Текст книги "Ортодокс"

Святые технологии состоят не в том, чтобы что-то непременно делать, а в том, что действиями подтверждать веру в Бога. Вот это и есть самый верный путь к Богу – путь последовательных подтверждений последовательной веры в Бога. Это и есть главное мерило и ориентир на пути к Богу.

Наивность и непосредственность, твердость и осознанная определенность веры в Бога заповеданы нам Господом Иисусом Христом и переданы через святого апостола Павла: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом». – Посл. к евр. 11.1.

Но проверить это знание я не в силах. Это знание закрыто от меня. Для меня по отношению к Богу открыта только собственно вера. Я воспринимаю веру, как дар, ибо только такая вера по благодати Божией.

Приблизиться к пониманию Бога мне помогает Иисус Христос, который каждому человеку на земле споспешествует своим земным подвигом, пресуществлением своего Божественного определения в человеческом тленном теле.

Мне помогает приблизиться к Богу Святой Дух, который снисходит в храм во время литургии, превращая хлеб в плоть, а вино в кровь Христовы, то есть снисходит и на меня, когда я вкушаю плоть и кровь Христовы.

И это основная святая технология приобщения человека ко Христу. Во время литургии мы дышим воздухом чуда. Это также часть святой технологии по перевоплощению человеческой природы из материальной в духовной. Всякий раз после причастия мы выходим из храма измененными людьми, одухотворенными, богоудохновенными.

Отсюда также следует, что все эти страдания, мучения, жертвы, подвиги, блаженство и юродивость святых угодников и угодниц – это все не цель, как и всякая святая технология не может быть целью, – будучи, как всякая технология, средством. Ибо вера ничего не предполагает кроме самой веры. Потому что все эти мучения, страдания, подвиги и жертвы, блаженство и юродивость – это все средства укрепления веры, средства вывода из материалистического равновесия, путем слома череды условностей, в которые погружен человек от рождения.

А это означает, что путь святости открыт для всех, ибо святость – это средство достижения Бога, но не цель. Святость – средство, но не цель в достижении Бога. Цель – это вера в Бога, которую укрепляет святость. И в этом смысле нет никакой разницы между святостью и жизнью, в том смысле, что святость – это не цель, но средство, как и жизнь, данная для Спасения.

Для того, чтобы созидать святые технологии, нужно знать законы устройства Божественного мира. Для этого Божественные законы должны быть и для меня открыты. Для этого мне нужно вымолить открытие этих законов. Но для этого мне нужно пройти, идти по пути святости. Смогу ли? Как мне постичь праведность моего пути?

Ведь праведность моих поступков и моих устремлений ни с чем не соизмерима, и таковой не является, если праведность моя не во имя праведности, но во имя чего-то.

Праведностью дышит человек, идущий по пути святости. Созидание всего самого трудного на пути к Богу возможно лишь на пути праведности. Любая технология обожения человека проистекает из глубокой и совершенной праведности. Уровень праведности измеряется уровнем веры приближения к Богу.

Поэтому выбор человека – это прежде всего решение о святом пути и о пути праведности, а затем уже технология исполнения этого решения.

Святые технологии, подобные Серафимовой канавке в Дивеево, – это знаки божественной судьбы человека, это следы присутствия Бога на земле. Святые отцы, оставляя, точнее обнаруживая присутствие Бога на земле, оставляют эти знания в советах и рекомендациях, в технологиях поступков, которые, будучи совершаемы, приближают человека к Богу. Таким образом святые отцы укрепляют и исповедуют, и продолжают, и отстаивают примером, словом, молитвой и формализованными святыми технологиями божественную судьбу, вопреки сатанинской судьбе человека.

Ведь у человека, как и у мира, есть только две судьбы – божественная или сатанинская. Человек, оставшийся равнодушным к судьбам мира, рассыпается в прах уже на земле, такой человек не идет к Богу и не принимается сатаной. Впрочем, нет. Равнодушный к Богу – уже приобретение сатаны. В отличие от страдающего человека, человек равнодушный, попав в ад, не имеет ни малейших шансов выбраться.

Человек ограничен в выборе. Нельзя выбрать себя. Можно выбрать Бога, или ничего, превратившись в ничто. В этом трагедия человеческой жизни. Человек – это поле битвы, в которой, как и в любой другой битве, лишь две стороны.

Святые технологии нас веселят и разнообразят картину нашей жизни, иллюстрируют невидимый, внешне немой и отдаленно однотонный путь восхождения к Богу, предлагая совершить понятные человеческие усилия. Святые технологии поддерживают только человека верующего, а сами по себе не имеют никакого значения и смысла, и даже перестают быть святыми для человека неверующего.

