Текст книги "Осколки разума"

Я пытался открыть глаза, но ничего не получалось. Как и до этого.

– Проснись, говорю тебе!

Я чувствовал, как моя голова наклонялась то влево, то вправо. Теперь я мог чувствовать конечности. Рука поддалась моим усилиям. Я поднял ее и пальцами открыл левый глаз, подняв веко. На мне сидела Диана и пыталась привести в чувство.

– Так… Ты смог проснуться. Это радует.

– Что со мной произошло? – тяжело спросил я.

– Ты стоял на месте, а потом рухнул на пол с оглушающим стуком.

– Так сильно? – удивился я.

– Очень. Я сразу же залетела в кабинет и стала приводить тебя в чувства, идиот!

– Ты чего обзываешься? – спросил я и улыбнулся.

– Идиот… – сказала она и ударила меня ладошкой в грудь.

Я видел, как она расцвела. Она поняла, что со мной все в порядке и ей стало лучше.

– Ты разобрался с ним?

– Да. Он больше не побеспокоит меня.

– Ты в этом уверен? – спросила Диана, слезая с меня.

– Думаю, да. Он сказал все, что должен был, – ответил я и поднялся с пола.

– Я рада. – Диана обняла меня настолько крепко, насколько только могла.

– Пойдем обратно. Я очень хочу спать.

Диана взяла меня за руку, и мы медленно направились на наш этаж. Ее прикосновения помогали мне прийти в себя. Страх перед монстром испарился, как только он дотронулся до моего лба. Больше его не будет в моей жизни.

Теперь мне безумно хотелось поговорить с отцом. Я хочу узнать о себе все, что знает он. Я хочу выбраться из ямы, которую откопала для меня моя же голова. Мое психологическое состояние угнетало, но не сейчас. Я держал за руку свою подругу. Было тепло, очень тепло, как в тот момент, когда ток простился с моим телом.

Глава восьмая
Просьба

– Я больше не могу ничего вспомнить, – говорил я, прогуливаясь утром на заднем дворе лечебницы вместе с Дианой.

– Может, позже вспомнишь, – утешала меня девушка.

– Может быть, но вчера для меня это было что-то сродни озарению. Как вообще может быть такое?

Мы сели на лавочку недалеко от выхода.

– Ты пока не заморачивайся.

– Как можно не заморачиваться? Я вчера очень многое узнал о своем отце. Он не такой, каким я его запомнил. Как будто человек, который был рядом со мной несколько лет – это не мой отец. Его проекция или вообще клон.

– Могу сказать про себя. Очень много людей со временем меняются либо в лучшую сторону, либо в худшую.

– Но он не менялся. Он всегда таким был, – задумался я.

– С чего такая уверенность? – спросила меня Диана.

– Не знаю. Уверен, и все! Хочу с ним встретиться.

– Тебе оно нужно?

– Почему ты меня отговариваешь? – резко спросил я.

– Я не отговариваю тебя, – оправдывалась Диана. – Просто я видела тебя там, на полу кабинета ЭСТ и… Мне страшно за тебя.

Диана взяла мою ладонь и сжала в своих маленьких и аккуратных ручках.

– Ты же понимаешь, если я разберусь в себе… Я смогу вылечиться. Кто же на самом деле Евгений Молчанов?

– Но ведь я могу потерять тебя.

Я не ожидал услышать такие слова от нее. Мы дружили, однако я не думал, что так дорог для нее. Она смотрела на меня искренним взглядом. Ее пепельные волосы развевались на ветру, а пирсинг блестел, отбивая солнечные лучи.

– Я уйду отсюда с тобой! Верь мне! Сначала я разберусь со своими тараканами, а потом с твоими, – улыбнулся я.

Диана многозначительно молчала. Она о чем-то думала. Мне было невероятно интересно и в то же время страшно, что за мысли посещали ее голову?

– Вдруг, я тут навсегда?

Лицо Дианы изменилась. Она опустила голову, не издав ни единого звука. Я чувствовал, как ей плохо, как ее сердце разрывается на части. Я прекрасно ее понимал. Мне также было плохо. Павел Анатольевич помогал мне, но каждый раз после нашего разговора я боялся, что это напрасно. Я боялся проснуться утром и забыть обо всем. О его наставлениях и комментариях. Сбиться с направления, которое он мне указал.

