Текст книги "Чистое золото. Книга стихов и поэм"

Прострация и последние герои

 
В прострации последние герои,
Им стыдно выглянуть в окно.
Целуют мумий муми-тролли,
Пороков углубляя дно.
На улицах – ни лиц, ни ликов,
С акцентом, лавочный экстаз.
Власть обесточила великих,
Закрыв купюрой третий глаз.
Неразбериха лихо скачет,
Правда спустила капюшон.
Шумиха фестивально плачет
И в новостях жуёт попкорн.
Герои жгут свои знамёна
И запивают грусть мочой.
Цивилизация Кобзона
Лишь понимает слово «свой»!
Свои – своим, снимают клипы,
Народы продают взаймы,
Из тюбетеек вяжут кипы,
Пиарятся в разгар войны.
Свои – своим, чужих – в окопы,
Не замечать, не допускать!
Для них – бураны и потопы,
Исламского террора рать.
Герои старятся без дела
В панельных сумерках квартир.
Неукротимость посидела,
А без героев мир – сортир…
 

Кеннеди и карма
(Фантазия на тему гибели Кеннеди)

 
Стоянка личных самолётов.
Посты охраны у ворот.
По венам молодых пилотов
Несётся их элитный род.
 
 
О гены, золотые гены!
К гормону тянется гормон.
Звезда классической богемы,
Любимец черни, мистер Джон.
 
 
Сегодня праздник в супер-клане.
Готов к полёту самолёт.
Холеных пальчиков касанье
И белоснежный пух высот.
 
 
Разговор двух матриц:
«Смотри, летит! Здоровьем пышет.
Как на отца сынок похож:
Статейки правильные пишет,
У женщин вызывает дрожь.
 
 
Лощён до фазы отвращенья,
Младенцем покорил экран.
Я плавлюсь, в ожиданье мщенья.
Пустышка! Кукольный тиран!»
 
 
«Как многослойна его карма!
Чернея только в недрах нефть.
Застёгнут плотно в китель шарма.
Но не купить! За деньги смерть.
 
 
Забыл, источник славы клана.
Уста невинных жертв молчат,
Я знаю, поздно или рано,
Проклятий стрелы поразят».
 
 
Джон в полёте. (Думает про себя)
Всё для меня! Всё предо мной!
Людское стадо без кумира
Бессмысленно, как снег весной,
Как войны для защиты мира.
 
 
Случайно воплотившись в миф
Объект теряет смысла рамки,
И невозможен перерыв,
У мифа нет предельной планки.
 
 
Как бесконечна даль небес!
Так бесконечна жажда ведать!
Мой гардероб, мой рост, мой вес,
С кем и когда иду обедать.
 
 
Мы, одурачившие всех,
В итоге множим миллионы.
Лишь деньги делают успех!
А деньги – подлости гормоны…
 
 
Раздаётся смех:
«Притормози! Приветик, Джон.
Хоть рассмешил, спасибо, милый.
Не бойся, это явь – не сон,
Акулы точат зубок пилы.
 
 
Спустись к медузам на банкет,
И хватит нервно мять щетину.
Решай! Погибнуть в цвете лет
Кумиром! Или старцем в глину».
 
 
Джон вслух:
«О, боже мой! Полнейший бред.
Откуда этот голос злобный?
Погибнуть, чтоб оставить след…
И то не след, а знак условный.
 
 
Упасть в холодный океан,
Подводной нечестью кишащий.
Я не могу! Мой счёт! Мой клан!
Из прочих кланов величайший».
 
 
Матрица прерывает Джона:
«Вот график, пристально смотри.
Ты встретишь приторную старость.
Но дети, лапушки твои,
Сгорят! Недолго им осталось…
 
 
Но есть… защитный вариант.
Ты искупаешь карму клана,
Твои детишки не горят,
А ты в пучину океана».
 
 
Морщины мелкие у лба
От напряженья углубились.
Джон видел мёртвого себя:
В орбитах глаз мальки резвились.
 
