Текст книги "Небесное воинство. Рассказы о чудесах"

Антоний из Рима

Во второй половине одиннадцатого столетия в богатой римской семье родился сын. Тихо протекали его детские годы. Он рос один, без сверстников, окруженный нежной заботой родителей.

Бывало, когда южное горячее солнце склонялось к краю темно-синего небесного шатра, и последние лучи играли на мраморе стройных дворцов дивного города, Антоний сидел у ног матери и слушал ее нежный голос. Что-то торжественное звучало в ее светлых речах, и сын не отходил от нее, ловя каждое слово.

Она говорила ему о Христе и о Его жизни, о людях, веривших и страдавших. Как живой проходил перед мальчиком сонм мучеников, убитых тут же, в Риме. Он вздрагивал и вглядывался туда, где навеки замер грозный Колизей, а потом прижимался головой к груди матери и шептал:

– Жалко, дорогая, жалко их, – и горячие слезы выступали на его глазах. – Что же они вытерпели, бедные!

– Они за Христа умирали. Он силы подавал, Он больше страдал, невинный. Ты вырастешь, поймешь. Видишь ли, мы согрешили, должны были погибнуть, а Он спас нас, и теперь нам открылось вечное счастье на Небе.

– Там? – задумчиво указывал мальчик на звездное небо.

– Нет, то Небо еще лучше.

Время шло, Антоний незаметно подрос. В нем осталась та же нежность к матери, и чувство любви к Богу.

Он был один, не находя себе друга по сердцу и боясь насмешек над его верой. Антоний глубоко затаил ее в себе, не показывая людям. Он рано стал задумываться о смысле жизни.

«Что это значит? – думал он. – Мы богаты, а на свете столько нищеты и горя! Ведь Бог заповедал людям любить ближнего! Где же любовь, если я буду иметь все, когда другие умирают от голода? Что же делать? Я сам ничего не приобрел. Мне надо стать, как они, все раздать, сделаться нищим и идти за Христом!» – Но мешали другие мысли. «Ты молод, – слышался ему чей-то голос, – оставь себе все это! Жизнь прекрасна, все будет твое!» И яркие образы манили его к себе.

Роскошный дом у берега моря, синее небо, мрамор, цветы, всплеск мягкой волны, нежный голос: «Все твое!» И вдруг перед его мысленным взором встало Распятие… «Христос, – молился он, – я люблю Тебя одного, я стремлюсь лишь к Тебе, дай мне сил стать достойным Тебя, научи меня!» Яркие образы тут же поблекли, и он услышал: «Великая тебе будет награда на Небесах!»

Он любил ходить в разрушенный Колизей и вспоминать все, что здесь было раньше, как много крови мучеников здесь пролилось. Антоний припадал к этой земле и целовал ее, обливаясь слезами.

«Зачем я родился не в то время, когда можно было отдать Тебе свою жизнь!» – думал он. Желание отдаться Богу, забыть для Него мир овладело им.

Старообрядческая икона Святого Антония Римлянина. 1700-е гг.

Мать души не чаяла в своем сыне. Он вырос ее утешением и гордостью. Не забыты были у Бога ее молитвы. И теперь она любила беседовать с ним в том саду, где они проводили раньше счастливые часы.

Она, по примеру других христианок, посвятила свою жизнь бедным и несчастным. Чем дальше шло время и больше оставалось у нее времени от семейных забот, тем ревностнее она отдавалась дорогому делу. У нее на руках были целые семьи, она заботилась о воспитании детей, давала приют сиротам, сама обходила больных и слабых. И всюду она приносила слово о Христе, своей любовью открывала для веры самые черствые сердца.

В сыне она нашла отзывчивого помощника. Родители пригласили к Антонию хороших учителей, и он изучил родной язык и греческий. Он полюбил духовные книги и погрузился в чтение творений Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Иоанна Дамаскина и еще больше проникся учением Христа.

Было для него и другое любимое занятие – это беседа со странниками. Среди них был один старый моряк, много путешествовавший по свету. Он даже служил у ганзейских купцов, и его как-то забросило в Новгород.