Капля воды упала на мою ладонь. Я поднял голову и посмотрел на небо. Ни единого облака. Потом я посмотрел на Диану. Она плакала. Слезы капали на мою руку. Она так крепко ее сжала. Я поднес свободную руку к ее подбородку и аккуратно приподнял ее бледное лицо.

– Никогда так не думай! – сказал я. – Такими мыслями ты только сильнее загоняешь себя в депрессию. Я находился в таком состоянии, и поверь мне – это очень страшно.

– Ты не был на моем месте! – закричала Диана и отбила мою руку.

Она резко встала с лавочки. Я вовремя ухватил ее и быстрым движением посадил обратно.

– Да, я не был на твоем месте! – говорил я. – И не хочу, чтобы ты снова и снова переживала то, что накопилось за долгие годы в твоем сердце!

– Но как я могу забыть об этом? Как я избавлюсь от жуткой депрессии? Хотя бы ты объясни мне! – кричала Диана.

Ее переполняли эмоции. Я видел, как страх, боль и любовь слились воедино. Видел, как она боится потерять меня. Я обнял ее.

– Когда ты вылечишься – ты уйдешь отсюда, покинешь меня навсегда! Я останусь один на один с белыми коридорами лечебницы, с четырьмя стенами моей палаты. Ничего не изменится, кроме того, что я буду одна! Я не хочу больше быть одной! – она кричала и пыталась вырваться из объятий.

Я всеми силами сдерживал ее боль. Не отпускал ее, пока Диана не взяла себя в руки. Она перестала брыкаться и облокотилась на спинку лавочки.

– Ты мне веришь? – спросил я и посмотрел в ее голубые глаза.

– Да, – нерешительно сказала девушка.

– Значит, мое слово должно что-то для тебя значить?

– Да… – тихо сказала Диана.

– Я даю слово, что не оставлю тебя одну в этом отвратительном месте. Если я и выйду отсюда, то только с тобой.

Диана что-то увидела в моем лице. Слезы снова потекли по ее бледному лицу. Она прильнула к моей груди и обхватила руками мою талию.

– Я тебе верю.

От ее слов мне стало легче. Теперь я несу ответственность не только перед собой, но и перед Дианой. Не знаю, в какой момент она стала для меня так дорога. После ее признания или еще раньше? Я этого не понимал. Единственное, что укоренилось в моем сердце – она мне нужна.

Я помнил это чувство. Самое лучшее, что только может быть в жизни человека. Но когда первый раз оно посетило меня? Я никак не мог вспомнить этот момент. Он как будто испарился из памяти. Но и воспоминание про ЭСТ тоже улетучилось когда-то. С помощью Павла Анатольевича я смог пробудить его в себе! Может, он и сейчас мне поможет?

* * *

– Добрый день, – поприветствовал Павел Анатольевич. – Как твои дела?

– Все отлично.

Очень хотелось рассказать ему о вчерашнем событии, но я обещал доктору, что больше не буду гулять по лечебнице ночью.

– Рад, что у тебя все отлично, Женя. Как проходят будни в больнице?

– Все как обычно. Сон, завтрак, обед, ужин, таблетки и снова сон.

– У тебя есть улучшения? Ты что-то вспоминаешь? Есть что-то интересное, о чем бы ты хотел рассказать? Монстр больше не тревожит?

Я погрузился в мысли и решил преподнести ему информацию под другим углом.

– Вы говорили, что давно меня знаете.

– Это правда.

– Мне недавно приснился сон, как будто я пребываю в бессознательном состоянии.

– И?.. – резко спросил доктор.

По его лицу сразу было понятно, что он рад этой информации. Улыбка выдала.

– Мама с папой привезли меня к вам. Вы лечили меня электричеством. Я чувствовал, как это было больно, – говорил я.

– Ты даже не представляешь, насколько я рад этой информации, – улыбался доктор.

– Рады моей боли? – с иронией сказал я.

– Нет, ты что! Рад твоим воспоминаниям.

– Когда это было?

– На тот тебе момент было одиннадцать, – начал доктор. – Тебя привезли ночью. Точного времени не помню.

Я так и думал. Тот мальчик, что предстал передо мной… Я находился в этом возрасте, когда отец нес меня на руках в психиатрическую лечебницу. Да что со мной происходит?! Кто я такой?!

– Что со мной произошло?

– Ты начал видеть то, что видела твоя мама на протяжении всей своей жизни…

– Черного человека? – спросил я.