 
Оставил пульт, забыл схватить,
Напор воды ударил в спину,
Оборвалась сознанья нить…
Железо кануло в пучину.
 
 
От счастья матрицы старушки
Покрылись радужным огнём.
«Для каждого свои ловушки,
Попался, хвастунишка Джон».
 

Геном нуждается в уходе!

 
Наследственность нельзя сыграть,
Кровь благородная заметна.
Она повелевает встать,
Чтоб уступить старушке место.
Она в осанке и словах,
Что гарантируют поддержку.
Порода – отвергают страх,
Стыдит тщеславия усмешку.
Ей бесполезно подражать,
Любая копия – пустышка.
Стоит себя лишь раз предать
И благородным генам – крышка!
Кровь разбавлять нельзя водой,
Дешёвой, низменной природой.
Связь белой с чёрным – грех большой,
Поэзия – в конфликте с прозой.
Заслуги рода – в мелочах,
Он служит внутренним примерам.
Доступность, ясный ум в глазах…
Дорогу правильным манерам!
Наследственность нельзя купить,
Перекроить в угоду моде.
Но можно бережно хранить!
Геном нуждается в уходе!
 

Кащей Бессмертный

 
Круговорот муры манерной,
Чудить бездарности вольны!
И вдруг шедевр – «Кащей Бессмертный»,
Законченный в разгар войны.
Какая мощь, какие лица!
Живая музыка звучит!
Высоких идеалов птица
Над злом разнузданным парит.
Представьте, голод, кровь, бомбёжки…
А фильм искрится добротой.
К нетленным истинам дорожки
Ведут по линии прямой.
Давно империя распалась,
Царит Кащей – капитализм!
И то, что вымыслом казалось,
Увы, сегодняшняя жизнь.
Культ золота, продажной власти,
Обман, не знающий преград.
Кащей – желанный образ счастья
Для подрастающих ребят.
Богатыри давно не в моде,
Скакать за тридевять земель,
Махать дубиной на морозе…
Героев сдала жизнь в музей.
Неактуально, смехотворно!
Лги, пресмыкайся, предавай!
Быть эгоистом не зазорно,
Глядишь возьмут в Кащеев рай.
Проворные побеги скверны
Со всех сторон защищены.
Смотрите фильм «Кащей Бессмертный»,
Показанный в разгар войны.
 

Я, бездна и ангел

 
1
Я душу из осколков собираю,
Сам виноват, смешно винить других.
Годами шел по огненному краю,
Касаясь сердцем облаков ночных.
 
 
2
Внизу призывно бездна клокотала,
Звала, нырнуть в мерцающую глубь.
Моё разнопричинное начало
В непостижимость затянуть.
Я ощущал родство с туманной силой,
Дающей всё, чтоб всё потом отнять.
Такой кощунственно – красивой,
Способной, вкрадчиво мерцать.
 
 
3
Мне не давала спать загадка,
Расправил руки, шаг вперёд…
Вобрала бездна без остатка
Мой преждевременный полёт.
Бесшумно ухожу под воду
Туда, куда манил каприз.
Я обрести хотел свободу,
А потерял земную жизнь?!
На разных уровнях паденья
Качались мумии людей.
В лучах тревожного свеченья,
Уродство смерти служит ей!
Смотрю наверх, где конус света
Ещё доступен для меня.
Кричу: « Спасите!» Нет ответа,
Я заслужил стать частью дна?!
Вдруг голос золотой, певучий,
По шву глубины разорвал.
Я поднимаюсь! Я летучий!
К тебе мой ангел, идеал!
 
 
4
Стою опять на прежнем месте,
Внизу мерцают огоньки.
И только оказавшись в бездне
Я понял, как же мы близки!
 

