Текст книги "Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт"

Анна произнесла еще несколько слов, которые я слышала в Специи от русских матросов. Затем так же быстро успокоилась и стала записывать. Поскольку знал Змеюка по своей должности достаточно много.

Здесь в Киеве уже собраны целых три большие банды УПА, каждая по четыреста – пятьсот человек, не считая отдельных групп. На ярмарку под видом колхозников и их охраны пришел с Волыни отряд «Завихорст», командир – поручик УПА Юрий Стельмащук Рудый, к нему присоединилась часть отряда «Заграва», командир – поручик Иван Литвинчук Дубовой. Кроме того, в телегах с товаром спрятано оружие и для той части «Загравы», кто проникли в Киев заранее, мелкими группами и поодиночке. Также еще месяц назад здесь начал сосредоточение отряд «444», командир – поручик Федор Воробец Верещака, люди приезжали в основном под видом ищущих работу восстанавливать разрушенное. Еще имеются не менее десятка групп в разных воинских частях Киевского гарнизона, призывники с Западенщины. Причем предусмотрено развертывание отрядов и групп в гораздо более крупные соединения, когда начнутся беспорядки, за счет недовольных советской властью. Еще есть группа военно-полевой жандармерии, двадцать четыре человека – простите, уже девятнадцать. И особая боивка СБ – тридцать наиболее подготовленных бойцов, старший у них Микола Козак Смок, не подчинен даже Куку, а замыкается непосредственно на командующего СБ УПА полковника Арсенича Григора. То есть даже за Куком контроль, и его в случае чего могут…

Штаб – зам Кука по политике, «референт» Центрального Провода Яков Бусел. Референт по оргработе Петро Олейник Роман – тут мой рыцарь присвиснул и сказал что-то про Волынскую резню:

– Это ее автор, по нему давно веревка плачет.

Зам по военным вопросам Олекса Гасин-Лыцарь, майор УПА и бывший офицер Войска польского. Дмитро Клячковский, Клим Савур, начштаба операции и представитель Главного штаба УПА. На совещании в ЦК КПУ вместе с Куком были четверо: Бусел, Олейник, Козак и Витковский. Знал ли Кириченко? Про Бусела и Олейника знал, скорее всего. Еще, кажется, на ОУН работает кто-то высокопоставленный в НКГБ Украины, но кто именно, Витковский не знает. Точная дата выступления неизвестна, – но предположительно, в течение трех – пяти дней.

Касаемо же Анны был приказ Кука – прежде всего изъять фотоаппарат. Вернее, в зависимости от того, окажется ли подробно описанный предмет таковым устройством. Если нет – то, дав московской сучке урок втроем, позволить ей наутро лететь в Москву. Если да – тащить ее к Куку, а дальше о планах не сообщалось. Адрес известен. «Как долго вас там будут ждать, как скоро хватятся?» Один из громил сказал, если московская ни при чем, то дозволено было с ней позабавиться до утра.

– Спокойная командировка в Киев, – сказала Анна. – Ну, Пономаренко, удружил! Предупредил бы хоть – чтобы не как на курорт летела.

– Может, пробежимся по адресу? – спросил мой рыцарь. – Зачистим там всех в ноль? Вдруг там Кук и еще кто-то из головки обитается?

Я отметила, что даже мой рыцарь, который прежде и с генералами общался почти на равных, здесь безоговорочно признает право Лазаревой окончательно все решать. Ну да, если у русских Сталин как папа, Политбюро – это как Конклав, то Анна, выходит, полномочный легат Кремля на Украине – так же, как отец Серджио был послом от Ватикана на коммунистическом севере Италии.

Анна задумалась на секунду, а затем решительно сказала – не сейчас. Главное, чтобы это донесение и телефон (вот странно, она фотоаппарат телефоном назвала?) как можно скорее попали к Пономаренко. И мстительно растянула губы – а уж после, мальчики, можете развлечься. Но убедительная просьба остаться живыми!