– Откуда ты?..

– Сон, – отрезал я.

– Да… Черный человек. Он преследовал тебя. В один момент ты сел в углу и начал плакать. Твоя мама не знала, что делать. Она позвонила отцу. Когда он приехал, тебя уже не было в квартире. Физически ты присутствовал, но твой разум куда-то пропал, – объяснил доктор.

– Я был в таком же состоянии, как в два года? Когда мама чуть со мной не спрыгнула с балкона?

Доктор сделал глоток кофе и потянулся к своей сумке. Из нее он вытащил пачку Marlboro. Даже представить не мог, что Павел Анатольевич курит. Он снова поднял чашку и в момент осушил ее.

– Что с вами? – спросил я.

Он достал из пачки сигарету и подкурил старой зиповской зажигалкой.

– Все хорошо, Жень, – спокойно сказал Павел Анатольевич.

Его взгляд изменился. Радость испарилась, как роса поутру. Как будто с каждым вдохом дыма он втягивал в легкие печаль.

– Ты мне рассказывал о подруге. Помнишь?

– Вы про Дашу?

– Да, про нее, – уточнил доктор. – Что ты помнишь о ней?

Перед моим мысленным взором появился блокнот, лежащий на столе Павла Анатольевича. На белом листе толстой черной гелевой пастой написано имя «Даша» и обведено в круг.

– Почему она вас так интересует?

– Ты все потом поймешь.

– Вы вечно говорите о том, что я потом все пойму! – разозлился я.

Доктор струсил пепел сигареты в пустую чашку из-под кофе.

– Женя, давай начистоту…

Его фраза сразу мне не понравилась.

– Вы о чем?

– Я понимаю, как тебе плохо. Я все это вижу. Я даже больше скажу: всю твою жизнь я вижу, насколько тебе тяжело! – говорил доктор. Его рука дрожала, а пепел падал на небольшой деревянный стол. – Но сейчас, именно сейчас, мне нужно добраться до нее, твоей подруги. Мне нужно знать о ней все! И когда я буду уверен, что информация меня устраивает, я больше не буду нагружать тебя вопросами. Мы будем говорить с тобой лишь о том, что интересует только тебя! Ты мне веришь, Жень?

Я сразу вспомнил, как спрашивал об этом Диану. Стало не по себе. Я верил ему, но сейчас не чувствовал себя в безопасности. Его речь, тембр голоса и фразы, которые он говорил, отталкивали. Мне захотелось покинуть кабинет и больше никогда сюда не возвращаться. Первый раз так тяжело и так непонятно.

– Верю, – сказал я после нескольких минут раздумий.

– Тогда расскажи мне все, что ты помнишь.

– Павел Анатольевич… – начал я.

– Что? – сразу спросил доктор.

– Если я вам полностью доверяю. Могу ли я вас кое о чем попросить?

– Что бы ты хотел?

Я не мог найти в себе смелость сказать. Все внутри сжималось. «Да возьми себя в руки, чертов нытик! Ты мужчина или кто?!»

– Встретиться с отцом! Мне нужно с ним поговорить! – резко сказал я.

Павел Анатольевич потянулся за второй сигаретой.

– Я позвоню твоему отцу, – проговорил доктор, поднося зажигалку к кончику сигареты. – Но когда ты сам будешь готов.

– Что вы имеете в виду?

– Если твой отец расскажет тебе все, о чем знает – будет очень плохо. Тебя нужно подготовить к этому.

Меня охватила злость, пробрала прям до костей. Как так подготовить? О чем он говорит?! Это мой отец! Мне не нужно подготавливаться к встрече с ним! Может, он сам не хочет меня видеть? Сын, который не оправдал его надежд! Вот, о чем он говорит. Павлу Анатольевичу нужно уговорить его, чтобы отец сам захотел меня видеть…

– Что значит подготовить?

– Нужно время. Я тебе сотню раз говорил! Тебе нужно самому понять, что с тобой происходит!

– Я и так понимаю! – закричал я.

– Что ты понимаешь?! Расскажи мне сейчас! Что ты понял за время, проведенное в лечебнице? Что ты болен? Да! Ты болен! Но чем? Что с тобой происходит? Почему ты даже не знаешь, как попал сюда? Ты уверен, что мать поспособствовала этому! А если я тебе скажу, что это была не ее идея!? – Лицо доктора изменилось.

