Текст книги "Осколки разума"

– Второй сон… он не то чтобы кошмар. Он, скорее… – я не мог подобрать слов.

– Трагический? – предположил доктор.

– Да, можно сказать и так.

– Расскажи о нем.

– Рассказывать особо нечего. Мне приснилась моя квартира. Все на том же месте. Мои вещи, комнаты, диваны, стулья, столы. Да все на месте, кроме комнаты мамы. Она пустовала. Обычная коробка с четырьмя стенами и больше ничего.

– Так, так… – пробубнил доктор и опять принялся писать поэмы в своем блокноте.

– Я контролировал себя. Мог пойти то в одну комнату, то в другую. Погуляв по квартире, на кухне я встретил отца. Он сидел с опущенным взглядом.

Доктор не прекращал строчить заметки.

– Я сел рядом с ним и моментально превратился в маленького мальчика. Отец говорил, что не может больше с нами жить. Ему трудно. Он очень хочет быть рядом, но устал. Как будто что-то его поломало на две части и раскидало по комнате. Создавалось ощущение, что его что-то непрерывно гнетет и он физически больше не может с этим справляться, – говорил я. – На моих глазах он встал и вышел из квартиры. Я видел его взгляд. Он сожалеет, безумно сожалеет о своем поступке. На самом ли деле это так?

Я видел лицо доктора. Его глаза выдавали эмоции. Он беспокоился за меня, но очень сильно скрывал это.

– Ты можешь напрячься и вспомнить моменты из своего детства? Конкретно – моменты с отцом, – сказал доктор.

Я закрыл глаза и стал все обдумывать. Странные образы появлялись у меня перед глазами. Я открыл свой омут памяти и постарался вытащить из него максимум, на который только был способен мой неокрепший поломанный мозг. В голове всплывали моменты из аквапарка, из школы, но не было ни единого воспоминания из того возраста, когда отец был с нами.

– С тобой все в порядке? – спросил доктор.

– Не отвлекайте меня, – грубо сказал я, не открывая глаз.

Мое путешествие на этом не закончилось. Я пробирался вдаль своих мозговых джунглей, чтобы найти тот кусочек, за который можно уцепиться. Я шаг за шагом продвигался к мозговому центру. Чувствую. Что-то вижу. Не могу понять что. Оно ускользает от меня. Я напрягся еще сильнее, и завеса наконец спала. Как будто окатили холодной водой.

– Вспомнил! – закричал я.

– Что вспомнил? – спокойно отреагировал доктор.

– Почему я не видел этого раньше? Как будто это воспоминание кто-то стер из моей памяти!

– Что ты вспомнил?

– Моя мама… У нее тоже проблемы…

* * *

Воспоминания током ударили по моей больной голове. Я оказался в своей старой квартире. Мама с папой сидели на кухне, а я, лет двух или трех, бегаю по дому и радуюсь жизни. Тягаю игрушки, стреляю из пластикового пистолета, иногда останавливаюсь перед телевизором и внимательно рассматриваю рекламу Avon или Oriflame. Мне нравилось смотреть на множество странных колпачков, разноцветных красок, красивых девушек с разрисованными лицами.

Я взял в руки плюшевого мишку и пошел на кухню. Там меня встретили родители. Они обняли свое чадо и продолжили обсуждать какие-то взрослые проблемы. Я бегал по квартире то в одну сторону, то в другую. Я снова решил зайти на кухню, остановился в проходе и весело просил родителей дать мне покушать. И в этот момент маму как будто ударили по голове. Ее зрачки расширились. Она посмотрела сквозь меня.

Помню взгляд отца. Он смотрел на маму такими же глазами.

– Отойди от него! – закричала мама.

– Вик, ты чего? – спросил отец.

Он посмотрел в проход и ничего не увидел. Только я стоял перед ними, опустил мишку на пол.

– Отвали от него! – заорала мама. – Он не твой!

– Вика, успокойся! – кричал на нее отец. – Ты испугаешь ребенка.

Я уже плакал. Мама безумно напугала меня. Я никогда не слышал, чтобы мама повышала на меня голос. Хотя она кричала куда-то вдаль, но я был уверен, что крик был адресован мне.