Еще минута на обсуждение технических деталей. Пока бандиты не встревожены – а значит, есть все шансы проскочить на военный аэродром Борисполь. СМЕРШ уже в курсе, оттуда можно выйти на связь по ВЧ с Москвой, даже ночью, как заверил Пономаренко, там будет сидеть доверенный дежурный. Запечатать пакет и передать курьеру. И у бандитов точно нет своей авиации, чтобы перехватить самолет!

– Самолет должен быть готов, – сказала Анна, – мне Пономаренко обещал. Но для этого я еду с вами. Так будет быстрее и надежнее.

Прибыла русская военная контрразведка, СМЕРШ. Я ждала, что они начнут расследование, опросят персонал и постояльцев, а все происходило будто на вражеской территории – стремительно и по возможности незаметно. Офицер с четырьмя солдатами поднялся в номер, чтобы помочь вывести бандитов по черной лестнице во двор. И через пару минут наша маленькая колонна из «доджа», броневика, «студебеккера», в кузове которого под присмотром солдат лежали связанные убийцы, и захваченной бандитской машины, уносилась в ночь. Я сидела вместе с моим рыцарем и Анной, и все думала: вдруг на нас сейчас нападут? За мостом через Днепр местность была незаселенная, даже лес – нет, мне не было страшно, но Анна сказала, что эти сведения, что мы должны передать, сейчас даже дороже наших жизней, и мадонна все же услышала мои молитвы, или прав оказался мой рыцарь, что бандиты не успели отреагировать, понять, что происходит – не было по пути никакой засады, мы доехали нормально. А в воинской части Лазарева говорила с каким-то большим начальником и звонила в Москву по особому телефону, и тот русский полковник или даже генерал отвечал в трубку: «Так точно», «Будет сделано». И очень быстро был готов самолет, да не «дуглас», на котором мы сюда летели, а бомбардировщик, переоборудованный для перевозки пассажиров – как я поняла из разговоров, «особая курьерская эскадрилья» для доставки на фронт фельдъегерей с приказами, а обратно со срочными донесениями, «в самом начале войны на СБ летали, затем на “бостоны” перешли, теперь вот Ту-2, почти вдвое быстрее “дугласа”, так что всего через пару часов будем в Москве». Вручив офицеру связи под роспись запечатанный пакет, мы проследили, как грузят связанных бандитов в сопровождении конвоя из СМЕРШ. Наконец самолет взлетает, обдав нас бешеным вихрем от винтов. Анну и меня чуть не сдуло, так близко все мы стояли! Я буквально повисла на плече у моего рыцаря, в страхе, что сейчас упаду и покачусь по земле, а он подхватил меня за талию – мадонна, прости меня за грешные мечты, но в его объятиях я не могу думать ни о чем ином! А еще увидела, где Анна свой пистолетик прячет, когда у нее платье развевалось – удобно и неожиданно, при первой возможности такое же себе сошью или закажу! Вот только “беретта” не подойдет, слишком крупный – нужно что-то совсем карманное! И хорошая кобура – чтобы на ткани масляные пятна не оставлять.

Путь обратно был без происшествий. У Лазаревой нервы стальные – после всего она еще озабочена была, что ей прическу растрепало! Хотя если она через такое прошла… мадонна, как мне повезло, что мой рыцарь меня выбрал, а не какую-нибудь русскую воительницу, ведь у советских, я слышала, это считается превыше всего – свой дом защищать, как высшая добродетель. Затем меня и Анну доставили в тот же номер «Националя», и тут мой муж был непреклонен:

– Галчонок, мы всего лишь прокатимся ночью и вернемся. Надо с бандерами разобраться, пока адрес свежий – завтра, как узнают, что здесь произошло, там уже никого не останется. Управимся, против фрицев потрудней было, тут все же территория наша, и ненадолго мы, до рассвета вернемся. Тебе же, галчонок, задача особая – охранять товарища Лазареву! Оставляю с вами Мазура, да и смершевцы внизу нашего возвращения подождут, вас пока не бросят. Целую, галчонок! Ну, мужики, пошли, чего ждем?

О мадонна, сделай так, чтобы с моим мужем ничего не случилось! А все его враги – сдохли! Иначе я этого Василя Кука сама найду. Сначала прострелю ему руки и ноги, а затем буду медленно яйца отрезать, тупым ножом.