Свет покидает пределы Вселенной

 
Светлых людей удивительно мало,
Дряни не счесть!
Не выживает в эпоху накала
Совесть и честь.
Стало опасно быть человеком
– В царстве зверей.
Переливаться собственным светом,
Звери сильней!
В новых машинах неандертальцы
Давят на газ.
Бесследно исчезли святые скитальцы.
Таинство глаз…
Свет покидает пределы Вселенной,
Черный поток.
То, что недавно казалось поэмой
– Несколько строк…
 

19 октября

 
В октябре ранним утром темно,
Тайной бренное обведено.
Я цветы в полумраке ищу,
Зажигая фантазий свечу.
Снимки эти тебе перешлю,
Потому – что всем сердцем люблю.
Посмотри, каждый фото – цветок,
У твоих нежно стелется ног.
Лепестки устилают шаги,
Если можешь, цветы сбереги!
У влюблённых особый размах
Их боится естественный страх.
Присылаю цветы круглый год,
В дождь и град, когда вьюг хоровод…
Без внимания – трели обман,
Я горю! Отправляю тюльпан!
 

Ещё раз о…

 
«Я делаю это, я делаю то…»
– Обычный пустяк выделяется сразу.
И будет твердить об этом раз сто,
Как гвоздь, забивая воздействия фразу.
Она всё пространство заполняет собой,
Из мухи слона раздувает упорно.
Такая особенность любви показной,
Маскировать негативности зёрна.
Забота, потребность понять и помочь,
Улыбчивость и наставлений напевность…
Вроде теснят безразличия ночь,
Происходящего пестуют ценность.
Только потом, через месяца два,
Правда выходит из тёмной берлоги.
Становится ясно – пусты слова!
К попытке помочь не искали дороги.
Есть вид эгоизма, любовь, как игра.
Чтобы прикрыть свою сущность двойную.
Кричит вор усердно, держите вора!
Используя ловко наивность чужую.
Будьте внимательны! Лести сироп
Действует на обделённых особо.
Маска притворства свела многих в гроб,
Сердца подчиняя любовью до гроба.
 

Каждому своё

 
Суставы не правы,
Не правы уставы,
Опять набекрень,
Начавшийся день.
Причины и следствия
Ищут отверстия
В толще вражды…
А где-то сады
– На пике эмоций,
Фонтаны пропорций
Журчат утончённо,
К ним явь благосклонна.
Беседки, веранды,
Галантные франты,
Капризные дамы,
Для них веса граммы
Страшнее войны.
Они влюблены
В причуду и шутки
– Круглые сутки.
Одним всё дано,
Другим мерить дно.
Разлад плоскостей…
Лишь сладкая тень
Проходит порою
Над тёмной толпою
Волной ароматной,
Легко, безвозвратно…
 

Стукач

 
1
Прикольный, компанейский,
Бухает за троих.
В грамматике житейской,
Категорично – лих.
Рассказчик анекдотов
Скабрезных, с матерком…
Проигрывает в «Лото»,
Чтоб выиграть миллион.
Но что-то, что-то, что-то
Отталкивает в нём?!
Излишняя забота,
Слюнявый причесон.
Из-под очков – крысиный,
Внимательный прищур
Пронзает метко спины,
Ведущих перекур.
 
 
2
Вчера открылась тайна!
Я годы был не зряч!
Присутствовал случайно,
Как нас сдавал стукач.
Начальнику – воришке,
Друзей палил своих.
С улыбкой, без одышки,
Уволили двоих!
При этом было видно,
Он личных благ искал,
Поддакивал ехидно,
«Честь фирмы защищал»!
Забыл стукач очкастый
Неписанный закон:
«Бойцы презренной касты
Пойдут судьбе на корм».
 

