Текст книги "Хрестоматия по социологии физической культуры и спорта. Часть 1"

Спорт и социология тела

Печается с сокращениями по изданию: Heinemann K. Sport and the Sociology of the Body // Int. Review of Sport Sociology. – 1980. – v. 3–4 (15). – рр. 41–57. Переводчик – В. И. Столяров.

Спорт – это специфическая организация управления телом, телодвижением, контроля тела, техники тела, обхождения с телом и т. д. Спорт преимущественно ссылается на физические процессы; это находит выражение в напряжении, контакте тела, в работе до седьмого пота в травмах и заболеваниях; это – специфический способ демонстрации тела; он отличает внешнее проявление тела от собственно сознания тела. (…). Социология спорта – часть социологии тела, которая имеет своим объектом все ценностные системы, интерпретации, правила и стандарты, связывающие человеческое тело.

Ни обращение с телом, управление и контроль за его функциями, ни наше отношение к нему не являются «естественными», универсальными и постоянными. Более того, общества сделали из тела как физической структуры совершенно различные вещи. А именно, потребность есть и пить, способность плакать и смеяться, необходимость переносить боль и болезни остаются постоянными, однако их биологические предпосылки в различных культурах окрашены различным социальным оттенком. Идеалы красоты, оценки интеллектуальной и физической силы, чувство стыда и стеснения, разделение физических и умственных состояний на здоровые или нездоровые, контроль состояния аффекта – все это не считается «основными признаками» человека, а только некоторыми примерами высокой общественной изменчивости отношений к телу.

Наше тело всегда представляет собой «социальную структуру» («soziales Gebilde») [Douglas, 1974, p. 99 и далее]. Оно является выражением существующих социальных условий, которые определяют то, как мы воспринимаем и контролируем наше физическое «я», как используем наше тело в качестве экспрессивного средства выражения, как мы обращаемся с нашим телом и контролируем его, как пользуемся нашим телом, располагаем им и относимся к нему.

Если говорить о теле как о социальной структуре, то нужно иметь в виду следующие четыре аспекта, а именно: а) «технику тела», т. е. вид и способ традиционного осуществления в данном обществе процессов, связанных с движением (например, ходьба, бег, прыжки, плавание); б) «экспрессивные движения тела», т. е. положения тела, жесты, выражение лица и т. д., которые служат в качестве символических форм выражения, самовыражения и коммуникации, т. е. «язык тела»; в) «этос тела», или отношение к собственному телу, отвечающее личной и социальной идентификации (например, чувство стыдливости, стеснения, идеалы красоты); г) контроль инстинктов и потребностей.

Каждое общество признает и также обычно дифференцирует в зависимости от принадлежности к социальному слою и полу для каждой из этих категорий тела норму, которая устанавливает технику тела, экспрессивные движения тела, этику тела и контроль структур инстинктов и потребностей. Это наглядно проявляется на примере экспрессивного контроля тела. Известно, что в некоторых обществах разговор сопровождается жестами, в других же коммуникация производится вообще без движения; у нас, например, плач на людях как способ выражения чувств считается недопустимым, по крайней мере, для мужчин, – тогда как еще два столетия назад, особенно в Греции во времена Гомера, это воспринималось как нормальное и естественное явление.

Такие нормы применяются ко всем движениям тела и к контролю над структурой инстинктов и потребностей, а, следовательно, также и к спорту. С помощью таких социальных норм и правил, которые определяют тело как социальную структуру, устанавливается «возможное» и «невозможное» в спорте, что особенно важно в вопросах нагрузки тела, овладения телом, положений тела, какое представление тела должно быть, например, для мужчин и женщин, молодых и старых, представителей нижних и верхних социальных слоев.

Необходимо более подробно изучить эти зависимости. Для этого необходимо: 1) выяснить антропологические предпосылки социологии тела; 2) охарактеризовать отдельные компоненты тела как социальной структуры, которые мы до сих пор только обозначили, и расположить их в соответствии с их социокультурной дифференциацией – в зависимости от принадлежности к социальному слою и полу. 3) обсудить специфическую зависимость тела как социальной структуры от общественного развития.

