянием религии, духовная жизнь человека продолжает находиться под ее влиянием. Религия не только объединяет, но и учит единым нормам морали, этики, создавая предпосылки единства человечества. К сожалению, люди, управляющие этими процессами, часто не ведают, к чему приведут те или иные, поставленные ими, цели. И все-таки роль религии в жизни человечества, в процессах духовного возрождения и деградации велика, посему потери нужно оценивать не только от использования науки и философии, но также и от религии. Выясняя причины потерь, следует искать пути их нейтрализации, что благоприятно скажется не только на верующих, но и на самой церкви, ибо духовная жизнь человека способна оценивать все то, что ей дается, и отторгать или принимать данное, оценивая плоды этих учений.

Мы не отрицаем факт реальности религиозных представлений и убеждений человека. Роль религии во всех сферах жизнедеятельности, несомненно, велика. Отметим, что ноосферный риск имеет духовно-религиозную составляющую. Такой риск не равен нулю в силу того, что в религии и философии содержатся противоречия и ошибки, которые связаны с ограниченностью наших знаний (как по глубине, так и по объему). В работе [60] указывается: «Религиозный подход к познанию мира через свои переживания совершенно противоположен научно-объективному подходу… Таким образом, имеются два отличных друг от друга подхода в познании: научный или математический и религиозный или духовный (в более широком смысле). Каждый из них нацелен на познание своей сферы реального мира». Для современной религии характерно наличие сильной системы церковной власти, которая надежно охраняет свои религиозные знания, «принятые силовым» путем, что обусловливает ошибки и соответствующие риски: «Когда-то в далекие времена мудрецы, суфии или пророки получали знания о потустороннем мире, и на этих постулатах строилась религия. Но развитие этих религий на этом остановилось. Потом прагматизм и научный подход взяли верх, а религия стала слугой служителей культа или церкви, ничего общего не имеющих с религиозным или духовным подходом к познанию, как это здесь понимается» [60].

Научный подход к познанию религии начал формироваться в XIX веке. В процессе исследований сформировались следующие области: сравнительно-исторические исследования религии как исторического феномена; работы в области антропологии и этнологии, концентрирующие внимание на изучении этических норм и моральных представлений в различных религиях; «социология религии» – социальная обусловленность религии, ее роль и социальные функции в жизни общества; психологический подход к оценке роли и места религии в ноосфере человека. Важная роль отводится воздействию религиозного фактора на поведение индивида и групп людей. Существование религиозных представлений у миллионов людей не вызывает сомнения. Этот психологический механизм существует, он независим от аналитического ума, которому подвластны только материальные объекты. Здесь и происходит разлад между духом и умом. В этом ракурсе представляется важным дать не общее понятие религии, а конкретное – с позиции ноосферы.

Обратимся к работам Г. Олпорта [76] и К. Бэтсона [78], которые ввели понятия «внешней» (неразвитой) и «внутренней» (подлинной) религии и соответствующих ориентаций человека. Первый тип ищет самоудовлетворения, которое для него выступает как способ достижения жизненных целей, внешних по отношению к самой религии; второй – выполняет интегративную функцию, формирует цельную моральную личность, есть конечная ценность себя самой. Бэтсон расширил типы ориентаций личностей и ввел следующие религиозные ориентации: религия как средство достижения цели, религия как цель, религия как поиск. В рамках государства религия несет следующие функции:

– религия как социальный ресурс общества;

– психолого-гармонические;

– реабилитационные.

Существенны процессы принятия религии народом и отказа от нее, изучение которых может ускорить процесс создания научно обоснованной системы государственной власти и поможет осмыслить пути движения к этой системе. Если нация религиозна, то это еще не означает ее величия. Только при правильном соотношении между религией и наукой в их взаимном уважении, взаимовлиянии могут быть созданы условия для благоприятной жизнедеятельности.

Рис. 2.12

Итак, церковь и религия так же, как наука и государство, должны быть самостоятельными, только тогда мы получим развитие целого. Если запретить человеку расходовать свою психоэнергетику (энергию ноосферы) на светскую, творческую работу, в том числе на создание философских и естественно-научных знаний, то итогом этого окажется слабое государство. Если обозначить через E_n психоэнергетику человека, а через E_p – ту ее часть, которая направлена на религию, то следует признать существование критического уровня (E_p)_кр (рис. 2.12), начиная с которого нация не сможет обеспечивать свое техническое развитие по причине недостаточности производимых знаний для общества. В данной ситуации срабатывает один из законов социальной среды: сильная церковь – слабый народ.