Стон Франции

 
Трудно представить Бонапарта французом,
Современная Франция – прогрессу обуза.
Убийства и драки, рассадник террора,
В центре Парижа – чёрная свора.
Торгуют крикливо, грабят – им можно!
Дух белой расы взирает тревожно.
А местные, лишь улыбаются горю,
Не все уплывут от приезжих по морю?!
От пришлых захватчиков Франция пала,
Топчет реальность цветы идеала.
Даже духи стали пахнуть иначе,
Словно жвачки, что дали на сдачу.
Уничтожение светского шарма,
На Елисейских – одна только шварма.
Если мужчины становятся слабыми
Их города заселяют арабами.
Бедный Париж, потрёпанный, грязный,
Особенно если какой – нибудь праздник.
Наполеон! Империя! Слава!
Архитектура – расцвета оправа!
– Для лекций история, а нынче базары
Взяли в тиски для прогулок бульвары.
Правят страной продажные клерки,
Германия Францией стала при Меркель…
 

Смерть играла на рояле

 
Смерть играла на рояле,
Трупы собирались в зале.
Рядом с ними, на паркете
Мёртвые резвились дети.
Смерть играла в платье алом,
С видом праведно-усталым.
Каждый звук – проникновенье,
С неизбежным – примиренье.
Мертвецы кричали: «Браво!
Гениальной смерти слава!»
Звуки плакали и пели,
Поднимались, вниз летели.
Невозвратные мгновенья
Возвращая из забвенья.
Всё, что обречённо билось,
Наслажденьем заискрилось.
Смерть играла ярко, честно,
В зале скорби стало тесно.
От входящих непрестанно
В мир, незнающий обмана.
Смерть закончила играть,
Новых лиц не сосчитать…
 

После смерти

 
Крошились кристаллы под коркой мозга,
Над Антарктидой ползучий блеск…
Меня довезли до местного морга,
Но в местном морге не было мест.
Меня уложили в стальное корыто
Юный профессор и старый медбрат.
Что им до мук, бедолаги-пиита?!
Идущего в темень заоблачных врат.
Воздух был жёстким, как горный топаз,
Над Антарктидой треск фотокамер…
Но я ещё жив! И в последний раз!
Узрев себя в теле, радостно замер.
В последний раз, навестила Она,
Запрятала важное, веки прикрыла.
Сквозь прутья пролезшая боком луна,
Над ромбом души обряд совершила.
В песок, обращая кристаллы мозга,
Над Антарктидой усилился блеск…
Я превращаюсь в осколок восторга,
Блуждающий по бездорожью небес.
 

Без людей

 
Пустынные улицы, совсем без людей,
Ночь меня наполняет свободой своей.
Фонари – в абажурах из желтых лучей
Я впервые заметил, хорошо без людей!
Суеты бестолковой спрятались иглы,
Там, где люди всегда – конкурентные игры.
Сотни кошек вокруг, я их раньше не видел
И они на меня за это в обиде.
Ведь у каждой особенный взгляд и характер,
Я-то думал, что кошки влюбляются в марте.
А они постоянно – в истоме мурчащей.
Без людей мир другой, только он настоящий!
Звёзды низко висят возле сгорбленных крыш,
Люди в Чад превратили имперский Париж.
Ух, сверчки – в темноте, цветы – на окне,
Предо мною предстали в первичной красе.
Как безлюдно! Лишь запахов летних штрихи,
Никого со мной рядом, сочиняю стихи…
 

Кровь реагирует на кровь

 
Любовь ты пробуешь на вкус,
Как лакомство бесценное.
Толчками раскалённых чувств
Вращается вселенная.
Из шёлковых ты свита лент,
Несхожестью хранима.
Условностей держащих нет,
Если любовь – причина.
Ты озарила страстью дня
Неведомые дали.
Ростки запретного огня
Восходят по спирали.
И в чем признаться я не смел,
Что морщилось устало,
Теряло твердость в гуще дел,
Лучом предстало алым.
Луч распустился, задышал,
В твоей руке дрожащей.
Ему теперь мир сроков мал,
Я понял меру счастья.
Ты жизнь мне подарила вновь,
Душой не притворяясь.
Кровь реагирует на кровь,
Стихийно обновляясь.
 