Он не хотел об этом говорить, но в порыве злости выпалил лишнее.

– Чья тогда это была идея?

Он молчал.

– Скажите мне правду! – добивался я.

– Нет никакой правды, – спокойно ответил Павел Анатольевич. – Давай договоримся: я в ближайшее время поговорю с твоим отцом, а ты сейчас сконцентрируешься и постараешься вспомнить то, о чем я тебя прошу. Я и так очень много лишнего сегодня сказал.

Я сделал глоток теплого кофе и развалился на диванчике. Ни единого слова не вылетело из моих уст. Я сидел и думал. Пытался ухватиться хоть за какую-то нить. Вытащить чертов клубок воспоминаний. Я опустил веки. Передо мной всплывали едва различимые образы.

Крыша дома, я сижу на краю, свесив ноги. Смотрю на утренний город. Люди спешат на работу, дети бегут в школу…

* * *

…Портфель лежал за моей спиной. Не знаю зачем, но я пришел сюда снова. До сих пор я думал о том дне, когда прыгнул с огромной высоты на крышу дома. Думал о девочке, которая помогла мне в тот сложный момент. С высоты семиэтажного здания я видел, как мои одноклассники, с тремя ненавистными парнями во главе, шли в сторону школы. Я хотел запустить в них камень, но на крыше ничего такого не оказалось. Только масса спутниковых тарелок и антенн.

Недавно я решил для себя, что нет смысла притираться к классу. Они никогда меня не примут. Я не смогу быть для них тем, кого они хотели бы видеть. Мать даже не подозревает, что я уже третий день провожу утро на крыше.

Я услышал шорох и скрип двери. Обернувшись, я увидел Дашу. Она подошла ко мне и села рядом, так же свесив ноги с края крыши.

– Привет, – сказал я.

– Привет, – ответила она.

– Ты что тут делаешь?

– Сижу, а ты?

– Тоже.

Завязывался бессмысленный диалог. Я решил вывести ее хоть на какое-то откровение:

– Зачем сидишь?

– Хочу. Мне тут нравится, – отвечала девочка.

– Так рано?

– Да.

– А школа?

– Зачем она нужна? – спросила Даша. – А ты почему не в школе?

– Не хочу туда идти. Мне не нравятся люди, которые там учатся. Отвратительные личности.

– Я тоже не вижу смысла идти в школу.

– А родители? Они что говорят?

– Ничего. Они уходят рано утром и приходят ночью. Только успевают собрать меня в школу, а я сразу иду сюда.

– Вдруг они увидят тебя снизу, – предположил я.

– Не увидят. Они ставят машину на другой стороне дома.

– Если ты каждый день тут, то почему я тебя так редко вижу?

– Не знаю, может, ты садишься в другом месте?

– Нет, всегда тут.

– Тогда точно не знаю.

Я уставился в одну точку. Машины ехали то влево, то вправо, будто длинный поезд с вагонами. Я все хотел ей сказать, но не решался. Банальные слова, которые говорят друг другу все, если хотят отблагодарить за что-то. Просто слова, но почему-то они застряли в моем горле.

– Ты чего застыл? – спросила Даша.

– Да вот думаю… Знаешь… – нерешительно говорил я. – Спасибо тебе.

– За что? – удивилась девочка.

– За тот день, когда ты помогла мне встать. Без тебя я бы никогда не решился на это. Ты даже не представляешь, как это было больно.

– Я один раз упала с дерева прямо на пятки. Было очень больно.

– С какой ветки?

– Точно не скажу, но я была на самом верху, – проговорила Даша и немного приукрасила: – По-моему, это был этаж пятый, может, шестой.

– Да ну? – нас самом деле удивился я.

– Да. Было больно, но я смогла встать.

– Ты молодец, в отличие от меня.

– Ага, – улыбнулась девочка.

Мы продолжали сидеть на краю крыши и смотреть на проходящих прохожих. Я перевел взгляд на нее. На вид ничем не отличалась от девочек в моем классе. Так же одета, такой же хвостик, затянутый черной резинкой. Та же школьная форма с юбкой и белой рубашкой. Такие же в точности черные туфли. Обычная девочка, ничего больше. Но она отличалась от них. Что-то в ней было.

– Может, чем-нибудь займемся? – предложил я.

– Чем? – спросила Даша.

– А что бы ты хотела сделать? Вдвоем сидеть на крыше скучно. Я хочу прогуляться.