– Тебе волноваться вредно, – сказала Анна, – и прости за любопытство, у тебя месяц какой?

Как, неужели уже заметно? Или проболтался кто-то? Мне вдруг плакать захотелось, и я ткнулась лицом Анне в плечо. Ну отчего у меня такой старшей сестры нет? Брат – это совсем другое.

Так хочется, чтобы очень нескоро пришлось мне исполнить свое обещание святому отцу! Как он сказал тогда:

– Дочь моя, Святая Церковь тебе поможет. Благословляет на брак с рыцарем, оказавшим Святому престолу великую помощь – несмотря на то что не принадлежит он к католической вере. Даровано и тебе дозволение, если будет на то твоя воля, перейти в его веру. Но поклянись, что исповедь свою, без утайки, о всем, что откроется тебе, ты запишешь, когда почувствуешь приближение смертного часа, и завещаешь передать любому католическому священнику. Пусть пройдет до того много лет – Церковь умеет ждать. И об этой твоей клятве не узнает никто.

Мадонна, мне только девятнадцать! Не могу представить себя дряхлой старухой, как моя троюродная тетушка София, которой уже девяносто. Мне будет столько в 2015 году – срок от этого дня, как с времен Гарибальди до сегодняшних. Как тогда изменится мир, и у меня, наверное, уже правнуки будут! Хочу стать такой, как Анна Лазарева – чтобы мой рыцарь даже не думал заглядываться на каких-то там… флорентиек! И чтобы мы прожили вместе долго-долго.

Интересно, кто у меня будет сейчас – сын или дочь?

Пономаренко Пантелеймон Кондратьевич.

Москва, 22 июня 1944 г.

Лампа горела, но света не давала. Штирлиц выключил лампу. Но Света так и не дала.

Тьфу ты! Невольно усмехнувшись дурацкому анекдоту, ПэКа (Пономаренко так и не понял, почему «пришельцы» прозвали его именно так, что-то это такое значило в их будущем, надо думать), отодвинул очередную папку с документами и откинулся в кресле, прикрыв глаза. Хорошо этим бездельникам атлантам – они, если верить песенке из будущего, держат небо, но плечи у них каменные и сил немерено. А товарищ Пономаренко – он не каменный, и даже товарищ Сталин отнюдь не каменный. Но тяжесть, уж поверьте, соизмеримая. Украина, милая Украина… кто же знал, сколько дерьма оказалось заховано под спудом. Нет, но вот кто знал, а? И в то же время – стоит как огня бояться простых решений. Вот этим «пришельцы из будущего» и плохи – они притащили много знаний о том, как не надо, и потому изрядно порушили уже проработанные, согласованные и вдумчивые планы. А новое приходится придумывать с листа! Причем ни одна собака теперь не скажет, сработает ли это новое, не сделает ли оно только хуже. А кто у нас главный по идеологической работе с пришельцами после товарища Сталина? Правильно – товарищ Пономаренко. И не страшно даже, что в случае провала можно и к стенке стать. На случай провала имеется пистолет ТТ, машинка достаточно точная, чтобы не промахнуться себе в голову. Страшно, что в случае провала погибнет невообразимое количество человек и лишится будущего великая страна. И винить будет некого, кроме отражения в зеркале, ммммать…

Вот, к примеру, Донецк (Сталино, со всем уважением к Хозяину, так толком и не прижилось… к Сталинграду – да, а к Донецку – нет) с Ворошиловградом вернулись в РСФСР. И Харьков тоже на очереди… а Крым и вовсе никуда не уходил. Но скажите мне, старому украинцу белорусского розлива российского происхождения[41]41
  Пономаренко родился в Краснодарском крае, но украинец по национальности. Но основное поле работы перед Москвой – Белоруссия.