Мама резко встала и теперь медленно приближалась ко мне. Меня охватила паника. Стало страшно, что она может ударить, причинить настоящую боль. Я еще не был знаком с болью, но и узнавать это чувство мне не хотелось.

– Женечка, – говорила мама, подходя ко мне. – Дай мне ручку.

Мне не хотелось давать ей руку. Страх не давал протянуть ее своей родной маме. Отец сидел за столом и не понимал, что происходит вокруг него. По его глазам я сразу понял, что он в таком же шоке, как и я.

– Женя, дай мне руку! – грубо сказала мама.

– Нет! – закричал я и рванул в другую комнату.

Мама закричала как бешеная:

– Нет, Жень! Стой!

Она не могла побежать за мной. Мама стояла и не двигалась. Она чего-то боялась.

– Миша, забери ребенка, – сказала мама в приказном тоне.

Я забежал в комнату родителей и спрятался под одеялом. Мне стало невероятно обидно. Родная мама накричала на меня ни за что.

– Что с тобой? – спрашивал отец.

– Он в прихожей! Он хочет забрать его! Я не отдам своего сына этой твари! – кричала мама.

От крика я еще сильнее задрожал.

– Там никого нет, Вик. Что с тобой?

– Есть! Он там стоит! Кинь в него стул или это сделаю я.

– Ты рехнулась? Никого там нет!

Отец решил доказать маме, что там пусто, сам вышел из кухни и стал посреди коридора. Мама на всех парах побежала в спальню и схватила меня. Через секунду я оказался запертым вместе с ней на балконе.

Папа стоял за дверью балкона и кричал:

– Открой, сука, эту чертову дверь! Ты вконец рехнулась? На улице холодно, а ты ребенка туда потащила! Да что с тобой происходит?

Отец молотил по двери и пытался выбить. У него ничего не получалось. Дверь намертво была прикреплена к косяку. Папа решил разбить окно. Взял стул и начал лупить по стеклопакету. От этого лишь трещины появлялись.

Я пытался вырваться из объятий матери. Было безумно страшно. Ребенку чуть больше двух лет, бешеная мать сжимает его мертвой хваткой и такой же бешеный отец пытается разбить окно на балкон.

В какой-то момент я перестал на все реагировать. Мои эмоции куда-то пропали. Я превратился в овощ, который только смотрит по сторонам и ни на что не реагирует.

Мать меня еще сильнее сжимала. Когда она заметила мое состояние, она стала бить меня по щекам и причитать:

– Он скоро уйдет. Не переживай, Женечка. Он исчезнет и больше никогда не появится в нашей жизни!

Мне было адски больно, но я не мог даже пикнуть, не то чтобы закричать. Отец все колошматил стулом по окну. Оно уже было похоже на невероятно детальную паутину. Он все бил и бил.

Вдруг мама посмотрела в окно на папу и закричала:

– Он сзади тебя! Миша, берегись!

– Закрой свой рот! – закричал отец.

– Не трогай окно! Он залезет к нам и заберет Женю!

– Никто никого не заберет! – кричал отец и бил по окну стулом.

Окно начало сильно трещать и в итоге стеклопакет упал на пол балкона.

– Он идет на нас! – в панике кричала мама и пыталась перелезть через бортик балкона.

Отец вовремя схватил ее за кофту и потянул на себя. Мама не успела вместе со мной сигануть с пятого этажа. Папа затащил нас в квартиру и стал бить ее по щекам, как била меня мама несколько минут назад.

– Да что с тобой произошло?! – орал отец. – Ты чуть не выпрыгнула вместе с нашим ребенком! Размазало бы вас по асфальту!

Мама расплакалась и свернулась калачиком на холодном полу родительской комнаты. Папа взял меня в охапку и закутал во все имеющиеся одеяла и покрывала.

* * *

– Порой меня пугают случайные воспоминания, – говорил я.

Доктор никак не отреагировал на мой рассказ. Как будто в этом нет ничего интересного и тем более сверхъестественного. Мне даже на минуту показалось, что он об этом знает.

– Что это было? Как вы вытащили из меня это воспоминание? – спросил я.

– Человеческий мозг очень интересная штука. Ты можешь вспомнить абсолютно все, что происходило в твоей жизни, если немного напрячься.