– Не знаю. Мне нравится тут сидеть. Нравится смотреть на людей.

Такая скучная. Я снова уставился вниз. Смотрел на проходящих мимо людей. Ведь у каждого из них свои мысли в голове, свои чувства, своя жизнь. Ребенок, жена, собака. У каждого из них в жизни случаются как хорошие, так и плохие моменты. И каждый живет с этим, пока не встретится один на один со смертью. Судьба – страшная штука. Ты можешь сидеть на краю крыши и сорваться. Улететь вниз, навстречу асфальту. И в этом не твоя вина. Судьба – вот кто настоящий убийца.

Я видел небольшую клумбу возле первого подъезда. Рядом с ней парковка для машин. Я задумался. Что, если бы с многоэтажного здания упал кирпич? Просто откололась часть облицовки дома. Он бы летел с безумной скоростью, пока не встретил сопротивление в виде обычного парня, который бежал к своему подъезду. Смерть неизбежна и от этого становится жутко.

– Пошли кое-куда, – неожиданно сказала Даша.

– Куда?

– Пошли. – Даша встала со своего места и направилась в сторону скрипучей двери, попутно подняв свой портфель.

Я побежал за ней. Мы спустились вниз и пошли в сторону остановки. Я не отставал от нее ни на шаг.

– Что ты задумала? – спрашивал я, пытаясь нагнать Дашу.

– Все увидишь, – говорила девочка, не сбавляя шаг.

Мы проходили рядом со школой.

– Если меня увидят учителя – я не жилец! Может, выберем другой путь?

– Ты чего боишься? – спросила девочка и засмеялась. – Не переживай, им все равно на тебя!

От ее слов мне стало немного обидно, но я понимал, что так оно и есть. Мы прошли школу и вышли к остановке. Машины огромным забором заслоняли другую сторону улицы. Даша стояла возле меня и не издавала ни единого звука.

Светофор загорелся зеленым светом, и мы быстрым шагом пересекли улицу. Прошлись по Артемьева и свернули на Свердлова. Через пару улиц перед нами открылся небольшой пустырь, а на нем недостроенный торговый центр. Объект огорожен и ни единого звука со стороны стройки. Никого не было за забором. Ни бетономешалка, ни бур, ни разговоры строителей не нарушали тишины.

Даша остановилась возле забора и повернулась ко мне.

– Полезли. – Девочка перебросила портфель, а сама зацепилась за забор и быстро на него залезла. – Давай быстрее, пока никто не видит.

Девочка спрыгнула вниз. Я сделал так же, как и она. Перебросил портфель и перелез через забор.

– Чего ты там застыл? – спросила Даша.

Она уже стояла возле большой арки, которая должна была служить центральным входом в торговый центр. Я подбежал, и мы вместе шагнули внутрь. Огромное бетонное здание вызывало восхищение. За время строительства рабочие смогли возвести только три этажа. Множество помещений и лестниц дополняли атмосферу пустоты. Ни одной души, ни единого шума.

Мы поднялись на второй этаж по длинной винтовой бетонной лестнице, а следом и на третий. Я посмотрел на Дашу. Она не была удивлена. Казалось, будто она тут проводит времени больше, чем дома. С балкона третьего этажа я мог наблюдать абсолютно все. И первый, и второй этаж, даже то, что творилось за пределами торгового центра.

– Зачем ты привела меня сюда? – спросил я.

– Хочу повеселиться. Ты же хотел разбавить тоску?

– Да, но как?

Даша дотронулась до меня и отбежала:

– Ты водишь!

– Ах так! – улыбнулся я и побежал следом за девочкой.

Она двигалась, словно молния. Я не мог догнать ее. Она уходила от моих прикосновений. Перепрыгивала через длинные бетонные колонны, что валялись на каждом шагу. Я от нее не отставал. У меня в голове не укладывалось, как девчонка может так быстро бегать.

Она забежала на крышу недостроенного торгового центра. Я за ней. Она змеей петляла от меня между бетонных плит. Я залез на одну из плит и побежал за ней уже поверху. Даша не уступала. Она решила спуститься на третий этаж. Я спрыгнул вниз и пулей побежал к винтовой лестнице. Она отрывалась от меня. Я пытался максимально ускориться. Вот уже я за ее спиной. Но она летела, как реактивный самолет. Вот-вот, и я дотронусь до нее.