[Закрыть], какая разница, за Украиной числится означенный Донецк, или за Россией, если и то, и другое – СССР? Это все равно, что кошелек с деньгами из правого кармана в левый переложить. Велико ли различие, если деньги все равно будет один и тот же хозяин тратить? Стоило ли так обострять, чтоб непременно в РСФСР передать эти области, даже и не дожидаясь конца войны? Может, лучше было бы аккуратнее, спокойнее, медленнее? Ох, уж эти мне «пришельцы»… пользы от них вагон, но если мы не сможем использовать их информацию вдумчиво и критически – вреда может быть целых два. Вагона. А то и состава. Пока еще технические новинки, ими в клювике принесенные, дадут эффект и результат. А вот если наломаем дров, пользуясь их информацией – результат будет уже сейчас. И очень, очень дрянной результат.

Впрочем, тут как раз все спорно. Сам ИВС (тьфу, прицепились же словечки… не приведи ленин где-нибудь ляпнуть), покумекав над документами из будущего, с полной уверенностью заявил: пришельцы переместились прямо перед гражданской войной сначала на Украине, а потом в Средней Азии. Лично он, Сталин, на месте этих НАТО и ООН нипочем не упустил бы случая добить такого противника, как Россия-2012, даже изрядно ослабленного и обескровленного. И те, враги из будущего, не должны упустить. Не тупые, чай.

Пономаренко позаимствованным у фашиста из «Семнадцати мгновений весны» жестом поскреб здоровой пятерней затылок[42]42
  Мюллер, если верить Семенову.


[Закрыть]. М-да. Получается, Хозяин страхуется на случай, если вся наша работа пойдет псу под хвост и СССР таки распадется? Кто знает, кто знает. А вот как бы сделать, чтобы Союз Нерушимый таки уцелел?

Как ни крути, придется пользоваться рецептами оттуда. Рядовой состав всяких там «лесных братьев» придется выковыривать из этих самых лесов широкой амнистией. И она не должна быть ложной, обманной. Любой не натворивший дел «лесной брат» должен иметь возможность вернуться к семье, жить мирной жизнью и работать себе хоть в колхозе, хоть в артели, хоть в кооперации. Несправедливо? Безусловно. «Вор должен сидеть в тюрьме!» Целесообразно? Конечно. Пусть лучше работают на нас, чем с нами воюют. Их дети и внуки, ежели правильно подойти к школьному и послешкольному воспитанию, все равно будут нашими.

А Сталин уже во мнении утвердился – кто против нас оружие брал, тому двадцать пять лет, и никаких амнистий, там добренькими были, теперь не будем! Презумпция виновности для всех власовцев и полицаев – докажи, что ты партизанам и подполью помогал, тогда простим, а иначе лагерной пылью станешь. Крымские татары уже воют и стонут – вот ведь, организованной депортации не было, а мужское население выметено почти вчистую, за то что их немцы к «вспомогательной полицейской службе» привлекали. К сожалению, наверное, и невиновные попали, но где столько квалифицированных следственных кадров найти, чтобы в каждом конкретном случае разобраться беспристрастно, по каждой судьбе, – а свеженазначенные следаки, имея четкое ЦУ, чтобы беспощадно и с корнем, поступают по принципу «лучше осудить десять невиновных, чем отпустить одного врага», то есть все сомнения толкуют в сторону отягощения. Так что придется после эту кучу тоже разгребать, как и с калмыками. Ой, злы же на них в тех местах, за зверства «добровольческого корпуса» Долля, с которым после аж в Ираке встретиться пришлось! Но сколько народу там, и на Украине, а ведь еще и Прибалтика даст немало, и в других республиках тоже, возможно, будут? Предложить в Указ маленькое изменение – для тех, кто сам, добровольно, из леса вышел и оружие сложил? Конечно, в партию тебя не примут, и на сколько-нибудь значимую руководящую государственную должность, а если после вскроется, что руки у тебя в нашей крови – то все по закону. И никаких «объединений», организующих структур, под самыми невинными названиями – хватит с нас Черновицкого и Львовского университетов той истории! Идеологи, интеллектуалы – они бывают поопаснее боевиков. Хотя тут уже у «инквизиции» работы будет непочатый край.