Вне веры в Бога святые технологии лишь ублажают слабость человеческую, нестойкость, страстность и эмоциональность, инертность и пустословие человеческие, – продолжая одновременно быть поддержкой человеку верующему.

Такое значение имеет только вера, которая невидима, не слышима, не распознаваема, – если и определяема, измеряема и устрояема, то исключительно Божией милостью, которая обнаруживается не трудами человеческими, но Божиим промыслом. Божий промысел, в свою очередь, не закономерен ни в связи и ни с какими человеческими поступками и человеческими технологиями, и не постигаем человеком ни в каком из земных и человеческих смыслов.

Здесь на земле Божий промысел распознаваем и обнаруживаем разве что в человеческой святости, человеческой молитве, православной церкви, святом Писании, богоудохновенных книгах, святом предании и уме, – ведь с дураком даже Богу не договориться, – но прежде всего в вере в Бога, которая без упования на Святую Троицу и Воскресение Христа мала.

Главная христианская святая технология, спасающая и созидающая, – Воскресение Христово. И это – есть главная христианская технология приближения христианского человека к небесам, главная святотехнологическая христианская заповедь, посредством которой человек спасенный необычным и нескончаемым образом перевоплощается в Иисуса Христа, точнее в Его продолжение и пресуществление, то есть делается частью Святой Троицы, не безмерной, но фактической.

Но где ориентиры движения к Богу? В чем и как они проявляются? Как распознать и сформулировать критерии моего движения к Богу? Собственно, двигаюсь ли я к Богу? Есть ли результат? Как этот результат распознается? Каковы промежуточные результаты, и как они проявляются? Ведь не самоуспокоенное, комфортное состояние души означает духовный результат, скорее наоборот.

Должны быть критерии самоконтроля, чтобы не уходить с пути, ведущего к Богу.

Ведь, когда Серафим Саровский стоял три года на камне, это был его путь к Богу. Как он почувствовал, что закончился этот участок пути к Богу, начался другой? Ведь он стоял не два, не четыре, а именно три. Был же какой-то знак, что-то было, что подвигло его к более чем полуторадесятилетнему затвору и многолетнему подвигу молчания, а затем окончанию затвора и оконечному подвигу служения людям?!

Что же подвигло епископа Феофана уйти в затвор до конца жизни? Был же какой-то знак, повелевший ему пройти к Богу по этому пути, подвигший святителя выработать собственную святую технологию приближения к Богу и получения благодати?

Этот святотехнологический знак называется откровение. Снисходит откровение единолично и вдруг, корректируя движения человека, ждущего такой шаг. И у каждого человека свой знак, свои критерии движения к Богу.

Когда сердце начинает биться в унисон с «Верую…», и когда молишься, как дышишь, а дышишь так, что «всякое дыхание славит Господа…», – это есть еще одно проявление и подтверждение существования в жизни человека святых технологий, приближающих человека к Богу.

Рядом с привычной и доступной – в меру сил, знания и опыта – жизнью, в которую нас окунули родители и общество, есть еще одна, в которую мы вошли крещением. Это духовная жизнь, это путь со Христом к Богу. Хочется войти в эту Божественную жизнь, осознать ее, принять, прикоснуться к ней, остаться в ней, да так, чтобы уже идти со Христом и к Богу.

Удивительная и понятная цель, – освоить духовную жизнь, перейти в духовную жизнь определенно и безвозвратно. Сильная и ясная задача и цель.

Нас обманывали, всегда. И сейчас продолжают обманывать. Огромный величественный великолепный духовный мир, в котором можно жить по законам и установлениям Бога, а не людей, он рядом, он всюду, он здесь, осталось сделать одно движение, может быть первое, и войти в этот Божественный мир.

Что может быть прекраснее и понятнее, чем жажда жизни по законам духовного мира.

Жажда открытия прекрасного и сильного мира, бесконечного и вечного, из которого мы пришли, в который мы войдем, если распознаем этот мир еще при жизни, и научимся дышать духовным воздухом из небесным сфер, светом благодати из которых этот параллельный мир дышит и движется, и направляется.

Долгие годы дохристианской жизни я использовал при выборе цели, действия, ответа, работы и при принятии решения, формулу самого трудного пути, то есть из предложенных вариантов самый непроходимый и трудный был мой (о чем я упомянул в главе «Упование»).