Антониев монастырь в Великом Новгороде. Гравюра

Моряк с восторгом рассказывал о дальнем северном городе, говорил о блеске золотых куполов церквей, о звучном колокольном звоне, о крестных ходах, о замечательной церковной службе, уносящей душу на небо. И юноша упивался этим рассказом, и что-то манило его в эту безвестную даль, туда, к беспредельным снегам, под холодное небо, к северным богатырям, умевшим так славить Бога на своей суровой, благословенной земле. Он полюбил эту землю, людей и церкви Господина Великого Новгорода.

Как-то он сидел вместе с матерью в саду. Она задумчиво смотрела на догоравшее дневными огнями небо и тихо произнесла:

– Помнишь, мой дорогой, мы часто сидели здесь? Я учила тебя тогда любить Бога. Хорошее это было время. Я думала, что долго буду рядом с тобой, но поняла, что скоро должна уйти. Ты останешься один. Я верю в тебя и не буду напоминать о наших бедных – ты сам их не забудешь. О тебе я буду молиться, чтобы сбылась моя мечта. Знай, я вымолила тебя у Бога, я хочу отдать тебя Ему! Забудь мир, люби Его одного, Он зовет тебя!

– Да, мама, – сказал он, – я хочу посвятить жизнь Богу и буду иноком.

– Тогда я умру спокойно, – ответила она, прижимая сына к сердцу.

В Риме много говорили о богатом молодом наследнике, который после смерти родителей быстро распродал все имущество и куда-то исчез. Сначала думали, что он уехал путешествовать, но известий о нем не было. Никто не заметил, что как раз с того времени несколько бедных семей стали жить обеспеченной жизнью. Вскоре началась междоусобная война, и тогда совсем забыли о богатом наследнике. А он больше не возвращался в Рим.

Сын боярина

Идет заутреня в домашней церкви большой усадьбы богатого и знатного боярина Колычева. Редкие восковые свечи да огни лампад озаряют иконы, скользят по их темным ликам. На клиросе звучит одинокий голос дьячка. Старый священник как-то по-будничному произносит возгласы, но служба полностью захватила сына боярина, Федора.

Словно вросла в его сердце эта тихая церковь, и темнота раннего зимнего утра, и задумчивые огоньки, и голос на клиросе, и голос из алтаря. И чувствует его душа, как невидимо и неслышно к этому храму подходит Сам Христос и смотрит в души людей.

Смотрит Он и в душу Федора, смотрит долгим, немного грустным взглядом, и взор этот спрашивает мальчика: «Любишь ли ты Меня, помнишь ли ты Меня?»

He слышит уже Федя ни голоса дьячка, ни голоса священника, не видит больше ни знакомого иконостаса, ни темноты, ни огоньков. Видит только одного стоящего перед ним Христа, слышит только шепот Его слов, слышит сердцем, душой.

Симон Ушаков. Филипп, Митрополит Московский и всея Руси. Икона XVII в.

«Любишь ли ты Меня, будешь ли ты Меня помнить? Сколько было таких, как ты, детей, которые раньше думали обо Мне, а потом забыли и сменили Меня на мир. Останься при Мне, посвяти Мне все твои мысли, и чувства, и силы. Я щедр к тем, кто все Мне отдает. Мир лежит перед тобой и манит тебя. Ты знатен, богат, умен. Ты будешь в мире счастлив, и в этом счастье ты забудешь Меня. И вот Я спрашиваю: любишь ли ты Меня, будешь ли ты Меня помнить?»

И мальчик стал думать о том, как ему потихоньку уйти из Москвы, так, чтобы никто не знал, не отговаривал, не плакал из-за него и не жаловался на него. Скрыться, исчезнуть из мира, как исчезает в воде брошенный камень. Бедная одежда, хлеб и вода, отшельничество, молитва и Христос, беседующий с душой, как вот сейчас беседовал Он с Федором.

Кто-то тронул его за рукав. Служба закончилась. Все вышли наружу. Загорелась заря. Тонкий дымок весело поднимался из труб. В морозном чистом воздухе перекликались московские колокола. Приятно хрустел снег под ногами, а в душе Федора были слышны таинственные слова: «Любишь ли ты Меня, будешь ли ты Меня помнить?»

Симон Ушаков. Филипп, Митрополит Московский и всея Руси. Икона XVII в.