С какой-то частью украинской элиты (да и любой другой элиты, если на то пошло) придется пойти на негласный сговор. Товарища Кириченко (ох, сталкивались когда-то: амбициозен, властен, глуп, но по-хохляцки уперт), видимо, придется-таки списывать. Но найдутся и те, кто предпочтет быть первым на своем месте, чем никаким. С перспективой, конечно, а как же…

А перспектива будет очень проста. Доведешь свою «союзную республику» до требуемых стандартов – перейдешь вместе с ней в РСФСР. И – попадешь в настоящую элиту, в топ-менеджмент, прости господи. Откуда и до Кремля недалеко, и до высших благ, и до высшей власти.

Пантелеймон Кондратьевич в последнее время привык к подобным абстрактным, свободным размышлениям. Иногда во время такого «мозгового штурма» проскакивала одна-другая полезная мысль, которую всегда можно было записать в блокнот, за содержимое коего иные заинтересованные лица охотно пожертвовали бы жизнью. Чужой, конечно. А то и целым десятком чужих жизней.

Само собой, кому-то придется и уши порезать. И укоротить на голову. Но подобные эксы должны быть строго адресными, единичными и крайне секретными. Даже не потому, что украинские или какие еще власть имущие напугаются и решат мятеж учинить. Черта с два – пока СССР силен, они будут жить совершенно по Пушкину: пацалуй злодею ручку. Тридцать седьмой год, при полном отсутствии крупных выступлений и даже сопротивления при аресте, как бэ намекает… тьфу, надо наконец избавляться от сленга «гостей из будущего». Власть – вот корень всего дела. Если мы слишком увлечемся эксами – это будет значить, что мы уже не власть. Что мы не можем просто взять и осудить преступника, посадив его в тюрьму или отправив к стенке. Что мы слабы, а преступники (неважно, сепаратисты это, националисты, контрреволюционеры или обычные бандиты) – сильны.

Смешно, но только после прочтения одной книги из будущего Пантелеймон Кондратьевич четко и ясно осознал, что именно рождает власть. Что в возрасте сорока четырех лет можно считать не последним достижением – Ленин в своем «завещании», судя по всему, так и не понял, каким это образом «товарищ Сталин сосредоточил в своих руках невероятную власть». А всего-то и стоило, что прочесть самое начало одной в общем средненькой, хоть и неплохой книжки. Марио Пьюзо, «Крестный отец». Только не надо углубляться в историю Майкла Корлеоне. Вы самое начало читайте (если доступ имеете). Там у бедолаги гробовщика избили и изнасиловали дочь. А суд, так уж вышло, подонков фактически отпустил. И тогда гробовщик пошел к дону Корлеоне, к старому Вито. И он тех подонков наказал так, как наказал бы любой непредвзятый читатель, имея такую возможность. Вот так власть и рождается. У тебя есть проблема, и ты идешь с ней к тому, кто может ее решить. Тот, кто способен решать проблемы, и становится властью. Вот так, надо думать, стал в свое время властью и генеральный секретарь Сталин – еще тогда, в «ревущие двадцатые». Троцкий произносил речи, Бухарин произносил речи, Зиновьев произносил речи – а Сталин решал проблемы. В итоге в один прекрасный день и выяснилось, что Сталин – это власть, а его конкуренты – так, мелочевка. Тьфу, опять же – это в блокнот записывать не надо, и болтать об этом в разговорах с товарищами не надо, не поймут.

И еще один момент – уже из другой книги. Власть – это не те, кто правят днем, это те, кто правят ночью. Мы можем сейчас к России не то что Донецк и Харьков, а хоть Тегеран присоединить (благо хорошо там стоим). Но если местное начальство, судьи и милиция будут выполнять не наши распоряжения, а приказы «тех, кто приходит ночью» – на дерьмо изойдут все эти присоединения.