Антропологические предпосылки социологии тела. Задачи и возможность человека подвергнуть свое тело социальному контролю и упорядочению вытекает из уже обсуждаемого выше биологического особого положения человека. Каждый индивидуум ощущает себя не только как некто, который идентичен со своим телом, но и одновременно как умеющий располагать своим телом; человек, по терминологии Г. Плесснера, с одной стороны, является телом, а, с другой, – имеет тело. «С этой двойной ролью должен смириться каждый человек со дня своего рождения. Каждое его действие: хватать, приспосабливать дистанции поля зрения возможности хватать, стоять, бегать и т. д. происходит на основе и в рамках этой двойной роли. Рамки эти никогда не раздвигаются. Человек всегда одновременно представляет собой организм (голова, туловище, внутренние органы и все, что в них есть) – даже если он верит в существующую где-то внутри бессмертную душу – и имеет этот организм как свое тело» [Plessner, 1970, р. 43].

Самопознание человека колеблется между понятиями «быть телом» и «иметь тело» – т. е. быть идентичным со своим телом и иметь возможность распоряжаться своим телом. Человек может по отношению к себе самому, т. е. по отношению к своему телу, вести себя как посторонний, управлять собой, отражаться через себя и понимать себя. Эта двойная роль человека как тела и в теле связана с определенными трудностями. Между телом как социальной структурой и телом как физической структурой стоят различные смысловые содержания и требования, часто возникают такие разногласия между структурой переживаний и потребностей, с одной стороны, и духовно-интеллектуальными или социально окрашенными желаниями и сложностями их исполнения, с другой стороны, которые постоянно заново должны быть «сбалансированы». (…) Победа над страхом и победа над утомлением свидетельствуют о том, как сопротивляется биологический субстрат и как он побеждается человеком посредством ощущения себя как социального «я». Кто из нас не знает о многочисленных намного более мелких победах в повседневной жизни и о многих больших и малых поражениях [Berger, Luckman, 1971, р. 195].

Мы знаем, как легко из-за нашего тела мы можем попасть в неприятное положение, например из-за дрожи, заикания, из-за наготы тела, из-за нескладного положения тела, из-за покраснения, насморка, кашля в какой-либо неподходящий момент, и наоборот, мы знаем также, как наше тело по требованию, исходящему от нас самих или от окружающей среды, функционально реагирует в форме беспокойства или жалобы. Это примеры того, как тесно переплетены влияния окружающей среды, социальной идентичности, личной идентичности, индивидуального представления о своем теле и организме. Разумеется, эти переплетения не представляют собой нечто закрепленное раз и навсегда, они меняются в динамическом и культурном отношениях, в зависимости от принадлежности к тому или иному социальному слою и полу. (…)

Тело как социальная структура. (…) То, что тело представляет собой социальную структуру, видно уже на примере различных видов техники тела, например, способа ходьбы (движение тела в вертикальном положении и бедер, ритм шагов, положение ног и коленей, движение рук и плеч), бега (положение ног, рук, дыхание, выносливость), метания (например, вид и способ держания в руках объекта метания), плавание (стиль, дыхание, использование дополнительных средств), которые даются не в естественном виде, а передаются из общества к обществу, а также от одного социального слоя к другому в качестве различных способов поведения.

Маус приводит множество примеров этих различных видов техники тела: «Раньше учили нырять после того, как научат плавать. И когда нас учили нырять, нам говорили, чтобы закрывать глаза, а потом в воде открывать их. Сегодня же техника обратная… Кроме того, отошли от привычки глотать воду и затем выплевывать ее… Положение рук, плеч во время ходьбы представляют собой социальную особенность и не являются просто продуктом чисто индивидуальных и исключительно физически обусловленных действий и механизмов… Существуют правильные и неправильные способы держания рук во время еды. Поэтому мы можем с уверенностью сказать, что если ребенок сидит за столом с локтями, прижатыми к телу и – если он не ест – с руками, положенными на колени, то речь идет об английском ребенке… Что касается бега, то можете себе представить, что мой тренер, который был одним из лучших бегунов периода 1860 г. в Джонвилле / Joinville/, учил меня бежать с сжатыми кулаками… Определенная форма сухожилий и даже костей – это ничто иное, как следствие определенного способа двигаться и сидеть…» [Mauss, 1972, р. 363].