Федор родился 5 июня 1507 года и был первенцем в семье Колычевых. Его родители не жалели средств для его образования. Когда его начали учить грамоте, он полюбил чтение духовных книг. Это было для него, как сладости для других детей. Он был тихим ребенком, избегал шумных игр. Федор любил слушать рассказы об истории Русской земли, о лучших русских людях. Его готовили к царской службе. Он обучался воинскому искусству, соколиной охоте, метанию копья, искусству владеть мечом. Молодой царь Иоанн заметно выделял Феодора, но он все время слышал в душе таинственный призыв. Видимо, он не хотел связывать себя с миром и до тридцати лет не женился. Однажды он услышал в церкви слова Евангелия о том, что нельзя служить двум господам, нельзя одновременно работать Богу и миру.

Тогда он решил забыть мир и служить одному Богу. Под видом простолюдина он тайно ушел из Москвы, пробрался на Север, прожил где-то в уединении, потом поступил послушником в Соловецкий монастырь.

Взятый отсюда после долгих лет подвигов в Московскую митрополию, он обличил царя Иоанна в жестокости и принял мученическую смерть.

Отречься от мира

У Стефана Немани, правителя Сербии, третий сын носил имя Ростислав. Родители дали сыну прекрасное образование и, видя его редкие способности, думали на пятнадцатом году вручить ему управление Герцеговиной. Затем они надеялись его женить.

На пирах в доме отца Ростиславу было не по себе. Не раз он начинал тосковать в то время, когда вокруг кипело молодое веселье. Он был задумчив, его душа стремилась к чему-то иному.

Как-то Ростислав узнал, что к ним пришел русский инок. Незаметно выйдя из-за стола, он привел его к себе в комнату и стал слушать рассказы инока о монашеской жизни. И тут Ростислав понял, что это то сокровище, по которому он тосковал. Нечего было ему больше желать и искать, счастье вдруг пришло к нему, громадное, захватывающее. Все забыть, отречься от мира, всецело отдаться Христу! Он задумал бегство.

Савва Сербский. Фреска из Милешевского монастыря

Ростислав сказал отцу, что отправляется на охоту. Отъехав далеко от дома, он отослал своих слуг, а сам уплыл на Афон. Отец был сильно опечален, когда сын прислал ему весть, что стал иноком. Стефан Неманя писал начальнику Солуни (а Афон находился у него в подчинении), что если он не вернет ему сына Ростислава, он пойдет на Солунь войной. Исполняя волю отца, воевода прибыл на Афон, желая задержать пострижение Ростислава. Но он перехитрил его, и в то время, когда солдаты, которым было приказано следить за ним, уснули, вышел из храма, и над ним быстро совершили иноческий постриг и нарекли имя Савва. Родителям он послал одежду, волосы и письмо, в котором прощался с ними навсегда.

Впоследствии Савва был поставлен в Сербию архиепископом и был для родины светочем, подобно нашим московским святителям и преподобному Сергию Радонежскому. Он столь же прославился святостью, как и государственным умом и дальновидностью. Имя святителя Саввы является для сербов залогом их народного величия.

Святой мученик Неофит

Город Никея в северо-западной Азии был родиной Неофита. Заботливые родители в десятилетнем возрасте отдали его учиться грамоте. За доброту, воздержание и постоянную молитву Богу было угодно еще в отрочестве наделить святого Неофита даром чудотворений.

Когда дети из училища расходились по своим домам, отрок Неофит брал с собой своих бедных товарищей и дома делил между ними то, что получал от родителей на обед, а сам оставался голодным.

Порой Неофит ударял рукой по каменной стене и изводил из нее воду, как из источника, чтобы его товарищи могли напиться. И так ежедневно Неофит кормил обедами своих товарищей и поил их водой, чудесно изводимой из камня. Но он запрещал им рассказывать об этом.

Через год его матери было открыто в сонном видении, что Неофит, подобно Моисею, изводит воду из камня для жаждущих отроков. Тогда она стала молиться Богу, чтобы ей было что-нибудь открыто о судьбе сына. Флорентия увидела белого голубя, который сел на постель спящего Неофита и сказал ей: «Я послан сохранить Неофита непорочным».