Мечта ревнует к женским ласкам

 
Ночь из красного дерева
– Над лохматой волной.
Ты опять не поверила
Я повенчан с Мечтой.
Недоступной, высокой,
Бесполезной, шальной,
Что звездой одинокой
Вдаль плывёт над землёй.
Я с ней связан с рождения
Неразрывным узлом.
Ей несу подношения
Ночью, утром, и днём.
Море – в лапах ненастья,
Вперемешку – углы.
Затонувшие снасти
– В пасти стонущей мглы.
Твой укор понимаю,
Отрешённость – мой бич.
Но пойми, я мечтаю!
Суета – паралич.
За заслоном сознанья,
– Красоты кружева,
Расцветают желанья,
Появившись едва.
Глаза раннего утра
– В отраженье росы,
Облака перламутра
Поднимают тосты.
Я люблю тебя очень,
Но Мечта мне милей!
Её звёздные очи
– Ближе женских очей!
 

Под твоим белоснежным крылом

 
Под твоим белоснежным крылом
Пережду в сотый раз непогоду.
Пусть миры заливает дождем,
Беспощадным циклонам в угоду!
Ночь моей не коснётся руки,
Защищен, словно я – в колыбели.
Только в лужах от капель круги
Затопляют асфальтные мели.
Когда ловит добычу беда,
Наблюдает из плоскости смежной,
Появляешься тут-же, всегда!
В безупречности белоснежной.
Я спокоен, пока со мной ты,
Исполненье, хранящая сила.
Доброй молнией с высоты
Прилетаешь, чтоб стать частью тыла.
Ангел там, где объятий пожар
Затушить невозможно наветом.
Где взаимности трепетной дар,
Предназначен ранимым поэтам.
Только там, где любовь, ангел ждёт
Твоего пробуждения утром.
Очарует, утешит, поймёт,
Озарит неземным перламутром…
 

Поцелуи

 
Поцелуи, поцелуи,
Не наскучат никогда.
Проникающие струи,
Растворение стыда…
Плоть фехтует язычками,
Чтоб вкусить запретный плод.
Он томится под корнями
Эйфории и невзгод.
Глубоко, но глубже тянет!
Так устроен человек.
Губ скрещенных, парный танец
Кружит страстью каждый век.
Пить до дна чужую нежность
Предназначено судьбой.
После поцелуев внешность,
Как невеста – под фатой!
Кожа, розовеет кожа,
И глаза – алмазов прыть.
Радость поцелуйной дрожи
Можно мало с чем сравнить.
Поцелуи, поцелуи,
Ароматные, взахлёб…
Сокровенное без сбруи
Переходит вечность вброд.
 

Платья шёлк струится вниз

 
Мы встречаемся раз в год
В пятизвёздочном отеле.
Я одет, как знатный лорд,
Ты – в потоках ожерелий.
И глядят из декольте
Груди, ждущие касаний.
В их упругой красоте
– Воплощение желаний.
В ресторане – цвета беж,
Нам подносят угощенья.
Я сегодня духом свеж,
После ужина – сближенье…
Ты подчеркнуто нежна,
Утончённость восприятья…
В терпком бархате вина
Тороплюсь рукой под платье.
Твои умные глаза
Просят подождать немного.
Я включаю тормоза,
Скоро в мир любви – дорога.
Вкусный ужин завершён,
Ждут господ апартаменты.
Я предельно вознесён!
Предвкушая секс-моменты.
Платья шёлк струится вниз,
Ожерельные застёжки…
Исполняю твой каприз,
От чулок спасаю ножки…
 

И вновь ты охвачена экспериментом

 
И вновь ты охвачена экспериментом
Сексуальным, дерзким, незабываемым.
Я тебя воспринимаю открытым сердцем
С возбуждением нескрываемым.
Твой запах похож на вулканический остров,
Проникает под кожу внезапно, сразу…
Без него дисгармонично мне просто,
Подвержен назойливому стрессу и сглазу.
Обволакивающий запах твоего присутствия,
Меняет качественно состав крови моей.
Обретают конкретные контуры предчувствия,
Твёрдость – привилегия мужчин и камней…
Запах взаимоисключающих противоположностей,
Самое возвышенное и приземленное самое.
Ты – безграничное пространство возможностей,
Рискованное, спонтанное….
Постоянно находишься в качестве новом,
При этом узнаваема до мелочей.
Ожиданием неожиданностей околдован,
Нарушаю законы механический дней.
Трудно с тобой, на виду – все промахи!
Но без тебя немыслимо совершено.
Предсказуемость обожают импотенты и олухи,
Твой запах – откровенной страсти арена…
 

Давай!!!