– Что приключилось с моей мамой?

– Шестнадцать лет назад к нам в лечебницу привезли молодую девушку, с подозрением на шизофрению, и маленького мальчика. Она чуть не прыгнула с балкона вместе со своим двухлетним ребенком. Благо, отец семейства вовремя ее схватил и вволок в квартиру, – прямо говорил доктор.

– Вы хотите сказать, что это были мы с мамой? – удивился я.

– Да, Жень, это были вы.

Мой мир перевернулся. Я не мог вспомнить ни одного дня, проведенного в лечебнице.

– Твоя мама еще месяц лежала у нас, а тебя мы очень быстро выписали, когда смогли успокоить и наладить твою социальность. Удивительно, что ты смог справиться за два дня. Можно даже сказать, невероятно.

– Так вот, почему мама выбрала именно эту лечебницу, – говорил я.

– Да, Жень. Я тебе больше скажу. С того случая я стал твоим персональным доктором.

– Как? – резко спросил я. – Я не помню, чтобы мы с вами до этого виделись.

Раздался стук в дверь. Медсестра вальяжно зашла в кабинет.

– Павел Анатольевич, вас вызывают к главврачу лечебницы.

– Хорошо, – сказал он и медсестра вышла. Доктор перевел взгляд на меня и сказал: – Ты сам должен все вспомнить. Ты же хочешь быть здоровым?

Павел Анатольевич вышел из кабинета, оставив меня один на один со странными и пугающими мыслями.

Глава седьмая
Судьбоносная встреча

Я был в полнейшем замешательстве. Память не давала мне доступа к старым воспоминаниям. Как бы я не напрягал свой мозг – ничего не происходило. Меня одолевала буря эмоций. Я не понимал ничего и понимал все. Пришло осознание, почему отец нас оставил. Наконец прояснились множество эпизодов, связанных с моей матерью. Но я никак не мог понять, что же все-таки со мной происходит? Где та нитка, за которую следует потянуть? Как распутать злополучный клубок? Голова пухла от мыслей. Как я мог быть его персональным пациентом, если Павел Анатольевич появился в моей жизни буквально месяц назад.

У меня возникло желание с кем-то обсудить мое состояние, и я знал, кто мне в этом поможет. Я мигом залетел в палату Дианы. Девушка лежала на своем месте и что-то читала. Она сразу перевела взгляд на меня и посмотрела в глаза.

– Что случилось? – спросила Диана.

– Я кое-что узнал… – интригующе сказал я и сел на стул рядом с кроватью девушки.

Диана привстала и отложила в сторону книгу.

– Ну, говори. У тебя такое лицо, будто ты постиг все секреты вселенной.

– Можно и так сказать…

– Давай уже рассказывай! – Диане не терпелось узнать обо всем.

– Сегодня я узнал, что Павел Анатольевич мой персональный доктор.

– Тю ты! Так это понятно. Ты же у него лечишься.

– Ты не поняла.

– В смысле? Говори быстрее или я в тебя кину подушкой, – улыбнулась Диана.

– Всю мою жизнь он был моим персональным врачом. Начиная с двухлетнего возраста и заканчивая сегодняшним днем…

– Ты так говоришь, будто это для тебя новость.

– Новость, – сказал я и добавил: – Я его никогда не видел. До того момента, как попал месяц назад в лечебницу.

Диана удивилась и ничего не ответила. Я решил прервать молчание, царившее в палате, и сказал:

– Павел Анатольевич утверждает, что в двухлетнем возрасте я попал сюда вместе с мамой. У матери было подозрение на шизофрению, а меня она напугала своими выходками так, что я слова не мог сказать.

– Ладно, два года. В этом возрасте мало кто что-то помнит. Но Павел Анатольевич говорит, что является твоим персональным доктором. То есть ты должен был его еще множество раз видеть. Запомнить его в лицо, не то что имя, – говорила Диана.

– Вот именно. Я не помню его, – отвечал я.

Диана села на кровать, свесив ноги, и задумалась. Меня безумно интересовало все, что происходит вокруг меня. Так много загадок для одного восемнадцатилетнего парня.

– Недавно читала о кое какой штуке, – начала девушка. – Наш мозг может прятать неприятные для нас воспоминания и превращать их в разных страшных существ. Как бы отгоняя от нас неприятные мысли. Мы боимся их и поэтому не подпускаем близко.