Как с этим бороться? Как ни странно, в основном – по закону. Люди должны привыкнуть, что милиция и суд их действительно защищают. В этой мафиозной схеме, если вместо продажного судьи будет обычный скучный человечек, который отправит насильников и убийц в тюрьму – дон Корлеоне попросту не нужен. Нет ему работы. Украинцы, русские, татары, казахи и прочие там корейцы должны привыкнуть к простой мысли – «дневная» власть сильнее «ночной». Достаточно просто сдать «тех, кто приходит ночью» куда надо – и ты будешь защищен. Тебя никто не тронет, а их – публично осудят и посадят. Публично – очень важно показать, что эти люди слабее нас. Тайные операции и убийства – этим тоже придется поначалу заниматься, но идти на поводу у «пришельцев» не стоит – некоторые из них готовы, право, расстреливать и убивать массово всех, кто «выше тележной чеки» и «родину не любит». Нет, пока не наведен должный порядок, и в мирное время нужны будут «спецотряды МСМЧ», аналог тамошнего ОМОНа, с довеском, «обнаружить, уничтожить» на месте и без всякого суда беглых зеков, бандюганов и прочую сволочь, прежде всего, конечно, в пограничье и глухих местах, где «закон – тайга, медведь – прокурор». Но боже упаси этим увлекаться – получим в итоге латиноамериканскую страну конца шестидесятых, вот не помню – Бразилию или Аргентину, где говорили: «Если на вас ночью нападут грабители, ни в коем случае не кричите – могут услышать полицейские». Чрезвычайщина должна быть строго в узде – вот не поймут даже эти, из будущего, что мирное и военное время – это совсем разные вещи! А в итоге закон должен быть выше всего, и никакой прочей власти быть не должно по определению!

Как этого добиться? Хм…

Пономаренко в два движения умял довольно здоровый бутер с бужениной, запил привычно горячим чаем (спасибо все же девчонкам-секретаршам!) и как-то даже слегка подобрел.

Да нет на самом деле никаких секретов. Обычной, рутинной ежедневной работой будем добиваться. Не справляющихся менять на справляющихся, отлаживать работу суда и милиции, плотно курировать школьное образование, и вообще – даже в той истории к 1991 году осталось, по признаниям иных украинских наци, всего несколько миллионов говоривших на «настоящем украинском» языке. Даже в несостоявшемся уже будущем, где весь советский период шла насквозь искусственная украинизация вполне русских земель, украинский нацизм сошел практически на нет. И возродился по причинам строго социально-экономическим – тут с Хозяином во всех отношениях нельзя не согласиться. И потому нельзя, что он прав, и потому, что ИВС самую малость обозлился. Нового 37-го года ждать, пожалуй, не стоит, но за языком следить надо. Может и наказать.

Пономаренко горько усмехнулся. А знаете, какое самое страшное теперь для него будет наказание? Да одно-единственное: прежняя судьба. Когда после смерти Сталина Пантелеймон Кондратьевич стал… как это у Юлиана Семенова: есть два типа послов. Чрезвычайный и полномочный – и посол в задницу. Вот именно «послом в задницу» Пономаренко и сделали после смерти ИВС – причем, надо думать, не без участия Берии, нынешнего союзника, кстати говоря. В одной лодке плывем, в одном тазу, как те три мудреца, выгребаем.

Вот это страшно сейчас. Ошибешься, промахнешься, не сработаешь как надо – и Сталин в тебе просто разочаруется. Решит, что ты не тянешь. Поставит на твое место другого – а тебя зашлет послом в какую-нибудь дыру, где ничего не происходит! И будешь ты вместо спасения страны, вместо исправления того, что очень бы хотелось исправить – только что не костер из кизяка разжигать. А так многое сделать хочется, и ведь не для себя, что самое обидное. А для страны. И чтобы ушли эти сволочные сны, что стали сниться после общения с «пришельцами».

Дурацкие сны о бомбежках Донецка – и не немцами, не фашистами, а вполне русскоговорящими людьми. Этого не было в рассказах ухорезов Большакова, с которыми больше всего по должности общался Пономаренко – но, по словам Сталина, это вот-вот должно было состояться, все признаки на это указывали. А что дальше? Каратели вроде этого урода Кука на Кубани?