Множество различных видов техники и положений тела, которые имеют место в разных обществах, не будут здесь детально рассматриваться. Однако то, насколько они дифференцированы и какое значение различные виды техники и положений тела имеют также и для спорта, показывают материалы относительно истории положений ноги, которые собрал К. Гаульхофер: «Общество в каждый период времени предпочитает определенные позы и положения, которые представляются правильными, красивыми, привлекательными… это вызвано не только утилитарными соображениями, но является данью моде. Они так же относятся к моде определенного времени, как и одежда, танцы, музыка, поэзия, живопись и архитектура» [Gaulhofer, o. J., S. 10].

Не только это социально нормированное определение способов движения, но также свод правил, которые регулируют обращение с собственным телом, представление о нем, контроль структур инстинктов и которые можно обозначить как «кодекс хороших манер» [Boltanski, 1976, р. 154], делают тело социальной структурой. Этот кодекс определяет, например, чувство стеснения и стыда, которые сигнализируют о том, какие процессы, связанные с телом, и в какой ситуации следует контролировать, в какой форме может быть представлено и выставлено для обзора тело; он содержит правила о внешней гигиене, о желаемой длине волос и бороды, об украшениях, одежде. Он регулирует и другие процессы, связанные с телом; например, говорит о том, когда позволительны кашель, чихание, шепот, стон, в какой ситуации может быть допущен смех или слезы, когда это недопустимо и когда это действует удручающе. Таким образом, этот кодекс устанавливает, «каким образом можно проконтролировать физические процессы, связанные с телом, если они относятся к взаимодействию между людьми, например, чихание, насморк, кашель и т. д. Для случая, когда их нельзя пресечь, имеются формальные процедуры, которые придают им естественное содержание и позволяют беспрепятственно продолжить контакт. Наконец, на основе правил гигиены имеются еще пространственные определения, которые рекомендуют социальную дистанцию, а именно, с одной стороны, показывают различие между передней и задней сторонами, и с другой стороны, устанавливают пространственную дистанцию. Передняя сторона более респектабельна и ценна, чем задняя, и значительная дистанция является выражением формальности, а близость – выражением интимности» [Douglas, 1974, р. 109].

Такое же важное значение для социологии тела имеют идеалы красоты, т. е. представление о том, какая фигура, какие размеры тела и вес, какие черты лица и т. д. являются особенно привлекательными, а какие – нет. Так, например, идеал тела в нижних социальных слоях нашего общества скорее связан с представлением физической силы и тем самым также и с определенной полнотой тела. находит свое выражение также и в привычках питания. То, что считается осанкой в низших слоях, в средних считается уже излишним весом; этот факт отражается и в различных привычках питания.

И, наконец, должны быть упомянуты правила, которые относятся к «обусловленной обычаями» телесной дистанции между людьми. Сюда относятся правила о «зрительном контакте», которые устанавливают, когда можно смотреть своему собеседнику прямо в глаза, а когда надо слушать его с закрытыми глазами; сюда относятся правила, которые определяют дистанцию между собеседниками. Они охватывают различные виды контроля контакта с телом, которые устанавливают в зависимости от возраста, пола, степени родства и статуса, в каком месте и в какое время дня разрешается тот или иной контакт с телом, когда такой контакт считается неудобным, неприличным или неприятным.

Это множество социальных правил, относящихся к человеческому телу, делают тело одновременно средством выражения, которое, как правило, однако, не всегда согласуется с остальными средствами выражения (например, языковыми). Это, очевидно, имеет место тогда, когда жестикуляция, положение тела, выражение лица и т. д. должны подчеркнуть, дополнить или ослабить смысл сказанного. Тело, однако, может быть собственным несловесным средством выражения. Положения тела и жесты могут содержать информацию, т. е. служить символической формой выражения, предоставляющей данные о личности, например, о ее статусе, настроении и предрасположенности (например, о печали, радости); ситуативные элементы (например, одежда, а также движения или поза) могут служить сигналом того, что перед нами, например, турист или спортсмен, что человек находится на работе или отдыхает. В этом случае тело является не только средством коммуникации, но и инструментом обеспечения социальной структуры [Csikszntmihalyi, 1978, р. 283].