Даша разбежалась и на полном ходу оторвалась от земли. Она прыгнула с третьего этажа прямо на бетонную плиту, которая лежала на втором. Я резко затормозил, чуть не рухнув с балкона. Даша приземлилась и повернулась посмотреть на меня.

Мои глаза округлились. Воспоминания сильно ударили по голове. Я смотрел на нее и боялся пошевельнуться. Мне стало безумно страшно. Я прыгну и снова отобью себе ноги, как тогда. А если не отобью, то сломаю.

– Давай, прыгай!

– Не-е могу-у, – говорил я сбивчиво.

– Ты сможешь! Прыгай! Ты же мужчина! – кричала Даша.

– Нет! Я не смо-огу! Я упаду!

Мне стало стыдно. Я боялся, что она уловит дрожь в моем голосе.

– Женя, прыгай! Ты сможешь! Я верю в тебя!

Она верила, но я в себя не верил. Пелена страха залепила мне глаза. Передо мной был огромный обрыв. Если я оторвусь от земли, он поглотит меня. Не смогу, не сумею. Упаду!

Ты не упадешь! Если маленькая девочка смогла перепрыгнуть, то и ты сможешь! Главное, поверь в свои силы!

На мгновение передо мной появился Антон. Он всем своим видом показывал, какой я отвратительный и никчемный человек. Нет! Ты не заставишь меня в это поверить! Я сильный! Я мужчина!

Мелкими шагами я отошел от края. Я видел, как лицо Даши меняется. От ее уверенности не осталось ничего. Я отошел еще дальше. Бетонная плита уперлась в мою спину. Давай, Женя! Ты мужчина! Ты сможешь! Я разбежался так быстро, насколько позволяло место, и оторвался от земли. Все произошло очень быстро, но за это время я увидел лицо Даши. Она удивилась моему поступку. Казалось, что на мгновение она подумала обо мне то, что думает Антон и его приспешники. Я не так плох, Даша.

– Я же говорила, что сможешь, – девочка подбежала ко мне и обняла.

– Зачем ты это сделала? – спросил я.

– Хотела, чтобы ты прыгнул.

– Но зачем?

– Чтобы ты почувствовал себя мужчиной, – говорила Даша. – Я вспомнила, как ты лежал на крыше дома… Мне показалось, что тебе это нужно…

* * *

– Тогда я был бесконечно ей благодарен, – говорил я.

Павел Анатольевич не расставался со своим блокнотом ни на минуту.

– Отлично. Помнишь еще что-нибудь? Может, ты приводил ее когда-то домой?

– Не помню ничего такого. С чего вы решили, что я приводил ее домой? – удивился я.

– Это неважно. Главное – постарайся напрячься и вспомнить еще что-нибудь.

– Вы меня пугаете…

– Это стандартная терапия. Если у тебя просыпаются воспоминания, значит, мы на верном пути.

Я смотрел на Павла Анатольевича и больше не видел человека, которому я могу полностью раскрыться. Он изменился. Для него я перестал быть человеком. Теперь я представлял собой объект для изучения. А как же душевные разговоры за чашкой чая? Что с ним происходит? Может, проблемы дома? Я ничего не мог понять, но безумно хотел помочь ему. Хотел, чтобы все было как раньше.

– У меня к тебе вопрос, – резко начал доктор.

– Да, Павел Анатольевич?

– К тебе мать больше не приходила? – спросил он.

– Больше нет.

– Отлично, – сказал доктор и стал собираться.

– Что-то не так?

– Все хорошо. Сеанс окончен, мне пора, – быстро произнес врач.

Это вообще на него не похоже. Какое отношение он имеет к моей матери? Почему он вообще это спросил? Она, конечно, пришла нежданно, но ничего мне не рассказала, хотя я безумно этого хотел.

Павел Анатольевич взял дипломат и направился к выходу.

– Стойте! – быстро проговорил я.

Доктор остановился прямо перед дверью.

– Вы задали мне вопрос, теперь я хочу спросить вас.

– Спрашивай.

Я не видел его лица. Он даже ко мне не повернулся.

– Вы имеете какое-то отношение к моей семье, помимо того, что были нашим врачом долгие годы?

Ожидание длилось вечно. Я безумно хотел услышать от него ответ, но он не последовал. Лишь невнятные слова перед дверью:

– До встречи, Женя. – Павел Анатольевич открыл дверь и покинул кабинет.