Впрочем… впрочем, положа руку на сердце, Украина – это еще не главная головная боль. Еще и потому он настоял послать туда нашу дорогую Анечку – пусть учится, растет, не все же ей на Севмаше сидеть? Головорезов и боевиков в общем хватает, головой работать некому – точнее, все мало-мальски надежные уже заняты на других участках. Вот Средняя Азия, Кавказ и Закавказье обещают быть такой лютой головной болью, что хоть стой, хоть падай. И бросать их нельзя – это огромные богатства в земле и на земле, это путь на Ближний Восток. Там будет решаться будущее нашего мира. А Украина – Украина должна всего лишь стать надежным тылом. И она им станет…

Ночь на двадцать второе июня. Ровно три года назад началось. Слава товарищу Сталину и Великой Победе, сейчас можно спать спокойно – за отсутствием тех, кто мог бы на нас внезапно напасть! США на Тихом океане увязли, англичане в одиночку план «Несбывшееся» никак не потянут, без немецкого пушмяса, японцы – да не смешите! Они в сорок первом не рискнули, теперь точно, не идиоты же? Или турки, которые, судя по донесениям разведки, не успокоились – общество у них возникло, «Серые волки», в большинстве из армейских офицеров, с идеями, как у «Великой Германии» после той войны, или у французов перед ней же: «вернем Эльзас-Лотарингию», тьфу, Проливы и Армению – на уровне национального психоза. Пока не сказать, что они там сильно авторитетны, президент Иненю тоже не дурак и понимает, что будет, если СССР по-настоящему разозлить. Но хватило же у него наглости потребовать разъяснений, на каком основании мы поддерживаем курдских повстанцев? И Лондон тоже спрашивает, «что банды вождя Барзани делают на исконно турецкой территории, поддержанные советскими инструкторами и оружием», а британская армия в Басре готовится к броску на север – освобождать Ирак от курдов, как только мы оттуда уйдем. И в Иране что-то нездоровое намечается, на юге концентрация английских войск, как даже против Роммеля не было – Индию собираются от японцев отбивать, или на Тегеран идти, нас сменяя? Но все это проблемы точно не архисрочные, до утра подождут.

А ведь утро уже и есть! Начало четвертого ночи, двадцать второго. Всеобщая привычка, как Сталин допоздна засиживается, так и наркомы все на местах – а вдруг позвонит? Обед, правда, с шести-семи до девяти вечера, можно даже в театр сходить, а после, до полуночи, в кабинете. А в соседней комнате и удобный кожаный диван готов – нередко случалось тут и ночевать в войну, прямо на рабочем месте. И сейчас, похоже, это предстоит – сделать еще пару записей, и на боковую. Все эти дурные беспорядочные мысли – надо еще уложить в конкретные предложения и меморандумы, но уже не сейчас. Здоровый сон, знаете ли, великая вещь.

Спать не получилось. Звонок по ВЧ, и Анин голос в трубке – кажется, она удивилась, услышав вместо дежурного самого Пономаренко, но доложила коротко и четко, даже слишком коротко. «Красный рассвет, даже багровый, не такой, как должен быть, отправляю самолет, все в рапорте, и пятисотые, один 501-й, я остаюсь, Брюс со мной, мне пока зелено». И все!

Сон как рукой сняло. Что произошло в Киеве, если Аня решила отправить в Москву самолет особой эскадрильи, который Пономаренко своей властью придержал в Борисполе как раз на случай экстренной эвакуации? Если бы все было в норме, Лазарева должна была возвращаться обычным рейсом ГВФ. И «цветной» код – красный сам по себе уже знак тревоги, но нештатно добавлено еще и «багровый», для усиления. Слово «рассвет» могло бы быть просто для оправдания красного, но нет, во-первых, Аня не стала бы употреблять для этого обозначение между своими Главной тайны, а во-вторых, «не такой, как должен» – значит, что-то пошло не так, как было в той истории? Все в рапорте – значит, даже по сверхзащищенному от прослушивания каналу ВЧ нельзя сказать, в чем же дело? А «груз 500» – так здесь отчего-то стали обозначать пленных, причем иногда с градацией: совсем никчемных называли «510», а самых важных – «501». Лазарева там что, самого Кириченко арестовала? Имея четкий приказ не вмешиваться, а лишь посмотреть? Но вроде она показала себя прежде вполне разумным человеком, организатором, руководителем – и никогда бы не стала действовать импульсивно. Значит, там действительно произошло что-то экстраординарное, причем такое, что сведения даже спецсвязи не доверить.