(…) Ценность здоровья занимает особое положение среди ценностей и целевых установок, на которые ориентируется поведение в нашем обществе. Даже если в плюралистическом обществе возможны и узаконены самые разные и подверженные постоянным изменениям суждения и оценки по всем темам и проблемам, то о ценности здоровья как нормы не существует никаких разногласий. Рациональное признание здорового человека как обязательно необходимой и желаемой предпосылки и эмпирическая перепроверка в масштабе здоровый – нездоровый, которую отдельный индивидуум воспринимает относительно однозначно, позволяет «ориентированному на достижения обществу» дать однозначную одобрительную оценку этому идеалу и тем самым рассматривать здоровье как высшую ценность [Schoene, 1963, р. 109 и далее]. (…)

Для установления зависимости между видами техники тела, поведением тела и спорта очень важен тот факт, что хотя «здоровье» в нашем обществе является общепризнанным и утвержденным идеалом, но поведение представителей различных социальных групп по отношению к здоровью неодинаково.

Это подтверждается тем, что: а) Существуют различные определения того, что такое здоровье и что такое болезнь. (…) б) Хотя в общем имеется большой интерес к укреплению здоровья, однако это желание не всегда и не в одинаковом степени приводит к действиям, которые были бы эффективны для сохранения здоровья. (…) [см. Schmädel, 1975, S. 115]. И, наконец, в) существует различная способность говорить о собственном теле тоже в зависимости от принадлежности к тому или иному социальному слою. (…) [Boltanski, 1976, р. 147 и далее]. (…)

Контроль тела и социальное развитие. То, что человек на основе своих биологических особенностей может располагать своим телом, не означает, что здесь возможны произвольные изменения; возможность располагать своим телом регулируется обществом и институционализируется; более того, обращение с телом – а тем самым и особое обращение с телом в спорте – не может происходить вне общества; тело как социальная структура является манифестацией общественного развития; оно всегда является также выражением соответствующей социальной системы.

Работы в области антропологии и истории культуры исходят из тезиса, подтвержденного множеством данных, о том, что в процессе социального развития от архаических обществ через высококультурные общества и вплоть до современных шаг за шагом происходил процесс «отчуждения тела». Насколько велика «дистанция между физической и социальной сторонами тела, это зависит от соответствующего общества и давления, которое оно оказывает на отдельного индивидуума. Чем более сложна социальная система, тем в большей степени действующие в ней правила физического поведения ориентированы на то, чтобы пробудить впечатление о том, что общение между людьми – в противоположность отношениям между животными – должно быть общением между бестелесными духами» [Douglas, 1974, р. 110]. Отчуждение тела, с одной стороны, означает, что идентичность, социальные действия между людьми, социальный ранг людей и функционирование социальных систем должны стать независимыми по отношению к телесным свойствам и внешним проявлениям тела, по крайней мере, последние должны иметь меньшее значение, чем, например, «интеллигентность» и «характер». С другой стороны, оно означает, что увеличивается контроль над выражением таких эмоций, как, например, печаль, злость, радость, смех и плач.

Физическая подготовленность и физические качества имели гораздо большее значение для приобретения личной и социальной идентичности, а также для функционирования общественных систем, в доиндустриальных, чем в индустриальных обществах. Там они играли важную роль во всех сферах общественной жизни и социальных институтов. Сила, ловкость и быстрота были необходимыми качествами не только в турнирах и соревнованиях; одновременно они являлись добродетелями, которые были очень важны для военных и политических должностей. «Победа в соревнованиях означает нечто большее, чем просто физическое достижение; она интерпретируется как доказательство того, что победитель в любом отношении является выдающимся членом общества» [Rittner, 1976, р. 52]. (…)

Отношение к телу – фактор формирования и закрепления социальных отношений. (…) В древности человеку со слабым или уродливым телом было почти невозможно занять пост большой социальной или политической значимости. Физическая сила, физическая красота, выносливость и т. д. в греческом обществе в качестве детерминант социального статуса мужчины играли гораздо большую роль, чем в современном обществе. Часто просто не сознают того, что возможность человека с телесными изъянами «занять руководящий пост или достичь и закрепить высокий социальной ранг представляет собой относительно новый феномен в общественном развитии» [Elias, 1975, р. 94].