Моя формула христианизации жизни также проста: да, выбираешь самый трудный путь из многих перед тобой. Но затем выбор свой проверяешь, совпадает ли, сочетавается ли личная воля с волей Христа, есть ли синергия моего устремления со Св. Духом. Если нет, мое устремление печально ложное или трагически глупое. То есть надо получить одобрение и согласие Бога, чтобы продолжать дальше или начинать любое дело в любой области проявления человеческой жизни. Надо добиться, дождаться откровения Св. Духа. В случае получения благодати – вперед.

Синергия дает возможность делать то, что нужно Богу для моего спасения, для моего Воскресения. То есть выбирать путь, решения, потребность и желания, которые отмечены со-Божественной синергией поступка. А это уже технология. Новая технология, технология созидающая христианскую жизнь.

Допустим, ты захотел жить по воле Божественной, но выясняется, что этого недостаточно, недостаточно желания и устремления, нужна еще смелость и необходим слух, чтобы услышать волю Бога, Его предостережения и советы, рекомендации и наставления, указания и требования.

Отдаться воле Бога, это значит довериться Богу, доверить Ему решения и определения, касающиеся твоей жизни. Это не значит, что центр принятия твоих решений перемещается от тебя к Богу. Это значит, что ты сможешь слышать волю Бога, знать, понимать и видеть угодное Богу. Потому что у тебя откроется канал связи с Богом, и этот канал должен быть всегда открыт, чтобы не пропустить Божественной позиции, Божественных определений, Божественных решений, чтобы быть в курсе Божественных дел в связи с твоей жизнью. То есть ты находишься на оперативной связи с Богом. Ты всегда знаешь, что угодно Богу. И потому принимаешь свое решение осознанно, богоудохновенно, сопрягаешь свою волю с волей Бога. Потому что знаешь волю Бога.

Сопрячь свою волю с более сильной волей, отдать свою волю более сильному, или тому, кому хочешь подчиниться, – это распространенное явление в людской жизни. Новый член банды, презрев свои желания, свою волю, должен совершить указанное главным бандитом, даже ограбить или убить, чтобы заслужить доверие банды.

Любой новый человек, входящий в стаю, банду, коллектив, команду, группу, в государство, должен однажды сделать что-то противоречащее собственной воли и пониманию, и желанию, отказаться от своих желаний ради желаний и потребностей сообщества, то есть отказаться от своей воли ради воли сообщества, членом которого он хочет стать. И только, отказавшись от своей воли ради воли сообщества, государства, человек получает награду, доступную этому сообществу – деньги, дома, награды, славу, защиту, карьеру, власть.

Так и в отношениях человека с Богом. С тем отличием, что человек, доверивший, отдавший свою волю Христу, получает несравнимо много больше и значительнее, получает все, ибо Христу принадлежит все, получает весь мир.

Именно об этом говорил преподобный Серафим Саровский, чудотворец (из беседы со своим летописцем Николаем Александровичем Мотовиловым, 26 ноября 1831 года): «Истинная же цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Духа Святого Божиего. Пост же и бдение, и молитва, и милостыня, и всякое Христа ради делаемое доброе дело суть средства для стяжания Святого Духа Божиего. Заметьте, батюшка, что лишь только ради Христа делаемое доброе дело приносит нам плоды Святого Духа… Стяжание все равно что приобретение, ведь вы разумеете, что значит стяжание денег… Стяжание Духа Божия есть тоже капитал, но только благодатный и вечный, и он, как и денежный, чиновный и временный, приобретается одними и теми же путями, очень сходственными друг с другом… Родом я из курских купцов. Так, когда не был я еще в монастыре, мы, бывало, торговали товаром, который нам больше барыша дает. Так и вы, батюшка, поступайте и, как в торговом деле, не в том сила, чтобы лишь только торговать, а в том, чтобы больше барыша получить… Дело наше христианское состоит не в увеличении счета добрых дел, служащих к цели нашей христианской жизни только средствами, но в извлечении из них большей выгоды, то есть вящем приобретении обильнейших даров Духа Святого».

Стяжание Святого Духа – это есть свидетельство святой технологии.

Вверивший так свою волю Богу человек, способен на невозможные и необъяснимые по человеческим меркам поступки, решения.

Человек получает весь мир, принадлежащий Христу, делается частью Божественного мира, став Божественным оттиском на земле, став сыном Бога, получает право на чудо.

Всякий человек обращающийся к Богу, задается обоюдоострой мыслью, как быть услышанным Христом, и как услышать Бога. Общающийся со Христом задается целью, как вытеснить свою волю волей Бога, и когда Богово становится моим.