Мне стало интересно. Я сразу вспомнил монстра, которого встретил в кабинете электросудорожной терапии.

– У меня есть такое существо. Я рассказывал тебе о нем.

– Твой сон?

– Да он. Этот монстр приходил ко мне. Раньше, намного раньше. Мы с тобой тогда первый раз встретились. Мы решили прогуляться и добрели до лестницы, что вела вниз к кабинету. Помнишь? Ты искала ключи, а я всматривался в дверь.

– И что ты хочешь сказать? Он там был?

– Да, и он предстал живым человеком. Настоящим, материальным. Я видел, как его отвратительное тело медленно подбиралось ко мне. Он хотел дотронуться до меня. Я это чувствовал. Когда ты отвлекла меня, я потерял бдительность. Он резко появился передо мной в дверном окошке.

– О чем я и говорю, – заметила девушка. – Он тянется к тебе.

– Но я не хочу его подпускать к себе.

– Нужно, Жень. Иначе ты ничего не сможешь узнать. Никогда не выберешься отсюда! Так и будешь лежать в палате и думать, что с тобой не так! – грозно проговорила Диана.

Мне не нравились ее слова, но она так убедительно говорила. Одна мысль, что монстр сможет ко мне прикоснуться, вызывала отвращение. Диана никогда не видела его и даже не представляет, насколько он уродлив. Однако я задумался. Даже представить себе не мог, что слова Дианы заставят меня решиться на встречу с ним.

– Диан… – сказал я и немного замялся.

– Что, Жень?

– Я тут подумал…

– Говори давай, не томи, – девушка была слишком нетерпелива.

Я не знал, с чем это связано, но это безумно нервировало.

– Ночью я пойду к палате электросудорожной терапии и встречусь с ним снова. Нужно достать ключи от кабинета, иначе ничего не получится…

– Так не пойдет! – резко прервала меня Диана.

– В чем проблема? – удивился я.

– Ты один не пойдешь на встречу с монстром.

От ее слов мне стало так тепло. Я почувствовал себя нужным, значимым. Она переживала за меня. Я стал для нее другом. Настоящим другом. Обычный человек никогда бы не пошел на такой риск даже ради хорошего знакомого, а тут неизвестный человек.

– Ты чего? – спросила Диана.

– Я рад, что у меня появился друг, – улыбнулся я.

Диана покраснела и взяла в руку книгу.

– Все, я читать, – сказала девушка и закрыла лицо книгой.

* * *

Солнце давно зашло за горизонт, а по палатам стали ходить медсестры. Они проверяли наличие пациентов в палатах и отмечали что-то в своих журналах. Это было идеальное время для похищения ключа. Мы с Дианой разделили обязанности. Ей предстояло задержать медсестру, пока я проберусь в ординаторскую и заберу ключ от кабинета под лестницей.

Я приоткрыл дверь и посмотрел по сторонам. Медсестра зашла в палату номер триста семь. Я резко выбежал из своей комнаты и скрылся в общей. Укрывшись за диваном, я посматривал на коридор. Медсестра вышла из палаты и зашла в триста восьмую. Я ждал, пока она пройдет дальше, к лестнице на следующий этаж, или задержится в какой-то другой палате. Диана должна ее отвлечь, если что-то пойдет не так.

Я внимательно следил за коридором и ждал. Бинго! Медсестра повернулась направо от палаты и зашагала в сторону лестницы. Я, словно Усэйн Болт, рванул в сторону ординаторской. Пустота коридоров позволяла незаметно зайти внутрь и осмотреть кабинет как положено – быстро и аккуратно. Что я, собственно, и сделал.

Как только моя нога пересекла порог ординаторской, я сразу обратил внимание на небольшую железную коробку, что стояла на столе. Я подошел и попытался ее открыть. Коробка не поддавалась. Я взял ее в руки и потряс. Точно, там были ключи, много ключей. На столе не было самого главного – ключа от железной коробки.

Времени было мало. Я бешеными глазами стал осматривать кабинет. Нет ли где-то ключа? Может, он упал на пол или его положили в шкафчик в столе? Я просмотрел все, что только мог. Единственное место, куда я не мог проникнуть – карман медсестры.