После этого чудного видения Флорентия упала, как мертвая. Неофит, вернувшись домой, сказал отцу:

– Не плачь! Мама не умерла, она крепко спит!

Подойдя к матери, он взял ее за руку и сказал:

– Встань, ибо ты сладко уснула!

И она встала. Весть о чудесах Неофита разошлась по всему городу, и многие язычники обратились тогда ко Христу. И с тех пор голубь слетал к отроку Неофиту и наставлял его.

Однажды голубь сказал ему:

– Выйди, Неофит, из дома отца твоего и сле дуй за мной!

Ворота средневековой Никеи

Простившись с родителями, Неофит пошел за голубем. Он довел его до горы и влетел в одну из пещер. Войдя вслед за голубем, святой нашел в пещере льва, свирепого вида, и сказал ему:

– Выйди отсюда и найди себе другую пещеру, а здесь мне повелел жить Господь.

Лев послушался Неофита и вышел, а мальчик стал жить там, питаемый Ангелом. Через год, по повелению Божию, он пошел к своим родителям в Никею, так как они были при смерти. Все оставшееся после них имущество он раздал нищим, вернулся в свою пещеру и жил там до пятнадцати лет, возносясь душой к Богу.

К тому времени император Декий издал указ, чтобы все торжественно принесли жертву языческим богам. В час этого мерзкого жертвоприношения Ангел Божий принес на руках святого отрока Неофита и поставил его на никейской площади. Неофит смело стал обличать нечестие языческой веры.

Декий в ярости, велел раздеть его, привязать к дереву и бить крепкими воловьими жилами, а потом бросить в раствор уксуса с серой. И в этих страшных муках, когда по ранам, образовавшимся от бичевания, разливалась едкая жидкость, Неофит громким голосом проповедовал стоящему вокруг него народу христианскую веру. Тогда Декий велел снова привязать Неофита к дереву и строгать его ребра острыми железными скребками.

– Сыне Божий, помилуй меня! – только и слышалось из уст отрока, терпевшего эту невыносимую муку.

Не сломив Неофита, Декий надеялся взять его уговорами: он обещал залечить его раны с помощью искуснейших врачей, только бы он поклонился идолам. Мученик отказался, и Декий велел бросить его в темницу.

К. Флавицкий. «Христианские мученики в Колизее». 1862

Утром была растоплена печь, в которой должны были сжечь Неофита. Бросив его в печь, ее закрыли на три дня и на три ночи – так, чтобы и кости мученика в ней истлели. Но совершилось новое чудо: отрок Неофит, охлаждаемый среди огня Божественной росой, пел псалмы. Когда же через три дня палачи пришли открыть печь, они нашли мученика невредимым, а пламя, вырвавшись из печи, опалило их.

Прославляя Бога, Неофит молил Его о помощи до конца совершить свой подвиг и вышел из печи совершенно невредимым. Потом его отдали на съедение диким зверям.

Неофита привязали и спустили на него медведя. Тот с ревом пошел на святого, приблизился к нему, остановился и повернул обратно. Мучитель Декий и зрители были изумлены.

Ф. Бронников. «Мученик на арене цирка». 1869

Тогда на него выпустили лютую медведицу, и она приползла к нему, как преданная собака, прилегла у его ног, как бы поклоняясь ему, и отошла назад.

В это время пастухи привели к правителю свирепого льва, которого они поймали в пустыне. Этот лев пять дней оставался без пищи. Обрадованный правитель велел выпустить льва на Неофита. Когда лев увидел святого, он остановился, опустил голову, и у него потекли слезы из глаз. Он лизал ноги святого. Это был тот самый лев, которого Неофит выселил из пещеры, чтобы жить в ней самому.

Узнав его, Неофит велел льву идти в ту же пещеру, которую он уступил ему, и запретил при этом трогать когда-либо из людей. Лев, поклонившись мученику, выбежал со страшным ревом,

разбил двери ограды и стал пробираться между людьми. Все бросились врассыпную, испугавшись лютого зверя, но он, никого не трогая, быстро побежал по повелению святого к пещере.

После этого император приказал убить святого. Так мученик Неофит, закланный, как агнец, предал свою чистую душу в руки Господа.

Лютое время

Родители священномученика Климента Анкирского были разной веры: мать, Евфросиния, была христианкой, а отец – язычником.