Я годы ждал, что на смену моей личности придет Бог, заместив мой ум, мои мысли, мои устремления божественными устроениями.

Не пришел!

Ибо не должен придти!

Ведь мы молимся и стремимся к сопряжению своей воли с волей Бога!

Но не посредством вытеснения своей воли волей Бога!

Стяжание – не есть замена или вытеснение!

Поскольку, «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его: мужчину и женщину сотворил их». – Бытие, 1. 27.

Я же не птица небесная, а человек, который, заходя в храм, стучит по полу каблуками, а когда я поворачиваюсь или опускаюсь в молитве на колени, я рассекаю воздух храма и раздвигаю пространство храма, а от губ моих остаются следы на иконе, к которой я приложился, а после миллионного моего прикосновения к кресту, он слегка стирается.

Я говорю себе, что ты ёрзаешь по жизни, как кусок мыла на каменном полу. Скажи себе в сердце своем: я хочу то, что хочет Христос. Я хочу хотеть то, что хочет Христос. Не надо бояться собственной тени. Хочешь заработать денег, зарабатывай, в надежде и упование на Христа. Если что будет не так, молись, уповая на Святую благодать, делай, уповая на Христа, что Христос остановит, или подаст знак вынужденной остановки, если что-то пойдет вопреки Божественной воли.

И надо помнить, что светский мир, в котором мы живем от рождения, – это как рассказ о еде, о прекрасной и вкусной еде, замечательный, увлекательный и подробный, но всего лишь рассказ, описание еды.

А духовный мир – это есть сама еда, которая не нуждается в описании и рассказе о ней, потому еду надо прежде всего вкушать ртом, животом, насыщаясь для жизни, и конечно, глазами и носом, даже ушами, то есть эстетически. Впрочем, последнее обстоятельство важное, но не основное, не первое назначение еды, ибо еда всегда и прежде всего для насыщения. Так и духовный мир.

Мы свободны в своих решениях, как и Бог, потому что мы изначально – есть Его продолжение. И пока мы с Богом, для нас Его воля ясна и очевидна. Находимся ли мы в Эдемском саду физически, или пребываем в том саду духовно. Затуманенные страстями, плотскими забавами и пресыщенностью материальной, оставшись в метафизической и страшной пустоте и одиночестве, – мы отпадаем от Бога, перестаем распознавать Его волю. Но по причине заложенного в нас отвращения к пустоте и одиночеству мы пытаемся вернуться к Богу, мы кричим немым и отвратительным от страха и боли криком. Ибо мы хотим докричаться до Бога, чтобы видеть, слышать, ощущать, знать и постигать Его волю. Потому что создание хочет питаться видом и знанием воли Создателя. Мы не хотим безбожного одиночества. Потому мы молимся и молим о сопряжении своей человеческой воли с волей Бога. Ибо мы хотим вернуть себе изначальное самоощущение образа и подобия Божия, дабы обрести в себе христианскую личность человека.

«Не всякий, говорящий Мне: „Господи! Господи!“ войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного». – Мф. 7.21.

Конечно! Но не путем вытеснения человеческой личности, не заменой человеческой воли, но сопряжением воли человеческой с волей Бога, – в точке, наиболее близкой к Богу, на христианском расстоянии, куда Христос привел человека, – то есть синергия моих устремлений и благодати Божией, синергия моей воли и Божией воли.

И не надо просить всего и сразу. У Бога можно и надо просить не оставлять меня никогда и ни при каких обстоятельствах. Куда уж больше.

Попущение

12 июня в Санкт-Петербурге, на пересечении улиц Римского-Корсакова и Большой Подъяческой, в машину, в которой я ехал с семьей, – я, жена и трое детей (Аси с нами не было), – перпендикулярно врезался автомобиль; если бы он врезался в переднюю правую дверь, за которой сидел я, или в заднюю правую дверь, за которой сидела моя жена с младшим ребенком, последствия были бы невыраженными, а так ушибы и шок, ибо перпендикулярный автомобиль врезался в моторную часть машины, в салоне которой мы сидели.

В памяти осталось, как водитель машины, в которой мы ехали, испитой и нервный сорокалетний сумасшедший, очень торопился. По прошествии времени я понял, он торопился нас убить. Не успел. Несчастное орудие. Принцип завершенности едва не нарушен бессознательно.

Что это, каков вывод? Спросил я духовника по возвращению в Москву? Время дано для покаяния, последовал ответ.

Вот так.

Господь дает нам утро, но не обещает вечер.