Среди всего интерьера кабинета мало где можно было спрятаться так, чтобы сразу не выдать себя. Шкаф! Точно! Я залез в него и стал ждать, пока медсестра не вернется обратно в ординаторскую. Тогда я точно пойму, где находится ключ.

По моим подсчетам, прошло минут двадцать, а медсестры все не было. Я уже отчаялся и решил вылезти из шкафа, как дверь в ординаторскую заскрипела и в кабинет зашла женщина лет тридцати. Она кинула ключ на стол и вальяжно разлеглась на диване, что стоял недалеко от двери.

Медсестра словно растворилась. Я не мог ее ни видеть, ни слышать. Тишина напрягала мои нервные окончания. Я переживал и боялся, что она сейчас подойдет к шкафу и со всего размаху откроет дверцу. Уже вижу ее довольные глаза, когда она застанет меня на месте преступления.

Время шло, а ничего не происходило. Тишина, больше ничего. Спустя пару минут я услышал тихое сопение, а следом храп. «Она спит», – понял я и аккуратно открыл дверцу. Медсестра лежала на диване и смотрела третий сон.

Я подошел к столу и взял в руки связку ключей. По одному я стал проверять ключи. После четвертого я нашел тот самый, которым смог открыть железную коробку.

Все ключи были подвешены на петельки с названием кабинета, правда, из-за своей тупости я поболтал коробку, так что найти нужный ключ было большим подвигом. Один за одним я брал ключи в руки и смотрел на бирку. Я не помнил номер кабинета электросудорожной терапии. Из-за этого было еще сложнее.

Попадалось все не то… Это ключ от другой палаты, этот по разъему не подходит, этот вообще от входной двери, здесь на бирке «палата номер двадцать три». Ничего не подходит. Так… Я что-то заметил. Среди всех ключей этот больше других выделялся. Я был уверен, что это он. Ключ сам потянулся ко мне в ладонь. К нему была приклеена бирка с четырьмя буквами ПЭСТ. Точно! Палата Электросудорожной Терапии!

Радости не было предела. Я подошел к двери, потянул ее, и тут петли заскрипели.

– Что такое? – раздался полусонный голос со стороны дивана.

Мне стало страшно. Адреналин ударил в кровь, и я резко открыл дверь, скрип от которой разлетелся по всему коридору, и так же быстро ее закрыл. Медсестра не успела опомниться, как я уже стоял в палате Дианы, сжимая в руке ключ от кабинета ЭСТ.

Диана посмотрела на меня недовольным взглядом и спросила:

– Ты чего так долго?

– Ты изде-еваешься? – спрашивал я, заикаясь. – У ме-еня чуть сердце не вы-ылетело.

– Что произошло?

Я кинул ключ на кровать, а сам сел на стул.

– Меня чуть не поймали, – говорил я.

Я отдышался. Сердцебиение наладилось, а голос пришел в норму.

– Главное, что не поймали, – спокойно сказала девушка.

– Рад, что ты за меня переживаешь, – съязвил я.

– Не надо тут дуться. Ты лучше поспи немного. Ночью выдвигаемся на встречу с монстром, – говорила Диана, дочитывая главу книги. – Иди к себе, я зайду за тобой.

* * *

Я лежал на кровати, укрытый тонким покрывалом, и думал о том, что меня ждет буквально через несколько минут. Монстр откроет свои отвратительные объятья и посвятит меня во все тайны. Либо разорвет мое тело на кусочки и оставит умирать возле кушетки в кабинете электросудорожной терапии.

Раздался звук открывающейся двери. Диана зашла в комнату и обратилась ко мне:

– Готов?

– Если честно – нет, – прямо сказал я.

– Неудивительно. Вечно вас, мужиков, нужно к чему-то подталкивать, – сказала Диана и подошла ближе. – Поднимайся. Сегодня мы поймем, что с тобой происходит.

– Надеюсь… – тихо сказал я и нехотя встал с кровати.

– Пойдем. – Девушка открыла дверь.

– Пошли, – сказал я и остановился на месте.

– И чего ты ждешь? – поинтересовалась Диана.

– Девушки вперед, – сказал я и улыбнулся.