Религия создана миллионами людей, часть из которых аккумулирует ее дух [73, 85]. Сюда входят духовные наставники, например св. Петр и Павел, Моисей и другие. Их немного, чьи мысли, идеи существенно влияли на религиозный мир и преображали его. Здесь основа учения Бога, из которого формируются все законы церкви.

Вторая часть людей – религиозных мыслителей – представляют собой аналитический ум религиозного мира, они реализуют идеи этих духовных наставников, создают управляющие информационно-энергетические потоки. Это, прежде всего, лидеры протестантов, католиков, православных, мусульман. Их можно назвать теоретиками.

Третья часть людей – верующие – наполняют смыслом жизни религиозную систему, созданную духовными наставниками и преобразованную в командные информационно-энергетические потоки для исполнителей (клир и другие службы).

Четвертая часть – люди, подобные Лютеру, Кальвину, те, кто отражают душу верующих, то есть создают стимул для идеологов религии вносить необходимые коррективы в законы функционирования системы церковной власти с ее учением. Они формируют новые цели духовной жизни и аккумулируют информационно-энергетические потоки эмоциональной энергетики верующих.

Таким образом, творцы религиозных знаний входят в подсистемы, а в совокупности представляют собой единую систему, структурно-эквивалентную эгосистеме. Представляется важным осмыслить роль и место религии в социальных средах (системах) с духовных позиций, где главная роль принадлежит Учению Христа, а также Божественной Премудрости (Ветхому Завету).

2.4. Библейская структура духовной системы знаний и ее становление

Основные исторические этапы создания и становления монотеизма ярко характеризуют потери, обусловленные духовной жизнью (ноосферой). Прежде чем принять одни знания в области морали и этики, люди их отрицали, создавая ситуации духовных войн, которые порождали светские войны. В итоге человечество приняло монотеизм в современном его исполнении. Есть ли это истина? Или это очередной этап в постижении истины через церковные тернии, через системы церковной власти, множество ошибок, созданных ноосферой личностей в их многообразии и разносущности, в том числе духовного мира и, соответственно, психоэнергетических пространств человека?

Ошибки, обусловленные ноосферой человека, ведут не только к его духовным, но и, как следствие, материальным потерям, а иногда и к человеческим жертвам. Духовная жизнь и духовные знания имеют два периода. Первый – дохристианский, или языческий, основой которого являлся материальный мир (природа). Именно с ней связывались все премудрости и Божественные силы (в некотором смысле этот период можно назвать периодом материализма). Второй период – христианский, когда в основу был положен не материальный, а духовный мир с его премудростями, духовной энергетикой Бога. Этот этап обрисован Иисусом Христом особенно ярко в Нагорной проповеди [7], в которой были заложены основы духовного учения, дающего жизнь социальной среде, источники знания для различных типов человеческих сущностей, что позволило создать теологию в виде системы с устойчивой структурой, которая способна к саморазвитию, но этой возможностью она слабо пользуется. Проповедь включает Великие философские премудрости, адресованные людям с теологическими склонностями согласно их сущностям: идеологам духовных знаний; теоретикам духовных знаний, т. е. тем, кто разрабатывает идеологические концепции; прикладникам, способным донести духовные знания народу. Цель христианской жизни – святость, трудно достижимая.

В истоках духовной жизни и духовных знаний лежит мудрость жизнедеятельности человека, в том числе его житейской морали и этики. Начиная с некоторого момента от этой мудрости, которую назовем мудростью практической деятельности, отделяются два духовных направления: Премудрость светская (по существу, та же, что была в истоках, но несколько измененная) и Премудрость Божественная. В дальнейшем появится новая Премудрость, а именно Духовная, созданная Учением Христа.

Итак, мы наблюдаем три вида Премудрости и ценности, которым соответствует структура, изображенная на рис. 2.6. Кратко обозначим материалы Библии, создавшие знания в каждой из указанных подсистем.

Главная задача первой книги Премудростей – наставлять людей, руководить или давать им «дисциплину, сноровку, школу». Цель этой книги – стяжание угодной Богу жизни и вместе с нею получение от Бога земного благополучия, счастья и долгой жизни. Таким образом, Премудрость (книги «Притчей») не выводит человека из узких рамок земной жизни, она не обеспечивает ему бессмертие и не дает ему никаких теоретических знаний о Боге или о мире. Она учит человека морально-практически и учит правильному прохождению своего земного пути, не позволяя сбиваться с той единственной дороги, которая может привести его к земному счастью, т. е. житейской (светской) мудрости.