Евфросинии тяжек был брак с язычником, но, выходя замуж, она мечтала о том, что приведет мужа к истинной вере. А он, наоборот, старался склонить ее к язычеству. Вскоре после рождения сына Климента он умер, и мать воспитывала мальчика в благочестии.

Тихо шли его детские годы в частом хождении в церковь, в изучении священных книг, в тех добрых делах, к которым приучала его мать. Ему было всего двенадцать лет, когда Евфросиния почувствовала, что ее кончина близка.

Она позвала сына и стала говорить с ним о его жизни. Было что-то особое в этом предсмертном завете матери, которая старалась утвердить в сердце своего Климента самое дорогое для нее – сокровище веры. В комнате тихо звучали проникновенные слова Евфросинии, полные глубокого смысла:

– Милый мой сын, ты осиротел с пеленок, но Христос был тебе отцом и обогатил тебя Своими дарами. Я родила тебя плотью, а Христос родил тебя духом, считай же Его своим отцом, а себя Его сыном. Смотри, чтобы не напрасным было твое усыновление Богу. Служи Господу, пола гая всю надежду на Христа. Он воистину наше спасение и жизнь бессмертная. Тот, кто служит Такому Владыке, избежит всех дьявольских сетей и не только посрамит нечестивых язычников, но разрушит головы идолов, которых они почитают!

Крепко держа сына за руку, Евфросиния стала пророчески предсказывать судьбу сына:

– Возлюбленное чадо, предстоит лютое время, начнутся гонения. Ты же перед владыками и царями, будь тверд, стой за Христа дерзновенно и мужественно, храни крепко и непоколебимо свое исповедание, а я уповаю на Господа, что скоро Он дарует тебе мученический венец.

Приготовь же твое сердце к подвигу. Знай, что золоту полезно, чтобы оно перегорело в горниле искушений. Не бойся: страдания временны, а воздаяние вечно. Скоро проходит скорбь, и вечно остается радость. Из-за этих ничтожеств, грозящих тебе, не отказывайся от Христа, но взирай на Небо и оттуда ожидай великого, богатого, вечного воздаяния от Бога.

Сын мой, завтра уже не загорится для меня этот видимый свет. Ты теперь для меня свет мой во Христе, ты жизнь моя в Господе. Телом я отхожу, а дух мой да не будет отлучен от тебя, чтобы мне с тобой сподобиться предстать к Престолу Христову, хвалясь перед Ним твоими страданиями и великими твоими подвигами.

Климент Анкирский, Анфим Никомидийский и епископ Григорий Чудотворец. Греция; XVI в. Афон, монастырь Дионисиат

Она смотрела на своего милого сына, обнимая его и целуя. И в тихой беседе, склонившись на грудь сына, она предала свою душу в руки Господа и с миром почила.

Какое лучшее наследство могла оставить христианка своему сыну, как не эту пламенную веру, которую она в нем воспитала! После погребения матери двенадцатилетний Климент остался круглым сиротой: у него был только Небесный Отец. И Бог, заботящийся о сиротах и бедных, дал отроку Клименту другую мать.

В том же городе жила одна знатная, уважаемая, богатая женщина по имени София, дружившая с матерью Климента. Она была бездетна и взяла к себе отрока, полюбила его, как своего сына и всячески заботилась о нем.

В то время в их стране был сильный голод, и язычники бросали своих детей, не зная, чем их накормить, а сами разбегались из города.

Тогда Климент стал собирать в дом своей названой матери Софии этих брошенных детей, воспитывал их на ее средства, одевал, учил и приводил к Святому Крещению.

Климент Анкирский

Климент еще в раннем отрочестве стал умерщвлять свою плоть постом и воздержанием. Живя по-монашески, он питался одним хлебом и овощами, пил только воду.

За добродетельную жизнь святой Климент был поставлен чтецом, а затем дьяконом, в восемнадцать лет получил сан пресвитера, а в двадцатилетнем возрасте был рукоположен в епископа Анкирского.