В современном обществе существует множество примеров «отчуждения тела». Например, Н. Элиас в своем исследовании истории цивилизации на примере развития западноевропейской культуры показал непрерывное выдвижение на первый план чувства стыда и стеснения, подавление естественных стремлений, возрастание контроля тела и дисциплинированности тела. Это проявляется, например, в чувстве стыда, которое сопровождает обнажение тела. «Вначале вызывает чувство стыда показать себя в какой-то степени обнаженным перед вышестоящими или одинаково стоящими людьми; при общении с нижестоящими это может быть знаком благосостояния. Затем, когда все становятся равными в социальном отношении, постепенно это чувство стеснения появляется у всех. Социальное чувство стыда и неудобства в большей степени отступает из сознания. Именно потому, что общественное требование не появляться обнаженным или не показываться людям при естественных отправлениях действительно теперь по отношению ко всем людям и в такой форме должно воспитываться у детей, оно является у взрослого требованием его внутреннего „я“ и приобретает форму более или менее универсального и автоматически действующего самопринуждения» [Elias, 1976, р. 189].

Тезис о возрастании «отчуждения тела» наглядно подтверждается тем, что задача полного контроля тела, прежде всего, как ритуальное выражение общественной солидарности, одобряется и приветствуется лишь в архаических обществах и только очень ограниченным образом в высококультурных обществах. Чем сильнее формализация социального поведения, тем больше требование контроля тела, «формализованного в высшей степени… для строгого соблюдения правила чистоты, для отрицания непроизвольных физических процессов и для недоверия по отношению к способам переживания, с которыми вступает в разногласия сознательный самоконтроль» [Douglas,1974, р. 122].

«Отчуждение тела» в современном обществе связана с ослаблением функции языка тела. Возрастает значение устной коммуникации, так как язык тела часто многозначен не допускает абстракций, а потому уже больше не соответствует требованиям коммуникации в формализованных и сложных социальных системах, в которых уже не допускаются чувства как средства управления и индивидуальные процессы восприятия едва ли имеют значение.

В современном обществе тело все в большей степени является средством овладения окружающей средой, инструментом повышения достижений и увеличения производства, так что становится все труднее обосновывать свободное отношение к телу, не зависящее от этих его функций. Тем самым и спорт в нашем обществе в большинстве случаев оправдывается своими функциями. С возрастанием степени «отчуждения тела» и инструментализации тела все чаще имеют место функциональные нарушения и патологические реакции, например, нарушения сна, функциональные нарушения сердца, желудка, депрессии – проблемы, которые опять – таки могут быть решены чисто «технически», т. е. с помощью таблеток. Это лишь некоторые примеры, того, что мы лишь условно в состоянии жить «со» своим телом и «с его помощью».

Это развитие по пути возрастающего «отчуждения тела» определяется: степенью структурирования общества, т. е. тем, в какой степени социальные ситуации устанавливаются нормами и социальным контролем, а поэтому и тем, в какой степени допускаются другие реакции, не находящиеся под влиянием этих норм; тем, в какой степени общество подразделяется на сферы бытия, организованные в зависимости от поставленной цели, в значительной степени автономные, отграниченные одна от другой и в какой степени они дифференцированы с учетом разделения труда; тем, какое значение имеют объединенные социальные группы и соответственно в какой степени деятельность осуществляется на основе случайных частных встреч и в какой степени социальные стереотипы становятся заменителем знаний индивидуума. (…)

В последние годы мы наблюдаем снижение контроля тела и ограничений в этом плане; а именно: значительно уменьшилось чувство стыда и смущения в показе собственного тела; возникли целые движения, которые имеют целью снова показывать тело, его чувства и потребности; положения тела и его движения становятся свободнее и непринужденнее. Однако это происходит только потому, что в общих чертах уже обеспечены «уровень привычек, самопринуждений, закрепленных институционально, степень сдерживания собственных инстинктов и поведения в соответствии с чувством стеснения. Ослабление происходит в рамках уже достигнутого стандарта» [Elias, 1976, р. 45].

Появилась возможность для «более непринужденного» отношения к телу, снижения контроля над телом и более разностороннего показа тела (правда, лишь в точно определенных в социальном смысле ситуациях и границах, прежде всего, в свободное время), а именно, в тех случаях и для тех сфер, в которых тело становится средством коммуникации, выражением того, что относится к отдельному индивидууму. Только тогда тело становится «свободным», т. е. предоставленным на усмотрение данному индивидууму.