Диана посмотрела на меня, будто я самый обездоленный человек во всем мире. Я старался улыбаться, пряча свои настоящие эмоции. Было безумно страшно. Она прекрасно это понимала, хотя не подавала виду. Девушка первая вышла из комнаты и быстрым шагом направилась к той заветной двери. Я плелся за ней, стараясь не терять ее из виду. Летела она, словно самолет. Мне становилось не по себе, когда она заходила за угол, пропадая с моего обзора. В эти моменты я ускорялся и догонял ее.

Спустя несколько мгновений я уже стоял напротив судьбоносной двери, держал в руке ключ и пытался перебороть себя. Мой взгляд был направлен на окошко в двери. Подсознание строило мне козни. Я уже видел его за той стороной двери, но не на самом деле. Образы мелькали перед глазами, пугая меня еще сильнее.

– Вставляй ключ! – приказала Диана. Она немного повысила голос, но сразу поменяла интонацию.

Она видела мое состояние и старалась не навредить мне еще сильнее. Не знаю как, но девушка чувствовала меня, мои эмоции и мысли. Диана аккуратно подошла сзади и обняла.

– Не бойся, Жень, – говорила она. – Его на самом деле нет. Он – лишь твои страхи и забытые воспоминания. Нужно перебороть себя и встретится с ним лицом к лицу.

Ее ладонь медленно скользила по моей руке в сторону ключа. Она придавала мне сил. Ее дружба, ее любовь, ее искренняя женская душа помогали мне. Я чувствовал, что рядом со мной человек, который может дать мне поддержку, а она мне сейчас необходима.

С помощью Дианы я вставил ключ в замок. Она приложила немного сил, и мы повернули ключ на два оборота. Темная комната открылась перед моим взором. Та, что являлась ко мне во снах. Я видел ее не так, какой она предстала перед Дианой. Для меня она представляла собой камеру пыток с множеством аппаратов, что могут причинить боль. Не только мне. Всем пациентам лечебницы. Особенно провинившимся. В памяти сразу всплыли картины мучения Паши Бешенова. Он корчился от боли, связанный на кушетке.

– Ты должен сам… – говорила Диана и аккуратно подталкивала меня в спину.

– Точно? Может… – не успел я договорить, как уже стоял в комнате.

Диана медленно закрыла за мной дверь и исчезла, будто ее там никогда и не было. В окошке я ее не видел, однако чувствовал дружескую любовь, она помогала смириться со своим положением. Глаза привыкали к темноте кабинета. Вырисовывались все новые и новые детали комнаты.

Я аккуратно шел вперед, иной раз оборачиваясь в надежде увидеть Диану, но видел лишь окошко, освещенное темно-зеленым цветом от указателя «Выход». Мои ноги уперлись в кушетку. Я посмотрел на нее вблизи. Собственными глазами я увидел ремни, которые использовали, чтобы пригвоздить пациента к кушетке. Мои руки потянулись к ним. Я чувствовал, насколько они жесткие. Казалось, что их использовали на мне.

Электрический аппарат стоял рядом с кушеткой. Я потянулся к нему. От прикосновения меня передернуло. Что-то не то. Я чувствовал, что теперь не один в кабинете. Дежавю посетило меня, а озноб пробил все тело. Мурашки прошлись гурьбой по рукам и ногам. Шаркающий звук раздался за спиной. Он все усиливался. Не успел я моргнуть, как почувствовал леденящее дыхание. Оно щекотало мою шею.

Как во сне. Я встал столбом и не мог пошевелиться. Нужно обернуться. Но как? Невыносимо страшно. Не хочу видеть его. Он мне противен. «Возьми себя в руки!» – сказал я себя.

Ноги, словно механически, начали поворачивать меня. На этот раз я решил не закрывать глаза. Будь что будет. Передо мной появился монстр. Он смотрел на меня безумными глазами. Рот зашит, как во сне. Обезображенный монстр стоял прямо передо мной. Его лицо было в нескольких сантиметрах от моего. Одним взмахом своей отвратительной конечности он мог навредить мне. Но он стоял и смотрел. Прямо в глаза. Смотрел и ждал.