Вскоре вспыхнуло гонение Диоклетиана. По доносу был привлечен к ответу и епископ Климент. Правитель Дометиан пытался склонить святого к поклонению языческим богам, но он твердо исповедовал веру Христову и мужественно претерпел все мучения, которым подверг его лютый наместник. В этих мучениях святой Климент провел около 28 лет, претерпевая их в разных городах и от разных мучителей, и все удивлялись этому, но Господь хранил мученика и чудесно исцелял его истерзанное тело. Закованный в железо и израненный, он исцелял больных, творил чудеса и обратил ко Христу множество язычников. Кончина его последовала около 312 года в Анкире, где он был обезглавлен во время совершения им Литургии в пещерной церкви.

Мудрость и воздержание

Григорий Богослов, уроженец восточной части Азии, происходил из благородной и благочестивой семьи. Его мать, Нонна, была благочестивой христианкой, а отец, Григорий, придерживался языческого нечестия. Выйдя за него замуж, благочестивая Нонна молилась Богу, чтобы с Его помощью привести мужа в христианскую веру. Григорий Богослов писал: «Она не могла переносить это спокойно… она желала, чтобы к союзу плотскому присоединился и союз духовный. А потому день и ночь припадала к Богу, в посте и со многими слезами просила у Него даровать спасение мужу». По молитвам святой Нонны Григорию во сне было видение. Ему представилось, будто бы он поет псалом Давида: Возрадовался я, когда сказали мне: «пойдем в дом Господень» (Пс. 121, 1). Во время этого пения он ощущал в сердце необыкновенную радость и, проснувшись, рассказал об этом своей супруге. Она поняла, что Сам Бог призывает ее мужа в Свою святую Церковь, и стала еще усерднее учить его христианской вере.

Вскоре он принял Крещение, а впоследствии стал епископом в своем родном городе Назианзе.

Блаженная Нонна, получив от Бога долгожданную милость, стала молиться о другом: чтобы Господь послал ей сына, и она обещала, что ребенка, который у нее родится, посвятит на служение Богу.

И Бог, творящий волю боящихся Его и внимающий их молитве, исполнил просьбу сердца благочестивой жены. В ночном видении она увидела своего будущего ребенка и узнала его имя.

Святитель Григорий Богослов

Григорий был мальчик великих способностей, острого ума и прилежный в учении. Он легко одолевал даже такие знания, которые с трудом даются взрослым. Он не любил шумных игр, не терпел праздности. Когда Григорий стал постарше, мать рассказала ему, как она его вымолила у Бога и как обещала посвятить на служение Ему. И глубоко запали в душу мальчика эти рассказы. Он, являя во всем любовь ко Христу, решил сохранить на всю жизнь непорочность тела и души.

В этом намерении его утвердило одно таинственное видение. Однажды во сне он увидел перед собой двух девиц, облаченных в белые одежды. Блистая красотой, равные ростом и годами, они не имели на себе никаких украшений – ни золота, ни серебра, ни жемчуга, ни драгоценностей, ни шелковых мягких одежд, ни золотых поясов. Облаченные в простые белые одежды, они были полны целомудрия и стояли молча, сияя своей непорочной красотой.

Отрок почувствовал в своем сердце большую радость и не знал, люди они или Ангелы.

– Кто вы? – спросил он. – И откуда пришли?

Первая назвала себя Мудростью, а другая – Воздержанием. Они сказали, что предстоят Престолу Царя славы Христа.

– Будь в единомыслии с нами, чадо, и мы вознесем тебя на Небеса!

И девы стали подниматься к небу, а отрок Григорий провожал их робким взором, пока они не скрылись за облаками, и, очнувшись, ощутил в сердце невыразимую радость.

Вся жизнь Григория Богослова была проникнута духом воздержания и целомудрия. О том, в каком настроении прошла юность святителя, он вспоминал: «Меня не пленяли прекрасные волны шелковых одежд. Не любил я продолжительных трапез, не любил пресыщения, не любил жить в громадных великолепных палатах, расслаблять сердце нежными звуками, предаваться неге и ласкать себя роскошными благоуханиями благовонных мазей. Серебро и золото предоставлял другим. Мне приятнее всего был кусок хлеба, сладкая приправа – соль, питье – трезвенная вода. Мое богатство – Христос, постоянно возносящий мой ум к Небесам. Не нужно мне ни счастья, которое проходит так скоро, ни славы».