 
Под гитарные звуки
Глажу трепетно руки.
На элитном банкете,
В апельсиновом свете.
Меня гонишь: «Не надо!»
А сама, вижу, рада.
Приближаешь ладони
Невесомо, без брони.
Содержанье ликёра
– Дикой страсти опора.
В нём флюиды сирени,
Я целую колени!
Поперечно, продольно,
Внешне ты недовольна.
Восклицаешь: «Не тронь!»
А сама как огонь,
Только ярче, смелей!
Укоряешь: «Не смей!»
Но меня не унять,
Начал грудь целовать!
Гости ходят по саду,
Пьют вино и прохладу.
Время хоть отбавляй…
Ты созрела: «Давай!!!»
 

Летящая к солнцу кровать!

 
Ей хочется, очень хочется!
Потрогать мужской небосклон.
Влюбится без имени отчества,
С трёх ненасытных сторон.
Муж вялый, к занудности клонится,
Способен лишь долго зевать.
Где она, близости конница,
Летящая к солнцу кровать?!
Избыток энергии гложет,
Стыдливость теряет контроль.
Алеют засосы на коже,
Возникшие сами собой.
Она погибает от жажды,
Усердная мать и жена.
Конечно, ей нужен не каждый,
А тот, в ком бушует весна!
 

Сексуальное наваждение

 
Не выходим из отеля,
Третий день – любовь подряд.
К чёрту – лекций ахинея!
Философских споров яд!
Раз за разом, неустанно,
Перекур и снова в бой!
Притяжения сметана
Разливается рекой.
Комната пропахла нами,
Переливом сладких струй.
Ты алеешь, словно знамя,
Прижимая страсти руль.
Нижнего белья изыски
Будоражат трепет мой.
Вертикальный, самый близкий,
Проникающий, тугой…
В клетку чёрные чулочки,
На подвязках, вот – отпад.
Точки, удовольствий точки!
Пятый день – любовь подряд!
 

Попытка время обмануть

 
Ты знаешь, я взрослеть не буду!
Плевать на правила игры:
Ненужностей лелеять груду,
Взрывать воздушные шары…
Пусть бесы непогоды хлещут
Осадками из мстящей тьмы.
Мещанского уклада клещи
Дырявят лучшие умы.
Стать частью общего режима
– Не для меня! Не для меня!
Детство душе необходимо!
Иначе – сумерки огня.
Душа сваляется мочалкой,
Остынет пеплом на снегу…
А ведь могла пленять русалкой
На златоскальном берегу!
Взрослеть, нет хуже наказания,
Гулять под ручку с пустотой,
Ладонью прикрывать дыхание,
Чтоб не смущать себя собой.
Пусть время неподвластно смертным,
Стрелкам к концу назначен путь.
Я чайником прикинусь медным,
Чтобы старенье обмануть.
 

Две бы…

 
Ты – замок,
А я – ключик.
Чтоб промок
Счастья лучик.
Тела сок,
Поглощенье.
Потолок
Напряженья.
Раз, два, три.
Восемь, сорок…
Изнутри
– Страсти порох.
Радость пей!
Век наш краток.
Не жалей
Сил остаток.
Пей до дна!
До победы!
Жизнь одна,
Две бы…
 

Я – женский наркотик!