Я медленно поднимал руку. Он никак на нее не реагировал. Лишь смотрел в глаза. Моя ладонь оказалась возле его лица. Так близко я его еще не видел. Дырка посреди лица пугала меня намного больше, чем все его изъяны.

Моя рука опустилась на его деформированное плечо. Я чувствовал его. Он не был плодом воображения. По крайней мере, я так считал.

Затем я поднял другую руку и положил ему на второе плечо. Его взгляд изменился. Он стал намного мягче. Что-то в нем менялось каждый раз, когда я к нему притрагивался. Я медленно, обеими руками, потянулся к его затылку. От прикосновения к язвам меня передергивало, но я старался держать себя в руках. Только мои ладони сомкнулись в замок на его затылке, я потянул его голову к своей, закрыл глаза, и мы коснулись лбами.

Озарение разлилось по телу. Мне стали доступны воспоминания, которые до этого момента в моей голове были закрыты. Прикосновение монстра, словно ключ, открыло ящик со множеством папок с записями под грифом «секретно».

Холод накатил волной. Я открыл глаза и увидел перед собой того же монстра. Но он плакал, как маленький ребенок. На моих глазах он стал преобразовываться. Спина выравнивалась, язвы сходили, а на лице появлялся нос. Нить, что скрывала его уста, испарялась, а лысая голова зарастала волосами.

Монстр превращался в человека, которым всегда был. Я сам сделал из него монстра и скрыл за дверью страшного кабинета. Монстр превратился в меня, только маленького. На вид ему было лет десять, может одиннадцать.

Он отошел от меня, сделал буквально шаг назад и дотронулся пальцем до моего лба. Разряд ударил в голову. От боли я потерял сознание.

* * *

Я лежал с закрытыми глазами. Сил не было. Как будто кто-то выкачал их пылесосом, до последней капли. Я не чувствовал конечностей. Разряд так сильно подействовал, что выбил меня из колеи. Он уничтожил меня одним прикосновением.

– Это не я! – закричал женщина.

Я знаю ее. Это моя мама. Точно. Я ни с кем не спутаю этот голос.

– А кто в этом виноват? – кричал другой человек.

Голос был грубее. Его я тоже знал. Помнил с самого детства. Он иногда клал меня в постель и целовал на ночь. Именно он ухаживал за мной, когда маме было плохо. И тогда, в детстве, он спас меня от маминого прыжка с балкона.

– Не знаю я! Ничего не знаю! – кричала мама.

– Так какого черта он сейчас сидит как овощ? Кто виноват в этом?! – папа не снижал тон ни на минуту.

– Хватит обвинять меня во всем! Да, у меня проблемы с головой! Но я старалась приложить максимум усилий, чтобы он никогда не почувствовал того, что чувствую я!

Я безумно хотел открыть глаза и все увидеть, но веки не поддавались, как бы сильно я не напрягался.

– Нужно что-то с этим делать, – спокойно сказал отец. – Звони Павлу Анатольевичу.

Они знают его. Так это было правдой. Все, что говорил доктор – правда. Значит, наша семья на самом деле была у него на учете. Мы вечные пациенты Павла Анатольевича.

– Дозвонилась? – резко спросил отец.

– Да, – грустным голосом ответила мама.

– Что он сказал?

– Нужно везти его в лечебницу. Как можно быстрее, иначе можем не успеть.

Я почувствовал, как меня потянули за руку, обхватили за пояс и прижали к себе. Ветер развевал волосы и щекотал кожу. Через минуту я почувствовал залп ветра. Он огромным вентилятором сдувал меня с объятий отца. Я был уверен, что это он взял меня на руки.

Запах бензина ударил в нос, а ветер перестал наводить беспорядки. Видимо, я сейчас находился в машине. Ненавижу запах бензина. От него у меня всегда болела голова.

– Гони быстрее, – кричал отец.

– Брат, тут полиция за углом! Куда быстрее? – отвечал таксист.

– Как проедешь их – дави педаль в пол! Я доплачу.

– Без проблем, начальник!

Даже в бессознательном состоянии я чувствовал скорость, с которой таксист гнал вперед.

Снова ветер, снова холод. Мы приехали.

– Что с ним произошло? – спросил неизвестный мне голос.

– Говори! – приказал отец.

– Я тут не при чем, – причитала мама.