Будь только рапорт, все было проще – отправить порученца на аэродром забрать пакет. А что с пленными делать? Решаем вопросы по мере поступления! И кстати, один час все же можно и поспать – чует сердце, что завтрашний день будет ну очень веселым!

Это было очень хорошо, что приехал сам – поскольку посланец из СМЕРШа имел приказ, как написано на пакете, вручить самому Пономаренко П.К., в собственные руки. Что ж, товарищи из Пятой Воздушной, покараульте этих гавриков еще десять минут, пока я ознакомлюсь с донесением. Комендант аэродрома, тут есть закрытая комната со спецсвязью, и гауптвахта? И телефон в пакете – ну, обращаться с техникой из будущего Пономаренко умеет достаточно, чтобы включить просмотр изображений, а надо будет – найдется, кому и на ноут скачать, и распечатать.

Прочтя и просмотрев, Пантелеймон Кондратьевич крепко выругался. Что первый секретарь союзной республики оказался не просто дураком и куркулем, но и прямым изменником, это действительно была бомба! Хотя предположения Лазаревой похожи на правду: каким бы идиотом ни был Кириченко, но сообразил бы, что «царем украинским» ему не быть, а значит, первую скрипку в этом оркестре играет не он, а бандеровцы! Причем Лазарева, из самых лучших побуждений, ткнула палкой в осиное гнездо – и теперь в Киеве в любой час может начаться антисоветский мятеж. Действовать надо быстро!

Берия был явно не в восторге, что его разбудили в полшестого утра. Но вошел в ситуацию легко. Еще через час разговор продолжился на Лубянке, в кабинете наркома ГБ Меркулова. Помимо хозяина (человека Берии) присутствовали только Лаврентий Павлович и Пантелеймон Кондратьевич. А в десять часов утра Берия и Пономаренко ожидали в приемной Сталина, также был и начальник Генштаба Василевский (тоже посвященный в «Рассвет», еще со времен Сталинграда).

Иосиф Виссарионович не сидел за столом, а ходил по кабинету. Что было признаком – он очень неспокоен. На столе лежала папка, с содержимым которой Сталин уже успел ознакомиться. Доклад за подписью Берии (все ж обошел меня тут, подумал Пономаренко), крупно распечатанные фотографии с телефона, с заключением экспертизы, что опознаны еще двое, Бусел и Олейник, их фото нашлись у внешней разведки, также «ярые враги, на которых клейма негде ставить». И подробные показания Витковского Змеюки и прочих, полученные в ходе уже не походно-полевого, а настоящего, вдумчивого допроса здесь, в Москве. Этим в значительной степени и объяснялось, что Сталину доложили лишь спустя три часа – конечно, присутствовал и мотив не будить вождя, но главное, надо было проверить достоверность сведений. Однако первоисточник, письмо Лазаревой, в папке был тоже.

– Доигрались, – сказал Сталин, – враги, фашистские недобитки, ходят в лучших друзьях у первого секретаря. Присутствуют на совещании в ЦК, как у себя дома. Там же, прямо в ЦК, угрожают инструктору, присланному из Москвы. Плетут заговоры, и ведь наверняка не вчера это началось! Тащат с собой вооруженную банду в полторы тысячи человек, и никто ничего не замечает. А теперь готовят открытый мятеж – а товарищ Мешик, ваш ставленник, товарищ Берия, спит и не видит, что творится у него под носом. Как и командующий КВО Герасименко. Так я вас спрашиваю, кто хозяин на Украине – советская власть или Бандера с Шухевичем? И как вышло, что заговор раскрыла товарищ Лазарева, случайно приехавшая девчонка двадцати лет, а не аппарат НКГБ(У)? Вопрос – зачем тогда нужен такой аппарат, если он не видит прямой и явной угрозы советской власти?