 
Я – женский наркотик!
Один пылкий взгляд
И дряблый животик
Упругости рад.
Любая досада
Забудет про крик.
Брильянтов не надо,
Когда есть мужик!
Весёлый, свободный,
Дарящий уют,
Душой благородный,
Не жмот и не плут.
Защитник для битых,
Для бьющих – кулак,
По сути открытый,
Без выгоды – так…
Да, с ним – на край света,
Лишь только б позвал,
Всю ночь до рассвета
– Страстей карнавал.
Мужчин настоящих,
Уже почти нет.
Я – женского счастья
Желанный секрет!
 

На Мёртвом море – отдых класс!

 
На Мёртвом море – отдых класс!
Целебное безделье.
Как будто мы сошли на Марс,
Гор красных – ожерелье.
Пружиним на перине вод,
Упругая поверхность.
Соль – панацея от невзгод,
С ней дружит равномерность.
Народ спешит запечатлеть
Себя на фоне сказки.
Всех процедур не перечесть:
Массаж, солярий, маски…
Нет точки ниже на земле,
Ветра столетий – мимо.
Стейк аппетитный – на столе,
В окне – луна без грима.
Дамы в купальниках нагих
Проходят плавно мимо.
Мужчины пожирают их!
Избыток витамина!
Побег от бытовых хлопот,
Процесс омоложенья.
– Оздоровительный курорт
Всемирного значенья!
 

Сексуальная стоматология

 
Зубная врачиха
– Фигурка модельная,
Пломбирует лихо,
Хватка прицельная.
Обратный рефлекс
– Наказанье чувствительным.
Плюю на прогресс
С наслажденьем мучительным.
– Рот открой! Рот закрой!
Дёсны иглы буравят,
Страх, как вождь молодой,
Каждой клеточкой правит.
Извиваюсь змеёй,
Врач прижалась брутально.
Паникерский настрой
Присмирел моментально.
Стало так хорошо!
Замелькали картинки…
Доктор стонет: «Ещё!
Для других – серединки!
До конца, без конца!
Извержений вулканы,
Жаждет плоть сорванца!
Сорванцы-великаны…»
Из халатика грудь
Смотрит, пристально в сердце.
Наклоняюсь чуть-чуть,
Есть на что опереться.
Я забыл про дупло,
Дикий рёв бормашины,
Как в Сухуми тепло,
Ритмы трений едины.
Завершился сеанс
Пломбировки канала.
Восхищения час!
Пять зубов – до финала!
 

Насквозь пропитан я тобой!

 
Насквозь пропитан я тобой!
Такой предвиденной и новой.
Без репетиции большой
Рутины разлетелись совы.
Подъём, лирический подъём!
Тугая свежесть восприятья.
Ты рядышком лежишь клубком
Снимая прошлого проклятья.
Я годы спорил с пустотой,
Утюжил разноречий горы!
И вот уверенной рукой
Ловлю в пространствах метеоры.
Случайность не случайна ведь,
Закономерности поблажек.
Нашлась потерянная ветвь
И миг прикосновенья сладок!
Только любовь имеет власть
Без денег, званий, этикета,
У будней вечное украсть,
Жлоба преобразить в поэта!
Всё остальное – чепуха!
Ради чего не стоит злиться.
Из ста страниц черновика
В одной суть сотен воплотится!
 

Признаки настоящей любви

 
Души любящих сердец
Так беззащитны – обнажены.
Малейший повод, всё – конец!
Горят спокойствия резоны.
Негодований тесен ряд,
Чувства горячие – граната!
Взрываемся, летим назад,
Сжимая раны виновато.
Искусственна любовь без синяков,
Клубнично-яблочного склада.
Кровью питается любовь!
Ей алого накала надо!
Когда стабильно: сю, сю, сю…
Однообразие и скука,
Пожалуйста, благодарю,
Не верю! Ведь любовь – есть мука!
По битым стеклам – босиком,
Срастания, разрывы нервов…
Любовь – всегда сейчас! Потом
Для тех, кто – в поиске консервов.
Страданий долгие часы
– Ради секунд, подобных лаве.
Смерть и бессмертье – на весы!
Любовь распоряжаться вправе!