Столкновение произошло около одиннадцати вечера, когда мы ехали с Английской набережной, – где фотографировались на фоне парусника «Надежда», – по направлению на Лиговский проспект, где обосновались на несколько дней в небольшой старой однокомнатной квартирке.

Есть еще время для покаяния. Много ли? Умею ли я каяться? Сумею.

Позволь мне покаяться, о, Господи! Позволь мне придти к Тебе, о, Господи!

Вот об этом мне надо и придется молиться и просить Господа до конца моих дней.

Кстати, в тот же день, несколькими часами раньше, Ася, моя вторая (по возрасту) дочка, разбила голову в кровь. Она должна была быть с нами, она не поехала из-за экзаменов. Ей также надлежало ехать в той машине по Большой Подъяческой до перекрестка с Римского-Корсакова.

Все цели и обстоятельства земной жизни важны и принципиальны (абсолютно все, даже дети), и нужны лишь затем, чтобы через них (не наоборот) сделать еще шаг к Богу, еще одно покаянное движение к осознанию Бога. Вся земная жизнь и все ее земные обстоятельства – это средства спасения души человеческой на пути к Богу.

Как это просто. Но почему я прежде с такой внутренней очевидностью этого не осознавал? Не знаю.

И, конечно, надо оставить попечение о своих силах и возможностях, никаких сил и возможностей, тем паче, у меня нет, да и не было никогда. Возложить попечение только на Господа, на Его силы и возможности.

Господь слышит наши молитвы. Мы убеждаемся в этом на собственных примерах, когда молитвами постигаем необходимые практические решения и мысли. Но Господь не обещает нас слышать и слушать всегда. Потому еще, потому, что Господь не может быть нами используем в своих интересах. Оттого и нужно в момент обращения к Господу, и, конечно, до и после, отказаться от своих невольных указаний Господу, сокрушить свою гордыню.

Но и не бояться этой гордыни, понимая свою немощь и слабость, понимая и ожидая наступления этой гордыни. И не смотря на эту гордыню, молиться и впредь Господу, обращая Господу свои надежды, сомнения, решения и просьбы о себе и своих близких, о своих чаяниях и своем труде.

Страшно даже помыслить об угрозе вакуума, немоты и глухоты между Господом и тобой.

Страшно помыслить, что Господь перестал тебя слышать. Что совсем один. Нет последней опоры. Ты совсем одинок и пуст без Господа.

Так будем верить и молиться с сокрушенным сердцем.

Но и молиться Богу так, чтобы быть услышанным, это – не главная задача, ведь и слух твой несовершенен. Главная – быть с Богом. Ибо, молитва – это не цель, это – средство достижения Бога. Как и юродивость, как и святость, праведность, мученичество, чудотворность, пророчества, которые – не цель, но средства приближения к Богу, чтобы сдвинуть с места инерционный механизм человеческого существа, чтобы остановить господство материального развития, чтобы вытеснить материю духом, создав условия для духовного развития.

Христос нуждается в христианском человеке, поэтому дает шанс на спасение.

И поэтому Христос зовет человека в храм, зовет на молитву, потому что Он хочет услышать молитвы человека. Потому что Христос нуждается в праведниках, они – утверждение Бога на земле, среди людей, они предстоятели Его на земле. Христос нуждается и в простых людях, в их искренних молитвах, напоенных любовью к Богу. И тогда и простые люди становятся предстоятелями и утвердителями Христа на земле, среди людей.

Поэтому когда тебя Христос зовет в храм, все брось и иди. Оставь все дела и попечения, иди ко Христу.

Когда тебя Господь призывает, не раздумывай, торопись, чтобы не упустить шанс, который тебе Он дает, и может быть в последний раз. Тем паче, что человек никогда не достоин Бога, внимания Бога, надежды Бога, воздаяния Богу.

Приду в дом Отца моего и внутреннюю молитву обращу к Богу. И Господь меня услышит. Услышу ли я Его?

Научусь слышать Бога, и вновь помолюсь. Может быть теперь Он меня не только услышит, но и позволит, чтобы я Его услышал? И еще поучусь молитве, и вновь обращусь к Богу. И Он уже никогда меня не оставит.

Об этом я возношу внутреннюю молитву Богу, чтобы в доме Отца моего найти мне прибежище, найти покой, найти волю, обрести покой и волю Отца моего.

Но первой и последней моей молитвой была и остается просьба к Отцу моему – не оставлять меня, но позволить мне оставаться в Доме Отца моего.

Закрываю глаза и вижу: как ангел движется по небеси, в доме Отца Твоего.

2002-2004 гг.