– Не нужно сейчас оправдываться! От тебя требуется рассказать все от и до! Иначе наш сын навсегда останется в таком состоянии.

– Мне нужно знать, что делать, иначе я ничем не смогу помочь. Расскажите побыстрее, что произошло. Если это то, о чем я думаю – нужно идти в палату электросудорожной терапии, – говорил мужчина.

Как? Я не хочу туда идти. Не хочу испытывать то, что испытывал Павел Бешенов. Я пытался открыть рот, но ничего не получалось.

– Я стояла на кухне, мыла посуду. Тут Женя как закричит… – пыталась быстро рассказать мать. – Я прибежала к нему, а он забился в угол. Он кричал «Уйди от меня!». Я не понимала, к кому он обращается. Медленно подходила к нему. Он как будто не видел меня. Смотрел в другую сторону, в проем между гостиной и спальней. Я у него спросила: «Что случилось, сынок?». Он мне сказал, что видит какого-то черного человека. Я говорила ему, что там ничего нет! Он меня не слушал. Только кричал «Отойди от меня!». Я наплевала на его слова и обняла. Он закричал, как невменяемый. Последнее, что я увидела – его перепуганные глаза. После этого он вообще ни на что не реагировал. Я позвонила Мише.

– Мои опасения подтвердились. Ему нужен разряд тока, чтобы прийти в себя, – сказал мужчина.

– Какой разряд, Павел Анатольевич? Вы в своем уме? – рассердился отец.

– Успокойся, Миш. В этом нет ничего сверхъестественного. Так нужно! – твердо сказал Павел Анатольевич и к кому-то обратился: – Несите сюда носилки. Его нужно доставить в палату ЭСТ.

Нет! Только не туда. Я не хочу биться в конвульсиях от шоковой терапии. Не хочу! Тело мне не подвластно. Я не могу убежать, ударить или банально словесно сопротивляться. Единственное, что я мог – успокоиться. Как же трудно мне это давалось. Я пытался поговорить сам с собой, пока меня несли к «эшафоту». «Женя, все будет хорошо. Это, как комар. Один удар и все. Больше ничего».

Я чувствовал, как меня перетаскивали с носилок на кушетку, как заковывали в кожаные кандалы. На голове установили неизвестный мне прибор, что подводил к вискам. Это точно были наушники. Их надевали Павлу Бешенову в тот отвратительный день.

Не нажимай на рычаг! Не нужно! Пожалуйста, Павел Анатольевич. Мы же с вами так хорошо общаемся. Не делайте мне больно. Умоляю.

Щелчок. Рычаг опущен. Ток мгновенно с огромным напором налег на мои виски. Разлетелся по всему телу в мгновение ока. Так больно мне еще никогда не было. Каждая клеточка тела разрывалась на кусочки. Я кричал, на самом деле кричал. Все слышали мои вопли. Я чувствовал, что моему мозгу тесно в черепной коробке. Он может в любой момент разорвать череп и разлететься по стенам кабинета. Я безумно этого боялся.

Как резко ток полетел по мне, так он и вышел из моего тела. Я почувствовал эйфорию. Мне стало так хорошо, от того что боль отошла. Испарилась.

Я слышал, что мама плакала где-то вдали от кабинета, не в состоянии что-либо сказать. До меня доносились ее всхлипы и вопли. Нервозность отца я тоже ощущал. Я не понимал как, но я их чувствовал.

Звук шагов и хлопок двери сказали мне, что Павел Анатольевич покинул палату. Мне стало так одиноко. Теперь я понимал, что творилось с моим отцом все это время. Он был заперт в доме с неуравновешенной женщиной и таким же нестабильным ребенком. Боюсь представить, что со мной происходило на протяжении стольких лет, если воспоминания с ЭСТ стерлись из страниц моей памяти.

Он не покинул меня. Отец был рядом всегда. Как только мне становилось хуже – он приходил. Бросал все: новую семью, друзей. Лишь бы поскорее приехать на выручку. Почему мама так о нем отзывалась? Она никогда его не любила. Почему? Всегда говорила: «У тебя нет больше отца. Смирись с этим». Может, все из-за болезни, которую она не могла побороть?

– Женя, проснись, – доносился до моих ушей женский голос.