Тело как социальная структура и отношение к спорту. Значение тех ценностей и норм, которые делают тело социальной структурой, для спорта, становится ясным в следующем кратком изложении.

1. Спорт – это специфически организованная форма управления телом и изменения тела. Поскольку тело как социальная структура для различных общественных групп содержит много различий и подвержен самым разнообразным образцам ценностей и контроля, потому и спорт для различных социальных групп означает нечто свое. Спорт оценивается и переживается по-разному в зависимости от того, что является предпочтительным: например, сила тела или «статность», какие теории существуют в отношении потребности к движению, какое значение имеют идеалы здоровья, какие идеалы красоты заслуживают признания, что воспринимается неудобством и стыдом – контакт с телом или пот. «Этика тела», следовательно, представление о том, как выражается и представляется собственное тело, в какой степени тело определяет личную идентичность и социальный статус, какие физические свойства считаются желательными, какие не признаются и т. д., оказывает существенное влияние на способность и готовность заниматься спортом или его отдельными видами. К спорту проявляют интерес, если то, что в спорте происходит с телом, соответствует собственной этике тела и тем самым личной идентичности. Различные представления об этике тела у мужчин и женщин, у членов высших и низших социальных слоев обусловливают и различное по этим группам отношение к спорту [Rittner, 1974, р. 369 и далее].

2. Техника тела, т. е. способы традиционно принятых в обществе движений, а также знаний относительно типичного использования своего тела (а именно, как по возможности «эффективно» и «естественно» пользоваться своим телом для того, чтобы выполнить определенные задачи и достичь определенных целей) и передачи этих знаний в ходе социализации, является важным элементом способности заниматься спортом или его отдельными видами.

Примером этому прежде всего может служить многообразие способов выражения тела и способов движения, приобретенных в процессе социализации, освоенный «репертуар» тела и физический внешний вид. Приобретенная техника бега, прыжков, плавания и метания, а также многое другое, все это – предварительные социальные проявления спортивных достижений.

3. «Кодекс хороших манер» в значительней степени регламентирует проведение спортивных мероприятий. В первую очередь это касается порога стыдливости и застенчивости. История спорта в определенном отношении – это история спортивной одежды, которая отражает изменения в этом пороге стыдливости и застенчивости; эта история характеризует изменение отношения к определенным позам и положениям тела, которые воспринимаются стыдливыми или, наоборот, модными. Эта граница стыдливости и застенчивости особенно важную роль играет, по-видимому, у пожилых людей, фигура которых уже не соответствует более принятым представлениям об идеале красоты, а их спортивно-моторные навыки развиты в недостаточной степени для того, чтобы удовлетворять требованиям активных занятий спортом.

То же относится и к контакту тела, который во многих видах спорта является существенным элементом или даже неизбежен. Так, например, те виды спорта, в которых контакт тела или выставление тела напоказ перед публикой считаются недозволенными и связаны с чувством стыда и застенчивости, почти не используются в определенных социальных слоях. (…) Возможно, это объясняется еще и тем, что виды спорта с высокой степенью контакта с телом предпочитаются представителями нижних социальных слоев.

4. Идеалы здоровья, равно как и специфическая для каждого социального слоя готовность воплощать эти идеалы в жизнь, являются примерами того, в какой форме рациональное в соответствии с поставленной целью узаконение и инструментальное оснащение спорта увеличивают спортивную активность, а при определенных обстоятельствах уменьшают ее. Именно тесная ассоциативная связь спорта и здоровья приводит к тому, что спорт оказывается связанным с различными специфическими для каждого социального слоя ожидаемыми аспектами здоровья.

5. Тенденция к «отчуждению тела» в современном обществе, т. е. то обстоятельство, что способности и навыки тела (по крайней мере для мужчин) больше уже не имеют такого большого значения для личной идентичности, для социального статуса и для функционирования общественных систем, приводят к тому, что, с одной стороны, спорт строится как самостоятельная социальная система и выделяется, например, своими идеалами здоровья и другими функциями, которые он должен выполнять в нашем обществе, а, с другой стороны, тело становится инструментом роста достижений и идентичность осуществляется в меньшей степени посредством самого тела.